Текст книги "Черная река (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 54 страниц)

Последний сон, пришедший перед рассветом, был чётким и ясным. Кесса лежала посреди равнины, поросшей едва заметным мхом, но вокруг пахло цветущей белеской – и, приглядевшись, она узнала в растениях крохотные ядовитые травы. Её затянуло в землю, и она видела, как из её костей прорастают холмики-землянки и желтоватые округлые башни, как они становятся выше и смыкают строй, и как вьётся дорога, упираясь в рёбра, а по ней ползут маленькие повозки. Запах белески, мёда и смолы окутывал её, как облако. «Город растёт на мне,» – думала Кесса, и ей не хотелось шевелиться. Не было ни боли, ни страха, – только покой.

Фрисс проснулся раньше, тихо поднялся и вышел во двор – там уже тревожно фыркала Двухвостка. В приоткрытую дверь потянуло сперва дымком, потом пряным запахом асагны, – и Кесса проснулась и выбралась из норы.

– Хороший день, – Фрисс щурился на восходящее солнце. – И впрямь, дождя не будет.

Флона с подозрением обнюхивала дымящиеся угли. На них лежал горячий камень, а с него поднимались испарения целебного зелья.

– Ох! – смутилась Кесса. – И верно, Флона тоже отравилась! Надо сказать чародею Джевану, пусть он и её полечит…

– Она в его дом не пролезет, – покачал головой Фрисс. – Похоже, от асагны есть прок. Мне легче дышать, и ты выглядишь бодрее.

– Я-то не болела, Речник Фрисс, – Кесса перевела взгляд на дальние дома. – Смотри! Ты видишь?! Городу тоже стало легче!

Может, дело было в странных свойствах сарматской брони – но сейчас солнце светило ярко, и всё равно щербины, трещины и мох по щелям уже не бросались в глаза. Тоска не сжимала больше сердце Кессы, и она удивлённо взирала на стены и холмы. Потом надела сарматский шлем, посмотрела сквозь щиток – и радостно усмехнулась.

– Речник Фрисс! Теперь всё правильно и прочно! Сам посмотри!

– Да я уже вижу, – кивнул он, отгоняя Двухвостку от горячего камня. – Строения не новые, но и упасть не собираются. Должно быть, из-за болезни нам мерещилось лишнее. Говорят, жар легко затуманивает разум.

– Не-а, – покачала головой Кесса. – Кто-то исцелил Фьо. Какой-нибудь великий маг.

– Видно, Джеван нашёл верное заклинание, – послышался со спины Двухвостки голос Хольскена; хеск свился кольцами вокруг шипов ящера, подставив бока солнцу. – Мы все знали, что у него это получится!

«Джеван? Заклинание?» – Кесса удивлённо мигнула. «Кровь… и город, растущий из костей… и то, что Речник Фрисс говорил о кровавых жертвах… Река моя Праматерь!»

Кесса пощупала своё запястье, потом прикоснулась к камням мостовой. «Кто-то признал в нас знакомых,» – усмехнулась она. «Значит, мы похожи на воинов Илирика!»

– Разве что происхождением, – хмыкнул Фрисс, услышав её спутанный рассказ, когда Хольскен спрятался в холме от пахучих испарений асагны. – Чудно, что Джеван ни слова нам не сказал, прежде чем ставить свой опыт. Видно, сам не верил в успех. Не знаю даже, спрашивать его прямо или ни к чему. Посмотрим, как дойдёт до расчёта…

На закате ровное гудение в жёлтых стенах затихло, и утомлённые полуденной жарой существа повыползали из нор. Застрявшие в чужом городе путешественники собрались в заброшенном гнезде, жгли огни, пили и пели, и к их пристанищу стягивались скучающие Айюкэсы. Нкири-Коа, пролетая мимо, жужжали неодобрительно, однако у них были дела поважнее, чем мешать кому-то гулять. Тут и там Кесса видела, как латают жёлтый покров на старых стенах, укладывают выпавшие плиты обратно в мостовую и скрепляют раствором.

– Ой! А как они выдавливают смесь из себя?! – шёпотом спросила она у Фрисса, глядя во все глаза на пчёл-строителей. Речник пожал плечами.

– Так уж они устроены. Удобно!

К вечеру он вовсе перестал кашлять, и его взгляд прояснился.

