Текст книги "Черная река (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 54 страниц)

– Я тебя не обижала, – сказала путешественница, отряхиваясь. Кажется, эта помесь ящера и птицы говорить не умела… но, может быть, она понимала чужую речь?

Хуртса затолкал зверя в нишу и встал напротив, краем глаза следя за Кессой и Сиарноном. Они проскользнули мимо, и уже у самой двери Хальконег догнал их.

– Дурацкая мода на этих пернатых тварей! – пробурчал он, багровея от возмущения. – Нет бы привести в дом что полезное! Кто вообще выдумал держать в городе хищное зверьё?!

– Посмотри на своих кошек, Хуртса Нъен’бенни! – рявкнули с порога. Дверь распахнулась, на пороге стоял Хальконег в мантии до пят, с тяжёлой цепью из бронзы и каменьев на груди.

– Мои кошки на прохожих не бросаются, а крыс ловят, – отозвался Хуртса. – Следи за своим зверем, Сакада Арин’ишу!

Хальконег хотел ответить, но его взгляд упал на Кессу – и он осёкся и изменился в лице.

– Так-так-так, – он странно зашевелил пальцами. – Чёрная Речница! Ну и ну… И каких же приключений нашёл себе наш друг Сиарнон? Во что он влез на этот раз?

– А почему сразу «Сиарнон»?! – вильнул хвостом Кутт.

– Потому что Хуртса ни во что не лезет, – Сакада сошёл с порога и махнул рукой, приглашая гостей войти. – Разве что в мой котёл – каждый раз, как появляется в Халкесе. Надо полагать, вы трое рассчитываете на ужин?

… «Так вот они какие – грибы, которые едят в Хессе,» – Кесса зачерпнула полную ложку чёрно-бурого варева и не без опаски сунула в рот. Рядом с ней Хуртса тонкой лепёшкой вымакивал пряную грибную жижу – его миска уже опустела. Сиарнон смотрел на еду косо, но отказываться от угощения не стал. Сбоку от Кессы, в большой нише, спрятанной под травяной завесой, раздавался хруст – летучие мыши грызли жуков, и Кессе хотелось посмотреть на них. Она видела их только мельком, когда Сакада поставил им миску с кормом, и они показались ей очень большими и зубастыми. Все, живущие в пещере Арин’ишу, сосредоточенно жевали, и ничего, кроме хруста и перестука ложек, не было слышно, – пока миска Сакады не опустела, и он не отодвинул её на середину каменного стола.

– Ухм… Да, времени вы зря не теряли, – хеск, не дожидаясь, пока гости доедят, углубился в кипу белесых листов, принесённых ими. – Всё осмотрено и записано. Стало быть, теперь дело за Советом…

– Сильно не мешкайте, – буркнул Хуртса, отложив ложку. – Знаю я ваши порядки…

– Не в моих силах торопить или задерживать Пещерный Совет, – покачал головой Сакада. – Совсем не в моих. Последнее слово остаётся за Управителем, а не за мной. Но сведения весьма полезные, да…

Он поднялся с низенького сидения и открыл ещё одну нишу в стене – поменьше, чем мышиная, и поаккуратнее – и положил туда ящик Сиарнона. Кутт досадливо сощурился и дёрнул хвостом. Хуртса, переглянувшись с ним, неопределённо пошевелил пальцами, заглянул в пустую миску и поставил её на середину стола.

– Так ты, Кесса, дочь Ронимиры, ищешь своих соратников? – задумчиво протянул Сакада, возвращаясь на место. – Ничего не могу сказать, кроме пожеланий удачи. Знорки с Чёрной Реки давненько тут не появлялись. Признаться, я сильно удивился, когда тебя увидел. Тут ходили слухи, будто ваши отряды распустили вовсе…

– И это правда, но сейчас им пора собраться, – Кесса посмотрела ему в глаза, хоть и непросто их было найти на красном лице, покрытом кожистыми складками. – А что с авларинами, эльфами из Хесса? Ты знаешь, где они живут?

– Авларины? – странная тень промелькнула в глазах Хальконега. – Странный вопрос. Там, где и всегда… на Чёрной Реке, разумеется. Мы не ведём с ними дел, знорка. Может быть, форны… но не мы. Если хочешь, поспрашивай внизу – в Эгите, у разломов… тут их искать бесполезно. Ещё раз пожелаю тебе удачи, знорка, несущая на одежде изображение Кота-Воина. Только он, повелитель случая, поможет тебе в таком деле.

