Текст книги "Портрет незнакомца. Сочинения"

Автор книги: Борис Вахтин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 55 страниц)

Подействовало ли это на людей? Как повели они себя, узнав путь к спасению?

Сначала пример и проповедь Христа подействовали ошеломляюще. Люди, встречавшиеся с Ним, приходили в такой экстаз, были так потрясены, что легко передавали свою веру окружающим. Вера в Христа, в Его воскресение, ожидание скорого пришествия Его для суда над людьми, отделения достойных от недостойных, дарования первым райского блаженства бессмертия и счастья быстро распространились в мире. Возникшие общины верующих жили по заповедям Христа, члены их стремились любить друг друга. Казалось, пройдет совсем немного времени – и мир преобразуется, в нем восторжествует братство, природа будет побеждена, дух победит… Люди готовились ко второму пришествию, апостолы предупреждали:

«Или не знаете, что неправедные Царства Божия не наследуют? Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники – Царства Божия не наследуют» (Павел, 1е послание к Коринфянам, 6.9–10).

Но при всей простоте учения Христа, при несомненных успехах отдельных людей и целых общин в исполнении заповедей Иисуса, люди остались людьми, быстрого чуда не произошло и тяжкий путь долгой и кровавой истории по-прежнему лежал перед человечеством.

Довольно быстро в нравственно определенное учение Христа были внесены поправки. Его минимальные, но категорически обязательные требования к поведению людей сделали не всегда обязательными, не для всех обязательными, не во всех случаях обязательными. В мою задачу не входит подробно прослеживать печальную историю Церкви, претендующей быть Христовым телом на земле, хранительницей Его заветов. Церковь во многом устроилась так же, как любая другая организация – с иерархией, стяжательством, борьбой за власть, демагогией, интригами, сварами, нелепыми ограничениями, жестокостями, ненавистью…

Даже церковь не сохранила единства, разделилась на враждующие между собой части – и вписалась в третье отношение…

В одном издании Нового Завета есть к нему «Краткий толкователь» – примечания к Евангелию современных богословов, выдержки из святоотеческой и церковной литературы. Этот материал дает некоторое представление о том, в каких местах и как уточняется учение Христа, как оно подчиняется несколько неожиданной с точки зрения Евангелия задаче: создать наилучшие условия в мире для Церкви, сделать ее земной силой, приемлемой для сильных мира сего, для богатых, для власть имущих, а при удобном случае взять в свои руки земную власть, накопить земное богатство – то есть сделать именно то, от чего наотрез отказался Христос.

Например, «Толкователь» уточняет Нагорную проповедь. К однозначным словам Христа – «не противься злу», ясно уточненным Им: «Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай тому и верхнюю одежду» (Матфей, 5.39–40), «Толкователь» дает такие примечания (выделено мною):

«Христианин должен с терпением сносить обиды, а не мстить за них; он должен иногда отказываться от личного законного права, быть жертвой несправедливости, воздавать добром за зло, чтобы любовью обезоружить врага. Приведенные (Христом. – Б. В.) примеры нельзя всегда истолковывать буквально, не считаясь с особенностями отдельных случаев. В частности, христианин должен отстаивать свои права во всех тех случаях, когда, отказываясь от них, он очутился бы в невозможности исполнять обязанности к Богу, семье, ближним или обществу. Но и тогда он должен действовать в духе любви, без чувства ненависти и мести».

В этих словах есть едва ли не все, чтобы оправдать отказ от исполнения заповеди Христа; в них признается законное право – то есть условности небратского человеческого общения; целью воздаяния добром за зло провозглашается чуть ли не выгода воздающего – «чтобы обезоружить врага»; в них Церковь («исполнение обязанностей к Богу») ставится выше Христа – и христианина обязывают отстаивать свои права, то есть вести себя не по-братски; в них выше Христа ставится и семья, и ближние, и даже общество – и это «Толкователь» помещает в той же книге, где сказано и повторено: «нет никого, кто оставил бы дом, или родителей, или братьев, или сестер, или жену, или детей для Царствия Божия, и не получил бы гораздо более в это время, и в век будущий жизни вечной» (Лука, 18.29–30)! И еще сказано: «Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия» (там же, 9.62).

Похоже, что переиначивают непереиначиваемое, оговаривают безоговорочное – Нагорную проповедь! Еще пример:

В «Деяниях Апостолов» о жизни первых христиан сказано: «Все же верующие были вместе и имели все общее: и продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого» (2.44–45).

