Текст книги "Нет вестей с небес (СИ)"

Автор книги: Сумеречный_Эльф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 52 страниц)

Ржавый лабиринт, проросший в небо, точно древо, но без корней и без ветвей, один лишь голый ствол.

Наконец ей удалось достигнуть вершины, минуя хитросплетения лестниц и балок. Все-таки некий путь наверх существовал, что-то вроде секретной тропы из перекладин, на которые можно было ступать. И Джейс отгадала мистический код, что позволил добраться до верха. Может, это был код удачи, судьбы, везенья. Чего угодно, только она сразу же сбила замок с небольшого ящика, от которого шли провода. Разбираться в электронике тоже не пришлось, видимо, поэтому, Дени так и отправлял ее: в центре ящика с заскорузлыми от пыли и грязи проводкам торчала некое подобие микросхемы, которое выглядело новее остальных. Джейс просто схватилась за нее, провела рукой, проверяя куда ведут провода и дернула вниз, вырывая с корнем. Остался только провод, порванный посередине, но на уровне интуиции оказалось несложно сплести воедино разорванные концы, к которым раньше крепилось устройство, создающее помехи. И тогда наверху лампочка на антенне сменила цвет с красного на зеленый.

====== 34. В неспокойных видениях ======

…в неспокойных видениях,

Что измученный дух будоражат…

© Flёur «Тростник».

Джейс проверила навигатор и поняла, что сумела выполнить хотя бы одно поручение Дени, хоть что-то сделать правильно: появилась карта с точным расположением аванпостов. Вернее, не карта, а только еще один небольшой клочок карты, а за ней как будто иной мир, пустота.

«Выколи глаза, не ведай о зле вокруг… Будь слеп, не смотри на зло. Но зло никуда не девается, даже если не глядеть на него. Не смотри, не смотри…», – проносились случайные мысли в голове, воспоминания короткого дня. Сколько человек она уже убила? За день! За день! Она не могла назвать число, она только помнила каждое из убийств, и казалось, что утро было бесконечно давно.

– Так, как отсюда спускаться? Если есть путь наверх, значит… Есть и вниз, – рассуждала с собой девушка, уперев руки в бока, глядя сверху вниз на равнину. Но руки предательски дрожали, а деловой тон сменялся нервными лающими смешками. Но как только она вспоминала о том, что теперь у нее есть долг, как только возвращался смысл жизни – спасти кого, помочь – дрожь прекращалась. А для себя жить она не умела. И как повела себя, окажись одна… Видимо, так и осталась бы в клетке. Но теперь сама эта мысль казалась невероятно нелепой и омерзительной.

И взгляду быстро удалось отыскать тросы, ведущие от вершины куда-то в джунгли. Но выбора-то не оставалось. Да и отряд ракьят Дени велел ждать возле радара, а не на вершине, так что Джейс, не задумываясь, выдержит ее трос или нет, схватилась за кольцо и оттолкнулась от края площадки. Вообще трос выглядел надежнее, чем сама башня, и впечатление не оказалось обманчивым. Ветер загудел в ушах, на короткие мгновения мир вокруг смешался разломанным калейдоскопом, а потом все прекратилось. Очень быстро, совершенно без назначения и смысла.

Джейс отпустила кольцо, когда была за метр над землей, дабы не врезаться в бетонный блок, за счет которого и достигалось натяжение.

Радар оказался позади на холме, а впереди расстилалась тенистая низина. И вновь показалось, что среди зарослей мелькнула черная тень. А уж леопарда или иного хищника, разбираться не возникло желания. Девушка поспешила на вершину холма, надеясь, что не привлекла внимание животного, что, точно призрак исчез, не дав себя опознать. Может, и этот черный леопард являлся только призраком этого острова? Да… Как давно. Как давно ей мерещилось, будто издалека гористая местность похожа на череп. С ирокезом. Стало быть, неспроста мерещилось.

Джейс остановилась возле ограды, на том же месте, где ей стало плохо. Теперь уже казалось, что ее железным прутом не перешибить, так твердо стояла она на ногах, подозревая, что только стресс, адреналин ее и поддерживает. Ракьят не ехали целую вечность. А ведь навигатор показывал, что маяк меньше, чем в двух километрах от места пересечения трех рек.

