Текст книги "A and B, или Как приручить Мародеров (СИ)"

Автор книги: Merenili

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 57 страниц)

– Хорошо, – вдруг решительно кивнула она, – ты скажешь мне, как ты получил мой дневник, и я забуду о том, что ты вообще когда-либо его брал.

– Я не брал весь дневник! – тут же воскликнул Джеймс. – Только его часть… вернее эту часть я тоже не брал, это все Марлин. Она сказала, что ей надоело смотреть, что я верчусь как уж на сковородке, пытаясь впечатлить тебя. И вот…

– Вот ведь… – Лили уже было хотела сказать нечто не особенно цензурное, но, заметив заинтересованный взгляд Джеймса, тут же поправилась: – Хитрая вредина, я хотела сказать.

Поттер только покивал головой, словно говоря: «Конечно, я так и подумал». Впрочем, его улыбка стала еще более нахальной и одновременно – лучезарной.

– Быть может, еще чаю… – задумчиво протянула Лили. – А то я совсем…

Джеймс тут же подорвался с места, исчезая за стойкой в поисках официантки. Через пару минут он уже спешил обратно с подносом, на котором стоял фарфоровый чайник с изящным насыщенно-синим цветочным узором.

Они начали пить чай, за обе щеки уплетая остатки тортов и пирожных, и беседа постепенно становилась все более непринужденной и радостной. Лили заливисто смеялась или же смущенно хихикала в зависимости от того, о чем именно шутил гриффиндорец. А тот в ответ радостно улыбался и все больше входил в раж, припоминая все их наиболее безобидные с мародерами шутки, дабы поведать их девушке, такой теплой и открытой сегодня.

Пожалуй, на данный момент он мог с уверенностью сказать, что эта ночь – лучшая в его жизни.

***

Коридор рядом со слизеринскими спальнями, около одиннадцати вечера

– Что. Здесь. Происходит?! – Беата вылетела из-за поворота, яростная и рассерженная, и остановилась перед Блэком, чеканя слова. Северус Снейп неподалеку от них вжался в угол, выставив перед собой волшебную палочку, и смотрел на Блэка, словно загнанный в угол зверь. Побитый, уставший, но несломленный.

Сириус развернулся к Беате, не убирая, впрочем, свою палочку и держа Снейпа на прицеле:

– Забыл тебя предупредить, Спринклс, – манерно протянул он. – Ты же у нас теперь личный телохранитель Нюниуса?

– Блэк… – нехорошо начала слизеринка, вытаскивая свою палочку и направляя ее на гриффиндорца. – Тебе явно не помешает еще одна воспитательная беседа.

– Ничто не заставит меня принять этого слизняка, Беата! – неожиданно взорвался Блэк. – Не твои слова, ни слова Паркер, ни Ремуса! Хватит защищать его, как невинную жертву! Как будто, он ни разу не поджидал нас с Джеймсом за углом, исподтишка кидая в нас свои мерзкие проклятия!

– Как будто вы оба его на это не провоцировали! – рявкнула Спринклс в ответ. Снейп в углу переводил ошарашенный взгляд с одного на другую: ему было непривычно слышать, чтобы кто-то ругался из-за него так.

– Мы всегда деремся честно и открыто! Мы никогда не станем вынюхивать и выслеживать этого ублюдка, а просто подойдем и возьмем свое!

– Вот именно! Просто подойдем вчетвером при всей школе, поднимем его в воздух, перевернем вниз головой и возьмем свое! Так, Блэк?! Отвечай!

Губы Сириуса дрожали, а сам он весь трясся от ярости и гнева. Он не хотел причинять Беате вред, но сейчас она стояла между ним и Нюниусом, и он не знал, что делать.

– Ну?! – в ярости Беата преображалась. Она переставала быть насмешливой и неуклюжей, она становилось самой настоящей фурией, и даже Снейп не мог не отметить, что сейчас и он сам боялся ее, несмотря на то, что она была на его стороне.

Блэк, сплюнув, опустил палочку, бросив взгляд, полный черной ненависти на слизеринца:

– Объясни мне, Спринклс, и я уйду. Просто объясни мне. Почему вы защищаете какого-то сморчка, который сам выбирает себе путь изгоя и отталкивает от себя людей? Он оттолкнул от себя даже Лили, единственного человека, кто вообще когда-либо с ним нормально разговаривал!

