Текст книги "Черная река (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 54 страниц)

– Пересчитай, знорка, – он протянул чашку Кессе. – Скинулись все Сияющие Камни. Но лучше подожди, пока Атсу заплатят за схор. У нас тут с деньгами неважно.

– Вы все – очень щедрые, – тихо ответила «Речница». – Боги да хранят вас!

Не считая, она рассовала деньги по карманам. Тут было несметное богатство – полсотни кун, а то и больше. «Река моя Праматерь! У деда по всем тайникам столько не наберётся!» – думала Кесса, багровея от смущения. «Вот это деньжищи…»

– Ты список вёл? – спросил Атсу, постучав когтем по чешуе Ацолейта в переднике.

– Вёл, – шевельнул ухом тот. – Не волнуйся, Атсу. Все знают, что ты рассчитаешься. Большой спешки нет.

Он повернулся к Миу и навострил уши.

– На чём мы сошлись?

– С вами сойдёшься, – наморщила нос та. – Тзуга! Что скажешь ты?

– Корабль найти легко, – пробормотал Тзуга, покосившись на Кессу. – Мало их там, что ли… Каждый день уходит по десятку, что в Эгит, что в Халкес.

– Но знорку к халегам не подпустят, – нахмурился Техути, и все закивали, переглядываясь между собой.

– Я могу дойти и без халега, – сказала Кесса. – Только дороги не знаю.

– Тогда слушай, что говорят, – фыркнул Техути. – Своими ногами там не пройти. Даже Ацолейту. А ты – знорка. Будь ты хоть двадцать раз Чёрной Речницей…

– Хаэй! – Миу ударила ложкой по миске, и на дребезжание обернулись все хески. – Дело ясное. Нужен пропуск и поручительство.

Её слова радости не вызвали, все запыхтели и зашевелили усами.

– К страже идти, что ли? – переспросил на всякий случай Атсу. – Ладно, я схожу… а без них никак нельзя?

– Не получится, – кивнула Миу. – Один не ходи. Одного поручителя будет мало.

– Так и я могу поручиться, – зашевелился Тзуга. – Оба мы видели, что Кесса ничего, кроме пользы, городу не принесла.

– Это всё хорошо, – протянула Миу. – Но не торопитесь. Атсу, найди, где устроить Кессу на ночь. Утром соберёмся здесь же. У меня и Атсу до полудня дел нет. Кто ещё на завтра свободен?

– Я, если рука не разболится, – Тзуга потёр забинтованное плечо.

– Значит, соберёмся втроём, – заключила Миу. – Кесса, пусть твоя ночь будет спокойной. Не уходи отсюда одна – дождись нас. Если повезёт, послезавтра отправим тебя в Эгит.

…Всё смолкло, только снизу ещё доносилось шипение и еле слышное булькание, да ворочались на подстилках Ацолейты, пристраивая поудобнее сложенные крылья. Под истрёпанными циновками не было ничего, кроме камня, но это не помешало Кессе провалиться в сон, полный цветных огней, ядовитого дыма, бурлящей воды и приглушённого рычания. Ненадолго выпадая из дрёмы, она видела Ацолейтов, склонившихся над провалом. Их собратья, уснувшие на полу, ничего не замечали, даже если пробирающийся мимо хеск наступал им на крылья.

Что-то оглушительно задребезжало, и Кесса вскочила, ошалело мигая и нащупывая за поясом нож. Ацолейты, мигом проснувшись, прыгали с террасы вниз, на лету расправляя крылья. Дребезжание не прекращалось.

– Умррх, – проворчал сонный хеск, закрывая уши крылом. – Уже привезли? Что им по ночам не спится?!

– Что привезли? – спросила Кесса, склоняясь над ним.

– У-уррх, – Ацолейт, разомкнув веки, замотал головой и кое-как поднялся на ноги. – А ты чего не спишь, знорка? Ты не на работе…

– Хаэй! Долго тебя ждать?! – из-под террасы высунулся недовольный хеск. – Запускай дробилку!

– А-ауы, – протяжно зевнул Ацолейт и шагнул вниз. Кесса кинулась к поребрику – и облегчённо вздохнула, увидев, что он расправил крылья у самого пола и мягко приземлился.

