Текст книги "My December (СИ)"

Автор книги: Nina16

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 48 страниц)

Девушка стояла и просто смотрела на удаляющуюся фигуру. На плащ, который развевался за ней. На черные туфли, которые мелькали, пока он поднимался по ступенькам. На платиновые волосы, которые подлетали при беге.

– Драко… – вырвалось у нее.

Что случилось? Что вообще, к черту, происходит?

Ее сердце бешено стучало, отдавая пульсацией в голове. Ноги еле держали, а руки дрожали, липкий холод прошелся по спине. Вдруг что-то скрипнуло позади, и Гермиона подскочила на месте. Как же страшно было находиться одной в огромном замке, когда остальные ученики уже расположились на уютных диванах в своих гостиных.

Только сейчас Гермиона поняла, насколько спокойнее ей было с Малфоем. Пусть они и терпеть не могли друг друга, но само ощущение того, что ты не один, гораздо приятнее чем то, что она испытывала сейчас.

Так, Гермиона, успокойся. Не первый раз остаешься сама в пустынных коридорах. Она протяжно вздохнула, раздумывая, что теперь делать: как-никак их поставили в пару дежурить по школе, и в первый же день все пошло наперекосяк; и это если не учитывать тот факт, что на первое собрание старост она просто забыла прийти, от усталости завалившись спать по приезду в Хогвартс.

Ее взгляд наткнулся на белый пергамент, лежащий у неё под ногами. Нахмурившись, она сказала себе под нос:

– Драко. Драко, ты оставил…

Гермиона подняла взгляд на лестницу, где уже никого не было. Он не оставил, он выронил маленький листочек, на котором мелким шрифтом красовался текст, а внизу стояла фамильная печать.

Прочесть? Читать ли Гермионе это наверняка кошмарное письмо, если оно так испугало Драко и заставило его забыть обо всем, понестись куда-то?

Конечно, ей было интересно. Было до невозможности интересно узнать, что же кроется за этим неаккуратным почерком.

Если Гермиона осмелится сделать это – прочитать, – то нарушит “личное пространство” Драко, потому что этот текст был адресован ему и никому другому. Только Малфой мог прочитать послание, а не какая-то девчушка, оказавшаяся рядом. Но, если посмотреть с другой стороны, он сам виноват. Не Грейнджер же схватила и забрала личную вещь, а Драко потерял, проявил неосторожность. И это его проблема, что кто-то может узнать тайну семьи.

Будто бы он сам не прочел его, оказавшись на месте Гермионы.

Проблема было в том, что Гермиона это понимала прекрасно, но уже наклонилась за белым листом. Взгляд уже пробежал по строчкам. И ее сердце сжалось от жалости.

“Драко, сегодня приходил доктор Дилариус, у него печальные вести. У Нарциссы вовсе не грипп, как мы думали. Ее кто-то отравил… Это сильный яд, противоядия нет. Я постараюсь сделать все, чтобы продлить твоей матери жизнь.

Я договорюсь с Дамблдором, чтобы при первой же возможности тебя отпустили домой хотя бы на день. Добираться домой придется не со мной, ты понимаешь. Покинуть мать в таком состоянии я не могу. Ни при каких условиях не распространяйся об этом, понял? Министерство не должно влезать в дела нашей семьи. Письмо лучше сжечь. Мы выясним, кто стоит за этим, и он заплатит самую высокую цену.

Береги себя, Драко.

Отец”.

Девушка облокотилась о холодную стену, прижав дрожащую руку ко лбу. Нарциссу отравили? Как такая семья, как Малфои, могла пропустить этот момент? Не узнать, что есть заговор, есть предатель.

Безусловно, ей стало жаль Малфоя. Первый раз в жизни она готова была понять его и, быть может, поддержать, будь он сейчас рядом. Судя по письму, Нарциссе осталось жить недолго. Как это – остаться без матери в столь юном возрасте?

Драко еще был обычным ребенком. И это вдвойне тяжелее для него.

Гермиона чувствовала, как пульсирует кровь в её висках. Как же она жалела, что прочла эти строки. Что вообще оказалась в этом месте в это время. Она не должна была видеть это. Это чужая тайна, чужая трагедия. Как же плохо с ней играет ее любопытство иногда.

