Текст книги "My December (СИ)"
Автор книги: Nina16
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 48 страниц)
Гермиона ценила каждое мгновение, проведенное со слизеринцем. Засыпая, девушка видела лицо Малфоя. Его жадные поцелуи и прикосновения, сильные руки и напористое желание. Она просыпалась в холодном поту, тяжело дыша. Где-то в глубине души ей нравилась эта близость.
Воспоминания о прикосновениях Драко вызывали в ней настоящую бурю эмоций. У нее кружилась голова, подкашивались ноги. Такого с ней никогда еще не происходило. Девушка не знала, что с ней происходит. И, по правде говоря, не сильно хотела разбираться. Главное быть рядом с Малфоем, охраняя его сон. А от всех проблем они избавятся позже.
Пару раз, когда Грейнджер направлялась в госпиталь, ее останавливал Рон. Он спрашивал, куда она идет, на что девушка отвечала очередной ложью. Уизли видел что-то в ее взгляде, что-то такое, что заставляло его хмуриться. Он видел, как Гермиона смотрела на Драко. Казалось, что само имя заставляет искорки появляться в ее глазах. Рон отворачивался, стараясь скрыть ревность, и уходил. Но гриффиндорка замечала ревность по изгибу губ, злым глазам и нахмуренному лбу.
Несмотря на обиду, она волновалась за своих друзей. Долорес оказалась самой настоящей сумасшедшей. Дамблдор все реже появлялся в Хогвартсе, все чаще на заголовках «Ежедневного пророка» виднелось его лицо. Амбридж исключила практические занятия, заменив их теоретическими. Стены школы сверху донизу были увешаны табличками в деревянных рамках. Там красовались сотни ненужных правил, за нарушение которых учеников карали пытками.
Вчера, сидя в Большом зале, Гермиона увидела нечто ужасное – на коже Гарри до крови была высечена фраза: “Я не должен лгать”. Как выяснилось, это было специальное заклятие, с помощью которого прислужница министра магии наказала ее друга. Девушка тогда едва не заплакала, заговорив с друзьями третий раз за пару недель.
Как можно применять такие методы к ученикам?! Это абсолютно недопустимо и жестоко. Гермиона принялась расспрашивать Поттера о том, что произошло. Но тот лишь отмахивался, насупив брови. Она пообещала себе, что узнает, в чем дело.
Размышления девушки прервал скрип двери. Она, нахмурившись, продолжила строчить пером по пергаменту, шевеля губами.
Малфой нагло пожирал ее взглядом, гадая, когда же она заметит его присутствие. Не громко кашлянув, он пристально посмотрел на Грейнджер.
Та, округлив глаза, медленно подняла голову.
Гермиона не могла поверить, что он стоит перед ней живой и невредимый. Как всегда, расправив плечи, засунув руки в карманы. Смотрит на нее своим холодным долгим взглядом.
Тепло разлилось в груди, заставляя бабочек летать в животе. Она закусила щеку, чтобы не улыбнуться.
Он рядом с тобой, прямо сейчас.
Но тут же пришло беспокойство, заменив собой радость. Ведь все это время Грейнджер винила и себя в том, что произошло с Драко. Это она рассказала Ленни и про поцелуй (было неизвестно, как на это отреагирует Малфой) и про то, что тут происходило. Виновата она, а не кто-либо другой. Ведь именно она разболтала всем их с Драко секреты. Пожалела себя, в надежде найти кого-то, кто поймет ее, а получила…
– Привет, – прошептала Гермиона, поборов приступ паники.
Драко нервно рассмеялся, нащупав пальцем древко, торчащее из кармана.
Грязнокровка. Ты действительно думаешь, что этого будет достаточно?
– И это все, что ты можешь сказать? “Привет?” – Малфой приподнял брови.
Он посмотрел на Грейнджер почти обвиняющее. Он пролежал в больнице целый месяц, а она так ни разу к нему и не зашла. Не принесла чего-нибудь, не помогла с уроками. Не обговорила какие-то проблемы старост, не рассказала, что творится в школе.
А разве должна была?
Та, закусив губу, опустила взгляд. Малфой все продолжал испепелять ее глазами, цокнув языком.
И хорошо, что не приходила. Потому что такого позора он бы не вынес.
