Текст книги "A Beautiful Lie (СИ)"
Автор книги: tekis
сообщить о нарушении
Текущая страница: 44 (всего у книги 44 страниц)
– Что станется с твоими детьми, когда я тебя убью? – дразнила Беллатриса, безумная, как и ее Повелитель, уворачиваясь от пляшущих вокруг нее заклятий Молли. – Когда мамочка отправится вслед за Джорджиком?
– Ты больше никогда не тронешь наших детей! – выкрикнула миссис Уизли.
Беллатриса засмеялась исступленным смехом. И вдруг он понял, что сейчас произойдет, еще раньше, чем это случилось. Заклятие Молли пронеслось под вытянутой рукой Беллатрисы и ударило ее в грудь, прямо над сердцем. Злорадная улыбка замерла на губах Беллатрисы, глаза словно выкатились из орбит. Еще мгновение она понимала, что случилось, а потом медленно опрокинулась навзничь, и толпа зрителей зашумела, а Волан–де–Морт вскрикнул. Поттеру казалось, что он видит все в замедленной съемке: Макгонагалл, Кингсли и Слизнорт отлетели прочь, вертясь в воздухе, как сухие листья. Ярость Лорда при виде гибели последней, лучшей его сторонницы взорвалась с силой многотонной бомбы. Волан–де–Морт поднял палочку и направил ее на Молли Уизли.
– Протего! – крикнул Гарри. Щитовые чары разделили Большой зал пополам. Темный Лорд оглянулся в поисках пославшего их, и Гарри наконец сбросил с себя мантию–невидимку. Вопль изумления, приветственные возгласы, крики с обеих сторон: «Гарри!» – стихли почти мгновенно. Толпа испугалась. Внезапно наступила полная тишина. Волан–де–Морт и Гарри, встретившись взглядом, одновременно начали двигаться по кругу.
– Пусть никто не пытается мне помочь, – громко произнес Поттер. В мертвом молчании его слова раскатились по залу, как трубный глас. – Так нужно. Нужно, чтобы это сделал я.
Волан–де–Морт зашипел, расширив красные глаза:
– Поттер, конечно, шутит. Это ведь совсем не в его стиле. Кто сегодня послужит тебе щитом, а, Поттер?
– Никто, – просто ответил Гарри. – Крестражей больше нет. Остались только я и ты. Ни один из нас не может жить, пока жив другой, и один из нас должен уйти навсегда.
– Один из нас? – насмешливо повторил Волан–де–Морт. Все его тело напряглось, взгляд красных глаз стал неподвижным. – Ты ведь понимаешь, что это будешь ты, Мальчик, Который Выжил благодаря случайности и козням Дамблдора?
– Ты думаешь, когда моя мать погибла, спасая меня, это была случайность? – спросил Гарри. Оба они попрежнему двигались боком, по идеальной окружности, сохраняя равное расстояние друг от друга. Поттер видел сейчас только одно лицо – Волан–де–Морта.
– Ты думаешь, случайность, что я решился сразиться с тобой тогда на кладбище? Случайность, что минувшей ночью я не стал защищаться и все же остался жив и снова вернулся в битву?
– Случайность! – крикнул Волан–де–Морт, однако все еще не наносил удара. Толпа зрителей застыла, словно окаменев, и казалось, что среди сотен людей, заполнивших Большой зал, дышат только эти двое. – Случайность, везение и то, что ты увиливал и прятался за спинами тех, кто лучше тебя – мужчин и женщин, – позволяя мне убивать их вместо тебя!
– Сегодня ты никого больше не убьешь, – заверил Гарри, пока они продолжали кружить по залу, глядя друг другу в глаза. – Ты никогда больше не сможешь никого из них убить. Понял? Я готов был умереть, чтобы ты прекратил мучить этих людей.
– Однако не умер!
– Я был готов, и этого оказалось достаточно. Я сделал то же, что моя мать. Они защищены от тебя. Разве ты не заметил, как легко они сбрасывают твои заклятия? Ты не можешь их мучить. Ты не можешь до них добраться. Не пора ли тебе учиться на ошибках, а, Реддл?