Кто-то из семейства Джевана заглядывал в двери шумного дома, где гуляли торговцы, и, похоже, остальная его родня была там же. Целитель сидел у окна, разглядывал на просвет стеклянные пузырьки с пёстрыми смесями. Когда путники вошли, он встал, почтительно склонив голову.

– Вот так зелья у тебя, мастер Джеван! – Речник поклонился в ответ. – Без них я сгорел бы в три дня.

– Вижу, что болезнь отступила, – покивал хеск, прикоснувшись к руке Фрисса и проведя пальцем по его горлу. – Завтра ещё подыши асагной, и если не станет хуже, брось это дело. И старайся отныне держаться подальше от рек, где вместо воды хашт или айништ. Эти испарения только Айюкэсам на пользу.

– Сколько я тебе должен? – Фрисс протянул руку за кошелём. – И не продашь ли ты ещё одну склянку асагны? Целители на Великой Реке будут очень благодарны.

– Вот как! – усмехнулся Джеван. – На самой Великой Реке? Дальние края… Бери так, странник. Ты ничего мне не должен. Хорошо, если мои зелья прославятся так широко. Но если нет – тоже неплохо.

Кесса чуть задержалась на пороге – Фрисс не спешил уходить и остановился у стены, глядя на шумный дом. Из его окон уже вылетали маленькие золотые облачка, разворачивая в воздухе крылья и превращаясь в призрачных бабочек.

– Мастер Джеван… – она прикоснулась к ранке на предплечье. – Я видела сон… Этот город, должно быть, скучает по людям. Почему они ушли?

– Тут скудные земли, знорка, – понизил голос хеск. – Ни еды, ни воды, и в воздухе яд. Они тут долго не прожили. А город скучает, это верно. Такие, как ты и твой наставник, тут редко бывают.

Двухвостка медленно, стараясь не зацепиться шипами за стены в узких переулках, выбиралась из лабиринтов Фьо, и все, кто встречался на пути, уступали ей дорогу. Кесса видела благодарность в их взглядах.

На повороте Флона замешкалась, качнулась вбок, но камень сам ушёл из-под её панциря, вдавившись в стену. Двухвостка, озадаченно фыркнув, потопала дальше.

«Я и мой наставник…» – Кесса покосилась на Речника и тихо вздохнула. «Хорошо бы! Если уж Фриссгейн – не Чёрный Речник, тогда я не знаю, кого так можно назвать… Но согласится ли он?»

========== Часть 8 ==========

Глава 17. Страна воды

– Речник Фрисс! – жалобно позвала Кесса. Здоровенная летучая медуза упала с ветки, залепив лицевой щиток, и странница тщетно пыталась отклеить липкую тварь. Сверху капала вода, чуть дальше серебристые и грязно-зелёные «ветки» гигантского мха едва виднелись сквозь туман. Двухвостка переступила с лапы на лапу, и снизу брызнул зелёный сок – толстые плоские листья, устлавшие землю, полопались. Шумно втянув воздух и высвободив ноги, бронированный ящер принялся обнюхивать соседние кусты, а потом откусил большую ветку холга. Мох качнулся – весь разом, дрожь пробежала по сросшимся ветвям, и сверху обрушился водопад. Несколько маленьких канзис не удержались на деревьях и шлёпнулись следом. Одна из них угодила на стекло древнего прибора, который держал в руках Речник Фрисс. Железная штуковина пискнула и с резким щелчком втянула перистые усы. Фрисс поморщился и тщательно вытер стекло.

– Что там?

– Можно мне из скафандра вылезти?

Кесса наконец освободилась от шлема и теперь вертела головой, изумлённо мигая. Туманный моховой лес сплетал вокруг ветви, пёстрые фамсы, растопырив плавники, сновали в зарослях, на листьях блестела медузья икра, залитая слизью, и отовсюду свисали жгучие щупальца. Сочные листья укрывали землю, и вода текла под ними, и сами они были наполнены водой. А чуть выше сплетённых кустов свисали, укутывая стволы, мёртвые листья папоротников, ещё выше прорастали из стволов живые, стекали вниз пряди многоцветных мхов. Вода сочилась отовсюду, каждая ветка и каждый лист блестели от влаги. Кесса осторожно потрогала ближайший куст – и ещё один поток излился на панцирь Флоны. Двухвостка и глазом не моргнула – она торопливо обкусывала низкорослые папоротники.

