Текст книги "My December (СИ)"
Автор книги: Nina16
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 48 страниц)
Быстрыми шагами он идет в свою спальню, сжимая свободной рукой ее грудь. Спускаясь пальцами по ее телу, мягко хватая за волосы и стягивая их вниз.
Возбуждение ударило с такой силой, что парень почти бросает девушку на кровать. Она со стоном касается простыней и забвенно смотрит за тем, как он скидывает штаны.
Охуеть.
Охуеть можно, как он хотел ее.
Снять к чертям эту ненужную одежду, выбросить ее подальше. И, наконец, вновь понять, что она – только его.
Собственность, принадлежность.
Похер. Главное – его.
Набрасывается на хрупкое тело, как волк на добычу, и быстрыми движением, чуть ли не разрывая ее мантию, скидывает ткань с кровати. Проникает длинными пальцами под рубашку и вынимает пуговицы из-под затяжек.
Гермиона выгибается на простынях, протянув руку к его волосам. Почти до боли сжимает их, оттягивая голову в сторону.
Быстрее. Быстрее, черт побери, делай это.
Он пробирается к лифчику, и тот летит в неизвестном направлении, ударяясь о стену.
Касается ее груди, а затем ртом оставляет засосы на всем теле.
Кажется, что вселенная девушки сейчас взорвется от всего этого.
О, Мерлин.
Как ему хотелось вновь ощутить ее плоть: тощую, исхудавшую.
Но ее.
Оставляет мокрую линию поцелуев, опускаясь в интимную зону. Стягивает юбку с колготками. Грубо целует ноги, прикусывая кожу.
– Тебе нравится? – заведенно спрашивает он, оторвавшись на секунду. – Нравится?
Она не в силах даже ответить. Только быстро кивает головой, лишь бы он продолжал.
Улыбаясь, Драко снимает трусики. Облизывает губы, и на лице читается неподдельное блаженство и торжествующее наслаждение.
– Ты понимаешь?..
Он не заканчивает, потому что девушка сильнее тянет его за волосы. Прогибается, будто стоит на мостике, и сдавленно шепчет:
– Хватит говорить.
Тот лишь сильнее улыбается, проводя пальцами по ее паху.
Громкий стон раздается на всю комнату, проникая в его голову. Он отвечает тем же, чувствуя тугой ком внизу живота.
Что он сейчас сделает с ней, черт побери. Как он сейчас ее…
Девушка почти бьется в конвульсиях, когда длинные пальцы проходят вовнутрь, начиная быстрые движения.
– Тебе хорошо, Грейнджер? А? Отвечай, – протяжно произносит тот, сильнее давя в нее.
Она не отвечает, лишь сильнее кричит, извиваясь на простынях. И этого достаточно, чтобы он зарычал, как зверь.
Какая она сексуальная.
Голову срывает от одной мысли, что все это – его. Только, блядь, его. И никогда не будет ни Страцкого, ни Уизли, ни кого-либо еще.
Парень убирает руку под протяжный вздох, и целует внутреннюю часть бедра.
Кажется, что она рассыпается на тысячи мелких частичек, когда он поднимается выше, раздвигая ее ноги в стороны.
Его плоть уже горит, как раскаленная. Таким теплом можно было бы затопить тысячи домов.
Главное – держаться, чтобы не сделать слишком больно ей.
Она снова стонет, как только пальцы касаются груди, словно ледышки.
– Прошу, скорее.
Но он не торопится, словно играя с ней.
Даже сейчас.
– Ты правда хочешь?
Уже не в состоянии ответить, только сильнее впивается ногтями в волосы. И стонет.
Он наклоняется к девушке, покрывая ее вскрики губами. Заглатывая эмоции своим языком.
Как же ты сексуальная, Грейнджер. Если бы ты только знала.
Она спускается ниже, стянув его боксеры. Руки дрожат, а ноги деревенеют, и она почти умоляюще смотрит в веселые серые кристаллики.
Кажется, он веселится.
Но до того момента, как резко, болезненно, входит в нее.
Протяжные стоны сливаются воедино. Она закидывает голову назад, протянув руки к его лицу.
Легкая боль проникает ей под кожу, но в следующее мгновение невероятное чувство того, что ей хорошо.
Невероятно-неописуемо хорошо.
