Текст книги "Нет вестей с небес (СИ)"

Автор книги: Сумеречный_Эльф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 52 страниц)

– Заткнись! *** право слова не давали! – вскочил он, отвешивая внушительный удар по скуле. В миг апатия сменилась взрывом бешенства, агрессии, но и того не хватило, чтобы девушка замолчала. Тем, кто не дорожит больше собой, терять нечего. И не важно, что тело хотело жить. Но в те моменты они понимала, что значит «с честью» встретить гибель. Как настоящий воин, как человек, а не как испуганный зверек.

Видимо, он хотел сказать, «право голоса», а, может, именно «право слова», правда, тогда неизвестно, что он имел в виду.

– Для слов не нужно право, – отвечала она глухо, зная, что снова будет больно, с каждым словом больнее, с каждым нарушением правил этой жестокой игры. Но кто-то же должен был их, наконец, нарушить! А себя она давно разучилась жалеть. Но, как ни странно, следующего удара не последовало. Ваас усмехался недовольно, изучающе склонив голову набок, но прорычал на вдохе раздраженно, говоря затем высокомерно:

– Болтливая ***! Да… Так вот запомни! ! Ты – никто! Никто! А я здесь – закон и порядок! Мое мнение – единственное верное мнение! Усек на? Да, парень. Ты тупой, – он изобразил отвращение, и снова привычным тоном начал вещать, считая, что говорит нечто важное. – А суть проста, ты изображаешь из себя ангелочка ***ого, готового к расправе над собой ради спасения каких-то *ов. Отличное оправдание: я полное д*о, потому что тогда пожертвовал всем ради этого ***ка. Но суть, парень, в том…

Потом он подошел вплотную, еще раз внимательно глянул на нее, рассматривал ее лицо, покрытое сажей и илом, усмехнулся, а потом к пущему ужасу и отвращению девушки запустил свои грязные длинные пальцы под ее матроску, добираясь до ее мелкой груди, сдавил до боли, но отпустил, удовлетворенно кивнул, негромко говоря себе:

– На месте. Я уж сомневался…

А потом продолжил монолог, уже спокойно и торжествующе:

– Но суть в том… В том, что я уже убил тебя. Я тебя убил!

И он прошипел самодовольно и издевательски:

– Так что, «парень», прощай!

С этими словами он подошел к бетонному блоку, все еще глядя на девушку, но снова точно не на нее, куда-то мимо, замкнутый в темнице собственных мыслей, отчего казалось, что он безумен. А, может, и был он сумасшедшим, но, когда приходит смерть, это не важно. Разумность для смерти и вечного – круги на воде.

– Ваас! Последнее слово! Почему ты так унижаешься перед этим Хойтом?! – выпалила вдруг Джейс, ощущая, как невыносимо натянулась веревка. – Почему не уничтожишь его?!

Вот и все. Почему спросила? Потому что Хойта ненавидела, ненавидела больше всех живых существ, зная, что он не один такой, что он – только вершина кровавого айсберга.

Но уже не важно, ничто не важно, когда бетонный блок потянул вниз, прямо в реку. Что ж, в кои-то веки, как вульгарно говорят, игра стоила свеч. И здесь речь не о дурацком покере и отрубании пальцев. Она устроила хаос в лагере, она… А что она? Лизу спасла. Вот и все. Остальные уже были мертвы. И ныне она летела к ним, отправляясь на дно. Стремительно ее протащило по траве, ударило лопатками о край обрыва. И дальше вниз, так, что связки ног нестерпимо взвыли.

Она летела со скалы, но успела заметить, как подернулось неопределенным выражением непроницаемо высокомерное и самоуверенное лицо Вааса после ее прощального восклицания, странное восклицание для последнего слова в мире живых.

Похоже, она задала вопрос, на который главарь не сумел бы ответить в том же надменном тоне превосходства, вовремя задала, потому что отвечать уже ничего не требовалось. Да и зачем отвечать? Оба знали ответ, оба знали, что безраздельная власть главаря призрачна. Он сам это знал, и, быть может, сам уже давно искал способ уничтожить Хойта. Или же нет, или же смирился с тем, что он цепной пес, который имеет право на жестокие игры, приколы садиста и прочий беспредел, но больше ни на что.

