Текст книги "My December (СИ)"

Автор книги: Nina16

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 48 страниц)

Гермиона всегда было интересно, о чем можно говорить со слизеринками. Особенно с такими, как эта Астория или Пэнси. Ощущение, что у них в голове сидит только парочка мыслей, заканчивающиеся покупкой нового наряда или, естественно, сплетнями.

Наверное, она ошибалась. Ведь это было поверхностное мнение, так как она с ними никогда ни о чем умном не разговаривала. Да и вообще предпочитала не делать этого.

– Не-е-ет, – послышался чей-то писк в стороне, а затем громкий смех. Гермиона резко обернулась, потянув за собой Ленни.

Конечно же, девушка, кому принадлежал столь чистый и звонкий голос, была Мария, танцующей с каким-то мальчиком со своего факультета старшего курса.

И она была потрясающей. Алое платье полностью облегало ее фигуру, длинной юбкой расходясь около колен. Худые плечи торчали из-под декольте, что оголяло ее грудь. Оно плотно прилегало к ней, выпячивая все на свет, сходилось на талии и красиво обхватывало подкаченную попу. Девушка так же была на каблуках, что делало ее невероятно высокой с длинными ногами. Светлые волосы были слегка подкрученными и теперь подпрыгивали на ее голой спине при каждом шагу. Красная помада делала ее губы еще более пухлыми, к тому же, она не забывала постоянно улыбаться.

По правде говоря, платье было довольно-таки обычным, хотя и сделано из дорогой ткани, но на ней оно сидело великолепно. Наверное, почти все на ней сидело так же.

Гермиона нехотя перевела взгляд с нее на танцующую Асторию и следующие пары. Она не понимала, как можно быть такой красивой? Как можно иметь столь шикарную фигуру? Девушка многое бы отдала, чтобы родиться с такими же внешними данными. Хотя бы потому, что на себя приятно смотреть в зеркало. И тебе все подходит.

Каждый раз, когда Гермиона видела Марию, та всегда была хороша. Нет, она была изумительна. В любой одежде, с любым макияжем и прической. Будто ей подходило все, и ей не нужно было задумываться над тем, как закрутить волосы или как укоротить юбку, чтобы ноги казались длиннее.

– А вот и Мария, – отозвался Ленни, поворачиваясь к сестре лицом.

Да это уже все заметили. И парни, и девушки. Первые явно с большим интересом рассматривали ее, пожирая любопытными взглядами. А та только и радовалась, вытанцовывая с парнем.

Гермиона сама бы не отказалась от такого внимания.

– Мое платье, в сравнении с ее, самое простое, – девушка посмотрела на свою ткань, которая казалась ей лучшей до этого момента.

– Совершено неправда, – он внимательно посмотрел ей в глаза, отворачиваясь от Марии.

– Не нужно врать. Я сама вижу.

– Я и не вру, – он пожал плечами. – Просто могу доступно объяснить.

– Уж постарайся, – она устало улыбнулась, поправив локон на голове. И не забыла подумать о том, что даже волосы у когтевранки лучше.

– Ее платье ярче твоего, это да. Но оно слегка вульгарное и облегает всю фигуру так, что не нужно додумывать чего-то или фантазировать. Мальчики это не особо любят.

– А у меня что?

– У тебя… – он выдержал паузу, быстрым взглядом пробежавшись по ее платью. – А у тебя бушующее море и нежная девушка в нем.

Ленни прокрутил ее, и музыка стихла, пока не заиграла новая, более быстрая.

– Танцуем? – он весело задвигался, изображая танец.

Она еще раз пробежалась по полному залу, где не было того, кто ей нужен, и уныло кивнула.

– Танцуем.

Он стоял далеко от места, где шумела музыка, веселились люди, и царило веселье. Засунул руки в карманы, в тысячный раз проверяя волшебную палочку и магический предмет, который должен был переместить их в Мэнор.

Молчал. Да и говорить особо не было о чем. Просто тишина. Просто молчание. Просто то, что бьет по перепонкам и разрывает мозг. То, что душит и дает тошнотворное состояние.

Его мутило, крутило, бросало в дрожь и рвало. И каждый раз он пытался помочь самому себе, вздохнув полной грудью и проговаривая клятые слова: “Так нужно. Это судьба. Ты спасешь жизнь родителям и себе”. Но клятые слова были совершенно другими – те, что он скажет ей одной, стоя среди остальных Пожирателей и Волан-де-Морта.