Это едва ли можно понять иначе, чем написано.

И все-таки:

«Христианство никогда не посягало на право частной собственности и со всею силою и определенностью утверждало неприкосновенность этого естественного права. Но когда оно возвестило, что истинные ученики Христовы только те, которые любят друг друга (Иоанн, 13.53), и в лице Христа Спасителя явило совершенный образ такой любви (Иоанн, 13.34; 15.12), то этим самым оно в корне изменило отношение человека, узнавшего свое сверхъестественное призвание, к естественному праву собственности».

Это «Толкователь» цитирует «Чтение древней церкви о собственности и милостыне», вышедшее в свет в 1910 году и сочиненное Василием Экземплярским. «Толкователь» его суждением не ограничивается и прибегает к авторитету Иоанна Златоуста:

«Св. Иоанн Златоуст в любви к ближнему, доведенной до полного отказа от личной собственности, видел нечто столь великое, что ожидал от ее торжества устранения всех недостатков нашего общественного строя. Вместе с тем он не забывает, однако, что такое самопожертвование требует от человека высоких нравственных достоинств, которые не могут быть уделом каждого. Поэтому он советует это только избранным; остальным же разрешает сохранить свое имущество и даже заботиться об увеличении его. Он лишь дает им совет: творите милостыню и таким образом умножайте ваше добро! Пусть же наши слова относятся к людям совершенным; а менее совершенным скажем следующее: уделяйте от имения своего нуждающимся и таким образом умножайте свое богатство, потому что подающий бедному взаем дает Богови» (выделил «Толкователь»).

Непонятно, где и когда Христос говорил, что высокие нравственные достоинства не могут быть уделом каждого? Каким образом увеличение своего имущества, обогащение, богатство согласуется с несовместимостью Бога и маммоны (что по-арамейски и значит «богатство»)? Как христианский императивный нравственный закон может оказаться всего лишь советом?

Христос призывал победить третье отношение отказом от эгоизма, действенной братской любовью к ближнему и дал пример такой любви как образца, достижимого для каждого. Смогла ли Церковь последовать этому примеру, если она разрешила богатство, имущественное противопоставление богатых бедным, разделение добра и зла (одним добро, другим зло)?

Иоанн Златоуст знал, что отказ от личной собственности приведет к великому торжеству, к устранению недостатков общественной жизни людей; папа Пий XII мыслит, кажется, уже без таких обобщений, вполне в духе полной подчиненности третьему отношению.

«Отчуждение частного имущества в общественное достояние допустимо только в тех случаях, когда оно прямо необходимо для блага общественного, когда нет другого средства, могущего устранить злоупотребления, предотвратить расточение производительных сил страны, обеспечить их естественный рост, согласовать и упорядочить их деятельность и направить их на усовершенствование хозяйственной жизни народа, правильное и мирное развитие которой должно привести его к благосостоянию, потребному и для его духовных и религиозных нужд. Во всяком случае должен быть признан непременным и обязательным условием всякого отчуждения выкуп отчужденного имущества по цене справедливой и соответствующей в условиях данного времени его действительной стоимости» (Слово, 12 марта 1945 г., цитированное «Толкователем»).

Непонятно, какое же благосостояние потребно людям для духовных нужд? Уж не в золотом ли распятии нуждается верующий в нищего и бездомного Христа Спасителя?

Защищая от Христа богатство, богословы стараются оберечь от Него и близнеца маммоны – власть. «Толкователь» цитирует Иоанна Златоуста:

«Мы все братья, и один из нас Наставник, но и между братьями надобно, чтобы один давал приказания, а остальные слушались».

А также: «…Безначалие – везде зло, причина многих бедствий, начало беспорядка и смешения; особенно же в Церкви оно тем опаснее, чем власть ее больше и выше».

Как стары доказательства от данного, от наблюдаемого: везде мы в мире видим иерархию власти, значит, она – неизбежна и потому нужна и хороша; Бог ее создал… Но ведь власть и иерархию мы видим в греховном, смертном мире! В том мире, который приходил спасти – не от Самого же Себя! – Сын Божий. Историческая практика, увы, подтверждает – носители власти, как правило, отличаются в худшую сторону от тех, кто власти не имеет; замечено, что власть портит человека, то есть делает его более безнравственным, чем его современники, власти лишенные. Но Церковь не только признает мирскую власть, не только ее благословляет и поддерживает, но и сама старается устроиться иерархически, по тем же образцам, что и мирская власть. Почему же Иисус отверг земную власть, как дьявольский соблазн?..