Но все это стало не важно, ведь она уже стремительно летела со скалы.

Он скинул со скалы, и только вдогонку будто посылались его слова:

– Уже не мне…

Или только показалось.

Но никакие слова уже не имели смысла. И если бы Джейс могла сознавать, с каким выражением летит вниз, то удивилась бы, откуда на ее лице застыла гримаса перекошенной улыбки.

Сначала – плеск бетонного блока, затем удар о воду – больно, но не очень, потому что высота между ущельями оказывалась не такой большой. Но кто только и когда сломал треклятый мост?

Она инстинктивно набрала в легкие воздух, не намеренная сдаваться. Она вдруг поняла, что осталось еще одно дело на этой земле: «убить, чтобы прервать череду грехов», так или иначе, отомстить. Но мысли спутались, когда бетонный блок утащил на самое дно, а быстрое течение ударило о камни, отчего часть кислорода исчезла, выплюнутое невольно крупными воздушными пузырьками.

Главарь, вероятно, покинул берег. Ушел. А она на дне боролась с канатами, извивалась, как змея, невольно вспоминая все чудеса фокусников. Освобождались же они как-то! И сквозь толщу воды небо казалось совершенно прозрачным и синим. И таким прекрасным.

Комментарий к 82. Один на один Очень жду отзывов!

Коротких тоже жду!

От молчаливых читателей тем более жду!

====== 83. Сиянье звезд ======

Нам сиянье звезд светит ярче солнца.

© Пилот «Нет вестей с небес» .

Воздух! Это роскошь, доступная не всем. В груди нестерпимо жгло, от боли даже не удавалось потерять сознание. Но она знала, что если и погибнет, то без сожаления. Однако паника исчезновения жгла сознание новыми попытками борьбы, когда вокруг плескались пласты воды, когда на дне уже встали столбиками захлебнувшиеся пленники с вывернутыми за спину руками. Стоп!

У всех руки были вывернуты за спину. Так почему у нее перед собой? Не важно!

Джейс попыталась дернуться, готовая с минуты на минуту тоже захлебнуться. Бетонный блок уже въелся в песок на дне, его только немного сносило течением, но без толку. Девушка злилась на себя. Так глупо умереть на дне реки, не пытаясь выбраться? Нет! Что там говорят – «умереть с честью»? А большая честь все же выжить! Она злилась на весь мир, да так неистово и злорадно, точно вся превратилась в огонь. Сознание отключалось, точно открывая последние аварийные резервы организма.

Тогда девушка дернула руками, туда-обратно. Она понимала, что, чем больше веревки напитаются влагой, тем меньше у нее будет шансов на спасение. Правда, воздух обещал закончиться быстрее. И тогда уже ей помогли более тонкие, чем у мужчин, запястья. Или же просто неумение – нежелание – главаря завязывать крепко узлы. Руки освободились! О, фокус! Невероятный фокус!

Джейс немедленно принялась распутывать узлы на ногах, хотя кислорода уже катастрофически не хватало. Из огня да в полымя. Из огня да в воду. И все оказывается не благом, а преградой. Узлы поддавались туго, легкие уже надрывались судорогами.

Но, вот… Наконец… Бетонный блок остался на дне, а перетянутые лодыжки ощутили стопы, ноги зашевелились. И ничто не мешало всплыть. Речка оказалась достаточно мелкая, быстрая, течение сносило к океану, и путь наверх показался вечностью. В тот момент разум вообще не мыслил. Осталась не реальность, не настоящее. Осталась оболочка, которую вели инстинкты, которая отказывалась умирать, не пытаясь понять, как и почему ей все-таки удалось распутать проклятые лианы узлов. Но ведь лианы спасали ее, но ведь джунгли слушались ее, точно настоящая жрица не Цитра, а она… Воздух. Вот и все, что ощутило тело, даже не давая сигнала, что это поверхность. Называния вещей тоже не осталось.