И не было выхода. Не было никакого шанса.

Как там пишут в книгах? Выход есть всегда? Шанс можно найти?

Ничего подобного. Все сопливые истории отличаются от жизни. От этой ужасной жизни, разбивающей сердца.

Он с силой ударил кулаком о стену, зарывшись пальцами в волосы.

Боже… Что ему делать?

Он действительно не знал. Лишь отдаленные мысли вертелись у него в голове о том, что он заберет Гермиону, попадет в Мэнор и убьет ее там. А что будет дальше он не знал.

Не знал, не понимал, не видел.

Как-то не соображал.

И он вновь съезжает по стене вниз, глотая соленый пот, который потоками стекал по лицу.

Осталось всего чертовых полтора часа. И он действительно, не в своих мыслях, будет находиться там.

Полтора часа. И они текли, как вода, пробираясь сквозь его открытые, дрожащие пальцы.

Он заходился в истерике, пытаясь выдавить хоть одну слезу, чтобы стало легче. Но ничего, кроме притока крови, и сведения мышц он не получал. И вновь дрожал, словно осиновый лист, сбивая дыхание.

Блейз сидел рядом вот уже второй час, молча смотря на друга. И не задавал пока еще ни одного вопроса. И Драко был рад, что сейчас ни одна живая душа его не трогает.

Хотя, нет. Ему хотелось, чтобы кто-то забрал его судьбу и сделал все так, как нужно было. Чтобы кто-тот прожил этот день вместо него. Чтобы кто-то был Драко Малфоем, а не он.

Пусть это сделает другой человек. Кто угодно, как угодно, но только не он.

Он не хотел участвовать в этом, не хотел прикладывать руку к этому. Потому что есть явная концовка: Драко становится убийцей, полноценным Пожирателем, а дальше…

Он не знал. Просто боялся думать, что будет. Министерство, погони, убийства. И вечно разрывающая его изнутри совесть.

Это ожидало его? Это хорошая жизнь сына аристократов? Так живут богатые люди, которые ни о чем не думают?

Н е т.

Так жил только он. И почему?

Он снова не знал.

Не знал, не знал и опять не знал. Ему уже надоело не знать ничего, хотя через жалких полтора часа ему нужно будет точно определиться с выбором.

Неважно. Его итак убьют, итак. Разницы не было никакой.

Аб-со-лют-но.

Забини потянулся за стоящим рядом бокалом с Огневиски, который протащил Теодор на бал и подмешивал слизеринцам в обычные коктейли. Отпил глоток, слегка нахмурившись от ядовитого вкуса.

– Ты, вроде, хотел поговорить, – напомнил ему мулат уже в пятый раз, на что все время получал взор серых глаз, которые отстраненно глядели на него.

Проделывали дыру. И становилось понятно, что реплика даже не расслышана. Однако в этот раз, Драко, внимательно посмотрев на него, отвечает:

– Хотел.

– Ну так? – он делает еще глоток. – Попробуешь? – жидкость булькнула.

– Свое есть, – махнул головой на большой бокал, к которому до сих пор не притронулся.

– Не нравится Огневиски? Понимаю, – мулат усмехнулся, – Теодор еще тот бармен.

– Дело не в этом.

Драко устало посмотрел в темные глаза, что с понимание ответили. Мулат молча глядел на друга, ожидая того момента, когда он захочет рассказать все. Или хотя бы половину – потому что так легче, так проще.

– А в ней.

В Грейнджер.

И Забини прекрасно понимает, о ком шла речь, коротко махнув головой. Еще раз прикасается губами к стеклу, и огненная вода потекла по горлу.

– И что с ней?

– Жопа.

– Объясняет ситуацию, – он хмыкнул, окончательно допив напиток.

– Да блин! – Драко покосился куда-то в сторону.

Никого здесь не было, можно и не смотреть. Но ему казалось, что раз, и кто-то пройдет. Раз, и послышатся шаги. Раз, и кто-то услышит о том, что он должен будет сделать.

И что тогда? Убить себя самому, чтобы не сидеть в Азкабане?