Что сделает Малфой, когда догадается, что она все знает? Он ведь рано или поздно об этом узнает, потому что Гермиона не умеет врать. А еще не сможет смотреть на него без сожаления. Как бы там ни было, кем бы Драко ни был, он не заслуживал потери мамы.

Пусть она всегда мечтала увидеть страдания младшего Малфоя, но… не такие.

Она отклонилась от стены, еще раз посмотрев по сторонам, чтобы убедиться, что никто не видел, как она читала чужое письмо.

Нарцисса больна, неизлечимо больна.

“Сожги письмо”.

Гермиону одолела обида и грусть за Нарциссу, которая могла и не делать ничего плохого в жизни. А что, если бы на месте Малфой оказалась ее мать?

Гермиона судорожно выдохнула, убирая ужасные картинки, где ее мать больна, из головы.

Сжечь письмо.

Она достала палочку, прожигая взглядом страницу. Уничтожая того, кто сделал это.

Девушка никогда не встречалась с Нарциссой Малфой и не могла что-либо знать о ней. Если Люциуса Гермиона ненавидела, как и его сыночка, то о миссис Малфой сказать ничего не могла.

А что, если бы такая ситуация произошла с кем-то из членов ее семьи? Ведь никто не защищен от завистников и их дурных мыслей.

Девушка даже представить боялась, что делала бы, случись с кем-то из ее семьи что-то настолько же ужасное. Когда ты сам не можешь ничего поделать и остается надеяться на лекарей, которые, может быть, смогут помочь, найти противоядие.

Нет, она не прониклась горем семьи Малфоев, не собиралась сочувствовать Люциусу. Никак и никогда. Просто на одну долю секунды она задумалась о том, что будет, если с ее мамой случится подобное. Пусть отравлять ее некому, она человек порядочный, но есть же болезни, которые создал не человек. Сколько же их – тех, что неизлечимы? Тех, от которых каждый день умирают тысячи людей?

Сжав палочку тонкими пальцами, она направила ее на лист бумаги.

– Incendio! – почти шепотом произнесла Гермиона.

Письмо загорелось: пламя охватило его целиком. Когда оно сгорело почти целиком, Гермиона бросила его на пол, растирая по полу остатки пепла.

***

Драко несся по коридорам, не помня себя. По крайней мере, ему так казалось. На самом-то деле, он делал мелкие шаги на заплетающихся ногах, пытаясь унять приступы страха. Душа Малфоя разрывалась на части от боли, готовой выплеснуться на всех и все, что попадалось на пути.

Его матери становилось хуже с каждым днем, она умирала. Завтра ее могло не стать.

Его мамы.

Он летел, представляя ее облик. Светлые, с темными прядями волосы, что всегда красиво лежали на худых плечах. Добрые, иногда строгие глаза. Легкая улыбка, что постоянно радовала его. Тонкий нос, линия скул. Правильный, всегда гордо поднятый подбородок.

Он не мог потерять ее.

Драко испытывал всепоглощающую ненависть к той твари, которая сделала это. К тому, кто отравил Нарциссу. Злость долбила ему в голову так сильно, что он буквально не соображал ничего: ни куда он шел, ни что за люди окружали его по пути.

Это не могло случиться с ним, с его семьей.

Пусть это будет неправдой. Пусть это будет глупой ошибкой.

Он упал на каменный пол, не обращая внимания на насмешливые взгляды третьекурсников.

Драко Малфой редко плакал и старался прятать свои чувства где-то глубоко внутри, но сейчас ему было все равно. Он плевал на каждого, кто проходил мимо. Его не волновало ничего, кроме матери. Не оставалось ничего, за исключением горячей, удушающей боли, которая давила в районе Солнечного сплетения.

Драко всегда знал, что отец растит из него идеального мальчика на побегушках, который со временем займет его, Люциуса, место. Но никто не спрашивал, хочет ли этого сам парень? Всем было плевать. Всем, кроме матери…

Она понимала его, как никто другой. Нарцисса поддерживала сына всегда и во всем. А именно этого и не хватало Драко – любви. Он научился жить без этого чувства, предаваясь лишь поверхностным ощущениям. Но лишиться его совсем было немыслимо. Даже для такого человека, как Драко Малфой.

