Текст книги "Нет вестей с небес (СИ)"

Автор книги: Сумеречный_Эльф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 52 страниц)

«Кто эта Цитра?» – хотела бы спросить Джейс, но ее окликнул Дени, махнул рукой, приглашая занять место в кузове джипа.

– Я знаю, ты новичок. Но сказал, что умеешь стрелять. Что, старая карга не продала больше ничего? Это все из-за радаров, торговцам сложно ориентироваться, когда пираты отключили радары. Вот одну вышку мы включили, но там еще около тридцати, – охотно делился подробностями жизни острова Дени, пока машина гарцевала на ухабах грунтовой дороги. Низкие ветки хлестали по лобовому стеклу, а крыши у джипа не имелось.

Джейс только глядела вопросительными затравленными глазами, не выпуская из рук пистолет. Воины образовали что-то вроде колонны из трех машин.

– Рано оружие вытащил, – продолжал говорить Дени. – Проклятые пираты захватили последний наш аванпост! Если не отбить его, так и до деревни доберутся. И, не приведи духи предков, до храма Цитры!

Джейс молчала, сейчас ее не интересовало, что это за храм предков, или духи предков. Голова казалась чугунной, в легких снова назревал почти привычный кашель. И душа вся в заплатах болела и ныла. И болотная гниль отделялась от ила, испаренья глухие подставляла лучам, что светили не солнцем сквозь узоры листвы, где тоскливо вараны распевали обманом. То не песни, а рык. То не плач, то лишь крик. Далеко он не к месту, где, что липкое тесто, скорбь прилипла к душе. Нет свободы уже. И не разобрать, то ли солнце, то ли ночная мгла по обе стороны дороги легла. Куда везли – неведомо. И что несли – не знать. Хотелось их союзниками посчитать. Но приходилось доказать. И выживать. Все лишь бы выживать.

А каждый день – как подаяние слепому, длиною в срок тюремный за прегрешенье, что не совершал (то есть в вечность). И каждый здесь свою все правду знал. Так, может, совершал? Но называл иначе. Есть слово из пяти букв, пяти букв, где мотив глух. Война. И в ней все правила иные. Средь тактик войск, стратегии боев не разобрать, не написать всем нужных слов. И мир «до слова» забывал, что Слово приходило. Но есть лишь буквы в ряд, пять букв все говорят. А все иное Джейс уже забыла.

Особенно когда отряд подъехал к свалке шин, листов железных, домов щитовых, где на перекладинах, как висельники, болтались туши свиней, разделанных на солнце и жаре. Опасно было есть, опасность в вечном дне ежесекундно пулями звучала. И каждый миг как начиналась жизнь сначала, особенно когда над ухом вновь и вновь. Война идет. Пять букв… И вот она – любовь к прекрасной жизни. Жизнь прекрасна вся, везде. Да не забыться б в вечном сне.

====== 23. “Мне не страшно” ======

Вдоль по лезвию бритвы как пароль, как молитву

Повторяй сто раз подряд: «Мне не страшно».

© Flёur «Тростник»

И джип остановился, и началась стрельба. Дени сгреб Джейс с сиденья, пряча за машиной.

– Стреляй! – крикнул он, убегая вперед. А она не видела, в кого стрелять, глаза не зацепляли четкость линий. На вытянутых вверх дрожащих руках она бессильно открыла огонь из укрытия, не целясь, надеясь, что попадет во врага.

А в первом бою не всегда попадать, а в первом бою хоть раз выживать.

Потом осторожно высунулась из-за машины, кто-то стрелял прямо в бензобак, становилось страшно, что транспорт загорится.

Где находились другие воины, Джейс не знала, не могла сосчитать, сколько их. Но никто не прикрывал спину.

– Отрубай сигнализацию! – доносился голос Дени, такой надрывный, командный, отрывистые команды, как лай.