– Я тебе говорил, что он приказал мне сделать? – Драко отдернул плащ с рубашкой, оголяя часть руки, где красовалась Метка.

“Он” – Волан-де-Морт.

Забини понимающе кивает, прокручивая в пальцах маленький стакан.

– Ну, говорил.

– Так этот день настал.

И его опускают головой в ледяную воду. И душат в ней. Душат так, что он почти умирает.

Почти.

Мулат молча опустил стеклянное изделие, отодвигая его от себя. Положил вытянутые руки на согнутые колени и в молчании уставился на друга.

Что вообще можно сказать в такой ситуации?

Лишь жалость отражалась в темных глазах, которые с дружеской любовью смотрели на разбитого Драко.

И от этого взора становится еще херовее. Потому что даже он, Блейз, который всегда поддерживал и давал дельный совет, сейчас молчал. Будто не знал больше ни слова, которое помогло бы.

Хотя чего он ожидал? Внезапных планов и действий? Что делать и как поступить?

Нет. В этот раз, он действительно остался совсем один.

Он вдыхает полной грудью и с тяжестью выдыхает воздух обратно.

– Я не смогу.

Вылетает быстрее, чем он соображает. Но это уже бессмысленно. Пусть хоть кто-то знает, о чем он думает. Потому что завтра…

Завтра его уже может не быть. Его, матери, отца или же ее.

Девушки, которая танцевала сейчас с кем-то там и даже не подозревала о том, что произойдет дальше.

Дура.

Разве нельзя было понять, что у Драко что-то случилось? Он потерян, запутан? Может быть, нуждается в помощи или поддержки?

Однако нет, он ничего не получил в замен на свою теплоту, которую подарил, когда было плохо ей, когда было страшно. Когда он держал ее, маленькую и хрупкую, на коленях, успокаивая. Перенося под теплый душ.

И что?

Ему страшно. Ему до жути страшно. Однако никто не пришел его успокоить. Даже Блейз, который сейчас в тупую смотрел на его лицо.

Ник-то.

И снова – он слишком одинок.

– Ты можешь этого не делать, – отвечает через пару минут мулат.

И получает взгляд рассерженных глаз, которые чуть ли не загорелись огнем.

Ч т о?

Может не делать?

Он не мог даже представить себе, что будет…

Мерлин, что будет? Если он не убьет ее, то что?

И вправду – что? Разорвут на части мать с отцом моментально, а его, главную жертву, оставят на десерт? Или по какой очередности произойдет это все? Насколько изощренным будет убийство?

– Рот закрой.

И чтобы больше ни одна живая душа не сказала этот бред.

Вообще. Пусть все молчат. Пусть все оглохнут.

Сдохните все!

– Сука, – Драко с силой ударяет кулаком о стену.

И почти слышит, как подрагивает школа.

Или ему только кажется, потому что мозги набекрень.

Как можно будет убить человека своими руками, когда?..

Когда он притрагивался к ней, обнимал. Он целовал ее, он говорил с ней.

И сейчас ему нужно было просто взять и обрушить все это? Закончить ее жизнь?

Он закончит и свою. Он просто уверен.

Потому что, блять, не понимал, как теперь можно жить без нее. Без этого дурацкого смеха, уебских волос, худых ног и тонких рук, маленькой груди.

К а к?

Никак. Его жизнь оборвется тогда же, когда и ее.

Только сейчас до его сознания правда достучалось то, что он неимоверно любит ее. Что готов голыми руками разорвать любого, кто хоть пальцем прикоснется к ней. Может наплюнуть на то, что она – грязнокровка и взять ее в жены хоть сейчас.

Да все, что угодно. Но только не мертвая она.

Только не это…

Его втолкали в грязное болото, которое с каждым днем топило его все больше. И началось это с того дня, как он узнал, что должен стать Пожирателем.

Каким он был глупым! Подумать, что не придется убивать, так как он ребенок.

Наивный. Слишком наивный.

А убивать придется. И первая жертва была рядом, через пару этажей от него.

Живая.

– Блейз, блять…

Его голос похож на мольбу. И он смотрит на друга с надеждой.

Помоги. Просто помоги. Ты же такой умный.

Пожалуйста. Я прошу тебя.

Просто прошу – помоги. И все.

