Текст книги "Нет вестей с небес (СИ)"

Автор книги: Сумеречный_Эльф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 52 страниц)

Только она – всего лишь человек, и едва держалась, но гнулась, точно тростник, точно камыш, что злой степной ветер пригибает к земле, но не в силах вырвать с корнем. Она всего лишь человек. Но человек – это уже много и достаточно, если человек, а не зверь, если человек, а не механизм.

Так она и дошла вдоль уступов, спускаясь по камням, до края моря.

Море… Если бы крылья, если бы научиться ходить по воде.

Да только куда ей идти? Трусливо сбегать? Все сошлось воедино, все миры воедино сошлись для нее на этом острове. И миры балансировали. И она балансировала на острой грани этих миров.

А у подножья холма устало ржавели корабли в ожидании исчезновения, для них закончился счет лет и совершений. Скелеты кораблей, несколько портовых контейнеров и пираты.

Да, пираты. Иного Джейс и не ждала, хоть и не понимала, на что сдался этот хлам врагам, но они грузили какие-то белые прямоугольные пакеты в контейнеры. И только потом девушка догадалась, что это партия наркотиков. Так странно встречать в реальности то, что привыкла видеть только в новостях по телевизору. А убийство и казни по телевизору-то не показывали, в фильмах иное, здесь все на самом деле. И она в самом пекле. Но вот уже выживала который день. Впрочем, кто-то мог прожить здесь и двадцать лет, и дольше, пройти все, но нелепо погибнуть, сломав шею, сорвавшись с уступа. Да разве так только здесь…

Джейс заметила наконец и свой корабль, с ужасом поняла, что он уже выведен из строя, полузатоплен у рифов. Кажется, буксировал его некто совершенно не сведущий, как входить в порт. По сравнению с пробитой у днища, закопавшейся в песок громадой с надписью на борту «Медуза», их корабль казался маленьким. Вокруг этой медузы суетилось несколько пиратов. С высоты Джейс достаточно четко смогла проследить, что противников около десяти. Десять! От этой цифры закружилась голова.

Но она уже дошла. И если уж она говорила себе о том, что намерена отомстить за смерть брата, то отступление означало бы трусость. И все еще мотивирующие слова о мести оказались бы только словами. У нее была цель – послать сигнал бедствия с корабля, раз с вышек не удавалось. Даже с полузатопленного, даже с «Медузы», потому что на ней вроде бы не пострадала рубка. Вообще не ясно, что стряслось с этой грудой металлолома, какая судьбина ее вынесла на этот неприветливый берег.

Но все это мало волновало, когда Джейс с опаской спускалась к воде, понимая, что десять на одну – это много. Но, если что, то ее обещали убить сразу. Хотя… Нет. Она не собиралась умирать.

Мысли четкими щелчками следовали по каналам разума.

Раз.

Она спустилась к воде, скрываясь за практически вертикальной скалой, в которой существовал лишь узкий туннель для транспорта. Пираты не заметили.

Два.

Она поняла, что враги заняты погрузкой «товара», рассредоточены между тремя кораблями, почти не пересекаются. Трое перед первым кораблем, остальные примерно в той же пропорции между ним и «Медузой».

Три.

Огляделась, вспоминая, что еще заметила со скалы. Важное заметила. Вспомнила. Повсюду стояли бочки с горючим. Топливо на острове вообще продавали в бочках. Заправочные колонки встречались крайне редко, Дени рассказывал, что вокруг всех бензоколонок образовали аванпосты пираты, да и не только вокруг них.

Но и не важно, что там было и где, важно, что враги бродили-ходили в двух шагах от взрывоопасного топлива. Но опасный план тут же отпал. Взрывом могло задеть от силы троих, а на ее поиски бросились бы оставшиеся семеро. Но у нее автомат. Нет. У них тоже автоматы, да еще гранаты. И кто еще знает, чем оснащены пираты.

Четыре.