– Прости, я не хотела, чтобы так… – ком застрял в горле, а язык заплелся.
Гермиона не знала, что сказать.
Признаваться в том, что три раза в неделю она сидела у него около койки, сжимая холодную руку. Что читала ему учебники по разным предметам, надеясь, что что-то всё же сможет уложиться у него в головке. Что несколько часов смотрела на его лицо, прося Бога, чтобы все прошло хорошо для него.
– Ну что, Грейнджер? Получила то, что хотела? Я страдал мучительной болью. Или тебе и этого не достаточно? Я уж думаю, не побежишь ли ты к своим дружкам с просьбой прикончить меня? – прошипел он. – Ведь я могу ходить.
Серые глаза холодно смотрели на бледное лицо девушки.
Аж тошнило от ее присутствия.
Она выдохнула от возмущения.
Как будто это она кого-то просила.
Она резко поднялась с кресла и стала идти по направлению к Драко.
– Я никогда не желала тебе такого, – процедила она, еле сдерживая гнев.
Как он мог даже подумать об этом?
Конечно, Малфой не знал, что она прибегала к его палате чуть ли не каждый день, беспокоилась за него и переживала. Но все равно… Неужели он полагает, что она хотела его смерти? Что все то, что проделали ее друзья, было благодаря ей?
От таких мыслей в животе что-то неприятно сжалось в тугой узел.
– Правда? – выплюнул он, подходя ближе к девушке.
Его лицо пренебрежительно исказилось.
Врать сначала научись.
– Так какого черта ты своим грязным ртом разболтала обо всем?! Какого ты нажаловалась этому кретину Ленни? Нужна была жилетка для того, чтобы поплакаться? – проорал парень, зло глядя на девушку.
Слова почти ядовито вылетали из его рта, медленным шипением доносясь до ее слуха.
Уже второй раз ее обвиняли в том , чего она не делала. И это было слишком обидно, чтобы держать в себе.
Почему никто не верил ей?
Гермиона вцепилась ногтями в руку, надеясь сдержать слезу, которая должна была покатиться из глаз. Но соленая жидкость предательски потекла по щекам, капая на пол. Девушка вздохнула, моля Бога о том, чтобы Драко не заметил этого.
Черт возьми. Возьми себя в руки.
– Как будто ты святой, – прохрипела она, – тогда ты чуть не изнасилова…
– Так давайте, блядь, убьем каждого, кто хоть пальцем притронулся к грязнокровке! – воскликнул парень, скривив губы. – Ты у нас что, неприкосновенная?
Его взгляд выражал бурю эмоций: ярость, обиду и злость.
Он не мог терпеть то, что Грейнджер такая королевна, к которой и дотронуться нельзя. Что она строит из себя, непонятно что.
Когда имеет грязную кровь.
Всего лишь грязнокровка. А обиды столько, будто царица.
– Тебе не хватило того, что произошло с моей матерью? – Малфой еле выдавил из себя эту фразу. – Тебе нужно было, чтобы я истек кровью, да? Так чего же ты меня не добила тогда?
Девушка сжала пальцы до покраснения. В ее голове разносились миллионы мыслей о том, как доказать слизеринцу свою невиновность. Ведь она действительно не желала ни Драко, ни его маме зла.
И ту чепуху, что он нес, можно было рассматривать, как вранье.
Потому что она, блин, не говорила Гарри с Роном об этом!
– Послушай меня! – прокричала Гермиона пронизанным отчаянием голосом. – Никогда в жизни я не желала кому-либо смерти, и ты – не исключение! Да, ты просто мудак, которого я ненавижу. Но нет, чтобы опуститься так низко, – она жестикулировала руками, взмахивая перед его лицом. – Так низко… Ты хоть знаешь, как я переживала из-за тебя, как мне было?..
Малфой с ненавистью посмотрел на нее, припечатывая взглядом к полу. Глаза медленно опустились на выступающую грудь, маленькую талию, худые ноги.
– Заткнись, – рыкнул он, жадно опускаясь взглядом по ее фигуре.
Холодные глаза остановились на тонкой линии губ. Они снова от чего-то подрагивали.
Грейнджер, блин.
Не известно почему, но он просто не может перестать глазеть на нее.
И – вообще – о чем они говорили?
За что он на нее обижался?
