Текст книги "A Beautiful Lie (СИ)"
Автор книги: tekis
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 44 страниц)
– Чтобы поставить Метку? – вдруг догадался Поттер.
– Наверное. Должно быть, они договорились обо всем еще в Выручай–комнате, – предположил Люпин. – Правда, не думаю, что Гиббону так уж хотелось в одиночку дожидаться там Дамблдора, потому что он скоро спустился вниз, присоединился к сражению и попал под смертоносное заклятие, на волосок пролетевшее мимо меня.
– Значит, если Рон наблюдал за Выручай–комнатой вместе с Полумной, – обращаясь к Невиллу, прохрипел Гарри, – то ты…
– Да, дежурил у кабинета Снейпа, – прошептал Долгопупс, в глазах которого поблескивали слезы. – Проторчал там целую вечность, ничего не происходило, что творится наверху, я не знал. Рон же взял Карту с собой, а около полуночи в подземелье примчался профессор Флитвик. Он что–то кричал о Пожирателях Смерти в замке, по–моему, меня он даже не заметил, просто ворвался в кабинет Снейпа, и мы услышали, как он говорит, что Снейп должен пойти с ним и помочь, потом какой–то громкий удар, а после Снейп выскочил из кабинета и увидел меня и… и… я оказался таким дураком, Гарри! – тихо произнес Невилл. – Он сказал, что у профессора Флитвика обморок, велел мне зайти в кабинет, позаботиться о нем, пока… пока сам он будет сражаться с Пожирателями Смерти.
От стыда Долгопупс закрыл лицо ладонями и рассказ свой продолжил сквозь пальцы, приглушенным голосом:
– Я вбежал в кабинет – посмотреть, чем можно помочь профессору Флитвику, он без сознания лежал на полу и… ох, теперь–то все так очевидно. Снейп, скорее всего, оглушил его, а я этого не понял, Гарри, не понял, и дал Снейпу уйти!
– Тут нет твоей вины, – решительно заметил Люпин. – Если бы ты, Невилл, не подчинился Снейпу и преградил ему дорогу, он наверняка убил бы и тебя.
– То есть когда он поднялся наверх, – продолжал Гарри, мысленно следя за тем, как Северус, вытаскивая на ходу волшебную палочку, взбегает в развевающейся черной мантии по мраморной лестнице, – и добрался до места, где вы сражались…
– Нам приходилось туго, мы проигрывали, – негромко сказала Тонкс. – Гиббон был убит, но остальные Пожиратели готовы были драться на смерть. Невилла ранили, Билла погрыз Сивый, было темно, повсюду летали заклятия. Малфой куда–то исчез, должно быть, проскользнул мимо нас наверх, в башню. Потом и другие Пожиратели Смерти устремились за ним, и один из них перекрыл каким–то заклинанием лестницу за собой. Невилл бросился к ней, но его отбросило в воздух.
– Никому из нас прорваться не удалось, – пробурчал Рон, – а этот бугай, Пожиратель, расшвыривал повсюду заклятия, они отскакивали от стен, чуть не ударяя в нас.
– И тогда появился Снейп, – перебила его Тонкс, – и он не…
– Я краем глаза заметила, как он бежит к нам, но тут огромный Пожиратель снова метнул в меня заклятие, я пригнулась и потеряла Снейпа из виду, – Полумна замялась, вытирая слезы.
– Я видел, как он проскочил через проклятый барьер, словно того и не было, – прорычал Люпин. – Я попытался последовать за ним, но меня отбросило точно так же, как и Невилла.
– Очевидно, он знал заклинание, которое нам не известно, – прошептала МакГонагалл. – В конце концов, он же преподавал Защиту от Темных Искусств. Я то решила, будто он спешит нагнать ускользнувших в башню Пожирателей Смерти.
– Он и спешил! – гневно прыснул Поттер. – Но не ради того, чтобы их остановить, а чтобы помочь им и, готов поспорить, этот барьер пропускал только тех, у кого есть Черная Метка. Так что же произошло, когда он вернулся?
– Ну, как раз перед этим здоровенный Пожиратель выпалил заклинанием, которое обрушило половину потолка, заодно развалив и барьер на лестнице, – вздохнул Римус. – Мы все бросились к ней, во всяком случае, те, кто еще стоял на ногах, и, когда из облака пыли появились Снейп с Малфоем, никто из нас, естественно, не стал на них нападать.