Она всплыла практически возле океана, как раз там, где они оставили лодку. Ничтожный остров, короткая река, а как легко в ней топить людей. И скольких еще утопил главарь… Она и не подозревала, сколько рек усеяны этими разбухшими столбиками трупов, которые не всплывали, отравляя воду трупным разложением. А его веселило утопление людей, а его веселила смерть, а он вообще не испытывал веселья, а он вообще замкнулся в повторении. А он смеялся, и все думали, что весело. Все ведь смеются только когда весело… Конечно, все… Обрывки фраз метались по сознанию. Джейс ползком добралась до лодки – на месте.

Значит, пираты отправились на какой-то другой. И сбилась девушка со счету, сколько раз ее пытались уже убить, сколько раз она прощалась с жизнью, чтобы снова понять: не желает туда, за грань. Уж точно не по воле главаря. Воздух. Берег. Стать бы рыбой… Нет, человеком лучше.

И на небе мерцали звезды, значит, не поглотил их подземный змей, значит, лодка солнца по кругу плыла дальше, чтобы каждый вечер павианы кланялись ей, чтобы каждую ночь вновь биться со змеем. Но другое небо не обрушивалось в мир живых, не останавливалась планета, когда убивали друг друга.

Холод от воды казался теперь благом, когда воздух вдоволь наполнил легкие, когда прекратился кашель. Джейс просто лежала у кромки воды.

Она выжила.

Больше это не значило ничего – она выжила. И больше ее не искали, считая мертвой. На злость, негодования и сомнения просто не оставалось сил. Девушка лежала на каменистом берегу неподвижно, просто дыша, и глядела на звезды. А они мерцали и мерцали, много, мириады. И казалось, будто упала в это огромное небо, будто летит сквозь Вселенную.

Она не спала, она лежала неподвижно, будто забыв, как должно шевелится это тело. Пираты, на ее счастье, не спускались проверить, кто еще мог выбраться. Вероятно, они покинули вскоре остров. Предложили новый товар или искали старый – не важно. Впрочем, нет, важно.

Но Дейзи и Лиза были все-таки под защитой Герка. Наверное. Но Джейс не мыслила, слов не осталось. Не для нее. Уже не ей… Уже не им… Выброшенная на берег рыба. Неподвижное создание, упавшее в недра Вселенной, летящая мимо космоса черных дыр.

Может, она уже умерла, может, ее никогда не существовало. Вероятно, она бредила. Или сходила с ума, ненормально радуясь каждому вздоху. И только резко встрепенулась, когда звезды уже начали меркнуть. Все тело затекло, не считая того, что оно вообще дико болело. Джейс нервно дернулась, садясь, но тут же схватилась за голову, за уши, из которых как будто сочилась кровь – но нет, только немного воды, значит, контузию не получила.

«Он пытается превратить меня в себя, но для чего? Чтобы я убила Хойта?» – первая пришедшая в голову мысль, откуда-то из-за грани забытья, а затем – уже сотни других мыслей, чисто инструментальных.

Девушка попыталась подняться, но выходило слабо, однако перевалиться через борт лодки, спустив ее на воду, оказалось не очень сложно. Она уговаривала себя, тихо скуля, а в голове отчетливо слышался голос отца, успокаивающий, он ее в детстве так учил. Когда что-то не получалось, он уговаривал, поддерживал. Таким же голосом он говорил, когда ей пришлось заново учиться ходить на двух ногах, когда левая нестерпимо болела. А потом отец умер… Но образ его остался. И голос, когда было нестерпимо плохо, помогал.

Так Джейс разбивала каждое свое действие на небольшие задачи, на крошечные шаги, хваля себя за каждое движение. И, наконец, завела лодку. Мотор загудел, но ее уже не преследовали. И не верилось, что страшная ночь могла закончиться. И снова лодка шла через пролив.

А на востоке всходило уже солнце, зеленело небо. Ясное, чистое. Куда-то унеслись облака.

Ничего еще не закончилось, ничто не остановилось, возможно, все только начиналось. И Джейс не верила, что главарь так легко поверит, что она мертва.