Что-то громко лязгнуло, и весь дом задрожал от раскатистого грохота. Кесса схватилась за уши и прижалась к террасе, ожидая, что крыша сейчас рухнет. Однако здание устояло, и грохот стал тише. Внизу, в стороне от полупустых длинных чанов, Ацолейты обступили махину, окованную тёмным металлом и ощетинившуюся короткими рычажками. Она грохотала и содрогалась, сотрясая стены.

«Да, уснёшь тут…» – поморщилась Кесса и протёрла глаза, отгоняя дремотный морок. Грохот внизу сменился ровным гулом, перемежаемым треском и стеклянным звоном. Один из Ацолейтов поднял руку, и четверо навалились на рычаги, поднимая металлическую махину. Из неё сыпались многоцветные осколки, и часть их сияла ярким ровным светом.

Не без усилий затолкав шумную махину в пещерку в стене, Ацолейты сгрудились вокруг ящика с обломками и принялись в них копаться. Тёмные камни, мелкие и крупные, полетели в полупустой ящик у стены, светящиеся осколки откладывали в сторону, придирчиво осматривали и обнюхивали. Целые россыпи кристаллов врастали в чёрную породу, и их выбивали и выцарапывали, как могли. Двое Ацолейтов склонились над полупустым чаном, один зачерпнул стеклянной ложкой жижу со дна и осторожно лизнул её, тут же сплюнув в ящик с тёмным камнем. Второй потянулся к стене, и Кесса увидела, как отодвигается одна из плит, а за ней проступают очертания полок, уставленных закупоренными склянками.

Ящик с обломками опустел быстро – из горы камней в нём оставили две-три пригоршни, но все они светились. Кесса смотрела на них, не мигая, и её глаза стали большими и круглыми. Здесь лежали цериты, колдовские сияющие камни, и их хватило бы, чтобы во всех пещерах Реки никогда не наступала ночь…

Один из Ацолейтов, жестами разогнав остальных, высыпал светящиеся осколки в чан. Тот, кто пробовал раствор, встал рядом, поддевая камешки ложкой и расталкивая их по углам. Над чаном поднялся едко пахнущий дымок.

Кесса отступила от края и едва не растянулась на полу – ветер, поднятый крыльями хесков, отбросил её к стене. Ацолейты поднимались на террасу, отряхивая лапы от каменной пыли, молча укладывались на циновки и закрывали глаза. Они ещё ворочались во сне, но вскоре дом наполнился мерным похрапыванием, заглушающим шипение раствора в чанах. Тот, кто раскладывал цериты по дну, прилетел последним. Он удивлённо посмотрел на Кессу, хотел о чём-то спросить, но вместо этого зевнул и опустился на циновку, уже с закрытыми глазами нащупывая свободное место. Его крыло упало на Кессу, немного подёргалось, силясь сложиться, но так и осталось вытянутым.

«Ишь ты, пушистое,» – Кесса потрогала основание крыла. Там, где под кожей скрывалась кость, рос короткий красный мех, сама же перепонка была голой, покрытой лишь мелкими чешуйками грубой шкуры.

«Отчего у нас, знорков, нет крыльев?» – вздохнула Кесса, выбираясь из-под чересчур горячего «покрывала» и подкладывая под голову сумку. «Над облаками, наверное, тоже кто-то живёт… как под землёй, только найти их сложнее…»

Ни шипение и клёкот из чанов, ни храп и сонная возня хесков не помешали Кессе уснуть, и проснулась она нескоро. Никого уже не было на верхней террасе, вдоль стены стояли вымытые дочиста миски и выскобленный котёл, длинный чан с раствором перестал светиться – церитов в нём не осталось, и мутный раствор больше не шипел. Единственный Ацолейт сидел рядом с парой маленьких склянок, время от времени капал из одной в другую и щурился, разглядывая клубящуюся муть за стеклом. Кесса хотела окликнуть его, но он, вволю насмотревшись, выплеснул всё из склянок и наступил на едва заметную плитку в полу. Содержимое чана забулькало, быстро утекая в открывшийся проём, на дно хлынула прозрачная жидкость, унося остатки мути. Хеск, ополоснув руки, исчез под террасой. «И мне сидеть тут ни к чему,» – подумала Кесса, закидывая суму за плечи. Хвала богам, все тяжёлые двери остались приоткрытыми, и очень скоро она вышла на улицу и подставила лицо ветру.

Снаружи было светло – по ощущениям Кессы, рассвет давно миновал, но полдень ещё не наступил. Она сощурилась на красновато-рыжее небо – никакого солнца там не было. Здесь оно не поднималось высоко над горизонтом – едва-едва переваливало через отдалённые горы, чтобы снова скрыться за домами Ацолейтов.