– Мы просто пропустили их, – глухо произнесла Тонкс, – вот и все. Решили, что за ними гонятся Пожиратели Смерти, а в следующий миг Пожиратели вернулись вместе с Сивым, и снова началась драка. По–моему, я слышала, как Снейп крикнул что-то, но что – не разобрала.
– Он крикнул: «все кончено», – отрешенно сообщила Делия. – Он сделал то, что хотел сделать.
Все замолчали. Плач Фоукса еще разносился над землями замка. И пока музыка продолжала наполнять воздух, непрошеные, нежданные мысли прокрадывались в голову Гарри. Унесли ли уже тело Дамблдора от подножия башни? И как с ним поступят потом? Где найдет оно упокоение?
Поттер стиснул засунутые в карманы кулаки. И ощутил под костяшками правого холодный кусочек металла – кольцо. Двери больничного крыла резко распахнулись, заставив всех испуганно вздрогнуть: в палату торопливо вступил мистер Уизли, а следом за ним Флер с искаженным от ужаса лицом.
– Артур, – воскликнула Минерва, вскакивая и бросаясь ему навстречу, – мне так жаль.
– Билл, – прошептал мистер Уизли, увидев изуродованное лицо сына, и метнулся мимо МакГонагалл к его кровати.
Люпин и Тонкс торопливо встали и отступили в сторону, чтобы позволить мистеру и миссис Уизли приблизиться к Биллу. Молли вновь склонилась над сыном, коснулась губами его окровавленного лба. Артур еле сдерживал слезы.
– Вы сказали, что на него напал Сивый? – встревоженно спросил профессора МакГонагалл мистер Уизли. – Но ведь он не преобразился? Так что же это значит? Что будет с Биллом?
– Пока мы этого не знаем, – ответила декан Гриффиндора, бросая беспомощный взгляд на Люпина.
– Какое–то заражение, вероятно, произойдет, Артур, – осторожно подметил Люпин. – Случай редкий, быть может, уникальный. Не ясно, как поведет себя Билл, когда очнется.
Миссис Уизли отобрала у мадам Помфри остро пахнущую мазь и начала сама покрывать ею раны Билла.
– А Дамблдор… – продолжал мистер Уизли. – Это правда, Минерва? Он действительно…
Профессор МакГонагалл кивнула, и в этот же миг Гарри, почувствовав какое–то движение стоявшей рядом с ним Делии, взглянул на нее. Чуть сузившиеся глаза девушки не отрывались от Флер, которая, замерев, вглядывалась в Билла.
– Дамблдор погиб, – пролепетал Артур, а миссис Уизли могла сейчас думать только о сыне. Она вновь заплакала, слезы ее падали на изуродованное лицо Билла.
– Конечно, какая разница, как он выглядит… это не так уж и важно… но он был таким красивым мальчиком… всегда таким красивым… и собирался жениться!
– А это еще что такое? – внезапно и громогласно осведомилась Флер. – Что значит – соби’гался?
Молли повернула к ней залитое слезами, испуганное лицо.
– Думаете, Билл не захочет тепе’гь взять меня в жены? – гневно спросила Флер, сложив руки на груди. – Думаете, ‘газ его покусали, так он меня и ‘газлюбит?
– Нет, я совсем не об этом.
– И п’гавильно, потому что он захочет и еще как! – заявила Делакур, распрямляясь во весь рост и отбрасывая за спину длинную гриву белокурых волос. – Чтобы помешать Биллу любить меня, т’гебуется кое–что пок’гуче какого–то обо’готня!
– Да, да, конечно, – торопливо подтвердила Молли Уизли, – просто я думала, может быть… раз он теперь… то как же…
– Вы думали, что я не захочу за него выйти? – гневно раздувая ноздри, поинтересовалась Флер. – Что меня инте’гесует одна его внешность? По–моему, моей к’гасоты вполне хватит на нас обоих! А все эти ш’гамы показывают только, как отважен мой муж! Пустите, я сама! – яростно воскликнула она, отталкивая миссис Уизли и вырывая из ее рук мазь. Молли отпрянула назад, к мужу, и с растерянным видом наблюдала, как Флер обрабатывает раны Билла. Все молчали; Гарри не решался даже пошевелиться. Подобно всем остальным, он ожидал какого–то взрыва.
