Текст книги "Избранные сочинения в шести томах. Том 5-й"

Автор книги: Джеймс Фенимор Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 52 страниц)

необычность происходящего ошеломила командира крей¬ сера, привыкшего к почтительному отношению со сторо¬ ны тех, кто избрал море своим домом. – Смел тот, кто, не дрогнув, встречает неприятеля; тот, кто вызывающе ведет себя с друзьями, безрассу¬ ден. – А тот, кто не делает ни того, ни другого, умнее обоих, – парировал отважный обладатель индийского шар¬ фа. – Капитан Ладлоу, мы встретились как равный с равным и можем говорить свободно. – Равенство не подходящее слово для людей столь разных положений и обязанностей. – Стоит ли сейчас говорить о положении и обязан¬ ностях? Надеюсь, в должное время мы оба исполним свой долг. Но одно дело, когда капитан Ладлоу прикрыт бортовыми пушками «Кокетки» и перекрестным огнем своих матросов, и другое дело, когда он один на морском утесе, вооруженный только палкой и собственным муже¬ ством. Находясь на судне, он словно рангоут1, поддер¬ живаемый вантами, штагами, брасами и прочим стоячим такелажем; но в нынешнем положении он простой шест, который держится лишь благодаря крепости и качеству своей древесины. Впрочем, судя по всему, вы из тех, кто не боится выходить в одиночное плавание и при более крепком ветре, чем тот, что треплет паруса вон того суденышка в заливе. – Действительно, судну приходится туго! – восклик¬ нул Ладлоу, внезапно теряя интерес ко всему, кроме пе– риагвы, на борту которой находилась Алида со своими спутниками и которая в этот момент вышла из-под при¬ крытия холма на простор Раританского залива. – Что скажете, приятель? Такой человек, как вы, должен раз¬ бираться в погоде. – Женщины и ветер познаются в действии. Любой смертный, дорожащий своим покоем и уважающий сти¬ хии, предпочел бы совершить этот переезд на «Кокетке», а не на пляшущей по волнам периагве; и все же разве¬ 1 Рангоут – все деревянные детали круглого сечения, слу¬ жащие для постановки и несения парусов: мачты, их продолже¬ ния – стеньги, реи, бушприт и т. д. Рангоут поддерживается стоя¬ щим такелажем: снастями, раскрепляющими его с боков и несколь¬ ко сзади – вантами и бакштагами, а опереди в центральной про-> дольной плоскости судна1 штагами. 446

вающиеся на лодке шелка говорят о том, что кое-кто! считает иначе... – Вы удивительно сообразительный человек! – вскри¬ чал Ладлоу, поворачиваясь к незнакомцу. – А также удивительно... – ...нахальный, – закончил тот, видя, что капитан запнулся. – Пусть офицер ее величества не стесняется в выражениях; я всего лишь ноковый 1 или в лучшем слу¬ чае рулевой старшина. – Я не хотел сказать ничего оскорбительного, но ваша осведомленность о моем предложении переправить даму и ее друзей в поместье олдермена ван Беверута на «Кокетке» несколько удивляет меня! – А я не нахожу в вашем предложении ничего уди¬ вительного, хотя с ее друзьями вы любезны совсем из других соображений. Впрочем, когда молодые люди вы¬ сказывают то, что у них на сердце, они не произносят слов шепотом. – Следовательно, вы подслушивали наш разговор! Я уверен в этом, тут очень легко укрыться! Вероятно, сэр, кроме ушей, у вас есть еще и глаза? – Признаюсь, я видел, как изменилось выражение вашего лица, словно у члена парламента, по знаку мини¬ стра вступающего в сделку с совестью, когда вы столь тщательно исследовали клочок бумаги... – ...содержание которой вам неизвестно! – В которой, мне думается, содержится приказание частного свойства, исходящее от дамы слишком кокетли¬ вой, чтобы принять ваше приглашение совершить переезд на корабле того же названия. – Клянусь небом, малый прав в своей необъяснимой дерзости! – пробормотал Ладлоу, принимаясь шагать взад-вперед в тени дерева. – Слова и дела девушки про¬ тиворечат друг другу, и я, глупец, обманулся ими, словно молоденький мичман, только-только оторвавшийся от ма¬ тушкиной юбки. Послушайте, мистер... э-э... Надеюсь, у вас есть имя, как у всякого морского бродяги? – Да. Когда меня зовут достаточно громко, я отзы¬ ваюсь на кличку Том Румпель. 1 Ноковый – матрос, работающий на ноке, то есть olкoнeч^ ности рея. Ш

