Текст книги "My December (СИ)"

Автор книги: Nina16

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 48 страниц)

По сути, она и вправду сидела и бездействовала, но если бы что-то слишком опасное стало происходить, она бы непременно туда выбежала и утихомирила их.

И вообще – что это за новость такая: устраивать разборки в месте, где есть еще другой человек? Им, видимо, было совершено все равно на то, что она может уже спать или делать уроки.

Конечно же, ведь слизеринцы решают свои дела. Интересно, что сказал бы Драко, если бы она орала на пол Башни, разбираясь с Поттером? Вышел бы, похвалил их и пошел заниматься своими делами?

Она сомневалась. Очень сомневалась.

Гермиона подняла с пола подушку, на которой устроилась, и положила на расстеленную кровать. Сняла с вешалки желтую пижаму с жирафами, белое полотенце и бесшумно отворила дверь.

Она старалась спускаться по ступенькам так тихо, как это было возможно. Злить Драко ей ужасно не хотелось.

Хотя, если посудить, то, что устроил здесь он, не сравнилось бы ни с чем, даже если бы она стала играть на барабанах внизу. Но она все равно, идя на носочках, прижала руку ко рту, стараясь не издавать много шума.

Как на зло, он сидел внизу. По-царски восседал на диване, запрокинув голову на подушку. Его глаза были закрыты, будто он отдыхал после тяжелого дня.

Она медленно, будто бабочка, пролетела мимо дивана, направляясь в душевую. Затаив дыхание, Гермиона кралась дальше, не отрывая взгляда от закрытых век Драко.

Все-таки было что-то в том, что почти все девушки Слизерина по уши в него влюблены. Ведь внешность у него была идеальная: ровный нос, красивой формы брови, большие глаза с серыми оттенками, как будто вырисованные губы и густые волосы. Такое лицо, наверное, хотели бы иметь почти все представители мужского пола.

– Хватит на меня пялиться, – равнодушно сказал он, приоткрыв веки.

– О, Господи! – она подскочила на месте, чуть ли не выронив пижаму на пол.

Ее сердце зашлось, как бешеное, и она несколько раз вздохнула, чтобы успокоиться.

Вот вам и “здрасьте”, насмотрелась. И как можно быть такой глупой, надеясь, что он спит?

– Что, просто пройти не для тебя? – приподнял брови Драко. – Нужно обязательно вылупиться?

Легкий румянец покрыл ее щеки, и Гермиона смущенно поправила край пижамы.

Возьми себя в руки. Это же просто Малфой. Ему есть не давай – только бы издеваться над кем-то.

– Почему ты решил, что я смотрела на тебя? – она изобразила удивление, остановившись около двери в ванную. – Может быть, я рассматривала диван.

– Диван? – он выдавил смешок. – Я думал, что ты тупая, но не настолько же.

– Диван, Малфой, диван, – перекривляла его она, сжимая в руках пижаму и полотенце. – Не все любуются тобой, когда идут мимо.

– Тогда знай на будущее, – холодно говорил он, – тебе смотреть на меня запрещено.

Она издала смешок, прикрывая лицо рукой.

– Больно надо было мне.

Она отвернулась спиной, открывая дверь, ведущую в ванную комнату.

– Самодовольный индюк, – тихо прошептала она, закатывая глаза.

– Что ты сказала? – раздалось сзади.

Гермиона обернулась и приоткрыла рот от удивления. Он стоял прямо перед ней, до этого явно направляясь в свою комнату.

Мерлин, она даже не расслышала шороха. Он что, передвигался совершенно бесшумно?

Она сглотнула, смотря на него снизу вверх. Никогда раньше ей не доводилось стоять с ним так близко.

Эти десять сантиметров, что были между ними, казались такими крошечными, что она видела все идеальные черты его идеального лица.

А он, нахмурив брови, рассматривал веснушки на ее носу, маленькие, тонкие губы, карие глаза с длинными ресницами и пряди волос, что выбивались из неопрятной гульки.

И какого хера он стоял так близко к ней? Какого хера между ней и ним всего парочка сантиметров?

– Сказала, что ты слишком самодовольный.

Она смотрела ему куда-то в подбородок, не поднимая взгляд до уровня глаз. Серых глаз, которые с интересом рассматривали ее.