Девушка не знала, куда девать руки, поминутно глядя на часы. Да, от деревни и от захваченного аванпоста маяк оказался далековато. И она боялась, что ракьят не выехали, что могли попасть в засаду. Время шло, оставалось не больше двух часов до предполагаемой продажи Оливера, а дальше его след затерялся бы настолько, что не нашли бы и спецслужбы. Они здесь не работали, они просто не замечали этот перевалочный пункт в глобальной сети.

И Джейс несказанно злилась и на них, на кого – не знала, но на всех, кто закрывает глаза на зло, думая, что оно, далекое и локальное, никогда не достигнет их. И вправду, разве могут схватить пираты с тихоокеанского острова добропорядочного канадца? Вероятно, нет, прошли те страшные времена. Но, как оказалось, ничего не изменилось, просто обновило кожу, точно змея, гигантский змей, что опоясывает мир, грозясь уничтожить солнце каждую ночь. Образы и мысли перетекали друг в друга, роились, жалили, мешали ожиданию. Она уже злилась и на ракьят, готовая сорваться с места и понестись на выручку другу. Но Дени велел ждать у маяка. Да что мог знать этот Дени! Будто он не ошибался!

Очевидно, Джейс не умела подчиняться, привыкнув все делать в одиночку. Но здесь обретались такие силы, против которых она одна ничего не могла. Хотя… Так сколько человек она убила с момента попадания на остров? Она не могла сосчитать. И боялась теперь, скорее, того, что совершенно не боится своих деяний. Да, убила.

А как иначе? Но что же тогда говорили о нормах, о морали? Но как иначе выживать? Непротивление злу силой отличный принцип для тех, кого всякое зло и тяжкая нужда обходят стороной.

И только запад поедал медленно спускавшейся тьмой рассветную сторону востока.

Джейс металась возле ржавой ограды, наткнулась на дерево с вытянутыми листьями и какими-то зеленовато-золотистыми овальными плодами, смогла определить, что это, вероятно, манго. И даже спелые, сорвала несколько плавным непринужденным движением.

Невыносимое ожидание, не проходящая тревога за друзей, да и все-таки страх смерти… Своей. Но кто мог сказать, когда в следующий раз удастся что-нибудь съесть? А на адреналине вечно жить не удавалось никому.

Манго. Непривычный вкус, который ей, человеку с севера, не удавалось ни с чем сравнить. Последнее время вообще не находилось аналогов и сравнения ни для событий, ни для вещей.

«Ну, вот и она, пища джунглей», – усмехнулась девушка, заставляя свой голос хотя бы в мыслях не дрожать, в мыслях он у нее такой был высокий, трепетный, а в жизни низкий, почти мужской, точно настоящая она, хрупкая, женственная, обреталась в беспробудной скорлупе. Такая уж жизнь выходила, что себя настоящую приходилось держать всегда в саркофаге, точно мумию, укрытую саваном.

И вот раздался гул мотора. Враги? Она ждала только врагов, не надеясь уже, что хоть кто-то приедет ей на помощь. Вскинула автомат. Стремительно. Как проворно ей удавалось управляться с оружием. Хоть чему-то полезному научила ее жизнь. Она думала, это все для веселья, но ничего и никогда не делается просто так. Недаром игры детей в древности являлись чем-то вроде репетиции, подготовки к охоте, войне…

– Джейсон? – донесся голос ракьят.

Подъехал джип с тремя крепкими смуглыми парнями. Вооруженными. Вроде бы. Да какое вооружение! Ни бронежилетов, ни винтовок приличных. Только автоматы конца прошлого столетия. Но, может, этого и хватило бы. В любом случае, теперь хоть кто-то мог прикрыть спину от вражеского огня.

Девушка выдохнула, опуская автомат. Снова мысли стучали сосредоточенным метрономом в висках. Скорее! Оставался всего час до продажи. Долго ехали, долго!

– Давай скорее в машину!