Забегая в свою гостиную, чудом не выломав дверь, он думал о том, что сказал матери во время последней их встречи. Похоже, они поссорились, и все эти дни мать ему ничего не писала.

Мерлин… Они действительно поругались, и теперь Нарцисса умирает. А Драко, Драко не сказал, как любит ее, как ценит. Как ему тяжело без нее здесь.

Его сердце замирало при каждом шаге, что вели его в комнату мальчиков. Он боялся, что не успеет. Что она никогда не увидит строк, где будет красоваться его: “Я тебя так люблю, мама”.

***

Как всегда серьезная Минерва МакГонагалл сидела за старинным столом, покрытым многолетней пылью. Множество свитков беспорядочно лежало на его поверхности. И, кажется, это немного смущало профессора, потому что она старалась разложить их на свои места. Ее губы были сжаты в тонкую линию, а рядом с ней, около очередного листа бумаги, лежало самопишущее перо. Она внимательно посмотрела на Гермиону, приподняв одну бровь.

Со вчерашнего вечера Грейнджер не видела Драко ни на завтраке, ни на уроках, ни в коридоре с друзьями. Нигде, будто он исчез.

Едва заметное волнение поселилось в ее сердце, заставляя Гермиону думать о нем. Тяжелый груз висел на ее хрупких плечах. Гермионе было тяжело думать о семье Малфоев. Дело было не в том, что это произошло именно с Драко, а в том, что ей всегда было жаль людей, терявших своих близких из-за убийц. Безжалостных тварей.

И самое странное в этом всем было то, что Гермиона не злорадствовала, не было хоть какой-то радости из-за того, что Малфою больно. Нет, все было сложнее.

Тяжело вздохнув, Гермиона села напротив Минервы, которая поглядывала на нее сквозь свои круглые, уродливые очки.

– Добрый день, мисс Грейнджер, – сухо поприветствовала её МакГонагалл. – Как вам уже известно, сегодня после занятий должно состояться собрание старост.

Гермиона неловко кивнула: ей до сих пор было стыдно за то опоздание. Сегодня утром она получила письмо, в котором было указано время и место собрания с просьбой не опаздывать. Будто бы она дурочка, которая вечно все забывает.

– Мне известно, что все ученики получили письма и осведомлены о предстоящей встрече, – твердо продолжала она. – Все, кроме мистера Малфоя, – МакГонагалл многозначительно посмотрела на Гермиону.

Она постаралась сделать самый равнодушный вид, на который она в данный момент была способна, однако что-то в ее груди неприятно кольнуло.

Что, даже его сокурсники не знают, где его носит?

– Профессор Снегг сообщил, что Драко не появлялся с момента вашего вчерашнего дежурства, – профессор изобразила кашель. – Он так же не явился на завтрак и пропустил все уроки, – беспокойно проговорила она, вопросительно приподняв брови. – Вы последний человек, имевший контакт с мистером Малфоем, кроме одного мальчугана. Вам известно, где он может быть?

Гермиона судорожно сглотнула, не имея представления о том, куда мог исчезнуть Драко. Ей было бы спокойнее знать, что он не наломал дров за это время, но Грейнджер боялась встречи с ним. Драко и так на дух ее не переносил, а что будет в таком его состоянии? К тому же, если он узнает, что она прочла его письмо.

– Нет, профессор, я не знаю, – она попыталась ответить твердо.

Гермиона смущенно опустила глаза вниз, чувствуя, как кровь приливает к ее голове.

Спокойно, Гермиона. Спокойно.

Вдруг в стекло врезалось что-то, расцарапав его. Гермиона подскочила на месте, испуганно посмотрев на профессора. МакГонагалл же, удивленно покосившись в сторону ученицы, спокойно встала со стула и открыла форточку. Маленькая сова протягивала лапку, постукивая крылышком по деревянной раме. Профессор, недоверчиво взглянув на Гермиону, приняла послание и закрыла окно. Она снова села за стол и бегло прочитала письмо.