– Блейз…

Мулат сглатывает, с пониманием и горечью смотря на белое лицо друга. На синие губы, которые тряслись от страха. На глаза, в которых пеленой стояли слезы, застревая на ресницах. На тело, которое почти исходило в судорогах.

– Драко, просто знай, что я с тобой. Чтобы ни случилось. Хорошо?

И все? Это действительно все?

“Я с тобой”

“Хорошо?”

Он прислушался к стуку своего сердца, которое тарабанило, как бешеное. Бьешься еще?

К черту. Просто остановись.

Прошу! Хотя бы ты.

– Держись, – Забини упирается руками в пол, приподнимая свое тело вверх. Садится около Драко, который, упираясь спиной об стену, смотрел на потолок. И чувствовал, как соленая слеза течет по щеке и попадает на губы. – Тебе пора.

Пора.

“Тебе пора”

Куда, блять?

Неужели время уже вышло? Неужели это все?

И ему нужно будет встать, пойти в зал, забрать ее и потом… Потом убить?

Неужели те долгие недели, за которые, он думал, могло что-то поменяться, прошли? И чертов день настал?

– Драко, – легкий толчок в плечо. И ноль реакции. – Тебе пора, Драко!

– Уже?

Он поворачивается к другу, сидевшему на четвереньках около него. Сейчас Блейз, наверное, пойдет танцевать с Асторией или просто спать со спокойной душой, а ему нужно будет бежать в Мэнор. Все будут на празднике веселиться, а он тыкать палкой в девушку, которую так боялся потерять.

Справедливо. Ахринеть, как справедливо.

И волна ярости вдруг охватывает его полностью, пожирая внутренности. Съедая их.

Вот так – кто-то будет радоваться жизни, а кто-то – забирать чужую.

Так ведь должно быть?

– Вставай.

Слишком назойлив. Слишком быстро возвращает в реальность.

Не надо, пожалуйста.

– Малфой. Вставай сейчас же.

И Блейз рывком поднимает его на ноги. И рукой ударяет в грудь, отрезвляя этим.

– Ты помнишь, что должен сделать?

Настойчивый голос медленной струей заходил к нему в голову.

Помнит. Как можно не помнить?

– Я тебе задал вопрос, Малфой!

– Помню.

Серые глаза с отречением смотрят на друга, который кивает головой. И убирает крепко сжатые пальцы с ткани.

– Тогда иди. Время пришло.

Мулат кивает в сторону маленького коридора, который еле освещался светом. Драко проследил за взглядом и вернулся глазами к другу.

– Чтобы ты сделал?

Блейз отступил назад, хмуря брови. И опустил глаза, поджав губы. Он молча пожал плечами, неуверенно, будто сомневался в том, что это вообще нужно делать.

– Ясно, – Драко срывается с места и начинает свой путь к Большому залу.

К ней.

Чей-то крик в спину:

– Я с тобой, Малфой. Я всегда с тобой.

И тишина проглатывает его целиком.

И она тянулась, не выпускала. Он не слышал ничего, когда вбегал в Большой зал, расталкивал людей, несясь к Грейнджер и забирая ее. Не слышал даже себя и тот бред, что он нес.

Ей, Ленни, Рону и окружающим.

Или он только думал, что сказать?

Хер с этим.

Он лишь ощущал. И эти ощущения были хуже смерти.

– Так и не расскажешь? – запыхавшимся голосом спрашивает она, одной рукой держа его запястье, а другой – краи отданного им плаща.

И, кажется, что громкий оклик девушки для него всего лишь тихий шепот. Который слишком приглушенный, чтобы что-либо понять.

И вообще. Лучше просто молчи.

– Что? – рыком.

– Говорю, рассказать не хочешь, куда мы так стремительно летим?

И этот вопрос пролетает мимо ушей, потому что…

Мать вашу, он видит начало Хогсмида.

Ноги непроизвольно замедляют шаг, будто не хотят вести хозяина туда.

Нет, только не туда.

Только не в это дьявольское место. Не там, где они смогут перенестись в Мэнор.

Мерлин, кажется, из школы они долетели сюда за пять минут.

Или только кажется.

Он не знал. Лишь в упор глядел на первый магазин. Или что это, блять, было?

Остановись. Нельзя туда идти.

Не давай себе возможности убить ее.