Малфой, блять. Отвернись немедленно. Оттолкни ее и пройди мимо.

Сдалась ему грязнокровка.

И как она его назвала? Самодовольный?

Не тебе судить, Грейнджер. И вообще – пошла прочь.

– Ты это поняла в своем маленьком мозгу?

Она выдохнула, отступив назад. И наткнулась на приоткрытую дверь, которую только что захлопнула своей спиной. Его взгляд на секунду оторвался от карих глаз, но затем сразу же вернулся к некрасивому лицу.

Он сам не заметил, как вместе с ней прошел вперед. И, кажется, теперь их расстояние укоротилось вдвое.

Когда Блейз говорил, что Грейнджер симпатична, он никогда не верил. Лишь ржал, думая, что тот, как обычно, шутит. Однако сейчас он понимал, что это правда.

Она не была красоткой, как Пэнси или Дафна, у нее была самая обычная внешность. Но уродкой он назвать ее не мог, как бы ни хотелось.

– Не нужно оскорблений, – выдавила она, вжимаясь телом в рукоятку.

Конечно, она не могла не увидеть, насколько его лицо стало ближе. Не могла не ощутить его дыхание на своих ключицах. Не почувствовать аромат кофе на своей коже.

Он любит кофе?

Хотя, какая, к черту, разница? Пусть он вначале отойдет прочь, а потом уже любит все, что ему вздумается.

– Отойди, мне нужно пройти, – она кивнула на дверь позади себя и показала на полотенце с пижамой в руках.

Никуда тебе не нужно, Грейнджер.

Он насмешливо смотрел на нее и с воодушевлением замечал, что она не смотрит ему в глаза. Словно ей было неприятно или же… или же страшно.

Малышка Грейнджер, ты что, боишься?

– А где волшебное слово?

– А ты так отойти не можешь? – она, наконец, зло глянула в серые глаза, которые все так же с холодом смотрели на нее.

Он внутри не человек, а лед? Или откуда столько холода?

– Нет.

Она почувствовала, как кровь приливает к голове. Лицо залилось краской, и Гермионе стало жарко.

Прикрыв глаза, она тяжело вздохнула, воздержавшись от того, чтобы замахать руками перед лицом.

Уйди, Малфой. Что за концерт ты устроил?

Ей хотелось зайти в ванну и поскорее уйти в свою комнату. Лишь бы только не пересекаться с ним лишний раз.

И зачем только она ввязалась в этот глупый диалог с ним? Прошла бы молча, сделала свои дела и ушла спать. Так нет, она, как дура, стояла у закрытой двери, смотря в глаза Драко.

Уйди.

Гермиона прикусила губу, облизнув языком пересохшие места. Его взгляд опустился на тонкие линии, которые подрагивали.

Она чуть ли не задохнулась, когда увидела его взгляд на своих губах. Когда собственными посмотрела на его. И подумала…

…Мерлин, подумала о том, как это, наверное, необыкновенно – целовать его. Как это вообще – прикасаться к нему, дотрагиваться до него?

Она с силой прикусила нижнюю губу, судорожно вздохнув.

Как ты вообще можешь думать об этом, Гермиона?

А он все не мог поднять глаза вверх, от ее линий.

Между ними было всего ничего, и он чувствовал ее неровное дыхание. Ее запах карамели, который проникал под слои одежды и оставался на коже.

Он словно ощущал ее. Словно касался ее.

Наверное, губы были чересчур близко, чтобы спокойно развернуться и пойти в свою комнату.

Но так должно быть.

Тогда какого лешего ты все еще стоишь в паре сантиметров от нее?

И ему так внезапно, так резко захотелось со всей дури прижать ее к этой стенке, сильно, чтобы у нее выбило весь дух, и яростно проникнуть своим ртом в ее.

В рот этой поганой грязнокровки.

И, в который раз, ее выдох на его коже, а затем что-то странное.

Ее губы на его. Так яростно, с такой ненавистью. И он почти с силой проникнул языком в ее рот. Его рука с силой тянет ее волосы вниз.

Гермиона попыталась что-то сказать. Попыталась оттолкнуть его. Но только полотенце и пижама упали на пол.

Он делал это сильнее, глубже. С болью поглощая ее, пока она медленно, уже не так резво, стучала кулачками в его грудь.

Это действительно была Грейнджер. Он действительно целовал ее.

