Текст книги "A Beautiful Lie (СИ)"
Автор книги: tekis
сообщить о нарушении
Текущая страница: 43 (всего у книги 44 страниц)
Она чувствовала, как бешено бьется о ребра сердце. Как странно, что под действием смертного страха оно колотится все сильнее, мужественно поддерживая жизнь. Но все же ему придется остановиться, и очень скоро. Его удары сочтены. Сколько останется времени, после того как они с Гарри встанут и последний раз пройдут через замок на территорию, а оттуда в Запретный лес? Волна ужаса накрыла Слизеринку, лежавшую на полу и бережно поддерживаемую Джинни под эту траурную барабанную дробь в груди. Интересно, умирать – больно? Сколько раз они были на волосок от смерти, ускользали от нее – и ни разу не думали при этом о ней самой. Воля к жизни была в них всегда намного сильнее страха смерти. Однако им и в голову не приходило уклониться, сбежать от Волан–де–Морта. Все было кончено, они это знали, и не сделанным оставалось только само это дело: смерть.
Гарри, сидя на мраморной полуразвалившейся лестнице, не в силах смотреть на тела своих товарищей и даже на саму Делию – тоже думал о смерти. Он завидовал сейчас даже смерти своих родителей. Ему потребуется мужество другого рода – он должен хладнокровно шагать навстречу собственному уничтожению. Поттер почувствовал, что пальцы у него слегка дрожат, и попытался унять их, хотя увидеть его здесь никто не мог: все портреты были пусты. Он стал медленно подниматься, сел и сразу почувствовал себя живым как никогда, с небывалой силой ощутил собственное живое тело. Почему он не замечал прежде, какое это чудо: мозг, мускулы, колотящееся в груди сердце? И от всего этого ничего не останется, по крайней мере, ничто из этого не останется с ним. Он дышал глубоко и медленно, рот и горло были совершенно сухие, но и глаза тоже. Предательство Дамблдора – почти пустяк. Конечно, его план был шире. Гарри был просто слишком глуп, чтобы это осознать, но теперь все стало ясно. Он ни разу не усомнился в собственном предположении, что Дамблдор не хочет его смерти. Теперь он понял, что жизни ему было отведено столько, сколько требовалось на уничтожение всех крестражей. Дамблдор поручил им уничтожать их, и они послушно разрубали нити, связывающие с жизнью не только Волан–де–Морта, но и их самих. Какой четкий, изящный план – не губить лишних жизней, а поручить опасную задачу мальчику с девочкой, все равно обреченных на заклинание, чья смерть будет не потерей, а очередным ударом по Волан–де–Морту. Дамблдор знал и то, что Гарри не станет уклоняться, что они пойдут до конца, несмотря на то, что это их конец. Ради этого директор и взял на себя труд познакомиться с мальчиком поближе. Дамблдор знал не хуже Темного Лорда, что Поттер не позволит другим умирать за себя, когда узнает, что в его власти это прекратить. Образы Джорджа, Люпина и Тонкс, лежавших мертвыми в Большом зале, снова возникли перед его внутренним взором, и на мгновение у него перехватило дыхание: смерть нетерпелива. Но Дамблдор его переоценил, как и Делию. Гарри не выполнил свою задачу – змея еще, кажется, жива, но точно он не знал. А если так, то еще один крестраж будет привязывать Волан–де–Морта к земле, даже после гибели Гарри. Конечно, он сильно облегчил задачу своему преемнику. Гарри задумался, кто мог бы это сделать: Рон и Делия, конечно, знают, что нужно. Поэтому Дамблдор и велел ему посвятить своих друзей в тайну, чтобы, если он слишком рано встретит свою истинную судьбу, было кому продолжить его дело. Все эти мысли ложились, как ледяные узоры на оконное стекло, на твердую поверхность неопровержимой истины: он должен умереть.
Я должен умереть. Это должно прекратиться.