– Потому что, Блэк, – холодно промолвила Беата, – что все люди с рождения разные. Кто-то способен пойти по чужим костям к великой цели, считая, что он имеет право отбирать у людей то, что ему хочется. Например, ты. А кто-то с детства не имел понятия о том, что существует дружба или доверие. Кто-то уже и не помнит, что такое – искренний смех и улыбка. И когда такие люди, как Северус, впервые видят такую, адресованную им улыбку, они сделают все, чтобы уберечь ее.

– Ты оправдываешь все его скользкие, мерзкие поступки?

– Нисколько. Но Паркер была права – называя кого-то чудовищем слишком долго, в итоге ты и только ты будешь виновен в том, что это чудовище увидело свет. Не думаешь же ты, Блэк, что каждодневный страх увидеть тебя, выходящего из-за поворота с твоим дружками, делает человека открытым и общительным? – Спринклс тоже опустила палочку, в упор смотря Сириусу в глаза. Парень молчал, не отводя взгляда, будто пытался выстоять в этом безмолвном поединке воли.

– Я не понимаю, что ты и Лили находите в этом… – он скривился, – в этом слизеринце.

– Не говори мне об Эванс, Блэк, – еще холоднее отозвалась Беата. – Ваша гриффиндорская принцесса не сделала ничего, чтобы защитить Сева. Все, что она делала, она делала из жалости к нему.

– Беата, ты не знаешь, о чем…

– Не нужно, Северус. Быть может, это твоя первая и единственная любовь, но она больше подходит Поттеру, чем тебе. Такая же самовлюбленная, как и он, так же мнит себя совершенством, а на деле – она всегда стоит в стороне. И все, что у нее есть – это ее слова. И ни одного поступка.

Северус удивленно воззрился на Беату, Блэк смотрел не менее изумленно. Затем взгляд слизеринца помрачнел, наполнился странно-пугающей злостью, и он прошипел в ответ:

– Мне не нужны ни ты, ни твоя паршивая забота, – и с этими словами Северус Снейп развернулся и не глядя ни на Беату, ни на Блэка, хромая, устремился к гостиным Слизерина.

– Ну и? – невесело усмехнулся Блэк, когда Снейп скрылся за поворотом, и они с Беатой остались одни в темном коридоре. – История повторяется, а?

– Нет, Блэк, – безмятежно отозвалась Беата. – В этом-то и разница. Северус гордый, и я уважаю его за эту гордость. Но еще больше я уважаю его за эту идиотскую, но такую невероятную любовь к Эванс. Он мог бы молча стерпеть мои слова, зная, что только я одна стою на пути между ним и вашими мерзкими шуточками. Но он снова предпочел идти сложной дорогой – один против всего мира. А это значит, что его чувства к милашке Лилс не померкли за прошлый год. А это значит, что я буду защищать его, невзирая на все его жалкие попытки меня оттолкнуть. Его поступки многого стоят Блэк, ты, например, на такое не способен.

Сириус застыл изваянием, плотно сжав губы и смотря на Беату уничтожающим взглядом.

– Откуда тебе знать, на что я способен, а на что – нет? – тихо и как-то устало произнес он, убирая палочку и теряя весь свой боевой пыл. Беата удивленно подняла на парня глаза, задумчиво наблюдая за произошедшей с ним трансформацией.

– Подожди-ка… – вдруг тихо произнесла слизеринка. – Что я и Лили находим в нем… Я и Лили? Серьезно, Блэк? – она вдруг усмехнулась и шокировано уставилась на Блэка, сраженная невероятной догадкой.

– Что? – Сириус мрачно взглянул на Спринклс. – Чего ты на меня так подозрительно смотришь, а?

– Значит, Поттер заметил ее раньше, да? А ты просто не смог признать, даже перед самим собой, что влюбился в девчонку? А потом стало поздно, и ты не захотел вставать на пути у друга, так?

Сириус отшатнулся от слизеринки, панически глядя на нее.

– Не нужно отрицать, Сириус. Я не скажу. Никому, – Беата беззаботно пожала плечами, хотя взгляд ее оставался серьезным и нацеленным на Блэка.