И, черт побери, он не мог остановиться. Не мог остановиться, вталкивая ее в эту чертову стену, кусая ее губы до крови, оставляя царапины на шее.

– Хва… – вырывается у нее.

Но он не слышит. Только чувствует – карамель на собственном языке, который проникал все глубже, глубже.

И вдруг, словно для этого требовалось время, она отвечает ему. Мягко, с нежностью шевеля двумя губами. Пока он прорывает в ее рту дыру.

Грейнджер.

Чертов вкус. Чертов запах.

Она была здесь, была так рядом.

И ему это было так нужно – поглощать ее полностью, не оставляя ничего снаружи.

А еще – вдолбить ее в стену, кинуть на кровать. Снять эту тонкую рубашку и трахнуть ее. Трахнуть так, что крышу снесет. Трахнуть так, чтобы забыть, как тебя зовут.

Грязнокровка.

Грейнджер.

Целуешь грязнокровку.

Думаешь о трахе с ней.

И что ты, блять, делаешь?

Он оттолкнул ее так же быстро, как и прильнул ко рту. Со страхом смотря на испуганное лицо. На дрожащие губы. На карие глаза, которые бесконечное количество раз моргали.

– Драко… – хрипло.

Черт возьми!

Он ненавидел этот голос.

Пошла прочь, Грейнджер.

Пошла ты прочь!

– Грейнджер! – прогремел, как раскат грома. – Забудь об этом, поняла?

Ты что, блин, наделал?

Кажется, он стукнул кулаком о стену, прежде чем исчезнуть из гостиной, ругаясь про себя.

Это было.

Он поцеловал эту грязнокровку.

Не она его, а он. Он сделал это первым.

Он коснулся ее губ. Он поцеловал ее.

Черт возьми. Он просто хотел смыть с себя этот запах, этот вкус.

Это ощущение, что он целовал Грейнджер, и ему нравилось это.

Комментарий к

Принимается критика в любой форме. Оставляйте, пожалуйста, комментарии, автору это важно.

Глава исправлена

========== Часть 6 ==========

“И страницы рвались, разлетаясь вокруг грязнокровки, что плакала над аристократом”

Парень сидел, зарывшись руками в платиновые волосы. Глаза невидящим взглядом смотрели на перевернутую тумбочку. Гробовая тишина стояла в Северной башне, будто никто и никогда не проходил здесь. Стены сковывали его, давили на голову, сжимая железными прутьями.

Ему и хотелось этой тишины, и в, тоже время, она не давала ему собраться с мыслями.

Или же ему мешала грязнокровка, которая сейчас копошилась за стенкой. Она уже почти целый час занималась там какой-то фигней. Было ощущение, что она перетаскивает кровать вместе со шкафом.

Когда ты уже стихнешь, Грейнджер?

В открытое окно влетела белая сова, приземляясь на стол. В ее лапке было небольших размеров письмо. Она издала негромкий звук, и парень поднял голову.

Он подскочил, подходя к птице. Взяв письмо, Драко не погладил совенка, который недовольно клюнул его в палец.

– Прости, – ответил парень, глазами пробегая по строчкам.

“Мистер Малфой, Ваша мать все еще не проснулась. Лучшие врачи Англии находятся рядом с ней, Вам не о чем беспокоиться. Они уверяют нас, что миссис Малфой непременно скоро придет в сознание. Наверное, все это из-за усталости.

Ваш отец извещен и уже едет обратно.

Всего доброго, Мистер Малфой. Служанки”

– Мама… – произнес он.

Закрыв глаза, Драко сел на кровать. Мерлин, за что это горе коснулось именно их семьи? Да, пусть Люциус был сторонником Темного лорда и убивал людей, но за что Нарциссу? Она никогда не была причастна к плохим событиям. Действия Волан-де-Морта не нравились женщине, пусть она и молчала. Но ведь делала Нарцисса это из-за страха. За семью, за себя.

За что же такая кара?

Парень сжал кулаки до покраснения. Голова кружилась, он чувствовал пульсацию в висках. Он чувствовал невероятную злость на весь мир. На отца, на Темного Лорда, на себя. Впервые Драко ненавидел так сильно.

Даже Грейнджер нервно курила в сторонке.