– У нашей тетушки Мюриэль, – произнесла после долгой паузы миссис Уизли, – есть редкой красоты диадема гоблинской работы. Я не сомневаюсь, что уговорю ее одолжить эту диадему вам на венчание. Знаете, она так любит Билла, а диадема очень пойдет вашим волосам, Флер.
– Спасибо, – чопорно ответила Делакур. – Уве’гена, это будет к’гасиво.
А через миг – Гарри не успел даже заметить, как это произошло, – две женщины уже плакали, обнимая друг дружку. Гарри был совершенно сбит с толку и, гадая, не сошел ли весь мир с ума, огляделся по сторонам: Рон выглядел таким же ошеломленным, как он, Делия и Полумна обменивались изумленными взглядами.
– Видишь! – произнес сдавленный голос. Тонкс гневно взирала на Люпина. – Она все равно хочет выйти за него, пусть даже он и искусан! Ей наплевать на это!
– Тут другое, – едва шевеля губами, отозвался напрягшийся вдруг Люпин. – Билл полным оборотнем не станет. Это два совершенно разных…
– Да мне–то что, какое мне дело? – воскликнула Тонкс, хватая Люпина за отвороты мантии и встряхивая его. – Я миллион раз говорила тебе…
Вот тут–то значение нового Патронуса Тонкс, ее получивших мышиный окрас волос, причина, по которой она бросилась искать Дамблдора, едва услышав, что Сивый снова на кого–то напал, – все это стало вдруг для Гарри совершенно ясным: выходит, между Тонкс и профессором Люпином было больше, чем простая дружба.
– А я миллион раз говорил тебе, – произнес Люпин, стараясь не встречаться с Тонкс взглядом, – что я слишком стар для тебя, слишком беден, слишком опасен.
– Сколько раз я тебе повторяла, Римус, ты ведешь себя просто смешно, – объявила миссис Уизли через плечо Флер, которую она продолжала гладить по спине.
– Ничего не смешно, – не сдавался Люпин. – Нимфадора заслуживает кого–то помоложе и поздоровее.
– Да ведь нужен–то ей ты, – вздохнула, слабо улыбнувшись, миссис Уизли. – И в конце концов, Римус, человек молодой и здоровый вовсе не обязательно навсегда таким и останется.
И она печально повела рукой в сторону лежавшего между ними Билла.
– Сейчас… сейчас не время говорить об этом, – заметил Люпин, горестно обводя взглядом палату, но избегая при этом чьих бы то ни было глаз. – Дамблдор мертв.
– Дамблдор был бы счастливее всех, зная, что в мире прибавилось хоть немного любви, – резко вставила свое слово профессор МакГонагалл, и вдруг больничная дверь распахнулась снова – вошел Хагрид. Та малая часть его лица, которую не закрывали борода и волосы, была мокрой, припухшей; Хагрида сотрясали рыдания, в руке он сжимал огромный грязный носовой платок.
– Я все сделал, профессор, – прерывающимся голосом сообщил он. – Перенес его. Профессор Стебль отправила детишек назад, по постелям. Профессор Флитвик еще лежит, но, говорит, что поправится. А профессор Слизнорт сказал, что сообщил в Министерство.
– Спасибо, Хагрид, – поблагодарила Минерва, сразу же встав и обернувшись, чтобы окинуть взглядом тех, кто теснился у койки Билла. – Когда министерские появятся здесь, мне придется объясняться с министром. Хагрид, будь добр, скажи деканам, что мне необходимо немедленно увидеться с ними в моем кабинете. Буду рада, если к ним присоеденишься и ты.
Хагрид кивнул, повернулся и, шаркая, покинул палату. Профессор МакГонагалл взглянула на Гарри и Делию:
– Перед тем, как встретиться с деканами, я хотела бы коротко переговорить с вами, мистер Поттер, мистер Уизли и мисс Блэк. Если вы согласитесь пройти со мной.
Гарри встал, пробормотал, обращаясь ко всем: «Мы быстро», – и вслед за профессором МакГонагалл они вышли из палаты. Коридоры были пусты, только один звук долетал сюда – плач феникса. Прошло несколько минут прежде, чем Гарри понял, что направляются они в кабинет не МакГонагалл, а Дамблдора, и еще несколько секунд потребовалось ему, чтобы сообразить: ну, конечно, она же заместитель директора школы, а теперь, по–видимому, и директор, так что комната, охраняемая горгульей, принадлежит ей.