– Ты посмел…
– Да, я посмел, – ответил Гарри. – Я знаю многое, чего ты не знаешь, Том Реддл. Много очень важных вещей, тебе неизвестных. Хочешь, я расскажу тебе часть из них, пока ты не сделал новую большую ошибку?
Волан–де–Морт ничего не ответил, продолжая скользить по кругу. Гарри понял, что на время его противник заворожен, выведен из строя; даже призрачная возможность, что Гарри и в самом деле знает последнюю тайну, удерживала его от удара.
– Что, опять любовь? – спросил Лорд с насмешливым выражением на змеином лице. – Любовь, вечная присказка Дамблдора: он утверждал, что она побеждает смерть. Хотя любовь не помешала ему сверзиться с башни и разбиться, как восковая кукла. Любовь не помешала мне раздавить твою грязнокровку–мать, как таракана, Поттер, и, похоже, никто здесь не пылает к тебе такой любовью, чтобы броситься вперед и принять на себя мое заклятие. Так что же помешает тебе погибнуть, когда я ударю?
– Только одно, – сказал Гарри.
Они продолжали кружить друг за другом, и лишь последняя тайна не давала им сойтись в схватке.
– Если не любовь должна спасти тебя на этот раз, – прыснул Волан-де–Морт, – то, значит, ты думаешь, что владеешь волшебством, которое мне недоступно, или обладаешь более мощным оружием?
– И то, и другое, – ответил Гарри и увидел панический страх, мелькнувший на змеином лице, хотя оно тут же приняло прежнее выражение. Волан–де–Морт рассмеялся; его смех звучал страшнее, чем крик. Холодный и безумный, он эхом разнесся по замершему залу.
– И ты думаешь, что знаешь неизвестное мне волшебство? – спросил Он. – Неизвестное мне, Лорду Волан–де–Морту, владеющему такими чарами, какие Дамблдору и не снились?
– Сниться они ему снились, – сказал Гарри, – но только он знал больше тебя, он знал достаточно, чтобы не делать того, что сделал ты.
– Ты хочешь сказать, что он был слаб! – воскликнул Лорд. – Слишком слаб, чтобы дерзнуть, слишком слаб, чтобы протянуть руку за тем, что могло бы принадлежать ему, но достанется мне!
– Нет, он был просто умнее тебя, – ответил Гарри. – Он был лучшим волшебником, чем ты, и лучшим человеком.
– Я подстроил гибель Альбуса Дамблдора!
– Это тебе так казалось, – Поттер повел головой. – Но ты ошибался.
– Дамблдор мертв! – Волан–де–Морт швырнул эти слова в лицо Гарри, словно надеясь причинить ему невыносимую боль. – Его тело разлагается в мраморной гробнице здесь, возле замка, я видел его, Поттер, – для него нет возврата.
– Да, Дамблдор мертв, – спокойно откликнулся Гарри. – Но не ты убил его. Он сам выбрал свою смерть, выбрал ее за много месяцев до того, как это случилось, обговорил во всех деталях с человеком, которого ты считал своим слугой.
– Это что еще за ребяческие россказни? – спросил Волан–де–Морт, однако по–прежнему не наносил удара и не сводил с лица Гарри своих красных глаз.
– Северус Снейп служил не тебе, – просто ответил Гарри. – Он был на стороне Дамблдора с той самой минуты, как ты стал преследовать мою мать. А ты так ничего и не заметил, потому что это как раз то, чего ты не понимаешь. А еще ты видел когда–нибудь, как Снейп вызывает Патронуса?
Реддл не ответил. Они кружили друг за другом, как волки, собирающиеся вцепиться друг другу в глотку.
Рука Волан–де-Морта, сжимавшая Бузинную палочку, задрожала. Гарри крепче вцепился в свою палочку. Он понимал, что остается лишь несколько мгновений.
– Эта палочка по–прежнему не слушается тебя, потому что ты хотел убил не того человека. А знаешь, что его спасло? Любовь. Патронус Снейпа – волк, как и у Делии, которую ты тоже приметил в список своих жертв. А еще Северус Снейп никогда не был настоящим хозяином Бузинной палочки. Он никогда не одерживал победы над Дамблдором.