Парень разорвал письмо на мелкие кусочки, будто именно оно причиняло ему боль. Бумажки осыпались на пол, на начищенные до блеска туфли.

Потом, опомнившись, магией вернул все обратно. Снова и снова он перечитывал одни и те же слова.

“Ваша мать еще не проснулась”.

А проснется ли она вообще когда-нибудь? Сможет ли он еще хоть раз подержать ее за тонкое запястье, смотря в уставшие глаза? Увидит ли Драко ее живой?

Он решился написать ответное письмо. Сел, взял перо. Положил пергамент перед собой, начиная испепелять его взглядом. Как жаль, что нужные слова так и не появились сами собой. Письмо маме не удалось написать.

Следующей попыткой было разгневанное послание отцу. Тут уж парень разошелся. Он писал все, что накипело за эти годы. Строчил с таким темпом, что, наверное, в каждом предложении можно было найти ошибку. В итоге, он закончил свой текст словами: “Я ненавижу тебя, любимый отец”. Драко уже подвесил послание к лапке совы, когда одумался. Все же, это был человек, который его вырастил и воспитал. И написать такое всё равно что проявить неуважение к семье.

Как назло, Малфою вспомнился Забини. Теперь он представлял друга, как осквернителя чужой семьи. Ни под каким предлогом он не хотел менять это “звание”. Он оскорбил, и никогда Драко не простит Блейза из-за этой оплошности.

Он до сих пор не мог отойти после того, что услышал. Вести себя так, как вел Забини, было несказанной наглостью. Потому что какими супер игроками они были бы без новых метел? Что они бы представляли из себя, если бы не его отец?

И вот вам ответ – ничего. Ведь Гриффиндор выигрывает у них и на этих старых швабрах.

Тупой Гриффиндор. Сборище грязнокровок и нищебродов.

Блядская Грейнджер.

Она предстала ему в облике девушки, что ходит и просит о материальной помощи. Дружок Уизли так же шел за ней, плача от горя. Драко терпеть не мог эту парочку сейчас, пока не вспомнил о Ленни. Тут уж его фантазия разошлась по полной… Мысли были весьма взрослыми. Вот одна из них: засунуть его поганую морду в унитаз. Как Вам? Мне лично очень нравится.

Конченный Страцкий.

Следующей шла Пэнси. Тут Драко решил подумать о том, какой шлюхой она вырастет. И было совершено не важно то, что с первого курса она любила только младшего Малфоя и никогда ни с кем ему не изменяла. Это не имело никакого значения.

Перемыв кости всем однокурсникам, парень точно решил, что делать ему здесь нечего. Он стал складывать вещи в чемодан, чтобы сейчас же двинуться к Северусу и отправиться домой к матери. Пусть хоть кто-то будет с ней. Но, к несчастью или к радости, Драко наткнулся на бутылку стоящего виски. Они с Забини решили закупить на этот год много спиртного для предстоящего “веселья”. И пусть друзья поклялись, что такую дорогую вещь они выпьют вместе, Малфой послал Блейза в мыслях.

– Пошли все к черту, – сказал он, открывая бутылку.

Приятный запах ударил в нос, и парень стал пить прямо с горлышка. После парочки глотков мысли медленно рассеялись. Они уже летали по комнате, присаживаясь то на кровать, то на тумбочку, то внимательно смотрели на Малфоя с окна. Они были где угодно, но не в голове у Драко. Тот сидел и улыбался всему на свете, крутя в руках бутылку виски. Оно уже обжигало его горло горечью, но парень продолжал “веселиться в одиночку”, как он предпочел назвать это.

Когда половина содержимого была опустошена, парень решительно направился обойти весь Хогвартс. Зачем ему это сам Драко до конца не понимал.

Он вышел из комнаты со всей серьезностью, на которую был способен. То, что Грейнджер виновата, он еще помнил.

Передвигался он, как слон, задевая внизу все подряд. Свернул столик, врезался в диван. Вылил четверть коньяка в камин, когда не рассчитал расстояние до стены.

Это действие в его голове пронеслось, как мужская ярость. И, улыбнувшись, он скрылся за дверью, настроенный с Наполеоновскими амбициями захватить всё и всех.

Гермиона, которая выскользнула из своей комнаты на шум, проводила парня печальным взглядом.