Джейс видела, как приближается земля, совершенно чужая земля. Радости мало, но все-таки северный остров – не клочок суши, полностью захваченный пиратами для своих черных дел.

Пока работал мотор, она даже чуть не задремала, но знала, что расстояния здесь небольшие, да еще в надувную лодку нехорошо ударялись океанские волны, норовя снести с выбранного курса. Может, быть унесенной в океан – это и не так плохо. Вдруг еще повезет пристать к какому-нибудь берегу, а там еще корабль встретится. Но если бы все было так просто, люди бы не оставались в эпицентре противостояния древнего племени и наркоторговцев.

Стоило только приблизиться к относительно знакомому берегу, как в предрассветной туманной дымке показались красные силуэты.

Вдоль берега бродили пираты, двое-трое, они рассредоточились по забросанному водорослями и медузами скалистому пляжу, высматривали кого-то на песке.

Джейс поняла, что надо заглушить мотор, пока ее не засекли. Идти на одном весле оказалось нестерпимо тяжело. Ее начинало заметно лихорадить, очевидно, от ожогов, которые уже вспенились пузырями на руках и частично лице, где еще и скула опухла от удара Вааса, хотя снова приложил не в полную силу. А в полную силу явно одним бы ударом своей медвежьей лапищи убил. Но тело все равно едва двигалось – ноги и спина болели от ударов о камни, лодыжки и запястья – от веревок. С ладоней и кистей уже постоянно не сходил кровавый налет содранной кожи. Да руки-то здесь у всех были сбиты.

Предстояло добираться самой. Все верно. Она не обижалась, что ее бросили. Не обижалась на Герка, не обижалась на Дейзи. Только радовалась, что Лиза теперь жива. Хотелось верить, что они благополучно добрались. Если нет… Но это «если» нельзя впускать в сознание – отравит до бессилия тревогой.

Больше всего Джейс вновь страшилась врагов, которые недовольно брели по берегу. Вероятно, их послали разыскивать сбежавшую пленницу и двоих оставшихся диверсантов. О том, что утопленница-Джейс могла выжить, вряд ли кто-то задумывался. И далеко не все вообще знали о ее существовании, но пристрелить человека на броской желтой моторке им явно ничего не стоило. Так что девушка направилась к устью реки, затесавшись между деревьев, которые точно вышли из воды или, наоборот, намеревались нырнуть, выпростав из-под земли извивающиеся, как покрытые корой щупальца, корни.

Возможно, стоило пойти дальше по реке, но скоро стало ясно, что дальше она уткнется в водопад. Водопад… Она помнила, что такой ландшафт открывался ей с холма, когда она была в доме доктора Эрнхардта. Идей, к кому еще податься, не возникало, однако проклятый отряд пиратов не давал пройти.

Лодку Джейс вытащила на берег, как можно тише, постоянно оглядываясь, скрылась в зарослях.

Обойти врагов не представлялось возможным: по правую сторону высились горы, вплоть до дома, который не был виден из-за холма, по левую – плескались волны.

Комментарий к 83. Сиянье звезд Насчет веревок. Кто знает игру... Вы реально думаете, что Ваас прям-таки не умеет завязывать узлы? Или что главные герои были заслуженными фокусниками, которые освобождались от любых пут?

Ну, один раз еще возможно. А два – маловероятно, что это случайность. Будь Ваас неумейкой каким-то, его бы и пираты не стали слушать.

====== 84. Шепни два слова ======

Рыба, шепни два слова. Взмахни руками. Жива, жива.

© М. К. Щербаков «Рыба».

Враг бродил рядом, заподозрил что-то, направился к зарослям, но прочесывать колючий кустарник не стал. А Джейс терпеливо ждала, не смея издать и звука, когда в тело впивались острые шипы.

Руки дрожали. Но девушка теперь не являлась жертвой, она сама стала охотником. И сумела совершить стремительный прыжок, когда один из пиратов остановился к ней спиной.

