Текст книги "A and B, или Как приручить Мародеров (СИ)"
Автор книги: Merenili
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 57 страниц)
В одну холодную непроглядную ночь Джеймс Поттер и его друзья искали развлечений на свои привлекательные задницы (и не спрашивайте, откуда я знаю, что они привлекательные!) и решили в шутку свести двух всем нам известных личностей: Нудилку и Крота.
Как бы отчаянно звезды не пытались повернуться, а планеты сойти со своих орбит, но Эмили Паркер и Ремус Люпин нашли друг друга, невзирая на все препятствия. Говорят, хрупкая когтевранка разнесла все стулья в той злосчастной аудитории, в которой была заперта, а бедняга Ремус сиротливо прятался в уголке, пережидая ее приступ ярости. В нем еще тлела надежда, что эта буря обойдет его стороной. Но Эмили Паркер не была бы собой, если бы (вероятно, вместо стула использовав собственную голову, чтобы снести дверь) неожиданно не решила дать этим отношениям шанс! Бедняга Люпин сопротивлялся изо всех сил, но был насильственно принужден к поцелую и с тех пор сил сопротивляться в себе не находил.
И теперь все мы без исключения ждем кульминации этих очевидно захватывающих и невероятных отношений. А потому я, нареченный A&B по праву рождения и по количеству шалостей, совершенных мною над студентами Хогвартса, объявляю сезон открытым!
Делайте ставки, господа!
Когда же Эмили Паркер и Ремус Люпин познают всю сладость запретных страстей?
Когда же холодный разум когтевранки будет затоплен сладоточивыми речами скромного и стеснительного гриффиндорского «плейбоя»?
Когда же юный и неоперившийся еще Ремус Люпин внемлет советам своего продвинутого друга и вкусит сей греховный сосуд (читай, женское тело)?
И самый главный вопрос – кто будет сверху?!
Давайте все вместе поможем нашим общим друзьям и поддержим их в этом непростом начинании.
P.S. Принимается все: от кнатов до галеонов. Записать свое имя вместе с решением можно на доске объявлений у входа в Большой Зал и там же, в рядом стоящий сундучок, опустить монеты.
Все выигранные мною деньги пойдут на покупку эротического белья для Эмили Паркер и трусов с Винни-Пухом для Ремуса Люпина!»
– Вот поэтому я и просил тебя не читать, – грустно вздохнул Ремус, опасаясь приближаться к взбешенной Эмили.
– Странное ощущение, да? – злорадствовала Беата. Она понизила голос: – Вроде бы ты сама создала эту группировку, а выходит, они же над тобой и подшутили. Какая ирония! – И уже громче произнесла: – Не знаю, кто такой этот Винни-Пух, но я за то, что это великое событие произойдет в ближайший месяц, и Эмили будет сверху. Ну а Ремус, конечно, снизу – под кроватью.
Последовавший взрыв хохота буквально оглушил Эмили.
– Зря, – задумчиво протянула она, и на ее губах зазмеилась опасная улыбка. – Зря эти щенки вздумали со мной играть.
Ремус только прикрыл глаза, не рискуя смотреть на ухохатывающихся мародеров. Друзья даже не пытались сдержаться и изобразить хотя бы наигранное сочувствие. «Предатели», – мрачно подумал Люпин. Питер в это время размазывал по лицу слезы, перечитывая послание АВ снова и снова, Сириус еле сдерживал смех, закусив кулак, и даже Джеймс нервно хихикал и безмолвно трясся, тыкая в какую-то строчку пальцем и показывая ее Лили. Эмили оглянулась на Северуса, но слизеринец только ухмылялся во все тридцать два зуба, нисколько не смутившись от испепеляющего взгляда Паркер.
– Ну что ж, Ремус, – вздохнула Эмили. – Значит, нам придется обойти их всех.
– Каким образом? – нахмурился Люпин, тут же почуяв неладное.