Он выдыхает, смотря за тем, как равномерно вздымается ее грудь. Как слегка испуганные карие глаза наблюдают за его действиями.
А затем, словно не было этих недель, Драко впивается в ее губы желанным, почти отчаянным поцелуем. Его язык стал хозяйничать у нее во рту, пытаясь заполучить ее всю.
И во второй раз она удивленно застыла на месте, вновь ощущая его запах. Его вкус.
Девушка чувствовала, как ноги подкашиваются, как это и было в прошлый раз. Гермиона выгибалась, зарывшись руками в его волосах. Мурашки покрыли почти все тело, воздуха катастрофически не хватало.
Что ты делаешь, Грейнджер? Он же опять потом наорет и обвинит во всем тебя.
Малфой так скучал по ее пряному запаху, что всегда исходил от нее. По таким сладким и нужным губам. По носу, что касался его лица.
Аристократ чувствовал, как ее горячее тело прижимается к нему. Она периодически стонала ему в рот, хватаясь за руки. Парень не сумел сдержать рыка, ощущая, как в штанах становится тесно.
Ноги девушки подкосились, и она в ужасе распахнула глаза. Ее руки зацепились за большую спину. Драко подхватил ее, снова целуя в разгоряченные губы. Он слегка наклонил ее вниз, сгибая колени. Приятное, почти больное ощущение в штанах, заставлял его голову отключиться. Малфой лишь чувствовал девушку, чьи пальцы залезли под его футболку.
Гребанная Грейнджер! Что она с ним делает?
Малфой придавил ее к стене сильнее. Казалось, еще немного, и он сломает ее хрупкие кости. Гермиона охнула, на секунду открывая глаза. Что-то упиралась в ее худую ногу. Сердце забилось сильнее, когда она ощутила его эрекцию. Тягучее чувство внизу живота буквально сводило с ума.
Оставались только его руки, хозяйничающие у нее под майкой. Тепло и невыносимое желание. Стоны смешивались, а напряжение росло. Малфой знал, еще один ее стон или выдох, и он совсем потеряет контроль. Чувство желания заполнило его мозг, отключая все эмоции.
– Черт, если мы не остановимся, я трахну тебя прямо здесь, – на секунду оторвавшись, шикнул тот.
С каждой секундой он становился все смелее. Пальцы пробирались под ткань, ощупывая кожу. Губы спустились на шею Гермионы, оставляя влажные поцелуи. Драко целовал ее ключицы, оставляя там засосы. Гермиона прокричала, сжимая его жесткие волосы. Попа касалась стены, прижимая девушку к парню.
– Малфой, – простонала она, дрожа от возбуждения.
Тот остановился, выпучив глаза. Его сердце готово было выпрыгнуть из груди, а пульс ускорялся с каждой секундой все больше.
Что это, мать твою, было? Снова?!
Резко отстранившись от Гермионы, он осмотрел на нее сверху вниз. Футболка задралась, оголяя худые бедра. Юбка поднялась вверх, показывая ее стройные ноги.
Мерлин!
На негнущихся ногах он отпускает ее, разворачиваясь в противоположную сторону.
Ты что, блять, совсем поехал?
Он бросил взгляд на растерянную девушку, кусая губу, чтобы не поцеловать Гермиону снова. Его плоть буквально горела, отдаваясь стуком в голове.
Грейнджер вся тряслась, смотря на спину Драко, который, как всегда, уходил прочь.
Малфой не мог поверить в то, что хотел заняться сексом с грязнокровкой.
До чего он докатился, черт возьми! Мерлин!
Надо уходить прочь от сюда. Сейчас же! Не то он, не дай Мерлин, закончит начатое. Но самое удручающее было то, что эта дура тоже текла по нему.
Блядь! Уходи!
– Ты, как всегда… – раздался ее хриплый голос.
Ее голос, черт возьми!
– Не хочешь посмотреть правде в глаза? Тебе же нравится прикасаться ко мне, – негодовала она.
Наступила неловкая пауза.
И он какого-то лешего остановился, замер.
– Признай это.
Он молча стоял на месте.
Да пошла ты нахер.
Грейнджер.
Просто сделаем вид, что этого не было.
Потому что блин-чертвозьми забыть бы это.
И он уходит.
***
В Меноре стояла непроглядная тьма. Откуда-то снизу доносились крики. Воздух был затхлым и сырым.