Никогда и ни с кем ей не будет так.
С каждым ее вскриком, он ускоряет темп, чуть ли не вбивая ее в кровать. Девушка вскоре приспосабливается к его движениям и пытается бедрами помочь этому.
– М-м-м, Грейнджер, – шепчет тот с вылетающим из груди стоном.
– Скорее.
Опираясь локтями в перину, он движется так быстро, что Гермиона не успевает дышать под потоками его поцелуев.
Он сжимает ее грудь, жадно, дико целует. Она же оставляет длинные царапины на его спине своими маленькими ручками.
– Драко…
Мысли разбегаются и не желают сойтись во что-то единое.
Он чувствовал ее разгоряченную плоть и продолжал так сильно, так старательно.
– Я… больше… – она скрипела зубами.
Лицо полностью стало красным, когда девушка достигла высшей точки блаженства. Ее глаза резко распахнулись, и Драко, прохрипев сиплым голосом, вышел из нее.
Тело обмякло на кровати вместе со стоном. Показалось, что она вмиг собралась в одно единственное чувство – расслабление.
Девушка не могла пошевелить ни единым мускулом, пока он горой возвышался над ней.
– Понравилось? – прошептал тот. – Тебе понравилось?
Она еле покивала головой, и улыбка, наконец, прорезалась на ее уставшем лице. Гермиона была рассыпана по этой комнате и смогла бы собраться только завтра, где-то, когда-то.
– Я люблю тебя, – тихо говорит.
И касается любимого идеального лица рукой, зарывшись в платиновые волосы.
Спасибо.
***
Солнце проникало в зал длинными яркими лучами. Впервые за столько дней оно вышло из-за туч, позволяя людям насладиться явлением. Будто показывало, как без него может быть плохо и тоскливо.
Девушка в пол уха слушала разговор друзей, ковыряясь ложкой в каше. Она косилась на другой ряд, где уже сидел Драко. Они пришли в Большой зал в разное время, решив не пускать лишних слухов. Голова и так кипела ото всех сплетней, что ученики любили пускать.
Ей было приятно наблюдать за тем, как парень иногда бросает задумчивый взгляд в ее сторону, а затем продолжает общаться с Блейзом. Редко ухмылялся или же хмурился, говоря что-то.
Гермиона отметила, что Пэнси выглядела весьма удрученно: все время молчала и косилась на гриффиндорку.
Ну и пусть. Хоть бы не раздулась от злости.
Она перемешала еду в тарелке и отправила себе в рот приятную кашу. Впервые девушка отметила, что за этот промежуток времени, ей приятно кушать. Казалось, что пища обволакивает, насыщает, дает энергию.
Вдруг что-то твердое стукнуло девушку по лбу, и та от испуга выронила столовой прибор.
– О-ой. Прости, я случайно. Тебе больно? – выговорил Рон, изумлено глядя, как Гермиона потирает ушибленное место.
– Нет, нормально, – ответила она, посмотрев на персик, который отлетел от ее головы и теперь мирно покачивался на столе. – Тренируешься перед уроком?
– Это я с Гарри поспорил. Неважно, в общем, – виновато сказал он и с упреком покосился на Поттера, будто тот был причастен к этому случаю.
– Ладно, – равнодушно бросила Гермиона, убирая руку от лица. – Шишки нет?
– Нет, – ответил кто-то из-за спины звонким голоском.
Джинни бухнулась на лавочку, положив около себя сумку. Она села напротив девушки, улыбнувшись ей.
– Привет, – мило отозвалась Грейнджер. – Как ты?
– Неплохо.
Младшая Уизли посмотрела на Гарри, который в этот момент ерзал на месте, словно его что-то смущало. Щеки залились красным румянцем, и Поттер попытался прикрыть лицо руками, делая при этом вид, что смотрит куда-то в другую сторону стола.
– Эй, Гарри, – позвала его в этот момент рыжеволосая, дернув за руку. – Если ты меня ищешь, то я здесь.
– Джинни! – он обернулся и расширил глаза, как будто только понял, что она появилась.
– Джинни, – подделав его восторг, согласилась девушка.
– Как дела?
Гермиона в изумлении посмотрела на Рона, который в этот момент хмуро ел булку. Он смотрел в одну точку перед собой, словно не замечая прихода сестры.