Они молча поднялись по винтовой лестнице и вошли в круглый кабинет. Гарри не знал, чего ему ожидать: может, того, что кабинет будет задрапирован черной тканью или что он увидит лежащее в нем тело Дамблдора. На деле же все выглядело почти таким, как и всегда: на тонконогих столиках жужжали и попыхивали серебряные приборы, в стеклянном ящике поблескивал под светом луны меч Гриффиндора, и Распределяющая шляпа лежала на полке за письменным столом. Вот только насест Фоукса опустел, феникс продолжал выпевать свой плач над просторами замка. Да в череде портретов прежних директоров и директрис Хогвартса появился новый: в золоченой раме над столом неподвижно застыл Дамблдор – полукружия очков на крючковатом носу, спокойный, ничем не встревоженный взгляд. Коротко глянув на него, профессор МакГонагалл сделала странное движение, словно собирая в кулак всю свою волю, затем обогнула стол и обратила к ним свое напряженное, нахмуренное лицо.
– Гарри, Рональд и Делия, вы были самыми дорогими людьми для Дамблдора, он бесконечно любил и уважал вас. И, несмотря на то, что я была категорически против, он оставил вам важное задание, которое сам не успел выполнить при жизни.
– Простите, профессор, – прервала Блэк, боязно поглядывая на декана Гриффиндора. – Кажется, я догадываюсь о том, что мы должны сделать.
– Вот как? – удивилась Минерва. Выражение лица ее в миг стало таким же строгим, как и прежде.
– Мы должны найти и уничтожить крестражи, чтобы победить Волан–де–Морта, – ее голос дрогнул, и, стоило профессору в недоумении приоткрыть рот, как дыхание замерло в груди Слизеринки. Она растерянно смотрела на МакГонагалл, ожидая реакции.
– Все верно, Делия, – выдохнула профессор. – Дамблдор занимался поиском крестражей, но уничтожить один из них не успел. Тот, что лежит у вас в кармане, Гарри.
Уизли и Блэк одновременно повернулись к Поттеру. Гарри немного замялся, а затем осторожно вытащил из кармана кольцо и показал друзьям.
– К сожалению, как его уничтожить, мне неизвестно, – произнесла Минерва. – Эту сложную задачу предстоит разгадать вам. Но если вы боитесь или…
– Мы уничтожим все крестражи, профессор, – твердо сказал Рон, с надеждой глядя на друзей, и те согласно кивнули. – Чего бы нам это не стоило.
– Я в вас верю, – МакГонагалл каждого в порядке очереди потрепала по плечу и сдержанно улыбнулась.
– Профессор, существует еще кое–что, о чем вам лучше узнать до того, как здесь появятся люди из Министерства. Мадам Розмерта находится под заклятием «Империус», это она помогала Малфою и Пожирателям Смерти, это с ее помощью ожерелье и отравленная медовуха попали сюда, – сообщил Гарри.
– Розмерта? – с недоверием переспросила профессор Макгонагалл. Но прежде, чем она успела сказать еще хоть слово, в дверь постучали и в кабинет робко вошли профессора Стебль, Флитвик и Слизнорт, за которыми следовал Хагрид. Лесничий по–прежнему горько плакал, содрогаясь всем своим огромным телом.
– Снейп! – воскликнул Слизнорт, выглядевший совершенно разбитым – он был бледен и обильно потел. – Я же учил его! Думал, что хорошо его знаю!
Однако ответить ему никто не успел – волшебник с землистым лицом и короткой черной челкой, только что вернувшийся в пустую раму под потолком, резким голосом сообщил:
– Минерва, министр будет здесь с минуты на минуту. Он только что трансгрессировал из Министерства.
– Спасибо, Эдвард, – сказала профессор МакГонагалл и торопливо повернулась к преподавателям. – Прежде, чем он сюда доберется, я хочу поговорить с вами о случившемся в Хогвартсе. Лично я не убеждена, что в следующем году школа откроется снова. Смерть профессора Скамандера, а теперь и директора от руки одного из наших коллег – это ужасное пятно на истории Хогвартса. Ужасное.