Церковь сплошь и рядом отказывается от завещанного ей Христом меча – меча борьбы с самим принципом власти во имя устранения всякой, земной власти; борьбы с богатством – за устранение системы земных ценностей, ведущей к обогащению… И даже Златоуст с удовольствием сравнивает христиан с войском – Петр у него «…обходил, как бы некоторый военачальник, ряды, наблюдая, какая часть сомкнута, какая во всем вооружении и какая имеет нужду в его присутствии…»

Но, может быть, у нас остались еще сомнения в том, что «Толкователь» действительно считает всякую мирскую власть дарованной Богом? Богословы разъясняют:

«Христианство, преобразуя мир созданием нового человека, признает всякие формы государственного правления, оно борется только с богопротивными законами. Оно рассматривает каждый существующий строй как поставленные Богом условия естественного порядка, в котором Церкви надлежит разрешать свою сверхмирную задачу вселенского спасения».

Как же разрешать эту задачу вселенского спасения, когда всякое государство требует от подданных осуществлять по отношению друг к другу меры не только не братские, а прямо-таки злодейские: убивать людей на войне и готовиться к такому убийству, мучить, пытать, грабить себе подобных, если они не угодны «цезарю», то есть властям? Требует лгать, повторяя государственную ложь, поклоняться кумирам, воздвигать им при жизни памятники и т. д., и т. п.? На каждом шагу практика государства враждебно противостоит заповедям Христа! Законы государства исходят не из идеи духовного братства людей, а из идеи подчинения одних другим…

Но:

«Единомыслие в Церкви немыслимо без послушания».

Но:

«Да не нарушается закон подчинения, которым держится и земное и небесное, чтобы чрез многоначалие не дойти до безначалия…»

Это «Толкователь» цитирует Григория Богослова…

Отказываясь от действительного преобразования человека, подменяя Христа, на самом деле распятого за свою проповедь реального спасения, преобразованием воображаемым, спасением фарисейским, спасением только в сфере сознательной, недеятельной, лишает, как мне кажется, жертву Христа ее сути. Разве учение Христа не потому потрясает души, что Он Сам жил так, как учил, был за это подвергнут унизительной и мучительной казни – и воскрес, потому что был безгрешен? Следование Христу с очевидностью отменяет все отношения, не основанные на любви; оно приведет человека к спасению при условии, что тот не побоится отвергнуть во имя этой любви всю паутину лживых отношений господства и подчинения, столкновения воль и интересов.

Но:

«Христианство, не отменяя существующих правовых отношений, изменяет их изнутри: оно пронизывает их духом любви, мира, долготерпения и милосердия, который обезвреживает их неправду. Христианин-слуга, повинуясь своему господину по плоти, послушествует Христу; христианин-владыка в службе подневольного по плоти видит услуги брата во Христе».

Но при таком толковании ничто на свете не меняется, а только объясняется по-иному… Так-то оно так, но – как можно обезвредить изнутри неправду убийства? Концлагерей? Тюремной камеры? Присвоения чужого труда?

Увы, Церковь заботится и о том, чтобы запретить задавать ей такие «провокационные вопросы»:

«Только учащей Церкви дано свыше толковать священные пророчества».

Как же так? Не на наших ли глазах то же самое – монополия на толкование своего «учения» – привело к полному подавлению мысли в странах с наиболее сильно развитой мирской властью? Но, может быть, учащая Церковь – это какая-то общность всех верующих, некий зародыш родового самосознания? Увы:

«Постановление Тридентского Собора (заседание 4, о Св. Писании) гласит: „Дело Церкви – изъяснять смысл и давать толкование Св. Писания“. Органами же Церкви в преемственном исполнении сего дела являются епископы и наипаче главенствующий в их сонме епископ Римский».

Действительно, легко впасть в соблазн и заподозрить, что епископы боятся, что кое-кто начнет что-то сам толковать, понесет вредную отсебятину, подорвет устои Церкви, повредит ее более или менее благополучному существованию в погибающем от греха мире, нанесет ущерб единству верующих, авторитету и власти высших церковнослужителей:

«Есть в Писаниях места неудобовразумительные, могущие дать повод к Превратным толкованиям. Верующие не должны толковать такие места каждый по-своему, но держаться мнения, запечатленного учением Церкви».

Неужели к «неудобовразумительным» местам относится и Нагорная проповедь?.. И «не убий»?..