Двое хесков сидели у стены, лениво перебирали валяющиеся цветные камешки. Изредка один из них примерялся и закидывал осколок в ящик на колёсах, забытый кем-то у стены. Второй косился на него, что-то ворчал и потирал плечо – то место, где виднелся толстый красный рубец. Первый с сердитым рычанием хлопал его по запястью и снова набирал в ладонь камешки. Даже при дневном свете было заметно, как они мерцают и вспыхивают изнутри.

– Тзуга! Атсу! – Кесса плюхнулась на землю рядом с ними, радостно глядя на хесков. – Силы и славы!

– Ага, тебе того же, – кивнул Атсу, прикасаясь к её плечу. – Дробилка тебя не разбудила? Ночная работа выпадает нечасто, но вот…

– Нечасто, как же, – наморщил нос Тзуга и снова потянулся к шраму. – Что ни ночь, то земля трясётся.

– Твоя рана ещё болит? – Кесса с опаской посмотрела на рубец.

– Нет, но нюхом чую – раздеру я себя в кровь, – Тзуга нехотя отвёл руку от пораненного плеча. – Где, во имя Всеогнистого, пропадает Миу?! Сговаривались же сойтись тут на рассвете!

Цветные камешки, забытые всеми, мерцали на земле. Кесса подняла один из них. Это был настоящий церит, но не прозрачный, а мутный, будто в него намешали песку и всяческого сора. Рядом лежал другой, тёмно-лиловый; света он не прибавлял, напротив, казалось, что из него льётся тьма.

– Так вот где добывают все цериты… – Кесса закусила губу. – А эти камни… почему они лежат на земле?

– Потому что гильдия Атсу – неряхи и разгильдяи, – шевельнул ухом Тзуга. – И во дворе у них вечно что-то валяется. Это бросовые камни, выпали из мусорной телеги. Давай сюда, я выкину их…

– Бросовые?! – Кесса изумлённо мигнула. – Их просто выкинут? А можно мне взять их?

– Да было бы что жалеть, – пожал плечами Атсу и щедрой рукой высыпал на ладони Кессы разноцветные кристаллы. – Вот ещё несколько… А на что тебе бросовые камни? Видишь, они толком не светятся. Их даже плавить нельзя.

– Они красивые, – усмехнулась Кесса, глядя на переливы граней. Эти камни никто не полировал – они так и вырастали, уже огранёнными, к ним прилипла колкая чёрная порода, и все они светились…

Неподалёку зашумели крылья, и Ацолейты с ворчанием поднялись на ноги. Кесса обернулась и увидела Миу – та опустилась во двор, стряхивая со спины маленького хеска с мохнатыми лапами. Тот, ловко спланировав на мостовую, побежал к соседнему дому, растопырив крылья и время от времени пытаясь взлететь. Получалось только подпрыгнуть и шмякнуться обратно, едва не пропахав камни носом. Миу негромко зарычала, глядя ему вслед. Он сложил крылья и юркнул за дверь.

Ещё одна тень скользнула по небу, и рядом с Миу приземлился Техути. Он смерил Атсу и Тзугу угрюмым взглядом и потряс крыльями, смахивая с брони пепел.

– Дым и пламя… – пробормотал Атсу, устремив на пришельца немигающий взгляд. – Его тут не хватало…

– Силы и славы! – Кесса неуверенно усмехнулась. Миу помахала рукой в ответ, Техути шевельнул ухом, но промолчал.

– Это, по-твоему, утро? – Тзуга указал туда, где должно было быть солнце, если бы его не загораживали башни.

– До полудня успеваем, – отмахнулась Миу, расправляя крылья. – В порту нас ждут. Как прошла ночь?

– Как обычно, – ответила Кесса. Атсу согласно кивнул.

– Ничего странного тут не было, хоть кто подтвердит. Ты была в порту?

– Да, ещё до рассвета, – Миу неопределённо махнула рукой. – Гахиджи удивлён, но согласен помочь. Летим!

Кессу подхватили и забросили на чешуйчатый загривок. Она схватилась за крылья, но, опомнившись, положила руки на плечи Ацолейта. Пальцы скользили по чешуе, опоры для ног не было. Кое-как она сжала ступнями бока летуна. Багрово-рыжий небесный туман плыл низко, казалось, можно задеть его рукой, и сквозь него проступали очертания громадных сталактитов и хвостатых теней, прилепившихся к ним. Одна из них соскользнула и промчалась мимо Ацолейтов, чуть не зацепив их хвостом.