Просто оставь здесь, просто беги. Куда-то, где не смогут найти. Куда-то, где Волан-де-Морт не убьет.

Но он лишь сильнее хватает Гермиону за руку и рывком тащит за собой. Долетает до ближнего дома и…

Нет.

Пусть он забудет порт-ключ в гостиной. Пусть он выпадает. Пусть сгорит, утонет.

Снова – “нет”. Он был здесь, в кармане. Прохладный на ощупь в его пальцах.

В его и ее. В которые Драко так быстро вложил, что их мгновенно перенесло в мрачную комнату.

И все, что он видел перед этим – ее испуганные и ничего не понимающие глаза.

Тишина, которая до этого проедала его уши, вдруг слишком резко пропала. И появился другой звук, намного страшнее прежнего. Ужасный, душераздирающий смех, который лился по стенам и ртутью проникал в голову. Холодные голоса, приглушенные этим смехом, казались нежным шепотом. Однако в реальности они были такими же страшными, как и этот нечеловеческий хохот. И он звучал гораздо раньше, чем им вообще удалось раскрыть глаза. Как будто начался с того момента, как порт-ключ оттолкнул их от земли Хогсмида.

– Я уже было подумал, что ты не явишься, Драко, – обладатель страшного голоса прохладно начал разговор.

А он еще не понимал. Где, что и как. Лишь ощущал, что спиной прижат к каменной спине, ногу свело, одна рука потеряла порт-ключ, а вторая – все так же крепко, будто боялась потерять, сжимала запястье Гермионы.

Прям перед ним, улыбаясь своей “улыбкой” стоял Волан-де-Морт, опустив длинное древко вниз. Его мантия почти поглотила обладателя целиком, однако омерзительная голова с шеей оставались видными всем и вызывали приступы тошноты. Большая змея, высовывая раздвоенный язык из пасти, мирно ползла вокруг хозяина, переводя маленькие, противные бусинки с одного гостя на другого.

Драко не мог опустить глаза с этого страшного лица. Но Темный лорд сам повернулся к нему боком.

– Как же он мог не явиться, мой Лорд? – подал голос кто-то из зала.

Младший Малфой испуганно оглянул комнату – это был их банкетный зал. Мрак окутывал помещение, давя на голову. Длинный стол, который располагался в центре, тянулся далеко назад, к дальней двери. Напротив него стоял выключенный камин.

– Если бы я мог доверять семье Малфоев, Беллатриса, – шепотом проговорил он.

– Вы можете доверять, мой лорд!

Он ненавидел эту комнату. За ее пустоту, древность и темноту. Как бы ты ни пытался включить свет – мрак все равно будет царить здесь. И, если раньше, Драко просто обходил эту комнату стороной, то сейчас он боялся ее так же сильно, как и Пожирателей, что сидели за столом.

Самой ближней в главному стулу, обделанному дорогим деревом, за которым, видимо, должен был сидеть лорд, находилась Беллатриса. Она улыбалась кривой улыбкой своему племяннику, переводя быстрый взгляд с него на девушку, стоящую рядом. Облизывала пересохшие губы, с восторгом глядя на все это. Далее восседал Долохов с отстраненным выражением. Брови взлетели вверх, когда взгляд Драко коснулся его лица. И моментально перешел на следующего Пожирателя, потому что Антонин собирался пожирать его карими большими глазами, вылетающими из глазниц. Следующим, наблюдая за телодвижениями Нагайны, которая остановилась у ног лорда, был старший Нотт. Он постукивал пальцами по столу, так тихо, чтобы, не дай Бог, никто не услышал. Рядом находился Снегг в своей мантии. Он устало смотрел в сторону Гермионы и ни разу не глянул в его глаза. В другом конце, утопая в белом платье в пол, была она, его мать.

И Драко еле воздержался, чтобы не броситься к ней с умоляющим криком о помощи. Даже разжал руку Гермионы, делая мгновенное движение к ней. Однако забота в теплых глазах матери резко поменялась на испуг, и он уловил отрицательное покачивание головой.

Стой, Драко. Не двигайся.

И он замер, не успев вздохнуть. Будто снова прибитый спиной к холодной стене.

Волан-де-Морт с интересом перевел взгляд на него, явно заметив этот недошаг. И сразу же вернулся глазами к девушке.