На пару минут в кабинете повисла тишина. Только самопишущее перо царапало что-то на пергаменте.

– Хм… – задумчиво протянула Минерва. – Хм… – повторила она снова, читая слова.

Сова, до этого сидевшая на подоконнике и явно ожидавшая награды, зло посмотрела на МакГонагалл. Затем, ударив клювом о стекло, улетела прочь.

Женщина оторвалась от чтения и задумчиво посмотрела на Гермиону.

– Мисс Грейнджер, я знаю, что у вас с мистером Малфоем… – она вновь кашлянула, сцепив пальцы в замок, – сложные отношения, но если о Драко что-то станет известно, сообщите мне. И если вы хотя бы догадываетесь, где он может быть, немедленно проверьте это место. Я очень на вас надеюсь, мисс Грейнджер, – добавила она, секунду помолчав, – всех старост уже отправили на поиски Драко.

– Всех?

Гермиона произнесла это так, будто сама МакГонагалл виновна во всей этой ситуации. Да неужели? Прямо-таки все пошли искать Малфоя.

Даже Рон?

– Всех, мисс Грейнджер. А что, вас что-то не устраивает? – профессор вновь сняла очки и положила их на деревянный стол. Перо взметнулось вверх, словно возмутившись.

Она устало поглядела на ученицу, которая отрицательно покачала головой.

Ее? Нет, ее все устраивало. За исключением того, что ей нужно было бежать на поиски Драко. Он что, маленький мальчик? Сам дорогу не найдет?

Она тяжело вздохнула, сложив руки на груди. Ладно, учителей понять можно было: ученик шастал неясно где. Никто не знал, что с ним произошло. История Хогвартса знала лишь пять случаев, когда ученики покидали территорию школы без ведома профессоров.

Одна книга чуть не влетела в голову Гермионе, и та отмахнулась от нее, нетерпеливо посмотрев на профессора. МакГонагалл взмахнула палочкой, и книги перестали летать.

– Его и так ищут пять старост. Зачем еще я?

Не то чтобы Гермиона не хотела помочь МакГонагалл. Нет, она, наоборот, даже с радостью сделала бы все, что требуется, но не в этой ситуации. Не тогда, когда нужно искать Драко. Даже с учетом того, что она ему сочувствовала, Гермиона слишком недолюбливала его, чтобы оставить этому делу столько собственных сил.

– Необходима любая помощь, мисс Грейнджер, – нетерпеливо отвечала профессор. Она снова опустила глаза в раскрытое письмо и нахмурила лоб.

– Но…

– Никаких “но”, мисс Грейнджер, – Минерва слегка повысила голос. Она сердито посмотрела на ученицу. – Вы сейчас же пойдете его искать. Это не просьба, – МакГонагалл немного склонила голову, внимательно глядя в карие глаза Гермионы. – А сейчас, прошу меня извинить, я очень занята.

***

Она шла по широким каменным коридорам Хогвартса в сторону Северной башни. Эта часть замка считалась неприступной для учеников, будучи темной, сырой и безлюдной. Гермиона уже минут двадцать ходила там, но не встретила ни одного человека.

Она не понимала, как можно было так спрятаться, что несколько старост и профессоров не могли отыскать Драко? Как будто у него была мантия-невидимка.

Гермиона прошла несколько коридоров и поворотов, пока не услышала чье-то приглушенное дыхание. Она тихо, подкрадываясь на носочках, подошла к двери.

Гермиона положила ладонь на холодную ручку и зажмурила глаза. Если он действительно находится там, то явно не обрадуется ее неожиданному визиту. Он сбежал ото всех, а тут еще и она пришла.

Гермиона ругнулась про себя. Конечно! Кто, как не она, должен был отыскать его?

Простояв так несколько секунд и решив, что весь этот бред нужно выкинуть из головы, она все же толкнула дверь, и та послушно отворилась.

Драко сидел на полу в заброшенном классе, облокотившись спиной об огромный шкаф из черного дерева. Пряди платиновых волос спадали на бледное лицо. Тени падали на него, отчего синяки под глазами казались темнее, а складки на лбу отчетливее. Белая рубашка и штаны выглядели помятыми. Он сидел согнувшись. Драко скукожился, хотя всегда следил за каждым своим движением, как и подобает аристократу.