– Клоа на вас не нападают? – спросила Кесса, наклонившись к уху Ацолейта. Тот качнул головой. Ещё один хвостатый летун цвета зелёной бирюзы проплыл мимо. Впереди в ореоле багрового света поднимался к небу гранёный обелиск. Он вырастал из крыши башни, нависшей над рядами глубоких и широких траншей. Эти длинные ямы начинались от столь же длинных каменных зданий, похожих на мастерские – только труб на крышах было меньше. Некоторые ямы были пусты, в других, растопырив шипы и выступы, лежали халеги.

Их ни с чем нельзя было спутать, но и друг от друга они разительно отличались, и не было двух одинаковых. И ни один не лежал без дела. Кесса видела, как Ацолейты ощупывают корабли с боков и бродят по крыше, вычищая пепел и грязь из прорезанного узора, как внутрь затаскивают огромные ящики и запечатанные чаны, – и как один из халегов, испустив пронзительный вой, начинает дрожать всеми боками и вдруг срывается с места и беззвучно уходит в недра земли. За ним не осталось следа – скала сомкнулась.

– Дым и пламя! Да тут и сесть негде! – Тзуга, широко расправив крылья, выписывал медленные круги над портом. Миу уже опустилась на площадку под крышей башни с обелиском и что-то объясняла двоим вооружённым Ацолейтам. Через несколько секунд один из них поднял руку, жестом приказывая всем приземлиться, и вскоре Кесса вошла в каморку под крышей.

Одному-двум Ацолейтам в этой комнате было бы просторно, однако их там собралось пятеро, не считая «Речницы». Её подтолкнули вперёд, к хмурому хеску с широким ожерельем на груди. Из-за его плеча виднелась рукоять клевца – похоже, местные воины любили это оружие.

– Силы и славы тебе, могучий воин Гахиджи! – сказала Кесса, припомнив имя. Хеск мигнул и смерил её удивлённым взглядом.

– Покажи руку, – велел он. – Давно ты в городе?

Кесса протянула ему ладонь, обвитую золотистыми нитями. Они за сутки ничуть не потускнели.

– Я пришла вчера утром, со стороны Халкеса. Стража видела меня.

– Угу, – воин поддел когтем одну из нитей, повернул ладонь Кессы другой стороной и снова подцепил нить когтем. – Печати нетронуты. Давно научилась магии?

– Дня три назад, – честно ответила Кесса, разглядывая сверкающее ожерелье. «Почему все местные воины ходят без доспехов? Вон как Тзугу ранил простой острый камень! А если дойдёт до мечей и стрел?!»

– Непохоже, что ты могла причинить вред… кому-либо или чему-либо, – сказал Гахиджи, отпуская её руку. – Эти ножи и лук без тетивы – всё твоё оружие?

– Есть ещё Зеркало Призраков, – ответила Кесса. Древнее стекло с самого вечера прикидывалось обычным зеркалом и исправно отражало всё, что видело. Сейчас в нём отражался Гахиджи, стена из огромных камней за его спиной и яркий церит на стене. Кристалл полыхал так, что больно было глазам.

– Вот как, – Гахиджи равнодушно взглянул на медальон и тут же забыл о нём. – Миу Стальная Лапа, я помню твой рассказ. Эти трое могут его подтвердить? Кто из них – создатель схора, украшенного каменной раковиной?

– Я, Атсу из Сияющих Камней, – Ацолейт шагнул вперёд. – Эта знорка очень помогла мне. Она провела ночь в мастерской, где я работаю, и никто из Сияющих Камней не замечал её за причинением вреда.

– Я, Тзуга Стальная Лапа, проглядел, когда знорка крепила раковину к металлу, – покачал головой другой Ацолейт. – И я говорю, что она никого не обидела здесь. Она – честная знорка, не то что тот чужак…

– Хотелось бы верить, – пробормотал Гахиджи, покосившись на дверь. – А что скажешь ты?

Он посмотрел на Техути. Ацолейт пожал плечами.

– Не знаю, что рассказывала Миу… Я видел эту знорку рядом со схором. Она называет себя Чёрной Речницей. И она в самом деле подарила Атсу драгоценную раковину. Это всё.

– Что-нибудь странное ты за ней заметил? – слегка нахмурился воин.