Рон и Делия казались ему сейчас страшно далекими, как будто они находились в какой–то заморской стране. Ему казалось, что он расстался с ними давным–давно. Никаких прощаний и объяснений, это он решил твердо. В этот путь они не могут отправиться вместе, он не даст Делии погибнуть, а их попытки его удержать означали бы трату драгоценного времени. Он взглянул на помятые золотые часы, подаренные ему на семнадцатилетие. Прошла уже почти половина часа, отведенного ему Волан–де–Мортом. Гарри встал. Сердце колотилось о ребра, как обезумевшая птица. Наверное, оно знало, что времени осталось мало, и хотело наверстать удары за целую жизнь. Не оглянувшись, он побежал к выходу что было мочи. Замок был пуст. Передвигаясь по нему в одиночестве, он чувствовал себя призраком, словно он уже умер. Рамы портретов по–прежнему были пусты. Повсюду царила призрачная тишина, как будто все дыхание жизни, еще оставшееся здесь, стеклось в Большой зал, где выжившие оплакивали своих мертвецов. Гарри набросил мантию–невидимку и пошел вниз, и вскоре он уже спускался по мраморной лестнице в вестибюль. Может быть, какая–то частичка его души хотела, чтобы его заметили, увидели, остановили, но мантия–невидимка была, как всегда, непроницаема, и он беспрепятственно вышел на крыльцо. И тут на него чуть не налетел Невилл. Вдвоем с кем–то еще он вносил в замок мертвое тело. Гарри вгляделся, и ему чуть не стало дурно: Колин Криви, несовершеннолетний, видимо, пробрался обратно, как это сделали Малфой, Крэбб и Гойл. Умерший казался совсем маленьким.
– Знаешь что, Невилл? Я его и один донесу, – сказал Оливер Вуд.
Он поднял Колина на плечо захватом пожарного и понес в Большой зал. Невилл на мгновение прислонился к дверному косяку и утер лоб тыльной стороной ладони. Вид у него был сейчас, как у старика. Передохнув минуту, он двинулся по ступенькам обратно в темноту – отыскивать других павших. Поттер оглянулся на Большой зал. Там толпились люди, утешая друг друга, подавая воду, стоя на коленях перед мертвыми, но никого из тех, кто был ему дорог, Гарри не увидел. Ни Делии, ни Рона, ни Джинни или еще кого–нибудь из Уизли, ни Полумны. Ему казалось, что он отдал бы все время, которое у него еще оставалось, за возможность взглянуть на них в последний раз. Но смог ли бы он тогда оторваться? Нет, так даже лучше. Он спустился с крыльца в темноту. Было около четырех часов утра, и во дворе замка стояла мертвая тишина. Казалось, трава и деревья, затаив дыхание, ждали, сумеет ли он выполнить свой долг.
Гарри подошел к Невиллу, склонившемуся над очередным телом:
– Невилл…
– Господи, Гарри, у меня чуть сердце не выскочило.
Поттер скинул мантию–невидимку. У него внезапно возникла идея – он ведь хотел быть совершенно уверен.
– Куда это ты собрался один? – подозрительно спросил Долгопупс.
– Так нужно по плану, – ответил Гарри. – Я должен кое–что сделать. Послушай, Невилл…
– Гарри! – Невилл вдруг испугался. – Ты ведь не собираешься сдаваться?
– Нет, – с легкостью солгал Гарри. – Нет, конечно. Я иду не за этим. Но мне придется пока отлучиться. Невилл, ты знаешь змею Волан–де–Морта? У него есть огромная змея, он зовет ее Нагайна.
– Да, я слышал, и что?
– Ее нужно убить. Рон и Делия знают об этом, но если вдруг…
Ужас этого предположения на мгновение сдавил ему горло, лишив дара речи. Но Гарри взял себя в руки: это слишком важно, нужно делать, как Дамблдор, сохранять трезвую голову, оставить дублеров, тех, кто сможет продолжить его дело. Дамблдор знал, умирая, что оставляет троих, посвященных в тайну крестражей. Теперь Невилл займет место Гарри, и посвященных по–прежнему останется трое.
– Если вдруг они не смогут, а тебе представится случай…
– Убить змею?
– Убить змею, – повторил Гарри.
– Ладно, Гарри. Сам–то ты как?
– Нормально. Спасибо, Невилл.
Гарри двинулся дальше, но Долгопупс схватил его за руку:
– Мы все будем сражаться дальше, Гарри, понимаешь?
– Да, я…
Он задохнулся, не в силах закончить фразу. Похоже, Невилла это не удивило. Он похлопал Поттера по плечу, выпустил его руку и пошел дальше отыскивать тела. Гарри снова накинул мантию и зашагал быстрее. Неподалеку мелькнул еще силуэт, склоненный над другой фигурой, лежащей на земле. Он был в шаге от них, когда понял, что это Джинни. Она нагнулась над девочкой, с плачем звавшей маму.