– Я угнал джип!

– О’кей, тогда я с тобой, – кивнул один из парней, сплошь покрытый татуировками. «Татау»? Судя по количеству этих «татау», воин он был опытный, просто так их не наносили.

Нет игр. Выживание. Игры, досуг – все слова для тех, кто привык к безопасности, хоть может каждый умереть ежесекундно, хоть одним мановением руки мир в огне и агонии может изойти. Волей чьей-то игры.

Машины понеслись вниз с холма к пересечению трех рек. Ракьят, очевидно, неплохо знали это место и все короткие пути к нему. Еще бы им не знать, ведь остров являлся их домом. И когда-то они могли беспрепятственно ступать по этой земле, не опасаясь подлой засады в недобрый час.

И сумерки ночи втирались медленно подкожными мурашами, а зной влажный становился лесами, что тревожимы звуком, отделенным от беглых колес, которые несли в неизвестность. Неизвестности два километра, отделенные сны от весны, неразборчивой, суетной. Некто растоптал все осколки. Блесны белая заводь для рыб, перевернутых в небе, крокодильим обрядом лихим. И стрелки, заломив, как руки мертвеца, отсчитывали время. И время до конца. Какого ей конца? Спасти и сохранить. Но ведь глуха река, а небо не размыть, а небо не расстроить, налаженный орган душевных тонких струн, где скрипка и эфир – курок застыл на взводе и вьется по воде, по рыбам лишь огнем.

Иные рыбы в небе и птицы по реке. Перевернуть себя, как мякишем и хлебом, но вьется лишь поток урочных черных дел. Шахтерское лицо, чернеющее в яви, и автомат без лиц. Один лишь глаз-прицел. И время унеслось в часах чернографитных, карандашом времен вписавших даты. Впредь, останется тире, что было человеком. А жизнь прошла не зря. Иль жизнь пошла на взвесь?

И сад живых фигур, клубящийся рассветом, и плод познанья съесть, чтоб не узнать минут. Но бремя часовщик. И знания, как натрий, горящие в воде, как птицы в вышине.

Не знать и не просить. Вот лучшая награда. Но если бы не знать, то для чего и жить?

Так сколько человек она убила за этот день? И что там говорили о морали и принципах, об этике? Если забыть о них, принять тот факт, что здесь неприменимы, то можно не бояться и дальше убивать. А если вспомнить – грех, то лучше и не знать. Но есть слово «война» – снятие грехов, убийство ради защиты. Здесь шла война? Пожалуй, именно она.

Комментарий к 34. В неспокойных видениях Вы не волнуйтесь, дальше события будут развиваться стремительно. Даже слишком.

====== 35. За нами двумя ======

А за нами двумя —

Бесноватые псы.

© В. Высоцкий «Побег на рывок»

Машины достигли пересечения трех рек, в центре виднелся крошечный остров, но навигатор показывал, что он необитаем, ни хозяйственных построек, ни жилищ, там только маячили причудливые силуэты тапиров. А вокруг к воде подступали деревья, которые частично выпростали свои корни из-под земли. Их названия Джейс не знала, но они уже давно казались ей дремавшими духами леса, что каждую ночь встают на эти корни, точно на осьминожьи щупальца, и обходят свои владения. А с первыми лучами зари вынуждены замереть, застыть, прикинуться до времени простыми деревьями.

Вообще, джунгли казались насквозь живыми и не только своими многочисленными обитателями, но точно каждое дерево, каждая травинка здесь содержала в себе робкую искру первотворения. А потом приходили люди в грубых сапогах и топтали, топтали ее, жгли, изводили…

Заправочная станция для лодок представляла собой заасфальтированную площадку с какими-то неглубокими резервуарами, которые ныне отчасти заполняла гнилая зеленая вода; там же размещались красные бочки со знаком «огнеопасно». Все это заканчивалось шатким причалом, возле которого колыхались надувная лодка и небольшой ржавый катер. И, разумеется, свои владения сторожили пираты, выставившие бетонные блоки на въезде к причалу, дабы вражеский транспорт не мог прорваться туда.