Впрочем, запреты «инакомыслия» плодов не дали – в христианском движении за время его существования накопилось множество самостоятельных течений, направлений, школ, сект и соответствующих толкований… А это привело к тому, что люди, призванные любить ближнего, как самого себя, и верующие в Того, Кто это заповедал, порой истребляют друг друга с ненавистью, неутоляемой даже кровью невинных детей, как мы видим сегодня в Ольстере – и можем увидеть, увы, повсюду.

Да, Церковь Христова, к великому нашему горю, вписалась в жизнь человеческого вещества на Земле и деятельно участвует в работе третьего отношения, в исполнении человеком, «познавшим добро и зло», того дела природы, которого последняя без способного к самопознанию органа реализовать, очевидно, не может.

Конечно, Церковь хранит дух христианства, хранит Слово Христа – пусть порой плохо, пусть иногда перетолковывая его к своей земной выгоде, но хранит; конечно, Церковь помогает тысячам и тысячам меньше грешить; конечно, она утешает людей в их скорби и тем облегчает им трагедию жизни и смерти. Все это, конечно, так, но мы не можем не видеть, что за две без малого тысячи лет существования своего Церковь не оказала решающего воздействия на третье отношение, не приблизилась к выполнению главной своей цели – спасению людей от осуждения, от греха, то есть от полной гибели.

Путь, указанный Христом, путь спасения по одиночке, нравственным совершенствованием и совершенством отдельных людей в ожидании того момента, когда совершенными станут все или, по крайней мере, большинство и мир преобразится, поскольку станет жить не по законам физической природы, а по законам природы духовной, – этот путь, теоретически вполне реальный, простой и как бы даже самоочевидный, пока что не привел к желаемым результатам. Перед нами попрежнему безнравственная тварь человечества, неспособная сама с собой управиться – светлые клеточки нравственных, чистых и не грешащих людей только подчеркивают безобразную черноту массы, не подлежащей, впрочем, ни суду, ни осуждению, поскольку она не располагает свободой воли – в отличие от каждого индивидуума, который имеет и свободу воли, и совесть, и сознание, и душу…

Похоже, что в учение христианства включился тот самый элемент, могучее воздействие которого на людей мы видим на протяжении истории – надежда на рай, на абсолютное счастье, на пакибытие, на «золотой век», в котором людей ждет одухотворенное и нетленное тело, неподвластное страданию, не исполняющее бремени непосильного труда, бессмертное, светоносное, не знающее пределов времени и пространства, болезней и вообще каких-либо несовершенств. Это абсолютное счастье не может быть ничем иным, кроме воскресения из мертвых всех во плоти, кроме бессмертия людей. Но пока не подчиним мы всю нашу систему ценностей этой цели – бессмертию и воскресению, – обречены мы быть частью слепой природы.

Пакибытие может быть достигнуто, хотя, видимо, мы сейчас еще только очень смутно догадываемся, каким образом это произойдет. Было бы очень печально, если бы попытка предотвратить гибель человечества казалась нам совершенно бесполезной и безнадежной, если бы знание о третьем отношении приводило лишь к полному параличу воли. Да, в наше время едва ли подлежит сомнению тот факт, что человечество как целое лишено свободы воли (в этом я расхожусь с И. Р. Шафаревичем); но кто поручится, что так будет всегда?

9. Имеет ли теория третьего отношения какое-либо практическое значение?

В заметках о русском практическом опыте были предложены структурные реформы, назревшие в нашей стране и необходимые ей, чтобы спастись от гибели. Говорилось, что осуществлению реформ препятствует не отсутствие положительной программы, а странный недостаток воли к улучшению условий жизни, к борьбе за земное счастье. Концепция третьего отношения, вероятно, отрицательно влияет на волю. И все-таки, как мне кажется, знание о третьем отношении полезно: оно способно предостеречь от неправильного решения не только общих, но и некоторых конкретных, практических вопросов. Например, гонка вооружений должна быть прекращена безусловно, любой ценой, даже в одностороннем порядке; в первую очередь, необходим отказ от ядерного оружия и уничтожение всех имеющихся его запасов, опять-таки в крайнем случае и одностороннее – независимо от того, удастся ли договориться на этот счет с другими странами; следует вкладывать возможно большие средства в науку о человеке – о его духовных и биологических особенностях; нужно пересмотреть систему ценностей, сложившуюся на основе тайного тяготения людей к смерти, и заменить ее постепенно системой ценностей, основанной на стремлении к бессмертию, к жизни вечной. Понимание места и роли третьего отношения в судьбах людей – роли решающей, но скрытой – может дать точку отсчета, основание для выбора в очень многих конкретных случаях.