Гермиона никогда не видела его таким разбитым. Малфой будто превратился в другого человека.

Он провел так много часов, думая о родителях, в особенности о матери. О том, что будет дальше. Как мать будет бороться с ядом, а врачи помогать.

Тело затекло оттого, что Драко просидел в одной позе несколько часов. Кажется, если бы он попытался сейчас встать, то ноги просто не выдержали бы.

Если бы у него была возможность, то он сбежал бы из этой проклятой школы куда угодно, лишь бы не находиться в этом идиотском помещении среди толпы учеников.

Но Драко все же было спокойно здесь. Класс был почему-то заброшенным. Стояли три парты, перевёрнутые, сломанные стулья валялись повсюду. Открытая форточка раскачивалась взад-вперед, пропуская холодный ветер. С потолка периодически слетала стружка на голову. Когда что-то случалось, или ему просто докучал весь мир, Драко всегда приходил сюда, прячась за этими толстыми старыми стенами.

Он услышал чьи-то приглушенные шаги. В дверном проеме стояла девушка, которую он хотел видеть меньше всего на свете. Это была тупая Грейнджер.

Опять, что ли?

Почему даже сейчас, когда ему так плохо, пришла именно она?

– Грейнджер, что ты тут забыла?! – ровным голосом спросил он, резко поднявшись.

В его глазах мелькали огни ненависти. Он не был холодным как обычно, нет. Не равнодушным, не презирающим. Он был в ярости, причем в такой степени, что Гермиона подалась назад, наткнувшись на дверь.

– Убирайся отсюда.

Гермиона стушевалась, читая в его глазах всю ярость и ненависть. Но вестись на его провокации она не собиралась.

Драко сжал пальцы в кулак, кожа которого тут же покраснела от напряжения. По его лбу скатилась струйка пота.

Как же она его заебала. Эта тупая дура, которая считает, что может когда угодно лезть к нему в душу.

– МакГонагалл сказала… – монотонно начала Гермиона, опасаясь, что разозлит его еще больше. Она коснулась пальцами дверной ручки.

– Да мне плевать! – неожиданно крикнул он. – Мне плевать, что она там сказала! Ясно?

Гермиона зло посмотрела в его сторону. Никто не имел права разговаривать с ней так.

– Нет, мне не ясно, Драко! – подбородок гордо взлетел вверх.

Он подошел чуть ближе, и Гермиона с недовольством проследила за его движением. На его лице читались все эмоции, которые он, кажется, уже не контролировал.

Он сделал еще один шаг в ее сторону.

Стук каблуков отдавался эхом в ее голове.

Гермиона больше не могла смотреть в его покрасневшие глаза. Пальцы сильнее вцепились в ручку.

Она боялась его. Именно сейчас, как никогда прежде. Девушка видела вздутые вены на его руках, красную шею и побелевшие пальцы, что сжимали палочку.

Гермиона тоже могла бы достать свою, но что-то не позволяло сделать ей это. Что-то в голове будто построило барьер, и теперь, именно из-за него, она была бессильна перед Драко.

Да что за бред? Он ведь просто ее однокурсник, как можно бояться парня ее же возраста?

Зря она пришла сюда. Если бы она осталась – это было бы лучше и для нее, и для Драко.

Хотя. Вероятнее всего, это просто очередное “запугивание” от Малфоя. А на деле он сделать ничего не сможет.

– Малфой, да послушай ты меня! Тебя вся школа обыскалась, сегодня собрание ста… – тараторила она.

Голова у Драко отключилась, и он не мог слышать эти слова. Этот голос грязнокровки.

Писк.

Еще одно слово, и он задушит ее на месте.

Он не просил никого приходить за ним. Неужели это так трудно понять?

Ему, блять, никто не нужен был.

Нет, она явно не понимает, насколько сильно она ему противна. Насколько терпеть он не мог всю ее. Лицо, тело, характер, кровь.

Он никогда не сможет посмотреть на нее без презрения, не сможет спокойно находиться с этой поганкой в одной комнате. Она уродина, она грязнокровка, недостойная и секунды его времени.