Джейс и небольшой отряд рассматривали поочередно расположение противников с противоположного берега через бинокли. Насчитали не меньше десяти.

«Но где же Оливер? Ну же! Покажись… Я же не могла перепутать!» – отчаянно говорила себе Джейс.

Тогда же она заметила темный домишко-будку. Какую функцию он выполнял раньше, сказать было невозможно, как и про все остатки цивилизации на этом острове, зато вполне логично звучало предположение, что именно там держат пленника, но дальность биноклей не позволяла разобрать, что там происходит.

Джейс надеялась перехватить Оливера непосредственно возле причала. Ракьят поддержали ее, вышли из-за валуна, планируя обогнуть вражеские позиции по воде и незаметно напасть со стороны катера, потому что бетонные резервуары отлично подходили в качестве укрытия при перестрелке. А еще Джейс отметила, что с помощью снайперской винтовки ей бы все удалось намного быстрее, потому что враги с точки обзора высокого берега представали как на ладони. Но ни у кого не оказалось ничего, кроме биноклей.

И Джейс страшно злилась уже на Дени, а потом на старуху-оружейницу. Они, видимо, просто не доверяли ей такое оружие, считали ее… слишком жалкой. Впрочем, быть может, она таковой и являлась?

Но сейчас не было времени об этом размышлять. Хотя на лодочной станции ничего не происходило, разве только мимо проехал автомобиль. Автомобиль! Остановился! Пересечение трех рек. А почему она считала, что передадут «товар» именно по воде? Но нет. Автомобиль вроде проехал мимо, простучал по мосту. Но нет! Красный джип направился именно к ним, вернее, путь его пролегал мимо них, мимо небольшого отряда, притаившегося в джунглях. Пока ракьят караулили невесть кого, высматривая что-то на практически безлюдной и сонно спокойной лодочной станции, Джейс бросилась наперерез машине. Она увидела! Да! Она не могла ошибиться.

– Оли… Оливер?!

Пшеничная голова, и даже все в той же неизменной кепке! Это был Оливер! Притом Оливер тоже, кажется, ее увидел, вытянулся, дернулся, ударил упрямым лбом одного из своих сторожей, которые держали его в кузове, да выпрыгнул на полной скорости из машины, покатившись кубарем по пыльной дороге. Хорошо, что полная скорость по грунтовке – это не полная скорость по асфальту, а то бы костей не собрали.

А джип резко затормозил, ведь пропажа пленного, естественно, обнаружилась. Но Оливер уже бежал по направлению к Джейс, которая испугалась, что сейчас враги откроют стрельбу. Но и ракьят поспешили прийти на помощь, началась ожесточенная перестрелка.

– Бегите! – приказал командир отряда.

Джейс бы посмела возразить, но сейчас шла речь о безопасности Оливера, который, еще несколько раз упал и ловко вскочил, уклоняясь от пуль, да еще и со связанными руками! Видимо, товар берегли, может, прямо в него не стреляли пока.

А Оливер-то оказался смельчаком, сам уже почти освободился. Но Джейс схватила парня за руку и потащила за собой в заросли, пока за спинами свистели пули, отчего оба беглеца подскакивали и съеживались, надеясь, что лесная чаща их укроет.

– Так! Олли! На том берегу нас ждут машины, – стараясь не сбить дыхание, говорила девушка, наспех перерезая веревки.

– Чувак, ты кто?.. – потряс головой Оливер, поправляя кепку, когда счел, что они ушли достаточно далеко от перестрелки. А уж прямо далеко! Но в этом и был весь Оливер. Такой всегда веселый, вернее, так описывал его Райли. Джейс всегда казалось, что парень слишком беспечен, но все-таки с ним в любой компании становилось веселее, теплее.

Да нет, она поверить не могла, что сейчас перед ней тот самый Оливер, которого она критиковала за дурное влияние на Райли. Она слишком жестко оценивала всех друзей брата, хотя, конечно, не могла влиять на его выбор. Но суть заключалась в том, что теперь, в эти страшные мгновения, она была готова по-сестрински расцеловать непутевого приятеля. Приятеля брата. Райли. Покойного брата. Тем бесценней становилась жизнь Оливера. Джейс пообещала себе любой ценой вытащить его из этой мясорубки. Тем более при ней был навигатор, так что план действий практически не требовал проработки.