– Что происходит? – шепнула она ему на ухо, пока Гарри переговаривался с девушкой.
– Да… – многозначительно ответил Уизли, махнув рукой.
Гриффиндорка пожала плечами, возвращаясь на свое место. Она внимательно оглядела подругу: та торопливо завязывала хвостик на голове, в это время слушая, что говорит ей Поттер. Он продолжал сидеть с красным лицом и постоянно поправлял очки, что и так правильно сидели на его носу.
– Пойдем в Хогсмид? – спросила она, достав резинку изо рта.
– Можно, – отозвался Гарри, который даже сейчас старался смотреть мимо компании.
– А когда собираются идти? – поинтересовалась Гермиона, поправляя выбившийся волосок из гульки.
Она потянулась за стаканом сока, и Уизли вежливо помог ей достать его, при этом сковано улыбнувшись. Девушка ответила ему тем же, но, сев на место, не удержалась и закатила глаза.
Ей казалось, что лицо так и кричит: “Рон! Не трать на меня время. Ничего не выйдет, извини”. Но, кажется, для него это было непонятно, судя по тому, какой комплимент он завалил ей с утра, когда они с Гарри подсели к ней за стол.
“ – Ты так… хорошо прическу сделала сегодня, – сказал он, не обратив внимание на смешок Поттера, усаживающегося на противоположную сторону”.
Удачные попытки, однако. Ничего сказать нельзя.
– В субботу, кажется, – ответила Джинни, вырвав девушку из мыслей. – Так что, идем?
– Да, – ответила Гермиона. Погулять с друзьями ей хотелось страшно, а эта вылазка была отличным способом осуществить желание. – Только если этой Марии не будет, – покривилась гриффиндорка, кинув презрительный взгляд за спину.
Русоволосая восседала на своем месте, как будто сидела не обычная девочка-шлюха, а настоящая царица, и возразить нельзя. Локоны аккуратно лежали на плечах, глаза блестели зеленым сиянием, а на лице была словно приклеенная красивая улыбка.
Гермиона, как бы она не “любила” Финч, не могла не отметить, что когтевранка обладает невероятной красотой: длинные волосы, отливающие золотом, зеленые большие глаза, тонкий носик, широкая улыбка и полные губы.
Наверное, половина, если не больше, школы уже влюбилась в нее и теперь подтирала девушке все, что только можно было подтирать. А та только и была рада этому – уж такой характер.
Гриффиндорка от досады со скрипом провела ложкой по тарелке, но затем заметно потеплела.
Пусть половина школы и бегала за Финч, но один человек точно не делал этого. И сейчас этот человек сидел за слизеринским столом, уплетая вторую порцию салата, отправляя ее мелкими кусками в рот.
И пусть Мария обзавидуется.
– Это точно, – хихикнула Джинни, кивнув головой.
Неприязнь младшей Уизли к Финч можно было заметить невооруженным глазом: как та смотрела в сторону русоволосой, как менялось ее лицо при виде девушки.
Пусть когтевранка и пользовалась спросом среди парней, из “подруг” наблюдалось только трое. И то, они носились за ней, как умалишенные, подтирая слюнки. Все остальные – наверное, просто были не достойны общения с Финч, раз обсуждали ту по углам и смотрели с неприязнью, когда она проходила.
Но Гермиона заметила одно странное свойство этих барышень: пусть за углами они и говорили ужасные вещи о новенькой, но в ее присутствии улыбались и потакали всем ее словам.
И чего ради спрашивается.
Непонятно.
По крайней мере, гриффиндорке, которая вновь улетела в мысли своего сознания.
И пусть, пусть Марию любят все! Главное, что Драко остался к ней равнодушным.
Ну, кроме того вечера, когда привел ее в гостиную. Но, как говорится, с кем не бывает – на грабли наступаем.
Гермиона вдруг заулыбалась, подумав о том, что во внешности проигрывает Финч, но все же Малфой с ней. Значит, для парней не всегда важна только внешняя оболочка, иногда они заглядывают и в душу. Потому что Мария явно не смогла бы создать такой уют парню, как делала это гриффиндорка.
Хотя… быть может, Драко тайно считал, что и Грейнджер не такая уж и страшная? А наоборот: очень привлекательная?
От всего этого улыбочка появилась на лице, а румянец покрыл щеки.