– Что ж, мистер Румпель, такой способный моряк должен быть рад служить королеве. – Если бы не мой долг перед тем, кто имеет преиму¬ щественное право на мою службу, ничто не было бы мне более приятно, чем протянуть руку помощи царственной леди, терпящей бедствие. – Кто лее имеет в этом королевстве больше прав, чем ее величество? – удивился Ладлоу, привыкший с почте¬ нием относиться к королевской власти. – Я сам. Когда наши цели совпадают, никто охотнее меня не разделит компанию с ее величеством, но... – Ваши шутки заходят слишком далеко, сэр! – пе¬ ребил Ладлоу. – Вам следовало бы знать, что я имею право силой заставить вас служить ее величеству, не входя с вами в какие-либо переговоры. И знайте, что, несмотря на вашу прыть, мне ничего не стоит принудить вас к этому. – Нужно ли доводить наши отношения до крайно¬ сти, каиитан Ладлоу? – заметил незнакомец после недол¬ гого раздумья. – Если сегодня я ускользнул от вас, то, может быть, сделал это ради того, чтобы по собственному желанию, а не по принуждению подняться на борт ва¬ шего корабля. Мы здесь одни, и ваша честь не сочтет меня хвастуном, если я скажу, что хорошо скроенному и деятельному человеку, который от топовой корзины до киля имеет шесть футов, не может понравиться, чтобы его тащили против воли, словно ялик, привязанный к корме корабля. Я моряк, сэр, и, хотя океан мой дом, я никогда не осмелюсь выйти в море без соответствующего оснащения. Взгляните с этого утеса и скажите, видите ли вы, помимо крейсера ее величества, какой-нибудь другой корабль, который пришелся бы по вкусу моряку дальнего плавания. – Уж не хотите ли вы сказать, что явились сюда для того, чтобы наняться на службу? – Именно так. И, хотя мнение рядового матроса мо¬ жет ничего не значить в ваших глазах, вам приятно бу¬ дет услышать, что, сколько бы я ни смотрел отсюда в море, я не увидел бы более красивого и быстроходного корабля, чем тот, которым командуете вы. Такому опыт– пому моряку, как вы, капитан' Ладлоу, не нужно объяс¬ нять, что, когда человек принадлежит самому себе, он разговаривает иначе, чем когда запродает себя короне« 448

Поэтому, надеюсь, вы не будете слишком долго помнить мою теперешнюю вольность. – Я встречал таких людей, как вы, друг мой, и знаю, что настоящий вояка-матрос бывает столь же дерзок на берегу, сколь дисциплинирован в плавании. Что это там поблескивает на солнце – парус или крыло чайки? – Может быть, и то и другое, – заметил отважный моряк, не спеша повернувшись в сторону океана. – С это¬ го утеса отличный обзор. Это чайки носятся над волнами. – Взгляните мористей. Вон то сверкающее белое пятнышко скорее похоже на парус. – Вполне вероятно. При таком ветре каботажные суда круглые сутки шныряют вдоль берега, словно крысы на причале, но мне все же кажется, что это просто гребни волн сверкают на солнце. – Нет, это белоснежная парусина, какая красуется на мачтах дерзких пиратов. – Вы ошибаетесь, ничего больше не видать, – сухо возразил незнакомец. – Сколько бессонных ночей и бес¬ цельных погонь приходится на долю моряков, капитан Ладлоу, из-за подобных ошибок! Однажды мы шли вдоль берегов Италии, между Корсикой и материком, и такой же обман зрения овладел всем экипажем; это научило меня доверять своим глазам только в том случае, если горизонт ясен, а голова трезва. – Расскажите подробнее, – попросил Ладлоу, отводя взор от океана с видом человека, решившего, что он ошиб¬ ся. – Что это за чудеса происходили с вами в итальян¬ ских водах? – Действительно чудеса, и ваша честь согласится с этим, когда я расскажу о случившемся теми же слова¬ ми, которыми я записал все это в вахтенный журнал для сведения тех, кому надлежит знать. Шел последний час второй половины вахты1. Дело было в пасхальное воскре¬ сенье; ветер – юго-восточный, слабый, он едва наполнял верхние паруса и только-только позволял нам управлять кораблем. Уже несколько часов, как горы Корсики, Мон¬ те-Кристо и Эльба скрылись из глаз, и мы были на реях, 1 Вахта – в старом парусном флоте – дежурство, не прекра¬ щаемое ни днем, ни ночью. Вся команда судна разделялась на две части – первую и вторую вахты, несшие вахту поочередно в те¬ чение четырех – шести часов. Сменявшиеся с вахты назывались •подвахтенными. 449