– Это я! Оливер! Это я! – говорила она, позволяя себя рассмотреть и старательно уводя парня в джунгли.

– А… Джи… Я знал, что ты придешь за мной! – улыбался ей Оливер, как будто именно ее и рассчитывал здесь встретить.

Вот он весь, «дурья башка», пшеничная голова, не изменился, только светлая щетина покрыла щеки со слабо выступавшими скулами. Даже следов от побоев не было, немного осунулся, да и все. Разве только одежда чуть грязнее стала, точно его кидали в пыль, как и их всех, а так – вылитый Оливер с корабля. Ничуть не изменился.

– Мы вернемся в деревню, – решительно говорила Джейс, теснее сжимая запястье друга, ведя его уже тихо к мосту, прислушиваясь к частоте ответного огня со стороны воинов племени. Да, перестрелка была в самом разгаре. Девушка злилась на себя, что не в силах помочь ее спасителям-благодетелям. Но ведь не могла же она немедленно клонировать себя. Ох, человечье тело, слабое, неудобное. А вот быть бы легким облаком, птицей с человеческим лицом, духом лесным. А вот успеть бы всех спасти, потому что Оливер в одиночку явно не мог выбраться. Но приказ скрыться казался трусливым бегством, проявлением жалости по отношению к ним, наивным детям безопасного мира. Ведь жалости заслуживают жалкие. Хотела бы встать в их ряды, сражаться вместе. И не важно, что страшно. Всем страшно. И умирать никому не хочется. Может, только обкуренные пираты уже давно потеряли ощущение страха, но умирать им тоже не хотелось. Но разве сражаются, чтобы умирать?

– Зачем? – вдруг остановился парень, отказываясь идти дальше и решительно разворачиваясь в противоположную сторону. – Скорее к лодкам! Нас ждет спасательный вертолет.

Из леса послышались выстрелы, Джейс готовилась вступить в противостояние с врагами, которые точно загоняли их с разных сторон, словно добычу. Как Оливеру так легко удалось сбежать прямо из джипа – загадка. Видимо, раньше слишком плохо думала девушка о его физической подготовке.

Не мог в одиночку выбраться? Нет, Оливер всегда творил что-то свое. И через раз ему удавалось достичь неплохого результата. Правда, со студией звукозаписи его кинули первый раз партнеры, зато потом вроде наладилось, а то, что дважды потратил отцовские деньги – пустяки. Да и на наркотиках он попался тоже из-за ненадежных друзей, но в остальном его безрассудства вызывали только восторг. Восторг Райли. И если уж брат умер, то Джейс точно решила взять на себя его роль, его отношение к друзьям, его эмоции…

Но новость о вертолете в первые мгновения просто не воспринялась, точно весть о высадке марсиан:

– Что?

Изумлению Джейс не находилось предела. Она не слышала звука вертолета, хотя прождала у радара подмогу около часа. Разве только он успел прибыть на остров, пока она спускалась к «Медузе». Странной черной громадой вдруг возник в сознании этот корабль, похожий на древнего чудовищного кита Левиафана, что поглощает воду вместе с сушей. Но важнее же настоящее! А в настоящем уже вечерело, и ночь в джунглях не могла сулить ничего хорошего.

– Мне удалось послать сигнал бедствия. Он на острове, вон там, – указал на место пересечения трех рек парень, набирая скорость, забывая об осторожности. Впрочем, он бежал прочь от врагов, которые хищными зверями отрезали обратный путь к деревне, выгоняя снова за пределы действия радара.

Комментарий к 35. За нами двумя Слишком легко вышел побег? Читайте дальше...

И оставляете комменты по возможности.

====== 36. К пропасти в дороге ======

К пропасти в дороге попутчиков не жди.