– Это… это в прошлом, – вдруг тихо отозвался парень. – Джеймс… Пусть она будет с Джеймсом. Но не с Нюниусом, ему я не позволю…

– Ха, вот как? Неужели ты способен отдать что-то, дорогое тебе, кому-то, кроме себя? В таком случае, Джеймс и вправду твой лучший друг… – задумчиво отозвалась Беата, скорее сама себе, нежели Блэку. – Но, если это в прошлом, то что теперь тебя раздражает в Северусе? Или это дурная привычка – задирать людей по старой памяти?

Блэк мрачно нахмурился и отвернулся, не желая дальше продолжать этот откровенный разговор и собираясь уйти, как и полагается англичанину – не попрощавшись. Беата вдруг резко подняла голову:

– Я и Лили?.. Я?

Но Сириус уже почти бегом удалялся по коридору, не дослушав конечный исход размышлений Беаты Спринклс. Слизеринка удивленно приподняла брови, глядя вслед Сириус Блэку. Поверить в то, что теперь Блэка стал волновать кто-то другой, помимо Лили Эванс, было сложно. Особенно при учете того, кто именно это был. И, честно говоря, особо верить в это даже не хотелось.

– И все-таки не зря меня называют лучшей ученицей Слизерина, – с наслаждением протянула Беата, улыбаясь сама себе. – Какая же я все-таки умная!

И, усмехнувшись скептическому взгляду старого волшебника на портрете, она бодро зашагала в сторону своей гостиной, напевая под нос что-то из репертуара AC/DC. Волшебник на портрете только покачал головой, услышав вдалеке грохот – ну не могла Беата Спринклс не навернуться хотя бы один раз за день, удачно вписавшись в очередной косяк.

========== Глава VIII: Империя наносит ответный удар ==========

– Псс!

Ремус, только что перешагнувший порог портретного проема, удивленно огляделся. Коридор был пуст, что, впрочем, было совершенно ожидаемо в воскресенье утром. За углом на секунду показалась и тут же скрылась из виду копна черных волос и край тяжелой школьной мантии. «Эмили?» – одними губами произнес Ремус, будто надеясь, что девушка его услышит. Завернув за угол, парень обнаружил когтевранку с книгой и подозрительно большой сумкой наперевес. Эмили постоянно оглядывалась и мрачно хмурилась.

– Что ты тут…

– Тебя жду, – оборвала его Паркер. – Есть дело.

– Эмили, какое у тебя…

– Важное. И мне нужна помощь. А так как ты, – она недобро ухмыльнулась, – еще вчера возмущался по поводу того, что я обратилась за помощью не к тебе, а к Регулусу, то сегодня я решила восполнить этот пробел.

Ничего хорошего ни этот тон, ни взгляд не сулили. Ремус тоскливо вздохнул, уже начиная придумывать всяческие аргументы, чтобы отговорить Эмили от неизвестной, но явно не очень доброй затеи.

– И зачем я тебе нужен?

– Будешь делать то единственное, на что ты способен. Стоять на стреме.

Ремус на секунду задумался – возмущаться ему или нет? Но, вспомнив, что, по сути, именно так все всегда и было, когда они вместе с мародерами разыгрывали очередную шутку, он лишь пожал плечами:

– Но заметь, мы ни разу не попались. Ну, по крайней мере, когда я следил за ситуацией, – добавил он, заметив скептический взгляд Эмили. – Так в чем суть затеи?

– Сначала согласись, – безапелляционно потребовала Паркер.

– С чего бы это? – хмыкнул в ответ Ремус. – Если твоя идея откровенно идиотская и…

– Первое, – Эмили подняла вверх указательный палец, – мои идеи не бывают идиотскими. Это невозможно как факт. Я же не Беата, в конце концов. Второе – прекрати изображать из себя занудного отличника! Мы-то знаем, – Эмили вдруг хитро прищурилась, – что ты не так прост.

– Если ты снова про тот случай с Малфоем, то…

– Не-е-ет, – медленно и насмешливо протянула Паркер. – Я про тот случай, когда ты напился с мародерами у Питера. На летних каникулах.

Ремус побледнел, потом порозовел, потом покраснел и, наконец, помрачнел словно туча.

– Не понимаю, о чем ты.