– Разве не очевидно? Эта ночь должна быть фантастической! И не смей надевать трусы с Винни-Пухом, – строго сказала Эмили и преспокойно подошла к листку, висевшему у входа, аккуратным почерком вписывая в соответствующие графы «Ближайшая неделя» и «Эмили будет сверху». После этого она отряхнула свою мантию, поправила волосы и, сопровождаемая изумленными и даже восхищенными взглядами, вышла из зала. Ремус, осторожно приблизившийся к списку со ставками, прочитал запись Паркер, после чего побледнел и трясущейся рукой почесал затылок.
– Страшно, Лунатик? – протянул над его ухом довольный Блэк. – Хочешь, дам совет? – хитро продолжил он.
– Лучше спрячь меня, – тускло отозвался Люпин. – Куда-нибудь, где она до меня не доберется.
– В Азкабан?
– Не-е-е, это ненадежно, – покачал головой все еще веселящийся Питер. – Лучше его сразу пристукнуть.
– Не надо меня пристукивать! – истерически завопил Ремус и вылетел из зала, бормоча что-то про «Зачем Винни-Пух? Крошка Ру куда лучше».*
____________________________
* Крошка Ру – детеныш кенгуру, участвующий в приключениях Винни-Пуха.
***
Слизеринские спальни, комната старосты, вечер
– Непередаваемая наглость! – бормотал Малфой, меряя шагами комнату. – Я что, действительно похож на идиота?
Люциус искренне недоумевал. Когда Паркер и Беата якобы поссорились, он старательно изображал из себя безнадежного болвана, делая вид, что верит во весь этот бессмысленный фарс. Когда Спринклс заявилась к нему в спальню, вытурив его самого в душ и окатив крашеной горячей водой – он терпел. Он знал, что слизеринке просто нужна была возможность заполучить дневник.
У Малфоя был свой собственный расчет. Он не сомневался в интеллектуальных способностях Беаты и понимал, что та наверняка разгадает магический шифр. С этой целью Люциус намеренно видоизменил некоторые записи и даже добавил кое-что, по его мнению, придающее благородства тем идеям, что преследовал Темный Лорд. Шанс, что Спринклс после прочтения изменит свое мнение и примет сторону Малфоя и сторонников Лорда, был невелик, но, как известно, – вода камень точит. Но когда запыхавшийся Регулус с окровавленным лицом прибежал к нему под конец Рождественского Бала и сообщил, что видел его дневник в руках Сириуса Блэка…
Первой в тот вечер и уже укоренившейся в мозгу мыслью было – немедленно сокрушить Беату Спринклс, невзирая на последствия. Второй – какого черта он, недалекий индюк, решил, что странная, нелогичная слизеринка не отдаст его дневник кому-нибудь другому помимо Паркер? А теперь он был вынужден расхлебывать последствия.
Мало того, что Дамблдор отыскал следящее заклинание в своем кабинете и уничтожил его, мало того, что Беата выставила его, Малфоя, посмешищем на Рождественском Балу, так теперь он еще и не знал, что ему делать с Нарциссой! Сначала он думал, что должен отомстить слизеринке, собирался даже воспользоваться помощью Беаты, создать, так сказать, идеальный тандем возмездия. Но теперь Люциус уже не был уверен в том, кому и как он собирается мстить. Сначала Нарциссе, объединившись с Беатой, а потом Беате, объединившись с Нарциссой, а потом Паркер, объединившись с Нарциссой и Беатой? Тьфу ты! Что за глупости!
Но Нарциссу необходимо было вернуть, Беату поставить на место, а Паркер выдворить прочь из школы, предварительно уничтожив ее жизнь и выведав контрзаклинание. То, что мерзкая девчонка сотворила над ним в попытке отомстить за ту детскую шалость, имело серьезные последствия. И пусть Малфой и надеялся, что с этой «небольшой» проблемой ему поможет сам Темный Лорд, глупо было бы исключать запасные варианты.