И доносилась пиратская брань. И кличи на неизвестном языке дикарей. Хотя уж большими дикарями являлись пираты. Многие прятали лица, хотя кто мог их узнать…

Джейс метнулась куда-то окраиной аванпоста, прилипая спиной к щитовому домику, старому сараю. А сердце все не билось, а сердце замирало. Уже, казалось, все пережила, особенно после побега, когда не успела удержать, отвратить от гибельного пути. Но дикие собаки – это ничто по сравнению с тем, когда над ухом завывали очереди автоматные. Гудели гвалтом какофоний неприродных. Не находилось здесь слов годных, чтобы описать, как жутко становилось. И снова этот кашель, и снова лишь бы не задохнуться.

Но она сжала свой плохой пистолет двумя руками, выглянула из-за угла сарая, целясь в одного из врагов, но он ее заметил и едва не изрешетил. Несчастная девушка то ползком, то спотыкаясь, на четвереньках, отбежала дальше, обратно к машине.

«Не могу… Я не могу!» – с ужасом понимала она. С ужасом понимала, что жизнь-то одна.

И если мстить или освобождать друзей, ей неизбежно надо жить, но каждый раз так штурмовать аванпосты… Нет, она не могла. Руки дрожали. Что там страх перед стартом. Финиш и старт. А жизнь-то одна. А раньше казалось, будто ничего нет. И сейчас нечеткие линии заставляли поверить, будто несется на бешеной скорости, а снег залепляет глаза, а воздух режет легкие. Только руки дрожали, но она сжала в них пистолет, так, что пальцы побледнели. Дрожь ушла.

Она хотела бы обратиться хоть к небу, хоть к брату убитому, хоть к отцу, чтобы кто поддержал. Но снова в сознании образ врага. Эта наглая морда. Этот взгляд бесноватого, а может, нормального, только убитого жизнью. Но злоба к нему, злоба к врагу, это темное чувство… Внутри вдруг стало так ясно и пусто. Злу нельзя позволять ослеплять, но только глаза обрели ясность. Вот они – люди в красных майках. И она уже убивала.

Но враг не терял времени, враг палил в машину, которая и правда теперь горела, тогда Джейс снова выбежала из-за нее.

Дуло пистолета, а на нем на конце выпуклая насечка, чтобы целиться. И через эту насечку мир иначе выглядит. Все иначе смотрится через прицел. И вот человек в прицеле вовсе не человек, а враг, коли назвался так. Иное зренье оружие дает. Зренье без смысла. Какой уже год…

Просто стреляй! Вот и повесть его. Закрой свое сердце, здесь не до него.

И хватило мига, чтобы прицелиться и спустить курок.

Хлопок. Ближе остальных. Метко, четко, по заданным правилам. Твердость руки не отнять. Враг направил на нее автомат. Но она не могла позволить, чтобы он начал стрелять. Еще один выстрел. Поняла, что может и не поддерживать второй рукой пистолет, хватало одной правой. Так легко. Но не по нраву.

Враг повалился в корчах. Выронил оружие – можно больше не глядеть.

Снова зашла на полусогнутых за сарай. Там были навалены шины и металлолом. Не аванпост, а свалка. Все остров о былом. Быть может, правда, свалка. Но аванпостом стал за отличный забор из железа.

Союзники стреляли, а девушка высматривала, где еще враги. Но снова мир сливался, и не видать, не разобрать.

«Не дай страху завладеть тобой. Ты сильнее страха», – твердила она себе, заставляя ровнее дышать. Курок спускать легче на выдохе, точно вместе с пулей устремляясь в цель.

Мало противников убила, мало, всего одного, но для нее – уже много.

Но снова кто-то открыл огонь из автомата.

Джейс, закрывая голову руками, вкатилась в сарай, скорчилась на полу. Но поняла, что сама себя загнала в западню. Не могла теперь видеть, что делает враг. Дальше сарая она боялась двигаться, не имея сил рассмотреть, что там вообще еще есть, кроме этой трухлявой постройки, наверное, бывшей сторожки.

Но надо было выходить, надо выходить. И снова в руках судьбы вилась хрупкая нить. А судьба шелкопряд. Говорящие сфинксы загадки говорят, чтобы каждый отряд прошел мимо врат, да нашел тот узор, где прояснится взор. И узнают они, как стреляют. И в них…

Как тяжело порой выйти, точно заново родиться. Выйти из этой утлой избушки. Всего-то – выйти. Да только под свист пуль.