– Да, выбирайся, – Речник бережно спрятал древний прибор и придержал Кессу за плечо, отклеивая липкие полосы от её брони. – Здесь слишком много воды, но кислоты вроде бы нет.

Кесса с облегчённым вздохом свернула скафандр в тугой узел и затолкала в дорожную суму Фрисса. «Хорошо, когда доспехи впору! А если нет – так это медузам на смех,» – мрачно думала она, отряхиваясь от щупалец и липкой икры. «Что у них тут, нерест?!»

– Тону я в нём, – буркнула она. – Я всё-таки не сармат… Речник Фрисс, а ты знаешь, куда нам идти?

Кархейм остался позади – в той стороне, куда повернулась хвостами Флона, где туман был гуще, а мох – реже. Там же осталась и тропа, едва приметная в травах и вовсе сгинувшая в зарослях холга.

– В ту сторону – и до самой реки, – Фриссгейн махнул рукой в сторону самых густых мхов. – Я пойду рядом, буду расчищать дорогу. Флона одна тут не пробьётся…

– Река моя Праматерь, кто же такое вырастил?! – поёжилась Кесса, отцепляя бахрому куртки от мокрых ветвей. Флона задумчиво жевала подобранный с земли сочный лист. «Локк» – так звалось это растение. «Лист-лужа,» – так назвала его Кесса про себя. Флона выпустила из пасти несколько жёстких волокон, переступила с лапы на лапу и перевела взгляд на Фрисса.

Меч с треском обрушился на сплетённые ветки, и обрубки полетели вниз, а следом с ветвей хлынул водопад. Флона, фыркая, влетела в узкий коридор, и тонкие моховинки, не выдержав, вырвались с корнями и повисли на её шипах. Удар за ударом Речник расчищал в дебрях путь, а там, где не успевал меч, Двухвостка помогала зубами. Кесса схватила низко нависшую ветку, полоснула по ней ножом – и едва удержала его в руке. Гигантский мох был упругим и прочным, как настоящее дерево.

– Сюда бы топор, – вздохнула она.

– И то верно, – отозвался Речник, не оборачиваясь. – Флона, бегом!

Двухвостка всей тяжестью навалилась на кусты, прокладывая просеку в зарослях. Продвинувшись на десяток шагов, она жалобно взревела. Ветки изогнулись, чуть поддались – и застыли, и даже панцирный ящер не мог их сломать.

– Так… так, – Фриссгейн, примерившись, рассёк несколько ветвей, и холг расступился, открывая узкий проход. – Вперёд!

Кесса сбросила с коленей здоровенную серую канзису. Слизистая лепёшка, не долетев до земли, надулась, и превратилась в шар, и потащила сеть щупалец обратно в кусты. Флона, приостановившись, сорвала древесный папоротник со ствола и втянула его в пасть.

– Кесса, не шевелись, – махнул рукой Фрисс. – Они тут всюду. Почистимся на привале.

– А… будет привал? – растерянно мигнула она.

– Будет много привалов, – Речник разрезал прочную сеть ветвей и прошёл немного вперёд, освобождая Флоне дорогу. – Этот мох – железный. А мы – нет.

Не прошло и Акена, как Двухвостка, уперевшись мордой в мох, жалобно заревела и замахала хвостами. Вверху, среди ветвей, замелькали оперённые хвосты – перистые змеи расползались по дуплам, фамсы порскали во все стороны, и что-то тихонько заскрежетало в кустах.

– Передышка, – Фрисс смахнул с панциря Двухвостки охапку сломанных веток и ещё живых канзис и сел, счищая с меча лиственный сор. Клинок под травяным соком всё так же блестел.

– Мы идём к реке? – робко спросила Кесса, прислушиваясь к шорохам в зарослях. Скрип в кустах не померещился ей – где-то рядом были харайги, и они перекликались среди мха. Что-то невидимое в тумане взбиралось по ветвям, шуршало листьями, вдали кто-то огромный раз за разом издавал призывный рёв. «Моховой лес,» – Кесса потрогала широкую «ветку» зелёного холга. «Полный летучих рыб и пернатых ящеров. Ни один толковый зверь тут жить не будет. Да и как все эти протискиваются – я не понимаю…»

– Да, где-то в той стороне течёт Кайда-Чёрная, – кивнул Речник, выгребая из карманов медузью икру. – Местные построили через неё мост, а за рекой у них поселения. Если повезёт, выйдем на одну из их троп, так дело пойдёт быстрее. А пока будем отдыхать каждый Акен. Флона, побереги брюхо!