«Эгит… и разломы,» – Кесса едва заметно кивнула. «Всё-таки Хесс – он очень большой…»

– Сакада! – Хуртса нахмурился. – Тебя ещё спросили про Академию. Отвечать будешь?

– А… – Сакада чуть скривился. – Ну да… Спасение нашего гостя – дело похвальное, заслуживающее вознаграждения. Завтра, после полудня, приходите в Отборные Норы. Если мастер-отборщик сочтёт исполнение просьбы возможным…

Хальконег пошевелил длинными пальцами. Хуртса тяжело вздохнул.

– Ладно, Сакада. Погостили, и хватит. Ты дай нам мышь с письмом для Академии, а отпустим мы её сами. С моста ей лететь будет ближе.

Лицо Сакады сморщилось ещё сильнее, глаза вовсе утонули в складках. Он нехотя протянул руку за обрезком велата и заточенной чёрной палочкой. Кесса раньше не видела таких штук – это было похоже на обугленную лучину, окованную бронзой. Тонкий чёрный след тянулся за ней по велату, не расплываясь лужицей и не размазываясь.

Мышь, крепко ухваченная красной рукой, даже не пискнула – им такое обращение было привычно, как и груз, привязанный к спине. Хуртса сжал её лапы в ладони и так понёс.

– Мастер Сакада, – уже у двери обернулась Кесса. – Тут, в ваших краях, нет рек. Наверное, рыбу вы едите нечасто. Это угощение с Великой Реки.

Она положила сушёную рыбину на стол и выбралась на лестницу. Хуртса покачал головой и тяжело вздохнул, но промолчал.

Из ниши, где сидел пернатый ящер, слышался хруст разгрызаемых костей. Зверю принесли еду, и Кесса надеялась, что он угомонится, но стоило ей подойти к пещерке, как зубастая морда высунулась наружу. Сиарнон с утробным рычанием показал ящеру когти и подтолкнул Кессу – «проходи быстрее!».

– Ему дали еды, – прошептала Кесса, оглядываясь на нишу. – Почему он снова злится?

– А, харайги всегда такие, – махнул рукой Сиарнон. – А вот тебе надо бы сделать узор от зверья, иначе внизу прохода не будет.

– И от пепла и дыма, – добавил Хуртса. – Завтра, как пойдёшь в Академию, разрисуйся подобающим образом. И да… с утра пойду с вами, заглянем на рынок. Тебе, знорка, нужны припасы и деньги? Тогда не раздавай рыбу смотрителям. Теперь, Вайнег их дери, каждый будет думать, что это ему подарок…

«Узор от зверья?» – Кесса удивлённо мигнула. «О нём рассказывала Эмма! Так вот где его придумали…»

Они вышли из узких туннелей к мосту, под высокие своды, теряющиеся во мраке. День сейчас или ночь, Кесса не знала, но её тянуло в дремоту. Бесчисленные огни горели на склонах Халкеса, Хальконы и халеги скользили внизу, под скалами, и сотрясали землю над собой, в пещерах и на «набережных» всё так же толпились разномастные хески, и Кесса уже не вспоминала, кто как называется. Голова у неё кружилась, и цветные пятна плыли перед смыкающимися глазами. «Вот я и в Хессе,» – подумала она, едва поспевая за Хуртсой и Сиарноном. «Ну и дела…»

… – Какие ещё камни?! – нахмурился Хуртса, отломил кусок от серого дорожного хлебца и сунул Кессе под нос. – Чем тебе их вид не нравится? Ты попробуй – тебе на них не любоваться!

– Ухм… – Кесса с опаской откусила немного. Хлебец на вид был неотличим от гранитного булыжника, похож был и на ощупь, но, хвала богам, жевать его было легче, чем гранит.

– Наверное, это хорошие припасы, – промямлила она. – А вот эти шкурки зачем?

Сиарнон хрюкнул и возмущённо воззрился на Кессу.

– Это грибы, – ответил за него Хальконег, заворачивая всю снедь в промасленные листья и укладывая в дорожную суму. – Их хватит надолго. Там, внизу, полно созданий, которым еда не нужна – и для гостей они её не держат!

– И правда, – спохватилась Кесса, вспоминая легенды о могущественных демонах. – Как много припасов! Спасибо вам за помощь.