– Ты чего? – удивился Рон, заметив перемену в ее настроении.
– Да так, – ответила Гермиона и попыталась скрыть эту радостную гримасу. Она отметила, что, наверное, действительно выглядит глуповато, улыбаясь неизвестно чему.
– М-м-м, – протянула Джинни, взяв чашу со стола.
Она поджала губы и махнула в сторону Малфоя, расплывшись в ухмылке. Гермиона отрицательно замахала головой, в ужасе проследив за ее взглядом. Но Уизли продолжала сидеть с таким же выражением лица и отказывалась верить в немые отрицания подруги.
– Кофе? – еле сдерживая смех, спросила она.
– Кофе, – зло ответила девушка и взяла протянутую чашку, позабыв о стакане с соком.
Сделав глоток, она не удержалась о того, чтобы не закрыть глаза. Вкус так напоминал запах Драко, что это послужило еще одной причиной ее хорошего настроения.
Сегодня в зале была относительная тишина, если сравнивать со вчерашнем днем. Профессора сидели на своих местах, иногда скептически наблюдая за тем, как кто-то из учеников подходит к Рону и похлопывает по плечу, а затем по рядам проходят волны смеха.
Так случилось и сейчас: раз в десятый за двадцать минут к их столу подошел неизвестный паренек и сказал:
– Молодец, так держать!
Потом он скрылся, а вереница его друзей разразилась хохотом, и в итоге они ушли, не скрывая насмешек.
– Не обращай внимания, – посоветовала Гермиона другу.
Чувствовала она себя неважно из-за сложившейся ситуации. И даже казалось девушке, что виновата в этом именно она. Да, схватил письмо Гойл, но прочитанное было адресовано ей, соответственно, конфуз произошел из-за гриффиндорки.
Это было глупостью, но она не могла выбить из головы эту дурь.
– Я и не обращаю, – уныло отозвался Уизли.
Он со злостью ковырнул третью булочку, стряхнув пудру на стол, и впился зубами в тесто.
Девушка поморщилась, отрываясь от этого приятного зрелища.
– Тряпка, – вдруг бросила Джинни, сделав глоток из чащи.
Она положила ногу на ногу, поправляя свой длинный хвост.
– Что? – не понял Гарри, который до этого упорно избегал смотреть на нее, копошась в сумке.
– Говорю, что Рон – тряпка.
Друзья удивленно глянули на нее, застывши на своих местах. Гриффиндорка, поведя бровью, спросила:
– Что? Я что-то не то сказала?
– Джин, он – твой брат… – отрицательно покачала головой Гермиона.
Да, держался Уизли не лучшим образом, но это не давало его сестре права выражаться подобным образом. К тому же, она никогда не испытывала подобных насмешек, поэтому не может знать наверняка, что ощущает человек в эти минуты.
– Вот именно, – зло отозвалась она. – Он – мой брат. Что хочу, то и говорю. Тем более, это правда, и вы все это прекрасно знаете.
Джинни схватила свою сумку и, перекинув ее через плечо, взяла банан. А затем, не попрощавшись, заторопилась куда-то. Помахав Дину, выходя из зала.
Гермиона хмыкнула, проследив за рыжем пламенем волос, и вздохнула, посмотрев на насупившегося Рона.
– Не обращай внимания, – повторив, сказала она, на пару секунд положив руку на плечо.
Тот согласно кивнул, отложив последний кусок булки в сторону.
– Гарри, что у тебя с ней, кстати? – решив перевести тему, поинтересовалась подруга.
Она взяла руками чашку кофе, обхватив ее пальцами. Тепло грело ладошки, создавая уютную атмосферу. Сделав глоток, девушка бросила быстрый взгляд на слизеринский стол и расцвела еще больше, увидев, что Драко смотрел в ее сторону. Но он надолго не задержался, холодно оборачиваясь к Паркинсон.
– С кем?
Девушка повела руками в сторону, чуть ли не разлив содержимое на кофту. Отругав себя за неосторожность, она решила, что стоит быть более внимательной.
– С Джин. С кем же еще?
Гермионе были смешны попытки Поттера скрыть странное поведение относительно гриффиндорки. Ведь обычные друзья не краснеют при виде другого и не пытаются отвлечься на что-либо другое.