– Нет… – нехотя ответил Техути. – Кроме излишней щедрости и участия в нелепой затее Атсу.

– Я не работал на схорах, – качнул головой Гахиджи. – Это меня не касается. Я разрешаю тебе, Кесса, Чёрная Речница, покинуть Квонайт на любом попутном халеге. Так ты ничего не слышала о том, кто называет себя Саркесом?

– В Квонайте говорят, что он скверный человек, – ответила Кесса. – Что он сделал? Это из-за него сломался схор Атсу?

– Там нечего было ломать, – пробормотал, неприязненно скалясь, Техути. Миу потыкала когтем в его чешую.

– В одной истории, которую я слышал, – медленно проговорил Гахиджи, разглядывая Кессу, – говорилось о Чёрном Речнике. Он настиг и убил мага, торговавшего рабами. Вы когда-то истребляли преступных колдунов и злонамеренных существ. Наверное, и Саркес – по вашей части.

– Если он навредил мастерам Квонайта, я пойду по его следу, – пообещала Кесса. Хески за её спиной переглянулись.

– Хотя бы сообщи страже, если увидишь его, – повёл крыльями Гахиджи. – Он из вашего народа, чуть покрупнее тебя. Бледен лицом, одет в серое. С собой заплечная сума. Я сказал бы больше, но стража на воротах…

Он поморщился.

– Пришлось сменить их. Расслабились от долгого мира…

– Могучий воин! А как вышло, что Саркес ушёл из города? – перебила его Кесса. – Просто сел на корабль и уплыл, и никто не поймал его?

– Именно, – снова поморщился Гахиджи. – Ушёл. Как – никто не видел. На воротах и в порту клянутся, что мимо них знорки не проходили. Да и Вайнег бы с ним, но одного понять не могу – зачем он тут напакостил?!

Кесса прикусила губу. «Бледен лицом… ушёл незаметно… навредил, а зачем – неизвестно… Бездна! А ведь я знаю, кем он был…»

– Могучий воин! Этот Саркес поднимал здесь мертвецов? – спросила она, и её голос зазвенел от волнения. Ацолейт шевельнул ухом, задумался на мгновение и покачал головой.

– У нас кости на дорогах не лежат. Ни один Некромант не найдёт тут поживы. Смотри по сторонам, Чёрная Речница. Когда-то такие, как ты, умели наводить порядок. Мы справлялись тогда без них, но от помощи не отказались бы.

…Огромный халег лежал на дне ямы, упираясь шипами в ниши в стенах. Из-за стен доносился скрежет, а временами что-то тихонько посвистывало. У округлой двери в «хвосте» корабля четверо Ацолейтов заталкивали внутрь высокие корзины, укутанные в мягкое волокно и завёрнутые в циновки вместе с крышками. Корзина за корзиной исчезали в трюме, одна за другой смыкались каменные плиты, опускались кованые створки, закрывая отсек за отсеком. Каждую из корзин с трудом поднимал Ацолейт, и Кессе мерещилось, что корабль всё сильнее проседает под их тяжестью. На «спине» халега развевалось яркое полотнище, и хеск, установивший его, бродил по крыше с тяжёлым молотом, прочнее пригоняя пластины друг к другу. Увидев в небе тень, он брал полотнище и размахивал им, и летуны послушно уходили в сторону.

– Да хватит скалиться! – в сторонке, у стены, одноглазый хеск рявкнул на соплеменника. – Ты – старший. Знак у тебя?

– У кого же ещё, – снова оскалил зубы в ухмылке Ацолейт и помахал позеленевшим от времени медальоном. Хеску было неспокойно – он переминался с ноги на ногу, бестолково шевелил крыльями и чему-то усмехался, не от веселья – от тревоги.

– Как зовут этого мастера? – тихо спросила Кесса у Миу. Та, придерживая за крылья двоих детёнышей, оглядывалась по сторонам. Атсу отлучился – всего на пару секунд, по его словам – но с тех пор на халег успели загрузить множество корзин, а хеска всё не было и не было.

– Мне-то откуда знать, – отмахнулась свободным крылом Миу. – Сияющие Камни проводят тебя до Эгита, покажут ближнюю харчевню, а дальше… Я не знаю, чем занимаются Чёрные Речники в незнакомых городах. Хорошо будет, если ты найдёшь соратников, но живы ли они… Говорят, век знорков недолог.