Они стояли в широкой пещере, у стены, поодаль от толпы и толчеи, от торговцев, выглядывающих из пещерок, и от придирчивых покупателей. Торговались тут яростно – но без крика, жестами длиннопалых лап и шевелениями ушей и хвостов, и всё равно в пещерах стоял гул, а стоило кому-то возвысить голос, как просыпалось эхо и подолгу металось под сводами. Кесса косилась на компанию хесков в сверкающей алой броне, покрытой шипами. Они обступили одну из ниш, и толпа Хальконегов обтекала их, как река – огромные валуны. Эти существа едва не задевали ушами потолок, а огромные, наполовину свёрнутые крылья волочились за ними по земле, – сложенные как подобает, они упёрлись бы в свод пещеры.

– Больше товаров у тебя нет? – деловито спросил Хуртса. – Тогда я пошёл по своим делам. Осторожнее там с магией! Да и вообще… Эта мода на зубастое зверьё – она не к добру, точно говорю!

– Ладно, иди, – отмахнулся от него Сиарнон. – Узор от диких тварей всего-то одну куну стоит, а разговоров, разговоров… Мне вот ещё в детстве клеймо выжгли – и никаких хлопот.

– Ой! – Кесса прижала ладонь ко рту. – Тебе не больно было?

– Больнее, когда харайга вцепляется в загривок, – шевельнул ухом Кутт. – Пойдём. Ритуал быстрый, но потом ещё надо отлежаться, а у тебя ещё дел по горло…

Три светящиеся полосы проступали на камне, рассекая туннель надвое. Светилась сама скала, ни кристаллов, ни факелов рядом не было. Кесса ждала, что невидимая, но прочная преграда отбросит её назад, но никаких препятствий не встретила.

– Теперь найти бы дорогу, – пробормотал Сиарнон, останавливаясь на развилке. Светящиеся знаки горели на каждом углу, где-то узкие полосы света отмечали арки, прорезанные в стенах. Кесса почувствовала, как в лицо ей дышит жаром что-то невидимое, но могущественное, и как легонько покалывает кожу, а сердце поневоле начинает биться быстрее.

– Чуешь? – покосился на неё Сиарнон. – А ещё рассказываешь, что колдовского дара нет. Хаэй! Где здесь Отборные Норы?

– Ну, нашёл ты время прийти! – отозвался Хальконег в кожаной куртке и ушастом шлеме, выглянувший из-под светящейся арки. – Сегодня четвёртое, следующий отбор – после Семпаля. А ты, знор… Мацинген всемогущий!

Он изменился в лице, подался было к пришельцам, но тут же прянул назад.

– Ну вот, а ты говоришь про Семпали, – хмыкнул Кутт. – Да, Чёрная Речница пришла в ваш город. А мне она спасла жизнь и шкуру. Так где Отборные Норы?

– Во-он туда, а потом направо и ещё раз направо, – пробормотал Хальконег и нырнул под арку. Она выплюнула фонтан искр и погасла, сравнявшись со стеной. Кутт довольно сощурился.

– Сиарнон, а что такое Семпаль? – тихо спросила Кесса, борясь со смущением. Пугать Хальконега ей не хотелось – но он уже испугался, и не догонять же его…

– Двадцатый день, знорка, – так же тихо ответил Кутт, отслеживая повороты. – Все собираются и празднуют, едят хорошую еду, поют и рассказывают истории. У вас не так?

– Каждый двадцатый день? – Кесса недоверчиво покачала головой. – У нас любят праздновать, но… вроде как выходит реже.

«А! Я не посчитала прилёт Речников… и охоту, и ещё…» – углубившись в подсчёты, она не заметила, как дошла до нужной арки – и вздрогнула, ударившись локтем о стену в слишком узком проёме.

Маленький медный гонг у входа загудел басовито, как шмель. Сиарнон, небрежно хлопнувший по нему лапой, уже куда-то мчался, и Кессе оставалось только бежать за ним, вертя головой по сторонам. Гладкий свод этой пещеры – скорее, залы – поднимался куполом, цериты сверкали на нём, как звёзды на ночном небе, а толстые колонны, упирающиеся в потолок, казались сталактитами, доросшими до пола, да так и оставленными. Какие-то знаки были вырезаны на полу и подкрашены яркими цветами, но читать их Кесса не успевала. «Река моя Праматерь! Что же они все так носятся?!» – сердито подумала она, вслед за Сиарноном влетая в маленькую затемнённую пещерку.