А ноги затекли, а в ногах как будто сотни иголок завелось, которые сквозь холод и сырые сапоги кололи стопы. Просто выйти. Что там думать! Все равно не видно. Рывок!

Вылетела из раскрытого прямоугольника двери и тут же наткнулась на врага. Только ахнула. И выстрелила в упор. На выцветшей красной майке пирата расплылось темно-багряное пятно, он раскинул руки и повалился прямо на Джейс. Мертвый и непомерно тяжелый.

Девушка не удержалась на ногах, не успела отойти, оказалась придавлена этой мертвой тушей. Нет, все-таки телом, все-таки человека. А, может, и тушей. В тот миг она не могла различить, кого она убила. То ли себе подобного, то ли какую-то тварь, выползшую из страшных легенд.

Послышался оглушающий взрыв. Очевидно, загоревшийся автомобиль не выдержал и взорвался. Джейс инстинктивно зажмурилась. К счастью, не началось пожара.

Между тем звуки стрельбы прекратились, и до ее ушей донеслись радостные возгласы:

– Аванпост наш!

Неужели?! Неужели все закончилось? Так быстро. Все закончилось. И не важно, что будет дальше. Главное, что кошмар сегодняшнего дня закончился. Она поняла, что вряд ли сумеет дальше продолжать борьбу, придавленная, испуганная, пусть и не сломленная.

Но Ваас… Как с ним не продолжать борьбу? Пусть сильнее, пусть страшнее каждого из этих пиратов. Хотя, может, его сила заключалась только в числе подчиненных. Ведь тоже просто человек. Однако в своре псов сильнейший становится вожаком, и свой «пост» главаря Ваас ясно не просто так получил. Ваас. Нет. Только борьба! Получить бы только оружие чуть лучше. Вот и все, что ей требовалось. Цели становились предельно простыми и сегментированными, точно точки, которые своим стройным роем формируют бесконечную прямую.

– Джейсон, ты жив?! Джейсон? – окликал новичка заботливо Дени.

Во время боя он не мог с ним возиться, ведь это был последний аванпост. Последний подступ к деревне. О, как велико оказалось зло, что содержалось на этом острове. И почему судьба велела безымянному кораблю добраться именно к этой юдоли скорбей?

Темнокожий воин подошел, вглядываясь в лицо подопечного, успокаиваясь, когда последний судорожно начал водить глазами, как будто разбуженный посреди ночи. Джейс только слабо что-то промычала. К счастью, Дени быстро спихнул с нее тело пирата, протянул руку, помогая подняться.

– Ну что, парень? Обомлел? Не биатлоном заниматься? Ничего. Татау помогут тебе! Верь в это! И выживешь!

Так говорил Дени, вот только воины ракьят уже, не таясь, оплакивали гибель одного из старших сотоварищей, всего покрытого этими символичными «татау». Видимо, не так они отгоняли смерть, как обещал Дени.

Но если ни во что не верить, то пред лицом безносой не остается оправданий и покоя.

Джейс, немного шатаясь, стояла на месте, опустив пистолет. Она уже не ощущала, что кого-то убила. Она была просто рада, что это так быстро закончилось, хоть показалось, что вечность прошла, а она наверняка поседела. Но оказывалось, что нет. Почти не изменилась, только лицо больше осунулось.

Потом что-то ощутимо ужалило в руку, девушка вздрогнула, не понимая, что ей вкололи, наверное, это был Дени. Да что бы уже ни было… Из крови не выудить. В любом случае, предобморочное состояние отменялось.

– Что стоишь? Обыскивай трупы! В первый раз, что ли?

====== 24. С небес не придут ======

Где с небес за нами так и не придут…

© Пилот «Нет вестей с небес».

– Что стоишь? Обыскивай трупы! В первый раз, что ли? Ах, да, для тебя, выходит, в первый, – возвратил ее к реальности голос Дени, который гордо убрал за спину автомат и ныне поднимал над вражеским аванпостом синий флаг с изображением белого дерева. Истрепанная тряпица медленно ползла по самодельному флагштоку. Но как прекрасно она сочеталась с цветом неба! Не то что красный кусок ткани, который воины ракьят с ненавистью теперь топтали.