Двухвостка выпустила недожёванный лист локка и подняла голову, пытаясь увидеть Фрисса. Он почесал ей макушку.

«Кайда-Чёрная,» – Кесса почувствовала, как по спине бегут мурашки. «Та самая река. Мы увидим её. Может, она помнит Чёрных Речников…»

… – Привал!

Речник Фрисс забросил в кусты пару срубленных веток, столкнул с дороги вывороченный пень и уселся на панцирь Двухвостки. Сняв с доспехов ярко-жёлтое перо с чёрной каймой, он пошевелил сросшиеся волокна, хмыкнул и воткнул пёрышко в расщелину на стволе папоротника. Флона с гулким вздохом легла на брюхо, и раздавленные листья локка брызнули во все стороны зелёным соком. Кесса забралась на самое высокое место панциря, но там было так же мокро, как на его краях.

– Речник Фрисс! – встрепенулась она, указывая на просвет в кустах. – Там холм!

– Да, верно, – пригляделся тот. – И по виду сухой. Идём!

Флона с треском проложила себе путь по зарослям серебристого холга и выбралась на лысый холм, окружённый папоротниками. Гигантский мох рос и на нём – но не тянулся ввысь, а распластывался на земле, пуская в почву тысячи корешков из каждой плоской ветки. Кесса осторожно ступила на потрескивающий живой настил и усмехнулась – вода и впрямь не булькала под ногами!

– Здесь и отдохнём, – Фрисс спешился и накинул поводья Двухвостки на удобный сучок.

Флона подошла к дереву и уткнулась носом в его корни, потом мотнула головой и потянулась к соседнему папоротнику. Обнюхав ближайшие растения и землю под лапами, она засопела и попыталась перекусить поводья.

– Что такое? – Фрисс поспешно отвязал её и в недоумении огляделся по сторонам. Лес шуршал, щёлкал и поскрипывал на разные голоса, но вокруг не было ничего, кроме канзис… да и те куда-то делись, и ни одно щупальце не свисало с окрестных стволов.

Двухвостка прошла по живому настилу, обнюхивая мох, и припустилась вниз по склону, высоко вскинув хвосты. Веера плоских шипов на них развернулись и негромко затрещали. У самого подножья, вломившись в заросли, ящер развернулся и тревожно зафыркал, глядя на Фриссгейна и Кессу. Те озадаченно переглянулись.

– Что-то ей не по нутру, и сильно, – нахмурился Речник. – Уходим!

Шорох в ветвях привлёк внимание Кессы, и она взглянула наверх – всего на мгновение, а потом бросилась вниз, догоняя Двухвостку. На стволе папоротника высоко над землёй – так высоко, что трое человек, встав друг другу на плечи, не дотянулись бы – виднелись три длинных рубца, три следа огромных когтей.

…Холги поредели, локк всплыл и качался на поверхности воды. Кое-где Фрисс проваливался в неё по щиколотку. Кессе было велено сидеть на панцире, и она не стремилась слезть. И так редкий куст не пытался оторвать от её куртки бахрому, рукав или капюшон. Горячий туман колыхался вокруг, вознося взлетающих канзис над зарослями мха, и перистые змеи сверкали, как яркие молнии, пролетая над просекой. Где-то рядом шумела вода, и шум становился всё громче. «Тут везде ручьи,» – Кесса посмотрела под лапы Двухвостки. «И где-то здесь их река…»

Замшелые стволы расступились, прогнившее и поросшее травой бревно хрустнуло под лапами Двухвостки, и ящер остановился на пологом берегу чёрной, как смоль, реки. Дальний её берег был укутан зеленоватым туманом, из которого торчали перистые листья. С тихим плеском попрыгали в воду потревоженные лягушки, и фамсы взлетели над рекой, покинув груды прелых листьев. Обломанные ветки, вывороченные с корнем кусты и целые стволы огромных папоротников, – всё, вынесенное волнами на берег, так и лежало там, обрастая мхом и медленно догнивая. За полуистлевшим «настилом» из всякого сора колыхалась тёмная вода, медленная, вязкая, и широкие листья Мекесни плавали по ней, поддерживая большущие чаши белых и пурпурных цветков.

