Текст книги "Нет вестей с небес (СИ)"

Автор книги: Сумеречный_Эльф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 52 страниц)

Бред мешался с реальностью, а тело просто уже не желало двигаться, прирастая к жесткой траве и камням. Один только Герк суетился, стараясь не наделать шуму.

– Как же… Как же я, – слышался его голос. – Стоп!

Женщины немедленно оживились, Джейс отползла от края, надеясь, что враги их не заметили, хотя догадывались, что Ваас просто ждет, когда беглецы сами попадут в пасть кровожадных ищеек. Но Герк с компанией не торопился становиться жалкой добычей каких-то двуногих тварей: мужчина указывал на, казалось бы, неприступную скалу, которая как раз вела на вершину хребта, откуда можно было найти спуск и дальше затеряться в джунглях. И к этому единственному пути приникало сухое дерево, склонившееся неуверенно над скалой, прораставшее корнями под развалинами колонн некого святилища возле страшной пещеры.

– Полезли, – тихо, но уверенно приказал Герк осипшим голосом, сам не очень уверенный в успехе своей идеи, но решивший, как и остальные, что терять нечего.

Между тем, поднимался ветер, вновь суля ползущий неторопливо шторм, дерево раскачивалось, и без того уже мертвое, бесполезное, ставшее пристанищем жуков, что незримо подтачивали его изнутри, выгрызая сердцевину в прелую труху.

Первой бесстрашно лезла Дейзи, кровь стыла в жилах при одном взгляде, когда она аккуратно пробовала ногой толстую скрипучую ветку, цепляясь за другую.

Гравитация – главный враг человека, давит, не дает летать. Но без нее жизнь вообще невозможна. И в чем сила, если не в Ньютонах… Много единиц измерений, рамок законов, не человеком писанных – вот и мир. И горстка мыслящего бамбука, поющей травы, что иногда прорастает пыткой.

И вновь на Джейс нападало некое оцепенение, будто она – воздух, она – бамбук, она – ветер, она – звездное небо и ночные шорохи… Но девушка гнала эти мысли, с замиранием сердца следя то за Дейзи, медленно ползущей вдоль ствола дерева, то просматривая, как ведут себя враги.

Пираты вроде бы не двигались с места, вернее, бродили на прежних позициях. Все-таки не мог Ваас запомнить расположение каждого дерева, сухого, мертвого, опустошенного. Зачем подобному помнить о подобном… Снова бред накрывал разум Джейс, точно этот главарь распространял безумие, опасные трихины зла.

Все только глаза щурил, да орал теперь на подчиненного, очевидно, надоело ему ожидание. Может, стоило отсидеться пару дней, да враги и сами бы ушли. Но только не в пещере с трупами. Хотя не ушли бы, Ваас уже готов был плюнуть на безопасность пару скурившихся пиратов, чтобы выбить из укрытия воров.

Джейс боялась сглазить Дейзи, поэтому рассматривала на всякий случай неприятелей, точно слыша у себя в голове некий таймер, который теперь отсчитывал терпение главаря. Лишь бы хватило этих растворявшихся секунд, лишь бы старое дерево выдержало.

– Джейс? – окликнул ее Герк.

– Нет, ты иди! – махнула Джейс.

У укротителя не оставалось времени на пустые уговоры, он уже понял, что девушка достаточно упряма, хоть кажется тихой и покорной. Покорными чаще всего оказываются те, кто больше всего шумит, кричит, суетится, а потом своей волей в плен сдаются.

Герк запыхтел, взбираясь на дерево, слышался треск сухих веток, доносился шепот Дейзи:

– Джейс, давай! Джейс?!

А снайпер точно приросла к окуляру, ожидая каждый миг, когда друзья заберутся и отойдут на безопасное расстояние. Тогда она могла бы снова поймать своего главного врага в росчерк черных полос прицела. Она сознавала, что для нее это уже почти тоже игра, смертельная игра мести, единственный повод выживать. Гибель Вааса означала теперь и ее конец, возможно, безумие, возможно, безвестное исчезновение от случайных причин. Ее только месть и поддерживала, только ярость.