– Обирать… Трупы… – хрипел голос Джейс, снова будто существуя помимо нее.

– Джейсон! Ну, что ты как баба! – усмехнулся один из воинов ракьят, невозмутимо выворачивая карманы одного из врагов, уже находя там то ли часы, то ли монеты.

– Давай, парень, не стесняйся. Это пираты! Ты же двоих убил, верно? Все, что найдешь – твое. Не забывай, ты мне еще должен, – подбадривал ее Дени, похлопывая по плечу.

Джейс не понимала, что происходит, опустилась возле убитого ею в упор пирата, рассеянно провела вдоль его одежды, нащупала карман на штанах. А потом что-то словно переломилось в ней, очередная граница, очередной рубеж, очередное табу цивилизованного человека. И стало как-то легко. Вернее, просто не осталось оценочных суждений для своих действий. И что такого, в самом деле? Никто не осудит… Да и уже убит. Да и враг. Но, как она заметила, ракьят даже своего убитого товарища обобрали, хотя проливали по нему горькие слезы, которые не являлись для воинов признаком слабости. Может, напротив, слаб тот, кто не умеет плакать. Вот глаза Вааса точно никогда не знали слез. Так казалось при взгляде на него, беспощадного, хладнокровного в своей жесткости. Теперь. Было ли что-то раньше? И был ли он силен… Силен. Но той ли силой, что мир держала?

– Ему уже не пригодится, – вздыхали ракьят, забирая какие-то вещи, готовясь к похоронам своего. А о пиратах они ничего не говорили, кое-кто даже плевал на трупы, кто-то суеверно боялся мести мертвецов. Да и чтобы не распространялись болезни, бактерии, дух разложения, тела врагов сваливались в яму и сжигались, естественно, все ценное было разумно у них забрать. Не брали только одежду. Может, из-за инфекций, а, может, потому, что не носили красное. Запретный цвет считался у ракьят с тех пор, как началось вторжение.

Так что Джейс, глядя на них, уже без рассеянности и мук совести пошарила по всем карманам двух убитых врагов. Сознание того, что перед ней трупы, как-то спокойно обходило разум. Да, трупы. Они. Не фальшивки уж точно. И этот запах свежей крови. И что дальше? Зато нашла у одного бумажник с долларами. Очевидно, ходовая валюта на острове. Джейс даже обрадовалась. Нет, такое светлое чувство, как радость, давно покинуло ее. А с момента смерти Райли – тем более.

Скорее ощутила почву под ногами, все-таки с деньгами она могла расплатиться с Дени и, может быть, приобрести у старухи-оружейницы снайперскую винтовку. Джейс уже практически бредила этой мыслью. Да, длинный ствол, достаточно тяжелая. Она видела ее там, в магазине. И поняла, что еще может чего-то желать в этой жизни. Нет, ей не нравилось просто оружие. Она надеялась, что с этим оружием сумеет осуществить свою месть. Хотя… Стоило убеждать себя раз за разом: она не ради мести идет на все, а ради спасения друзей.

Обобрала трупы. Еще один рубеж. Первый, когда выбрались из клетки. Второй, когда убила. Третий, когда убили брата. И вот – четвертый, когда научилась обыскивать трупы в поисках полезных вещей. Страшный быт этого острова постепенно проникал в нее. Не быт, нормы выживания. Ракьят веками жили иначе, поклонялись духам предков, охотились.

«Ракьят – охотники, а местные земледельцы…» – поняла Джейс, вспоминая, что в деревне многие говорили именно об охоте, а собранными плодами торговал человек, похожий на европейца. Откуда бы им здесь взяться? Выходило, что остров осваивали колонизаторы, об этом же свидетельствовала неизвестного назначения башня с осыпавшейся штукатуркой там, возле деревни. На вершине башни маячил покосившийся крест. Колокольня.

А здесь это освоение колонизаторами доказывали полуистлевшие скелеты автомобилей. Часть была на ходу, на них ездили пираты и местные, кажется, давно не деля, что является чьей собственностью. Да и как делить? Убил врага – теперь твое. Только своего нельзя убивать, чужого не брать у брата.