– Он убил…
– Ты слушаешь, что я говорю? Снейп не побеждал Дамблдора! Смерть Дамблдора была обговорена между ними! Дамблдор хотел умереть непобежденным, подлинным хозяином Бузинной палочки! Если бы все получилось по его плану, сила палочки умерла бы вместе с ним, потому что никто не отнял ее у него!
– Раз так, Поттер, Дамблдор все равно что сам отдал мне палочку! – голос Волан–де–Морта дрожал от злобной радости. – Я похитил палочку из гробницы ее последнего хозяина! Против его желания! Сила палочки принадлежит мне!
– Нет, Реддл, она тебе не принадлежит. Обладать палочкой недостаточно! От того, что ты держишь ее в руках и отдаешь ей приказы, она не становится понастоящему твоей. Разве ты не слышал, что сказал тебе Олливандер? Палочка выбирает волшебника. Бузинная палочка еще до смерти Дамблдора признала своего нового хозяина в человеке, который и не думал завладевать ею. Новый хозяин забрал палочку у Дамблдора против его воли, так и не поняв, что он сделал, и самая опасная волшебная палочка на свете признала его власть над собой.
Грудь Темного Лорда тяжело вздымалась, и Гарри чувствовал, как зреет заклятие, как оно растет внутри палочки, направленной ему в лицо.
– Настоящим хозяином Бузинной палочки был Драко Малфой. Но и он мертв, а теперь…
На мгновение в глазах Волан–де–Морта мелькнул слепой ужас – и исчез.
Непростительное заклятие несколько раз ударило Его со спины.
Хлопок был подобен пушечному выстрелу.
И в ту же минуту Волан–де–Морт упал навзничь, раскинув руки, и узкие зрачки его красных глаз закатились. На полу лежали смертные останки Тома Реддла – слабое, сморщенное тело, безоружные белые руки, пустое, отсутствующее выражение на змеином лице. Темный Лорд погиб, убитый Делией Блэк. Так жалко, со спины. А Гарри стоял с двумя волшебными палочками в руке и глядел на опустевшую оболочку своего врага. Какое–то мгновение вокруг еще стояла тишина. Потом зал очнулся и взорвался шумом, криками, восклицаниями и стонами. Ослепительное солнце залило окна, все рванулись к Делии с Гарри, и первым к ним подбежал Рон; это его руки обвивали их, его громкий голос наполнял звоном уши. Потом рядом возникли Джинни, Невилл и Полумна, а потом все семейство Уизли, Хагрид, Кингсли, Макгонагалл, Флитвик, Стебль – они не могли разобрать ни слова из того, что все разом кричали им, не могли понять, чьи руки обнимают, тянут, толкают их; сотни людей теснились к ним, желая прикоснуться к Мальчику, Который Выжил, и девочке, что убила Темного Лорда, благодаря которым все наконец закончилось.
Солнце стояло прямо над Хогвартсом, и Большой зал был полон жизни и света. Без Гарри и Делии не могли обойтись ни восторги, ни горе, ни празднование, ни траур. Все хотели, чтобы их лидеры были сейчас с ними; похоже, никому не приходило в голову, что они страшно устали и что им страстно хотелось сейчас побыть лишь с несколькими близкими. Они должны были поговорить с родственниками погибших, пожимать их руки, глядеть на их слезы, принимать их благодарности, они должны были выслушивать поступавшие целое утро новости о том, что по всей стране люди, пораженные заклятием Империус, пришли в себя, что Пожиратели Смерти бежали или были арестованы, что невинно осужденных сию минуту отпустили из Азкабана и что Кингсли Бруствер назначен временно исполняющим обязанности Министра Магии.
Тело Волан–де–Морта вынесли из Большого зала и положили в другом помещении, подальше от останков Джорджа, Тонкс, Люпина, Колина Криви и еще пятидесяти человек, погибших в борьбе с ним. Макгонагалл вернула на место столы факультетов, но сейчас все сидели как попало, за столами смешались преподаватели и ученики, призраки и родители, кентавры и эльфы–домовики. Выздоравливающий Флоренц лежал в углу, а Грохх просовывал огромную физиономию в разбитое окно, и ему бросали еду в смеющийся рот.
Делия, сидевшая рядом с Роном и Гарри заметила у входа в Большой зал измученного Снейпа и не секунды не сомневаясь, бросилась к нему.