Задумчиво вздохнув, Люциус кивнул сам себе. Нарцисса слишком удачная партия, чтобы ее потерять. Слишком выгодная с точки зрения установления родства с Блэками и довольно привлекательная и в другом, физическом, смысле. А значит, нужно действовать решительно и не дать девушке даже шанса пойти на попятную и разорвать помолвку.
– Изумруды или бриллианты? – пробормотал Люциус, уставившись на портрет своего прадеда. – Или и то, и другое?
Но Люциусу и в голову не могла прийти мысль, что Нарцисса станет для него не только удачным трофеем, но еще и по-настоящему желанной девушкой.
========== Глава XV: После Дня Св. Валентина ==========
Это было глупо? Да. Безумно, нерационально, спонтанно? Да. Это было похоже на самоубийство? Почти что.
Джеймс задумчиво смотрел вдаль с вершины одного из холмов. Хогвартс вообще изобиловал неровным ландшафтом, и найти местечко, откуда открывался бы великолепный вид, не составляло труда. Сейчас, например, гриффиндорец видел необъятное заснеженное пространство, нетронутое ни магглом, ни волшебником – лишь одинокая вереница заячьих следов пересекала поле. А еще здесь было спокойно, умиротворенно и так холодно, что боль внутри постепенно стихала, застывая причудливой фигуркой.
Интересно, знал ли Дамблдор о том, что происходит? О том, что Джеймс принял решение следить за слизеринцами, за Регулусом в особенности. О том, что Сириус полностью поддержал его в этом, лишь упрямо сжав губы и неопределенно покачав головой, когда Джеймс аккуратно напомнил Блэку, что Регулус – его брат. Знал ли Альбус – а Джеймс больше не мог называть директора так, как прежде, больше не чувствуя того уважения и слепого восхищения – что Сохатый и Бродяга уже почти придумали план? Что они намерены подобраться к Волдеморту и отомстить. И пусть у них и не выйдет убить его, но достать ближайших сторонников Лорда и попортить им крови они смогут. Малфой и Блэк были их целью – две самые древние чистокровные семьи и две самые большие проблемы.
Джеймс больше не верил Дамблдору. Семь лет! Семь лет они вели вялую, никому незаметную войну с Волдемортом, чтобы в итоге получить полномасштабную революцию в ближайшей перспективе. Большая политика. Ха!
Джеймс был упрям, и увещевания директора больше не действовали на него. Поттер прекрасно понимал, почему Дамблдор действует окольными путями, скрывая свои действия и опасаясь переходить к решительным поступкам. Он – директор школы, уважаемый волшебник, состоящий в Визенгамоте, и рискни он сказать что-то против министерства, может потерять не только свой пост. Он разом утратит ту власть, которая сейчас так необходима Ордену Феникса, чтобы оказывать хоть какое-то противостояние Волдеморту. Чтобы столь отчаянно рисковать, нужна более веская причина, чем какой-то несуразный Темный Лорд и кучка его сторонников, которые толком и не проявляют себя. А Джеймс – всего лишь незаметный студент седьмого курса, до которого никому нет дела. Даже если его поймают, никто не сможет обвинить в этом Орден, а если же он сможет добиться цели… Альбусу ничего не останется, как одобрить действия Джеймса. Но сидеть и ждать конца седьмого курса? Чтобы потом Дамблдор снова сказал ему, что Джеймс слишком порывист и горяч, чтобы действовать в одиночку? Увольте!
A&B… A&B удивительно вовремя напомнили о себе, неожиданно развернув наступление в сторону Эмили и Люпина. Джеймс был удивлен. Люпин еще в тот злополучный матч показал себя на поле, как рассудительного и уверенного в себе волшебника. Все едкие комментарии метлы он игнорировал с поистине железным спокойствием. Ну а то, что A&B тронет Эмили… Конечно, неизвестные шутники не могли подозревать, что Эмили Паркер и является тем самым «корнем зла», кто затеял всю эту игру, но отчего-то мародеры так свыклись с этой мыслью, что каждый был уверен – Беата и Эмили неприкосновенны. А теперь, когда на линии огня оказались Эмили и Люпин, Джеймс мог спокойно уйти в тень и заниматься своими делами. Если бы мог, он бы сказал A&B спасибо, хотя еще месяц назад был готов порвать их на клочки.