После самоубийства Лизы больше ничего, никакого светлого мотива, вот еще Дейзи. А все остальные не давали ответов на необходимость собственного существования, этого лишнего человека, этой бесполезной пружины в часах мироздания. Может, того главарь и добивался, каждый раз оставляя единственный шанс к сотне, тысяче. Вот она и стала берсеркером без настойки мухоморов.

– Ты – это я, – усмехнувшись криво, прошипела, сознаваясь себе, Джейс, готовясь стрелять. Всего лишь спусковой крючок, всего лишь прицел, длинный ствол и приклад, вдавившийся в избитое плечо. И все канет в бездну при одном крошечном алмазе удачи, кровавом алмазе.

Но внезапный треск заставил ее обернуться, как и всех пиратов, потому что каждый звук не косогоре разносился гулко, отражаясь от скал, тем более пронзительный скрип ломающейся древесины. Герк вцепился в край скалы, его за шиворот вытаскивала Дейзи. Укротитель мартышек с перекошенным лицом рассматривал, что натворил он своим весом, да еще налетевший внезапно порыв ветра.

Под ногами Герка обломилась ветка, а следом сухое дерево просто рухнуло, обломившись на середине, и для Джейс больше не было возможности следовать за остальными, только в обход, а в обходной путь уже блокировали пираты.

– Джейс! – только простонала Дейзи, протягивая руки к подруге, склоняясь со скалы, но тело человеческого не хватало, чтобы дотянуться. Тут бы пригодились лианы, но они слишком вросли корнями в древние колонны, точно от их симбиоза зависел мировой порядок.

– Тихо ты! – шикал Герк, замечая, что отряд пиратов начал восхождение, едва беглецы напомнили о себе. Уж слышались выстрелы. Джейс оставалась одна возле пещеры, но у друзей появлялся шанс спастись. Ее между тем попытались вытянуть за винтовку, но длины не хватало, так что только нелепо подпрыгивала. Дерево обломалось так, что забраться и прыгнуть с остатков ствола не удалось бы, только возрастал риск разбиться о камни, не насмерть, а так, в лучшем случае сломать ногу или руку, чтобы уж наверняка не осталось шансов выбраться. Проклятый склон оказался ловушкой. Нет страшней стен, чем стены из воздуха. Нет тюрьмы вернее, чем разума склеп.

– Бегите! Бегите! – только кинулась к скале снайпер. В глазах ее плясал огонь, лишь один страх мучил ее – друзья, лишь бы их не свалило шальной пулей.

– Нет!!! Только не ты! Джейс! Я не смогу жить! Только не ты! Нет! – отчаянно шептала Дейзи, пока Герк сгребал ее в охапку, понимая, что никак не успеет уже помочь. И куда деваются все эти веревки, когда они так необходимы?

– Я выживу, Дейзи! Обещаю тебе! – слепила на маске лица подобие улыбки-оскала Джейс, прошептав отстраненно, когда друзья скрывались за скалой. – Бегите…

– Мы вернемся, с веревкой, – бормотал укротитель мартышек какой-то бред, тут же понимая. – Ч**т! Они нас заметили!

– Бегите! – крикнула громко на них снайпер, уже злясь из-за нерасторопности, а от пиратов прятаться было бессмысленно, они и так уже лезли вперед, огибая водопад. Вскоре Герк и стенающая Дейзи скрылись за хребтом.

Вот снова осталась одна, а врагов обнаруживалось много, все больше и больше. И она одна, покинутая. Наверное, так распорядилась судьба.

Может, от нее всегда уходили, потому что она так настойчиво требовала убегать, спасаться, а потом еще в чем-то смела обвинять?

Нет, теперь она не обвиняла, никого, кроме Герка с его алмазами. Чем контрабандист оказывался лучше пиратов? Все прекрасно знали, какой ценой добываются эти блестящие камни. Но искать виноватых на грани гибели – последнее дело. Особенно один на один. Вообще нет разницы, как умирать, в одиночестве, может, и легче. Но она не желала гибели, ведь еще не завершилась «игра», не свершилась месть. И девушка вскинула винтовку. Враги взбирались на склон. Ближе! Ближе! Снайпер уже ждала, снайпер выслеживала их и практически жаждала компенсировать неудачу того выстрела. Гордыня? Да и пусть! В конце концов, она воин, она имеет право на ненависть. И чудовище в ней, зарычав, пробуждалось, застилая ясный взгляд гневом. И от неба оставался только кусок земли, вырванный из контекста окуляром.