– Толкового дня вам! Чего ищете? – спросил, неспешно поднимаясь с подушки на полу, коренастый Хальконег в чёрной мантии. Она была опоясана множеством проклёпанных ремней, и хеск походил на пузатую бочку.

– Тебе того же, мастер-отборщик, – кивнул Сиарнон. – Сакада писал вам?

– Ну да, и потому я здесь, – степенно ответил Хальконег. – Хотя время неурочное. Но письмо было странное, врать не буду. Сомневаться в ясном разуме Сакады мне до сих пор не приходилось, но… Мацинген всемогущий!

– Я Кесса, – криво улыбнулась «Речница», выбираясь из-за спины Кутта. – Не надо пугаться.

Хальконег обвёл её ошарашенным взглядом, мигнул и снова осмотрел её с ног до головы.

– Да уж… – пробормотал он. – Ну ладно, посмотрим, чем это обернётся. Времена были не самые скучные, это правда. И работы тогда хвата… Впрочем, я вас задерживаю. Ты, Кесса, подозреваешь в себе спящий дар и хочешь пробудить его?

– Да… если можно, – Кесса почувствовала холодок в груди. «Вот бы получилось!» – она от волнения впилась ногтями в ладонь.

– Да почему нельзя-то… – пробормотал хеск, глядя на неё сквозь растопыренные пальцы. – Ага, ясно… Твой народ крепко с Водой связан? А лучевиков в роду не было? И ещё… но это не ко мне уже, и вообще не в Халкес. Может, Хонтагны… но у них своя гильдия, едва ли получится. Но и того, что есть…

– Эхм… мастер, от меня ещё будет тут прок? – спросил Сиарнон. Хальконег отмахнулся.

– Подожди в зале. А ты, знорка, иди за мной. Не работал я раньше со знорками, но, говорят, серьёзных отличий нет…

– Так у меня получится? – тихо спросила Кесса, догоняя хеска у дальней двери. Несмотря на короткие ноги, Хальконег перемещался весьма проворно.

– Сначала должны отработать камни, а там посмотрим, – качнул головой хеск, нажимая на узоры, высеченные на стене. О том, что под ними дверь, напоминала лишь узкая светящаяся арка – пока тяжёлая плита не поползла в сторону, открывая проход в узкую пещерку с длинными лежаками, прикрытыми сверху кожей.

– Можно ходить, можно сидеть, – продолжал пояснения Хальконег, быстро открывая ниши в стене и выбирая что-то стучащее и шуршащее из неразличимых в полумраке груд. – Но лежащему удобнее. Хотя кому-то легче, если сесть на корточки. Рукава закатай чуть выше локтей, штанины – чуть выше коленей. Теперь замри.

На руках и ногах Кессы – у локтя и у колена – защёлкнулись толстые тяжёлые браслеты. Они были обшиты кожей, но внутри были, похоже, камни или железки, и весили они немало. Кесса шмыгнула носом – жир, которым ей намазали руки и ноги, был весьма пахучим, и запах ей не нравился.

– Будет жечь, и сильно, – предупредил Хальконег, возясь с браслетами. Из них торчали какие-то штырьки и скобы, и все они двигались и пощёлкивали.

– Не пытайся снять их – не выйдет, – хеск передвинул последний штырёк и вытер руки. – Если боль покажется чрезмерной – кричи. Я отсчитываю положенное время, когда оно истечёт – я вернусь.

Он вышел. Плита заскрежетала, возвращаясь в пазы, но не до конца – осталась небольшая щель. Кесса села на лежак, с недоумением разглядывая браслеты. «Что там, внутри?» – она потрогала скобы и клёпки и убедилась, что они не двигаются. Что-то холодное прижималось к коже с той стороны. «Может, там камни, о которых сказал колдун?» – Кесса поднесла браслет к уху, но ничего не услышала. «Там ничего не шевелится…»

Раскалённая игла впилась в локоть, и Кесса вздрогнула и схватилась за браслет. Он оставался таким же холодным снаружи – но с другой стороны вокруг руки сомкнулся горячий обруч. Он нагревался всё сильнее, и Кесса принялась дуть на руки, но жжение не унималось. Горела не кожа – будто всё внутри, кости и жилы, скрутилось и обвилось вокруг раскалённых углей. Волна жара прокатилась по телу, вышибая испарину. Кесса стиснула зубы. Её трясло, и чем дальше, тем сильнее, волны жара шли одна за другой, то накрывая всё вокруг алой пеленой, то отступая – и тогда тусклое сияние церитов казалось Кессе нестерпимо ярким. Она зажмурилась и свернулась клубком на лежаке. Воздух вокруг как будто густел с каждой секундой, и всё труднее становилось дышать.