Его совершенно не волновало то, что Драко в который раз унизил ее? Вроде бы, сначала поднял на уровень, на котором стоял сам, а потом снова затолкал в самое дно.

Ведь это он поцеловал ее.

Девушка очень надеялась на это. Потому что, если дела обстояли иначе, все было действительно плохо. Первой сделать хоть какое-то действие уже не показывает манер, которыми должна обладать настоящая девушка.

К тому же, это был не обычный парень, а Малфой.

Гермионе внезапно захотелось выговориться кому-то и поплакать в плечо. И единственным человеком, который понимал ее во всем, был Ленни.

Наверное, она будет полной дурой, если припрется прямо сейчас. Однако непонимание терзало ее изнутри вот уже целый час после того, как Малфой выбежал из гостиной.

Девушка, вытерев кончиками пальцев покрасневшие глаза, заспешила в Башню Когтеврана. Она располагалась, к величайшему горю, далеко отсюда.

За время ходьбы, Гермиона просто не могла выкинуть мысли о Малфое. Впрочем, это было уже частым явлением для нее.

Поцелуй был самым лучшим в ее жизни. Она уже целовалась с Крамом, но это были нежные и легкие прикосновения. Но Драко… Он будто поглотил ее всю, причиняя и боль, и невероятное удовольствие. Малфой был главным во всем действии, растянувшемся на эти пару минут. Ну, так казалось Гермионе.

У девушки до сих пор тряслись коленки, а губы подрагивали. Это было новым ощущением для нее. Запах шоколада пропитал ее одежду, перебивая вкус карамели.

Она пахла им.

Гермиона пыталась пальцами стереть этот запах, но все было без толку. Она зря тратила время.

И, порой, легкая улыбка касалась ее лица, когда вкусный аромат напоминал о том поцелуе.

Все было так быстро, что голову отключило. Она даже не понимала, чьи губы накрывали ее тогда. Лишь ощущала тяжелую руку на ее теле, которая вдавливала ее в стену.

Когда Гермиона остановилась у входа в гостиную Когтверана, она замялась. Действительно ли она нуждалась в Ленни сейчас? Хотела ли она по-настоящему выговориться ему? И было ли правильным решением – ходить в такую даль?

Но, все же придя к выводу, что лучше не держать все в себе, она прошла в уютную гостиную, продиктовав ответ на трудный вопрос от портрета.

Был уже довольно поздний час, и возле камина сидело всего три парня и одна девушка. Все они уткнулись в книги, молча выполняя домашнее задание. Один из них поднял на Гермиону глаза, широко улыбнувшись.

– Что-то случилось?

Ленни отложил уроки, поднимаясь к ней. Он был одет в спальную одежду: длинные коричневые штаны и белая рубашка. Его ступни находились в милых тапочках с бубенчиками.

Лицо у девушки скривилось, а губы натянулись в тонкую линию. Она еле сдержалась, чтобы не заплакать.

Только сейчас Грейнджер поняла, как соскучилась по новому другу. Она подошла к нему, прижимая к себе. Девушка прижала кулак к губам, прикусывая костяшки, чтобы не устроить истерику на всю башню.

– Что произошло, Герм? – испуганно пробормотал он, сжимая руки на ее спине.

– Мне нужно с тобой вдвоем переговорить, – она отпустила его, посмотрев на остальных учеников. Девочка с третьего курса внимательно следила за ними, но два парня даже не подняли глаз. – Пожалуйста, – умоляюще посмотрела Гермиона.

– А, да, конечно, – нахмурился Страцкий, засуетившись.

– Нет, если тебе неудобно, ты… не доделал уроки, то я… – Грейнджер внимательно следила за тем, как парень собирает тетради и учебники в кучу.

– Нет, все нормально. Это дополнительное, – ответил он, мягко улыбнувшись.

Гермионе очень нравилась такая доброта и открытость, но сейчас она просто не могла думать об этом. Ей нетерпелось рассказать все Ленни о тех чувствах, что терзали ее .

– Карл, – позвал одного из парня в очках Страцкий. – Сложишь мои учебники в тумбочку?

– Да, – ответил тот, многозначительно посмотрев на Гермиону.

Приподняв брови вверх, он несколько раз подморгнул парню, и Страцкий в ответ еле воздержался, чтобы не засмеяться.

– Спасибо, – махнув ему рукой, Ленни показал пальцами на выход, и они прошли туда.