Уж не помнила она, где и у кого подсмотрела этот прием, но с несвойственной ей жестокостью схватила врага за плечи, подрубив его колени с внутренней стороны ударом ноги, а когда он начал от неожиданности заваливаться, надавила со всей силы правым коленом в нижний отдел позвоночника, придавливая к земле и одновременно резко выгибая в обратную сторону. Послышался хруст, очевидно, спина врага не выдержала. И он, не успев вскрикнуть, затих, только всплеснул руками, хватаясь за ремень автомата. Джейс, воровато озираясь, подняла немедленно его оружие, потрепанный, но неизменно незаменимый АК74М. Патронов оказалось немного.

Оттащила тело за ноги в заросли. Пока она добиралась до острова, казалось, что силы совершенно иссякли, тем более ожоги ныли так, что слезы на глаза наворачивались и, чтобы не задохнуться, приходилось тихо скулить при каждом движении, не от жалости к себе, а так, чтобы боль выместить. А теперь вся эта боль выплеснулась в дикую ярость. Хотелось уничтожать тех, кто причинял боль. Пусть даже не они конкретно. Но так же, как ракьят сливались с образом ненавистной самодовольной Цитры, так и пираты сваливались в единое мозаичное пятно образа Вааса.

Сознание убийства уже не терзало, даже сознание потери человечности тоже. Мучить себя еще идеалами просто не осталось сил. А ведь человек с ними именно мучается, но без них просто замыкается в повторении бессмысленных действий.

Двое других пиратов, не оборачиваясь, плелись дальше по берегу, совершенно не заметив, что их товарищ пал жертвой отчаявшегося измученного воина.

Да какие они друг другу товарищи! Хуже псов цепных, которые за кость грызутся. В лагере пиратов не существовало такого понятия, как взаимовыручка или тревога за друга, иногда им приходилось действовать слаженно – вот и все, что их связывало, и то не очень эффективно. Когда приходило пополнение из Африки или Азии, того же Таиланда и Индонезии, то это были, чаще всего, не знающие друг друга отбросы общества, которым порой не хватало даже прагматизма, чтобы действовать сообща без приказа. В посланном отряде явно не было вожака, видимо, Ваас всех людей бросил на прочесывание острова, особенно западного его края, но к профессионалам относились лишь те группы, которые контролировали стратегически важные точки как причалы или какие-нибудь древние развалины на высотах. Вот у них-то были и командиры, и вооружение. На аванпостах оказывались в смешанном составе и тяжело вооруженные с оснащением в виде броников, и вот такое пушечное мясо.

А бродить на свой страх и риск по джунглям в поисках невесть кого отправляли, как правило, наименее ценных. И это на счастье Джейс. Может быть, ей просто повезло. Это были такие же оголтелые мальчишки, как из Бедтауна, те, которые казнили ни за что стариков.

И жалости к таким не оставалось. Джейс было неведомо, как так зомбируют и обесчеловечивают людей, но для мыслей у нее не хватало времени. Не от хорошей жизни зомбируют, не от верных идей. И это были не мальчишки, не мужчины, уже даже не люди – изверги. Они наслаждались губительной свободой беспредела. Разбираться, кто меньше, кто больший изверг, не представлялось возможным.

Оставалось только вверять свою душу на суд неба. Пусть оно потом решает, что здесь назвать грехом. Грех ли убить, чтобы защитить друга? Или вернее обоим умереть? Но все казалось, что небо здесь ближе к земле, чем там, где сосны росли, как небоскребы, и небоскребы, как сосны…

И вот в руках у нее снова оказался автомат, снова показался дико тяжелым, пришлось закусывать губы изнутри, чтобы не заскулить.

Однако враги все же заметили ее, вернее, заметили пропажу отставшего:

– А… где…

– ***!

После ругательства раздался выстрел, Джейс немедленно скатилась обратно к илистому краю реки, краем глаза заметив крокодила на противоположном берегу. Оставаться в болотистом овражке тоже оказывалось опасно. Да здесь в каждой ветке могла таиться опасность в лице какого-нибудь ядовитого насекомого или змеи!