– Хаэй! – дверная плита лязгнула, и Хальконег заглянул в пещеру. Едва окинув её взглядом, он быстро подошёл к Кессе. С тихими щелчками упали браслеты, снова запахло неведомо чьим жиром, и «колдунья» кое-как, мотая головой и жмурясь на свет, села на лежаке. Она посмотрела на руки, ожидая увидеть багровые пятна и пузыри, но кожа даже не порозовела. В голове гудело, во рту пересохло, жар и холод сменяли друг друга в крови.

– Выпей и посиди на месте, – Хальконег дал ей чашку с водой. – Результат, как я вижу, неплох.

– Результат? – Кесса изумлённо мигнула. – Но я ничего не…

– Опыт, – Хальконег постучал пальцем по кожистой складке над глазом. – Камни справились.

– Ал-лииши! – Кесса вскинула руку и даже не успела донести её до чашки. Поток воды выплеснулся из сосуда и повис над её пальцами, сверкая и переливаясь отражённым светом. И тут же раскалённая игла вошла под лопатку, и Кесса согнулась пополам, выронив и чашку, и водяной шар. Хальконег покачал головой и подобрал сосуд с пола.

– Как всегда, – пожал он плечами. – Знорки себя ведут так же, как юнцы из Пещер. Что же, это следует записать…

Вручив Кессе наполненную чашку, он вышел.

…Водяной шар висел посреди зала, распухая на глазах, он клокотал и выплёвывал брызги, но поступающая неведомо откуда влага всё наполняла и наполняла его, пока он не стал больше Кессы. Она осторожно подняла руки – вслед за ними поплыл и водяной сгусток, медленно-медленно, пока не наткнулся на край бочки и не пролился внутрь.

– Хм-хм, – Хальконег-отборщик неопределённо пошевелил пальцами. – На мой взгляд, сносно. А ты, Сиарнон, что можешь сказать?

– Это вода, – Кутт зачерпнул из бочки и понюхал жидкость, потом осторожно лизнул. – Вкусная вода. Как из родника. Мастер! А меня так научишь?

– Не твои наклонности, – отмахнулся Хальконег. – Ну а тебе, знорка, пора отдохнуть. Молодые маги часто переутруждаются. Три-четыре простых заклятия в день – вот твой предел… до конца месяца, по крайней мере.

– Ага, – кивнула Кесса, потирая локоть. Жжение ещё ощущалось – глубоко под кожей, в костях. «Вот оно какое – пробуждение магии…»

– И так можно сделать мага из любого человека? – спросила она, дрожа от волнения. – Из каждого жителя Реки?

– Хэ-э, хэ-э! – нахмурился Хальконег. – О таких делах речи не было. Я обещанное выполнил, вы со мной расплатились, теперь идите своей дорогой. И не надо меня ни во что втягивать! А то стражу позову.

Он отступил на шаг и завёл руки за спину, как будто потянулся за оружием.

– Прости, мастер, я говорила не в обиду тебе! – поспешно заверила Кесса и сама попятилась. – Но если бы ты согласился – вся Река была бы тебе благодарна, и в легендах…

– Этого ещё не хватало, – скривился хеск. – Уходите!

Светящаяся арка, выпустив Кессу и Сиарнона, тут же погасла, и пролом слился со стеной. Новоиспечённая колдунья ткнула в него пальцем, но наткнулась на шершавый холодный камень. Никакой двери тут не было.

– Да, Чёрная Речница, умеешь ты пугать жителей, – криво усмехнулся Кутт, показав все клыки. – Твоих соратников тут нет… были бы – весь Халкес только о них и говорил бы. Если уж от твоего появления сплетни взвились, как пчелиный рой…

– Мне жаль, что так скверно всё получилось, – Кесса виновато покосилась на дверь. – Тебе и Хуртсе не будут вредить из-за этого?

– Да кто будет вредить-то?! – удивлённо фыркнул хеск. – Ты никому плохого не сделала. А за слова, даже за странные, у нас не бьют. Ну да ладно, то уже не мои заботы. Желаемое ты получила, и мы в расчёте. Куда теперь пойдёшь?