– Я уверена, Дамблдор желал бы, чтобы школа продолжала работать, – всхлипнула профессор Стебль. – По моему убеждению, если хотя бы один ученик захочет приехать сюда, школа должна остаться открытой для него.
– Да, но сохранится ли у нас после случившегося хотя бы один ученик? – произнес Слизнорт, промокая шелковым носовым платком потеющий лоб. – Родители захотят держать детей дома, и я не стану винить их в этом. Сам я не думаю, что в Хогвартсе нам угрожает большая опасность, чем где–то еще, но от матерей подобных мыслей ожидать не приходится. Они пожелают иметь своих детей под боком, это так естественно.
– Согласна, – кивнула декан Гриффиндора. – В любом случае нельзя утверждать, что Дамблдор никогда и в мыслях не имел ситуации, в которой Хогвартс может закрыться. Когда распечатали Тайную Комнату, он подумывал о закрытии школы, – а должна сказать, убийство профессора Дамблдора представляется мне куда более пугающим, чем мысль о чудовище Слизерина, которое продолжает обитать где–то в недрах замка.
– Нам следует проконсультироваться с попечителями, – пропищал профессор Флитвик; на его лбу красовалась большая ссадина, но в остальном обморок в кабинете Снейпа, похоже, никакого ущерба ему не нанес. – Необходимо придерживаться установленных процедур. Нельзя принимать решение впопыхах.
– А ты, Хагрид, так ничего и не сказал, – обратилась МакГонагалл к лесничему. – Как ты считаешь, должен ли Хогвартс работать по–прежнему?
Хагрид, все это время молча проплакавший в свой гигантский платок, поднял на нее покрасневшие, опухшие глаза и прохрипел:
– Я не знаю, профессор… это пускай деканы решают, ну, и директор…
– Профессор Дамблдор всегда ценил твое мнение, – ласково произнесла она, – как ценю его и я.
– Ну, я–то останусь, – ответил Хагрид. В уголках его глаз продолжали собираться крупные слезы, стекавшие в косматую бороду. – Тут мой дом с тринадцати лет. А если кто из детишек захочет, чтоб я их учил, так я и буду. Вот только… не знаю… Хогвартс без Дамблдора…
Он гулко сглотнул и снова спрятал лицо за носовым платком. Наступило молчание.
– Ну, хорошо, – вздохнула профессор МакГонагалл, поглядывая в окно, чтобы не пропустить появления министра, – в таком случае я должна согласиться с Филиусом – нам следует проконсультироваться с попечителями, они и примут окончательное решение. Теперь о доставке учеников домой. По–видимому, с этим лучше поторопиться. Мы могли бы, если понадобится, подготовить «Хогвартс–экспресс» уже к завтрашнему дню.
– А как же похороны Дамблдора? – спросил Гарри, впервые за время совещания открыв рот.
– Я знаю, Дамблдор хотел покоиться здесь, в Хогвартсе, – покачала головой декан Гриффиндора.
– Значит, так и должно быть, верно? – горячо воскликнул Гарри.
– Если Министерство сочтет это уместным, – с горечью заметил профессор Слизнорт. – Никто из директоров и директрис Хогвартса не был еще…
– Да никто из них и не сделал столько для школы, – проворчал Хагрид.
– Хогвартс должен стать местом последнего упокоения Дамблдора, – заявил профессор Флитвик.
– Полностью согласна, – подхватила профессор Стебль.
– А в таком случае, – сказал Гарри, – нельзя отправлять учеников по домам, пока не закончатся похороны. Они захотят…
Последнее слово застряло у Гарри в горле, но декан Пуффендуя закончила за него:
– Попрощаться.
– Верно, – простонал профессор Флитвик. – Очень верно! Наши ученики должны принести ему дань уважения, это будет очень уместно. А потом мы организуем их отправку по домам.
– Поддерживаю, – отрывисто заявил Слизнорт.
– Я полагаю… да… – взволнованно произнесла Стебль, и Хагрид тоже задушенно всхлипнул в знак согласия.
– Он уже здесь, – внезапно сказала профессор МакГонагалл, выглянув в окно. – Министр… и, по–моему, с целой делегацией.
– Мы можем уйти, профессор? – тут же поинтересовался Гарри. Он не имел никакого желания ни видеться сегодня с Корнелиусом Фаджем, ни отвечать на его расспросы.
