Текст книги "A Beautiful Lie (СИ)"
Автор книги: tekis
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 44 страниц)
– Уверена, они в безопасности, Рональд, так сказал твой отец, – воскликнула Слизеринка, крепче обнимая друзей.
Уизли удовлетворенно кивнул.
Вдруг внимание друзей привлек шелест листвы за пределами их щита. Мимо шел высокий молодой человек в дорожной мантии зеленоватого цвета, и Делия сразу же узнала в нем Геллерта.
– Тише, не шевелись, – приказал Гарри, но блондинка пропустила его слова мимо ушей. Она, почти не дыша, подошла к невидимому щиту и уставилась вслед Грин–де–Вальду. На его шее в лучах солнца поблескивал… медальон Салазара Слизерина.
– Гарри, медальон у него, – важно оповестила блондинка шепотом. – Если сейчас сорвать его, то Волан–де–Морт не сможет…
– Нельзя, – вскинулся Рон. – Нас не должны видеть.
– Но… но нельзя просто стоять на месте.
– Черт, Делия, ты должна, – рыжий крепко схватил ее за плечи, стараясь удержать на месте. Раздался хруст и девушка вырвалась, отпихнув Уизли от себя.
Пелена злобы застилала глаза Слизеринки, метку нещадно жгло, и в два шага Делия пересекла щит.
Гарри и Рон секунду–другую ошеломленно созерцали друг друга, а затем повторили движение за Блэк.
– Геллерт! – позвала она волшебника. Тот, казалось, и глазом не повел, спокойно продолжив свой незамысловатый путь вдоль лесной чащи. – ГЕЛЛЕРТ!
Грин–де–Вальд поджал губы и медленно обернулся. На него был наставлен кончик палочки Блэк.
– Чем обязан столь юной волшебнице простой путник? – осведомился тот, нагло ухмыльнувшись.
– Не паясничай, – взвизгнула Делия, приближаясь к Геллерту. – Я знаю, кто ты такой и сколько гнусностей совершил.
– Прелестно, – даже не взглянув на девушку, сказал Грин–де–Вальд.
За спиной Делии Гарри и Рон стояли ни живы, ни мертвы. Рыжий крепкой хваткой держал закипающего Поттера, который силился высвободиться и накинуться на Геллерта вместе с девушкой.
– Какая–то паршивка и двое ее подпевал решили, что смогут одолеть меня? Вот чудо, – съязвил Геллерт.
От нарастающей боли Делия мало что видела дальше своего носа, а метку жгло так невыносимо, что в пору было свалиться на землю и безостановочно кричать. Она сама не понимала, что делает. Нет, это была не она, а кто–то внутри нее. Страшный. Опасный. Непредсказуемый.
Непростительная руна. Зеленая вспышка.
– Авада Кедавра!
Волшебник комом рухнул на землю.
Комментарий к Chapter XXV. Part I. Quarrel and Tears
ДАДАДА. Я ВЕРНУЛАСЬ.
========== Chapter XXV. Part II. Killing the Wizard ==========
– Я убила Геллерта Грин–де–Вальда! – раздался зловещий смех, заполняющий всю округу. Нездоровый. Безжалостный.
Шок. Чистейший. Кристальный.
Гарри не верит. Рон не понимает, лишь вслушивается в нарастающий хохот, колко бьющий по барабанным перепонкам.
Делия упала на колени рядом с телом Геллерта, запуская руки в волосы, вырывая белесые пряди клочьями, крича, что есть мочи.
Сейчас ей нужно только кричать, чтобы не чувствовать боли, чтобы осознание произошедшего приходило не так быстро. Кричать, сдирая глотку. Кричать до хрипоты.
– Делия… – неразборчивый шепот. – Ты убила человека.
Поддавшись безрассудному порыву, девушка резким махом срывает медальон с шеи Грин–де–Вальда, пряча в карман. Медленно, на совсем не держащих ее тело ногах, поднимается, безумно и заискивающе вглядываясь в ошеломленные лица друзей.
Ты была близка к концу. Твоя натура проявилась во всей красе. Ты убийца, Блэк.
Девушка нелепо замахала руками, отгоняя внутренний голос словно рой пчел. Ни Гарри, ни Рон с места не сдвинулись.