Речник спешился, осторожно сделал несколько шагов по шаткому настилу и поманил к себе Флону. Двухвостка послушно двинулась вслед за ним. Груды почерневших веток проседали под её лапами, и вода сочилась из-под них. Кесса завороженно смотрела на медлительную чёрную реку.

– Речник Фрисс! Это… это и есть Кайда-Чёрная?

– Она, – кивнул Фриссгейн, высматривая что-то выше по течению. – Удачно выбрались, могло быть и хуже. Посмотри во-он туда, Кесса. Это наш мост.

– Река-Праматерь… – выдохнула она, с трудом отрывая взгляд от недвижной Кайды. Чуть выше по течению из её дна торчали толстые брёвна, сплетённые между собой лианами. Ветви папоротника лежали на них, образуя ненадёжный настил. Сверху донизу сваи моста покрывал многоцветный мох, ниспадая пышными прядями почти к самой воде. В них виднелись дырки, небрежно замазанные блестящей белесой слизью. Некому было выровнять сваи, и они расшатались – одна клонилась вправо, другая влево, третья нависала над водой, будто хотела сама превратиться в мост, четвёртую прорезали трещины, и она едва держалась на корнях мха. «Это не эльфы строили,» – подумала Кесса, преодолевая дрожь. «Эта река… и этот лес… тут нет ни эльфов, ни людей. И нет так давно, что даже вода их забыла…»

Флона подобралась уже вплотную к шаткому мосту и остановилась, принюхиваясь к едва заметному ветерку. Речник Фрисс спешился, вздохнул и повернулся к Двухвостке.

– Флону он не выдержит. Спускайся на землю, Кесса. Тут мы разделимся – она поплывёт, а мы пойдём.

Двухвостка тихо фыркнула, но Кессе почудился облегчённый вздох. Речник, потрепав её по загривку, отвязал один из тюков и взвалил себе на спину.

– Ничего, переплывёшь. Вода тут спокойная, – Фрисс развернул большой моток верёвки и теперь искал середину. – Кесса, помоги привязать её…

Дважды верёвку продели под лапами Флоны, а потом ещё намотали на шипы на её спине. Двухвостка шумно фыркала и махала хвостами, тоскливо глядя на мост. Смотрела на него и Кесса, смутно надеясь разглядеть подо мхом и плесенью белокаменные опоры, а под слоем полуистлевших ветвей и тины – мраморную набережную. Ничто здесь не напоминало об авларинах, и лес на берегах смыкался плотной стеной, – его давно не тревожили топоры.

– Ал-лииши, – прошептал Фриссгейн, протянув руку к воде. Флона с плеском вошла в реку. Тяжёлая, она просела по самый панцирь, и даже его края затопила чёрная жижа. Колдовское течение подхватило ящера под брюхо, и Флона поплыла, то и дело оглядываясь на мост.

– Под ноги смотри, – буркнул Фрисс, перешагивая через пролом в папоротниковом настиле. Верёвку Флоны он не выпускал из рук, а к тросам, натянутым на мосту, не притрагивался вовсе. И Кесса, схватившись за один из них, тут же отдёрнула руку – медузья слизь больно обожгла её ладонь. Потревоженные канзисы и фамсы реяли над пришельцами, вылетали из каждой расщелины, из-под каждой ветки. Мост скрипел, и прогнившие листья расползались и скользили из-под ног.

– Ну и мосты у них… – прошептала Кесса, услышав внизу подозрительный хруст. До берега оставалось всего несколько шагов, и Фрисс уже отпустил верёвки, а Двухвостка выбралась на лиственный настил и теперь брезгливо отряхивалась. Кесса сделала ещё шаг – и мост затрещал ещё громче и рухнул прямо в чёрную воду.

Вынырнув и нащупав ногами дно, странница испуганно огляделась. Речник стоял чуть в стороне, вытирая лицо от ила. Его доспехи покрывала тина, чёрные листья прилипли к ним. Рядом колыхались на воде обломки сваи. Корни мха не удержали её – теперь зеленоватая «борода» свисала с перекошенного моста безо всякой опоры. На берегу тревожно фыркала Флона, порывалась подойти к воде – но тут же отступала, едва склизкие ветки начинали трещать под её лапами.

– Сюда! – Фрисс, первым выбравшийся на груду ветвей, протянул Кессе руку.

– Искупались, называется… – она судорожно вытирала ил с лица. Он попал и в рот, и в нос, гнилостный привкус никак не уходил с языка.