– Ага, как же. Или ты допился до такого состояния, что ничего не помнишь? Но твои друзья просто не могли тебе не рассказать потом всех подробностей…

– Эмили, я не знаю, к чему ты клонишь, и ни в каких идеях участвовать не хочу и…

Паркер вдруг печально вздохнула, прикрывая глаза:

– А я так не хотела, чтобы до этого дошло…

– Дошло до чего? – опасливо попятился Ремус.

– До шантажа, – беспечно отозвалась Эмили, вытаскивая из кармана подозрительный и до боли знакомый конверт и протягивая его Люпину. – Ты забыл это в одной из книг, которые давал мне почитать. Весьма неосмотрительно, я считаю. Здесь запечатлены твои «грязные танцы».

Люпин, ощущая, что вокруг творится какой-то кошмар, торопливо вытащил из конверта две колдографии и мученически застонал. На первой он содрогался то ли в своеобразных конвульсиях, то ли изображал танец в стиле диско. В одних трусах и черных модных очках он прыгал по комнате, вытянув вперед руку с выставленным указательным пальцем, кланяясь, словно король вечеринки, которому рукоплещут его бесчисленные поклонники. «Поклонники», к слову, на тот момент загибались от смеха, корчась на полу и безуспешно пытаясь подняться. Ремус тем временем усиленно кивал головой в такт музыке, продолжая дергаться еще сильнее. Каким-то неведомым образом он умудрялся размахивать одной ногой в воздухе, при этом удерживая равновесие за счет второй. «Эпилептический припадок», – с ужасом констатировал про себя парень, остолбенело глядя на самого себя, но просто куда менее трезвого. На второй колдографии действо было примерно тем же самым, однако здесь Сириус умудрился сфотографировать его ближе – так, чтобы было видно «крутое» выражение лица Люпина: приоткрытый рот, подпевающий играющей песне, чуть выдвинутая вперед челюсть и пафосная гримаса. Затем Ремус картинно обвел «аудиторию» рукой, все больше распаляясь и танцуя уже совсем неадекватно. Странно изгибаясь, он, видимо, пытался исполнить сексуальный танец. Пока получался лишь только живой образец «человека без кости». На заднем плане Джеймс с побелевшим лицом держался за сердце, буквально рыдая от смеха. Питер лежал на ковре и бился головой об пол.

Эмили, безмятежно наблюдавшая за реакцией Ремуса, наконец произнесла:

– …Беата Спринклс.

– Что? – Ремус с трудом оторвался от лицезрения своего собственного сокрушительного грехопадения.

– Я говорю: это увидит Беата Спринклс. Что автоматически означает, что о твоем… гм… концерте, – Паркер хихикнула, – будет знать вся школа. Минуты, я полагаю, через две.

Ремус потемнел лицом.

– Хотя нет… – продолжала добивать друга Эмили. – Не только школа. Как я могу сомневаться в Беате! Это наверняка появится и в Ежедневном Пророке тоже. Минут через пять.

– Эмили… это же шантаж!

– Ага, – довольно кивнула Паркер. – Черный и гнусный. У тебя нет вариантов, Люпин. Либо ты помогаешь мне и реабилитируешься в глазах друзей, либо же ты отказываешься и наслаждаешься своей заслуженной минутой славы. Но помни, Ремус, слава бывает разной, – нехорошо протянула девушка. – Ну, так что?

– Что, что… Как будто у меня есть выбор, – глухо отозвался Люпин, все еще не веря в такую подставу от собственной подруги. – Что нужно делать?

– О! Я так и знала, что ты одобришь мою идею! У меня уже расписан план. Вот, смотри…

***

Шел предэкзаменационный тест.

Так как единственными несчастными, кто присутствовал на нем, были пятый и седьмой курсы, преподаватели просто распределили по одной аудитории на каждый факультет. Ученики, мрачные, не выспавшиеся, злые и нервные, закусывали кончики перьев, пытаясь вспомнить программу прошлых курсов. Никто не ожидал, что этот тест окажется столь внезапным, а потому количество заготовленных шпаргалок стремилось к нулю, как и шансы на успешное написание работы.