– Убирайся, я сказал! – заорал он в который раз.

Гермиона все же нащупала под плащом древко палочки и достала его. Она не хотела помогать ему, не хотела искать его. Всего лишь делала то, что ей сказали. А за это должна была выслушивать психи этого ненормального?

Она знала, что сейчас самое подходящее время, чтобы уйти. Она не могла обвинять его в том, что он сейчас делал. Строчки из письма крутились в ее голове.

На нее никто никогда так не кричал. А он делал это так, будто она заслуживала того, чтобы на нее орали. Будто нельзя было и надеяться на нормальное отношение в ее ситуации.

Да ладно. Он просто вымещал свою злость на ней, не контролируя себя.

Он зло смотрел на нее.

Держись, Малфой.

Почему она до сих пор не катится отсюда к чертовой матери?

Что, с первого раза не доходит, тупая Грейнджер?

Он сделал еще несколько шагов вперед, как заведенный.

Гермиона попятилась назад, но дальше некуда было отступать. Ее спина врезалась в ручку, которая теперь впивалась в кожу. Холод пробежал по спине, и она сказала:

– Как хочешь, Малфой! Но перед директором будешь объясняться сам.

Драко зло улыбнулся, произнося эти слова. Его голос звучал так неспокойно, что Гермиона чувствовала: еще мгновение, и он потеряет контроль.

– Страшно, Грейнджер?

Она дрогнула, удивляясь вопросу.

Страшно? Что за глупости?

– Страшно? – она издает нервный смешок, повторяя его вопрос. – Я не боюсь тебя, Малфой.

Она действительно не особо-то и боялась его. Просто сама атмосфера давила на нее тяжелым грузом. В сотый раз захотелось уйти отсюда.

– Ах, ты не боишься…

Драко забавляло то, что он был сильнее. Что здесь он мог показать свою силу. Но не там, с больной мамой.

Это всего лишь смешило его, забавляло.

Ни больше и ни меньше.

– Не боишься? – повторил он.

Горло настолько пересохло, что она не могла выдавить эти треклятые “отвали”.

Вдруг Малфой прижал ее тело тяжелой рукой. Прижало с такой силой, что Гермиона выдыхает. В ее спину врезается ручка двери, и она жмурится от боли.

Он чувствовал, как дрожит вся ее плоть. Он ощущал это.

Ему хотелось причинить Грейнджер как можно больше боли. Он мечтал об этом еще с первого курса, но сейчас ощущения порядком обострились, перерастая во что-то ненормальное.

Он проводит палочкой по ее напряженной шее. Гермиона вздрагивает каждый раз, когда холодное древко касается ее кожи.

Руки свои убери.

Гермиона тяжело дышала, выдыхала теплый воздух прямо в лицо Драко. Он чувствовал его, впитывал в себя. Впитывал в себя дыхание грязнокровки.

Грязнокровки.

Будто опомнившись, он отлетает назад. Кривится.

Драко! Черт бы тебя подрал!

Твою мать!

Он прикасался к ней, прикасался к этой Грейнджер. Он держал ее за талию, проводил палочкой по ее шее.

Комментарий к

Принимается критика в любой форме.

Глава переписана

========== Часть 4 ==========

Гермиона бежала, не разбирая дороги. Ее одолевала злость за то, что она позволила ему так разговаривать с собой. За то, что просто молча стояла, давая ему повод думать, что он может делать все, что захочет.

Она нуждалась в глотке свежего воздуха немедленно. Она забыла обо всем и не могла выкинуть из головы его глаза цвета грозового неба; его руки, дотрагивающиеся до ее шеи.

“Не боишься?!”

От одного только воспоминания её бросало в дрожь. Может быть, где-то в глубине души она и боялась его, но совсем чуть-чуть. Девушкам свойственна слабость, свойственно быть слабее парней. И он умело воспользовался этим.

Больше всего её пугало осознание того, что Драко выглядел так, словно действительно мог причинить ей боль.