Кесса уткнулась взглядом в стену и задумалась. Где-то совсем рядом бурлила вода – реки текли над её головой, и сосредоточиться было непросто.

– Вниз, – ответила она наконец и растерянно взглянула на Сиарнона. – Вот только я не знаю дороги…

========== Часть 4 ==========

Глава 11. Дымные своды

– Лаканха!

Водяная взвесь прохладным облаком окутала пальцы. Прозрачный шар, растянувшись в полёте, врезался в стену и разбился, обильно окропив кочку с бесцветной травой. Кесса подула на руку – кончики пальцев ощутимо горели, смена холода и жара отдавалась в костях болью.

– Пусть вам хватит этой воды до следующих дождей, – прошептала она, протянув руку к жёстким белесым листьям. «Интересно, бывают ли тут дожди?» – Кесса покосилась на каменный свод, слегка подсвеченный багрянцем. Между ним и её макушкой было двадцать, а то и тридцать локтей высоты, и всё же здесь было мало места для дождевых туч. «Откуда эти травы берут воду?»

Кесса потрогала землю у корней. Из слежавшейся, каменно-твёрдой почвы торчали обломки сосновых игл и чешуи шишек, от неё пахло древесной трухой. Кесса удивлённо мигнула, припоминая грибные сады над ущельями Халкеса и мешки лесного перегноя, которые Хуртса притащил к себе домой. «Ну и дела! Даже придорожная трава не растёт тут без помощи,» – Кесса вздохнула и поправила растрепавшиеся листья. Из-под них сверкнули чьи-то глаза, и плоскотелая ящерка выскользнула из-под кочки и взбежала вверх по стене, ускользая в расщелину. На её спине покачивались полупрозрачные иглы, похожие на листья пещерных трав.

Хуртса, и Нима, и все их родичи, кто проходил в это время мимо, объясняли путь долго и во всех подробностях, но память Кессы мало что удержала – формы камней, оттенки сумрака и названия горных пород ускользнули, остался перечень больших поворотов и предупреждение о ветре с огненного озера. Пеплом и ещё чем-то, обжигающим ноздри изнутри, тянуло всё сильнее, горячий ветер дул Кессе в лицо, – она шла по верной дороге.

Вскоре и кочки с седой травой перестали попадаться, земля стала ещё суше, трещины – глубже. Бесцветные знаки, вычерченные на переносице Кессы и вокруг её ноздрей, на мгновение обожгли кожу – магический узор начинал действовать, та угроза, от которой он защищал, была совсем рядом. Кесса потёрла нос и принюхалась – запах ветра был горьким, чуть с кислинкой. «Хеттис, великое озеро огня,» – подумала она и снова захотела ущипнуть себя – вокруг оживали все легенды, рассказанные в пещерах Фейра. «Это оно дышит, и я слышу его…»

Озарённый пурпуром свод поднимался всё выше – и вдруг взлетел, и Кесса, запрокинув голову, увидела над собой ало-рыжее небо, окутанное клубами светящегося тумана. Горячий ветер, несущий с собой едкий пепел, хлестнул по ногам, взвыл и помчался к багровеющим облакам. Свет озарял их снизу, словно красное солнце опустилось к самой земле, и они переливались янтарём и багрянцем.

Стены туннелей и каменные столбы-сталактиты сгинули, и перед Кессой расстелилась иссохшая красно-бурая равнина. Редкие клочки бесцветной травы были раскиданы по ней, как хлопья пепла, и что-то зеленело поодаль, в тени холмов, а в низких облаках реяли длиннохвостые тени. Кесса, растерянно мигая, сделала шаг вперёд.

– Хаэй! Силы и славы этой земле и тем, кто на ней живёт!

Никто не ответил ей. Длинные тени от тонких высохших листьев стелились по земле, переплетаясь. Солнце уходило всё дальше за холмы, но ветер не остывал – эту страну обогревали негаснущие огненные озёра. «Значит, ночью я не замёрзну,» – Кесса, поправив бахрому на куртке, осмотрелась по сторонам. «Где-то тут, говорят, есть дорога…»

Полоса иссохшей земли, чуть более истоптанная, чем пустошь вокруг, легла под ноги. Она была прямой, как стрела, и белая трава поднималась вдоль её обочины. А чуть поодаль, ближе к пологим холмам, высились непонятные столбы. Они стояли свободно, никакая крыша не опиралась на них, и ничего на них не висело, только рои ярких янтарных искр реяли вокруг. Быстро темнело, последние красные лучи гасли на вершинах холмов, и Кесса ускорила шаг. Она слышала неподалёку журчание ручья и боялась не найти его в темноте.