– Ничего, – говорила Джинни, – все хорошо. Мы сейчас отнесем тебя в замок.
– Я хочу домой, – прошептала девочка. – Я не хочу больше сражаться.
– Я понимаю, – сказала Джинни, и голос ее пресекся. – Все будет хорошо.
У Гарри мороз пробежал по коже, но он заставил себя идти дальше. Ему показалось, что Джинни обернулась, когда он проходил; ему хотелось знать, почувствовала ли она его присутствие, но он не произнес ни слова и не обернулся. В темноте проступила хижина Хагрида. В окнах не было света, Клык не скребся у двери, приветствуя проходящих громким лаем. Вечера в гостях у Хагрида, блеск медного чайника на плите, печенье и великанья еда, огромное бородатое лицо, Рон, изрыгающий слизняков…
Гарри двинулся дальше, дошел до опушки леса и остановился. Между деревьев скользили дементоры. Он чувствовал исходящий от них холод и не был уверен, что сумеет пройти сквозь него невредимым. Вызвать Патронуса у него не было сил. Он больше не мог удерживать дрожь. Это все же не просто – умереть. Каждый вздох, запах травы, прохладный воздух, овевающий лицо, – какие сокровища. Подумать только, что у людей в запасе годы и годы, время, которое некуда девать, так много времени, что оно порой тянется слишком медленно, а он цепляется за каждую секунду. Он чувствовал, что не в силах идти дальше, и в то же время знал, что должен. Долгая игра окончилась, снитч пойман, пора покидать поле.
Снитч.
Гарри порылся негнущимися пальцами в мешочке на шее и достал его оттуда.
«Я открываюсь под конец».
Он глядел на снитч, дыша тяжело и быстро. Теперь, когда ему хотелось, чтобы время шло как можно медленнее, оно, похоже, набрало скорость. Понимание пришло мгновенно, словно в обход мысли. Вот он, конец. Время настало. Он прижал золотой шар к губам и прошептал:
– Я скоро умру.
Металлическая оболочка раскрылась. Гарри опустил дрожащую руку, вытащил из–под мантии палочку и сказал:
– Люмос!
Черный камень с зубчатым разломом посередине засел в обеих половинках снитча. Воскрешающий камень треснул по вертикальной линии, изображавшей Бузинную палочку. Треугольник и круг – символы Мантии и Камня – остались нетронутыми. И вновь Гарри все понял, не размышляя. Дело не в том, чтобы вернуть их, – ведь он скоро к ним присоединится. Это не он их звал – они звали его. Он закрыл глаза и трижды повернул камень на ладони. Гарри знал, что волшебство подействовало, потому что слышал тихие шорохи, шаги легких ног по глинистой, усыпанной хворостом опушке Запретного леса. Поттер открыл глаза и посмотрел кругом. Они были не призраками и не живой плотью – это было видно. Больше всего они были похожи на Реддла, вышедшего из дневника в те давние дни, – этот Реддл был памятью, ставшей почти осязаемой. Они спешили к нему, не столь вещественные, как живые тела, но гораздо ощутимее, чем призраки, – все с одинаковой приветливой улыбкой. Джеймс был такого же роста, как Гарри. На нем была та же одежда, что в день смерти; непокорные волосы взъерошены, очки немного на сторону, как у мистера Уизли. Люпин тоже казался моложе, совсем не таким потрепанным, и его волосы были темнее и гуще. Он был явно рад оказаться в знакомых местах, где так много бродил в юности. Улыбка Лили сияла ярче, чем у всех остальных. Подойдя к нему, она откинула свои длинные волосы, а ее зеленые глаза, так похожие на его собственные, впивали его лицо с такой жадностью, будто вовек не смогут на него наглядеться.
– Ты был таким молодцом!
Гарри не мог вымолвить ни слова. Он любовался ею и думал, что хотел бы вечно стоять, не сводя с нее глаз, и больше ему ничего не нужно.
– Ты почти у цели, – сказал Джеймс. – Осталось чуть–чуть. Мы так гордимся тобой!
– Это больно?