Она молча стояла. Не потому, что не было слов, а просто не могла вымолвить абсолютно ничего. Не дышала, потому что воздух вдруг пропал отсюда. Сердце билось так сильно, что, казалось, разрывает ребра. Капельки холодного пота стекали по ее белому лицу.

Она не понимала, что происходит. Совершено ничего. Только лишь одно – в ее глаза пристально смотрел он, Волан-де-Морт.

И, Мерлин, ей показалось, что она задохнулась в первый момент, когда эти дыры коснулись ее лица, сдирая кожу, пробираясь в голову. Волосы стали дыбом, и все мышцы задрожали с такой силой, что ноги подкашивались.

Он видел ее мысли, он читал их. Он пожирал ее полностью. И у нее не оставалось даже сил, чтобы повернуться, чтобы шелохнуться.

Вообще хоть что-то.

Нужно ведь закричать, попросить о помощи. Или бежать.

Куда? Между ней и Темным лордом оставалось метра два. Если бы она взяла скорость, то могла бы скрыться где-то.

Но как, если она не может дернуть своим пальцем?

Ею управляли, ее выключали. И она не могла ничего сделать.

Гермиона не опускала глаз, смотря прямо на страшное лицо. И было настолько омерзительно, что страх, который пробирался под кожу, вырывая ее целиком, усиливался в разы.

Что происходит? Что, блин, происходит?

Где Драко? Где вообще хоть кто-нибудь, кроме нее и Темного лорда, который расплывался в улыбке.

Боже, помогите ей.

Пожалуйста, кто-нибудь.

Ее спина и плечи вдавились в стену с такой силой, что она ощущала каждый камень, выстроенный здесь. Колени дрожали, и ей казалось, что она опускается все ниже и ниже, пока совсем не упадет – потому что страх забрал всю энергию.

Вообще все.

Она тяжело дышала и задыхалась. Сбивчиво пыталась думать и теряла нить прошлой мысли так же быстро, как появлялась следующая – еще глупее прежней. Старалась сдвинуться хоть на шаг и отчетливо видела, как фигура Темного лорда становится выше над ней.

Мерлин.

Где Драко?

Вдруг губы Волан-де-Морта зашевелились слишком тихо для нее, и дальше послышался смех. Всеобщий, дикий. Заставляющий застынуть кровь в жилах, а сердце биться с утроенной силой.

Да она сейчас сдохнет на месте от ужаса.

Страшное, изуродованное лицо отвернулось от нее, и высокая фигура продвинулась к столу. Мантия, доставая до пола, тянулась за ним, похожая на крылья летучей мыши. Он остановился около —оГосподионтожездесь? – Люциуса, который сразу же наклонил голову вниз.

И Гермиона моментально пришла в себя. Будто взгляд Волан-де-Морта искривлял ее мысли и заставлял их медленно кружиться в голове.

Правда от понимания ужас ударил ее по голове с такой силой, что она еле слышно вскрикнула.

Раньше девушка думала, что здесь только она и Темный лорд. Однако нет. Еще с десяток Пожирателей сидело в этой комнате, но она не знала никого, кроме Нарциссы и Люциуса Малфой, а так же Беллатрисы Лестрейндж.

И, кажется, только с пятого раза до нее доходит, что в конце стола сидит Снегг. Сидит, тупо уставившись на нее.

Что это значит? Мерлин, что все это нахрен значит?

Он все-таки Пожиратель? Они думали правильно?

Или он поможет ей? Он спасет?

Профессор, опустив глаза, кивает головой – так, что видно только ей, а затем смотрит куда-то в другую сторону, зарывшись в мантию.

И Гермиона уже почти теряет сознание от мыслей. Что значит этот кивок?

Что все это значит?!

Она услышала легкий шорох с правой стороны и резко обернула голову.

– Господи, Драко…

Волна облегчения всего на секунду пришла к ней, пока испуг в его глазах не передался ей с двойной силой.

Он на мгновение посмотрел на нее, а затем вновь вернулся к созерцанию стола.

– Драко?

Она глянула туда, где остановился он, на Нарциссу. Женщина выглядела уставшей, с огромными кругами под глазами, тонкими волосами, которые явно выпадали после болезни.