– Где бы теперь умыться, пока всех хесков не распугали… – пробормотала она, выбирая водоросли из волос.

– Поздно, Кесса. Хески уже здесь.

Речник Фрисс отвернулся от реки и выпрямился, не обращая внимания на измазанные доспехи и прилипшую к ним листву. Трое существ, одетых в листья и перья, замерли на краю моховых зарослей и неотрывно глядели на него. Тёмно-серый мех блестел на их телах, они похожи были на выдр – но надёжно вставших на удлинившиеся задние лапы. Двое держали в руках связку лиан, но сейчас уронили её и настороженно шевелили усами.

Фрисс наклонился к реке, зачёрпывая полную пригоршню чёрной влаги.

– Мы все хранимы водой, – нараспев проговорил он, глядя на существ. – Мы все под защитой Кетта.

Один из хесков, переглянувшись с сородичами, шагнул вперёд и подставил ладони под воду, льющуюся из рук Речника.

– Кетт всесилен во всех водах! – сказал он, склонив голову. Двое его соплеменников осторожно подошли поближе, шушукаясь и переглядываясь. Их взгляды были прикованы к Двухвостке – как она ни старалась спрятаться за спиной Речника, её панцирь был гораздо шире и ярче.

– Мы с Великой Реки, – сказал Фриссгейн. – Скажите, этим путём мы доберёмся в Мейтон?

Ближайший хеск с трудом отвёл взгляд от панцирного ящера и тихо вздохнул.

– И мне нужно в Мейтон, – кивнул он. – Я бы мог показать вам дорогу.

Другой демон сердито фыркнул.

– Натаниэль, тебе же ясно сказали – город пока закрыт, – сказал он сородичу и повернулся к пришельцам. – Мы пять дней не были в Мейтоне, и я не знаю наверняка, в чём дело, но мы получили письмо… Вам, странники, придётся обойти город. Там либо эпидемия, либо что похуже!

Кесса вздрогнула. «Эпидемия… Великий мор! Я помню это слово, Речник Айому однажды его сказал… Вот бы Речник Фрисс знал, как помочь этим несчастным!»

– Не будет большой беды, если мы пройдём мимо Мейтона, по расчищенной земле. Нашему зверю трудно продираться сквозь мох, – Фрисс остался спокойным. – Спасибо за предостережение, но мы поедем.

«Он поможет им!» – Кесса побагровела от смущения и радости. «Непременно поможет. Вот это будет деяние, достойное Чёрного Речника!»

…Ветви зелёного холга сплетались плотно, кое-где прирастая друг к другу, и Натаниэль, расцепляющий их, быстро выдохся и уступил место Речнику Фриссу, а сам забрался на панцирь Двухвостки. Ящер, топча мелкий кустарник, брёл вперёд, уходя всё дальше от медлительных вод Кайды-Чёрной. Всего Акен прошёл с тех пор, как путники покинули стоянку Квомта-Риу – так называли себя хески, похожие на двуногих выдр…

– Люди? Знорки? Здесь?! – Натаниэль трижды мигнул и помотал головой. – Да откуда?! Когда мы увидели вас на берегу, мы глазам своим не поверили. Нет, ну я слышал о вашем народе… слышал, когда выбирался в сухие земли, но чтобы здесь, на нашем мосту… Ничего подобного тут не было, знорка. Никаких людей.

Речник Фрисс рубил ветви, и его клинки холодно вспыхивали в утренних лучах. Туман отступил, сквозь листья папоротников просочилось солнце, но мох вокруг сплетался всё так же тесно. Кесса украдкой оглянулась и не увидела просеки – растения вновь склонились друг к другу, сцепившись ветвями. Летучие рыбы вились вокруг, из трещин в стволах живыми стрелами вылетали микрины, и кто-то ревел вдалеке – будто дули в рог – но звук приглушило расстояние.

– Эта штука, которой Фриссгейн рубит ветки, – шевельнул усами Натаниэль. – Она не для этого сделана, верно же?

– Угу, – кивнула Кесса. – Это меч. Им сражаются.

– А-а-а, – протянул хеск, пожимая плечами. – Сражаются, говоришь? Однажды чужаки хотели украсть у нас рыбу. Мы догнали их. У нас были палки, и у них были палки. Моему брату тогда сломали руку, и он долго болел. А если ударить такой вот штукой – болеть, небось, не придётся, сразу отправишься за Туманы…

– Речник Фрисс не нападает на существ. Он только защищает тех, кому нужна защита. Мирных жителей и мирные реки, – отозвалась Кесса, глядя на стволы папоротников. Ветки опускались низко, и кора пряталась в их тени, но всё же странница была уверена – вон на том дереве остались глубокие длинные рубцы, поджившая рана от страшных когтей.