– Профессор, вы живы, – на выдохе произнесла Слизеринка, прижимаясь к Снейпу.
– Как видите, Блэк, – он осторожно взял ее под руку и вывел за пределы Большого зала.
Она была зажата между каменной стеной и телом Снейпа, щемящее чувство в груди не давало покоя.
Война кончилась. Стоило бы радоваться, но по ее щекам катились слезы отнюдь не счастья.
– Северус…
Последнее, что она увидела перед собой – были его темные глаза, а затем Делия почувствовала разливающееся по телу тепло, когда Снейп подошел еще ближе.
========== Chapter XLIV. Part II. Love of the Half-Blood Prince ==========
Гарри, Рон и Делия поднялись к статуи горгульи, ведущей к кабинету Дамблдора.
Мраморная лестница была полуразрушена, часть перил обвалилась, повсюду виднелись пятна крови и осыпавшаяся штукатурка. Где–то в глубине коридоров раздавался голос Пивза, распевавшего победный гимн собственного сочинения.
– Пароль?
– Дамблдор, – машинально сказал Гарри, просто потому что стремился увидеть именно его. К его изумлению, горгулья отодвинулась, и за ней открылась винтовая лестница. Но, вбежав в круглый кабинет, друзья обнаружили, что все изменилось. Портреты, висевшие по стенам, опустели. Ни один директор или директриса не дожидались их тут. Похоже, все они еще не оправились от событий, переходя из рамы в раму по длинным рядам портретов, развешанных по всему замку.
Блэк оглядывалась на дверь то ли в страхе, то ли в надежде, что в любую секунду сюда войдет Снейп.
Спустя пару часов после победы она уже не чувствовала ни радость, ни скорбь: будто смерть близких – все так и должно было случиться, будто все и вело к этому, ведь без жертв не добиться победы.
Сириус и Розалина, Римус и Тонкс, Джордж, Ребекка и Блейз, Криви, Малфой, Крэбб и Гойл – этот список можно было продолжать и продолжать, имена и образы тех, кого забрала эта страшная магическая война навсегда останутся в ее сердце.
– Зачем мы здесь? – шепотом спросил Рон, глядя на Гарри. – Ясен цапень – следующий директор Хогвартса – это Макгонагалл.
– Думал, увижу портрет Дамблдора, – Поттер опустил голову, разглядывая свои грязные пыльные кроссовки. – Рон, Делия, я хотел спросить вас – вы же вернетесь снова в Хогвартс на последний курс?
– Конечно, – хором ответили Рональд и Делия. – Он еще спрашивает.
– Что дальше? – на выдохе поинтересовался у друзей Гарри, но смотрел он на Делию, понимая, что связь между ней и Снейпом не разрушить никакими чарами.
– Я не знаю, Гарри, – всхлипнула Слизеринка. – Мы же теперь навсегда останемся друзьями, правда?
Девушка обняла Рона и Гарри со всей силы, понимая – что перед ней снова стоит тяжесть выбора.
***
Она стояла на ярком солнце, и земля под ее ногами была теплой. Окрестности замка заливал свет, от чего девушка жмурилась, а ее блондинистые волосы поблескивали в лучах светила.
Хогвартс, не потерявший свое величие даже после битвы, уже начал восстанавливаться под умелыми заклинаниями профессоров.
Многолетние сосны Запретного леса тихо поскрипывали от легкого ветерка, а их кроны создавали прохладную тень.
– Вы всегда опаздываете, профессор, – крикнула девушка, увидев, как к ней по поляне быстрым шагом приближается Снейп.
Он был всегда непреклонен: черная мантия, растрепавшие волосы и холодный безразличный взгляд.
– Поражен вашей пунктуальностью, мисс Блэк, – немного съязвив, ответил он. – За последний год я только и делаю, что поражаюсь вам.
– А я только и делаю, что спасаю вас, – не осталась в долгу Делия. Снейп стоял на некотором расстоянии от девушки и осматривал ее с ног до головы проницательным взглядом.
– Какое расточительство, какое бесстрашие – позвать профессора прогуляться, – Снейп откровенно насмехался.