Они не могли игнорировать друг друга. Драко не обходился без оскорблений, а Гермиона – без вопросов, которые выводили Малфоя из себя. Это было вечное противостояние двух людей совершенно разных кругов, людей из разных миров. Волшебник, чья чистота крови известна на всю магическую Британию, и маглорожденная девчонка с вечно растрепанными волосами. Они вели войну, из которой никто и никогда не выходил победителем. Драко, как всегда, сжимал кулаки от злости, а Гермиона, закусив губу, убегала, злясь на саму себя.

Она была совершенно опустошена. Каждый чертов понедельник, среду и пятницу ей придется терпеть это. Она даже находиться с ним рядом не сможет! В конце концов, Драко чуть не сделал ей больно. Да, пусть под наплывом эмоций, но все же…

От отчаяния хотелось закричать. Как же Грейнджер хотела выкинуть Малфоя из головы, но не могла. Он плотно засел там, просверливая ей мозг. Его образ стоял перед ней, и Гермиона ничего не могла сделать.

Она шла по винтовым лестницам, мечтая вернуть время назад и просто не войти в тот класс. Или же ответить Драко в его манере, показав, что она чего-то стоит.

Прохладный осенний ветер ударил в лицо. Густые волосы девушки развевались, то и дело попадая в глаза. Юбка колыхалась от ветра.

Гермиона скукожилась, обхватив себя руками, пытаясь хоть как-то согреться. Свежий воздух действительно привел ее в чувства, однако мысли о Драко никуда не делись.

Одинокая морщинка залегла между насупленными бровями. Закусанные до крови губы были плотно сжаты. Все это придавало Гермионе усталый вид.

Она подошла к берегу озера, на поверхности которого играли лучи заходящего солнца. Вода переливались гаммой цветов: от нежно-розового до темно-фиолетового. С новым дуновением ветра по озеру пошла рябь.

Как красиво.

В последнее время у Гермионы появилось слишком много забот. Она не замечала самых обычных вещей, еще три года назад приносящих ей радость. Все было слишком сложно: война с Темным лордом, враги, испытания…

Это закалило ее, закалило Драко. Она не чувствовала себя той маленькой девочкой, чья голова была вечно занята какими-то никому ненужными уроками, нет. Сейчас были вещи и поважнее.

Порой она так скучала по беззаботному детству, по временам, когда ее друзья сидели здесь же, на берегу озера, и уговаривали Гермиону сделать за них домашнее задание по зельеварению; когда они забывались и веселились, не замечая, как пролетает время.

Она невольно улыбнулась. Веснушчатый Рон, толкающий зеленоглазого Гарри в плечо, она, бранящая их за такое поведение… Сейчас все изменилось.

Особенно поменялся Гарри. Его взгляд стал серьезнее, в глазах читалась вся та безмерная боль, которую он пережил в столь юном возрасте.

Улыбка медленно сползла с лица Гермионы. Она заранее оплакивала ту жизнь, о которой мечтала. Жизнь, в которой будет место смеху и любви, счастью и радости. Мир, где она сможет не волноваться о людях, которые ей дороги…

Но это казалось невозможным.

Она не знала, что будет завтра. Но, ложась спать, вспоминала дом, полный уюта и тепла, свою семью, которая поддерживала её во всем. Это успокаивало Гермиону. Знание того, что она не одна.

Ветер пробирался под мантию и тонкую ткань ее свитера. Из-за холодной земли Гермиона почти не чувствовала ног.

Красное солнце уже почти скрылось за горизонтом.

Оттолкнувшись от земли руками, она резко поднялась. Голова закружилась, и, не удержав равновесие, Гермиона упала обратно, громко выругавшись.

Краем уха она уловила чьи-то торопливые шаги. В сгущающихся сумерках ее глаза различили мужской силуэт.

– С тобой все в порядке? – раздался бархатный голос прямо рядом с ней.

– Да, вполне. За исключением того, что я испортила свою мантию, – пробурчала Гермиона, разглядывая порванную ткань.

Загадочный незнакомец протянул ей свою теплую руку, и девушка с радостью приняла помощь.

– Спасибо тебе, – улыбнувшись, сказала она.

– Да не за что, – ответил тот, помогая Гермионе встать. – Я – Ленни Страцкий, – представился парень, пожав её руку.

У него была очень красивая внешность: густые волосы, большие красивые глаза, ярко выраженные скулы, мужской подбородок, ровный нос.