Внезапно враги повернули к водопаду… Джейс удивленно опустила винтовку, но зашипела, практически зло смеясь: все верно, кто ж полезет на высоту со снайпером. Ваас не настолько глуп, да он вообще не глуп.

Они теперь выслеживали ее с безопасного расстояния, уже не хватало винтовки, чтобы достать врага. А до этого, видимо, не доставало уверенности и освещения. Теперь склоны иссекали косые бледные лучи сквозь тучи, стегали порывы ветра.

Западня… Странное слово, бессмысленное. Джейс решила прорываться через тропу у водопада, драться тигром, до самого конца.

Снова один на один.

Никто не поможет, но помощи она не просила, не могла подвергнуть опасности тех, кто сумел спастись, отрезав врагам путь наверх, выиграв немного времени для друзей.

Комментарий к 110. В бесконечном сражении Да... Вот начинается та часть, где Ваас будет в каждой главе практически...

Только не молчите.

====== 111. В наших глазах... ======

В наших глазах крики «Вперед!»

В наших глазах окрики «Стой!»

В наших глазах рождение дня

И смерть огня.

© Кино «В наших глазах»

Солнце все в шрамах, кровавых подтеках, встало над островом – всюду враги.

Джейс поняла, что надо прорываться вперед, за водопад. Пираты не позволяли достать себя из винтовки, будто Ваас точно знал, что остался снайпер. Да, он знал.

Ведь она всегда оставалась, отправляя вперед друзей. Она, снайпер. Может быть, не бессильная. Может быть. Но хватило бы ей сил против двух отрядов неприятеля?

Двое с пулеметами, бронированные с ног до головы. Не видела раньше настолько тяжело вооруженных пиратов. Все остальные в бронежилетах и касках. Один только Ваас выделялся из этой толпы тем, что не считал нужным каску даже надеть, светясь своим ирокезом, торчащим, как гребень казуара. Самоуверенный, самодовольный, он ухмылялся, растягивая губы в широкой неискренней улыбке крокодила или варана. Это позволял рассмотреть прицел от крупнокалиберной, но Джейс знала, что не достать его выстрелом. Надо было чуть раньше попытаться со скалы. Или гранату кинуть. Но куда уж против этой бронированной красной толпы.

И дрожала рука

У того, кто остался жив,

И внезапно в вечность

Вдруг превратился миг.

Врагов оказалось не меньше двенадцати, а ведь двое на одного уже много, да еще если двое сильных и вооруженных против одного измученного существа со старой винтовкой.

Руки совершенно некстати задрожали, прицел сбивался, метался беспорядочными перемещениями окуляра вдоль отрядов. Самодовольство Вааса выражало его превосходство. Ему нравилось наблюдать за беспомощностью жертвы. Но Джейс не желала быть жертвой, она уже знала, что значит противостояние, она никогда не ждала помощи, не надеялась на чудеса, ведь чудеса творят люди своими руками. Чудо или беда – выбор.

И порой случается, что один в поле воин. Всегда один в поле воин в борьбе со злом, а поле – тоже душа, тоже ткань шума колосьев. И выстоять бы!

Но дыханье сбивалось, снайпер упиралась лбом в дерн, на миг отводя взгляд, ощущая, что не знает, куда ей смотреть. Ожидать Герка и Дейзи с веревкой… Да куда уж им! Конечно, они могли бы привести ракьят, но времени не хватало и против них вышел самый сильный отряд, не шваль с аванпостов, а элита пиратов, как бы нелепо ни звучало это слово в контексте захватчиков острова. Впрочем, был царь пиратов и бог острова – Ваас. И правил страшно, мстительно, бессмысленно, безумно.