– Вообще–то это вы прислали мне сову, – девушка насупилась. Снейп изо всех сил старался больше не смотреть на Слизеринку, однако его черные глаза все равно скользнули по бледному лицу, по светлым волосам. Он ощущал себя десятилетним мальчишкой, играющего в шпионов. Главной задачей было не столкнуться с изумрудным взглядом напротив, что прожигал в нем большую дыру, он чувствовал.
Северус моргает раз–другой. Взгляд теряется: медленно смещается на плотно застегнутую мантию Блэк. Становясь совершенно пустым. И в конце концов он слегка отворачивается, уставившись на землю около себя.
Снейп понятия не имеет, что за внутренняя борьба только что произошла, однако в полной тишине за несколько секунд из воплощенного упоения он снова превратился в пустую и бессильную тень.
– Блэк… – он запнулся, не зная, с чего начать. И стоило ли вообще начинать разговор об этом, хотя сам позвал ее сюда именно для этого. Блондинка выжидала, смотрела на него широко распахнутыми глазами, взволнованно сжимая кулаки. – Вы же понимаете, что нам нельзя быть вместе.
Он произносит это жестко и холодно, складывая руки на груди и слегка наклоняя голову.
– Понимаю, – сухо кинула она, и в груди что–то разорвалось на мелкие кусочки, причиняя нестерпимую боль. Снова.
– И даже не спрашивайте почему, – голос обрывается. Требуется мгновение, чтобы собраться. – Вы девушка умная, сами должны понимать, что это невозможно. Я успел заметить, что вы стали достаточно близки с Поттером, он нужен вам. Такой же, как и вы: молодой, в расцвете сил, у которого вся жизнь впереди. Темный Лорд не убил меня, но мои дни все равно подходят к своему логическому завершению, как бы вы, я это вижу, не хотели обратного. Мучиться вновь вам ни к чему.
– Северус, вы любите меня? – с детской нелепой надеждой спросила она. Делия не двигается. Только едва заметно подрагивают ее плечи в такт неровному дыханию. Снейп теперь непроизвольно смотрит на ее запястья, которые она сжимает пальцами так, что кожа натягивается. От этого вопроса, которого он, честно сказать, вовсе не ожидал, внутри затягивается тугой ком. И от собственного имени, произнесенного девушкой с таким трепетом. Он колеблется. Что ответить? Соврать? Но ведь он сам сказал, что она не глупа – понимает и так.
– Как собственную дочь, – выпалил он, однако тут же пожалел о сказанном. И все–таки соврал.
– Вы лжете, – просипела она, смаргивая непрошенную слезу. – Вы всю жизнь лгали. Плевать на других теперь, но самому себе вы можете сказать правду сейчас? Сейчас, когда кончилась война, когда все страшное пока что позади, когда впереди что–то светлое? Вы ищите во всем подвох, что–то темное, но не потому, что принадлежите злу и тьме, а потому, что вы и есть – тьма.
Делия несколько мгновений не шевелится. Натужно и шумно дышит, и Снейп ловит себя на том, что сверлит взглядом непрерывно движущуюся жилку под тонкой кожей ее шеи.
– Вы никогда не признаете того, что неправы, – Блэк круто разворачивается в сторону замка, намереваясь уходить: нужно было собраться, Хогвартс–экспресс отходит завтра в одиннадцать. А через пару месяцев она вновь вернется в замок, чтобы продолжить обучение на седьмом курсе.
– Вы… – рычит он, в два шага преодолевая расстояние до нее, больно хватая за руку. – А вы считаете, что как всегда правы, да, Блэк?
– Достаточно заглянуть в ваши глаза, профессор. Но вы правы в одном: пусть я лучше буду с Поттером, чем с мужчиной, что не ценит никого и ничего, а любит только себя.
– Что вы знаете о любви в семнадцать лет, Блэк?
– Я лишь знаю то, что любовь проявляется не в словах, а в поступках, – лопочет дрожащими губами.
– Поступках, говорите?
– Именно.
Он дернул ее на себя с такой силой, что она отдавила ему все ноги. Он понимал, что девчонка была права в каждом своем слове.
Все или ничего. Сейчас или никогда.
========== Chapter XLV. The End ==========
Когда друзья шли к платформе, Рон на их удивление заболтался с Лавандой, а Делия и Гарри молчали. Каждый понимал, что у другого вертится на языке, а сказать не решается.