– Ладно, Джейсон. Можешь остаться на посту. Можешь возвратиться в деревню, – говорил с ней Дени, растирая виски. Похоже, он очень устал от этого штурма. А сколько было врагов, Джейс так и не смогла сосчитать, отвечая отрывисто:

– У меня нет времени, чтобы возвращаться. Ведь рабов быстро продают?

– Да, но мы туда не можем сейчас лезть! – Дени ясно дал понять, что не намерен помогать в освобождении друзей, хоть в голосе его прозвучала горечь.

– Ты возглавляешь сопротивление? – спрашивала девушка, рассчитываясь за пистолет и обнаруживая, что в присвоенном бумажнике еще остались деньги, но мало. Но она теперь могла забрать оружие врага. Автомат и пистолет. Не самый новый АК-74 оказался тяжелым, и Джейс не была уверена, что оставит его. Хотя за спиной он ныне пристроился вроде бы и привычно, так что решила – лучше оставить, раз уж бесплатно ничего не давали. Вот только одно дело – оружие, а другое дело – убивать. Могла бы и с автоматом быть, но какой же трусливой мышью себя ощущала на фоне Дениса и остальных. Нет, несомненно, она к ним не принадлежала. Но ведь надо было выживать, дальше. Ради друзей. В память о Райли.

– Да! Сегодня знаковый день! Хотя вблизи деревни остался еще один аванпост. Эти твари повсюду! Но этот мы уж точно не отдадим, – отвечал один из ракьят.

Джейс они казались слишком похожими друг на друга. Вернее, среди них встречались маститые мужи, даже с бородами, а с ней говорил безусый парень с широким носом и открытой усталой улыбкой. И Джейс поняла, что он едва ли не младше покойного Райли. Но представить брата с автоматом девушка просто не могла. А себя она никак не представляла уже, просто шла, потому что надо было идти.

– Я должна найти наш корабль, оттуда, возможно, удастся послать сигнал бедствия, – обратилась она к Дени.

– А ты знаешь, где он? – ответил ей мужчина.

– Нет. Может быть, Вы знаете? – с надеждой твердо отозвалась Джейс, вдруг понимая, что никто из союзников не в состоянии предоставить ей хоть немного вразумительной информации ни о друзьях, ни о корабле.

– Недавно пираты захватили какое-то судно, но куда его отбуксировали, мы не в курсе. Можешь попробовать добраться до бухты, – посоветовал Дени, однако своей помощи предлагать не стал. Да и понятно, почему, если учитывать, что к деревне могли в любой момент подобраться орды головорезов с других аванпостов.

– Проклятый Ваас… Придумал же, – отходя от Джейс, бормотал Дени.

– Что придумал? – оживилась девушка, услышав это ненавистное имя. То, что оно ей с ракьят одинаково ненавистно, девушка уже догадалась.

– Расстановку аванпостов! У него всегда голова варила неплохо. Тактик, будь он неладен, – зло бросил воин.

Джейс кивнула и поняла, что ей придется идти одной. Правда, Дени бесплатно снабдил ее навигатором.

– Надеюсь, он тебе поможет. Если вернешься, покажу тебя Цитре. Поезжай.

– Но здесь же ничего нет… Только вот вышка, – Джейс растерянно обнаружила, что достаточно современная техника бесполезна.

– Да. Он там. Если включишь тот радар, то все найдешь, – похлопал ее по плечу Дени. – Удачи, Джейсон.

Девушка установила цель на единственную точку, которую отображал навигатор, а именно на радар, выведенный из строя пиратами, вернее, как догадалась, переведенный на их волну передачи данных. Или что-то в этом роде.

Не вдаваясь в подробности, Джейс поняла, что должна включить его, хотя вероятность найти свой корабль не сильно превышала ноль. Но ведь нельзя же было просто стоять на месте или становиться аборигеном деревни! Ведь у пиратов еще оставались ее друзья! Но ведь… Этот бой, всего два противника. Так позорно мало. Хотя двое на одного – уже много. Она не знала, сколько еще выдержит. Она еще слишком ярко помнила этот короткий бой, этот ужас, сравнимый с ужасом побега, а эквивалентов с большой земли не находилось.