Джейс заставляла себя поднять голову и смотреть, куда направляются бандиты. Нет, уходить они не намеревались. А ведь явно были где-то дела поважнее, но главарь не пожалел целой ночи, чтобы выкурить воров. То ли мстил за алмазы, то ли продолжал свою игру. Снайпер все ждала. Хорошо настроиться на боевой лад, вытягивая последние жилы воли, но только на нем одном не выжить, а всегда необходимо сделать первый шаг. Но куда? Куда? От этого вопроса порой приходится умереть, какой бы крепкий дух ни вел вперед. И как ценно обычное место для шага вперед.

Внезапно воздух прорезал страшный свист, грохот, отдаленно напоминавший старт самолетов-истребителей. Снайпер только плотнее прижалась к земле, отчаянно закричав и зажав руками уши. Невыносимый пронзительный свист выпущенного снаряда. Ракета, ударившая в одну из колонн. Этот безумный несмолкаемый свист.

И затем громкий разрыв снаряда, накрывший взрывной волной. Выстрелили не наверняка, не видя цель, а так, чтобы расшевелить засевшего в засаде бойца. Ракета ударила в сухое дерево и скалу за ним, снеся вершину древней колонны. Расстояния от скалы до края уступа перед пещерой хватило, чтобы не задело взрывом. То ли не видели, то ли намеренно не навели на нее. Никто не знал правила игры главаря. Если это была игра, ведь он делался все злее с наступлением ракьят. Не до игр. Хотя…

Явно Ваас приказал, надоело ему ждать, надоела ему нерешительность.

И тогда Джейс ринулась вниз, ползком, слыша, как над головой взвились сотни пуль, но им тоже не хватало расстояния, чтобы достать ее. Девушка скрывалась между камней, срываясь вниз вдоль склона, который явно не предназначался ни для спусков, ни для подъемов, перескакивала с валуна на валун, уже не чувствуя избитых ног, хотя каждый шаг пронзал болью. Но ужас был сильнее, и тело открывало все новые аварийные резервы. Тут уж не до мыслей, одно только движение – ни прошлого, ни будущего. А пропадать так ох как не хотелось. В ушах все еще застыл этот свист полета ракеты. И от одного воспоминания о нем легкие рвались от истошного тяжелого крика, а все звуки потонули, свились облепляющим пронизывающим гулом.

Среди связок в горле комом теснится крик,

Но настала пора, и тут уж кричи, не кричи.

Хорошо, что винтовку не выронила. Но выронить винтовку – последнее дело. Она все еще сохраняла часть здравомыслия, на самом пике страха, один на один с целым отрядом врагов, но все еще понимала, куда бежит, не разумом, рассудком, не позволяя телу впадать в неуправляемое метание загнанного зверя, коим она снова теперь являлась. Ее травили, точно быстроногую лань, точно свободолюбивого леопарда. Нет, она бежала, она не собиралась попадать в плен, просить пощады. Она знала, что прощения не дождаться. Но она никогда не отрекалась ни от людей, ни от себя во имя пощады, ничтожной надежды на спасение. Ведь из-за этой надежды часто люди отрекаются от самых близких, а Ваас неоднократно доказывал себе и другим, что эта надежда не стоит предательства. Оттого он заставил убить Оливера… И не его одного, просто других Джейс не знала. Кому нужны такие доказательства? Может, она стала опровержением.

Девушка спускалась вниз, пули рикошетили от камней, над головой снова пролетела, извиваясь, оставляя спираль дыма, ракета с невыносимым скрежетом. Тело быстрее мыслей, заставило пригнуться. Ракета пронеслась дальше, жадно гудя, взрываясь где-то далеко, ударившись о скалу.

А Джейс полетела вниз, скребя по камням руками и ногами, сдирая лоскуты кожи, ударилась обо что-то грудью и животом. Воздух окончательно покинул легкие, в голове мир потемнел. Она пыталась ползти по траве, бессмысленно тараща глаза, но рассмотреть что-либо не удавалось. Ребра нестерпимо болели, впиваясь в легкие. Казалось, что наверняка что-то сломала. Но остановиться означало умереть. Она уже не могла заметить, как пираты приближались к ней, все тонуло в гуле водопада, который срывался с вершины, дробясь тысячами брызг о сточенные скалы, как дробилась черным калейдоскопом, перекошенным ртом картина реальности, где всем экспрессионистам не хватит изломанных линий, чтобы выразить это ужас от крика пуль и ракет.