Ребяческий вопрос сорвался с уст Гарри прежде, чем он успел подумать.
– Умирать? Нет, нисколько, – ответил Люпин. – Быстрее и легче, чем засыпать. Тем более что он хочет побыстрее. Он мечтает покончить с этим.
– Я не хотел, чтобы вы умирали, – обессилено простонал Гарри. Эти слова вырвались у него помимо воли. – Никто из вас. Мне так жаль. Он обращался прежде всего к Люпину, умоляющим тоном. – Когда у вас только что родился сын, Римус, мне так жаль.
– Мне тоже, – с горечью ответил Люпин. – Жаль, что я с ним так и не познакомлюсь. Но он узнает, за что я погиб, и, надеюсь, поймет. Я старался сделать более счастливым мир, в котором ему предстоит жить.
Прохладный ветерок, веявший, казалось, из самой чащи леса, растрепал волосы на лбу у Гарри. Он понимал, что они не скажут ему «пора» – он должен сам принять решение.
– Вы будете со мной?
– До самого конца, – заверил Джеймс.
– И они вас не увидят? – спросил Гарри.
– Мы часть тебя, – ответила Лили. – И видны только тебе.
Гарри взглянул на мать.
– Не отходи от меня, – прошептал он. И пошел дальше.
Холод, исходящий от дементоров, не причинил ему вреда. Он прошел сквозь него со своими спутниками, заменившими ему Патронуса. Вместе они пробирались между тесно стоящих старых деревьев с переплетенными кронами и шершавыми кряжистыми корнями, выпиравшими из земли. В темноте Гарри плотно запахнул мантию, и все дальше углублялся в лес, не зная в точности, где искать Волан–де–Морта, но не сомневаясь, что он его найдет. Рядом с ним почти бесшумно скользили Джеймс, Люпин и Лили, и их присутствие было его отвагой, его способностью переставлять ноги, шагая все дальше и дальше. Ему казалось, что ум и тело у него странно разъединены: руки и ноги двигались, не получая сознательных указаний, как будто в теле, которое ему вскоре предстояло покинуть, он был пассажиром, а не водителем. Мертвые, шедшие вместе с ним через лес, были для него сейчас куда реальнее, чем живые, оставшиеся в замке. А Рон и Делия и все остальные казались ему призраками сейчас, когда он брел, спотыкаясь, навстречу своему концу, навстречу Темному Лорду.
Глухой стук и шепот: кто–то еще пробирался рядом. Гарри замер под мантией, вглядываясь в темноту и прислушиваясь. Его мать и отец, и Люпин замерли вместе с ним.
– Здесь кто–то есть, – раздался где–то рядом грубый голос. – В мантии–невидимке. А вдруг это…
От соседнего дерева отделились две фигуры. Гарри узнал Яксли и Долохова: они всматривались сквозь тьму как раз туда, где стояли Гарри, его родители и Люпин, и явно ничего не видели.
– Я точно кого–то слышал, – подметил Яксли. – Может, зверь какой, а?
– Этот остолоп Хагрид кого только тут не держал, – ответил Долохов, поозиравшись по сторонам.
Яксли посмотрел на часы:
– Время почти вышло. У Поттера был час. Он не придет.
– А он был уверен, что мальчишка придет. То–то рассердится.
– Вернемся лучше, – решил Яксли. – Узнаем, какие дальнейшие планы.
Повернувшись, они с Долоховым зашагали обратно в глубь леса. Гарри пошел следом, поняв, что они выведут его как раз туда, куда надо. Он поглядел через плечо, и мать улыбнулась ему, а отец ободряюще кивнул. Не прошло и нескольких минут, как Гарри увидел впереди свет. Яксли и Долохов вышли на поляну, в которой Поттер узнал прежнее обиталище чудовища Арагога. Остатки огромной паутины все еще болтались на деревьях, но страшный рой его потомства ушел с Пожирателями Смерти сражаться на их стороне. Посреди поляны горел костер. В его дрожащем свете видна была группа глухо молчащих, настороженных Пожирателей. Некоторые и здесь не снимали масок и капюшонов, лица других были открыты. Чуть поодаль сидели два великана, отбрасывая на поляну огромные тени; их жестокие, грубо вытесанные лица были похожи на скалы. Гарри увидел Фенрира: он, поеживаясь, грыз свои длинные ногти. Высокий, белокурый Роул покусывал кровоточащую губу. Отец Делии все еще под заклятием выглядел запуганным и сломленным, в запавших глазах Розалины, которая тоже оказалась среди них, читались недобрые предчувствия. Все взгляды были обращены на Волан–де–Морта. Он стоял с опущенной головой, держа в белых пальцах Бузинную палочку. Казалось, он молится или считает про себя, и Гарри, замершему на краю поляны, вдруг пришла нелепая мысль: так считает водящий, когда играют в прятки.