– Я убийца, – вторила внутреннему голосу девушка. С дотошной внимательностью она вглядывалась в лица друзей, не уделив телу Геллерта ни малейшего внимания. Чего она хотела в них разглядеть? Поддержки? Черта с два. Лишь осуждение.
– Ты нарушила закон. Изменила историю. Нам всем конец, – подытожил рыжий, нервно переминающийся с ноги на ногу.
– Этот человек будет мертв в настоящем, Рон, – тихо откликнулась она. – Возможно, я спасла жизней больше, чем отняла.
Блэк приблизилась к друзьям, но те только шарахнулись от нее, будто перед ними была не Делия вовсе, а парила армия дементоров.
– Что делать? – взвыл рыжий, возводя руки к небу. – Гарри, что нам делать?
– Бежать, – заключил Гриффиндорец.
Без слов Делия накинула всем на шеи цепочку маховика и сделала три положенных оборота. Очертания леса начали с немыслимой быстротой меняться.
***
С привычным хлопком друзья приземлились в продуваемой всеми возможными ветрами каменистой местности. На сей раз повезло – никого не расщепило.
– И что теперь? – нетерпеливо начал Рональд. Гарри жестом приказал ему заткнуться и повернулся к Делии.
– Прикажешь мне искать крестражи с убийцей? – Поттер смотрел на нее с нескрываемым отвращением.
– Крестраж у меня в руках и мое дело, как я его добыла. Что опять тебе не нравится?
– Лишь то, что мы не имеем ни малейшего понятия, как его уничтожить.
– Я понял, как. Меч способен уничтожать крестражи. Оружие гоблинской работы принимает в себя лишь то, что его закаляет. Делия, меч Гриффиндора пропитан ядом василиска, – не без желочности произнес Рональд.
– И Дамблдор не отдал Поттеру меч, потому что еще нуждался в нем, собирался уничтожить им медальон.
– И, наверное, понял, что, если он завещает меч ему, они его не отдадут.
– И сделал копию.
– И поместил подделку в стеклянный ящик.
– А настоящий спрятал… только где?
Они уставились друг на друга. Рон чувствовал, что ответ незримо висит где–то прямо над ними, совсем близко. Почему Дамблдор не сказал им? Или все же сказал, а они просто не поняли?
– Думай! – прошептала Делия. – Думай! Где он мог оставить меч?
– Только не в Хогвартсе, – ответил Рон, возобновляя ход мыслей.
– Где–нибудь в Хогсмиде? – предположила Блэк.
– В Визжащей хижине? – выдвинул догадку рыжий, – туда теперь никто не заглядывает, вот только Снейп умеет входить в нее, Дамблдор не стал бы так рисковать.
– Дамблдор доверял Снейпу, – напомнила ему Делия. – Но не думаю, что настолько, чтобы сказать ему о подмене меча.
– Да, ты права, – согласился Уизли и даже обрадовался при мысли о том, что доверие Дамблдора к Снейпу все же было хоть и немного, но ограниченным. – Ладно, допустим, он спрятал меч вдали от Хогсмида, – но где? А что думаешь ты, Гарри? Гарри?
Рон оглянулся. На один озадачивший его миг рыжему показалось, что Поттер сейчас просто лопнет то ли от злобы, то ли от ревности.
– О, и обо мне наконец–то вспомнили.
– Что?
Гарри, не отрывая от них злобного взгляда, вдруг резко развернулся, намереваясь уйти прочь.
– Продолжайте, продолжайте, не позволяйте мне портить ваш праздник.
Рон недоуменно взглянул на Делию, рассчитывая на ее помощь, но она, озадаченная, по–видимому, не меньше его, лишь покачала головой.
– В чем проблема–то? – спросил рыжий.
– Проблема? Никакой проблемы нет, – ответил Поттер, по–прежнему отказывавшийся смотреть на друга. – Во всяком случае, если верить тебе.
Им на голову ударило несколько капель. Начинался дождь.
– Ладно, значит, проблема имеется у тебя, – фыркнул Рональд. – Ну, так давай, высказывайся.
Лицо Гарри было озлобленным, он почти не походил на себя, лишь тяжело дышал, сжимая пальцы в кулаки почти до хруста.
– Хорошо. Выскажусь. Только не жди, что я буду скакать здесь, радуясь еще какой–то обнаруженной вами дряни. Лучше добавь ее к списку вещей, о которых ты ничего не знаешь.