следя, когда откроется итальянский берег. Густой туман низко стелился над водой, скрывая от нас землю; все считали, что это прибрежный туман, и не придавали ему особенного значения; однако никто не желал входить в него, потому что у того побережья дурно пахнет и даже чайки и сухопутные птицы не летают в нем. Так вот, стоим мы, грот на гитовых *, марселя шлепают по стень¬ гам, словно девушка обмахивается веером при виде уха¬ жера. Только нижние паруса едва наполнены ветром, а солнце уже село за горизонт. Я был тогда молод, глаз у меня был острый, и поэтому я одним из первых увидел это зрелище! – И что же это было?.. – вопреки безразличию, ко¬ торое он напустил на себя, с интересом спросил Ладлоу. – Прямо над грядой зловонного тумана, который всегда держится у того побережья, показался предмет, который излучал такой яркий свет, словно тысяча звезд покинули свои обычные места в небесах, и, как сверхъ¬ естественный маяк, предупреждал нас о близости берега. Это было удивительное, необычайное зрелище. Темнота сгущалась, и предмет светился все ярче и ярче, словно действительно предостерегал нас об опасности. Но когда мне наверх передали подзорную трубу, то я увидел вы¬ соко-высоко над рангоутом, на котором наши грешные суда обычно носят свои опознавательные огни, сверкаю¬ щий крест. – Это и впрямь сверхъестественно! Что же вы пред¬ приняли для того, чтобы выяснить, что это за небесное явление? – Мы отвернули от берега и предоставили выяснять это более отважным мореплавателям. Как я был счаст¬ лив, снова увидев утром заснеженные горы Корсики! – И появление этого чуда так никогда и не было объяснено? – И никогда не будет. Я беседовал впоследствии с тамошними моряками, но никто из них не видел его. Один, правда, рассказывал мне, что вдали от берега стоит высокий и величественный собор, который виден с моря за много лиг; возможно, его купол, освещенный по слу¬ чаю какого-нибудь торжественного богослужения, мы и 1 Гитовы – снасти, поднимающее нижнюю часть прямого паруса к рею или подтягивающие косой йарус к мачте и гафелю. 450