К немому удивлению Нагайны он не наблюдал. В груди мелькнула тень надежды: Делия смогла ее погубить?
– Его нигде нет, повелитель, – сообщил Долохов.
Ни одна черта не дрогнула в лице Темного Лорда. В отблесках костра его красные глаза казались горящими угольками. Он медленно крутил в длинных пальцах Бузинную палочку.
– Повелитель… – это заговорила Беллатриса. Она сидела рядом с Волан–де–Мортом, растрепанная, с исцарапанным лицом, но целая и невредимая. Он поднял руку, останавливая ее, и она не договорила; глядя на него с почтительным обожанием.
– Я думал, он придет, – сказал Волан–де–Морт своим высоким, ясным голосом, устремив взгляд в пламя костра. – Я ожидал его прихода.
Все молчали. Казалось, они испуганы не меньше Гарри, чье сердце колотилось о ребра с такой силой, словно стремилось вырваться из тела, которым он собирался пожертвовать. Вспотевшими ладонями Поттер стащил с себя мантию–невидимку и затолкал под одежду вместе с волшебной палочкой, чтобы не было соблазна бороться.
– Я, видимо, ошибся, – неуверенно произнес Волан–де-Морт.
– Нет, не ошиблись.
Гарри сказал это громко, как только мог, собрав все оставшиеся силы: он не хотел, чтобы в его голосе был слышен страх. Воскрешающий камень выскользнул из его онемевших пальцев, и, делая шаг вперед, к костру, он видел краем глаза, как тают в воздухе его родители и Люпин. В эту минуту ему не важен был никто, кроме Волан–де–Морта. Их было сейчас здесь только двое. Эта иллюзия рассеялась так же быстро, как появилась. Великаны зарычали, Пожиратели Смерти вскочили на ноги, раздались крики, ахи и даже смех.
Волан–де–Морт стоял неподвижно, но его красные глаза были устремлены на подходившего Гарри, отделенного от него лишь пламенем костра.
И тут раздался голос:
– Нет, Гарри! Нет!
Он обернулся. Хагрида, связанного по рукам и ногам, прикрутили веревками к соседнему дереву. Его огромное тело судорожно билось в безнадежных попытках освободиться, раскачивая макушку кроны.
– Нет, нет, Гарри, чего ты?
– Молчать! – рявкнул Роул. Взмах его палочки – и Хагрид смолк. Беллатриса вскочила, переводя горящий взгляд с Волан–де–Морта на Гарри. Грудь ее высоко вздымалась. Все застыли, шевелились лишь языки пламени. Поттер ощутил на груди под рубашкой свою волшебную палочку, но не сделал попытки ее достать.
Темный Лорд и Гарри неподвижно глядели друг на друга, потом Волан–де–Морт чуть склонил голову набок, рассматривая стоявшего перед ним мальчика, и странная безрадостная улыбка искривила его тонкие губы.
– Гарри Поттер, где потерял подружку? – спросил он мягко. Его голос сливался с шипением огня. – Мальчик, Который Выжил.
Пожиратели Смерти не шевелились. Они ждали. Все вокруг замерло в ожидании. Хагрид бился в своих путах, Беллатриса тяжело дышала, а Гарри вдруг ни с того ни с сего вспомнил Делию, ее сияющие глаза, вкус ее губ.
Волан–де–Морт поднял палочку. Голова его была по–прежнему склонена набок, как у мальчишки, с любопытством ждущего, что будет дальше. Поттер взглянул в красные глаза, желая лишь одного: чтобы все произошло прямо сейчас, пока он еще стоит ровно, пока не утратил власти над собой, не выдал своего страха.
Он увидел шевеление тонких губ, вспышку зеленого пламени – и все исчезло.