– Ничто так не бодрит, как неожиданный экзамен воскресным утром, – вяло пробормотал Фрэнк Долгопупс, с тоской рассматривая пустой лист перед собой. Вот уже минут пятнадцать он отчаянно пытался вспомнить, какой именно подвид водорослей используется при варке Ошеломляющего Зелья.

Остальные ученики выглядели не лучше. Единственные, кто был способен без запинок ответить на все вопросы, а именно – так называемая «элита», состоящая из наиболее успешных учеников школы, отсутствовали за ненадобностью написания данного теста. Списывать было не у кого и не откуда, а мрачные министерские работники зорко следили за каждым студентом, не давая тому и шанса переговорить с соседом.

Окинув взглядом аудиторию, Фрэнк хмыкнул: ни Сириуса, ни Джеймса до сих пор не было. Не то чтобы он ожидал, что они придут без опозданий, но ему казалось, что хотя бы ради такого мероприятия они могут стать чуточку серьезней.

Дверь внезапно распахнулась, и в класс твердым шагом вошла профессор МакГонагалл. Выглядела она несколько странно: слегка потрепанно и с перекосившейся шляпой. Подойдя к одному из «надзирателей», преподаватель несколько неровно наклонилась к его уху и что-то прошептала. Тот в ответ посмотрел слегка удивленно, попытался спорить, но профессор была непреклонна. Наконец, мужчина поднялся и зычным голосом произнес:

– Многоуважаемый декан вашего факультета только что известила меня о некоторых изменениях в проведении данного мероприятия. Все, присутствующие здесь ученики понадобились лично профессору Дамблдору, а потому ваша декан сопроводит вас к нему.

Ученики удивленно зашевелились, пытаясь понять, что происходит. Но МакГонагалл властно махнула рукой, призывая следовать за ней, и, напоследок бросив экзаменатору: «Ждите здесь, никуда не уходите», устремилась прочь из класса. У косяка она неожиданно покачнулась, чуть не упав. Гриффиндорцы, совершенно ничего не понимая, впопыхах собрали перья и пергаментные листы и поспешили за деканом.

Пройдя весь второй этаж насквозь, ученики начали спускаться по лестнице. Но МакГонагалл, пронесшись мимо всех кабинетов, не остановилась и у дверей в Большой Зал, прямиком прошествовав к выходу из школы. Волнения и перешептывания усилились. Странный гул раздался из соседнего коридора, и через секунду из-за поворота буквально вылетела профессор Спраут, а за ней – толпа пуффендуйцев. Кивком головы поприветствовав МакГонагалл, женщина жестом приказала остановиться своим подопечным, пропуская вперед учеников с Гриффиндора. Вслед за пуффендуйцами спешили когтевранцы под предводительством Флитвика. Тот забавно семенил за профессором Спраут, изредка теряя равновесие и хватая за руку близлежащего студента. «Может, они напились?» – прошептал кто-то, когда Флитвик и МакГонагалл снова неустойчиво покачнулись. Но этот вопрос остался без ответа. Слизеринцев вместе со Слагхорном нигде не было видно. Преподаватели непривычно молчали, сохраняя абсолютно бесстрастное выражение лица.

Вся процессия в полном молчании прошествовала через главные двери школы и далее – вниз по склону, направляясь то ли в сторону Запретного Леса, то ли Черного Озера. «Как на экзекуцию ведут», – с легким беспокойством подумал Фрэнк, и тихий ропот со стороны остальных студентов подтвердил, что не он один здесь такого мнения. Однако преподаватели провели учеников как мимо Черного Озера, так и Запретного Леса. Свернув налево, они всей толпой добрались до наиболее пологого склона и остановились, следуя повелению МакГонагалл. Замок скрылся за пышной, еще не облетевшей до конца листвой деревьев, видны были только торчащие вверх высокие башни.

– Итак, – вся тройка преподавателей встала в ряд и повернулась к студентам, – вы, наверное, удивлены тем, что мы все собрались здесь? Буду краток.

Студенты удивленно переглянулись: с чего бы МакГонагалл говорить о себе в мужском роде? Но та, совершенно нахально ухмыльнувшись, отчего ученики с ужасом отступили назад, продолжила:

– Этот тест, как мы знаем, откровенное издевательство над учениками Хогвартса. Мало того, что вы все должны изучать эти предметы долго и нудно и сдавать потом экзамены, так еще теперь вам пытаются навязать повторные курсы!