Пираты открыли огонь, но тут же тоже спрятались за валуном. Джейс подняла автомат над головой на вытянутые руки, стреляя без прицеливания, скорее, чтобы к ней не совались. Но тратить патроны тоже было рискованно. А проклятая рептилия, за которой теперь приходилось следить, не намеревалась упускать добычу.

Джейс поняла, что из реки надо выбираться, надеялась добраться до лодки. Но замерла, прильнув к земле, выползая из оврага, за десять метров от которого ее караулили двое пиратов.

Сердце бешено стучало в груди, девушка сто раз пожалела, что ввязалась в драку, но при обходе острова вдоль скалистого отлого берега, по которому не удалось бы подняться, столкновение тоже оказалось бы почти неизбежно. Однако теперь ей предстояло снова как-то преодолеть, пережить, выбраться из стычки.

И снова она оказалась между двух огней. Погибать в пасти крокодила она уж точно не намеревалась. А темно-зеленое бревно с хвостом стремительно направлялось к ней, пересекая мелкую реку. Пираты прекратили огонь, прислушиваясь. Джейс, проявляя стальную выдержку, ждала того момента, когда враг решит, что она мертва, и пойдет проверить. Если пойдет. И все на фоне приближающейся с тыла опасности из джунглей. Секунды острыми угольками ссадили вдоль покрытой пупырышками озноба кожи.

В итоге один из пиратов все же полез напролом, свесился над оврагом, и тогда-то девушка выскочила, опрокидывая, схватив за шею и плечи, врага, так, что он полетел, перекувырнувшись, вниз, в реку… Где его уже поджидала зеленая водоплавающая рептилия, которая намеревалась поохотиться за Джейс. Последняя не посмотрела, что сделал крокодил с человеком, ей только звуки и вопли подсказали, что пират угодил вниз-головой практически прямо в пасть, по крайней мере, удара с тыла не приходилось ждать.

И тогда девушка на свой страх и риск встала с диким боевым воплем во весь рост. Вот только возглас ее в тот миг звучал как-то совсем по-девичьи, испуганно, но страшно, точно у загнанной в угол кошки. Она вскинула автомат, и уже больше не экономила патроны. Приклад ударялся чуть выше сгиба локтя, отдавая болью в вывернутое накануне плечо правой руки, но тела практически не существовало. Существовал взгляд, прицел. Девушка метнулась немедленно за дерево, переведя лишь на миг дыхание, точно не зная, куда она попала, потому что прицел вечно сбивался. Нет, все-таки винтовка раз в сто привычнее. Набравшись смелости, она выглянула из укрытия – закончилось. Враг лежал за валуном ничком.

Джейс с опаской короткими перебежками подошла к нему, ткнула стволом автомата – мертв, мертвее некуда. Девушка попыталась глубоко выдохнуть и вдохнуть, чтобы немного успокоиться, но в итоге только сжалась от кашля, падая на четвереньки.

Она только что убила троих людей. В одиночку. Но ни радости, ни сожаления это не несло, только сознание, что можно двигаться дальше, не опасаясь получить выстрел в спину.

Пару минут она сидела, привалившись к сырому массивному валуну, пытаясь отдышаться. Кажется, не только дыма надышалась, но еще и спиной сильно ударилась, потому что в груди и горле все хрипело, как при ангине. И приходилось хвалить себя за каждый удачный вздох, не отравленный кашлем. Во время перестрелки будто не дышала. Может, и не дышала. А, может, перестрелка подстегнула новую волну боли.

Потом она вдруг осознала, что один враг лежит в зарослях с переломленным хребтом, над останками другого пирует крокодил, а третий совсем рядом остывает за валуном.

– Я… Я жива! – с удивлением призналась себе вслух Джейс. – Да! Жива! Жива!

И она бы рассмеялась, если бы ее не скрутил кашель.

– Вставай… Вставай… Там дом за горой. Еще чуть-чуть! – бормотала она. Снова оставшись одна, она успокаивалась от звука собственного голоса. И действительно встала, рывком, вскрикнув, когда задела ожоги и синяки. Но все – встала! От этого уже легче. Легче.