– Не знаю? – переспросил Рон. – Я не знаю?
Плюх, плюх, плюх – дождь становился все гуще, барабанил по покрытому листьями берегу, по реке, что–то тараторившей в темноте. Страх погасил ликование Рона. Гарри говорил в точности то, что, как подозревал Рон, должен был думать.
– Как–то не похоже, что я переживаю здесь лучшие дни моей жизни, – продолжал он. – Сам понимаешь, рука искалечена, жрать нечего и задница каждую ночь отмерзает. Я надеялся, видишь ли, что, пробегав столько недель с высунутым языком, мы хоть чего–то достигнем.
– Гарри, – произнесла Делия, но так тихо, что он сделал вид, будто не услышал ее сквозь лупивший о камни дождь. – Мне казалось, ты знаешь, на что идешь с нами, тем более, что найти крестражи – было твоей идеей, – добавила она все так же одними губами.
– Да, мне тоже.
– Так что же именно не отвечает твоим ожиданиям? – уже увереннее спросила Блэк. Теперь на помощь ей приходил гнев. – Ты полагал, что мы будем останавливаться в пятизвездочных отелях? Находить каждый день по крестражу? Думал, что на Рождество уже вернемся?
– Мы думали, ты знаешь, что делаешь! – крикнул Поттер, подскакивая на месте, и эти слова словно пронзили девушку раскаленными ножами. – Думали, быть может, там тебе драгоценный Снейп объяснил, что нужно делать! Мы думали, у тебя есть настоящий план!
– Гарри! – снова произнесла блондинка, на этот раз перекрыв голосом шум дождя, но Поттер и тут не обратил на нее никакого внимания. – Ну, прости, что подвела тебя.
Голос ее был совершенно беспокойным, хоть на нее и навалилось ощущение пустоты, собственной никчемности. – Я с самого начала была откровенна с вами, рассказывала все, что услышала от Дамблдора и Снейпа. И ты, возможно, заметил – один крестраж мы нашли.
– Ага, и сейчас близки к тому, чтобы избавиться от него, примерно так же, как ко всем остальным. Иными словами, и рядом со всем этим не стояли!
– Сними медальон, Делия, – непривычно тонким голосом попросил Рон. – Пожалуйста, сними. Ты не говорила бы так, если бы не надела его.
– Нет, говорила бы, – огрызнулась она, не желавшая подыскивать для Поттера оправдания. – Вы посмотрите на него, национальный герой Британии потащил нас за собой, а в самый ответственный момент взвалил все на мои плечи и сделал виноватой. Это так не работает.
– По–твоему, я не замечал, как вы шепчетесь за моей спиной? Не догадывался, что именно так вы и думаете?
– Гарри, мы не…
– Не ври! – обрушился на нее Поттер. – Ты говорила то же самое, говорила, что разочарована, что думала, будто у нас есть за что ухватиться, кроме…
– Я не так это говорила, Гарри, не так! – закричала она. Дождь молотил, по щекам девушки текли слезы, восторг, который они испытывали несколько минут назад, исчез, как будто его и не было никогда, сгинул, подобно фейерверку, который вспыхивает и гаснет, оставляя после себя темноту, сырость, холод. Где спрятан меч Гриффиндора, они не знали, да и кто они, собственно, такие – трое живущих в палатке подростков, единственное достижение которых сводится к тому, что они пока еще не мертвы.
– Так почему же ты все еще здесь? – спросил Рон у Гарри.
– Хоть убей, не знаю, – ответил он.
– Тогда уходи, – зло прыснул рыжий.
– Может, и уйду! – крикнул Поттер и подступил на несколько шагов к не двинувшемуся с места Рону.
– Гарри, – вставая между ними, сказала Делия, – успокойся.
– Ах, убийца подала вновь голос? Ну, отлично, тогда я за вас волноваться не буду. Вам двоим хорошо, вы своих родителей надежно попрятали.
– Мои родители в бегах! – взревела Делия.
– А мои, может быть, в одном шаге от этого! – завизжал Рон.
– Возвращайся к ним, притворись, что вылечился от обсыпного лишая, мамочка накормит тебя и…
Гарри сделал неожиданное движение. Рон отреагировал мгновенно, но прежде, чем палочки вылетели из их карманов, Делия подняла свою.