Ученики яростно закивали, кто-то из когтевранцев негромко произнес: «Четкая тетка!»

– Посему, – раздался скрипучий голос профессора Флитвика, – мы решили, что будет не лишним не только чуточку отложить тест, но и обеспечить всех нас некоторой гарантией.

– Именно, – вступила в разговор профессор Спраут. – Так что давайте дружно поблагодарим профессора Хвоста, то есть – Флитвика. То есть, Хвоста… Тьфу! В общем, давайте просто поблагодарим его за то, что он добыл нам ответы на все экзаменационные вопросы!

Женщина вытащила из кармана помятую пачку листов, заполненную аккуратным почерком. Студенты молчали, пытаясь осознать, что за чертовщина здесь творится. И тут до Фрэнка дошло…

– Блэк? Питер? Джеймс?… – осторожно спросил он, переводя взгляд с одного профессора на другого. МакГонагалл в ответ лишь ухмыльнулась откровенно по-Блэковски, отчего ее всегда строгое лицо странно исказилось, становясь довольно зловещим. В этот самый момент, оно вдруг пошло пятнами и пузырями и стало словно бы сжиматься вовнутрь: глаза запали, нос надломился, подбородок потек, меняя форму. Выглядело это кошмарно, но на удивление – завораживающе.

– Оборотное зелье! – восторженно выдохнула Алиса, стоявшая неподалеку от Фрэнка. Остальные ученики, смекнув, в чем, собственно, дело, со смесью восхищения, недоверия и благоговейного ужаса на лице вновь уставились на преподавателей, а вернее – на мародеров.

Профессор Спраут кивнула и полуприсела в шутливом реверансе. Ее волосы, растрепанные и не уложенные, стремительно чернели, становясь более жесткими и куда более короткими. Флитвик увеличился в росте и похудел, постепенно все больше напоминая собой Петтигрю. А МакГонагалл наоборот начала расти вниз, уменьшаясь в плечах. Ее кожа стремительно молодела, и через пару секунд перед ошалевшими студентами предстали: Сириус (в очках, с остроконечной шляпой на голове и мантией, висевшей на нем мешком), Джеймс (в перепачканном землей и какой-то гадостью фартуке и старом платье) и Питер (с косой шапкой на голове и остатками белых усов). Одежда последнему была слишком мала, отчего впивалась в тело, и бедный парень покраснел от недостатка воздуха.

Толпа мгновение молчала и через секунду совершенно внезапно взорвалась овациями. Блэк, слегка ошарашенный такой резкой переменой, вначале дернулся, неуверенно улыбаясь, но уже через пару секунд ухмылялся вовсю, кланяясь и кивая головой. Кричали в основном гриффиндорцы, пуффендуйцы скромно и добродушно улыбались, а когтевранцы крутили пальцем у виска и шептали что-то вроде: «оборотное зелье», «высший класс» и «весьма остроумно».

– Итак, – продолжил наконец Блэк, сбрасывая неудобную мантию и шляпу, и оставаясь в привычном для него элегантном костюме, – все верно. Мы сварили оборотное зелье, дабы спасти вас от этого совершенно нечестного теста.

– Этим мы хотели показать вам, – подхватил Джеймс, – что мы не АВ. Мы не издеваемся над людьми, ради красивого зрелища, а пытаемся помочь по мере своих сил.

– АВ где-то там, – продолжил Хвост, неопределенно махнув рукой, – невидимый и никому неизвестный. И никто не знает, что он придумает в следующий раз, и кто станет его жертвой. А мы здесь, с вами, настоящие и честные. Мы не боимся открыть свои лица.

Ученики вдохновленно взирали на своих спасителей, ожидая продолжения.

– Ну, так чья шутка лучше? – вдруг весело произнес Блэк, подмигивая группе симпатичных пятикурсниц в первом ряду.

– Мародеры – лучшие! – тут же проскандировала толпа, на секунду замешкавшись и все еще пытаясь отойти от шока.

– Верно! – расхохотался Джеймс. – А АВ?

– А кто такой АВ? – тут же хитро хмыкнул кто-то из гриффиндорцев, стоявших в первых рядах, делая наигранно удивленное лицо.

Мародеры рассмеялись, хлопая друг друга по плечу и поднимая вверх большие пальцы рук.