Драко не мог пошевелиться, потому что какая-то тяжесть, словно цепи, сковала его тело. Он стоял там часами не в силах пошевелиться. Часами парень слушал чьи-то душераздирающие вопли. Хотелось убежать, закрыть уши и никогда больше не слышать этого.
Сзади раздались торопливые шаги. В нос ударил такой знакомый запах шоколада. Девушка с кучерявыми волосами стояла рядом и радостно улыбалась. Ее теплая рука крепко взяла его, ледяную.
– Пошли, – прошептала Гермиона, кивнув в сторону лестницы.
Драко недоверчиво посмотрел в ее сторону, но девушка упорно тащила парня вперед. Все тело онемело, движения давались с трудом, а чужие крики становились все громче.
Спустившись, они оказались в узком коридоре с множеством комнат, в каждой из которых сидели измученные люди, а кое-где даже эльфы. Их тела были изранены, кто-то истошно рыдал, а кто-то, по-видимому, был уже мертв.
Малфой в ужасе глядел по сторонам. Сердце уходило в пятки, а к горлу подступила тошнота. Он хотел уйти отсюда, но ноги несли парня все дальше. Грейнджер продолжала улыбаться, как будто не замечая всего этого кошмара.
Драко казалось, что время длится бесконечно. Слезы, всхлипы, крики… Вокруг стояла ужасная какофония, от которой начинало трясти.
И вот, оглянувшись, Драко увидел, что остался совершенно один. Ни пленников, ни Гермионы рядом не было. В сумерках он разглядел камеру, в которой сидела знакомая фигура.
Худенькие плечи, усталое лицо, белоснежные волосы.
– Драко, сыночек… – выдохнула она, с надеждой глядя на сына. – Помоги мне!
Из глаз Малфоя брызнули слезы, и он стал двигаться к матери. Невидимая преграда не давала ему двинуться с места. Сердце колотилось, душа болела, но он был не в силах сделать хоть что-нибудь.
Внезапно, глаза Нарциссы стали темными, из них полилась алая кровь. Женщина билась в конвульсиях, вырывалась, но все было бесполезно.
– Помоги мне! ТЫ ОСТАВИЛ МЕНЯ! Помоги! – орала она. Кровь пропитала светлую одежду Нарциссы, запачкала волосы.
Парень рыдал, бил кулаками о решетку. Снова и снова. Сердце выпрыгивало из груди, он срывал голос, моля Господа прекратить это. Но время все тянулось и тянулось, заставляя Малфоя смотреть на страдания матери. Тысячи иголок вонзились в грудь, что-то сдавило горло, перекрывая приток воздуха.
Кровь все текла и текла, заливая коридор. Из глаз Нарциссы текли слезы, все тело покрылось черными трещинами.
– Ты не спас меня, – едва слышно прошептала она, с неимоверной болью в голосе, прежде чем разлететься на тысячи осколков.
Комментарий к
Принимается критика в любой форме. Оставляйте, пожалуйста, комментарии. Автору это важно.
========== Часть 8 ==========
Сжав палочку в руке, Гермиона колдовала над красной тканью. До Хэллоуина осталось совсем ничего. Каждому ученику старших курсов задали самостоятельно придумать и сшить костюм. Это было довольно интересно для многих учениц.
Но, по правде говоря, Грейнджер никогда не интересовали все эти тряпки, косметика и украшения. Однако получить дополнительные баллы девушка, конечно же, хотела. Она складывала все варианты, решая, что будет смотреться на ней лучше.
В голове удержать все это не удавалось. Тяжело вздохнув, гриффиндорка взяла чистый лист бумаги и ручку. Она сделала набросок своей фигуры: узкие плечи, тоненькая талия, маленькие бедра.
Девушка решила сделать верхнюю часть до нельзя облегающей, с достаточно большим вырезом на спине и груди. От корсета Гермиона сделала плавный переход в длинную юбку в пол. Кое-где добавились бисеринки и блестки. Девушка размышляла насчет шляпы под стать платью. Но, недолго подумав, Грейнджер решила, что это будет выглядеть нелепо и безвкусно.
Простой карандаш шкрябал по бумаге, создавая неприятный звук.
Прошло достаточно много времени, прежде чем девушку устроил вид будущего костюма. Губы тронула легкая улыбка. Подняв палочку вверх, Грейнджер произнесла заклинание.