– Можете, – коротко кивнула МакГонагалл, – только быстро.
Она подошла к двери, придержала ее, выпуская учеников. Они торопливо спустились по винтовой лестнице и побежал пустыми коридорами; мантия–невидимка осталась на Астрономической башне, но это значения не имело: в коридорах не было никого, кто мог бы его увидеть, – даже Филча, миссис Норрис или Пивза. Они так и не встретили ни единой души, пока не свернул в проход, ведущий к гостиной Гриффиндора.
– Уже не имеет значения, кому и где находиться, поэтому я иду с вами, – вздернула подбородок Блэк на вопросительные взгляды парней.
– Это правда? – прошептала Полная Дама, когда они приблизились к ней. Она даже не обратила внимания на то, что рядом с гостиной Гриффиндора стоит ученица другого факультета. – Неужели правда? Дамблдор мертв?
– Да, – робко ответил Гарри.
Она застонала и, не дожидаясь пароля, отступила в сторону, однако немного подумав, Поттер повел друзей в обратную сторону. Они прошли мимо и увидели Дина и Симуса, стоявших возле лестницы. Не говоря ни слова, не встречаясь ни с кем взглядом, они пересекли большую часть замка, а когда спустились в Большой зал, то уселись в самый конец Гриффиндорского стола. На столах по обычаю была расставлена посуда с вкусностями, но многие из находившихся в зале к еде не притрагивались. Все лишь негромко переговаривались между собой. Рон закрыл лицо ладонями и тяжело вздохнул.
– Если школа продолжит обучение, вы останетесь? – устало спросил он.
– Конечно, – без тени сомнений ответила Делия, и Гарри согласно кивнул.
Огромные резные окна зала были настежь распахнуты, пропуская резкие порывы ветра в помещение. И ребята вдруг осознали, что над замком стоит тишина. Пение Фоукса прервалось. И друзья поняли, не зная, как и почему, что феникса больше не будет, что он навсегда покинул Хогвартс, точно так же, как покинул школу и Дамблдор, как покинул он этот мир… как покинул Гарри, Рона и Делию.
Комментарий к Chapter XVIII. The Half-Blood Prince Escape
спасибо, что читаете)
========== Chapter XIX. White Tomb ==========
Все уроки были отменены, экзамены отложены. В следующие два дня родители кое–кого из учеников поспешили забрать их из Хогвартса: близнецы Патил покинули школу на следующий после смерти Дамблдора день, еще до завтрака; Захарию Смита увез из замка его надменный отец. С другой стороны, Симус Финниган напрочь отказался уехать с матерью домой, они долго и громко переругивались в вестибюле и в конце концов решили, что она останется в школе до похорон. Найти в Хогсмиде свободную постель ей оказалось трудновато – Симус сказал Гарри и Рону, что в деревню съезжаются волшебники и волшебницы, пожелавшие проститься с Дамблдором. Среди учеников помладше, еще не видевших этого дива, немалое волнение вызвала белая с синим карета величиною с дом, запряженная дюжиной огромных крылатых коней с белыми гривами; она прилетела вечером накануне похорон и опустилась с небес на опушку леса. Гарри видел в окно, как по ее ступеням сошла огромная, красивая женщина с черными волосами и оливковой кожей – сошла и бросилась в ожидавшие ее объятия Хагрида. Тем временем в замке разместилась делегация чиновников Министерства во главе с самим Министром Магии – теперь уже с новоявленным Руфусом Скримджером. Фадж покинул свой пост через три дня после смерти Дамблдора. Гарри, Рон и Делия в эти дни почти не разлучались. Чудесная погода словно смеялась над ними. Гарри представлял себе, как все было бы, если бы Дамблдор не погиб и они проводили конец учебного года вместе – уже сдали бы экзамены, с домашними заданиями было бы покончено. Теперь же Гарри час за часом откладывал то, что обязан был сказать и сделать, – слишком трудно было отказаться от того, что стало для него главным источником утешения.
Дважды в день они навещали больницу: Невилла выписали, однако Билл так и оставался на попечении мадам Помфри. Шрамы его лучше не стали – Билл приобрел явственное сходство с Грозным Глазом Грюмом, хоть и сохранил, к счастью, обе ноги и оба глаза; впрочем, внутренне он остался, судя по всему, прежним. Только одно в нем изменилось – Билл проникся любовью к непрожаренным бифштексам.