увидели поверх тумана. Но мы были достаточно опытны¬ ми моряками, чтобы поверить таким россказням. Я отлич¬ но понимаю, что церковь, подобно кораблю или холму, может порой казаться больше, чем она есть на самом де¬ ле, но тот, кто решится утверждать, будто рука человека можот поднять камни под самые облака, должен быть убежден в легковерии своих слушателей, прежде чем зайти так далеко. – Ваш рассказ удивителен, и чудо это следовало бы тщательно исследовать. Возможно, это действительно была церковь. В Риме есть здания втрое выше мачт крейсера! – Я редко беспокоил церкви своим присутствием, поэтому не понимаю, с чего бы им беспокоить меня, – произнес моряк и повернулся к океану спиной, словно не желая больше смотреть на водный простор. – С тех пор прошло двенадцать лет, и, хотя я совершил много плаваний, я больше не видел итальянских берегов. Не желает ли ваша честь начать спуск первым, как подобает вашему званию? – Из-за вашего рассказа о горящем кресте, мистер Румпель, я совсем позабыл следить за периагвой, – от¬ ветил Ладлоу, который все еще стоял лицом к морю. – Этот упрямый старый голландец – я хочу сказать, ол¬ дермен ван Беверут – верит в свое суденышко больше, чем верю в него я. Мне не нравится вон то облачко, что поднимается над устьем Раритана, а мористей горизонт хмурится. Клянусь небом! Я вижу парус вдали, или мои глаза потеряли зоркость и обманывают меня! Ваша честь снова видит крыло парящей чайки; я сам едва не обманулся, но обмануть бдительность чело¬ века, имеющего многолетний опыт морехода, не так-то просто. Помнится, шли мы однажды среди островов Ки¬ тайского моря, в районе пассатов... – Довольно чудес, приятель; за одно утро я не в со¬ стоянии проглотить более одной церкви. Возможно, это действительно чайка – расстояние слишком велико и пятнышко едва видно, – однако, оно показалось на том же месте, да и по форме напоминает парус. Есть основания ждать появления у наших берегов судна, за которым нужно зорко следить. – Значит, мне представится возможность выбрать себе корабль по вкусу, – заметил Румпель. – Благодарю вашу честь за то, что вы сообщили мне об этом прежде, 451

чем я отдался в руки королевы; эта леди более склонна получать подарки такого рода, чем возвращать их. – Если на борту вы будете проявлять к окружающим почтение, хотя бы в малой степени равное вашей дерзо¬ сти на берегу, вас можно будет счесть образцом вежли¬ вости! Но такому моряку, как вы, не должно быть без¬ различно, на каком корабле ему служить. – А разве то судно, о котором говорит ваша честь, пиратское? —• Если и не пиратское, то немногим лучше. Это кон¬ трабандист, но поверьте, что ему скоро придет конец. Во всяком случае, имя Бороздящего Океаны должно быть знакомо моряку, объехавшему весь свет. – Прошу простить морского скитальца за любопыт¬ ство ко всему, что касается его ремесла, – ответил обла¬ датель индийского шарфа с явно заинтересованным ви¬ дом. – Я лишь недавно вернулся из дальних странствий и хотя много слышал о пиратах, но об этом контрабанди¬ сте впервые узнал от хозяина периагвы, курсирующей между этим берегом и городом. Я не таков, каким кажусь, капитан Ладлоу; когда мой командир лучше меня узнает и увидит, как хорошо я умею служить, он не раскается в том, что убедил дельного моряка поступить под свою команду, проявив к нему снисходительность и терпимость, когда тот еще был хозяином самому себе. Надеюсь, ваша честь не обидится на мою дерзость, если я скажу, что был бы рад побольше узнать об этом контрабандисте. Ладлоу пристально посмотрел в мужественное и не¬ проницаемое лицо собеседника. Смутное подозрение ше¬ вельнулось в нем, но тотчас исчезло, как только его на¬ метанный глаз увидел, какого смелого и крепкого моряка он берет на службу. Вольность незнакомца скорее забав¬ ляла, нежели раздражала его. Повернувшись на каблу¬ ках, он начал спускаться с утеса к берегу, на ходу про¬ должая разговор. – Вы действительно были далеко, – сказал молодой капитан «Кокетки», улыбаясь, как человек, извиняющий¬ ся перед самим собой за то, что, по его мнению, не нуж¬ дается в снисхождении, – если не слышали о подвигах бригантины известной под названием «Морская 1 Бригантина, или шхуна-бриг, – двухмачтовое судно с так называемым смешанным вооружением: фок-мачта (первая от носа) вооружена тремя или четырьмя прямыми парусами, а 452