========== Chapter XLIII. Flaw in Plan ==========
Он лежал ничком, прислушиваясь к тишине. Совершенно один. Никто не наблюдал за ним. Здесь никого не было. Гарри был не вполне уверен, что он сам здесь есть. Прошло довольно много времени – а может быть, никакого времени не проходило, – и ему пришло в голову, что он существует, что он не просто бестелесная мысль, потому что он лежит, определенно лежит на чем–то. Следовательно, у него есть чувство осязания, и к тому же существует поверхность, на которой он лежит.
Голос будто из тумана заставил его сесть. Ноздри все еще наполнял запах леса. Но теперь он чувствовал под щекой холодную твердую землю, а дужка очков, съехавших набок, впивалась ему в висок. Все тело у него болело, а то место, куда ударило Убивающее заклятие, саднило, как ушиб от удара кастетом. Он лежал, не шевелясь, прямо там, где упал; левая рука вывернулась под неестественным углом, рот раскрыт. Он ожидал услышать крики восторга и торжества по случаю своей смерти, но вместо этого слышались торопливые шаги, перешептывания и встревоженный ропот.
Его звала Делия. Наконец, он может признать себе, что любит ее. Вот сейчас или никогда.
– Гарри, мы здесь, очнись, – ее мягкий голос убаюкивал, давая ложную надежду, что все будет хорошо. – Гарри, ты жив?
И он вынырнул будто из вязкого болота. Глаза распахнулись, сосредотачиваясь на белом как полотно лице девушки рядом.
– Вот и вся компания в сборе, – этот, пронизывающий до дрожи голос, он не мог спутать ни с чем. На секунду Поттер огляделся: никакого леса, рядом то, что осталось от Хогвартса. Кто–то притащил его сюда.
– Гарри Поттер, оказывается, жив, – объявил Темный Лорд всем присутствующим. – Я не смог его убить. Снова.
Наступила тишина ожидания. Никто не шевелился.
– Никто тебя не боится, Лорд Волан–де–Морт, – с высоко поднятой головой произнесла Делия. Она стояла вплотную к нему, загораживая собой Гарри, еле поднявшегося на ноги.
– А, это ты, дорогая Делия, – вальяжно произнес Темный Лорд. – Как же я мог про тебя забыть? Авада Кедавра!
– Нет!
Полыхнула вспышка, и Делия успела даже подумать, что сейчас умрет, но до боли знакомый голос, а в следующую секунду грохот свалившегося рядом тела отрезвили ее.
–Мама…
Розалина Викандер лежала в ногах у дочери, не шевелясь. Взгляд ее навеки потух.
Не прошло и секунды, как рядом свалилось еще одно тело.
– Папа… НЕТ!
Этот крик был потрясением. Истошный вопль вырвался из груди Слизеринки, сгибая ту пополам от боли: и моральной, и физической.
Это всего лишь сон. Кошмарный сон.
Но нет, кажется, явь. Ее родители мертвы.
Внутри не было ничего. Пустота.
Она бесшумно втягивала в себя спертый воздух, от которого голова словно начинала пухнуть изнутри.
Сердце колотило где–то в глотке, а горло пекло так, будто оно вот–вот зажжется огнем. Тело ныло, словно предвкушая новую волну боли, хотя еще не отошло от старой.
Мозг, словно окунутый в лед. Соображает медленно и неторопливо, перебарывая жующую боль в каждой напряженной мышце. Мысли путаются.
Внезапно взгляд ее натыкается на Темного Лорда, наполовину сокрытому в тени своих соратников, однако практически сразу различает застывшие глаза, пытливо всматривающиеся в нее.
И вдруг разрывающая вспышка боли. Будто раскаленным до нельзя кнутом полоснули по спине. На миг грудную клетку обожгло страхом, когда земля ушла из–под ног. На один всего миг, но затем этот страх снесло давящей, опаляющей волной боли, вкручивающейся под лопатки.
– Круцио!
Это было то самое, парализующее, потому что она упала, как подкошенная, рыча сквозь зубы, прикладываясь скулой и лбом об землю. То, что заставляло едва не ломать себе хребет от напряжения, в которое завязалась каждая мышца.
Ей казалось, что мясо заживо сдирают с ребер и не дают шевельнуться. Вывернуться. И палочкой нет момента воспользоваться.