Поттер поднялся с земли, отряхиваясь от снега и поплотнее закутываясь в шерстяную мантию, и задумчиво оглянулся. Принц, нахохлившись и сложив крылья, неотрывно наблюдал за ним, будто бы проверяя, не натворит ли Джеймс глупостей.
– Не беспокойся, друг, – усмехнулся Поттер. – Я сама невинность.
Принц только с сомнением ухнул, но через мгновение, расправив свои могучие крылья, взлетел. Можно было подумать, что он собирается доложить о происходящем своему первоначальному хозяину, но Джеймс почему-то был уверен – в этот раз A&B правда хотели помочь, не пытаясь подставить Поттера или подшутить над ним.
***
– Где Ремус? – менторским тоном спросила Эмили, вносясь в гостиную Гриффиндора мимо разнесчастного ученика, так некстати проходившего через портрет.
– Эмили, ты не ошиблась башней? – лениво отозвался Блэк. От него пахло дорогим виски и качественным табаком – привычный для него запах в последнюю пару недель. Осталось только удивляться, где Сириус берет деньги.
– Нисколько! Он снова прячется от меня!
– Полнолуние, – прошептал Питер и подвигал бровями, словно говоря: «ну, ты же понимаешь».
– Ну надо же, как оно внезапно приключилось! И главное, как удобно! А это что? – Эмили воззрилась на странного вида конверт: на нем были изображены два оленя, разделенные композицией из черного щита, короны и шлема со знаком бесконечности, под щитом вилась надпись «Cavendo tutus».* На еще одном, рядом лежащем, конверте не наблюдалось никаких узоров помимо золотистой литеры «S». Паркер, невзирая на возмущение Блэка, наклонилась и ловко схватила оба письма.
– Так-так-так… – задумчиво протянула она. – И миссис Спринклс, и госпожа Кавендиш умоляют тебя присмотреть за Беатой, Сириус? – Эмили усмехнулась.
– Я не понимаю, – как-то тускло произнес Блэк. – Не понимаю, что происходит в этом дурдоме. Мать Беаты, бабушка Беаты… а прабабушка у нее есть? Или какая-нибудь четырехюродная племянница? И почему они все обо мне знают?!
– Нет, Сириус, – успокаивающе сказала Паркер. – Только пять сестер и семеро братьев.
– Семеро… Семеро братьев?! Семеро здоровых лбов, которые выбьют из меня дух, если я что-то сделаю их драгоценной сестричке?!
– О нет! – Эмили расхохоталась. – Скорее, они преподнесут тебе дары и начнут целовать полы мантии, если ты заберешь ее из дома на веки вечные.
– Что происходит? – вдруг необычайно серьезно повторил Блэк.
– Спроси у нее, – улыбка вмиг сошла с лица Эмили. – Раз уж ты оказался во все это втянут, ты имеешь право знать хотя бы часть правды.
Девушка тяжело вздохнула и, развернувшись, вышла, напоследок окинув подозрительным взглядом гостиную Гриффиндора.
– Вылазь, Лунатик, – миролюбиво произнес Блэк, все еще задумчиво разглядывая оба письма.
Люпин, чертыхаясь и отряхиваясь от пыли, выполз из-под дивана по дружный хохот друзей.
______________________________________
* Герб Герцога Девонширского
***
Нарцисса Блэк взволнованно ходила из угла в угол. День Всех Влюбленных, так неудачно выпавший на вторник, преподнес Нарциссе свои, особые, сюрпризы.