Нарцисса мельком глянула на нее, и девушка сглотнула. Малфой с каким-то отдаленным пониманием смотрела на нее буквально пару секунд, а затем снова вернулась взглядом к своему сыну.

– Драко, пожалуйста.

Гермиона вновь посмотрела на него. И поняла, что шептала эти слова так тихо, что они оставались еле доступными даже для нее.

Но он молчал. Даже не поворачивался к ней.

Что за черт происходит?

Все Пожиратели с интересом наблюдали за ней, некоторые даже смеялись, облизывая губы длинными языками. Они будто специально показывали ей свои палочки, указывая на ее беспомощность.

Рука дернулась к карману, однако пальцы лишь проехались по струящийся ткани.

Кармана нет. Древка – тоже.

Дура. Дура. Дура!

– Ну, что же, – холодный голос, больше похожий на шипение змеи, раздался в зале, – пожалуй, время подошло. Драко, – Волан-де-Морт с улыбкой глянул на худощавую фигуру, – начинай.

Начинать что?

Гермиона изумленно перевела взор на блеклое лицо парня, который стал похожим по цвету на мрамор. Его губы дрожали, а зубы – Мерлин, она слышала это – стучали слишком громко.

И осознание: она здесь точно не затем, чтобы смотреть на что-то. Она здесь в роли представления.

В ее голове начали мчаться мысли бешеным водоворотом: Пожиратель, Волан-де-Морт, Лестрейндж, Малфои, Драко, грязнокровки, она.

“Охота на грязнокровок” – убийственно прошептал отголосок ее души.

И сейчас грязнокровкой была она, а не кто-то другой. И Гермиона не читала заголовки из журнала, где говорилось об очередном убийстве. Не сидела в гостиной, обсуждая это с Роном и Гарри.

Здесь, сейчас была она, а не кто-либо другой. И спасаться нужно ей.

Беги.

Но она лишь судорожно вздохнула, когда краем глаза увидела движение, а затем Драко встал прямо перед ней. И первый взгляд, подаренный ей, после того, как он схватил ее за руку и увел из Большого зала, был не коротким.

Неужели это он?

Мерлин… Это же он ее привел сюда. Это же он нес какую-то ерунду и за руку тащил по морозу в Хогсмид. Это он телепартировал ее сюда, без ее желания.

Боже, он с ними? Он стал настоящим Пожирателем?

Она широко распахнула глаза, в изумлении и со страхом смотря на него. Как же долго она не испытывала паники при виде этого человека. Как долго она не думала, как спастись, стоя около него.

Извинение, испуг, страх, жалость промелькнула в его взгляде настолько стремительно, что она не успевала понимать его.

Не успевала думать.

Только знать – он привел ее сюда. И все то, что он делал для нее, было специально, чтобы заманить ее сюда.

Предатель. Трус. Обманщик.

Беги, Гермиона.

Но она не могла, потому что четко видела вину в серых кристалликах. И ярость, перемешанная с разбитыми чувствами, не давали ей перевести дыхание.

Действительно правда? Действительно предал?

Беги, Гермиона. Нет времени думать.

Сердце начало то биться со всей силой, то резко останавливаться. Лицо покрылось мертвенной белизной, которую можно было бы снять ножом. Губы задрожали, а из горла вырывались потоки воздуха. Глаза распахнулись, в ужасе смотря на близко стоящего Драко.

Беги же!

И она отрывается от стены, отталкивая Драко, который полез рукой в карман за палочкой. Ее ноги одеревенели, а руки окоченели, и она падает на первом шагу, ударяясь головой об кафель.

Послышался хохот и грубый голос:

– Картина маслом: бегущий потерпевший.

Вставай! Гермиона, сейчас же!

Беги.

Девушка стремительно подскакивает, летя к ближайшей двери, однако перед ее ногами, словно упавшее дерево, выползает огромная, страшная змея. Она извивалась длинным телом, высовывая язык наружу. И, казалось, что оттуда капают капли яда и попадают на ее кожу.

Невидимая стрела попадает ей сначала в одно легкое, а затем и в другое. Так, что дыхание спирает, и Гермиона судорожно дышит ртом, задыхаясь. И вдруг вскрик, от которого мурашки покрывают ее кожу. Девушка в последнюю секунду понимает, что кричала она, прежде чем громкие шаги бегущих людей заставили встрепенуться остальных Пожирателей.