Речник резко выдохнул, вытер клинок и сел на панцирь Флоны.

– Мы не заблудились? – он оглянулся и перевёл угрюмый взгляд на Квомта-Риу. – Никаких следов дороги.

– Тут и нет дорог, – удивлённо хмыкнул хеск. – Ни одной дороги до самых владений Вайморов. А Мейтон близко, ещё Акен – и доберёмся. У тебя просто слишком широкий зверь для наших лесов!

Флона засопела и попыталась оглянуться, но её шея была слишком коротка. Натаниэль спрыгнул на землю и потянул в стороны ветви зелёного холга. Они с треском расцепились, и стая летучих медуз, раздувая купола, вырвалась из зарослей и закачалась над головами путников. Кесса втянула воздух – может, поблизости горит очаг, и жарится рыба? Но её ноздрей коснулось иное дуновение – сладковатый запах гниющей плоти.

За деревьями блеснуло золото, озарённое багряным светом, и Кесса удивлённо мигнула. «Золотые стены?!» Она слышала о сверкающей Венген Эсе, священном городе в устье Великой Реки, но чтобы здесь, посреди моховых лесов…

Речник Фрисс вышел из зарослей первым – и остановился на их краю.

– Это ещё что?!

Натаниэль протиснулся следом, а за ним, сердито сопя, пролезла сквозь кусты Флона.

– Ишь ты… – пробормотал Квомта-Риу, медленно подбираясь поближе к тому, что лежало за кустами.

Это был огромный змей – золотистый Мваси с высоким алым гребнем вдоль спины, и за ним едва различались крыши округлых хижин, крытых папоротником. Все они – не меньше сотни – уместились в живом кольце, и голова змея лежала на его хвосте. Он не шевелился, только его глаз неотрывно следил за пришельцами. По ту сторону живой стены, на земляном валу, когда-то утыканном кольями (сейчас они поломались о броню Мваси и валялись рядом), колыхались перья, и поблескивали наконечники копий – воины Квомта-Риу приглядывали за лесом.

– Это защитник вашего города? Вы так от врагов обороняетесь? – Кесса, привстав на панцире Двухвостки, пыталась понять, велико ли поселение, и какова длина змея. – Очень удобно!

Натаниэль, растерянно шевеля усами, оглянулся на неё.

– Знорка, я это существо впервые вижу, – прошептал он, и его голос дрогнул. – Такие мимо нас не проползали…

За алым гребнем что-то зашевелилось. На земляной вал взобрался один из Квомта-Риу и призывно замахал руками. Натаниэль приложил ко рту ладони и испустил крик, похожий на клёкот орла. Мваси перевёл тяжёлый взгляд на него и едва заметно шевельнулся. Второй Квомта-Риу испуганно замотал головой и поднял на ладони маленького зелёного зверька. Тот расправил перепончатые крылья и взлетел, и Натаниэль поспешно подставил руку.

– «Кто вы? Откуда пришли?», – вслух прочитал хеск и обиженно замахал хвостом. – Глаза у него, что ли, слиплись?! Нашёл время…

Зелёная мышь с ответом промчалась над гребнем змея и села на руку горожанина. Тот спрыгнул с вала, и к нему сбежались сородичи.

– Речник Фрисс! Это существо заперло их в городе, да? А зачем? – тихо спросила Кесса. Фриссгейн смерил её сердитым взглядом.

– Поди да спроси, – прошипел он. Зелёная мышь уже летела к Натаниэлю, и Речник вместе с ним склонился над посланием.

– «Прости, Натаниэль. Гостям мы рады. Но эта тварь иногда создаёт видения. В городе пока спокойно. Змей никого не выпускает, но впускает всех свободно и пока никого не съел. Но что будем делать, когда кончится еда?»

Кесса растерянно мигнула и попыталась поймать взгляд Мваси. Змей как будто не замечал её – он наблюдал за Фриссом и Натаниэлем. Флона, пожевав для храбрости немного папоротника, уже топала к нему, намереваясь обнюхать золотистый бок, и Кесса тихо пошла следом.