– Приятно познакомиться, я Герми…

– Да это не обязательно, вся школа знает, кто ты. Тем более, мы учимся на одном курсе, – протараторил он. – Очень рад был помочь такой милой девушке, как ты, Гермиона.

Гермиона приподняла бровь. Учатся на одном курсе? Что-то она не припоминала его.

Она издала смешок и залилась краской от того, что хоть кто-то считает ее милой.

То, что парень обратил на нее внимание, удивило Гермиону. Не развернулся и прошел мимо, а помог, да еще и затеял разговор.

Они вместе шли по направлению к Хогвартсу, держась друг от друга на расстоянии метра.

А Ленни был красив, отметила для себя Гермиона. Высокий, со светлыми глазами, обрамленными густыми ресницами, и волнистыми волосами темного цвета.

– Ты ведь из Когтеврана? – прищурившись, спросила Гермиона, внимательно разглядывая его лицо. Парень кивнул.

– Ага, я давно хотел с тобой познакомиться. Да и все из моего факультета хотели, – задумчиво сказал Страцкий. – Ты не только лучшая подруга Поттера, но еще и самая способная ученица на нашем курсе. У нас это ценят.

Вот теперь Гермиона точна была рада, что на улице темно, потому что щеки практически горели.

Многие из Когтеврана хотели познакомиться с ней?

Глупая улыбка так и застыла на ее лице; Гермиона невольно задерла подбородок, и Ленни, заметив это, рассмеялся. За столько лет ни один человек (ну, разумеется, кроме Гарри и Рона) не говорил Гермионе таких теплых слов.

– Я даже не думала, что так знаменита, – засмеялась она, украдкой глядя на Ленни.

В его глазах появился веселый блеск.

– Еще как знаменита, – он засмеялся чистым смехом, – просто ты не замечаешь, какое впечатление производишь на людей.

– Вот это да… – прошептала она, глядя в пол.

От смущения Гермиона натянула край свитера к подбородку, ощущая ладонями приятную ткань.

Она даже подумать не могла, что кто-то так считает. И это действительно подняло ей настроение в несколько раз.

– Кстати, как тебе должность старосты? – спросил Ленни с нескрываемым любопытством.

Образ сразу же всплыл перед глазами: серые глаза, бледная кожа, платиновые волосы… Она снова о нем подумала.

Как же ее раздражал тот факт, что даже сейчас, гуляя с другим парнем, она вспоминала об этом гребанном Драко Люциусе Малфое!

– Эй, я что-то не то спросил? – непонимающе проговорил Ленни, пропуская её в помещение. Дверь со скрипом отворилась, и тепло окутало Гермиону.

Она озадаченно посмотрела на своего спутника. О нет, с каких пор она стала такой рассеянной?

– Эм… да, просто я… эм…

Мерлин ! Что за ерунду она говорит?

Гермиона дрожащей рукой заправила непослушную прядь за ухо. Щеки уже пылали, и она пожалела, что они так быстро дошли до школы. При таком освещении красные пятна на её лице были прекрасно видны.

– Все в порядке, у меня много работы и новых обязанностей, но как-то справляюсь.

– Это большая ответственность – быть старостой, – ответил Ленни, остановившись около ступенек, ведущих в гриффиндорскую гостиную. – Надеюсь, что у тебя все получится. Было очень приятно иметь с тобой дело, Гермиона Грейнджер. Еще увидимся? – спросил он, сверкнув белоснежной улыбкой.

Снова волна смущения накрыла Гермиону с головой, заставив опустить взгляд.

Столько комплиментов! Не то, что оскорбления со стороны Драко. Конечно, этот кретин мог только думать о себе или унижать других.

– Конечно, увидимся! Спасибо, что проводил меня, – улыбнувшись, пролепетала Гермиона. – До скорого, Ленни.

Тот помахал ей рукой и, развернувшись, отправился в неизвестном ей направлении, насвистывая какую-то мелодию.

***

Гермиона вошла в комнату, украшенную красными гобеленами и живыми картинами. В гостиной Гриффиндора всегда царила атмосфера тепла и уюта. Место, где так спокойно и по-домашнему хорошо.