После того памятного бала в канун Рождества девушка ожидала от Люциуса в лучшем случае надменного презрения. Навещая Вальбургу вместе со своей матерью на рождественских каникулах, Нарцисса была полностью уверена, что все это – лишь дешевый спектакль. Что через мгновение с материнского лица и лица тетки исчезнут радушные улыбки, а еще через секунду они точно привяжут ее к стулу и начнут допрашивать о Сириусе Блэке. Но нет. Либо Люциус оказался благородней, чем она думала, и ничего не сообщил семье, либо матушка просто закрыла глаза на происходящее, надеясь, что дочь одумается. Неопределенность убивала Нарциссу, но и прояснить ситуацию она не могла.
Все эти безумные события – бал, трагедия Джеймса Поттера, новая шалость A&B – столь сильно затянули студентов, что День Всех Влюбленных оказался напрочь забыт. Только к субботе студенты осознали, что упустили такую отличную возможность для очередной вечеринки. Наверное, дело было в том, что подобными мероприятиями занимались мародеры, а теперь им явно было не до того. Но Люциус… Люциус помнил. И то, что он сделал, можно было бы назвать самым романтичным поступком, который только может совершить мужчина в День Святого Валентина. Но речь шла о Люциусе Малфое, и Нарцисса была вынуждена признать – месть удалась.
Малфой мог бы облить ее грязью, растоптать ее гордость, сравнять с землей, натравить на нее факультет или подстроить какой-нибудь «казус». Он мог бы очернить Нарциссу перед семьей, опорочить и унизить – у него было много талантов и еще больше возможностей. Но Люциус не был глупцом и отлично понимал – любое из этих действий утянет на дно не только Нарциссу, но и его самого. Поэтому он выбрал идеальное мщение. Он поступил благородно и ответственно, он сделал то, о чем Нарцисса мечтала с того самого дня, как узнала о помолвке со статным красивым беловолосым юношей. Вот только худший момент было бы невозможно подобрать.
В День Святого Валентина, во время обеда, Люциус Малфой, надев свой лучший смокинг с алмазными запонками, встал на одно колено перед Нарциссой и громко, уверенно, ничуть не стесняясь ошеломленных взглядов преподавателей, предложил Нарциссе Друэлле Блэк руку и сердце. Свое намерение соединить свою жизнь с представительницей дома Блэков он недвусмысленно подтвердил великолепным кольцом из белой платины. Бриллиант и три изумруда сверкали и переливались, рождая причудливые блики на стенах.
Что могла ответить Нарцисса в этот момент? Когда все студенты Хогвартса изумленно смотрели на нее? Когда слизеринцы поднимались со своих мест и хлопали в ладоши, а на лицах их сияли искренние радостные улыбки? Когда Малфой торжествующе наблюдал за выражением ее ошарашенного лица? Улыбка на губах слизеринца тоже была искренней, настоящей. Ведь как не радоваться тому, что одним ударом ты не только поверг противника наземь, обратив его в ничто, но и полностью подчинил своей власти?
Нарцисса не могла ответить «нет». Ее семья бы отвернулась от нее. Ее репутация была бы разрушена до основания, а весь факультет презирал бы девушку после того, как она не только отказала самому достойному избраннику, но и отвергла его своеобразную попытку «примирения». Все ждали, что Люциус отомстит Нарциссе, и каждый находился в предвкушении этого события, но Малфой поступил иначе. Он «благородно простил» слизеринку, словно бы говоря: «Я понимаю, ты единожды оступилась, с кем не бывает?» И отказать после такого было бы равносильно социальной смерти. А для Нарциссы положение в обществе и семье было всем. Особенно сейчас, в такие неспокойные времена.
И она, тихо и устало вздохнув, уверенно ответила: «Да». Ее улыбка дрожала, а слезы отчаянно подступали к горлу, но Нарцисса Блэк достойно выдержала этот удар. Она чинно опустилась за стол, благосклонно принимая поздравления своего факультета и время от времени улыбаясь Люциусу, который восхищался ей: в достаточной мере, чтобы каждый поверил в искренность его чувств, но все же скупо и сдержанно, чтобы не переиграть. Кольцо на левой руке Нарциссы до боли жгло ей палец, но она терпела, дожидаясь, когда же сможет остаться одна и отшвырнуть этот кусочек металла прочь от себя.