И драло нещадно горло, то ли от жажды, то ли от закостеневшего в нем крика. И хотелось закричать так громко, что стало бы слышно во всей Вселенной, и хотя бы с других планет прибыл кто-то, чтобы помочь, спасти, вызволить. Но она знала: чудес не бывает. Ведь с небес не придут.

====== 25. Легко заблудиться ======

Легко заблудиться

В мире хитрых стратегий и тактик.

Душа трепещет и плачет

От того, что творится в уме.

© Flёur «Кто-то»

Аванпост и правда оказался свалкой, только в центре маячило что-то вроде железного контейнера, называлось штабом. Там уже обосновались ракьят, рассматривали карты противника, добыли даже древний ноутбук. Однако насколько он им мог помочь – неизвестно, в нем не нашлось никакой полезной информации, разве только какой-то устрашающий материал о видах наркотиков и куда совершались последние поставки, в какие страны. По всему миру.

Зато становилось понятно, что не так уж плохо оснащены эти пираты, кто-то организовывал их, какая-то мощная сила… Работорговля. Джейс уже поняла, каково это, оказаться в статусе живого товара. Но одно дело понять головой, другое – принять чудовищность творящегося на той же планете. А она здесь ощущала себя в высшей мере инопланетянкой. И фантастических триллеров о вторжении пришельцев не надо. Здесь все являлось каким-то иным, вывернутым, все привычные ценности не подходили. Хотя, так уж не подходили… Кто оставался человеком, тот оставался везде. А бесчеловечности хватало тоже везде и всегда.

– Ты уверен, что должен ехать прямо сейчас? – видел ступор Джейс Дени. – Понимаю, тебе страшновато, но сопровождать тебя я не смогу.

– Я… Я должен послать сигнал бедствия.

– Научился бы сначала хоть охотиться! – вздохнул Дени.

– Я скоро вернусь, – отчего-то чрезмерно уверенно отзывалась Джейс, не веря ни одному своему слову. Она как будто пыталась сбежать, вырваться, хоть только день назад мечтала добраться до этой деревни, точно до рая на земле. Но слишком много сомнений содержалось в этом призрачном рае.

– Ну, как знаешь. Если сумеешь активировать вышки, ты нам очень поможешь, – махнул ей Дени, улыбнувшись.

Хотелось все-таки ему доверять, он нес частицу чего-то знакомого и привычного. Казалось, что это его квадратные очки, хотя, конечно, дело обстояло иначе. Но ракьят для Джейс казались совершенно неразгаданными.

Она закинула в рюкзак сухой паек, воду и аптечку, на аванпосте нашлось все необходимое. И Джейс даже поглядела, откуда привезены некоторые вещи. Несомненно, кто-то ведал оснащением этой шайки нелюдей. Или все-таки людей? Кого она убивала?

Нет, она не хотела понимать и не могла понять. Действия и оценки существовали отдельно. Самое простое – разделить, кто враг, кто друг. И если не друг, то хотя бы союзник. А у врага иного статуса нет. Враг – он всегда враг. И где-то в лапах этого врага мучились друзья.

Враг, найденные союзники и чувство долга – вот и все, что позволяло не сойти с ума.

Джейс на ватных ногах подошла к одной из машин, та оказалась сгнившим металлоломом, Дени указал на другую. Безуспешно попробовали завести. Только третья глухо загудела и завелась, сплошь покрытая чешуйками ржавчины.

– Кажется, на ней они не ездили, – поглядел на развалюшку Дени. И Джейс вспомнила, что пираты использовали для передвижения подобие джипов, а ей досталась убогая легковушка с покореженными дверьми и расколотым ветровым стеклом. Но все лучше, чем идти пешком, хотя сложно сказать, что там ждало, на кого могла наткнуться.

Но раз уж Дени советовал, стоило подчиниться. Хотя знал ли он лучше, как поступать? Но раз выживал на острове, да еще вел за собой ракьят, стало быть, знал. А она ничего не знала, но тоже почему-то все еще выживала.

Кое-как устроилась за рулем, не водила уже давно, машину продали первым делом ради спасения бизнеса. Вроде бы ничего не забыла. Да и штрафовать за несоблюдение правил было явно некому. Здесь штраф один – расстрел.