– Хаэй! – послышалось с края ямы. Вниз по узкой лестнице быстро спускались двое Ацолейтов. Детёныши Миу, увидев их, прекратили возню и с радостным рычанием рванулись навстречу. Миу недовольно рявкнула и дёрнула их к себе.

– Всё готово, – выдохнул Атсу – он слегка задыхался, то ли от быстрого спуска, то ли от волнения. – Пойдём, я проведу тебя в ячейку.

– А, так дело идёт к отправке… – проворчал Тзуга, принюхиваясь к запаху нагретого камня и окалины, окутавшему халег. – А мы там на что?

Он подался назад, шевеля усами.

– Тут мы расстанемся? – спросила Кесса, уже догадываясь об ответе. – И с тобой, и с Миу?

Один из детёнышей вывернулся из рук и ловко взлетел на плечо хески, и оттуда уже завопил, подражая вою отбывающего халега.

– Утомительное это дело, – буркнула Миу, сдёргивая его с плеча. – Удачно добраться!

Кесса успела коснуться её запястья, прежде чем хеска, закинув детёнышей на спину, расправила крылья и одним прыжком очутилась на лестнице. Хеск на крыше халега сердито зарычал и замахал флагом.

– Твой схор сегодня запускали в грязи, – сказал Тзуга, обращаясь к Атсу. – Как отмоется, попробуем лаву.

Атсу довольно усмехнулся.

– Ты сделаешь ещё много странных штуковин, мастер Тзуга, – пообещала Кесса, крепко обхватив его чешуйчатые бока. Тзуга от неожиданности вздрогнул и с недоумением посмотрел на её макушку. Кесса едва доставала ему до грудины, и длины её рук не хватило, чтобы обнять его – хеск был широк в костях.

– Посмотрим, – буркнул Тзуга, осторожно отодвигая от себя «Речницу». – Ты будь там настороже, знорка. В Эгит пускают всех подряд, и от этого много вреда. Не удивлюсь, если Саркес ходит там по улице, а стража разглядывает облачка.

– Где бы он ни ходил, если я окажусь там – он пожалеет, что сломал ваш схор, – пообещала Кесса, поворачиваясь к Атсу и крепко обнимая его. – У нас не принято портить чужие вещи. Этот Саркес – злой колдун, его сила растёт от причинённого вреда. Но я постараюсь унять его.

– Посмотрим, – повторил Тзуга, отходя к лестнице. – Атсу, я тебя наверху подожду.

У входа в халег никого не было – Ацолейты таскали корзины и ставили их поодаль, пока двое возились внутри, расчищая место. Почти все двери от носа до кормы уже закрылись, но ещё оставались боковые коридоры. В один из них и втиснулся Атсу, жестом подзывая Кессу.

«Это всё из железа?!» – она изумлённо взирала на блестящие стены. По левую сторону тянулся ряд плотно пригнанных пластин, по правую – череда плотно закрытых дверей. Ацолейт шагнул на узкую, но высокую ступень и посторонился, пропуская Кессу вперёд. Она увидела узкую каморку с высоким потолком, многослойными циновками на стенах и полу и отполированными до блеска поручнями невысоко от пола.

– Примерься, – Ацолейт кивнул на поручни. – Тут нужно крепко держаться.

Кесса села на мягкий пол, вытянула ноги и нащупала ещё одну опору, прикрытую циновками. От прикосновения скрытый поручень выдвинулся из пола.

– Вот так, – кивнул Атсу, оглядываясь на дверь. Кесса видела за его спиной, как заполняют корзинами последнюю комнату в «хвосте», а то, что не поместилось, заталкивают в боковые клетушки. Одноглазый Ацолейт заглянул внутрь халега, кому-то помахал рукой и громко рявкнул, глядя на Атсу.

– Пора, – сказал тот, спрыгивая со ступеньки, и подёргал крышку, приподнятую над дверью, но та не двинулась с места. – Как доберёшься, поищи «След огня». Может, твои там появлялись…

Он выбрался из узкого коридора и исчез за выступами кормы. В дверь заглянул незнакомый Ацолейт в ожерелье стражника. Он намотал на руку тонкий ремешок и неразборчивым рычанием отдавал кому-то приказы. Кесса выглянула в коридор и увидела харайгу.

Ящер в красно-буром оперении переминался с лапы на лапу в самом широком из коридоров, и его когти еле слышно скрежетали о камень. Он быстро вертел головой, и хохолок на его макушке то приподнимался, то опадал. Пасть харайги была накрепко стянута ремнём.