– Дорогая? – мягкий баритон Малфоя и его руки, оплетающие талию Нарциссы, прервали размышления девушки.
– Не думай, что я так просто сдамся! – ее голос дрогнул, но она вырвалась из объятий Люциуса и отскочила в сторону.
– О чем ты, Цисси? Я не понимаю, – Малфой продолжал дьявольски улыбаться. Он всегда был строг к ней, но теперь, совершенно внезапно, стал само внимание – обходительный, ласковый, нежный. Любая девушка растаяла бы в его руках, но Нарцисса очень хорошо знала, каким искусным манипулятором является слизеринец. Взять хотя бы бедняжку Паркер, которая до сих пор была уверена, что смогла обыграть Малфоя.
– Не трогай меня, – холодно произнесла Нарцисса, оправляя платье.
– Я надеюсь, ты все же одумаешься, – Люциус наклонил голову, не переставая улыбаться. – И прошу, не забывай надевать кольцо. Если оно не подходит тебе по размеру, мы всегда можем это исправить.
С этим словами Малфой вышел из комнаты, аккуратно притворив за собой дверь. Кольцо было идеальным, как по исполнению, так и по размеру, но очередное напоминание о том, что она обязана носить его на публике, лишь усилило ощущение, что теперь Нарцисса – рабыня и полная собственность Люциуса Абраксаса Малфоя.
– Я не сдамся так просто, ублюдок, – отчаянно произнесла она и, зажмурившись от отвращения, аккуратно надела кольцо на палец.
*
Франция, Гренобль, 15 февраля, раннее утро
– Ваше имя, мадемуазель? – администратор гостиницы был бесконечно услужлив и доброжелателен. Еще бы – при таких-то ценах.
– Лилиан Буассье, – коротко представилась Лили Эванс на чистейшем французском. Ее родителям всегда нравился этот язык, и они не преминули обучить дочь.
– Прошу вас, – мужчина нагнулся и ловким движением вытащил из ящика ключи от номера.
Лили благосклонно кивнула и, поправив роскошный кашемировый шарф, направилась к лестнице. Ее номер-люкс находился на втором этаже и ждал свою новую хозяйку вот уже неделю. Честно говоря, Лили до сих пор удивлялась, как ее «деловому партнеру» удалось забронировать номер всего за неделю до приезда в Гренобль. Эванс усмехнулась, представив изумленное лицо Джеймса, если бы тот узнал о том, кто же помог Лили и, более того, предоставил ей внушительную сумму денег. Но гриффиндорец ведать не ведал о том, что происходит за его спиной.
После того трагического известия Джеймс, вопреки всем доводам разума, отдалился от друзей, найдя неоценимую поддержку в лице Лили Эванс. Гриффиндорка искренне сочувствовала другу, вздрагивая каждый раз, когда случайно ловила его мертвый, безжизненный взгляд. Столь дико было смотреть на Поттера и не видеть на его лице приветливой улыбки, смешинок в глазах, не слышать радости и задора в его голосе… Ремус попросил Лили приглядывать за другом, чтобы тот не натворил глупостей, но Эванс уже и сама догадалась, что Поттер ни за что не оставит свою затею с местью тем Пожирателям, что были замешаны в автомобильной катастрофе.
Время шло, Джеймс приходил в себя, все чаще пересекаясь со своими друзьями-мародерами. И все чаще Лили начала замечать его в обществе Сириуса, когда оба заговорщика о чем-то тихо перешептывались. В этом бормотании не было слышно смешков или шуток, друзья обсуждали нечто действительно серьезное, и Лили просто не могла допустить того, чтобы Джеймс влез во что-то убийственное, особенно сейчас – в таком состоянии.
Помощь пришла неожиданно и, что говорится, откуда не ждали. Идея трансгрессировать во Францию на пару дней оказалась не так плоха – Эванс намеревалась разузнать, с использованием магии или без, все о том инциденте, связанном с родителями Поттера. Несчастье произошло в Гренобле, и Лили поначалу решила снять комнатку или номер в какой-нибудь захудалой гостинице, но была тут же остановлена весомым аргументом: «Кто знает, какие личности могут жить в таких местах?»