– Ладно, ребятки, – вдруг произнес Сириус, – пора возвращаться, пока нас всех не спохватились. Мы выбили у министерских надзирателей около получаса времени, но они могут начать волноваться.

– Вот копии ответов, – кивнул Джеймс, раздавая всем крохотные листочки бумаги, которые увеличивались или уменьшались в размере, стоило только пожелать. – И скажите министерским крысам, что Дамблдор снова передумал, и занятия будут проводиться в тех же классах, что и прежде.

Ученики, толпясь и возбужденно переговариваясь, расхватывали шпаргалки.

– Не толпитесь, не толпитесь! Всем хватит! – Джеймс пытался справиться с толпой нахлынувших на него студентов, все еще забавно путаясь в платье и размахивая руками.

– И последнее! – бодро произнес Блэк, снова приковывая все внимание толпы к себе. – По случаю несомненно чудесного завершения сегодняшнего теста, мы приглашаем всех на вечеринку «Мародеры против АВ»! Все, кто за нас и против этого безымянного хитреца, приходите!

– Вечеринка будет проводиться в Выручай-комнате, – подхватил Джеймс. – Кто не знает, как в нее попасть, может обратиться к деканам своих факультетов.

Ученики непонимающе переглянулись.

– То есть, к нам! – расхохотался наконец Джеймс, видя непонимание на лицах собравшихся. Студенты снова заулыбались, оценив шутку. – А теперь торопитесь – иначе «надзиратели» начнут что-то подозревать.

Толпа зашевелилась, снова вспоминая, что вообще-то они должны в данный момент писать тест. Некоторые, убегая, подскакивали к мародерам, пожимая им руки и бормотали: «Чуваки, спасибо вам!» Девушки лишь одаривали парней ласковыми улыбками, отчего Хвост смущался и в буквальном смысле начинал таять, улыбаясь в ответ, словно пришибленный.

– Фух… – выдохнул Сириус, когда основная масса студентов убежала к замку. – Знали б вы, ребята, как это тяжело приноровиться к росту МакГонагалл! Она же словно колокольня! Ощущение такое, что меня ветром раскачивает в разные стороны, когда я иду.

– Ты бы знал, как воняет от фартука Спраут, – Джеймс поморщился, но в глазах его искрился смех. – Не хочу даже думать, из чьего навоза она делает свои удобрения. Вот Хвосту повезло – они с Флитвиком почти одного роста.

– Угу, – мрачно отозвался Питер. – Только я не пойму, как он вообще видит что-то сквозь свои усы и эти бесконечные волосы! Они, когда наэлектризуются, весь обзор закрывают.

– Ладно, мародеры! – отсмеявшись, Блэк встряхнулся и с наслаждением потянулся, разминая кости и мышцы. – Мы и так на этот тест опоздали часа на полтора. Поторопимся!

***

К вечеру о шутке мародеров не знал только мертвый или глухой. Преподаватели, удивленные весьма радостными лицами студентов, подозрительно присматривались к ученикам, пытаясь понять, в чем причина столь хорошего настроения. Но те упорно делали вид, что все так и должно быть, и невинно хлопали глазами. Все перешептывались: старшие курсы пересказывали младшим произошедшие события, а те в ответ восхищенно ахали и с раскрытыми ртами продолжали слушать рассказ. С каждым новым пересказом история обрастала невероятными подробностями: кто-то говорил, что мародеры заперли всех преподавателей в подземельях Слизерина, дабы не дать тем помешать шутке, а кто-то говорил, что Джеймс сумел договориться с самим Дамблдором, чтобы тот закрыл глаза на происходящее. То и дело кто-нибудь с пятого или седьмого курсов подходил к Сириусу, Джеймсу и Питеру, восторженно тряс их за руки и хлопал по плечу. Остальные курсы лишь восхищенно и благоговейно улыбались, завидев троих гриффиндорцев. Только слизеринцы ходили мрачные и злые – они прекрасно знали, что все остальные факультеты прекрасно справились с заданием, благополучно списав ответы, но не могли напрямую обвинить в этом мародеров – никаких доказательств не было. А при виде слизеринцев остальные ученики тут же замолкали, злорадно ухмыляясь – даже пуффендуйцы не отставали от сокурсников.