– Ничего. А что у меня с ней? – беззаботно ответил тот, невинно приподняв брови.
– Еще скажи, что влюбился, – улыбнулась девушка, ставя чашку на стол.
– Кто, я? Пф-ф, – Гарри засмеялся таким громким и неестественным смехом, что со всего стола к ним повернули головы студенты, удивившись этому “хохоту”.
И это заставило процентики в голове девушки повыситься в уверенности, что не такая уж простая дружба завязалась у него с Джинни.
Она посмотрела на Рона в надежде, что тот выдаст хоть какую-то эмоцию, но тот продолжал смотреть на кусок булочки. Поттер же в этот момент отрицательно махал ему головой с выпуклыми глазами, позабыв, наверное, что и Гермиона может видеть его.
Девушка хмыкнула про себя. Будет весело, если эта парочка начнет встречаться. И больше всего ее интересовала реакция Уизли – тот обычно не слишком хорошо относился к выбору ее парней. Но Поттер же его друг.
Хотя. Быть может, Гермионе просто казалось, и ничего подозрительного между Джинни и Гарри не было, в чем она сомневалась.
Вдруг тяжелые взмахи крыльев заглушили разговоры. По залу летели красивые птицы с различным оперением, кидая послания адресованным. Ученики подняли головы, ловя письма руками.
Девушка так же внимательно следила за совами, словно боялась, что животное может бросить ее телеграмму другому человеку. Ведь мама уже могла написать. Прошел целый день, и сова Гермионы могла отдать послание, а другая – мамина – вернуться сегодня. Однако девушка ничего не получила, смотря, как другие оживленно разворачивают бумагу.
– Что там? – спросила она, заметив, что Гарри так же чем-то увлечен.
– Газета.
Гриффиндорка заелозила на месте, все еще всматриваясь в пролетающих созданий. Вдруг ее сова до сих пор ищет девушку?
Но никто, конечно же, не искал. Да и не собирался.
Она хотела запаниковать, но затем, взяв себя в руки, подумала, что все же прошел не “целый”, а всего один день. А мама писала, что работает круглосуточно. Значит, еще не успела ответить, и переживать было попросту ненужно.
Гермиона почувствовала, что пальцы медленно разжимаются, и она облегченно выдыхает. Она даже не заметила, что с силой держала стакан, наблюдая за воздушной процессией.
Ей было легче. Даже от того, что письмо не пришло. Потому что, каждый раз, когда она его читала в последнее время, руки тряслись так, словно девушка двадцать четыре часа носила непосильную ношу. Да и сердце заходилось, как ненормальное, стуча по голове.
Кажется, Рон пытал те же чувства, обнаружив, что руки его пусты. Наверное, еще не отошел после прошлого послания мамы и явно не хотел нового вмешательства в его жизнь.
Драко ковырял вилкой салат, не чувствуя при этом ничего, кроме отвращения. Он ощущал на себе обжигающий взгляд Пэнси, на которую ему было откровенно наплевать, по крайней мере, сейчас.
– Ох, какая же она… – выдохнул Гойл, смотря куда-то в право. Его зрачки расширились, а губы растянулись в дебильной улыбке.
Проследив за взглядом сокурсника, слизеринец увидел никого иного, как Марию Финч. Ее белокурые локоны были аккуратно завиты, изумрудные глаза сияли, короткая юбка вздымалась вверх, оголяя идеальные ноги. Да, год назад он бы не отлипал от нее, но сейчас сестра Страцкого не представляла для Малфоя никакого интереса.
Ну ни то, чтобы никакого…
Девушка подлетела к ним, стреляя глазками. Она изящно присела между ним и Пэнси, хихикая.
– Привет, милая! – щебетала блондинка, приобнимая подругу.
Паркинсон что-то сказала ей в ответ, но парень особо не вслушивался. Аккуратная ладошка Марии незаметно для всех легла ему на ногу, затем выше и выше… Пока Драко не перехватил ее, больно сжав.
Она что, блядь, не поняла, что он ее не хочет?
– Привет, Драко! – улыбнулась она, как ни в чем не бывало. – Как ты?
Выдернув руку, девушка сделала вид, что ничего не было.
Парень закатил глаза, выругавшись.
Она просто как заноза в одном месте, чертова Финч!
– Ты что, не услышал моего вопроса?