– Значит, и хо’гошо, что он на мне женится, – радостно щебетала Флер, взбивая подушки Билла, – я всегда гово’гила, б’гитанцы пе’геде’гживают мясо на плите.
– Похоже, мне придется просто смириться с тем, что он и вправду на ней женится, – вздохнул под вечер этого дня Рон, сидя с Гарри и Делией у открытого окна гостиной Гриффиндора, глядя в окутывавшие замок сумерки.
– Не так уж она и плоха, – заметил Гарри. – Не красивая, правда, – торопливо прибавил он, увидев, как поползли вверх брови Делии; она неохотно улыбнулась в ответ.
– Ладно, если маме удастся это пережить, переживу и я, – рассудительно произнес Рон. – Что, еще кто–нибудь из знакомых помер? – спросил Рон у Делии, просматривавшей «Вечерний Пророк». Натужная грубость его тона заставила Блэк поморщиться.
– Нет, – сердито ответила она и сложила газету. – Снейпа ищут, но никаких результатов.
– Ну, еще бы, – прыснул Гарри, выходивший из себя всякий раз, как всплывала эта тема. – Чтобы найти Снейпа, нужно сначала найти Волан–де–Морта, а поскольку они за все это время так и не смогли…
– Гарри, я этим утром кое–что откопала в библиотеке, – перебила его девушка, нахмурившись. О том, что Блэк видела, где скрывается Темный Лорд, конечно же, она умалчивала. А зачем говорить? Ведь точного местоположения она не знала. Просто какое–то поместье. Просто старый дом.
– Крестражи? – потягиваясь, спросил Гарри. Он не испытывал больше чувств, так часто обуревавших его в прошлом – волнения, любопытства, жгучей жажды до конца разобраться в тайне; он просто понимал, что, прежде чем им удастся хоть немного продвинуться вперед по темному, извилистому пути, на который они были направлены Дамблдором, необходимо узнать как можно больше информации и всю правду о замененном подделкой крестраже.
Крестражи еще таились где–то, их вполне могло быть четыре, и каждый требовалось найти и уничтожить прежде, чем появится хотя бы малая возможность покончить с Волан–де–Мортом. Гарри мысленно повторял их названия – так, словно само перечисление крестражей делало их достижимыми: «Медальон… кольцо… что–то еще принадлежавшее Слизерину и Когтеврану… медальон… кольцо… что–то еще принадлежавшее Слизерину и Когтеврану». Эта мантра день и ночь пульсировала в сознании Гарри; его сны были наполнены медальонами и таинственными предметами, до которых он никак не мог дотянуться, хоть Дамблдор, стараясь помочь, и протягивал Гарри веревочную лестницу, – едва Поттер начинал взбираться по ней, лестница превращалась в змей.
Записку, лежавшую в медальоне, они спрятали и больше не доставали. Делия бегала в библиотеку гораздо чаще любого ученика, которому нужно было написать домашнюю работу.
– Нет, – удрученно ответила она. – Я старалась, Гарри, но так ничего и не нашла. Кстати, есть парочка довольно известных волшебников с подходящими инициалами – Розалинда Антигона Бочкис и Руперт «Ампутатор» Брукстэнтон, но они нам не подходят. Судя по записке, похититель крестража знал Волан–де–Морта, а ни малейших доказательств того, что Бочкис или Ампутатор когда–либо имели с ним дело, я не нашла. Получается, что все–таки только Регулус Блэк и мог оставить эту записку. А если честно, я говорю… ну, о Снейпе.
Даже упоминание этого имени явно заставляло ее нервничать.
– И что? – горько осведомился Гарри, снова оседая в кресло.
– Ну, я вроде как была права в той истории с Принцем–полукровкой, помнишь мой учебник, я тебе рассказывала? – осторожно произнесла Блэк.
– Тебе обязательно тыкать меня в это носом? Ты что, не понимаешь, какие чувства он у меня теперь вызывает?