Джейс бросилась в воду, слыша каждый свой вдох, потом нырнула. Под поверхностью воды мелькнула тень акулы. Ну, и пусть – далеко. Ей всего-то проплыть несколько метров. Кровожадная рыбина не заметила девушку, и враги не заметили, как она вынырнула возле своего корабля, зацепившись за обрывок каната, а восхождение оказалось недолгим, корабль почти ушел под воду, закопавшись среди камней и ила. Девушке удалось проплыть это короткое расстояние, с автоматом! Она научилась неплохо плавать, Дейзи инструктировала, она еще в молодости стала победителем соревнований по плаванью, выбившись почти на международный уровень. Но тоже что-то остановило. Одна только Дейзи из их команды горе-сумасбродов являлась общим другом Джейс и Райли. И почему-то казалось, что теперь она тоже не сдастся, тоже попытается сбежать из плена. А вот чего ждать от Оливера и Лизы – неизвестно.

Пять.

Оказалась на палубе. Полузатопленной, холодной замершим постоянством. Корабль нашел себе вечный порт и не мог дальше плыть. Последний удар о рифы оборвал жизнь корабля, точно, как и живого трепещущего сердца человека, которого уже никогда не вернуть после попадания на остров.

Кто ж так вел! Нижнюю палубу затопило, да и корабль не пошел ко дну лишь потому, что сел на рифы, точно кузнечик на шпильку в коллекции натуралиста.

Шесть.

Джейс добралась до рубки, с трудом узнавая то, что раньше называлось кораблем. Каюта Райли оказалась под водой. Как и он сам. Как и он… Двигалась дальше по палубе.

Семь.

Оказалась в рубке. Дрожащими руками дотронулась до приборов, ничего не понимая, но надеясь найти рацию. Какой же ерунде учат в школе! Ничему, что может пригодиться в жизни. Да и в университетах. К примеру, искусствоведы. Та специальность, на которую она хотела бы пойти учиться. Вот и хорошо, что не вышло. Плохо, что не понимала ничего в электронике. Не интересовалась никогда этим. Какой вот толк от искусствоведения? Да, она знала теперь картины Гойи и могла с уверенностью сказать, что узнавала в узких губах врага, Вааса, испанские черты почти что Герцогини Альбы, что воспел мастер Гойя. Но какой был от этого толк?

Джейс помотала головой, ощущая, как руки начинают дрожать, а мысли путаться. Ведь в незапутанных мыслях не возникнет внезапно видение, на какую картину мог быть похож кровный враг. Враг не должен быть похож. Враг всегда безлик. Поэтому его и не страшно убивать.

Девушка бестолково пошарила по приборной панели. Ни два индуса, ни Дейзи не показали ей, как можно послать сигнал бедствия. Впрочем, она обнаружила все-таки рацию. Нажимала все кнопки, но очень скоро поняла, что несчастную посудину вывели из строя полностью.

Значит, надежда оставалась на «Медузу», которая мрачной черной громадой стояла в окружении портовых контейнеров.

Восемь.

Джейс выглянула из-за борта корабля, не забывая, что вокруг бродят пираты. Со стороны моря девушка не могла видеть, сколько всего врагов. Но вряд ли помимо тех десяти мог кто-то прибыть, пешком и в одиночку пираты редко ходили. Это же не ненормальная неудачница, ведомая вроде бы желанием спасти друзей, а вроде бы и жаждой мести, а вроде бы и ничем вовсе. Может, не ведомая, а просто идущая.

Девять.

Спрыгнула за борт, прячась за камнями. Ничему нигде не учили.

И так нервы заходились от этой нехитрой непосильной науки скрытности. Заметят – не заметят. Может, уже заметили и только целились… Тогда бы ее путь прервался слишком быстро, а она только решила, что рано умирать.

====== 31. А движения неловки ======

А движения неловки,

Будто бы из мышеловки,

Будто бы из мышеловки

Только вырвалась она.

© Пикник «Из мышеловки»

Среди рядовых пиратов в красных майках Джейс приметила нескольких, похожих на командиров, вроде одеты были приличнее и держались так, будто имели право отдавать приказы. Лица скрывали почти все, кто за очками, кто за шарфами и еще невесть чем, но ясно, что главаря меж ними не было. Где он мог скрываться?

Порой мерещился в каждом шорохе джунглей. Неведомый хаос, что властвует здесь всем. С трудом верилось, что он тоже просто человек из плоти и крови. Не более. А, может, монстр, потому что люди не способны на такую жестокость. Впрочем, люди способны на еще большую. Или жестокость и человек такие же несовместимые понятия, как гений и злодейство?