Ей всегда нравилось стрелять, это казалось таким захватывающим и интересным. Только она раньше не подозревала, насколько это страшно. «Однажды взяв в руки оружие, будь готов к тому, что придется убивать», – горько усмехнулась она.

И что это значило? Убивать? В книгах так страшно описано, а в жизни все страшнее за товарищей, да за себя, врагов не жалко. Может, такие враги и не заслужили никакой жалости.

Но вот сжигались, распространяя совершенно специфический едкий дым, тела… Хотя, не важно! Ничего не важно, кроме движения вперед. Вырваться, выкарабкаться, хоть зубами в жизнь вцепиться!

И приходилось вот уже несколько дней вести борьбу со всем вокруг, видеть на триста шестьдесят градусов, потому что некому оказывалось прикрыть спину, прислушиваться, точно дикому зверю, потому что каждый скрип ветки, каждый шорох мог являться знаком приближающейся опасности. И точно все на этом острове пыталось ее убить. Она загнала себя в еще больший тупик, когда обманула ракьят. Но она видела девушек и женщин из деревни – никто им в руки не давал оружие.

Они готовили пищу, присматривали за детьми, собирали цветы, украшая к местному празднику крошечные терраски убогих хибар. Как будто не было никакой войны, как будто жили себе и жили, только в их обращениях возле древа предков прорывалась вся та боль, весь тот страх, что пытались скрывать, улыбаясь при встрече, готовясь к празднику.

И Джейс понимала, что ничем не принадлежит к ним, нет в ней ничего от женщины, а в бою оказалось, что и от мужчины в ней маловато, слишком мало, чтобы научиться убивать ради выживания. Ничейная, потерянная, ненужная. Вот она вся, и вся боль ее навечно в душе ее. Только это и поддерживало.

Боль разрывающая, ненависть опаляющая, но не сжигающая. И она просила больше ненависти, чтобы не позволить себе сдаться. Она знала, что рискует окончательно потерять себя, но эти темные чувства казались необходимыми, чтобы выжить там, в самом аду. Хотя для племени остров являлся домом.

Машина тронулась, гудела, громыхала, разве только тормоза исправно работали. А ведь когда-то ее выбросили, просто выбросили. По виду модели автомобиль выпустили лет двадцать назад. Значит, на острове когда-то все было знакомым. Люди покупали машины, ездили друг к другу в гости без опаски. А что случилось потом?

Как удалось понять из обрывочных разговоров ракьят, потом остров стал базой для нарко-работорговцев, которые ведали также оборотом оружия на черном рынке. Хойт? Какое-то хриплое слово, от которого хотелось прокашляться, как от мокроты. Ваас… Вот это уже ассоциировалось с реальным человеком. Вот он – реальный враг!

Враг. Ваас. Измученное сознание смешивало образы, и злая ухмылка тонких губ врага перетекала в оскал варана, что напал недавно в чаще…

И вот снова она двигалась навстречу опасности. И никто с ней не мог ей помочь, никто не поехал с ней, ведь им предстояло держать оборону аванпоста, а, может, и штурмовать еще один.

Она все понимала, никого не винила.

Только полдень плавил воздух, только облака рассеялись, но линии не стали четче от обилия света. Свет здесь нес только жар, из-за чего пребывание в консервной банке легковушки оказывалось еще более мучительным. Да еще автомат как-то неудачно лежал на коленях, мешая держать руль. Но оставаться снова безоружной она не желала, хоть едва ли понимала, как правильно обращаться с автоматом. Боевое оружие! И никакого восторга от стрельбы по живым мишеням. Но это был единственный путь.

Навигатор не показывал дороги, приходилось останавливаться и сверяться с картой. На ее счастье, не попалось ни одного джипа с пиратами, а страх за каждым повтором рисовал силуэт, ехала поэтому то чрезмерно быстро, то чрезмерно медленно, не зная, как лучше. Пару раз съезжала на боковые дороги, потом понимала, что они ведут невесть куда. Наконец добралась до некой переправы, которая по карте обозначала приближение к маяку, навигатор ничего не показывал.