Встать! Только бы встать! На ноги! Чтобы не били лежачего, а лежачего бить легко. Она слышала, как много ног вокруг нее стало, они все топали и толпились грязными черными сапогами, выкорчевывавшими изумрудно-желтоватую траву, перемалывая ее с мелкими камнями.

Девушка лежала, прижимая животом винтовку, повернув голову набок, пытаясь заново научиться дышать после удара, но выходил только хрип. Возможно, не стоило уже учиться. Но раз ее все еще не пристрелили, как собаку, значит, ее судьбой снова распорядился демон северного острова, значит, снова он решил, что обычной смерти от пули ей будет недостаточно. Да, может, она уже одна из нежитей, навья, которая не заметила, когда умерла? Умерла она еще вместе с Райли, разодранная и задушенная вместе с Оливером, погребенная вместе с Лизой. Точно навья. И от этого становилось даже до горечи смешно. Смешно… И хрип выражался в перекошенном полусмехе, задранных нервно неприятно уголках губ, презрительно сощуренных глазах, в которых уже не осталось места ужасу. Все верно. Наставал ее последний час. Ее обступили враги, кто-то ткнул дулом в спину, проверяя, живая ли она, будто не видя, что глаза ее открыты, хоть и устремлены стеклянными бусинами в темноту. Но многие бродят в мире живых и видят лишь темноту. Многие остались на земле призраками в оболочке-теле.

Девушка лежала ничком, вцепившись в винтовку, придавленные запястья ныли. Но с каждым вздохом она убеждалась, что ребра все-таки целы. И это не могло не радовать, хоть иллюзорно, хоть немного.

И снова послышался голос. Пренебрежительный, вкрадчивый приказ:

– Не стрелять. Я сам с ней разберусь.

Ваас приходил со стороны склона, неторопливо, переступая плавно, ловко по камням, точно танцуя или паря. Он являлся частью этой дикой природы, сливался с ней. Почти без вооружения, всего с одним пистолетом, второй даже не посчитал нужным вынимать из кобуры на поясе джинсов. Конечно, не такая важная птица этот снайпер, чтобы двумя пистолетами отправлять ее на тот свет. Две ракеты не жалко, а пистолет самого главаря – слишком много чести. Хотя будто ей хотелось пасть от руки своего врага. Никому не хочется умирать. Никогда.

– Она все еще с винтовкой, – послышался голос со стороны, наверное, того, кто тыкал в спину. Почему-то со шведским акцентом. Со всех концов Земли собрались выродки.

– Алвин, по-твоему, я не вижу? – тут же взвился шипящим ноткам голос Вааса.

– Видишь, – сдержано отозвался некто.

– Вот! Так что от***сь! – как от надоедливой мухи, отмахнулся от Алвина главарь. И человек отошел. Зато Ваас заметил, что враг все еще в сознании.

Снова он рассматривал ее, измышляя, что придумать, как еще ее измучить, какой казнью проверить, видя новые и новые ее возвращения из царства мертвых.

В наших глазах звездная ночь,

В наших глазах потерянный рай…

Снова он. Чем ближе, тем страшнее. Мерцали зловеще его крупные темные глаза. Всего много: глаз, носа, скул, губ – лица мало. И человека немного. Совсем немного. А что тогда, если не человек? Враг. И это как гильотинный удар пополам. Не голову, а надвое раскалывает миры. Чей-то выбор, чья-то воля или рок жестокий. И его фигура заслоняла черной тенью свет нарождавшейся зари. Неужели солнце все-таки победило змея в ту ночь? Солнце всегда выигрывает, а людям как повезет. Люди еще змея могут назвать солнцем, а солнце – змеем. И тут уже страшно сказать, чья была победа верней.

Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне:

Не остаться в этой траве,

Не остаться в этой траве.

Пожелай мне удачи, пожелай мне удачи!

Ваас медлил, снимая неторопливо пистолет с предохранителя. Может, он всю ночь готовился к ее казни? Может, все еще не придумал? Или он намеревался теперь снова посадить ее в клетку? Снова пленить, запереть в замкнутом пространстве! Свобода! Даже гибельная свобода! Она лучше, чем жизнь в душной клетке. Свобода… Обычная, человеческая, не от рамок общества, а от материальных цепей. Что еще надо? Мир предельно упрощался. Он всегда прост, если не усложнять. Нет, снова ощущать веревки на запястьях, когда прежние шрамы еще ярко алели… Нет!