Десять – и закончился счет.

Подскочила к одному из командиров, видя, что он оказался в одиночестве на посту, успев отследить слепые зоны тех, кто охранял переправку товара.

Как там учили? А никак не учили. Выхватила нож и почти на инстинктивном уровне перерезала горло, напав со спины. Это только в рыцарских романах герой никогда не нападет со спины. Когда герой не более могущественен, чем брошенный в водоворот щенок, то все средства хороши, чтобы выжить. Остаться бы только человеком, не уподобиться врагу. Но враг упал, Джейс оттащила тело к борту «Медузы», проникая внутрь через пробитое днище, там и бросила тело в песок, который успел заполнить почти весь трюм и выпотрошенное машинное отделение.

Пошарила по карманам, озираясь на пиратов, которые бродили в нескольких метрах от совершенного преступления, но не могли видеть его, потому что огромный корпус «Медузы» закрывал им обзор с одной стороны, а остов второго корабля – с другой. В итоге обнаружилось только что-то вроде карты памяти. Вполне знакомый предмет. И Джейс догадалась, что он может быть полезным.

Тем более несколько пиратов отправились с товаром восвояси, судя по удалявшемуся гулу мотора.

Откуда взяли товар? Стоп! Ее корабль. Товар. Индусы из команды, но тут Джейс вспомнила, что хозяин посудины вроде как был не индус вовсе, а пакистанец. Что это меняло? Да ничего особенно. Может, не он вовсе указал Райли на этот остров. Но кто-то же прокладывал курс! Не узнать уже, кто. Только одно не давало покоя: скорее всего, это с чьей-то подачи их направили на остров, кишащий пиратами. Велика ли вероятность наткнуться в океане на остров-базу наркоторговцев? А то, что в трюме пираты целенаправленно нашли наркотики, что теперь погрузили на грузовики, только доказывало – их направили на этот остров, да еще погрузили на их посудину незаконный товар. У пиратов обнаруживались «агенты» по всему миру.

– ***! Этот кретин *** утопил половину товара, – послышался с другой стороны временного убежища голос врага.

Стало быть, на рифы пираты сели из чистого непрофессионализма.

Джейс продвигалась на полусогнутых по лестнице, вверх из трюма, в рубку «Медузы», надеясь, что хотя бы там удастся найти рацию. Совершенное убийство уже мало занимало ее. В конце концов, человек ко всему может привыкнуть. И не надо говорить, что только к хорошему быстро привыкают.

Добралась, наконец, до рубки, прячась на полуразрушенной палубе среди старых ящиков. Все было присыпано пылью и песком. Сколько простоял злополучный корабль – неизвестно. И на что Джейс надеялась… Закрылась в рубке, надеясь, что враги ее не видели, вернее, зная, что не видели, иначе подняли бы тревогу. А они грузили товар, вторую партию на другой грузовик. Правда, стоило поторопиться, потому что исчезновение одного из командиров (или кто уж он там был) могло привлечь внимание.

А в рубке, как ни странно, все работало. Видимо, ее использовали в качестве пункта связи на этой точке «приема товара».

Об этом свидетельствовал ноутбук, оставленный на столе возле запыленного иллюминатора. Что из себя представляла рубка, как и корабль, Джейс не могла уяснить. Предметы распадались на отдельные куски. Вот был ящик – это укрытие. Вот была рубка – это способ передать сигнал бедствия и узнать содержимое карты памяти, чем Джейс и занялась, засунув ее в порт древнего ноутбука. Древнего-то древнего, но, кажется, военного. А цвета, формы и целостное видение вещей – удел поэтов и философов. Хоть бы кто из них дал ответ, что ей делать. Вот были заповеди «не убий». Но как не убивать, если мало того, что пытались убить ее (с этим бы смирилась), много того, что пытались превратить в жалкое подобие человека ее друзей.