Алая, словно кровь, ткань взмыла в воздух. Ее форма менялась, приобретая всевозможные очертания.
***
Гермиона шла вдоль озера, держа за руку Джинни, покрасневшую от холода. Неудивительно, уже двадцатые числа октября.
Обе девушки были одеты в длинные пальто и закутаны в вязанные шарфики. На лице Уизли застыла хитрая ухмылка, на которую Гермиона, конечно же, обратила внимание.
– Джинни, ты что-то явно мне не договариваешь! – пробормотала шатенка, шмыгнув носом.
– Просто есть один вопрос… —протянула рыжая, хихикнув.
– Вопрос? – удивленно сказала Грейнджер. Подруга редко докапывалась до Гермионы, ведь та и так все ей рассказывала.
– Ага, – рыжая остановилась, беспокойно оглядываясь по сторонам, а затем снова улыбнулась. – Слушай, что там у вас с Драко?
Гермиона, вылупив глаза, пялилась на Джинни, которая еле сдерживала смех.
– Ну, у тебя и вопросики… —выдохнула первая девушка, пытаясь прийти в себя.
С чего это вдруг Уизли так интересуют их с Малфоем отношения?
Странно все это.
– Ну… Я же вижу, как ты на него смотришь, а он на тебя. Что-то явно изменилось. К тому же, за последнее время я ни разу не слышала оскорблений в твою сторону от него, – она прищурилась, прикрывая глаза от сильных порывов ветра.
Вот же наблюдательная. Лучше бы уроки так учила.
Драко на нее смотрит как-то по-другому? Неужели это кому-то заметно?
Что-то Грейнджер ни разу такого не видела. Нет, возможно, чувствовала чей-то взгляд на себе, но считала это паранойей.
А вот колкостей действительно стало гораздо меньше. Но как же надо было всматриваться, чтобы все это заметить и соединить в единое целое?
– Не говори глупостей, ничего не изменилось, – пролепетала Гермиона ровным голосом, каким обычно говорят неправду.
Ага, конечно, ничего не изменилось. Они всего лишь чуть не занялись сексом.
Мерлин! Непристойно думать об этом.
Щеки тут же залились румянцем, который девушка постаралась скрыть, натягивая шарф на лицо.
Ничего не изменилось, верно?
Конечно же, абсолютно ничего.
Они направились в школу, решив больше не обсуждать эту тему. Джинни была подругой Грейнджер и докапываться не стала. Ведь если девушка захочет рассказать – обязательно сделает это.
***
Гермиона сидела за столом, попивая кофе с карамелью. Гарри и Рон были рядом, жадно уплетая индейку.
Они такие забавные, когда едят. Рон был весь в соусе, а Поттер от неуклюжести размазал все съестное по столу. С губ Грейнджер сорвался смешок.
– Что? – пробурчал брюнет с набитым ртом, а рыжий, казалось, ничего даже не услышал.
– Ничего, – усмехнулась Гермиона. – Гарри?
– А? – переспросил тот, потянувшись за булочкой.
– До бала осталось всего четыре дня, – протянула шатенка, выгнув бровь. Поттер вопросительно посмотрел на подругу. – Ну, я заметила, как ты смотришь на Чанг. Чжоу Чанг, – добавила она, сделав глоток теплого напитка.
Гарри поперхнулся, переглянувшись с Роном.
– Ты фто-то не то говоришь, – с набитым ртом оповестил девушку Уизли.
– Ты уже пригласил Чжоу? – продолжала она, не обращая внимания на недоуменные взгляды.
– А как ты?.. – начал было парень.
– Гарри, брось. Ты ей нравишься, поверь. Не теряй времени, – улыбнулась девушка, похлопав озадаченного друга по плечу.
Гермиона опять общалась со своими друзьями, потому что нуждалась в них. Пусть и не признавала этого, но общение с ними могло поднять девушке настроение в трудную минуту. К тому же, пять лет дружбы – не просто так.
Но, конечно, кое-что поменялось. Они иногда переглядывались друг с другом молчаливыми взглядами. Каждый хотел обговорить тот день и извиниться, но не решался. Из-за этого были длительные неприятные минуты молчания. И каждый раз Гермиона куда-то убегала, внезапно вспомнив про дела.