Не глядела на то, что натворил в овраге крокодил, спустила лодку обратно на воду. Рептилия же посчитала, что одной жертвы ему мало, выскочила из воды, разевая зеленовато-розовую пасть, усыпанную острыми клыками, а через миг впилась зубами в моторку, дырявя плотную резину, видимо, надеясь так добраться до добычи. Тогда Джейс оскалилась на него не хуже тигра, и открыла огонь. Кто сказал, что АК-74 не подходит для охоты на крокодилов? Никто… Вот и ей подошел. Хтоническое чудовище затихло, сливаясь с поверхностью воды, поддаваясь ее течению.

– Поганец, – выдохнула девушка, понимая, что лодка испорчена и пойдет ко дну на середине реки. На ее счастье, рептилия попалась не из самых крупных, так что уничтожить представителя древнего вида удалось быстро. А она-то думала, что убивать животных тяжело. Нет, особенно, когда только обрадовался, что сам все еще жив. В какой только мере?

====== 85. Все пули у нас ======

Но где-то есть тот дом, где мы всегда будем желанны,

А в этом доме тот, кто всегда нас поймёт и простит.

И где-то есть хирург, что сотрёт все эти шрамы,

И извлечёт все пули у нас из груди.

© Flёur «Расскажи мне о своей катастрофе»

Остров не отличался засильем крокодилов, но реки здесь являлись одними из самых опасных мест, притягивая насекомых, мошек-кровопийц, хищников и пиратов, которые нередко возникали на лодках. Но насколько помнила Джейс, это была не река, а что-то вроде широкого мелкого ерика.

Да, девушка однозначно помнила это место, в конце него на мели, где он пересох, она впервые уничтожила дикого пса и впервые видела стычку ракьят с пиратами. Это помогло понять, где она находится. Значит, дом дока и правда был близко. О том, как примет ее хозяин, она уже не думала. Проблемы с людьми стоит оставить на период, когда закончатся проблемы с природой. А то от жертв крокодила порой оставались только разрозненные части тела в его желудке.

Джейс, внимательно поглядев на воду, перешла на другую сторону мелкой реки практически вброд. Мутная вода неприятно отзывалась на обожженной коже, видимо, втираясь взвесью песчинок. Девушка сжимала зубы, периодически резко выдыхая, жмурясь, мотая головой. Но шла… Больно. Часто бывает больно, а идти надо, потому что при остановке еще больнее станет.

– Дом, где же этот дом, – кружила по пологому склону девушка, ища заветную знакомую тропинку. Издалека она слышала рычание леопардов, этот отзвук заставил ускорить шаг. В голове стучало тяжелым молотом так, что мысли вылетали. Только ощущение убийства в одиночестве вдруг начало накатывать, застилая глаза: «Слишком много крови… Слишком много».

Она ведь убивала людей. Она, Герк, даже Дейзи! Что ощущала Дейзи? Неужели уже не думала об этом? Впрочем, может, и не думала. Она видела слишком много зла и подлости, чтобы сохранить хоть каплю веры в людей, хоть каплю сострадания к тем, кого она не знала лично. И так хотелось верить, что ее друзья ждут там, на холме, в доме мистера Алека.

Вскоре девушка заметила знакомый водопад, вернее, реку, которая срывалась, змеясь узенькой лентой вдоль утеса, прямо в море. Значит, где-то должен был находиться дом союзника, может, мнимого. Может, вообще ее там поджидали пираты… Этого она бы уже не выдержала. Если бы еще и док предал… Она ему почему-то доверяла. Но ведь его принудили сотрудничать с врагом. Крайняя западная точка… Что, если она теперь шла прямо в лапы к врагам?