– Нет, Гарри, я о другом! – торопливо воскликнула Делия и поозиралась вокруг, проверяя, не слышит ли их кто. – Права я была в том, что книга когда–то принадлежала Эйлин Принц. Понимаешь, она была матерью Снейпа. Я перерыла все остальные старые номера «Пророка» и наткнулась на крошечное объявление о том, что Эйлин Принц выходит замуж за человека по имени Тобиас Снейп, а несколько позже сообщалось, что она произвела на свет…
– Убийцу! – выпалил Гарри.
– Эм… да, – подтвердила Слизеринка. – Так что отчасти я была права. Снейп мог гордиться тем, что он «наполовину Принц», понимаешь? Судя по напечатанному в «Пророке», Тобиас Снейп был маглом.
– Да, все сходится, – сказал Поттер. – Он разыгрывал чистокровного волшебника, чтобы втереться в компанию Люциуса Малфоя и прочих… совсем как Волан–де–Морт. У матери кровь чистая, отец – магл. Оба стыдились родителей, старались внушить людям страх, пользуясь Темными Искусствами, выдумали для себя звучные имена – Лорд Волан–де–Морт, Принц–полукровка… Как же Дамблдор не догадался?
Гарри замолчал, глядя в окно. Никак ему не удавалось отогнать от себя мысли о непростительном доверии, которое Дамблдор питал к Снейпу. Хотя, как нечаянно напомнила ему Делия, и он, Гарри, ничуть не меньше доверял. Сейчас мысль об этом была почти непереносимой. Они замолчали, каждый ушел в свои мысли, но Гарри не сомневался, что друзья его, как и он, думают о завтрашнем утре, когда тело Дамблдора обретет последний покой. На погребении Гарри никогда еще не бывал. Он не знал, чего ему ожидать, и немного тревожился из–за того, что может увидеть и какие им овладеют чувства. И гадал, сделают ли похороны смерть Дамблдора более реальной для него. Были минуты, когда ужас этой смерти грозил раздавить его, но их сменяли часы пустого оцепенения, в которые (даже несмотря на то, что никто в замке ни о чем другом не говорил) ему было трудно поверить, что Дамблдора действительно больше нет. Впрочем, Поттер не пытался найти какую–то мысленную лазейку, какой–то способ уверить себя, что Дамблдор может вернуться. Он лишь нащупывал в кармане камушек крестража, который носил теперь с собой повсюду, – не в виде талисмана, а как напоминание о том, что им еще осталось сделать.
***
Утром следующего дня Делия встала пораньше, чтобы уложить вещи, – Хогвартс–экспресс уходил через час после похорон. Сойдя вниз, она нашла Большой зал притихшим. Все надели парадные мантии, голода никто не испытывал. Похожее на трон кресло, что стояло в середине преподавательского стола, профессор МакГонагалл оставила незанятым. Пустовало и кресло Хагрида: скорее всего он не смог заставить себя явиться на завтрак. Зато в кресле Снейпа бесцеремонно восседал Руфус Скримджер. Делия старалась не встречаться с обшаривавшими зал желтыми глазами Министра – она испытывала неприятное чувство, что Скримджер высматривает именно ее. В свите Министра Делия заметила рыжие волосы и роговую оправу очков Перси Уизли. Перси просто бредил о работе в Министерстве и теперь, когда ему предоставилась такая возможность, ни на шаг не отходил от взволнованного Министра и расспрашивал его обо всех тонкостях желанной должности. Рон ничем не показывал, что замечает присутствие напыщенного брата, только вилкой в селедку тыкал с редкостным озлоблением. За столом Слизерина негромко переговаривались Крэбб с Гойлом. При всей их массивности, в отсутствие сидящего между ними заводилы – высокого, бледного Малфоя – оба выглядели странно одинокими. О Малфое Делия в эти дни почти не вспоминала. Но хоть все помыслы ее и занимал Снейп, Блэк не забыла о страхе, прозвучавшем тогда, на башне, в голосе Малфоя, как не забыла и того, что перед самым появлением Пожирателей Смерти Драко свою палочку опустил. При всей своей ненависти к блондину, девушка не верила, что Малфой мог убить Дамблдора. Она, как и прежде, питала к Малфою неприязнь за его приверженность к издевательствам, но к неприязни теперь примешивалась толика жалости. Делия думала, где сейчас Малфой и что заставляет его делать Волан–де–Морт, угрожая убить и Драко, и его родителей? Хотя совсем не думала о том, что в скором времени Темный Лорд заставит делать ее.