© Пилот «Нет вестей с небес»

Оливер говорил нечто не очень понятное, но теперь несся впереди быстрее Джейс, и так несся, будто знал наверняка, куда и зачем бежит. Может быть, и вправду знал, раз так ловко выпал из джипа. Наверное, он, молодец, уже тоже спланировал свой побег.

Что было с ним в плену и как его сторожили – неизвестно. Может, и правда удалось ему послать сигнал бедствия. О! Это было бы невероятным счастьем. Хотелось верить, что тарелка с южного острова блокирует не все сигналы, и что вообще это она, Джейс-дура, не смогла разобраться в хитростях радиотехники.

– Но как? Когда ты успел? Нет! Мы не можем бросить ракьят! – вдруг вспомнила она, скорее подсознательно ощущая, нежели слыша, что в ходе боя там, на дороге, что-то переломилось.

Однако сзади затрещали участившиеся хлопки выстрелов, кажется, к врагу пришло подкрепление. Участь ракьят так и осталась неизвестной, но нечто подсказывало Джейс, что их уже убили, потому что спустя короткое время звуки выстрелов стихли, и только слышались неразборчивым гулом шипения бесприютных голодных теней переговоры пиратов. Может, уже пустили головорезов с мачете по следу беглецов. Помнила она того, трясущегося, что чуть не зарезал брата. «Нельзя портить товар. Ваас запретил». Так его остановили. Выходит, запретил, чтобы потом самому убить?

С противоположного берега внезапно донеслись звуки взрывов. Наверное, джипы ракьят. Больше нечему было взрываться в той стороне. А вражеские автомобили наступали с противоположной. Засада со всех сторон, не сосчитать, сколько врагов. Может, десять, может, двадцать. Может, меньше, не очень много, но казалось, что целые полчища, точно саранча, точно повсюду. А у страха глаза велики, он числа удваивает, размеры утраивает, волю подтачивает, ноги сковывает, ивовой плетью сечет.

Джунгли наполнились удушающим запахом паленого, жженой резины. Резина почти что серая пряжа, в зыбучих песках пространства, неявленного в самом деле.

Засада. Они попали в засаду. Наверное, по случаю продажи «живого товара» к пристани приехала дополнительная охрана.

– Пригнись! Снайпер! – закричала Джейс, когда заметила на спине Оливера отблеск красной точки, вернее, ей показалось, что заметила.

– Что? Нет никакого снайпера! – отмахнулся Оливер и продолжил бежать, как будто вообще не понимая опасности ситуации.

А возле берега как будто нарочно оказалась старая деревянная посудина, но не дырявая и на ходу. Оливер со всех ног бросился толкать ее к воде, а потом за двоих начал грести, решительно направляясь к небольшому островку, на котором вроде никого, кроме тапиров, не было видно. Но, наверное, вертолет тоже скрывался от пиратов.

– Ты спрятал лодку? – только поражалась сообразительности друга Джейс. А она-то о нем всегда плохо думала! А вот кто настоящий герой! Все предусмотрел! Вот только Дейзи и Лизу Джейс поклялась разыскать хоть на краю земли. Много же она клялась себе в последнее время, да не все клятвы сбывались. Не на все клятвы хватало сил.

– Э… Нет. Это чистая случайность! – отрапортовал Оливер с невинной улыбкой.

Значит, не герой, но просто страшно везучий парень. А везенье тоже важно в такой обстановке.

Но что-то в нем настораживало, что-то… Может быть, мутный взгляд? А он у него всегда был мутный. Да и после бессонных ночей и выматывающих путешествий по лесам вряд ли у Джейс он сохранил достаточную ясность.

Разомкнутое птицей небо подпадало весельным изгибом в волне, сливаясь с бренною землей. Другого нет, хоть изойти бы криком, и хрипом замереть, вплетаясь в сухостой, что заморожен зноем муравьиным. Кора, как небо чередою облаков, погрызено в зените насекомьих снов. Кора словесных зим, встревоженных волною, где вещи никогда не пробовали имен, ведь имя, называнье – тоже роскошь, часто роскошь о былом. Былое все, и звук пошел на убыль, как удаль и свинец, летящая в зенит, что небо пропорол все муравьиным гулом, корою иссечен, он птицей изойдет.