– Протего! – крикнула она, и невидимый щит отделил ее с Роном от Гарри – мощь заклинания заставила всех троих отпрянуть на несколько шагов. Разъяренные Гарри и Рон вглядывались друг в друга сквозь прозрачный барьер, и казалось, будто каждый впервые ясно увидел другого. Ненависть к Гарри разъедала Рона, как ржа: что–то, соединявшее их, было разрушено навсегда.
Гарри взглянул на Делию:
– Что будешь делать?
– О чем ты?
– Ты остаешься или как?
– Я… – страдальчески произнесла она. – Да, остаюсь. Гарри, мы обещали пойти и помочь…
– Я понял. Ты выбираешь его.
– Нет, Гарри, прошу тебя, не уходи, не уходи!
Однако девушке помешали ее же Щитовые чары, а когда она сняла их, Гарри уже выскочил в темноту. Рон стоял неподвижно, молча, слушая, как она рыдает, выкликая среди деревьев имя Гарри. Через несколько минут Делия вернулась с совсем мокрыми, липнувшими к лицу волосами.
– Он ушел! Трансгрессировал!
Она рухнула на камни, сжалась в комок и снова заплакала. Рона охватило странное оцепенение. Он наклонился, поднял кинутый ею на землю в порывах гнева крестраж, повесил его себе на шею. Вытянул из бисерной сумочки Блэк одеяла, накрыл ими ее. А потом сел рядом с ней и, вслушиваясь в стук дождя, уставился в темную бездну ночи.
***
Проснувшись на следующее утро, Рон не сразу вспомнил, что случилось вчера. Потом в нем шевельнулась детская надежда, что все это ему приснилось, что Гарри по–прежнему здесь и никуда не уходил. Но, повернув голову на подушке, он увидел пустую койку Поттера. Она притягивала взгляд, словно мертвое тело. Рон соскочил со своего матраса, стараясь не смотреть на постель Гарри. Делия уже возилась на кухне. Когда Рон вошел, она не пожелала ему доброго утра и поскорее отвернулась.
«Ушел, – повторял про себя Рон, – ушел».
Умываясь и одеваясь, он думал об одном и том же, как будто можно было свыкнуться с этим.
«Ушел и не вернется».
В этом заключалась простая, неприкрашенная правда, потому что, стоит им покинуть стоянку, и защитные заклинания не позволят Гарри их найти. Они позавтракали в молчании. У Делии глаза опухли и покраснели: похоже, она всю ночь не спала. Когда собирали вещи, Блэк копалась дольше обычного. Рон понимал, почему она тянет время; несколько раз блондинка вскидывала голову и прислушивалась – наверное, за шумом дождя ей мерещились шаги, но между деревьями не мелькали черные как смоль лохмы. Рон всякий раз оглядывался следом за ней, ведь он и сам невольно на что–то надеялся, но каждый раз ничего не видел, кроме поливаемого дождем леса, и внутри у него взрывался очередной заряд злости. В ушах звучали слова Гарри: «Я думал, вы знаете, что делаете!», и Уизли с тяжелым сердцем продолжал упаковывать вещи.