Министерские работники забрали тесты уже около двух часов дня и уехали, напоследок сообщив Дамблдору, что тот излишне переменчив и не организован. «То в одну аудиторию погонят, то в другую», – проворчали они и удалились восвояси. Директор некоторое время удивленно смотрел им вслед, а затем пытливо взглянул на мародеров, но ничего не сказал, лишь хитро ухмыльнулся в бороду.

– Он знает, – весело отозвался Блэк, накладывая себе в тарелку картошки и жаркого. – Этот старикан все-е-е знает.

– И почему он тогда ничего не сказал? – задумчиво спросил Питер, буравя взглядом стол пуффендуйцев, а вернее, одну белокурую особу. Девушка изредка бросала на парня взгляды, смущенно улыбалась и тут же отворачивалась.

– Потому что он тоже с Гриффиндора, – ухмыльнулся Джеймс. – А это значит, что своих он прикрывает.

– Крышует, я бы сказал, – рассмеялся Сириус, и с истинной элегантностью, свойственной лишь аристократам, начал нарезать мясо на аккуратные кусочки. – Хвост, хватит гипнотизировать девушку! Просто подойди и поздоровайся с ней!

– Я уже здоровался, – мрачно буркнул Хвост.

– То есть, теперь у тебя закончились предлоги для того, чтобы подойти и заговорить? – Сириус хмыкнул и внезапно ткнул себя пальцем в грудь: – Его Величество Гроза Всех Женских Сердец спешит на помощь!

– Бродяга, – простонал Хвост, – только не надо все портить! Я без тебя разберусь!

– А кто она? – Джеймс облокотился о стол, с интересом уставившись на Питера и игнорируя возмущение отвергнутого Блэка.

– Она… Это Элиза. Она отвлекала министерских работников, когда я крал ответы к тестам, – понизив голос, прошептал Хвост.

– Ого! – Блэк выглядел действительно удивленным. – Пуффендуйка и авантюры? Да она и вправду запала на нашего милого пай-мальчика!

Хвост в ответ только поморщился и вяло взглянул на гору разноцветных бумажек рядом с друзьями. Сириусу и Джеймсу уже пришло десятка три открыток с благодарностями, в которых представительницы прекрасного пола восхваляли мародеров и недвусмысленно предлагали им сходить на свидание. Джеймс выбрасывал открытки, даже не читая, пытаясь разыскать глазами Лили Эванс – но той на удивление нигде не было. Блэк же деловито разобрал всю свою почту и отложил парочку поздравлений. «Мне нравится почерк», – хмыкнул он в ответ на вопросительно-насмешливый взгляд Джеймса.

– А где Ремус? – Поттер вдруг огляделся.

– Ни малейшего понятия, – несколько посуровев, отозвался Сириус.

– Да брось! Все же получилось – хватит на него злиться.

– Я и не злюсь.

– Ага, я вижу.

– Нисколько не злюсь. Я вообще – сама доброта.

– Зато Лунатик будет далек от этого состояния, когда поймет, что мы все это провернули без него, – невесело хмыкнул Джеймс. – Не пойму, почему он еще не появился?

– Наверняка заперся в библиотеке с мадам Пинс и обсуждает какую-то древнюю, разваливающуюся книгу, – еще более мрачно отозвался Сириус. – К утру, быть может, и до него слухи дойдут.

– Ладно, ребята… – Хвост вдруг поднялся из-за стола. – Я сбегаю до гостиной. Посмотрю, может, он там.

И с этими словами он быстро спрыгнул со скамьи, направляясь к выходу из Зала. Джеймс и Сириус, ухмыляясь, следили за ним взглядом. Питер, почти дойдя до дверей, внезапно, по кривой, аккуратно повернул обратно, обходя стол когтевранцев, и исчез где-то среди студентов Пуффендуя.

– Ну, наконец-то он сподобился хоть на что-то, – ухмыльнулся Блэк. – Не прошло и часа.

– Так что там с вечеринкой?

– А что с ней? В восемь собираемся и отрываемся по полной. А…

Со стороны главного холла внезапно раздался подозрительный шум. Студенты удивленно переглянулись и уставились на дверной проем. Через мгновение в зал влетел перепуганный слизеринец.