Харайга ещё раз переступила с ноги на ногу и развернулась к выходу. Ацолейт рванул поводок, вытаскивая зверя наружу. Что-то внутри халега зашипело, и кованая пластина – дверь в клетушку Кессы – опустилась, перекрывая проход, и с тихим лязгом погрузилась в пазы. Чуть позже послышался громкий стук, а за ним – снова шипение, очень громкое. Корабль мягко дрогнул.

«Отчаливаем,» – Кесса, помня тряску на спине Халькона, крепко вцепилась в поручни. Дрожь усиливалась. Кесса ждала оглушительного воя, но услышала лишь слабый звук, заглушённый многослойными стенами, а затем корабль качнулся, и Кессу спиной вдавило в стену. «Храни нас всех Кетт, всесильный в водах,» – подумала она, жмурясь. «А, мы не в воде плывём… Кто из богов помогает таким кораблям?!»

Тряска прекратилась. Халег плавно плыл по невидимым волнам, без скрипа и грохота проходя сквозь скалы. Ни единой щели не было в его бортах, и Кесса не видела ничего, кроме циновок на стене. Она уже знала, из чего их делают, – из грубых волокон, скрытых в стеблях Ицны, странного дерева без ветвей и листьев, но с шипами. Зеркало отражало их такими, какими их видела Кесса, и не хотело заглядывать за стены. «А странные, должно быть, вещи можно там увидеть…» – подумала она, укладываясь на пол. От тишины и однообразного, едва заметного покачивания на подземных волнах её тянуло в сон.

Стена содрогнулась и мелко задребезжала. Пульсирующий вой подбросил Кессу, и она испуганно огляделась по сторонам. Ничего не изменилось, и дрожь быстро утихла. Корабль ещё раз качнулся с носа на корму и помчался быстрее.

«Тут где-то есть другие существа,» – Кесса налегла на крышку люка, пытаясь сдвинуть её. «Вот бы найти их! Как трудно и скучно плыть тут и ничего не понимать…»

– Рра-ау? – встретил её недовольным вопросом Ацолейт, бредущий по коридору. Ему было тесно, пройти здесь он мог только боком, и то крылья цеплялись за всё подряд. Мешала ему и отодвинутая дверца в комнатку Кессы.

– Кто-то громко воет в скалах! – выпалила путешественница, спрыгивая в коридор и закрывая за собой дверцу. – Кто там может жить? Могучий Халькон?

– Какие тут Хальконы?! Это наш сторожевик, его прощальный вопль, – проворчал Ацолейт. – Всех Хальконов тут давно сожрали Аджи. Что ты лазишь по кораблю, знорка? Иди в ячей…

Халег мелко затрясся, и Кесса села там, где стояла – и, как оказалось, вовремя. Мелкая дрожь прекратилась, и корабль с силой подбросило – так, что даже Ацолейт упал, и его проволокло по полу. Кесса ухватилась за подвернувшийся поручень и тут же отпустила его и зажала уши – сквозь камень и металл сочился еле слышный, но пронизывающий до костей вой.

– Гори оно земным огнём! – Ацолейт крепко прижал уши к голове и схватился за них лапами. – Аджи!

Халег рванулся вперёд. Хеск приподнялся с пола, рывком открыл дверцу и схватил Кессу за локоть.

– Лезь в ячейку!

– Что там? Битва? – Кесса растерянно оглядывалась по сторонам, но ни одной щели в стенах не было. По ту сторону что-то ревело и грохотало, и тонкий вой, как удар бича, отбрасывал источник шума от халега – ненадолго, лишь на несколько секунд, и тут же всё повторялось.

– Аджи! – поморщился Ацолейт, забираясь в ячейку следом за Кессой. – Увязались за нами. Не повезло – нарвались на их караульного! Теперь береги уши…

Снова загрохотало за стеной, и Кесса шарахнулась от неё, но в узкой каморке некуда было деться.

– Они бьются о корабль? Как защитить его? – она потянула Ацолейта за крыло, надеясь на ответ. Хеск помотал головой.

– Они идут следом. Ломают камень. На шипы не полезут. Сиди тихо, знорка. Они не знают, что мы внутри. Если узнают… – он выразительно оскалился.