Бригантина: 1 – руслень; 1-а – вант-путенсы; 2 – боканцы; 3 – гик; 4 – гафель; 5 – топсель; 6 – шкот; 7 – брасы (отсюда – брасопить, обрасапливать). волшебница», и о ее командире, по прозвищу «Бороздя¬ щий Океаны». Вот уже пять лет, как все крейсеры в ко¬ лониях получили приказ быть начеку и изловить авантю¬ риста. Говорят даже, что дерзкий контрабандист зачастую бросал вызов судам, плавающим в Ла-Манше и Ирланд¬ ском море. Счастливец, который его изловит, получит под свое командование большой корабль, а то и дворянское звание. – Должно быть, он хорошо зарабатывает на своей торговле, если идет на такой риск и не боится столышх опытных моряков! Позвольте мне пойти дальше в моей дерзости, которая, на ваш взгляд, по-видимому, и так зашла слишком далеко, и задать еще один вопрос: из¬ вестно ли что-нибудь об облике и приметах этого конт¬ рабандиста или, вернее сказать, грабителя? грот-мачта – косым парусом, крепящимся передней шкаториной (кромкой) к мачте, верхней – к гафелю, а нижней – к гику. Выше гафеля ставится треугольный парус – топсель. На бушприте (наклонном рангоутном дереве, выдающемся впереди носа судна) И на его продолжении – утлегаре, а также между грот– и фок– мачтами ставятся треугольные, паруса – кливера и стакселя. 453

– Не все ли равно, как выглядит этот негодяй? —>■ сказал капитан Ладлоу, по-видимому решив, что вольно¬ сти собеседника пора положить конец. – И впрямь все равно! Я спросил лишь потому, что встречал когда-то на морях далекой Индии подобного че¬ ловека. С тех пор, правда, прошло уже много времени, и он бесследно исчез. Но этот Бороздящий Океаны либо испа¬ нец из Мейна, либо голландец, прибывший со своей полуза¬ топленной родины, чтобы познакомиться с земной твердью. – Испанцы с южного побережья никогда не отважи¬ вались плавать в этих водах, и я еще не встречал гол¬ ландцев, которые были бы так легки на подъем. Этот парень, как говорят, насмехается над самыми быстроход¬ ными английскими крейсерами. Я не слышал о нем ни¬ чего хорошего. Говорят, это какой-то беспутный офицер, покинувший приличное общество потому, что мошенство отчетливо написано на его лице и ему не удается скрыть этого. – Нет, тот, которого я видел, был порядочный чело¬ век и мог смело показываться на глаза людям, – произ¬ нес моряк. – Это, конечно, не он, если вообще кто-нибудь появился у здешних берегов. Вам доподлинно известно, ваша честь, что этот человек тут? – Так говорят, хотя всякая болтовня уже не раз вы¬ нуждала меня искать негодяя там, где его не было, и я не очень-то верю слухам... Однако ветер подул с запада и раз¬ гоняет тучи над Раританом. Олдермену посчастливилось. – И чайки летают мористей – верный признак хоро¬ шей погоды, – подхватил моряк, окинув горизонт быст¬ рым, внимательным взглядом. – Ваш пират, видно, уле¬ тел вместе с ними на своих легких парусах. – Тогда мы бросимся в погоню. «Кокетка» выходит в море, и мне пора бы знать, мистер Румпель, какую кой¬ ку вы хотели бы занять на службе у королевы. – Благослови бог ее величество! Анна – царственная особа и мужем себе избрала адмирала флота. Что касает¬ ся койки, сэр, то любой матрос желает стать капитаном, даже если ему приходится жевать свой харч возле под¬ ветренного шпигата 1. Надо полагать, должность старшего помощника у вас уже занята? 1 Ш п и г а т – отверстие в борту судна для снастей и стока воды с палубы за борт. 454