– И как я его включать буду? – вдруг осознала Джейс, поняв, что в электронике не разбирается. Ее и так трясло (уже устойчивое чувство озноба с момента попадания на остров), а теперь еще и факт своей бесполезности. По очередному пункту. И слишком велика была ее неуверенность, что сумеет разобраться на месте.

Да еще на переправе ждал сюрприз.

====== 26-27. Каждый день – война ======

Каждый день – война

С окружающим миром,

Со зноем солнца

И самим собой.

© Rosa Infra «Снова Один»

Да еще на переправе ждал сюрприз.

На мосту, который по виду напоминал старый-престарый отживший свое железнодорожный, застланный досками, маячила бурая мохнатая гора. Гора оказалась медведем, точнее – медведицей, потому что возле нее неуклюже топтались два лохматых «холмика». Медвежата с опаской глядели в сторону затормозившей машины.

На мост звери не ступали, но перегородили дорогу с другой стороны переправы.

«Ну, уходи уже…», – сжалась за рулем Джейс, ощущая себя в относительной безопасности в машине, зная, насколько непредсказуемым может быть этот зверь, если речь шла о его потомстве. Тут и автомат мог не помочь, да и охотиться девушка так и не научилась и, не признаваясь Дени, не намеревалась учиться.

Убийство животных для нее оказалось более тяжелым испытанием, чем убийство людей. Она-то знала, что животные пытаются убить ее только из страха или от голода. А люди за что? Что она сделала людям? Уже сделала, уже выслеживали ее как врага.

«Убив кого-то, будь готов, что тебя назовут врагом», – снова усмехнулась горько она, глядя на недоверчиво встававшую на задние лапы медведицу. Зверь не намеревался пересекать опасный мост. Да и Джейс как-то не хотелось туда ехать на машине, доверия шаткая постройка не внушала. Выходить из машины она тоже теперь боялась. Медведица все не уходила, точно не желая пропускать, точно кто-то сделал ее стражем. Но по карте это была единственная переправа. Лезть в воду не хотелось.

Девушка понимала, что злится, теряет время, драгоценное время. И неизвестно, что ждало ее за мостом и что мог придумать этот зверь, а пираты тем более могли появиться откуда угодно.

Джейс сидела, сгорбившись, перебирая пальцами по кругу руля, а потом вдруг распахнула дверь, встала в полный рост, практически напротив медведицы.

– Уходи! – крикнула Джейс, повелительно вытягивая вперед руку. Глаза экзальтированно расширились, она словно гипнотизировала животное, говорила с ним, хотя это уже что-то из области мистики, которой не содержалось на этой земле, это все люди ее придумали. Впрочем…

Зверь зарычал, встал на задние лапы, заслоняя собой медвежат.

Девушка немедленно вскочила в машину, считая, что теперь-то на нее точно нападут. Но медведица резко кинулась в заросли, уводя потомство.

Путь оказался свободен.

– Ну, вот, с самого начала бы так. Молодец, уже животными управляешь, – трясла головой девушка, нервно разговаривая сама с собой.

Машина загудела, пуще прежнего задрожала, подскочила на кое-как сбитых досках, но мост пересекла успешно, что даже удивило.

Однако впереди маячил столб черного дыма, так пираты отмечали свои аванпосты, подавая сигналы друг другу. Еще пребывая на возвышенности, Джейс успела заметить, как много вьется над лесом таких дымовых сигналов.

А вроде бы и близко, но бесконечно далеко расстались все с судьбой, а вроде бы и просто, но совсем ведь не легко расстались вдруг с собою.

Земля была, корабль вел, но здесь иное все, а двери в жизнь прошедшую разъехались, как растворились, а потом, как в лифте, вдруг сомкнулись. И на дно. И, может, на вершину. И что оставили они? Вершину дна иль дно вершины? Эти острова. Иные.

Танцы собак, расколотые стекла ветровые. Век веку волочить на грудах павших тел. И кто ответственен, а остальные – не у дел. И точно бы окрик в ночи. Но, сколько ни кричи, там, где земля большая, мелки уши. (И сердца не больше). Здесь мира нет, а там война навеки. И звери здесь, а там ведь вроде «человеки».