Из зарослей на берег повыскакивали враги, стреляли по лодке, а до острова, точно до последнего пристанища, оставалось каких-то несколько метров. Оливер усиленно греб. А Джейс открыла огонь. Ей не нравилось, что автомат никогда не позволял нормально прицелиться, но теперь она и не целилась, как и пираты, чьи выстрелы пропарывали гладь воды возле лодки, а девушка ответила шквалом огня, не экономя патроны. Но они очень скоро закончились. Удалось ли кого-то достать – неизвестно.

Вот наконец нога ступила на вязкий илистый берег. Пригибаясь и озираясь, беглецы нырнули в заросли, поближе к центру островка, бесполезного клочка суши на пересечении трех рек, что точно воплощали пересечение всех трех миров, которые балансировали, сходясь в единой точке. Мир цивилизации и мир прострации, мир глобализации и мир ритуалов. И человек танцевал на тонкой грани лезвия времен. А джунгли все молчали о былом.

– Оливер, что это значит? Где… Где вертолет? – неуверенно спросила Джейс, видя, что вообще на острове негде вертолету приземлиться.

Она-то уж и правда подумала, что там вертолетная площадка, и они дождутся помощи. А там бесполезными космами покачивались только заросли деревьев да кустарники. И из живности обитало только несколько тапиров. Вот только двоих из этих смешных зверей настиг хищный варан и ныне пировал.

А время, странник без имени в циферблате повторений, отсчитывало секунды, колкие, острые, мелкие.

Джейс ожидала ответа, Оливер молчал, глядел искоса. Куда только его энтузиазм подевался, куда только его радость от встречи пропала!

Ком подступал к горлу, слова застревали.

Но безмолвное оружие говорило лучше всяких слов: их обступили пираты, вышедшие из-за темных деревьев и черных кустов, точно вараны, точно крокодилы и змеи, точно голодные тени. И если человек – это лицо, то эти людьми не являлись, лица их в смазанном вихре сливались картиной экспрессионистов, и только криком немым искаженный рот с картины Мунка застыл на лице Джейс в тот миг. Она все понимала, она слишком хорошо понимала, что произошло, но отказывалась эту верить, заставляя себя думать лучше о людях.

Ведь это же Оливер! Он не мог завести в западню. Почему не мог? Потому что друг Райли, а Райли… Райли… Что Райли? Он тоже себя погубил. И в этом приходилось признаться. Но и что же? Виновна она – не хватило сил удержать обоих, не хватило сил сцепить плотнее кольцо пальцев на запястье и увести за собой, вырвать из круга страха. Но эти пальцы оказывались слабы. И вместо свободы только плаха.

Пираты окружили плотными кольцом, не сбежать. Рот с картины Мунка «Крик», глаза – с картины Пикассо «Герника», где ложный свет боролся со светом живым. И кто был там прав? Кровью из раны лошадиной мир истекал. Раненое солнце от закатного змея уйти не могло, ладью подпалили, павианы забыли, как Ра поклонялись легко. Поклоняться легко, сложнее встать в строй.

Джейс глядела на Оливера, а он точно уносился от нее, точно не пара шагов разделяли их, а пара световых лет, точно стоял на другом краю длинного-предлинного коридора. А вокруг только чернота космоса, радиоактивный мороз. И ни капли воздуха.

– Прости, они… – замялся парень, но, дрожа всем телом, впал в агрессивную истерику, с вызовом и укором кидая, взвизгивая на каждом слове. – Они заставили меня!

Но через миг он только закрыл лицо руками, хотя не заплакал, а когда его руки выкрутили назад, лицо это не несло уже никакого выражения, точно стершаяся маска, точно меловой рисунок на пыльном асфальте, проверенный на прочность грибным дождем.

– Оливер, да ты под наркотиками! Это они тебя накачали? Поэтому ты… – лепетала что-то Джейс, а вокруг словно спускался вязкий туман, слова не обретали звукового наполнения. У нее нет голоса, у нее нет лица. Ее вообще нет.