А от содержимой карты Джейс побледнела, едва не потеряв сознание, думая, что сердце выпрыгнет из груди от смешанных чувств: на карте хранились сведения об Оливере. Девушка, наклонившись над ноутбуком, начала торопливо себе повторять, выхватывая из короткого рапорта, больше похожего на торговый договор слова:

– Товар номер двадцать четыре. Имя: Оливер… Оливер?! Так! Это же Оливер! Так… Спокойно, я спокойна… Выкуп… Получен… Так… Оливер. Тебе все-таки удалось уговорить… Но… Продажа… Почему продажа?! Помимо выкупа, твари… Продажа назначена на… Что? Это же сегодня! .. Место… Место… Три реки… Так! Успокойся! Три реки… Я видела это место на карте!

Джейс развернула свою старую карту, понимая, что времени до продажи друга у нее осталось от силы часа четыре. Но это уже немало. Это уже хорошо. Это же почти судьба, что ей удалось добыть эту карту памяти с точным указанием места продажи.

Три реки сходились неподалеку от вышки, на юго-востоке. А расстояния на глаз Джейс пока не научилась определять.

Но все-таки необходимость послать сигнал бедствия это не отменяло.

Джейс уже успела немного разобраться в устройстве раций, начала крутить и так, и этак, пытаясь поймать аварийную волну. Однако ловилось все, что угодно, но не волна сигнала бедствий.

Снова отчаяние и паника. Предельный стресс, узел возле пупка затягивался все сильнее, снова едва не доводя до тошноты. Руки дрожали от своей бесполезности. От злости на себя бросало то в жар, то в холод. Вот так в шаге от цели не находить решения!

Отчаянно пыталась поймать волну, но в эфире раздавалось только шипение, а потом и вовсе волны радио. Значит, сюда они вещали, а отсюда информацию передать никто не мог! Джейс уже злилась на радио, понимая бесполезность этой злости.

Через какое-то время внезапно удалось поймать волну, волну! Джейс уже решила, что, наконец, нашлась она, аварийная!

– Вы меня слышите?! – неуверенно проговорила девушка в шипящую и потрескивающую тишину.

– Слышим! Но кто это? – вдруг раздался знакомый голос.

– Дени! Дени! Это я! – обрадовалась, точно аварийной волне, этому голосу Джейс, только постепенно понимая относительную бесполезность своей находки.

– Кто «я»? Джейсон?

– Да.

– Ты выжил! – обрадовался Дени. – Где ты?

– Возле старых кораблей! На «Медузе», – но голос ее неуверенно дрогнул. – Дени… Прости, радар, я… Я не… Вышка совсем ржавая.

– Тебе удалось послать сигнал бедствия? – торопил ее Дени.

Очевидно, радар они теоретически могли включить в любое время, когда оттеснили бы пиратов, а вот с сигналом бедствия Джейс подала всем пусть и робкую, но надежду. И не оправдала ее.

– Нет… Мой корабль разбит, я пытался послать с «Медузы». Наверное, я что-то не так делаю…

– Вряд ли. Ты ведь все волны проверил? Мы тоже не раз пытались. Как я и думал. Ч*** бы побрал эту тарелку на южном острове.

«Южный остров. Остров Хойта. Тарелка… Стандартная тактика ведения боя… Перекрыть все каналы связи противнику», – глухим гулом отозвались собственные мысли.

– Так насчет вышки? Ты ближе всех к ней пока, – с ноткой требовательности продолжал Дени.

Джейс ощущала себя виноватой, виноватой за то, что подавала только ложные надежды. Виновата. Всегда виновата только она. Ложная надежда спасти бизнес, ложная надежда выбраться с острова. Может, и не надо вовсе надеяться? Ведь чудес не бывает. Но совпадения порой сравнимы с чудесами. Или с же со злым роком. Весь вопрос в назывании вещей.

– Я… Я включу ее! – уверенно отчеканила слова, поразившись себе, девушка. – И еще… Я нашел информацию про своего друга, там, где пересекаются три реки, что там?

====== 32. Страха больше нет ======

Ещё грязь не смыта с кожи,

Только страха больше нет.

© Пикник «Из мышеловки»

– И еще… Я нашел информацию про своего друга, там, где пересекаются три реки, что там?

– Раньше был порт для лодок, сейчас вроде пункта передачи рабов и хранилище топлива, короче, в одиночку туда лучше не лезть, – протянул Дени без особой радости.