Рядом с ними быстро прибывала мутная вода, и река грозила выйти из берегов. Они и так на целый час против обычного задержали свое отбытие. Наконец Делия, в третий раз уложив заново расшитую бисером сумочку, не смогла больше выдумать никакого предлога оставаться на месте. Они с Роном взялись за руки и, переместившись, оказались на поросшем вереском склоне холма, где гулял на просторе ветер. Блэк сразу выпустила руку рыжего и пошла прочь. Отойдя на несколько шагов, она села на большой камень и уткнулась лицом в колени, вздрагивая всем телом, – Уизли знал, что она плачет. Надо бы, наверное, подойти к ней, утешить, но он стоял как прикованный. Внутри у него словно все смерзлось; он снова видел перед собой презрительное лицо Гарри. Он большими шагами двинулся по кругу, в центре которого убивалась девушка, – Рон наводил защитные заклинания, какие обычно устанавливала она. Следующие несколько дней они вообще не говорили о Поттер. Рыжий твердо решил, что никогда в жизни не произнесет больше его имени, а Блэк как будто понимала, что заговаривать об этом бесполезно, хотя по ночам, когда она думала, что он уснул, Рон слышал, как она всхлипывает. Сам он завел привычку вытаскивать потихоньку Карту Мародеров, которую Поттер забыл у Делии в сумочке, и рассматривать ее при свете волшебной палочки. Уизли ждал, когда в коридорах Хогвартса снова появится точка с именем Гарри – это будет доказательством, что он благополучно вернулся в уютный замок под защитой своего чистокровного происхождения. Однако Гарри не появлялся на Карте, и скоро уже Рон доставал ее только ради того, чтобы смотреть на имя Джинни в спальне для девочек. Вдруг она почувствует сквозь сон силу его взгляда, вдруг каким–то образом догадается, что он думает о ней и надеется, что у нее все хорошо. Днем они усердно пытались определить, где сейчас находится меч Гриффиндора, однако чем больше обсуждали, куда Дамблдор мог его запрятать, тем безнадежнее казались все эти разговоры. Уизли, сколько ни ломал голову, не мог вспомнить, чтобы Дамблдор хоть раз упоминал о возможном тайнике, а Гарри ему пересказывал это. Бывали минуты, когда Рон и сам не знал, на кого злится больше – на Гарри или на Дамблдора.
«Я думал, вы знаете, что делаете. Я думал, у нас есть настоящий план!»
Невозможно скрывать от самого себя: Гарри был прав – Дамблдор оставил их буквально с пустыми руками. Ну, отыскали они один крестраж, так и тот уничтожить не могут, а остальные крестражи по–прежнему совершенно недоступны. Отчаяние грозило захлестнуть его с головой. Рон поражался, как у Поттера хватило самонадеянности потащить с собой друзей в это бессмысленное путешествие неведомо куда и самому же уйти от них. Он ничего не знал, ни о чем не имел ни малейшего представления и каждую минуту мучительно ждал, что Делия тоже скажет: с нее хватит, – и соберется уходить. По вечерам они почти не разговаривали. Блэк вынимала из сумочки портрет Финеаса Найджелуса и устанавливала его на стуле, прислонив к спинке, как будто он мог заполнить пустоту, образовавшуюся после ухода Гарри. Не смотря на свои прежние громогласные уверения, что он никогда больше к ним не явится, Финеас Найджелус удостаивал их посещением каждые несколько дней с завязанными глазами – должно быть, не мог удержаться, рассчитывая хоть что–нибудь выведать. Рон был ему даже рад: все–таки какое–никакое общество, даром что ехидное и зловредное. Они жадно ловили любые новости о том, что делается в Хогвартсе, хотя Финеас Найджелус был далеко не идеальным источником информации. Он искренне почитал Снейпа – первого директора–слизеринца со времен самого Финеаса, поэтому Рону приходилось следить за собой; при всяком критическом отзыве о Снейпе или дерзком вопросе по его поводу Найджелус немедленно покидал картину. Тем не менее кое–какие обрывки удавалось узнать. Снейп, как выяснилось, постоянно сталкивался с глухим сопротивлением части учеников. Джинни запретили прогулки в Хогсмид. Снейп возобновил старый указ Амбридж о запрете собираться вместе трем и более ученикам и об обязательной регистрации ученических организаций. Из всего этого Рон заключил, что Джинни, а с нею, возможно, и Полумна с Невиллом стараются возродить Отряд Дамблдора. Ему отчаянно, до ноющей боли в животе захотелось увидеть Джинни, но заодно с ней снова вспомнился Гарри, потом Дамблдор и сам Хогвартс, по которому Рон тосковал почти так же сильно, как по своей сестре. Пока Финеас рассказывал о выкрутасах Снейпа, Уизли на секунду поддался безумию и подумал: не вернуться ли ему спокойно в школу, вместе со всеми сопротивляться режиму нового директора, а тем временем у него будет еда, мягкая постель, и пускай другие все решают за них – в ту минуту это казалось самым желанным на свете. Однако после он вспомнил, что объявлен Нежелательным лицом как и Делия с Гарри, что за его голову назначена награда в пять тысяч галеонов и соваться сейчас в Хогвартс было бы так же неосторожно, как явиться прямиком в Министерство магии. Финеас Найджелус невольно подчеркивал опасность, то и дело ненавязчиво пытаясь выяснить, где сейчас находятся Рон и Делия. Каждый раз, как он это делал, Блэк бесцеремонно заталкивала его в расшитую бисером сумочку, после чего Финеас неизменно пропадал на несколько дней. Погода портилась, становилось все холоднее. Рон и Делия не решались подолгу оставаться на одном месте, поэтому из южной части Англии, где разве что по ночам слегка подмораживало, им пришлось переместиться в другие районы. То их забрасывало в горы, где хлестали дожди вперемешку со снегом, то на болота, где палатку залило ледяной водой, то на крохотный островок посреди шотландского горного озера, где их за ночь засыпало снегом чуть ли не по самую крышу. В окнах домов уже мигали огоньками рождественские елки, и наконец наступил вечер, когда Уизли снова отважился заговорить о единственном, на его взгляд, оставшемся направлении поисков. Они только что закончили необычно вкусный ужин: Делия в мантии–невидимке навестила ближайший супермаркет (причем добросовестно положила деньги в кассу), и Рон надеялся, что она станет более сговорчивой, наевшись спагетти и консервированных груш. Кроме того, он предусмотрительно предложил на пару часов отдохнуть от крестража, который висел теперь на спинке кровати.