Джейс резко дернулась вперед, порывисто поднимаясь, точно подброшенная, заставляя резко отскочить главаря, как от не достреленного тигра. Снайпер тут же вскинула винтовку, шипя, как дикая пантера. Глаза ее горели. Она озиралась с оружием, понимая, что не знает, в кого выстрелить первым. Любой выстрел сулил ей смерть. А все держали ее на мушке. В том числе Ваас, отвратительно вольготно вытянувший руку с пистолетом, склонив пренебрежительно спокойно голову набок, слегка запрокидывая ее высокомерно назад.

Пираты приказа главаря не нарушали. Девушка остановилась, понимая, что оказалась в железном полукруге врагов, да на самом краю пропасти. За спиной только водопад шумел. Главарь одновременно с ней вскинул пистолет. Он снова ухмылялся.

– Снова выбрала не себя, снова этих уродов, которые сбежали? – прозвучал спокойно его голос, а короткие, почти треугольные, брови даже несколько удивленно поползли наверх, он продолжал после непродолжительной паузы. – О***ть, Хромоножка! Нет, ***, я правда удивлен!

Но в следующий миг он выстрелил под ноги, отчего Джейс пришлось подпрыгнуть, после следующего пришлось отступить к краю. Девушка покосилась назад: внизу катила свои воды река. Старинная «забава» тех, кто сильнее. Открывать огонь она не решалась, хотя понимала, что успеет… Да, она успеет убить его, если он решит, что пора разделаться с ней. Он, может, недооценивал ее реакцию. А пока оставалось только метаться вдоль сжимавшегося круга, отступая шаг за шагом к краю после каждого хлопка пистолета, прочерчивавшего пулей след на земле, вокруг которого оседала пыль.

Выстрел – и его голос, жесткий, ставший скороговоркой:

– Ну ты, живучая гадюка… Можешь объяснить… Объяснить, ***, можешь, почему ты всегда встаешь у меня на пути?

Еще выстрел, и голос перешел на яростный возглас:

– Какого ***, я спрашиваю, ты в который раз выживаешь?!

Остановился на миг, опустил пистолет, сощурился, задумался, посмеиваясь без веселья:

– Хотя знаешь… Это забавно! Белая девочка, которая решила, что она крутая…

Но он запнулся, понимая, что перепутал определения, он кому-то другому говорил про мнимую крутость. И ему не понравился свой промах, он зло выплюнул с крайним презрением и некоторым недоумением:

– ***, нет, ты себя жалкой считаешь вдобавок. Но это ***! Никто себя не видит…

Джейс вскидывала винтовку, вцепляясь в нее, неотрывно держа на прицеле главаря. Она уже все решила: убьет его или они убьют друг друга. Но любой ценой – в живых он не останется.

Она желала мести, чудовище в ней окутывало духом черного леопарда. Того самого, из-за которого погибли все, из-за которого попали в плен. Несущественная мечта, несбыточный план. Паника, усталость – исчезли в предельной концентрации.

Ваас обходил ее полукругом, заставляя каждым выстрелом отступать к краю, но она не глядела под ноги; не отрываясь, ждала момент, когда сумеет успеть раньше пиратов. Всего один выстрел. Конечно, ее ждало уничтожение. Тот же Алвин, двухметровый пират с шальными синими глазами, тот самый, что топил пленников на том каменистом острове, неотрывно следил за каждым ее перемещением, считая своим долгом охранять главаря, хотя, судя по всему, ненавидел его. Пират и не подозревал, что у демона северного острова идет своя игра, свое противостояние со смертельной скукой. И Джейс явно развевала ее, не доказывая все его теории предательски-порочной природы человека. Снова она осталась одна, чтобы спаслись друзья. И все ради чего? Ради кого? Но ныне она пришла за местью. Может, настал тот самый час Икс, когда маятник выходит из часов и размыкаются кандалы циферблата.