Да какая уж радость. Когда-то весь остров был их, а теперь они радовались освобожденному аванпосту, свалке. Но все же один крошечный шаг может быть началом долгого пути. И не из небольших ли шагов складывается длинный путь? Не сойти и не свернуть. Нужно каждому пройти. И по своему пути.

– Но у меня нет времени! – снова охватывала паника Джейс, губы ее дрожали, она держалась из последних сил, чтобы не разрыдаться безвольной девчонкой. Вот же она – информация. Вот же он – Оливер!

– Кто-нибудь сможет мне помочь? Что мне делать, Дени?! – точно у всеведущего, спрашивала Джейс.

– Ты так уверен, что я смогу ответить? – вздохнул Дени сквозь рокот помех в эфире, сплошные помехи вместо ответов, только общие слова. – Если тебе удалось добыть информацию, значит, не лыком ты шит.

Но все-таки помимо общих слов Дени, вздохнув, согласился рискнуть:

– Ладно, если включишь радар, возможно, смогу послать тебе на помощь один отряд. Кстати, пошарь там по кораблю или по карманам пиратов, у них должны быть портативные рации. Включишь радар и жди там.

– Здесь человек десять пиратов!

– Выбирайся оттуда. Ты говорил, что умеешь стрелять, – единственное, что мог посоветовать Дени.

И снова это ощущение – никто не придет, никто не спасет, а препятствия в сотни раз сильнее нее. Но никто не придет, поэтому приходилось лезть в одиночку на эту отвесную стену, без страховки, цепляясь не за уступы, а за призрачные пазы между угрюмо молчавшими плитами, за мхи и пыль, что рассыпались от прикосновения.

Джейс вышла на цыпочках из рубки, осмотрелась – на палубе никого. Глянула на второй корабль: от «Медузы» к нему тянулся то ли канат, то ли провод неизвестного назначения, но вроде бы заизолированный. Внизу ходили враги.

– Так, Джейс. Спокойно. Еще спокойнее! – выдохнула девушка, успокаивая себя. Как ни странно, это всегда помогало, помогало ощутить себя более уверенной. В конце концов, у стартовой черты человек тоже всегда остается один. И не важно, что рядом с ней всегда толпилось много народу, и не важно, что отец всегда говорил что-то ободряющее, точно окрыляющее. А теперь у нее вместо крыльев только обгорелые остовы торчали, но на них все еще удавалось летать. И слова отца она вспоминала каждый раз, когда оставалась одна, и они помогали, хотя он уже давно покинул этот свет.

И она полезла по канату, надеясь, что никто из врагов не захочет поднять голову. А между «Медузой» и вторым безымянным катером прохаживалось человека три. Остальные, очевидно, ожидали прибытия второго транспортного средства для погрузки товара с другой стороны «Медузы». И точно на этой разваливающейся громаде сошелся клином свет. Но все же не сошелся, ничуть нет.

Сильные руки, сильные ноги, на ладонях мозоли давние. Лиза бы так не сумела, а Дейзи бы, может, и удалось. Ох, вот кого не хватало на самом деле. Вдвоем им бы удалось не сойти с ума и, быть может, выжить и спасти остальных. Дейзи большего всего верила, с ней бы, наверное, пошла под пули, если бы Дейзи не струсила, а она бы не струсила, раз случилось такое с ними. Она бы не посмела сдаться.

Вот с Райли бы не пошла, хоть родной, маленький брат. Но, тем более, не пошла бы, берегла бы его, ограждала. Да толку-то уже рассуждать? Он был мертв. И чтобы не думать, Джейс только быстрее принялась перебирать руками и ногами вдоль провода, бесшумно и быстро продвигаясь вперед, ловко, точно обезьяна по лиане. Хотя ничего в ней не было от природы этих тропиков. Или же… Какая разница?

Она достигла верхней палубы, там в рубке ничего не работало, не могло работать, потому что половину приборов просто разнес в свое время взрыв гранаты или чего-то такого же мощного.

Но, кажется, все-таки кто-то услышал, как она невесомо ступила на железную палубу, потому что один из пиратов поднял голову:

– Что там?

– Да ни***! Пошли уже, – окликнул его другой.

Джейс сжалась, рассматривая через ржавую дырку в борте, что делают пираты. К счастью, ее так точно не могли заметить. А страшно ей было. Ко всему можно привыкнуть, но только не страху, не к сознанию того, что каждый миг можно напороться на пулю.