Вначале они замерли, прислушиваясь к шуму, с непониманием глядя на Темного лорда, который застыл с палочкой в руках.

– Нагайна, – прошептал он, и змея двинулась в сторону стола.

А затем дверь, которая была целью девушки, выбивается, и в комнату вбегает огромное количество людей.

– Бросайте ваши палочки! Все! Немедленно! – орет первый долговязый человек, ворвавшийся в комнату.

Он отталкивает Гермиону в сторону, надвигаясь к столу.

А она в оцепенение смотрит, как следующий человек проникает в помещение.

– Стоять всем, мать вашу! – орет другой, держа древко наготове.

И еще один, еще.

А потом громкие хлопки Пожирателей, которые пытались убраться из этого места поскорее. Однако у них ничего не выходило, потому что, видимо, вбегающие люди наложили специальное заклятие на это помещение.

– Бросайте палочки! Я сказал, сука!

А дальше – крики, вопли, какие-то неразборчивые вскрики. И резкий удар по плечу Гермионы от мимо несущегося человека, у которого на мантии виднелся значок “Министерство магии”.

Авроры, это явно были они. Пришли помочь ей?

Неважно.

И она вновь включается. У нее все та же цель – открытый проход, сквозь который уже не вбегали люди.

Девушка несется к нему, не останавливаясь ни на шаг.

Плевать, что происходит в этой комнате. Плевать. Главное – спастись.

– Палочку на стол, Долохов! Ты у меня в Азкабане век сидеть будешь, сука!

Она почти добегает к выходу, когда слышит чье-то заклинание, и все погружается в непроглядный туман.

Глаза моментально застилает пелена слез, и девушка рьяно пытается убрать ее, растирая напухшие веки. Прищуриваясь, старается рассмотреть хоть что-нибудь, однако не видно абсолютно ничего.

И вдруг смех, который ворошит в ней все живое.

– Лестрейндж, черт побери!

А затем все по кругу – крики, вопли, заклинания. Однако уже вслепую, не видя, в кого попадают.

Ее голову будто разрывало на части, и желание выжить кричало в ней с такой силой, что эта мысль затмевала все остальные, отодвигая на второй план. Зверь царапал ее тело изнутри, разрывая все. И это было настолько больно, что желание бежать дальше на прочно засело в ее голове.

Она вскрикнула, когда что-то неприятное будто ножом порезало ее руку, потом – другую и дальше по всему телу. Маленькие пятна крови стали появляться во всех местах, стекая вниз. Словно десяток человек наложили на нее одно и тоже заклинание.

– Чертов туман! Уберите его!

Девушка со страхом прикасалась к своей коже, где уже было с двадцать маленьких порезов.

– На поражение! Авадой! – орал кто-то около нее.

Уноси ноги, скорее.

Но она, как вкопанная, приросла к своему месту, потому что запуталась.

Где этот чертов выход? Где чертов выход? Из-за того, что глаза ничего не видели, понять, куда нужно было идти – очень трудно. К тому же, раны повсюду заставляли постоянно возвращаться к ним, дотрагиваясь пальцами.

И, Мерлин, у нее же даже палочки нет.

– НА ПОРАЖЕНИЕ!

– Здесь же дети! – слышит она слишком знакомый голос, который отдаленно напоминает интонацию Дамблдора.

– Я СКАЗАЛ! НА ПОРАЖЕНИЕ!

Девушка, пытаясь найти руками стену, содрогается всем телом.

Если бы здесь был директор, все было бы легче. Было бы спокойнее, безопаснее. Но она тут сама.

Сама.

Ей ничего не видно, абсолютно.

Она повторяла это в панике, с истерикой бредя неизвестно куда. И одно только осознание, что столько Пожирателей и людей из Министерства стреляют непростительным заклятием, давало ей скорость. Но все это было мелкими шажками, потому что туман въедался в веки.

Шевелись! Иди быстрее!

Мимо ушей, словно сничт, проноситься отголосок:

– Авада Кедавра!

И она замирает на месте, как в копанная. Чувствует холод, в который погружалась с каждой секундой все быстрее. Околели ноги, околели руки.

Такая же быстрая мысль, как и прозвучавшее проклятие, появляется у нее: а если это Драко? Если убили его?