– Я что, похож на глухого старика? – в тон девушке ответил Малфой, слыша, как смеется Блейз.
Мария недовольно хмыкнула, снова разворачиваясь к Пэнси. Они о чем-то мило беседовали, сопровождаемые пожирающими взглядами мальчиков со всех факультетов.
Драко сидел, как на иголках, ожидая, когда свалит когтевранка. Во-первых, он не хотел, чтобы их заметила Гермиона, во-вторых, Мария была слишком красива, и ее вид в одном лишь нижнем белье, которое ему довелось видеть пару дней назад, никак не выходил из головы.
Он внимательно разглядывал бисквит, лежащий прямо перед старостой. Это помогало не отвлекаться на девушку, плотно прижавшуюся к нему. Теплая плоть иногда шевелилась и терлась об него. Он еле держался, чтобы не матернуться на весь зал и оттолкнуть девушку подальше от себя. Э
Драко не знал, сколько времени прошло, прежде чем та покинула их стол, позволив парню вздохнуть полной грудью.
– И почему она не на Слизерине? – в который раз протянул жирдяй, обращаясь не понятно к кому.
Малфой скривился, повернувшись к Блейзу, который отстраненно смотрел вперед. Аристократ нахмурился и глянул туда же.
Гермиона о чем-то оживлено спорила с Уизли, яро жестикулируя руками, а Поттер тем временем уставился в “Ежедневный пророк”. Это и не удивительно, учитывая, какую бредятину о нем пишут. Малфой много всего повидал в жизни, но чтобы писать: “Мальчик-который-выжил объединился с темными силами, дабы ввести в заблуждение волшебников. Долорес Амбридж намерена устранить глупые сплетни, которые могут дистабилизировать ситуацию…” нужно было совсем тронуться умом.
Поттер, Поттер, Поттер – червяк, который возомнил себя героем. Он считает себя избранным и распоряжается чужими жизнями, как хочет. Если бы не Гарри, в Хогвартсе было бы гораздо спокойнее.
Драко бесили такие люди, как он. Все из себя правильные и храбрые, которые уверены в том, что мир нуждается в их помощи.
Гарри Поттер. Пф!
Да его тошнило от одного только имени.
Размышление прервал звук хлопающих крыльев, и радостные возгласы студентов. Сотни маленьких существ закружили над столами факультетов, доставляя письма.
Слизеринец почувствовал, как чьи-то когти больно впились в руку, где сейчас выступала кровь. Повернув голову, парень заметил одну из своих сов по имени Мортен. Она была небольшой, размером с его руку, все перышки были идеально белыми от основания до самого конца, глаза огромные и неестественно черные. Отец посылал эту птицу только в крайних случаях, и о ней не знало Министерство.
Мортен зашипела, выпуская из острого клюва аккуратно свернутый пергамент, перевязанный зеленой лентой. Сова кинула яростный взгляд на побледневшего Драко, взметнувшись в воздух.
– Что там у тебя? – негромко спросил Блейз.
– Это от отца, – рассеяно ответил аристократ, чувствуя, как сводит легкие.
Он осторожно развернул бумагу, узнавая аккуратный почерк Люциуса – ни единой помарки, ни единого пятнышка. Малфой нервно сглотнул, ощущая неистовый холод во всем теле.
“Драко,
в который раз я вынужден тебе напомнить, что время истекает, а она все еще жива и дышит, как ни в чем не бывало. Темный Лорд принимает твою медлительность за слабость и намерен сам указать точное время и место, где именно ты убьешь девчонку. На Рождество, в Имении будут присутствовать самые почтенные Пожиратели и сам Волан-Де-Морт, разумеется. Они должны будут убедится в том, что грязнокровка мертва, и в том, что ты действительно достоин имени Малфой. Я считал тебя слабаком, Драко, – докажи, что я ошибался. Двадцать четвертого декабря ты либо убьешь Гермиону Грейнджер, либо убьешь всех нас.
Отец”.
Руки предательски дрожали, с силой сжимая бумагу, на которой теперь красовались алые пятна крови, ручейками стекающей из раны на руке.
Глаза метнулись к гриффиндорскому столу, где сидела девушка, улыбаясь краешком губ. Она смеялась, накручивая на палец темные локоны, на щеках красовался румянец, а шоколадные глаза блестели.