– ***! Кто-то убил… – в неурочный час заметил труп один из пиратов.

А вроде бы все так гладко, в трюм через пробоину затащила, песком присыпала, но, видимо, они собирались уезжать и не досчитались одного из своих.

Но договорить им Джейс не позволила. Она уже давно заметила красную бочку с топливом. Прицелившись с верхней палубы, догадываясь, что у автомата хватит дальности стрельбы, она открыла огонь. И очень удивилась, когда бочка и вправду взорвалась. Вероятно, была полупустая. Или же содержала не бензин, а газ.

Не видела она раньше обгорелые трупы, но с высоты трое убитых выглядели не очень страшно. Может, и в самом факте чьей-то ужасной смерти страшно только то, что человек на себя примеряет? Хотя, наверное, нет. В любом случае, когда нет времени на мысли, ничего не страшно. Все дозволено, когда о зле не думать, что это зло. А, впрочем, какое уж зло. Милосердие здесь каралось быстрой пулей. Она не ненавидела этих людей. Да, наверное, все-таки людей. Но ей приходилось их убивать, чтобы не убили ее, чтобы они не убили еще кого-то, чтобы не продолжили вершить беззаконие бесчеловечное.

Один из пиратов открыл огонь, его тоже задело взрывом, кажется, он наполовину обгорел, отходил за контейнер, но Джейс встала в полный рост, точно не замечая, как возле нее просвистело несколько пуль. Не снайперская винтовка, значит, не так уж точно, хотя малейшее ранение сулило ей скорее всего конец, никто бы не помог, никто бы не вытащил ее из пекла, ее, дрожащую, промокшую. Но сейчас у нее была цель – спасти Оливера. Раз она могла добраться до места, раз она надеялась перехватить его… Нет! Не надеялась! Должна! А долг сильнее смерти.

Поэтому глаза быстрее обычного отыскивали опасные предметы. Неизвестно для чего, но на берегу помимо бочки обретались еще пара баллонов с топливом, кажется, что-то сваривали газовой горелкой. Но газ тоже неплохо взрывался. Так что пирату она не позволила отойти за ржавые контейнеры с массивными дверьми. Выстрел! Взрыв! Полуобгорелый завопил не своим голосом, покрываясь языками пламени, отброшенный взрывом, вскочил, еще метался внизу, но очень скоро упал. А пламя перекинулось на какую-то ветошь.

А глаза Джейс недобро загорелись. Красиво! Красиво горело внизу. Яркие всполохи, точно лепестки кровавых орхидей. А с высоты третьей палубы даже не видно, что там люди горели.

«Нет, я не хочу становиться чудовищем!», – вдруг послышался высокий, почти детский голос в сознании, точно снова стояла не по годам вытянувшаяся, точно жеребенок, пятнадцатилетняя девочка в красном лыжном костюме. Стояла у стартовой черты, а ступать за нее казалось настолько опасным, что не вынести этого испытания. Первые соревнования. Как забыть.

Но сейчас шла гонка со смертью. И она не желала переходить на ее полосу, не желала становиться убийцей. Хоть убивала, но не могла радоваться гибели врагов. Это являлось просто необходимостью, иначе у нее не выходило. И это не радость, это завершение чьей-то судьбы ее рукой, возможно, переломанной судьбы. И огонь в глазах потух.

Стремительно спустилась с верней палубы, бесстрашно перескакивая через разрушенные лестницы и мусор, у подножья обнаружила джип с ключом зажигания. Большего она не ждала. Вскочила за руль, пригнулась, завела двигатель и до предела вдавила педаль газа. Машина взвилась на песке, который уже давно скрипел на зубах.

Автомобиль поднял клубы пыли, и помчалась прочь от затопленных кораблей, прочь от ложной надежды послать сигнал бедствия. Никто не придет, но зато судьба Оливера теперь была в ее руках, которые оказались не такими уж слабыми.

Гнались за ней пираты или нет – она так и не поняла, выстрелов не слышала. А радар маячил на возвышении, так что сбиться было трудно, вот только дорога вилась между холмов, но Джейс почти не сбавляла скорости.