После холодного поцелуя Снейпа девушка, кажется, совсем потеряла голову, но оставить друзей, а в частности Гарри – казалось ей чем–то страшно неправильным и ужасным.
Поттер видел и понимал абсолютно все. На его несчастье – Снейпа не уволили, а определили на пост преподавателя от Защиты от Темных Искусств. Новым директором бесспорно стала декан Гриффиндора.
Мучить Делию он не хотел, хотя чувства к ней перебороть было куда сложнее. То, что происходило между ней и зельеваром – он не понимал до конца, да и вряд ли когда–нибудь поймет. Было ясно лишь одно – Делия и черта оправдает, лишь бы ее любимый профессор остался в целости и сохранности.
– Снова в Нору? – натужно улыбнувшись, поинтересовался у Слизеринки Поттер.
– С вами хоть на край света, – без тени сомнения ответила Делия.
– Поддерживаю, – между ними неожиданно втиснулся Рональд, закидывая обе руки на плечи друзьям.
Они шагали к выпускающему клубы пара Хогвартс–экспрессу, улыбаясь, как и высоко поднявшееся солнце, провожающее учеников Хогвартса на летние каникулы.
========== Fifteen Years Later ==========
Осень в этом году настала как–то внезапно. Утро первого сентября было золотым и похрустывающим, как яблоко. Когда маленькая семья пробиралась по шумной дороге к огромному дымному вокзалу, выхлопы машин и дыхание прохожих блестели в холодном воздухе, как нити паутины. Родители толкали перед собой по нагруженной тележке с громыхающей поверх остальных вещей большой клеткой. Совы в клетках возмущенно ухали. Черноволосый мальчик, чуть не плача, плелся позади сестры, крепко вцепившись в отцовскую руку.
– Погоди, осталось недолго, скоро и ты поедешь, – сказал ему Гарри.
– Два года, – всхлипнул Джеймс–Сириус. – А я хочу сейчас!
Пассажиры с любопытством глазели на сов, пока семейство двигалось к разделительному барьеру между девятой и десятой платформой. Сквозь окружающий шум до Гарри донесся голос Эйлин – его дочь продолжала спор с матерью, начатый в машине.
– Не буду! Не буду я в Слизерине!
– Эйлин, прекрати! – прервала ее Делия.
– Да я только сказала, что могу попасть в Слизерин.
Четверо Поттеров подошли к барьеру. Самодовольно покосившись через плечо на младшего брата, Эйлин взяла у матери тележку и побежала вперед. Спустя мгновение она исчезла из виду, а затем и все остальное семейство.
– Вы мне будете писать? – тут же спросила Эйлин родителей.
– Каждый день – хочешь? – улыбнулась Делия.
– Нет, каждый день не надо, – поспешно сказала Эйлин. – Папа говорил, что большинство ребят получают письма из дома примерно раз в месяц.
Повсюду в тумане виднелись неясные фигуры, и через мгновение Эйлин уже исчезла среди них.
– Мама, а где Зои? Она уезжает в Хогвартс, я тоже хочу, – с тревогой спросил Джеймс–Сириус, глядя на туманные очертания, мимо которых они проходили.
– Мы сейчас найдем ее, – успокоила его Делия. Но разобрать лица в густом дыму было трудно. Голоса, чьих обладателей было не видно, звучали неестественно громко. Гарри показалось, что он слышит голос Перси, во всю глотку рассуждающего о правилах полета на метлах, и он был рад, что в тумане не обязательно останавливаться и здороваться.
– Вот они, по–моему, – вдруг сказала Делия. Из тумана возникла группа людей, стоящих у последнего вагона. Лишь подойдя совсем близко, Гарри, Делия и Джеймс–Сириус смогли ясно увидеть их лица.
– Привет! – сказал младший Поттер с огромным облегчением в голосе. Зои, уже переодетая в новехонькую с иголочки форму Хогвартса, встретила его сияющей улыбкой.
– Ну, что, припарковался нормально? – спросил Гарри Рональда.
– Я – да. Лаванда не могла поверить, что я сдам на магловские права. Она думала, что мне придется применить Конфундус к инструктору.
– Неправда, – возразила Браун. – Я в тебе нисколько не сомневалась.