– Если хочешь остаться незамеченной, выбирай отель пошикарнее и побогаче. Кто обратит внимание на молодую леди с достатком, решившую приехать на пару дней во французский городок? Тем более, в таких местах, как гостиницы-люкс, постоянно проводятся самые разнообразные бизнес-конференции. Затеряться среди людей ничего не стоит. Может, ты – дочка во-о-он того дородного бизнесмена? – рассмеялся нежданный помощник Лили.
– А как же деньги?
– Не волнуйся, я позабочусь об этом.
– Не понимаю твоего интереса, – покачала головой Эванс, но ответа так и не получила.
Имя она решила оставить прежним, а вот фамилию сменить. Первой в голову пришла «Буассье», так звали одного французского историка, чьи труды Лили довелось прочитать, и девушка тут же кивнула сама себе – этот вариант ее устраивал. Она рассчитывала «уговорить» наиболее податливого полицейского из участка, чтобы тот дал ее допуск к делу. Конечно, использовать Империо было бы чересчур, но существовало множество иных заклинаний, позволяющих ненадолго проникнуть в разум человека и настроить его на нужный лад. Не совсем светлых, если быть честной. Лили прекрасно понимала, что ее ждет, если правда откроется, и она будет поймана французскими хранителями Статута о Секретности. Как минимум, международный скандал, учитывая то, что она совершеннолетняя волшебница. Но ради Джеймса Лили сказала себе, что должна пойти на это.
***
Слизеринские спальни, полдень
– Неудачная неделя или век? – усмехнулась Спринклс, скрестив руки на груди.
– Обед отменили? – Нарцисса надменно вскинула бровь. – Первый раз вижу, чтобы ты, словно саранча, не уничтожала все запасы пищи в Большом зале.
– Кухня и домовики от меня никуда не убегут, а вот такое зрелище увидишь не каждый раз. Быть невестой потомка знатного рода Малфоев – такая честь! А ты, я погляжу, совсем не рада.
Нарцисса намеревалась возмутиться, но, окинув Беату проницательным взглядом, неожиданно улыбнулась:
– Сама Беата Спринклс, несокрушимая и неподражаемая, решила предложить мне сделку? Или решила отомстить? Ревнуешь меня к Люциусу или все же к Блэку?
– Ты не могла бы перестать задавать вопросы? Это раздражает, – Беата поморщилась. – Я всего лишь пытаюсь достичь цели, используя имеющиеся ресурсы.
– Не смей называть меня ресурсом, Спринклс! – прошипела Нарцисса, надвигаясь на соперницу. – Я не понимаю, что в тебе находят такие мужчины, как Блэк и Люциус! Ты посмела спать с моим будущим мужем, уже тогда зная, что у него есть невеста! Посмела прилюдно унижать его! Путаешься с когтевранской грязнокровкой и гриффиндорскими выскочками, не говоря уже о том, какая у тебя репутация!
– И какая у меня репутация? – насмешливо произнесла Беата, расслаблено прислонившись к косяку.
– Говорят, ты обошла не один десяток слизеринцев, – надменно заметила Нарцисса.
– А еще говорят, – сладко улыбнулась Беата, – что ты души не чаешь в Люциусе и без ума от счастья после его предложения.
– Не передергивай!
Спринклс лишь развела руками.
– Может быть, я и не образец приличной девушки, но в моем будущем нет вынужденного и ненавистного замужества только лишь из-за того, что я боюсь перечить семье.
– А у тебя есть семья? – наигранно удивилась Нарцисса. – Ты бегаешь от собственной матери, отца, скорее всего, у тебя и нет, раз он ни разу здесь не появлялся. А… а собственно, все.
– Мне нравится наша словесная перепалка, Блэк, – Спринклс посерьезнела, устало прикрывая глаза. – Но пора бы перейти к делу, ты не находишь?