– Ты же знаешь, что теперь я живу с Малфоем, – сказала она, как только дверь в ее комнату захлопнулась.

Ее комната перестала ей казаться такой же уютной.

– Да, и что? – парень непонимающе уставился на нее, краем глаза рассматривая ее жилище.

Девушка тяжело вздохнула, не зная с чего начать. Она кивнула на кровать, чтобы Ленни мог расположиться, и сама уселась на пуфик.

– Ты знаешь… – девушка сглотнула. Ей было очень тяжело говорить об этом. – Мне тяжело, правда…

Она вздохнула, несколько раз моргнув глазами, чтобы маленькие слезы не покатались по лицу.

Тише, Гермиона. Успокойся.

– Я слушаю, – спокойно ответил он, следя за ней глазами.

Она пожала плечами, поворачивая голову влево. Зарывалась носом в густые волосы и снова посмотрела на Ленни.

Как можно рассказывать кому-то о другом человеке, с кем ничего особого и не произошло? Ведь Джинни ей часто рассказывала о внезапных поцелуях, которые ни к чему не приводили.

Которые ничего не значили.

– Мы с ним поссорились, – наконец сказала она.

И как гора с плеч.

Парень нахмурил брови еще больше, похлопывая ладонью по колену. Он явно не понимал, о чем идет речь.

Черт.

Было бы в разы легче, если бы он догадался с полу слова. Потому что говорить об этом было крайне нелегко.

– С Драко поссорились?

– Да, – менее мягко ответила Гермиона.

– А что от меня требуется? – с улыбкой выдохнул он.

Выслушать.

Понять.

Гермиона зло глянула на него. Ну, как до тебя не доходит, что ей страшно находиться с Малфоем? Что у них происходит Мерлин знает что.

Хотя… откуда ему было знать такие тонкости? Ведь девушка еще не поделилась с ним ничем.

– В общем… – она прикусила губу. – В общем…

Холодная стена, дрожащие губы.

Его прохладный взгляд, который не мог от нее оторваться.

Его запах кофе, который до сих пор был на ней.

А затем…

– В общем, мы поцеловались.

Ленни в недоумении посмотрел на гриффиндорку. Его пальцы замерли в сантиметре от ноги, а взгляд остановился. Лоб наморщился, а рот медленно открылся.

– Что?

– Я… ну, это произошло так случайно. Понимаешь, – она усмехнулась, сама теряясь в словах, – фух… я не знаю, как сказать. Всю мою жизнь Драко оскорблял меня за кровь, за то, что общаюсь с Гарри и Роном. Что я вообще такая плохая пришла в школу, – Гермиона развела дрожащими руками. – Понимаешь теперь?

Парень выглядел теперь еще более шокированным. Он смотрел из стороны в сторону, будто пытаясь найти в этой комнате ответ. Но не находил.

– Нет, не понимаю.

Девушка охнула, закатив глаза. Она еле держалась, чтобы снова не заплакать, а Ленни сидел и дурачка включал.

Все чертовы года она была виноватой только за то, что не чистокровна. Только за то, что ее мнение различалось с его.

– Ну, что не понятного? – Гермиона опять замахала руками, создавая поток воздуха. – Драко оскорблял и сегодня, а я не выдержала и психанула, – Грейнджер положила ногу на ногу, снова отвернувшись от парня, – и мы почему-то поцеловались.

Почему-то?

Да тебе до дрожи в коленях хотелось прикоснуться к его губам.

– Наверное, это хорошо? – понуро спросил Ленни.

– Хорошо? Может быть, если не считать того, что он взял и ушел после того, сказав, чтобы я обо всем забыла. Драко выглядел таким, – ее голос дрогнул, – таким, будто совершил ужаснейшую ошибку в своей жизни, – девушка прикусила внутреннею часть щеки. – Я, я думала, что ему понравилось, а на самом деле, он считает, что все это одно слово, – слеза покатилась, разрезая щеку, – одно слово… ужас. Наверное, Драко думает, что все это ужас, да.

Легкая улыбка коснулась лица Ленни, но он моментально скрыл ее, пока Гермиона не заметила. Какой-то огонек появился в его голубых глазах, но девушка не видела ничего. Только вспоминала, что произошло час назад в этой гостиной.