– Неуместная шутка, сэр! В ваши годы и при вашей опытности я не должен объяснять вам, что звание надо заслужить. – Прошу прощения и признаю свою ошибку. Капи¬ тан Ладлоу, вы человек чести и, думаю, не обманете простого матроса, который доверится вам? – Матрос или кто другой, всякий может положиться на мое слово. – Тогда я прошу дать его. Позвольте мне подняться на борт вашего крейсера, познакомиться с моими буду¬ щими сослуживцами, посмотреть, окажется ли мне по нраву корабль, и затем покинуть его, если я не пожелаю остаться. —. Перед такой дерзостью бессильно всякое терпе¬ ние! – воскликнул Ладлоу. – Моя просьба весьма разумна, берусь доказать это, – серьезно ответил незнакомец. – Командир «Кокет¬ ки», капитан Ладлоу, с удовольствием связал бы свою жизнь с одной прекрасной леди, которая находится сейчас на периагве, хотя есть тысячи других, на которых он мог бы жениться с меньшими трудностями. – Твое бесстыдство переходит все границы! Ну, а что, если это действительно так? – Сэр, корабль для моряка —все равно что хозяйка дома. Ведь когда он на корабле да еще во время войны, можно считать, что они состоят в браке, законном или нет, безразлично. Моряк становится как бы «кость от кости, плоть от плоти» корабля, «пока смерть не разлучит их». Для столь длительного единения необходима свобода выбора. Разве моряки, так же как и влюбленные, не мо¬ гут иметь вкуса? Обшивка и линии корабля для него – все равно что талия и плечи возлюбленной, такелаж – украшения, покрой и пригонка парусов – фасон дамской шляпки; пушки всегда уподоблялись зубам, а окраска – это румянец на щеках. Вот почему выбор необходим, сэр, и, если я буду лишен возможности выбирать, мне придется пожелать вам счастливого плавания, а короле¬ ве – лучшего слуги, чем я. – Послушайте, мистер Румпель, – рассмеялся Лад¬ лоу, – не слишком ли вы доверяете этим чахлым дубкам, полагая, что сможете укрыться среди них от моего пре¬ следования, уж коли я того пожелаю? Но я ловлю вас на слове* «Кокетка», примет вас на борт на ваших 455

условиях и в полной уверенности в себе, с какой первая в городе красавица появляется на балу. – Без лишних слов следую за вами в кильватере, – ответил обладатель индийского шарфа и впервые за всо; время беседы почтительно обнажил голову перед моло¬ дым офицером. – Хоть я еще и не женат, считайте меня помолвленным. Нет надобности излагать дальнейшую беседу двух мо¬ ряков. Младший по положению разговаривал довольно) непринужденно до тех пор, пока они не достигли берега и не стали видны с корабля ее величества, а затем Рум¬ пель с тактом бывалого моряка перешел на почтительный той, как того и требовала разница в положении. Полчаса спустя порывы берегового ветра наполнили три марселя «Кокетки», стоявшей на одном якоре, и вско¬ ре, подгоняемая свежим юго-западным ветром, она про¬ шла через Нарроус. Это передвижение не привлекло ни¬ чьего внимания. Вопреки саркастическим замечаниям олдермена ван Беверута, крейсер был далеко не празд¬ ным, а его выход в открытое море – столь обыденным явлением, что это не вызвало никаких толков среди ло¬ дочников и жителей побережья, единственных свидете¬ лей отплытия корабля. Глава VII Не кормчий я, но будь ты так далеко, Как самый дальний берег океана,– Я б за такой отважился добычей. Шекспир, «Ромео и Джульетта» Чудесное сочетание моря и суши, освещенных яркой луной на 40° северной широты, ласкает взор. Такую кар¬ тину должен создать в своем воображении читатель. Широкое устье Раритана укрыто от ветров и морских волн длинным, узким, низким мысом, или косой, которая на смеси голландского и английского языков, обычной для названий мест, лежащих в пределах бывших Объеди¬ ненных провинций Голландии, называется Санди-Хук. Этот отросток суши намыт никогда не прекращающимся прибоем с одной стороны и встречными течениями мно– 456