Ваас снова выстрелил, Джейс отскочила, уже балансируя на самом краю. Главарь наступал, глядя яростно исподлобья, жестоко хмурясь, твердя:

– Думаешь в джунглях от меня скрыться? А? Веришь, что остров принял тебя? Веришь в судьбу? * все это! На* всех, ***!

Он снова стрелял, но Джейс уже стояла на самом краю, так что отступать было некуда. Он снова стрелял под ноги, надеясь заставить глупо подпрыгивать на месте. Но девушка замечала, что он намерен вынудить ее именно прыгнуть, сорваться со скалы, разбиться. И оттеснил именно к тому краю, с которого не удавалось попасть сразу в воду, сначала тело ударялось о камни. Вот если бы пару метров вправо… Но там маячил Алвин, замыкая круг белобрысой башней. Джейс покосилась еще раз на то место, где обрыв пролегал гладко, без камней, пожалуй, единственное место, где можно было прыгнуть с шансом на выживание, конечно, если удар о воду не сулил гибель. Дейзи учила, как правильно нырять, но не после падения, и не с винтовкой. Да еще этот Алвин будто сторожил этот единственный шанс на спасение, тоже заметил, пока Ваас подходил к ней, близко. Достаточно близко, чтобы выстрелить и не промахнуться, не целясь, но ей тоже хватило бы этого расстояния.

Война – дело молодых,

Лекарство против морщин.

Убить друг друга… Пожалуй, не самый худший конец. Джейс стояла на краю. На миг подняла глаза к небу, точно спрашивая у него совета, точно надеясь, что увидит в облаках подтверждение своих намерений. Знак. Но тучи скрывали его. Ваас словно заметил секундную ее отрешенность, сменившуюся немедленно тем же предельным вниманием, что и до этого.

– Куда смотришь? В небо смотришь? В это гр***ое небо? – сверкнули нескрываемой яростью его ореховые глаза, он торопливо твердил, говоря уже не о Джейс. – Если бы еще там что-то было… Если бы… – он восклицал, гневно брызжа слюной, приказывая, призывая, требуя. – На меня смотри, ***!

Джейс смотрела. И правда: ни в нем, ни в небе не видела она ответа, что ей делать. Умереть снова. Отдать свою жизнь на волю волн или выстрелить и стать куском изрешеченной пулями плоти, уничтожив при этом своего злейшего врага. Ваас тоже не боялся танцевать на острой грани прицела. Почти смеялся, но смех его хранил тот самый волчий вой, что не слышен за лаем собак.

И воздух звенел от напряжения под этими взглядами. Сотни разрядов цветом граната. Всегда настает такой край однажды, когда-либо спиной о камни, либо пули в сердце. И тут уже выбор – не отвертеться.

Ваас глядел исподлобья, кивну ей требовательно, спрашивая с издевкой и непониманием:

– Ну, чего ты добилась?

Явным непониманием, что-то ускользало от его, он каждый раз не мог понять, почему это живучее создание готово остаться один на один без шансов на победу. А надо-то было всего лишь бросить Райли, всего лишь не разыскивать Оливера и Лизу, да свалить с острова вместе с Герком. Пока был шанс.

И есть чем платить, но я не хочу

Победы любой ценой.

Теперь шанса уже не существовало. Но Ваас и сам понимал, что есть вещи поважнее победы любой ценой. Есть вещи, растоптав которые, остается одно лишь безумие, повторение бессмысленных действий без надежды на изменение.

– Молчишь? Стоишь на краю? – продолжал он, готовясь вновь стрелять, видимо, чтобы она наконец упала со скалы.

Но Джейс только глядела на него, не опуская винтовку. Глаза в глаза, не боясь его ярости, не боясь этой бездны. И снайпер почти смеялась, оскаливаясь, но, не найдя ответа в небе и в себе, лишь стояла ныне, сжав зубы. И в расширенные зрачки вплетался блеклый свет настававшего утра, рассеченного ожиданием рокового прыжка.

Еще шаг, всего шаг… Ваас теснил ее к краю. И она балансировала уже на скользких валунах, точно на грани двух миров. Мир – вечная диагональ… Кто станет точкой равновесия?