Но она уже чувствовала, что ему нравится. Ощущала прикосновения, его поцелуи.

Ведь это не может быть просто так?

– Иди сюда, – Страцкий раскрыл руки, кивнув.

Грейнджер шмыгнула носом, вытерев пальцами слезу. Она слегка улыбнулась, подходя к своей кровати, где сидел Ленни. Гермиона заняла место рядом с ним, положив голову на плечо парня.

– Он тебе нравится? Драко? – тихо спросил Ленни, положив ладонь на худую руку девушки.

Гермиона медленно проследила за этим жестом. Теплые пальцы сжимали ее плечо, но Гермионе было неприятно. Мурашки пошли по коже, и она поджала губы.

– Что? – она нахмурилась, действительно не расслышав вопроса.

– Тебе же нравится Драко, да?

Гермиона отпрянула от него, в изумлении посмотрев. Ее щеки мгновенно залились румянцем, и девушка прикрыла лицо рукой.

Она сама не знала ответ на этот вопрос. Грейнджер ненавидела Малфоя, но прощала ему многое. Она желала ему душевных мучений, но приходила на помощь. Гермиона пыталась выкинуть его из головы, но при этом постоянно думала о нём. Девушка не любила его натуру, но его взгляд цеплял ее. Походка завораживала, голос проникал под кожу, а глаза замораживали на месте.

Она не знала, какое название дать всему этому. Быстрая, еще не ярко выраженная влюбленность?

О нет. Гермиона отрицательно покачала головой, отвечая сама себе, что такого произойти не могло.

Точно не с ней.

– А почему ты задаешь такие вопросы? – поинтересовалась она, положив голову обратно.

Красивая луна светила прямо в окно ярким светом, освещая половину пространства. Гермиона всегда любила смотреть в небо на звезды, потому что это успокаивало и придавало сил.

– Потому что ты мне симпатична, – ответил он.

Девушка замерла на месте. Глаза расширились, пальцы задрожали, а по спине пробежал холодок.

Что? Она ему симпатична?

Ленни уверен, что разговаривает с тем человеком? Что секунду назад признался в своих чувствах?

Но как такое могло быть? Они знакомы всего пару дней. Да и сказать, что они хорошо общались на их протяжении, нельзя. Тогда это была не симпатия, ему просто понравилась ее внешность.

Внешность грязнокровки.

Она шелохнулась, ерзая на месте. Ей больше было не комфортно держать свою голову на его плече. Но это все же лучше, чем если бы ей пришлось смотреть ему в глаза.

– Ленни, ты уверен? – осторожно. – Мы знакомы не так давно.

– Ты общаешься с Драко не так давно, но он тебе уже нравится.

Гермиона резко отпрянула, зло посмотрев на него.

Зачем он говорит это? Ему что, нравится эта тема? Или Страцкому так важно услышать ее: “Да! Быть может, я что-то и чувствую к Драко Малфою!”?

Что, Мерлин, он хотел этим добиться?

– Ленни, я не хочу говорить об этом, – отрезала девушка, погружая пальцы в густые волосы.

Ей было больно. От всех этих разговоров, этих ненужных слов. Она знала, что у нее никогда и ничего не получится с этим человеком. Они одинаковые, и это мешало. Девушка свято верила, что Страцкий – хороший друг, но не более. Она не сможет смотреть на него, как на парня. Как бы ему этого не хотелось.

Не сможет.

Потому что Драко стал занимать несколько места в твоей голове?

– А о чем? О чем ты хочешь? Ха! Наверное, ты хочешь услышать, как Драко относится к тебе? Наверное, ты хочешь, чтобы я пожалел тебя и сказал, что его поведение – это нормально?

Прежнее спокойствее улетучилось так же быстро, как и ее легкое успокоение после “ссоры” с Драко. Впервые он выглядел рассержано.

– Что все выходки можно простить и понять? Так нет! Не дождешься ты таких слов от меня! Потому что это ложь, которую ты себе и навязала! Понятно? – Ленни встал на ноги, задев ее плечом.

Гермиона изумлено смотрела на бушующие огоньки в его глазах, которых ранее не было. Ярость была настолько видна, что, казалось, у него внутри кипят чувства.

Но она не хотела слушать его. Потому что это было слишком обидно, чтобы понять.

Чтобы признать, что его слова – чистая правда.