Трудно, конечно, сказать, способны ли люди принимать во внимание в практической деятельности опасность – полную гибель рода людского, программа которой, как мне кажется, «заложена» в человеке при его появлении, гибель, к которой уже не отдельная страна, а все человечество движется в силу собственной природы. Ведь людям не понадобилось никакого умственного усилия, чтобы установить, что человек физически смертен. И хоть многие тратили и тратят немало труда, чтобы продлить сроки личной жизни, однако решительных выводов из этого факта люди, как будто, не сделали и не делают – не видно, что борьба за продление жизни и бессмертие стала в обществе по значению в ряд с производительной деятельностью или с жаждой вооружаться. Невольно задумываешься, а не меньше ли потребность людей жить, чем их потребность работать и убивать – так они мало прилагают совместных усилий для победы над смертью. Это печальное обстоятельство вполне объяснимо третьим отношением – в частности, тем, что по своей физической, биологической природе люди не в состоянии стремиться к достижению цели, выгодной для всех, – человечество не эгоистично и целостным себя на практике не мыслит.

Да, сомнительно, что люди изменят свое поведение перед лицом надвигающейся угрозы, что они окажутся способными выработать установки, необходимые для предотвращения всеобщей смерти.

Поймут ли люди жизненный смысл противоположения в них временного, тленного, материального и вневременного, нетленного, духовного? Индивидуального «я» и безликого «мы»? Противоположения начал рабства и свободы? Приведут ли в гармонию эти начала? Сумеют ли построить мир по идеалам, выработанным христианской религией?

Не знаю.

Одно очевидно – путь к избавлению, к бессмертию во плоти долог и труден, требует усилий от каждого – нет чудодейственных средств, которые позволили бы разом, вдруг достичь избавления. Не исключено, что начало этого пути может быть положено созданием общественных условий, наиболее благоприятных для выработки способов и средств к избавлению.

Такие общественные условия созрели, как мне кажется, в глубине русской истории. Русская мысль родила, выпестовала и попыталась осуществить на практике идею всемирного братства людей и совместного достижения ими бессмертия. Да, попытка реализовать идею братства пока что была более чем неудачной. Но, может быть, Россия еще не сказала своего последнего слова?..

СПИСОК ПУБЛИКАЦИЙ Б. Б. ВАХТИНА

(проза и публицистика)

1. Прижизненные публикации

В старом Крыму. (Об А. С. Грине). Журнал «Нева», 1960, № 8. С. 151–154.

Ванька Каин. Журнал «Время и мы», 1977, № 14. С. 28–58.

Дубленка. Альманах «Метрополь». Ardis: Ann Arbor – Москва. 1979. С. 444–490.

Ее личное дело. Ножницы в море [два рассказа]. «Молодой Ленинград». Советский писатель. 1965. С. 188–192.

Летчик Тютчев – испытатель. Журнал «Эхо», 1979, № 4. С. 28–50.

Одна абсолютно счастливая деревня. Журнал «Эхо», 1978, № 2. С. 5–50.

Портрет незнакомца. Журнал «Аврора», 1970, № 12. С. 14–19.

Сержант и фрау. Журнал «Эхо», 1978, № 3. С. 19–25.

У пивного ларька. Рассказ. Журнал «Эхо», 1978, № 4. С. 4–7.

Это мултанское дело. Повесть. Журнал «Наука и религия», 1970. № 7–9.

2. Публикации после 1981 года

Книги

Две повести. [Дубленка. Одна абсолютно счастливая деревня]. Ardis: Ann Arbor. 1982.

Гибель Джонстауна. Л.: Советский писатель, 1986. 322 с. [Это мултанское дело. Лавина. Пирамидальный тополь. Город Кировск и его голова. Портрет незнакомца. Гибель Джонстауна (документальное исследование невымышленных событий)].

Boris Vakhtin. The Sheepskin Coat & An Absolutely Happy Village. Translated by Robert Dessaly and Michael Ulman. Ardis: Ann Arbor. 1989.

Так сложилась жизнь моя. Л.: Советский писатель, 1990. [Три повести с тремя эпилогами: Летчик Тютчев – испытатель; Ванька Каин; Абакасов – удивленные глаза; Эпилоги. Одна абсолютно счастливая деревня. Дубленка. Надежда Платоновна Горюнова. Рассказы. Широка страна моя родная (девять маленьких рассказов). Сержант и фрау. Портрет незнакомца].