– Пошли на*** все предположения, Хромоножка! Не было никакого вертолета. Тебя банально снова предали.

Этот голос, от одного этого голоса мысли и тело заиндевели пронизывающим холодом ужаса.

Как деревянная, Джейс медленно повернула голову: да, перед ней предстал ее враг, вышедший из-за деревьев вслед за остальными пиратами.

Ваас! Какое страшное имя. Точно это благодаря ему деревья каждую ночь оживали и все добрые лесные духи становились монстрами. Духи природы днем, они становились духами смерти по ночам. И он управлял ими.

Да, разум упорно отказывался верить, что перед ней такой же человек.

Человек не способен на такое зло, на такую подлость.

Но Оливера она безотказно считала человеком, а кто из них сейчас совершил большую подлость… Нет, конечно же, враг, враг во всем виноват, враг все это спланировал, враг заставил. Но враг – это враг… А кто такой тогда друг?

Враг! Вот он, прямо перед ней. Убить бы его сейчас, всадить нож в сердце. Но поздно.

Уже обезоружили, обступили, только жадные безглазые стволы уставились на нее жерлами дул. И среди этого черного леса смертельных машин верховодил он, стоял он. И точно действительно имел такую власть, что одним мановением руки мог сдвинуть остров с орбиты. А остров – это вот и вся земля, нет больше ничего. Нет, наверняка не человек. Ваас.

Комментарий к 36. К пропасти в дороге Вот теперь я точно жду отзывов или хоть какого-то внимания помимо просмотров, потому что следующий эпизод был написан потом и кровью нервов автора... Если выложить так, то, боюсь, останется незамеченным.

====== 37. Смех и слезы дружбы ======

Сколько стоят смех и слезы дружбы?

Пусть вам это скажут палачи.

© Catharsis „Звездопад“

Ваас.

Все виделось искаженным, воля и разум отказывались давать дельные советы в его присутствии, он невероятно подавлял их. Вместо воли – пустота, вместо разума – безумие. Его безумие.

Ненависть? Желание убить? Нет, в тот момент несчастная девушка ощущала только всеобъемлющую парализующую панику, страх, притом снова не за свою жизнь. Она все не могла понять, что не так сделала, почему они с Оливером так легко угодили в западню. Вот только Оливер сам только что признался, почему. А Ваас то ли с издевательским смехом торжества, то ли с горькой усмешкой доказанной страшной теории восклицал:

– ***! Парень! Да тебя снова предали!

Затем Ваас подошел к Оливеру, обошел его со всех сторон, нависая, точно хищник или навья, что обнюхивает добычу, говорил:

– Давай, Оливер. Ты же, ***, хороший мальчик. Расскажи Хромоножке, как ты его предал! Рассказывай, ***!

Ваас только замахнулся на Оливера, но, видимо, воля парня была уже настолько сломлена, что ему одной угрозы удара хватало, чтобы подчиниться, хотя, быть может, он никогда и не обладал никакой волей, так что поведал, воя, как белуга, глотая слезы:

– Сказали, что отпустят за выкуп, только если я приведу тебя сюда, заведу в западню. Родители все заплатили! Я не знал, как иначе выбраться! Они сегодня сказали: „Либо ты приводишь, либо в рабство“. Прости меня! Прости…

Простить? Да Джейс никогда и не держала зла, не могла ненавидеть, не умела. А что убивать приходилось – это о другом, другой уровень чувств. И все же что-то невыносимо жгло, не страх и не паника, что-то более глубокое, точно разверзлась место сердца бездна. И там бушевал огонь, сжигающий крошечный мир души дотла, до пустого пепла. Простить… Она не умела ненавидеть, так и прощать было нечего. Зачем просить прощения, когда он погубил их обоих? Какой уже смысл повторять какие-то слова, когда древний ужас, закатный змей, страж северного острова, а на самом деле – просто главарь отребье маячил возле них и откровенно насмехался над словами Оливера, растягивая в самодовольной усмешке узкие губы, отчего становился еще больше похож то ли на рептилию, то ли на леопарда, в любом случае, на кого-то дикого и опасного.