– Гермиона! – раздался крик сзади, такой громкий, что девушка едва не вылила кофе из чашки.
– Ты до сих пор меня не простила? – спросил он, увидев, каким взглядом окинула его Грейнджер.
– А ты как думаешь? – шикнула девушка, вытирая напиток со свитера.
Она терпеть не могла его. В коридорах, классе, в Большом зале. Гриффиндорка не хотела видеть его после того, что Ленни сделал. Если удары, адресованные Драко, хоть как-то могли забыться, то тот день, когда Страцкий выдал ее секреты Гермиона будет помнить всю жизнь. Предательство не прощается. И когтевранец – не исключение.
– Я хотел только сделать лучше для тебя. Ты же знаешь, что я сказал правду, – ответил Страцкий, понурив голову. – Скоро праздник, и я хотел…
Но Гермиона, демонстративно ударив чашкой по столу так, что Рон подскочил на месте, развернулась и ушла от него подальше. Ленни заканчивал свое предложение про Хэллоуин ей в спину, от усталости тяжело вздыхая.
Страцкого теперь не любило несколько человек. Все те, что присутствовали на собрании. Но Грейнджер ненавидела его больше, чем кто-либо в этом мире. Она просто ждала возможности задавить его или как-то подставить. Но все это было лишь в мыслях, потому что, как бы человек не подставил гриффиндорку, она не могла сделать того же в ответ. Пусть кто-то другой отправит ответный бумеранг в его сторону.
Она не хотела его видеть, не говоря уже о том, чтобы разговаривать с ним. Он плюнул на ее просьбы о неразглашении. Вот теперь пусть получает. Может, научится держать язык за зубами.
Минерва МакГонагал шла навстречу Гермионе, гордо держа осанку. Заметив старосту, женщина нахмурилась. Линия губ приобрела форму дуги, и преподавательница остановилась около ученицы.
– Мисс Грейнджер, можно с вами поговорить? – отчеканила она, изучая взглядом гриффиндорку. Та кивнула и подошла к профессору.
– Я слышала, у вас какие-то проблемы с мистером Малфоем? – обеспокоено спросила Минерва, внимательно осматривая Гермиону.
Что? У кого проблемы?
На секунду у девушки появилась мысль о том, что профессор поверила в историю Ленни. Если это было правдой, то всем им не жить больше спокойно.
Сглотнув, Гермиона перевела испуганный взгляд куда-то на стену.
– Эм, да не так, чтобы проблемы. Мы вроде как… сплотились, – пробормотала она, внимательно изучая картины.
Теперь была очередь МакГонагал удивляться.
– Мистер Уизли подошел ко мне вчера с просьбой поменять расписание дежурств. Объяснив это тем, что вы и мистер Малфой не в состоянии работать вместе! – возмущенно процедила женщина, опять поправив оправу очков.
Вот тебе и на!
Гермиона обомлела, понурившись.
Да что же с ними творится? Сначала Ленни, теперь Рон!
Почему все норовят влезть в ее личную жизнь? Неужели нельзя понять, что с Драко она разберется сама? Без их помощи.
– Надеюсь, вы понимаете, что я не буду менять ничего из-за того, что это захотел мистер Уизли, – Гермиона кивнула. – Тогда, мисс Грейнджер, будьте добры, не рассказывайте об этом мистеру Уизли. – Второй быстрый кивок.
В ее голове не было ничего, кроме злости.
***
– Ты опять на нее смотришь! – шикнула Паркинсон на ухо Драко.
Парень закатил глаза, разворачиваясь к девушке. Как же его раздражал ее длинный любопытный нос!
Мерлин, неужели нельзя посидеть молча? Каждый день одни и те же дурацкие вопросы!
– Пэнс, у тебя психоз, честное слово, – холодно отрезал Малфой, на что брюнетка прищурила глаза.
Он оторвал взгляд от каштановых волос, переводя его на тарелку с кашей. Никакого желания пробовать пищу он не испытывал, поэтому просто ковырял вилкой блюдце, думая о чем-то своем.
– Ну, да, конечно, – протянула она, обиженно надув губы.
– Она мне не интересна, ясно? Хватит меня допрашивать, как будто ты – глава Министерства! – процедил парень, вставая из-за стола.