Комментарий к 111. В наших глазах... Использованы фрагменты песен группы Кино (Виктор Цой): “Группа крови” и “В наших глазах”, “Звезда по имени Солнце”, “Легенда”.

Большой привет всем читателям передает персонаж из других моих фанфиков – Алвин. Не знаю почему, но он упрямо влезает в кадр при первой же возможности, вот например, еще в этой работе не последнюю роль будет играть:

http://ficbook.net/readfic/2684531

Надеюсь на отзывы. Как обычно. =)

За кем будет 900-й интересно!

====== 112. Крылья зовут ======

Я малого стою, я знаю, но крылья зовут.

© Пилот «Сфинксы» .

Говорят глаза на просвет, точно лимфа живая цветов. Но в них лишь черные пропасти и отражения. Самих себя. Как зеркала два черных без цели. И пространство рассыпалось на три мира четырьмя сторонами света. На древе великом не находилось ответа.

Падать спиной вниз страшно, и страшно напороться на пули. Но Джейс намеревалась совершить рывок вперед, чтобы прямо в упор выстрелить в главаря, у нее хватило бы сил, она помнила истории о солдатах с пробитым сердцами. Бойцы еще успевали уничтожить несколько врагов, используя последние резервы своего организма, которые открывались, когда не оставалось уже смысла экономить их для продления жизни.

В ногах девушка ощущала по две пружины, точно дикая кошка перед прыжком, точно дух леопарда вселился в нее. Джунгли приняли ее, думала или нет, но она ощущала их. Она – воздух, она – водопад, она камни – она их часть. А этот древний хаос стал их врагом, несущий огонь и смерть, разрушение и боль.

Винтовка, как влитая, лежала в руке. Винтовка против пистолетов. Ваас тоже знал, что враг непременно попытается уничтожить его, и ему нравилось это противостояние. Он прекрасно понимал, что без него пираты превратятся в неуправляемую толпу, никто не пойдет мстить за него, потому что они друг друга все ненавидели, не ощущали никакой сплоченности и единства, только всепожирающую ярость, все разрушающее озверение.

Прыгай, прыгай, прямо вниз, на каменистый весь карниз. Прыгай, грань переступи, через сколько переступила, скольких уже убила?

Нет, Джейс готовилась к выстрелу, единственному и последнему. И не рассуждала, кто и как будет ее судить там, далеко. Ведь умирать больно, но только один раз. Дальше уже не человека забота, наверное, ведь если там такой же навал несправедливости, было бы слишком бессмысленно вообще существовать. Но последние мгновения на Земле пьянили и искрились, точно сотни металлических опилок, болезненно врезавшихся в кожу, засыпавших пылью глаза.

И лес у подножья наполнялся утренним светом доверху, свет проникал во все гниющие уголки, кроме темных чуланов захлопнутых душ, придавленных томами неверных догм, лживых, злых, лицемерных. Но все маски слетали пред смертью.

Больше девушка отступать не собиралась. Быстрый или мертвый. Нет, быстрый и мертвый. Вот, что существовало для нее теперь, потому что два отряда пиратов для нее делались двумя армиями: ни укрытия, ни подмоги.

Ку-ку, ку-ку. Кукушка, всем ты говоришь, сколько жить, а свой срок не знаешь, а свой срок себе не отмеряешь.

Цевье привычно ощущалось шершавыми пальцами, приклад упирался повыше сгиба локтя. Джейс только старалась ровнее дышать, даже если этим помятым ребрам оставалось очень мало времени тяжело вздыматься, как у загнанной лошади.

Кони по небу бежали среди травы, небо напитывалось ароматами леса, пронеслась еще одна ночь, и новая ладья выплывала, но все оставалось за облаками, серыми, тяжелыми, свинцовыми, как пули, глухими, как гул в ушах после взрывов.

Ваас ухмылялся, пристально наблюдая за ней, глаза его хищно горели. Да, он принял ее как воина и больше не считал жалкой, это было противостояние, как на дуэли.

И он не боялся, хотя ракьят уверяли, что он никогда не путешествует без своей своры, потому что труслив. О нет, не трусость видела Джейс в этих темных безумных глазах убийцы. Но столько пустоты, бездны, из которой вырывались языки пламени! ..