– Малфой? – рука Забини легла на его плечо, и старосту передёрнуло.
Кровь отлила от лица, а сердце перестало биться уже тогда, когда были прочитаны первые строки послания. Драко молча протянул письмо другу, чувствуя солоноватый привкус во рту.
Время тянулось бесконечно, и, прежде чем Забини заговорил, прошла целая вечность.
– Мне жаль, Драко.
Отрешённо кивает, выхватывая письмо. На ватных ногах бежит туда, где его не найдут, где никто не увидит то, что скрывается за маской безразличия, не увидит, сколько отчаяния и боли тяжелым грузом лежит на его плечах. С грохотом закрывает старую дверь, ведущую в заброшенный класс, сползает на пол, и, кажется, только сейчас замечает жгучие слезы, оставляющие влажные следы на щеках.
***
Драко, как и всегда, вальяжно зашел в класс, как ни в чем не бывало. Только вот глаза были чересчур красными, но никто, кроме Блейза, этого не заметил. Слизеринец окинул взглядом парты, обнаружив, что их рассадили и осталось лишь два свободных места: с Марией и с полненькой девочкой с носом, походившим на пятак. Он переводил взгляд с одной на другую, пока его не прервал металлический голос профессора:
– Мистер Малфой, уже прошло десять минут урока, вы пропустили всю теорию! Это просто неприпустимо для старосты! – отчеканила Минерва, сверкая глазами.
– Извините, профессор, я неважно себя чувствовал, – соврал Драко, закатив глаза.
Да какое ей дело, опоздал я или нет?
– Что ж, надеюсь, вам полегчало. Присаживайтесь к мисс Финч, пожалуйста, – как обычно, размеренным тоном сказала МакГонагалл, указывая на парту.
– Твою мать… – едва слышно пробурчал парень, уловив дружелюбный взгляд блондинки.
Он нехотя сел рядом, с таким лицом, будто бы девушка была слизнем или еще чего похуже. Малфой уставился в книгу, надеясь, что эта дамочка не станет его доставать, но это была Мария и не заговорить с кем-то интересным, когда выпадал шанс, было не в ее вкусе.
– Привет, – прошептала она, улыбаясь.
Сжав губы, он отрезал:
– Пока.
Он понадеялся, что продолжать увлекательную беседу та не станет.
– Да ну, Драко, что случилось? Это все из-за того, что было тем вечером? Если так, то…
– Тем вечером ничего не было! – прошипел парень, едва удержавшись от того, чтобы не ударить по парте кулаком.
Все.
Хватит. Он слушает урок. Занятия – его будущее. От того, что он выучит сейчас, зависит…
– Хорошо, но я ведь не кусаюсь и не принуждаю тебя ни к чему.
…зависит дальнейшая жизнь.
От возмущения слизеринец едва не задохнулся. Это она его ни к чему не принуждает? Да ладно?!
Письмо от отца выбило его из колеи и были проблемы, куда похуже, чем разъяснять, кто с кем переспал или не переспал. И нужно было отвлечься от всего этого дерьма, но не рядом с Финч.
– Ты отстанешь от меня когда-нибудь? Или я настолько прекрасен, что все остальные парни школы кажутся для тебя неинтересными объектами? – оскалившись, спросил аристократ, наконец-то взглянув на девушку.
– Ты знаешь, почему интересен мне – мы похожи, – залепетала Мария, опустив свои густые ресницы.
Он был не в силах смотреть на нее, не думая о том, насколько прекрасна была когтевранка. Драко мог с уверенностью сказать, что никто красивее в Хогвартсе не учился и учиться уже, наверняка, не будет.
– И? Чего ты от меня-то хочешь? – обречено поинтересовался парень, с таким видом, будто делает Марии одолжение, всего лишь заговорив.
– Дружить, только и всего.
– Дружить? Что ж, интересная у тебя дружба… Или пытаться залезть своему “другу” в трусы нормально? Это для тебя норма? – едко заметил Драко, вспомнив то, как она к нему лезла утром.
– Ой, только не делай из себя святого, ты тоже этого хотел. Но раз ты у нас такой скромник, то изволь – я тебя и пальцем не трону. Я действительно хочу общаться с тобой. В субботу мы идем в Хогсмид, и я была бы только рада, если бы ты…
– Нет, нет, нет и еще раз нет! —почти крикнул Малфой, заметив на себе удивленные взгляды учеников.