– Вообще–то я действительно применил к нему Конфундус, – шепотом сказал Рон Гарри, когда они вместе поднимали в вагон чемодан и сову Зои. – Я просто забыл, что надо смотреть в боковое зеркало – по правде говоря, я могу с тем же успехом применить заклятие Сверхчувствительности.
Вернувшись на платформу, они застали Джеймса–Сириуса и Хьюго, младшего брата Зои, за оживленным спором о том, в какой факультет их распределят, когда они наконец поедут в Хогвартс.
– Если ты попадешь не в Гриффиндор, мы лишим тебя наследства, – в шутку пригрозил Рон. – Так что делай свой свободный выбор.
– Рональд!
Джеймс–Сириус и Хьюго засмеялись, а Эйлин и Зои сохраняли торжественную серьезность.
– Он просто шутит, – хором сказали Делия и Лаванда, но Рон уже не слушал.
– Там Тедди, – запыхавшийся Уизли показывал через плечо назад, в густые клубы дыма. – Я его только что видел! Знаете, что он делает? Целуется с Мари–Виктуар! Наш Тедди! Тедди Люпин! Целуется с нашей Мари–Виктуар! Нашей двоюродной сестрой!
– Вот будет здорово, если они поженятся, – восторженно прошептала Лаванда. – Тогда Тедди правда будет членом нашей семьи.
– Он и так обедает у вас четыре раза в неделю, – заметил Гарри. – Почему бы вам просто не пригласить его жить у вас, и дело с концом?
– Да! – с энтузиазмом откликнулся Рон.
Гарри взглянул на помятые старые часы, принадлежавшие когда–то Фабиану Пруэтту.
– Почти одиннадцать. Вам всем пора заходить в вагон.
Эйлин в ответ только рассмеялась, подставил щеку под поцелуй матери, на бегу обняла отца и вскочила в быстро заполняющийся вагон. Они увидели, как она помахала им из окна и побежал по коридору отыскивать друзей.
– А если меня распределят в Слизерин? – вновь спросил у матери неунывающий сын. Это было сказано тихим шепотом, чтобы не слышал никто, кроме нее. Делия знала, что только миг разлуки мог вырвать у Джейма–Сириуса этот вопрос, выдававший неподдельный и глубокий страх. Делия присела на корточки, и лицо сына оказалось чуть выше ее головы. Из двоих детей он унаследовал ее глаза.
Рядом присел и Гарри. Джеймс–Сириус с печалью взглянул на отца.
– Тебя назвали в честь двух выпускников Гриффиндора. Но помнишь, мама рассказывала тебе о профессоре Снейпе, который будет преподавать у Эйлин, а потом и у тебя, такие истории, что дух захватывало? Он был выпускником Слизерина. А твоя мама? Она ведь тоже выпускница Слизерина и, пожалуй, самый храбрый человек, которого я только знаю.
– Но если…
– Значит, факультет Слизерин приобретет отличного ученика, правда? Для нас это не важно, Джеймс–Сириус. Но если это важно для тебя, ты сможешь выбирать между Гриффиндором и Слизерином. Распределяющая Шляпа учтет твое желание.
– Правда?
– Мое она учла, – сказал Гарри. Он никогда раньше не рассказывал об этом своим детям, и увидел изумление на лице сына. Но в этот момент по всему алому поезду уже захлопали двери, смутные фигуры родителей толпой устремились вперед с прощальными поцелуями и последними наставлениями. Джеймс–Сириус вскочил с колен и примостился рядом с матерью. Из ближайших к ним окон высовывались школьники.
Поезд тронулся, и Гарри с Делией и сыном пошли рядом с ним по платформе, глядя на худенькое, горящее от возбуждения лицо дочери. Гарри махал вслед и улыбался, хотя вид поезда, уносящего вдаль его дитя, наполнял сердце грустью.
– С ней все будет в порядке, – прошептала Делия.
Взглянув на нее, Гарри рассеянно опустил руку и прикоснулся к шраму на лбу.
– Конечно.
А затем вовлек жену в поцелуй, на который та охотно ответила.
Шрам у Гарри не болел уже пятнадцать лет. У него есть прекрасная семья.
Делия больше не жила в красивой лжи, а только в крепкой и любящей семье.
Все было хорошо.