Скорость казалась ей в эти мгновения единственным свидетельством того, что жива. А мимо проносились кусты, бамбуковые заросли, озеро, похожее на колоссальный котел, вход к центру Земли. В него машина чуть не улетела, когда девушка неосторожно съезжала с дороги, срезая через не очень густые джунгли. Но не замечала, не успевала бояться. Она торопилась к радару, а от радара, судя по всему, оставалось немного до лодочной станции-заправки. Там должны были передать Оливера «хозяевам». Но Джейс сказала себе: «Этого не будет! Никогда!».

И знала, что не будет. Почти знала…

====== 33. К вершине бежать ======

И от напряженья колени дрожат,

И сердце готово к вершине бежать из груди.

© В. Высоцкий «Вершина»

А души в камни уходят неспешно, а души – вода, проходят безбрежно сквозь оболочки, поры, стремленья. Смысл – лишь случайность, смысл – лишь мгновенье. И табунами облака по небу дельфиньими игрищами. Гнев в душе точно волна, точно буря без имени.

Но она не умела быть в гневе, она слишком привыкла терпеть обиды других, слушать их, потакать, ничего не сказать. И она убивала сейчас, и убивать без ненависти сложнее, а, может, только с необходимостью выжить. И слова потерялись в ночи, называние вещей и имен. В той ночи, когда шел корабль, а прожектор убрал весь свет, в электричестве света нет, только молнии яркий блеск.

Взбитый веточным перезвоном воздух шуршал у подножья холма, где встала снова ограда, точно вечного сада, и не войти туда, не ступить за нее, точно под ногами гнилье и ноги в болоте, мысли в дремоте. И торговали насквозь душой, вот так и перестали быть собой, вот так и за ограду не пройти. А надо, а впереди – дорога из дождей, долгих сумрачных дней, если не выйти насквозь и сквозь себя, переступить еще раз через страх. Долг. Порой дальше него потолок, но, может, выше долга вера есть. В кого?

А в небе табунами облака неслись по прериям полынным горечи в себе, несли дожди и перистые мысли голове, не тяжелей, не легче, может быть, верней.

Но люди и машины – все вдруг слилось, не разобрать. Кровь живая с нефтью. Как не убивать? Белые птицы гибли в пятнах бензиновых, черными радугами, ветром казеиновым. И человек то дерево, то птицы, то вода, то змей земной, то змей-дракон: и птица, и змея, как крайности души, сплавленных воедино и в полет.

А шорохи деревьев прорастали лианами сквозь сердце взглядами лиственных зазубрин и узоров травных. Легче отвоевать немного свободы, чем увлечь себя в падение, потому что от вечного движенья вниз не выбраться наверх через пространства крест тройной. Что люди делали с собой? Нечет-нечет-нечет. И снова поворот. И сотни повторений. Раз да раз.

Ветвясь, из сердца крик, пророщенный упрямо в действии немом, врывался в бытие реальности скупой на верные слова, реальность глухой, где только гул и бой колес машин-часов вне всякой мостовой. Нет, страх не для нее.

Сумела по карте добраться, знала теперь точно, что и где, в бешеном темпе колотящегося сердца совершая повороты вдоль дороги, до предела сворачивая неподатливый руль старой системы. За ней не гнались, ее след потеряли, вместо лица застыл оскал, нервный неровный шрам вместо улыбки.

Но вот все выше и выше забиралась, а двигатель все злее грохотал, как будто знал, что времени все меньше. И уж хотела не ждать отряда, но понимала – одна никогда не сумеет противостоять. А сколько ж их там было и кого? И где же там? Не знала.

Взвесь, как месть, известково обсыпала думы сомнениями, оседавшими на взгляд расширенный и зрачки суженные от солнца слепящего, что на фоне призрака луны не меркло, ярыми лучами проходясь по телу, как плетями. И еще этот жар двигателя.

Джейс была счастлива покинуть наконец пределы машины, когда джип достиг вершины. Поставила на ручник.

Вот так. Все повторялось. Снова на вершине. И снова шаталась, как будто эта вышка излучала не волны связи, а радиацию. Но, наверное, во всем был виноват перепад высот и жуткая духота на вершине, когда с моря не приносило уже ни единого свежего дуновения. Но падать или снова впадать в истерику у нее просто не было времени, потому что появилась цель. И предельно конкретная цель с назначением места и времени.