Она шла вверх по склону, глотая раскаленный воздух, но на склоне он оживлял, он нес соленые капли моря, а в джунглях стоял сырой и затхлый привкус, тот воздух давил, отравлял, точно шипы зачарованной розы, что обречено выращивать Чудовище в ожидании своего угасания среди заколдованного замка…

Джейс брела наверх, и помимо всех тревог, скорее, чтобы отвлечься от них, от ужаса убийств и смертей, она почти намеренно вспоминала того, кто пугал ее больше остальных, каждым появлением точно подбрасывая волной сильнейшего электрического тока, как молния, пропарывая насквозь все существо леденящим ужасом. И Джейс поняла, что ужас этот не столько перед врагом, не столько перед его мистической силой – да уж какой мистической – сколько перед осознанием того… что они в чем-то похожи. Она остановилась на миг, когда эта мысль пробурила себе лаз из подсознания, помотала головой, но мысль настойчиво требовала формулировки в словах, когда девушка двинулась, пошатываясь, дальше:

«Тебя предали, Ваас, однажды тебя так предали… Меня тоже предали, родной брат, потом еще Оливер… И все же… Это я убила его. Я усомнилась на миг, что может прийти помощь. Но помощь и правда не пришла, откуда она могла прийти. А Райли… Он предавал меня всю жизнь, он разорил бизнес, он подставил бы меня, если бы мы попались на браконьерстве, я уже знаю… Но я все время оставалась рядом с ним, рядом с его предательством, проглатывала предательство за предательством, как давящие на сердце камни, которые никуда не деваются, потому что предательство невозможно простить, а чаще всего, и невозможно понять его причин. Но я оставалась, потому что любила брата, любила отца. До сих пор их обоих люблю».

Погруженная в тревожные ожидания, Джейс подскочила, когда из кустов на нее с жалобным блеянием выбежал винторогий крупный козел с черной длинной шерстью. Животное выглядело одичавшим, но нападать не стало. Блеснув квадратными зрачками оранжевых глаз, пробежало мимо.

Девушка помотала головой, успокоено выдыхая. Ей теперь на каждом шагу мерещилась опасность: вторые сутки без сна, раны, голод, который она ощущала общим подташниванием – все это подтачивало психику, с одной стороны притупляя восприятие действительности, с другой – болезненно обостряя.

Вот и тропинка, деревянный настил, несколько старых столбов с натянутыми проводами. Когда по обе стороны дорожки, наподобие ворот, предстала сетка рабица, видимо, некогда обносившая все подступы к холму, Джейс поняла, что осталось каких-то пару шагов. Стоило только повернуть голову налево, чуть приподняв скребущий землю измученный взгляд, – и правда предстал двухэтажный дом, беленький, аккуратненький, с витражами. Подниматься становилось все сложнее, но повторять трюк с падением на пороге не хотелось.

Девушка направилась уже не в дом, а в небольшой парник, который расположился поблизости.

И не ошиблась: док колдовал возле железного стола в дальнем конце парника, напитанного удушающей смесью запахов пересыщенной влагой земли и всевозможных грибов, часть из которых принадлежала явно к семейству ядовитых, галлюциногенных.

– Ого, снова ты! И снова побитая! – обернулся старик, протирая испачканные землей руки о свой халат-робу-рубашку зелено-серого цвета.

– Док… У тебя пираты? – выдохнула девушка хрипом, не решаясь целиком заходить в парник, радуясь снаружи свежему бризу, налетевшему с океана, хоть этот ветерок пробрал ее новой волной дрожи.

– Пока нет, я им сказал, что до конца недели ничего не придумаю… Да… Не придумаю. Я еще на себе не пробовал, хе-хе! – бормотал Доктор Э., странно поводя трясущимися морщинистыми кистями, обводя теплицу нефокусирующимся взглядом. – А что ты опять натворила? ..

– Досадила Ваасу! – усмехнулась Джейс. И на ее губах снова заиграла улыбка, та самая, победная и отчаянная, с которой она летела вниз, прямо в воду.

– Вот это да! Ему можно досадить? – склонил голову набок док, начиная тараторить нечетко. – Я думал, это у него развлечение такое… Ловить и отпускать, ловить и отпускать… Одного однажды отпустил, а он побежал, как побежал… А потом сидел у меня под пальмой, ну, там… внизу… Свихнулся… Да… А Ваас его нашел и выпотрошил… А другого отпустил недавно, ну, как недавно… Так на свою беду! Он теперь с ракьят против пиратов сражается… – потом вдруг точно вернулся к реальности. – А ты не с ними?