Гарри и Рон смотрят в бессилии. У Поттера дыхания нет. Плотный обруч обхватывает ребра и сжимает их.
Нет, он не позволит мучить ту, что любит.
– Г… Гарри… – хрипит Делия сквозь сведенную челюсть. Чувствует, как покореженные внутренности не желают возвращаться в норму. Легким едва удается наполняться воздухом, смешанным с собственной кровью. Теперь она четко чувствовала ее не только на ладони, но и на языке. Она поднималась изнутри вместе с отвратительно–горькой желчью.
Беспомощный хрип опаляет горло, а протестующее тело само совершает рывок в попытке подняться. Но из губ девушки наконец–то вырывается вопль, от которого закладывает уши. И звенит.
Звенит в голове, нарастая, разбухая, двигая по сосудам эту боль, и ощущение такое, что тело сейчас просто распадется на молекулы, исчезнет из подземелья. Боль в спине такая адская, что даже образ Гарри теряется в красном тумане, пока глаза не начинают закатываться. Блэк ломается. Она чувствует, как что–то внутри, поддерживающее в ней жизнь, начинает медленно, с хрустом, сдвигаться со своего места. Теплая струйка стекает по мочке уха, теряясь в волосах, и от этого ощущения сводит дыхание. Леденеет сердце, которое сокращается так быстро и сильно, что ему хватило бы одного прикосновения к груди, чтобы разорваться на части.
– Убить их всех, а с Поттером я разберусь сам! – холодный и безразличный голос Лорда въедается в воспаленное сознание подобно шилу.
Вдох.
Судорожно, сокращающимся горлом. Открывая воспаленные глаза, поедая непослушными легкими кислород. Вслушиваясь в собственное натужное мычание на выдохах.
Ускользающее сознание ухватилось за это. Боли нет. Прошла, оставив за собой трясущуюся оболочку. Она едва заставила себя повернуть голову. Моргнула несколько раз, пытаясь избавиться от красноватого напыления на обратной стороне сетчатки. И тут же столкнулась с темными глазами напротив.
Она ничего не понимала.
– Вы сведете меня в могилу, Блэк, – это правда он? Снейп? Живой?
Делия не верила.
– Живой, – произнес он шепотом, будто прочитав ее мысли.
Сейчас все должно закончиться. Вот–вот, еще немного.
========== Chapter XLIV. Part I. The Fall of the Dark Lord ==========
С отдаленной границы школы послышался шум, как будто сотни людей перебирались через не видные отсюда стены и рвались к замку с громкими воинственными кликами. В ту же минуту из–за угла замка показался запыхавшийся Грохх с воплем: «ХАГГИ!» В ответ ему раздался рык великанов Волан–де–Морта: они ринулись на Грохха, как боевые слоны, и земля затряслась под их топотом. Потом раздалось цоканье копыт, звук натягиваемой тетивы – и на Пожирателей Смерти внезапно обрушился град стрел. Люди Темного Лорда закричали от неожиданности, ломая строй. Гарри вытащил из–под одежды мантию–невидимку, набросил ее на себя, вскочил на ноги – нужно действовать сейчас. Он беспокоился о Делии, но сейчас она была в надежных руках под прикрытием Рона и, кажется, Снейпа.
Начался хаос. Стрелы кентавров рассеивали Пожирателей, все, кто мог, бежали от топчущих вслепую великаньих ног, и все ближе и ближе громыхало подкрепление, явившееся неизвестно откуда: Поттер увидел огромных крылатых чудищ, парящих над головами великанов Волан–де–Морта. Фестралы и гиппогриф Клювокрыл выцарапывали великанам глаза, а Грохх мутузил их кулаками. Волшебникам – как защитникам Хогвартса, так и Пожирателям Смерти – пришлось отступить обратно в замок. Гарри метал заклятия и чары во всех Пожирателей подряд. Они падали, не понимая, откуда пришел удар, а их тела топтала отступающая толпа. Он, все еще скрытый под мантией–невидимкой, протолкался в вестибюль в поисках Волан–де–Морта. Он увидел Темного Лорда на другом конце помещения: отступая в Большой зал, тот направо и налево метал заклятия из волшебной палочки, продолжая в то же время раздавать приказания своим сторонникам. Поттер снова применил Щитовые чары, и намеченные Волан–де–Мортом жертвы, Симус Финниган и Нина Эббот, прорвались мимо него в Большой зал, где уже разгоралось сражение. Все больше и больше людей взбегало по ступеням крыльца. Гарри увидел, как Чарли Уизли обгоняет Горация Слизнорта, на котором по–прежнему была изумрудного цвета пижама. Они, похоже, шли во главе целого отряда друзей и родных тех учеников Хогвартса, которые остались защищать школу, а за ними двигались лавочники и домовладельцы Хогсмида. Кентавры Бейн, Ронан и Магориан, громко стуча копытами, ворвались в вестибюль – и тут за спиной у Поттера сорвалась с петель дверь, ведущая к кухням. Эльфы–домовики Хогвартса толпой хлынули в вестибюль, громко крича и размахивая ножами и топорами для мяса. Ими предводительствовал Кикимер с медальоном Регулуса Блэка на груди, и его квакающий голос перекрывал даже царивший здесь шум:
– Все на битву! На битву! На битву за моего хозяина, надежду и оплот эльфов–домовиков! Бей Темного Лорда во имя отважного Регулуса! На битву!