Рассказы и повести

Абакасов – удивленные глаза. Журнал «Сумерки», 1988, № 3.

Анабиоз. Журнал «Сумерки», 1989, № 4.

Ванька Каин. Журнал «Сумерки», 1988, № 2.

Гибель Джонстауна [журнальный вариант]. Журнал «Новый мир», 1982, № 2. С. 230–247.

Город Кировск и его голова. Очерк. Журнал «Нева», 1982, № 7. С. 132–139.

Два рассказа. Журнал «Сумерки», 1990, № 9.

Дневник без имен и чисел. Алхимия. Журнал «Сумерки», 1991, № 11.

Дубленка. Альманах «Метрополь». М.: Текст. 1991.

Дубленка. Журнал «Искусство Ленинграда», 1990, № 2. С. 92–110; 1990, № 3. С. 98–111.

Летчик Тютчев – испытатель. Журнал «Сумерки», 1988, № 1.

Одна абсолютно счастливая деревня. Журнал «Нева», 1989, № 9. С. 90–125.

Человеческое вещество. Журнал «Эхо», 1986, № 14. С. 5–103.

Шесть писем. Роман. Журнал «Сумерки», 1989, № 6.

notes

Примечания

1

В данной работе использован материал, опубликованный в книгах «Бойня в Гайяне» Чарлза Краузе, «Культ самоубийства» Маршалла Килдэфа и Рона Джайверса, «Возьмитесь за руки и умрите!» Джона Матуара и Мэри Ли Данн (все три вышли в конце 1978 г.) и «Сломанный бог» Бонни Тильман (1979), а также в статьях, напечатанных в американской периодике. На русском языке изложение некоторых фактов и комментарии к ним можно найти в статье Л. Борисоглебского «Из мира ханжества – в небытие» (журнал «Наука и религия», 1979, № 5, с. 57–59). Я очень благодарен всем, кто помог мне собрать материал, а также участвовал в обсуждении этого трагического эпизода человеческой истории.

2

Caucasian – устаревший антропологический расовый термин, обозначавший людей с цветом кожи от белого до смуглого и употреблявшийся применительно к коренному населению Европы, Северной Африки, Западной Азии и Индии. (Прим. ред.)

3

Вот как сам автор объясняет термин в черновых записях: «Мне трудно было назвать это заболевание – слишком много „измов“ претендует послужить основой для названия: маоизм, троцкизм, сталинизм, суицидизм… Годилось бы „джонсизм“ или „болезнь Джонса“, потому, во-первых, что это название, происходя от самой заурядной и широко распространенной фамилии, не ассоциируется ни с одним вождем, ни с одной частной разновидностью этой заразы; но слишком уж мелок был этот человечек. Был у него, однако, предшественник: Иуда Искариот; его-то имя и взято было для названия. Надеюсь, никто не спутает это слово с названием религии древнего и замечательного народа». – Публикаторы.

4

В черновых тетрадях Б. Б. Вахтина нашлась такая запись: «…Эту книгу я решил написать не потому, что меня потрясло самоубийство сотен людей в джунглях Гайяны; не потому, что в жизни встречал людей типа Джонса; не потому, что коммуна „Народного Храма“ так идеально совпадает по устройству своему и судьбе со многими теоретическими и практическими утопиями; и даже не потому, что самоубийство заблудившихся несчастных – прообраз того, что ждёт мою страну и мой народ, если не удастся одолеть одну из самых страшных болезней, которые поражают социум…, а потому, что трагедия в Гайяне бросает свет на самую главную на свете коренную проблему – борьбу в человеке жизни и смерти, бессмертия и гибели». – Публикаторы.

5

Эта небольшая книга была написана в 1978 году. В те времена не только автора, но и читателей подобных текстов могли ждать крупные неприятности, вплоть до ареста, поэтому Борис Вахтин не афишировал свое авторство и скрылся под псевдонимом «Василий Акимов». Текст был нелегально переправлен за границу, но опубликован не был. В 1998 году первая половина текста была напечатана (как журнальный вариант, со значительными сокращениями) в журнале «Звезда» (№ 8). Здесь впервые печатается полный текст; эта публикация стала возможна благодаря помощи близкого друга Бориса Вахтина, замечательного писателя Владимира Марамзина, передавшего нам копию машинописи книги, сохранившейся в его личном архиве.