– Делия?
– Рон, прости, я не хочу сейчас ни с кем говорить, – отрезала, смаргивая слезы, Слизеринка. Абсолютно все ее мысли, словно заведенная карусель, вертелись возле одной точки «Гарри». Девушка плохо спала, мало ела и постоянно оглядывалась на любые шорохи в надежде, что Поттер вернулся, но увы, и следа его не было.
***
Всходило солнце, над головой раскинулось огромное выцветшее небо во всей своей чистоте и беспредельности, равнодушное к ребятам и их страданиям. Рон сел у входа в палатку и глубоко вдохнул умытый воздух. Просто быть живым, смотреть, как солнце поднимается над блистающими снежными холмами, – это же величайшее сокровище на земле, но Уизли сейчас был неспособен его оценить. Все в нем онемело от сознания страшной беды. Перед ним лежала укутанная снегом долина, в сверкающей тишине разносился далекий колокольный звон. Гриффиндорец, сам того не замечая, впился пальцами в собственные руки, как будто старался победить физическую боль.
Невесть откуда взявшаяся злость на Дамблдора вдруг нахлынула на Рона потоком раскаленной лавы, обжигая все внутри, сметая все прочие чувства. Они с отчаяния уговорили самих себя, будто в Годриковой Впадине найдутся ответы на все вопросы, вообразили, будто обязаны явиться туда по некоему тайному плану Дамблдора, но не было на самом деле ни карты, ни плана. Дамблдор предоставил им тыкаться вслепую в темноте, в одиночку сражаться с неведомыми и небывалыми ужасами, ничего не объяснил, никогда ничего не давал бескорыстно. Меча как не было, так и нет, а теперь еще нет и Гарри. И вора они убили, теперь, он был уверен, если захочет, Волан-де-Морт без труда выяснит, где они находятся, но пока ничего не происходило.
– Рон! – Делия подходила нерешительно, как будто боялась, что он ее заколдует волшебной палочкой. Вся заплаканная, она присела рядом с ним на корточки, держа дрожащими руками две чашки с чаем и еще что–то объемистое, зажав под мышкой.
– Спасибо, – буркнул рыжий, принимая чашку. – Можно с тобой поговорить?
– Да, – ответил Уизли, чтобы не обижать ее.
– У меня тут книга…
Она робко положила ему на колени «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора» – новенький, идеально чистый экземпляр.
– Как? Откуда?
– Валялась в доме у Батильды. Из нее торчала вот эта записка.
Слизеринка прочла вслух несколько строк, набросанных ядовито–зелеными чернилами:
«Дорогая Батти, спасибо за помощь. Дарю экземпляр книги, надеюсь, тебе понравится. Ты все мне открыла, хотя, быть может, не помнишь об этом. Рита».
Рональд с каким–то злорадством посмотрел в лицо Дамблдора: теперь он узнает все то, что Дамблдор не считал нужным им рассказывать, а тот не сможет ему помешать.
– Ты все еще сердишься на меня? – спросила Делия. Из глаз у нее снова текли слезы; Рон понял, что его злость, должно быть, отразилась на лице.