Напрасно она сошла с тропы в сумерках! Не успев сделать и пары шагов, Кесса наткнулась на шипы. Они были длинными, и их было много, – бесконечные чёрные заросли, утыканные тонкими иглами. Кое-как выбравшись из них, она вышла на пригорок. Тут из сухой земли торчали пучки белой травы – Кесса нашла её на ощупь – и где-то совсем рядом пробивался родник.

«Так я далеко не уйду!» – Кесса растерянно мигнула, вглядываясь в темноту, и осторожно опустилась наземь. Что-то зашуршало под ухом, но тут же смолкло.

– Здесь я усну, – прошептала странница, пристраивая сумку под голову. – Дождя, должно быть, не будет…

Она склонилась к самой земле и понюхала иссохшую почву. Тут было много пепла, много оплавленных камешков, скипевшихся вместе песчинок. Ничего, кроме пепла, песка и глины, – ни перепревших листьев, ни корней травы, и ни одного жучка.

«Бывают ли тут дожди?» – подумала Кесса, опасливо глядя на небо. На нём не было ни звёзд, ни лун, лишь у самого дальнего края светилась кромка чего-то округлого. «Может, город сияет там?»

Зеркало Призраков негромко зазвенело, зацепившись о камешек. Кесса повернула его к себе, но увидела только мрак.

– Что было тут, что иссушило землю? – шёпотом спросила она, вглядываясь в черноту, поворачивая Зеркало и так, и так. – Какое пламя её выжгло? Или и вправду тут не бывает дождей?

Древнее стекло оставалось чёрным и не отражало ничего.

«Даже Зеркало не знает,» – Кесса поёжилась и торопливо сунула руку в карман. Там лежала каменная ракушка – существо с Великой Реки, так же, как и Кесса, помнящее глубокую воду и летние ливни.

– Ты помнишь, когда вода стала сушей, а ил – камнем? – тихо спросила она, поднося раковину к Зеркалу. Чернота всколыхнулась. Синеватый свет с трудом пробился сквозь клубы бурой мути, и стекло осветилось изнутри. Кесса склонилась над ним, едва не утыкаясь носом в оправу. Там была вода – илистая взвесь на самом дне, такая густая, что едва можно было разглядеть разлапистые кусты водорослей, странные изогнутые столбы и ребристые выступы ракушек, закопавшихся в грязь. Они лежали, погружённые в ил, едва не срастаясь боками, Кесса видела только верхние створки. Они были слегка приподняты, и муть курилась у их краёв. Странная длинная тень скользнула по ним, проволокла ветвистое туловище и раздвоенный хвост и ушла во мрак.

– Великая Река, – прошептала Кесса, гладя холодное стекло и прижимая его к груди. – Тут странные земли, но ты меня не оставишь…

Кессу разбудило прикосновение тонких колючих лапок, и она ошалело замигала, глядя на существо, ползущее по её руке. Из его длинной плоской спины прорастали бесчисленные ветви с резными листьями, и все они шевелились, разворачиваясь к восходящему солнцу. Кесса шевельнулась, и существо бесшумно сложило «крылья» и юркнуло в щель, тонкую, как волос. Девушка запоздало хлопнула по земле, но от странного зверька уже и воспоминания не осталось.

– Во дела! Папоротник на ножках! – Кесса снова хлопнула по земле ладонью и хихикнула. Тишина была ей ответом. Красное солнце уже показало кромку из-за дальних гор, но их длинные тени ещё накрывали долину. На голых камнях холма неторопливо укладывались ползучие создания, обросшие листьями, запоздавшие к рассвету летучие мыши стаями протянулись по небу, стягиваясь к потайным укрытиям.

– У-уо-оух, – протяжно зевнула Кесса и протёрла глаза. «Никогда я не спала прямо на земле… Боги мои!»

Она попыталась встать – и почувствовала, как захрустели все кости. Спина, ноги, плечи, – всё словно окаменело кусками. Кесса поднялась, неуверенно сделала несколько шажков, растирая руки, даже ущипнула себя за ноющий бок – хвала богам, всё-таки она не превратилась в камень!