Стена вновь содрогнулась – камень, сплавленный воедино со сталью, зазвенел, как тонкий медный гонг. Халег качнулся и, заваливаясь набок, пошёл в глубину. Кесса повалилась на стену, внезапно превратившуюся в пол, когти Ацолейта заскрежетали по камню, разорвав циновки.

– Аджи! – хеск прижал уши и поднял дыбом шерсть. – Сожги их Всеогнистый!

– Если они сломают борт, как нам сражаться? – крикнула Кесса, сжимая пальцы в кулак. Ничего, кроме Водяной Стрелы, на ум не шло.

– Если они сломают борт – моли богов о быстрой смерти! – оскалился Ацолейт.

Стена снова встала дыбом – халег улёгся на другой борт, тонким воем, как хлыстом, огрел ревущие скалы и рванулся вперёд. Кесса, медленно сползая с поручня и вытряхивая из-за шиворота обрывки циновок, слушала, как грохот затихает вдали.

– Река моя Праматерь! Тут всегда так?!

– Иногда так, иногда хуже, – неопределённо пожал плечами Ацолейт. – Кто, ты говоришь, твоя праматерь?..

…В отдалении взвыл корабль-сторожевик, и халег ответил ему. От воя и тряски Кесса проснулась и долго тёрла глаза, вспоминая, где она, и как сюда попала. В последнее время явь казалась ей удивительнее всяких снов.

– Хаэй! – Ацолейт легонько царапнул дверцу. – Вставай, знорка. Приехали!

– Эгит! Хвала богам, – выдохнула Кесса, закидывая суму за плечи. Зеркало Призраков, подёрнутое чёрной рябью, мигнуло, как бы спохватившись, и отразило обтянутую циновками стену.

Халег больше не раскачивался. На мгновение он застыл, а потом медленно и плавно пошёл к поверхности и с чавкающим звуком вышел из земли. Заскрежетали шипы, входя в подготовленные для них пазы, загудели, отодвигаясь, тяжёлые каменные двери. Ветер, пропахший гарью и сернистыми испарениями, ворвался в коридоры. На секунду он показался Кессе холодным.

– Выходи, знорка, – поторопил её Ацолейт, деловито простукивая люки на противоположной стене. – Когда начнём таскать корзины, кто-нибудь тебя придавит. Выбирайся наверх, к обелиску! Если от него идти мимо мастерских, как раз наткнёшься на «След огня».

– А как же вы? – растерялась Кесса.

– Мы тут по делу, знорка, – хеск осторожно потрепал её по плечу. – Мастер не в харчевню нас послал. Навряд ли мы снова увидимся. Ты найдёшь своих соратников… а у нас другая работа. Силы и славы!

– Силы и славы! – эхом откликнулась Кесса.

Она успела выбраться из недр халега как раз вовремя – множество Ацолейтов уже окружили корабль, и сквозь их толпу с взволнованными криками пробивался мохнатый серый хеск. Его лапы были странно изогнуты – словно колени развернулись назад – и он шёл вприскочку, а за спиной колыхался высоко вскинутый пушистый хвост, перевязанный пёстрыми лентами.

«Это, должно быть, Флийя,» – думала Кесса, разглядывая существо с безопасного расстояния – тут, у лишённой окон и дверей стены склада, никто не пытался наступить на неё. «Атсу говорил, что они любят яркие камни…»

На краю соседней ямы-пристани – на её дне вместо халега лежала красная циновка, придавленная к земле камнями – собрались трое Ацолейтов. Двое, выворотив часть поребрика, вставляли в паз новую плиту. Старая лежала рядом, расколотая начетверо страшным ударом. Чуть ниже третий Ацолейт разглядывал вмятины на стене и ступенях узкой лестницы. На первой из ступеней когда-то стоял каменный столбик с церитом на верхушке. Сейчас его обломки валялись в стороне, и четвёртый хеск – Флийя – выковыривал кристалл из резных «лапок». Новый, целый, столбик уже был вбит в опустевшую выемку, оставалось лишь укрепить на нём церит.

– Хаэй! – крикнул Флийя, заметив Кессу на краю ямы. Его уши и хвост взволнованно подёргивались.

– Хаэ-эй! – отозвалась странница.

– Ты из этих? – неопределённо махнул лапой Флийя. – Знорка? Почему здесь? Твои уехали давно. Ты ящера ловила?

Кесса изумлённо замигала. Ей припомнилось ущелье посреди Халкеса, тяжело нагруженный халег на его дне, и сердитый ящер-анкехьо, вырвавшийся на свободу. «Опять?!»