– Нет, – тихо сказал он. – Нет, Делия, я знаю, что это вышло нечаянно. Ты замечательная, ты нас вытащила оттуда живыми. Если бы не ты, я бы сейчас уже был мертв.
Она улыбнулась сквозь слезы. Рыжий постарался ответить на ее улыбку, а потом уткнулся в книгу. Обложка плохо гнулась – очевидно, книгу еще ни разу не открывали. Рон лишь перелистал страницы и захлопнул ее обратно.
– Спасибо за чай. Я додежурю свою смену, а ты иди в тепло.
Блэк поняла, что ее прогоняют. Она подобрала книгу и ушла в палатку, но, проходя, легко провела рукой по его макушке. Рональд закрыл глаза. Он ненавидел себя за то, что ему так хочется, чтобы ее слова были правдой, чтобы Дамблдору в самом деле было на них не совсем наплевать.
***
Когда Делия пришла сменить его в полночь, шел снег. Рону снились путаные, тревожные сны, в них то и дело шныряли огромные пауки. Уизли в страхе просыпался с ощущением, что кто–то зовет его издали; в шуме ветра, трепавшего палатку, ему мерещились шаги и голоса. Наконец он встал, еще затемно, и вышел к девушке. Она сидела, сгорбившись, у входа в палатку и читала «Историю Магии» при свете волшебной палочки. Снег падал густыми хлопьями, и Блэк очень обрадовалась, когда Гриффиндорец предложил пораньше собрать вещи и двигаться дальше.
– Поищем не такое ветреное место, – согласилась она, вся дрожа и натягивая свитер поверх пижамы. – Мне все время кажется, что вокруг кто–то ходит. Я даже вроде видела кого–то раз или два.
Рональд замер, не закончив натягивать джемпер, и посмотрел на безмолвный и неподвижный вредноскоп на столе.
– Наверное, показалось, – нервно проговорила она. – Снег в темноте, обман зрения. Но, все–таки, может, лучше трансгрессируем под мантией–невидимкой, на всякий случай?
Полчаса спустя палатка была свернута и упакована, Уизли надел на шею крестраж, Блэк сжала в руке расшитую бисером сумочку, и они трансгрессировали. Навалилась привычная давящая темнота, заснеженный склон холма ушел у Рона из–под ног, а потом он довольно жестко приземлился на мерзлую почву, покрытую опавшими листьями.
– Где мы?
Рон разглядывал окружившую их чащу, а Делия раскрыла сумочку и принялась вытаскивать оттуда палаточный шест.
– Королевский лес Дин, – ответила она.
Здесь на ветвях деревьев тоже лежал снег и было жутко холодно, но хоть ветер не так буйствовал. Блэк и Уизли почти весь день просидели в палатке. Для тепла жались поближе к весьма полезному в хозяйстве синему пламени, которое мастерски создавала Делия; его можно было брать в руки и переносить с места на место в стеклянной банке. У Рональда было такое чувство, как будто он выздоравливает после недолгой, но тяжелой болезни. Это впечатление еще усиливалось от постоянных забот девушки.
Ближе к вечеру опять повалил снег, даже их укромную полянку покрыла белая пороша. После двух практически бессонных ночей все чувства Рона болезненно обострились. Когда стемнело, Слизеринка предложила посторожить, но Рональд отказался и посоветовал, чтобы она ложилась спать.
Рыжий подтащил ко входу в палатку старую диванную подушку и уселся. Он натянул на себя все свои свитера и все равно дрожал от холода. Тьма сгущалась час за часом и стала наконец совсем непроглядной. Рон уже собрался достать Карту Мародеров и посмотреть, как поживает точка с именем Джинни, но вспомнил, что сейчас рождественские каникулы и она наверняка вернулась домой, в Нору.