Тогда девушка решительно достала аптечку, как-то сразу додумалась, что нашатырь там точно есть и его неповторимый запах вряд ли помешают определить диковинные иероглифы на ярлычке. Так и оказалось.

Ужасный запах. Помнится, ее так уже приводили в чувство однажды. Тогда. После аварии. Зачем? Чтобы сказать ей: мир рухнул? Ее мир рухнул, остался только мир ее близких, а теперь рушилось все, ускользало, точно неведомый вихрь вырывал из рук последние осколки. Нет, она не намеревалась их упускать. Готова была схватиться за каждый из них, не замечать, как острые неровные грани разрезают до костей ладони. Лишь бы удержать над пропастью.

Вот снова обморок отменялся. Так что можно было дальше лезть, стремиться, восходить наверх, тянуться к шпилю, что проткнул эфиром синеву.

Джейс пару минут рассматривала ржавый насквозь остов башни, не понимая, как туда вообще люди забирались, а ведь явно кто-то забирался. Но Ваас-то своих пиратов не щадил, так что пара человек, пущенные в расход, явно ничего не составляли, так что неизвестно, кто и как ставил помехи на эти вышки.

– Ладно, с рацией разобралась, значит, и здесь все не так страшно. Не бомбу обезвреживать, – подошла к первой ступени Джейс, понимая, что остаток лестницы все-таки есть. Но вовремя заметила змею, что преграждала путь к вершине, точно сторожила, дополнительная преграда. Встала, раздула клобук. Послышалось глухое шипение.

Кажется, так быстро Джейс еще никогда не выхватывала автомат, не целясь, прошлась по траве очередью. Сердце подскочило, забилось. Она уже видела, что происходит с человеком от укуса этих древних тварей. Змея же, вздрогнув, из живого создания превратилась в чешуйчатую веревку.

Может, змеи не всегда были ядовитыми? Может, научили их злые силы. И ужи становились гадюками.

И как будто все стражи нижнего мира мешали ей…

Джейс осторожно ступила на первую ступень лестницы – ничего не осыпалось, хоть и протяжно заскрипело. Вообще, хорошо, что хоть погода безветренная стояла, правда, воздух колыхался пересыщенной разогретой влажностью. Но если бы дул пронизывающий ветер, что каждым порывом мог опрокинуть невесть как державшееся сооружение, Джейс, видимо, не сумела бы пересилить себя. Она не боялась высоты, она боялась человеческой беспечности, когда что-то держится еле-еле, «на авось», жестокая проверка теории вероятности, ведущая порой к непоправимому.

Но приходилось лезть наверх. И на кого здесь уповать? На теорию вероятности? А Джейс верить не умела, а, может, разучилась. Но что-то в ней взывало к каждой ступени, чтобы под ступней не проломилась.

«Если в мире еще есть справедливость, то этот металлолом не должен развалиться!» – отчаянно решила девушка и торопливо схватилась за лестницу, ведущую на верх вертикального лабиринта. И весь остров лабиринт со своим Минотавром. И жизнь вся лабиринт.

Взобралась на вторую площадку, а там лестница наверх отпала, догнивала старым куском на краю, зато вместо нее висели канаты, ничем не закрепленные, просто придавленные тяжелой балкой. Но выбора-то не было. Джейс схватилась за край веревок, подтянулась, поднимая клубы ржавой пыли, но сумела забраться на третью площадку, которая и площадкой-то не являлась, ее таковой делал только настил из старых досок, опять-таки ничем не закрепленный, но вроде бы лежали ровно. Девушка осторожно прошла по ним к краю. Там маячило что-то вроде балкона из сетки с отпавшими перилами. Она равнодушно глянула вниз – да, высоко. Стальное сознание, нервы на другое тратить лучше, чем на тревогу за падение. Ведь упасть или не упасть – зависит только от нее и воли судьбы. А судьба Оливера и встреча с пулей зависели от воли и желания множества других людей, жестоких людей. И предстояло новое противостояние этих воль. Ведь прав не тот, кто истину ведает, а тот, кто жив. И так она полезла дальше, точно паук по тонкой нити паутины на ветру.