гих рек, впадающих в бухту, – с другой. На юге коса обычно соединена с низкими берегами Ныо-Джёрси, но временами – и так бывает несколько лет кряду – море промывает между основанием косы и материком узкий пролив, и тогда Санди-Хук становится островом. Именно так и было во время описываемых нами событий. Со стороны океана коса представляет собой гладкое песчаное побережье, обычное для всего джерсийского берега, в то время как ее внутренняя сторона изрезана заливчиками и бухтами, удобными для стоянки судов, ищущих укрытия от непогоды. Одна из этих стоянок представляет собой живописный круглый залив, где в цолной безопасности от любых вет¬ ров могут отстаиваться корабли неглубокой осадки. Га¬ вань эта, или, как ее попросту называют, бухта, находит¬ ся у основания косы и непосредственно сообщается с проливом, о котором уже говорилось выше. Шрусбери, маленькая речка в несколько сот футов шириной, течет параллельно берегу с юга и впадает в залив неподалеку от бухты. Местность между рекой и морем почти такая же, как на косе, низменная и песчаная, хотя не вовсе бесплодная. Там, где земля не распахана, можно видеть естественные луга и небольшие сосновые и дубовые рощи. Западный берег реки круто поднимается вверх и перехо¬ дит в гору, у подножия которой олдермен ван Беверут по причинам, которые станут ясны читателю по мере развития нашего повествования, счел удобным построить свой загородный дом, названный им, в соответствии с гол¬ ландским обычаем, «Сладкая прохлада». Манхаттанский бюргер, любящий уединение и чистый воздух, вряд ли мог бы найти лучшее место для виллы. Примыкающие к его поместью земли уже в начале того века принадлежали семейству Хартсхорн, которое владеет ими и поныне. Их владения были обширны, и поблизости не было других поселенцев. Если добавить, что тамошняя земля в то время не представляла почти никакого инте¬ реса для сельского хозяйства, станет ясно, что у коло¬ нистов не было ни причин, ни возможностей вторгаться сюда. Дующие с океана ветры приносили с собой прохла¬ ду, освежая и без того живительный и благотворный для здоровья воздух. Ограничившись этим кратким расска¬ зом о месте, где произошли многие излагаемые нами 457

события, мы перейдем к более детальному описанию оби¬ талища олдермена. Вилла «Сладкая прохлада» представляла собой невы¬ сокое, неправильной формы кирпичное здание, выбелен¬ ное в чисто голландском * вкусе. Повсюду виднелись мно¬ гочисленные фронтоны и флюгера, десяток вычурных дымовых труб и бесчисленные вышки, предназначенные специально для того, чтобы аисты могли вить гнезда. Однако, к огорчению добропорядочного архитектора, ко¬ торый, подобно многим другим, не расставался здесь с привычками и вкусами, более подходящими для Старого Света, вышки эти оставались незаселенными; и, хотя все негры в округе хором утверждали, что аисты в Аме¬ рике не водятся, архитектор не переставал выражать свое удивление по этому поводу. Перед домом был раз¬ бит небольшой, обсаженный кустарником чистенький га¬ зон. Два старых вяза казались сверстниками горы, у подножия которой они росли. Естественная терраса, на которой стояло здание, постоянно находилась в тени. Здесь было высажено много фруктовых деревьев, среди которых росли дубы и сосны. Спереди терраса круто обрывалась к устью реки. Короче говоря, это было обшир¬ ное, но скромное загородное поместье, в котором не были забыты никакие удобства, хотя в отношении архитектуры хвастаться было нечем, если не считать ржавых флюге¬ ров да замысловатых дымоходов. Чуть поодаль от главно¬ го здания, ближе к реке, располагалось несколько доми¬ ков для негров; тут же находились вместительные амба¬ ры и конюшни, значительно превышающие надобности поместья. Периагва, на которой владелец «Сладкой про¬ хлады» пересек залив, стояла у небольшого деревянного причала под самым домом. Мелькание огней, снующие по территории негры, шум и суматоха свидетельствовали о прибытии хозяина. Но постепенно суета улеглась, и, прежде чем часы пробили девять, освещение дома и наступившая тишина возвести¬ ли . о том, что утомленные дорогой господа разошлись отдыхать в отведенные для них покои. Угомонились и негры: глубокий сон воцарился в их скромных жили¬ щах. Северный флигель виллы, обращенной, как помнит читатель, фасадом на восток, то есть к реке и океану, был особенно густо окружен кустарником и невысокими де¬ 458