С горящими злобой личиками они рубили топорами и кололи ножами икры и щиколотки Пожирателей Смерти. Куда ни глянь, Пожиратели отступали, подавленные численным превосходством противника, сражаемые несущимися отовсюду заклятиями, стрелами из луков кентавров, корчась от втыкающихся в ноги ножей, напрасно пытаясь бежать под натиском все прибывающей толпы. И все же битва еще не кончилась. Гарри, продираясь между сражающимися и пленными, прорвался наконец в Большой зал. Волан–де–Морта он увидел в самой гуще схватки. Тот в ярости крушил все, что попадалось ему на пути. Гарри не мог прямо подступиться к нему и с трудом прокладывал себе путь под мантией–невидимкой. В Большом зале стало совсем тесно – все, кто еще мог держаться на ногах, рвались внутрь. Гарри видел, как Фред и Ли Джордан повалили на пол Яксли, как Долохов пал от руки Флитвика, как Хагрид швырнул через всю комнату Уолдена Макнейра и тот врезался в противоположную стену и мешком упал на пол. Он видел, как Невилл сбил с ног Фенрира Сивого, как Аберфорт ударил Оглушающим заклятием Руквуда, как Артур и Перси одолели Толстоватого. Лорд сражался разом с Макгонагалл, Слизнортом и Кингсли. С холодной ненавистью он смотрел, как они, пригибаясь, мечутся вокруг него и никак не могут нанести решающий удар. Беллатриса продолжала борьбу в нескольких шагах от Волан–де–Морта. Как и ее повелитель, она в одиночку сражалась с двумя за раз: Джинни и Полумна напрягали все силы, но не могли одолеть Беллатрису. Гарри чуть не потерял голову, увидев, как Убивающее заклятие просвистело в дюйме от Джинни, так что она чудом осталась жива. Поттер сменил направление и вместо Волан–де–Морта он бросился к Беллатрисе. Но не успел он пробежать и нескольких шагов, его отбросило в сторону.
– НЕ ТРОНЬ МОЮ ДОЧЬ, МЕРЗАВКА!
Миссис Уизли на бегу сбрасывала мантию, освобождая руки. Беллатриса резко повернулась – и расхохоталась при виде новой противницы.
– С ДОРОГИ! – крикнула миссис Уизли двум девушкам, выхватила палочку и бросилась в бой. С ужасом и восторгом Гарри смотрел, как хлещет и крутится волшебная палочка в руках Молли Уизли и как исчезает улыбка с лица Беллатрисы Лестрейндж, превращаясь в злобную гримасу. Потоки пламени лились с обеих палочек, пол под ногами волшебниц раскалился и покрылся трещинами; обе дрались не на жизнь, а на смерть.
– Нет! – крикнула миссис Уизли бросившимся ей на помощь школьникам. – Уйдите! Прочь отсюда! Она моя!
Сотни зрителей стояли теперь вдоль стен, наблюдая за двумя сражающимися группами: Волан–де–Мортом и его тремя противниками и Беллатрисой и Молли. Гарри, невидимый под мантией, замер, не зная, в какую сторону кинуться, разрываясь между стремлением атаковать Темного Лорда и потребностью защитить миссис Уизли, и к тому же боясь попасть в невинного.