Минерва зло хмыкнула, бросив на Драко полный пренебрежения взгляд, всё же посчитав деликатным промолчать.
Подождав примерно с минуту, Финч продолжила, но уже гораздо тише:
– Я уверена, что ты не купил подарки к Рождеству. К тому же, не мне тебе рассказывать, как пошатнулось твое положение среди слизеринцев, а там будет Пэнси и Теодор. Ты ведь не хочешь окончательно потерять авторитет? Я с ними стала хорошо общаться и могу сказать о тебе что-то не то, – ровным голосом сказала девушка.
Эта стерва откровенно манипулировала им, хотя в ее словах была доля правды.
Что? Скажет что-то не то? Совсем охренела?
Какая-то дура указывала ему на то, что может сделать, и что он никак не ответит ей на это.
Да и была права. Он ей Блейзом пригрозит сейчас? Ведь старой свиты нет.
От негодования, у него даже руки напряглись, с силой сжимающие книгу.
Кто бы мог подумать, что новенькая произведет такой фурор и сможет указывать аристократу.
Лучше бы ее вообще не было. Сидела бы у себя дома и не высовывалась.
Драко весь напрягся, размышляя над предложением Марии. С одной стороны, он не мог согласиться чисто из гордости, но с другой, это и правда был шанс вернуть все на свои места или хотя бы попытаться.
– Ладно, – выплюнул Малфой.
– Я понимаю, ты не… – она запнулась. – Что? – удивлено воскликнула когтевранка с нескрываемой радостью.
– Что слышала. Но если твоя компания покажется мне скучной, ты отвяжешь от меня раз и навсегда, идет?
– Идет, – сквозь зубы ответила Мария.
Ей был противен Драко и все, что с ним связано. И в очередной раз девушка перевела взгляд на Ленни, который даже не подозревал, что все, что она делает, было ради него. И Малфой клюнул – осталось только вытянуть удочку. Она улыбнулась аристократу такой улыбкой, что любой бы растаял, но Драко лишь пожал плечами, уткнувшись в учебник.
***
Девушка постучала три раза, прежде чем холодный голос оповестил:
– Войдите.
Она боязливо покосилась в сторону парня, но тот продолжал стоять с каменным лицом и явно еле держался, чтобы не запихнуть ее вовнутрь силой. Потянув рукой за ручку, он отворил дверь, пропуская даму вперед.
– Мисс Грейнджер, – профессор поднял взгляд темных глаз на вошедшую ученицу. – Мистер Малфой, – он посмотрел на слизеринца с нескрываемым холодом. – Очень хорошо, что вы все же дошли сюда.
Гермиона сковано кивнула, бросив смущенный взор на парня. Но ему, кажется, было все равно. Особенно, если судить, с каким надменным лицом он сюда вошел.
– Работы много. И не думайте, что уйдете отсюда раньше, чем через два часа, – отправив листы в шкаф, продолжил Северус. Он многозначительно посмотрел в сторону старосты, когда тот громко цокнул языком и демонстративно закатил глаза. – У вас есть возражения, мистер Малфой?
– Нет, профессор. Меня абсолютно все устраивает, – прохладно отозвался ученик.
Он скривил губы, когда девушка бросила на него злой взгляд и приподняла брови, будто интересовалась, как он позволяет себе грубить в данной ситуации.
Драко отвернулся к человеку, выглядящему, как летучая мышь.
Еще не хватало получать замечания от Грейнджер. И так сидеть здесь целых два часа, занимаясь всякой ерундой, так его еще отчитывать за это будут.
И, ладно бы один раз, так эти дополнительные уроки растянутся недели на две!
Отлично. Прекрасно! Что уж там мелочиться?
Волшебно, блин!
– Очень хорошо, – громко ответил Снегг, оставаясь с гримасой безразличия. – У меня масса интересных предложений, – он скептически выгнул бровь и осмотрел учеников внимательным взглядом, будто от того, как они ведут себя сейчас, могло повлиять его решение. – Например, разбор работ первокурсников, второкурсников, третьекурсников, четверокурсников, пятикурсников по полочкам, – нарочито медленно проговорил он.