Внезапная ярость, нахлынувшая на него, заставила всех слизеринцев удивленно повернуться в их сторону. Малфой стукнул кулаком по столу, вновь глянув на спину девушки.
Пэнси возмущенно ахнула, прожигая блондина взглядом. Она в открытую его ревновала, хотя официально они даже парой не были. Забини знал поболее Паркинсон, но почему-то не докучал другу. Хотя Драко часто замечал понимающий взгляд Блейза, адресованный ему. Парень будто хотел донести до него какую-то информацию мысленно, но у него это плохо выходило.
Неужели весь Слизерин заметил, что он неровно дышит к грязнокровке?
Ну, не то, чтобы неровно…
Просто это невообразимое желание трахнуть ее, оно съедало изнутри. Каждый ее взгляд, посланный ему, уже пробуждал у Драко непонятное чувство. Что там говорить о ненужных взмахах руки или то, как она смахивала волосы с шеи? Это быстрая, торопливая походка.
Мерлин, он болен.
Драко не мог отрывать взгляда от ее тонкой фигуры, от серьезного лица. А когда Гермиона была в душе, то и вовсе – сходил с ума, еле сдерживаясь от того, чтобы не выломать дверь ко всем чертям. Малфой думал о том, как она будет выдыхать его имя под ним в этой чертовой ванне.
Ради Салазара, как же он хотел избавиться от этого дерьма!
Но, помимо неистового желания поиметь Грейнджер, Драко испытывал что-то еще. Каждый раз, когда парня мучили кошмары, Гермиона прибегала к нему и ложилась рядом. На душе становилось так спокойно и тепло.
Она напоминала ему мать. Когда он был совсем ребенком, и кошмары приходили к нему, Нарцисса появлялась моментально, успокаивая своего сына каждую ночь. Она дарила свою любовь, даже такая уставшая и сонная. Любая.
Никто не мог вызвать такие чувства в нем, кроме чертовой гриффиндорки. За это Малфой ненавидел ее больше всех на свете. Она – единственный человек, который видел его настоящего, без маски.
А иногда, ему так хотелось треснуть ее чем-то тяжелым. Например, в те моменты, когда Грейнджер открывала рот, потому что хотела узнать много лишнего. Или когда надевала эти до ужаса короткие шорты, которые Малфой терпеть не мог. Ведь они так подчеркивали ее бедра и ноги.
Дежурства проходили весьма скучно. Драко шел впереди, закутавшись в свой плащ, будто охраняя дорогу, а Грейнджер плелась следом. Они просто ходили по этажам молча. Никто не хотел заводить разговор, потому что прежние искры летали между ними. И Малфою нравилось думать, что грязнокровка чувствует себя ниже, чем стоит он. Аристократ видел это в ее спокойных глазах, в ее скованных движениях. Каждый шаг будто кричал о том, что Грейнджер – намного хуже его самого.
Хотя странные эмоции в последнее время появлялись в его голове. Например, то, что Гермиона была привлекательной. Что ее лицо больше не было уродским, а фигура страшной. Что девушка была вполне ничего, если убрать самый большой минус – она была грязной.
– Эльфы, которых мы любим, – прошептал Драко.
Мужчина с картины многозначительно на него посмотрел, но все же отворил дверь.
Зайдя в комнату, Драко обнаружил, что на столике в гостиной сидит серый филин. А в его клюве письмо.
Сердце забилось чаще, а руки вспотели. На ватных ногах он подошел к столу, протягивая руку к листику.
Что, если с мамой что-нибудь произошло? Что, если она мертва?
Дрожащими руками парень развернул бумагу:
“Дорогой Драко, мама пока еще без сознания, но мы это скоро исправим. Один маг с востока дал мне сыворотку. Летального исхода не избежать, но это зелье способно продлить твоей матери жизнь.
Мы справимся.
Отец”
Парень заулыбался, перечитывая письмо снова и снова.
Мать жива. И это было главным. Как бы там ни было, они найдут лекарство, потому что отец – влиятельный человек. И пусть Нарцисса не проживет свои положенные сорок или пятьдесят лет, но пара дней – это уже что-то…
***
Что-то с грохотом падает. Слышится шипение, затем что-то снова разбивается. Недовольное урчание.