– Почтенный Мваси! – прошептала она, остановившись у самой головы змея. – Один из твоих родичей, живущий под Гванахэти, передаёт тебе привет.

Глаз хеска сверкнул, и он зашевелился, с видимым трудом приподнимая голову. С той стороны его тела донеслись испуганные крики, Квомта-Риу спешили уйти с вала, а кто-то, напротив, схватился за копья.

– Ксилия?!

– Моё имя – Кесса, – печально вздохнула «Речница». – Ты знал Ксилию, почтенный Мваси? Она была тут?!

– Да, искала Чёрную Реку, – отозвался Мваси. – Не знаю, нашла ли. Если и ты её ищешь, помощи от меня не жди.

– Я хотела только попросить тебя не пугать жителей Мейтона, – смутилась Кесса. – Ты – очень большое существо, а их город – маленький и хрупкий. Не надо ломать их стену!

– Стену? – Мваси шевельнул головой. Чьё-то копьё отскочило от его брони.

– Тут была кучка земли, когда я ложился, – он подтянул хвост ближе к голове. – На той стороне у меня нет глаза, знорка. Может, что-то и попало под бок…

Кесса протянула руку и коснулась золотых чешуй.

– А, так это из-за глаза… – она поспешно оборвала и речь, и мысль. – Тебе трудно, наверное, и страшно лежать так – слепой стороной к целому сборищу существ.

– Было бы проще, если бы они не пытались меня убить, – отозвался Мваси, глядя мимо Кессы – на тех, кто незаметно встал за её спиной. – Очень раздражают эти их попытки. Я их не ем!

Речник Фрисс и Натаниэль подошли вплотную, и рука Фриссгейна замерла над рукоятью меча. Кесса зарделась от смущения.

– Они… они отстанут, если ты их выпустишь, – она похлопала по бронированному боку, надеясь, что змей на это не обидится. – Может, разомкнёшь кольцо?

Мваси вскинулся с громким шипением, и ему откликнулась испуганным рёвом Флона.

– Не сейчас! – он высоко поднял голову и убрал кончик хвоста, открывая в «живой стене» ворота. – Лучше им сидеть там, чем выйти в лес. Скорее, входите в город! Времени уже нет!

Флона с рёвом влетела в город, и вслед за ней, держась за уши, кинулся Натаниэль. Фриссгейн схватил Кессу за плечо и швырнул её следом, а сам, едва преодолев разрушенный земляной вал, обернулся к лесу и вполголоса помянул Вайнега.

Смрад гниющей плоти повис над селением. Из моховых зарослей, ломая деревца, выбирались один за другим мертвяки, и Кесса, оцепенев, смотрела на их распадающиеся тела, окутанные зелёным огнём. Моховой лес не пощадил их – хищные мхи разъели плоть, Войксы обглодали кости, от кого-то остался один скелет, но существа медленно и неумолимо надвигались на город. Кесса хотела вскрикнуть, но вопль застрял в горле.

Квомта-Риу взбирались на вал – все, кто только был в городке, и кто нашёл копьё или тяжёлую палку. Мваси расправил алый гребень и вспыхнул золотым огнём – и нежить замерла, будто ослеплённая его светом.

– Кесса, беги отсюда! – Фрисс, обернувшись к ней, подтолкнул её к хижинам.

– Куда? – выдохнула она. За сверкающим валом уже свистели водяные стрелы, и запах гнили усилился многократно.

– Дров принеси! – махнул рукой Речник и бросился к стене. Кесса кинулась было следом, но её поймали за шиворот.

– Фриссгейн сказал – будь тут! – зашипел ей в лицо Натаниэль. Мимо с охапкой дров в руках пробежал кто-то из его сородичей, за ним – ещё двое. Жители копались в хижинах и под навесами, собирая поленья и кору.

– Нежить! Натаниэль, там орда нежити! – Кесса от волнения подпрыгивала на месте. – Пусти!

– Ты не воин, сиди тут! – Натаниэль огляделся по сторонам в поисках помощи. Со стены доносился громкий плеск, еле слышный костяной хруст и невнятное мычание – и через несколько мгновений всё это стихло, сменившись радостными воплями. Натаниэль выпустил Кессу и побежал к стене, «Речница» устремилась следом, но едва не потеряла куртку. В полу одежды вцепилась зубами Двухвостка. Бронированный ящер сердито сопел и махал хвостами.