«Всё-таки прав был дед, храни его Река-Праматерь,» – вздохнула Кесса, усаживаясь на камень и вытряхивая припасы из дорожной сумы. Опустошив фляжку, она наколдовала два водяных шара, и один из них вылила в лунку на скале. Спёкшаяся, наполовину сложенная из пепла почва не впитывала влагу, лужица так и осталась блестеть на склоне. «Может, эти существа с ветками любят воду…»

Покончив с едой, Кесса наконец взглянула вниз с холма – и охнула. Места, виденные ею до сих пор, были странными, но это и их превзошло! Из красно-чёрной земли под холмом через каждые десять шагов торчал высоченный гранёный столб. Эти колонны, местами зелёные, местами – белесо-розоватые, были утыканы длинными и острыми шипами, а у их подножий лежали толстые колючие лепёшки. Это были листья, но ползучие стебли не держали их, и они валялись прямо на земле. Из больших лепёшек прорастали мелкие, из тех – розовые бутоны, и Кесса, изумлённо мигая, смотрела, как они приоткрываются и медленно разворачивают лепестки. За колючим полем лежало второе, за ним – ещё несколько, а у края неба клубился красноватый туман, и из него выступала, впиваясь в облака, пламенеющая игла.

– Пик Огня, – прошептала Кесса, вглядываясь в туман до боли в глазах. – Квонайт!

«До Квонайта дойдёшь ещё до темноты,» – говорил ей Хуртса – но, видно, Хальконег не отвлекался в пути на каждый странный камень и не ночевал посреди колючих полей. Солнце выбралось из-за далёких гор, и тени заметно укоротились, прежде чем Кесса увидела тёмную громаду города не на горизонте и не под пологом тумана. Ей повезло не заплутать в полях – там было много дорог, но все они походили друг на друга. Земля, нарезанная на квадраты, взрастила странные деревья – без ветвей и листьев, но с длиннейшими шипами. И у них были хозяева – Кесса, потянувшись к одному из столбов, увидела на земле черту, полыхнувшую белым огнём, и жар коснулся её пальцев. «Должно быть, из таких колючек выходят хорошие иглы,» – покачала головой странница. «Не знаю, на что ещё годны такие деревья…»

У границы последнего поля – дальше начиналась выжженная земля с редкими кочками серых и белых трав – Кесса остановилась. Камни под её ногами дрогнули, и тихий рокот послышался из глубины. «Папоротники на ножках», потревоженные дрожью и гулом, рассыпались по щелям, откуда-то вылетела напуганная летучая мышь и долго металась над полем. Земля дрогнула ещё раз, и всё стихло. Кесса наклонилась и с опаской погладила камень.

– Кому не уснуть там, под землёй? Кто тревожится?..

Ещё далеко было до блестящих чёрных стен, а тень города уже накрыла Кессу с головой, и горячий ветер принёс ей знакомые запахи кузницы – окалину, горячий металл, сажу и обгоревшие кожи. Линии, вычерченные на лице, снова защипались – гарь стала гуще, и яда в ней прибавилось. На мгновение Кесса остановилась на мёртвой земле, прислушиваясь к лязгу, перестуку и шелесту – а потом едва ли не бегом кинулась к воротам.

Издали они казались меньше, на деле же в них, выстроившись в ряд и ничуть не мешая друг другу, прошли бы шестеро. Никаких створок не было, не было и стены, а то, что Кесса приняла за неё издалека, оказалось составленными торцом к торцу длинными домами. Каждый из них был построен из чёрных каменных плит, каждую крышу покрывала серая черепица, а в её тени в стенах зияли крохотные узкие оконца. На стенах красным огнём полыхали знаки. Письмена эти Кесса знала – обычные буквы Шулани, только почерк непривычный, заковыристый.

– Стой!

Она вздрогнула от окрика и замигала, глядя снизу вверх на существо, преградившее ей путь. Она видела таких существ в Халкесе – огромных, крылатых, в огненно-алой броне, приросшей к телу. Это был Ацолейт, и поверх брони он носил перевязь с тяжёлым молотом-клевцом, похожим на кирку. Ремешки, оплетающие тело, и широкое ожерелье на груди, и пояс, – всё блестело от металлических чешуек и ярких камешков, и Кесса засмотрелась бы на них, но Ацолейт выглядел уж очень сурово. Второй воин стоял неподалёку, у стены, разглядывал пришелицу с удивлением и досадой и едва заметно морщился. «Вот странно – головы у них мохнатые, как у зверей, руки голые, а остальное всё в чешуе, как у ящеров…» – удивилась про себя Кесса.