В огромном лесу каждый шорох усиливался во много раз. Конечно, всякий лес полон разной мелкой живности. Нет бы им всем сидеть тихо, чтобы можно было сразу отличить враждебные шаги от их безвредной возни. Он мысленно встряхнулся, отгоняя наваждение. Защитные заклинания исправно работают уже несколько недель, с чего бы они вдруг подвели? И все же ему никак не удавалось избавиться от ощущения, как будто сегодня что–то изменилось. Несколько раз он вскидывал голову, чувствуя, как затекла шея оттого, что он задремал в неудобной позе, привалившись к стенке палатки. Вокруг стояла такая глубокая бархатная чернота, словно он застрял в перемещении, не закончив трансгрессию. Рон поднес к лицу руку, пытаясь разглядеть свои пальцы; тут оно и случилось. Прямо перед ним сверкнул между деревьями яркий серебристый свет. Он двигался совершенно беззвучно, словно плыл по направлению к палатке. Уизли вскочил и поднял вверх волшебную палочку. Крик застрял у него в горле. Свет становился все ярче, деревья на его фоне выделялись черными силуэтами, Рон прищурился, вглядываясь. То, что светилось среди деревьев, выступило на поляну. Это был серебристо–белый волк, мерцающий ослепительным лунным сиянием. Его лапы ступали грациозно и по–прежнему бесшумно, и не оставляли следов на свежевыпавшем снегу. Он подошел к Рональду, высоко держа массивную голову с большими глазами и длинными ресницами. Рыжий смотрел во все глаза. Его поражало даже не само появление этого странного существа, а то, что волк кажется таким знакомым: он как будто ждал его, только забыл, что они договорились о встрече, а теперь вдруг вспомнил. Ему уже не хотелось звать Делию. Он голову готов был прозакладывать, что чудесный волк пришел к нему и ни к кому другому. Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга, а потом он повернулся и двинулся прочь.
– Постой! – попросил Рон охрипшим от долгого молчания голосом. – Не уходи!
Волк углубился в чащу, и скоро толстые черные стволы почти совсем заслонили его сияние. Ровно одну секунду Рон колебался, весь дрожа. Осторожность шептал: это обман, ловушка, западня, но всепобеждающий инстинкт говорил: здесь нет темной магии.
Гриффиндорец кинулся вдогонку. Снег скрипел у него под ногами, но движения волка были беззвучны, потому что он весь состоял из чистого света. Он уводил его все дальше, в глубь леса. Рон торопился, он был уверен, что когда волк, наконец, остановится, то позволит ему подойти, и заговорит с ним, и расскажет обо всем, что ему так нужно знать. Наконец зверь остановился и повернул к нему свою прекрасную голову.
Рон побежал. Вопрос уже вертелся на языке, но стоило ему открыть рот, как он исчез. Темнота разом поглотила его, но сияющий отпечаток все еще горел у него перед глазами, словно выжженный на сетчатке, мешая смотреть. Когда Уизли зажмурился, образ только сделался ярче. Ему стало жутко; пока волк был здесь, он чувствовал себя в безопасности.
– Люмос! – прошептал он. На конце волшебной палочки зажегся свет. Образ серебряного волка постепенно тускнел. Рон стоял, моргая, и прислушивался к лесным шорохам, потрескиванию сучьев, тихому шуршанию снега. Что, если на него сейчас нападут? Неужели он нарочно заманил его? Там действительно кто–то стоит на самом краю освещенного круга или ему это кажется со страху? Он поднял палочку над головой. Никто на него не бросался, не ударил из–за деревьев зеленый луч. Зачем же волк привел его сюда? В свете волшебной палочки что–то блеснуло, Рональд круто обернулся, но увидел всего лишь замерзшее озерцо. Черный потрескавшийся лед заблестел, когда Уизли поднял палочку повыше, чтобы лучше его рассмотреть. Он осторожно подобрался к берегу. Поверхность льда отразила его искаженную тень, луч света от волшебной палочки, а в глубине под толстой мутно–серой коркой блестело что–то еще, похожее на большой серебряный крест.
Сердце рыжего подпрыгнуло и застряло в горле. Он упал на колени в снег, поднес волшебную палочку к самому льду. Густо–красный отблеск… это же меч, и рукоять украшена рубинами. На дне лесного озерца лежал меч Гриффиндора.
Рон смотрел на него, затаив дыхание. Как это может быть? Откуда здесь, в глухом лесу, совсем рядом с их палаткой взялся этот меч? Какая–то неведомая магия заставила Делию устроить стоянку именно на этом месте или серебряный волк, который он сначала принял за Патронуса, на самом деле что–то вроде хранителя озера? Или меч поместили в озеро уже после того, как они здесь появились? А тогда где сейчас человек, который это сделал?