Гермиона тяжело просыпается. Потягивается, протирая пальцами глаза. Она тяжело вздыхает, глядя на вещи, разбросанные на полу, и Живоглотика, что мирно затаился в углу.
– Я знаю, что это ты. Не прячься, Живоглот, – сонным голосом пробурчала девушка, зарываясь носом в подушку.
Грейнджер хотела поспать как можно дольше, не думая об уроках, недоделанном платье и празднике. Гриффиндорка очень устала за эти два месяца и просто хотела полежать в постели со своим котом, читая какую-нибудь легкую книжку.
Но сон, как назло, уже выветрился, и Гермионе за полчаса лежания так и не удалось вернуться в мир Морфея. Однако, даже не смотря на эту неприятность, ей определенно нравилось сегодняшнее утро: тучи затянули небо, создавая этим почему-то уютную атмосферу; в комнате было темно, хоть шторы и были раздвинуты, пропуская тусклый свет. Девушка любила пасмурные дни, когда можно было пить чай с шоколадом и говорить с друзьями о чем-то или делать уроки. Или просто сидеть одной в комнате, обнимая рыжего-бесстыжего.
Но сегодня был особенный день – день празднования Хэллоуина. Говоря по правде, Гермиона очень переживала по этому поводу, ведь платье ей пришлось делать самой. И пусть девушка очень хорошо владела магией, пошить костюм – вещь не самая простая. Нужно подобрать правильный размер, форму, цвет. Чтобы все подходило, нигде не торчало лишней ниточки или ленточки. К тому же, за проделанную работу выставлялся балл, а это было так важно для гриффиндорки.
Она нехотя поднимается с теплого места, подходя к зеркалу. Волосы комьями висят на плечах, глаза красные, а щеки впалые. Очень хорошее начало дня.
Но Гермиона, пообещавшая покорить сегодня всех, берет волю в кулак и начинает приводить себя в порядок. У нее было пять часов до начала праздника – успеет.
Девушка быстрыми шагами идет в душ, не задерживаясь там надолго. Возвращается в комнату, услышав, как открывается дверь из спальни Драко. Ей, конечно, хотелось увидеть его, но не в таком состоянии, в каком она пребывала. Эта ночь была бессонной и теперь отыгрывалась на внешнем виде Гермионы. Гриффиндорка, тяжело вздохнув, принялась за работу.
Первое, с чего она начала – кудри. Девушка решила выпрямить их с помощью заклинания, чтобы придать им эффект красивых ровных локонов. Гермиона помнила, сколько усилий ей пришлось потратить на это для Святочного бала, но предпочитала не вспоминать те мучения. Сегодня Грейнджер была настроена решительно и ничто не смогло бы помешать ее планам. На это она потратила добрых два часа, зачесывая волосы назад, делая красивую прическу. Именно сейчас Гермионе нравилось то, как лежат волосы.
Вторым было платье. Девушка сделала его точь-в-точь таким, как оно было задумано, но некоторые пункты все же хотелось подправить. Например, этот огромный вырез на груди. Уж слишком большим он казался Гермионе. Пусть она и была на 5 курсе, ей не стоило “раздеваться” при профессорах. Да девушка и при друзьях не появилась в таком открытом одеянии. Поэтому следующие полчаса она подправляла вырез, заделывая его красными кружевами. Так же Грейнджер сделала воротник, который закрывал ее шею сзади, оставляя спину открытой.
Когда со всеми делами было покончено, девушка поняла, как была голодна. Она собрала волосы в хвостик, наверное, первый раз за несколько месяцев. Такая прическа была непривычной и, на удивление, удобной. Гермиона решила оставшееся время походить так, чтобы волосы не теряли форму. Надела на себя школьную одежду. Своим нарядом она шла удивлять всех на самом празднике. А пока можно и в обычной форме походить.
Гриффиндорка торопливо спустилась в Большой зал, где завтрак плавно перетекал в обед. За столами сидело всего несколько учеников, которые что-то строчили на своих пергаментах, смешивали зелья или просто читали книги. Некоторые дети – в основном со старших курсов – уже ходили в ужасных костюмах, пугая малышей, что мирно проводили день в Хогвартсе. Первокурсники, второкурсники и третьекурсники должны были купить наряды к Хэллоуину, так как их еще не выручали заклятья, с помощью которых можно бы было сделать себе костюм. Для них все было гораздо проще.