– Ты правда считаешь, что слизеринец думает о тебе? Да никогда! Ни-ког-да. Это я тебе как парень говорю. Ты для него просто игрушка. Игрушка, понятно? На таких, как ты, он не смотрит. Ему нужны модели, у которых в душе ничего нет! Но это не ты, Гермиона! Это не ты! Пойми…

Девушка открыла рот, часто моргая ресницами. Она тоже встала, подходя ближе к парню.

Он бесил ее сейчас, раздражал. Одно его присутствие.

Закрой свой рот.

– Какая наглость, Ленни. Я позвала тебя для того, чтобы ты помог мне! Я нуждалась в человеке, которому смогла бы выговориться! И я считала, что это ты! Я так думала! Но сейчас поняла, что ошиблась. Ты такой же, как и все! Ты не помогаешь мне, ты только ухудшаешь все! Можешь идти отсюда.

Он прикрыл глаза, тяжело вздыхая.

Черт.

Она даже не хотела слышать этого. Потому что это до разрыва сердца больно.

– Иди! Сейчас же!

Гермиона отвернулась от Страцкого, подошла к окну. Темные тучи затянули небо, превращая все в непроглядную тьму. Начался дождь, и капли ударяли в стекла с большой силой.

“Ты правда считаешь, что слизеринец думает о тебе? Да никогда! Ни-ког-да”

Девушка прислонила лоб к холодному окну, тяжело вздыхая. Как она устала за эти дни. От общения с Драко, от разговоров с Ленни. Она не хотела видеть сейчас ни одного, ни второго. Но один вопрос не покидал ее – где сейчас был Малфой?

Хотя…

“На таких, как ты, он не смотрит”

– Ладно, – ответил парень, медленными шагами подходя к Гермионе. – Я не хотел тебя обидеть. Просто говорил, что ты достойна лучшего, чем он.

Не хотел, но обидел.

Вдруг худые руки обвили ее талию, прижимая к себе. Ленни зарылся носом в каштановые волосы, пока пальцы поглаживали ее живот.

Грейнджер поморщилась, поворачиваясь к нему лицом. Маленькие веснушки украшали его ровный нос, делая лицо миловидным. Скулы ярко выделялись, как и мужской подбородок.

Его глаза находились в паре сантиметров от ее. Она видела каждую ресничку.

И ей слишком сильно хотелось отойти дальше. Ведь это было так неправильно.

Страцкий медленно потянулся к ней, прикрывая веки. Пухлые губы поцеловали Гермиону.

Второй раз она ощущала это. Сладкое и противное чувство. Чужой вкус на себе.

Девушке не хотелось этого поцелуя, и она никак не отвечала на него. Просто застыла на месте, пока парень шевелил ртом. Он прислонил ее к холодному стеклу, руками шастая по спине. Ленни царапал кожу, с силой выводя там какие-то узоры.

Гермиона простонала ему в рот, выгибаясь. Ее руки слегка коснулись его плеч, пытаясь оттолкнуть парня в сторону.

Она не хотела этого.

Грейнджер отстранилась от него, но тот еще сильнее впился в нее.

– Л-Ленни, пре…

Но он продолжал, засовывая свой противный язык глубже. Руками проводя по бедрам, талии.

До омерзения было противно. Настолько, что хотелось ударить его по лицу и послать куда подальше.

Убери свои руки от меня.

– Нет, я не хочу. Ленни! – она с силой хлопнула по его спине.

Он оторвался, смотря на нее смущенно. Его лицо покраснело, а лоб наморщился. Страцкий напрягся, убирая руки от тела Гермионы.

– Прости… я думал, тебе сейчас это нужно.

Они сели. Он на кровать, а она – подальше от знакомого, на пуфик. Каждый думал о своем. Он – о поцелуе, она – о том, почему Драко еще не пришел. Он сидел, сгорбив спину, а она – ровно, как подобает девушке.

Капли стучали по зданию Хогвартса, отскакивали от стен. Большие лужи появлялись на улицах. Холод проникал в комнаты, согревамые каминами. Ученики ложились спать, думая о разном: кто об уроках, о предстоящем дне; кто о парне или девушке; кто целовал подушку, представляя человека; а кто-то сидел в просторной комнате и ощущал, что она крайне мала. Это и была Гермиона.