ревьями и отличался по стилю от остальных частей зда– ния. Он был воздвигнут специально для красавицы Бар– бери и на ее средства. Здесь наследница двух состояний вела свое собственное маленькое хозяйство, когда нахо– дилась вне города, развлекая себя теми милыми женскими занятиями, которые соответствовали ее годам и наклон¬ ностям. Воздавая должное красоте и происхождению Али– ды, галантный Франсуа назвал ее покои «La cour des Fées» l. Название привилось, хотя и в несколько искажен¬ ном звучании. В описываемый вечер ставни во флигеле были раство¬ рены, и сама хозяйка сидела у окна. Алида была в том возрасте, когда люди наиболее доступны непосредствен¬ ным впечатлениям, и рассматривала расстилавшийся пе¬ ред ней прекрасный пейзаж, овеянный мягкой тишиной ночи, с наслаждением, какое испытывают от созерцания природы такие натуры. Молодой месяц блистал на небосводе, окруженный ми¬ риадами звезд. Их свет нежно переливался на глади океа¬ на, то тут, то там вспыхивавшей под их лучами.. Почти не¬ ощутимая вечерняя прохлада шла со стороны океана, необъятная ширь которого, разделенная песчаной косой, была совершенно спокойной; но его грудь тяжело взды¬ малась и опадала, словно кто-то огромный спал там, вни¬ зу, мирным сном. Лишь тяжелый, непрерывный рокот прибоя, набегавшего длинными белыми барашками на песчаный берег, нарушал тишину, то глухо, угрожающе нарастая, то невнятным шепотом замирая вдали. Очарованная этим разнообразием звуков и торжествен¬ ным покоем ночи, Алида вышла на маленький балкон. Опершись о перила, она наклонилась вперед, пытаясь разглядеть сквозь кусты роз часть залива, которая не бы¬ ла видна из окон ее комнаты. Увидев неясные очертания мачт и темный силуэт ко¬ рабля, стоявшего на якоре под защитой мыса, красавица Барбери улыбнулась. Ее темные глаза горделиво сверк¬ нули; в изгибе пухлых губ можно было прочесть торже¬ ство; тонкий пальчик машинально постукивал по пе¬ рилам. – Однако быстро же капитан Ладлоу закончил свой поход! – не в силах совладать с охватившим ее чувством i «Обителью фей» (франц.). 459

радости, вслух произнесла девушка. – Я, кажется, согла¬ шусь с дядюшкой в том, что королеве дурно служат. – Нелегко верно служить даже одной госпоже, – раз¬ дался вдруг чей-то голос из растущих под окнами ку– ст0В; – Но, служа двоим, можно навлечь немилость обеих... Алида отпрянула и в то же мгновение увидела перед собой капитана «Кокетки». Прежде чем перепрыгнуть через разделявшие -их низенькие перила, молодой офицер попытался прочесть в глазах девушки ее мысли; затем, то ли неправильно истолковав ее взгляд, то ли будучи слишком уверен в себе и в своих надеждах, он переско¬ чил через перила в гостиную. Хотя прекрасная дочь гугенота не привыкла к тому, чтобы в ее жилище входили столь бесцеремонно, на ее лице не выразилось ни удивления, ни испуга. Только кровь прилила к ее щекам да глаза, блеск которых ни¬ когда не затухал, засверкали еще ярче. Ее стан выпря¬ мился, и она приняла решительный и надменный вид. – Я слышала, что капитан Ладлоу завоевал славу храбреца в абордажных схватках, – холодно произнесла она, – и надеялась, что его честолюбие вполне удовлетво¬ рено лаврами, завоеванными в сражениях с врагами оте¬ чества!.. – Тысячу извинений, прелестная Алида, – перебил молодой человек. – Вы знаете, какие старания прилагает ваш ревнивый дядюшка, чтобы воспрепятствовать моему желанию побеседовать с вами. – Однако все усердие олдермена ван Беверута ока¬ зывается тщетным, ибо он ошибочно считал, что положе¬ ние и пол его опекаемой защитят ее от подобных сюр¬ призов! – О Алида, вы капризнее ветра! Вам отлично изве¬ стно, как претит вашему опекуну мое ухаживание за вами. А вы еще обижаетесь на меня за то, что я вынуж¬ ден нарушить этикет. Я надеялся, вернее даже сказать – уверовал, полагаясь на содержание вашего письма, за ко¬ торое тысячу раз благодарен вам, что... Не разбивайте так жестоко моих надежд!.. Возможно, они безрассудны, но... Румянец, схлынувший было с лица девушки, вновь стал гуще, и на мгновение могло показаться, что ее решительность поколеблена. 460