– Я слушаю.
– Малфой… недолюбливает Паркер. А Паркер терпеть не может Малфоя. Рано или поздно они сойдутся в поединке, быть может, это будет магическая дуэль, а может и расчетливая месть друг другу. В любом случае, Паркер в проигрыше – она талантлива, но, что говорится, не от мира сего. Чтобы играть в Малфоевские игры, нужно было родиться в чистокровной семье и с самого рождения впитывать в себя вкус интриг и заговоров.
– И?
– И… и ты, как я вижу, не особенно благоволишь Люциусу последние несколько дней.
– Хочешь стравить нас друг с другом? И дракона приручить, и не обжечься?
– В такой формулировке – да. – Беата была бесстрастна. – Но я, видимо, ошибочно рассудила, что ты не станешь сидеть сложа руки. С моей помощью у тебя есть шанс провести выигрышную партию, в одиночку… ты можешь рискнуть, если хочешь.
– Какой твой интерес?
– Эмили моя подруга. Тебе не понять, но ты верно подметила… про семью. Паркер мне, как сестра. Не думаешь же ты, что я отдам собственную сестру в руки этого кровожадного упыря?
– А как же мой кузен? – Нарцисса склонила голову набок и прищурилась. – Все ждут кровопролитной мести.
– Я помню про него, – пожала плечами Спринклс, – его время придет. Но нужно правильно расставлять приоритеты, дорогая сокурсница.
– Предположим, ты заинтересовала меня. Где гарантия, что ты не сыграешь против меня?
– Там же, где гарантия того, что ты не сыграешь против меня. – Спринклс задумалась. – В Малфоевской заднице, я полагаю.
Нарцисса лишь поперхнулась, пораженная столь резким переходом. Беата снова стала насмешливой, вовсю улыбаясь и с легким пренебрежением глядя на слизеринку.
– Спринклс… имей в виду, – Нарцисса пристально взглянула на Беату, – если ты передумаешь по поводу нашего соглашения, мне всегда есть, что тебе противопоставить.
– Например? – беззаботно спросила Спринклс.
– Например, я наблюдала один очень интересный инцидент. В начале года, когда Ремус… – Нарцисса поморщилась, – сломал Люциусу нос, ты, Паркер и Питер пытались остановить Малфоя Импедиментой.
– И? – чуть заметно напряглась Беата.
Нарцисса помедлила, но все же продолжила:
– Малфой был обездвижен до того, как в него попали заклятья. И я видела, как ты, словно бы невзначай, махнула рукой в его сторону. В этот момент все смотрели на Паркер и Люциуса, никому не было дела до вздорной слизеринской старосты…
– Я не понимаю, к чему ты клонишь, – подозрительно тихо сказала Спринклс.
– Невербальные заклинания, Беата. Когда Дамблдор останавливает падение люстры рукой – это нормально. Когда МакГонагалл плавит стекло взглядом – я могу это признать. Юные волшебники тоже способны на это: всплеск эмоций, бесконтрольная ярость, страх… Но речь идет о тебе – семнадцатилетней взрослой волшебнице, чья фамилия, кстати, не числится ни в одном списке чистокровных семей. Если бы Малфой не считался с тобой, я бы подумала, что ты врешь о своем происхождении.
– Ты обвиняешь меня в том, что я применяю невербальные заклинания или в том, что я не чистокровна? Это абсурд! Определись, хотя бы.
– Ни в том, ни в другом, – покачала головой Нарцисса. – Я просто обрисовываю тебе ситуацию. У меня есть тайны, у тебя есть тайны – они есть у всех. Но некоторые секреты стоят больше других… Невербальная магия – это очень интересный секрет, и если мне понадобится, я всегда смогу обратить на него внимание нужных людей.
– Ты знаешь, что я честна, Нарцисса, – отрезала Спринклс. – Тем более, что в твоих словах нет смысла, и я не представляю, откуда ты все это выдумала. Ты в деле или собираешься и дальше строить нелепые догадки?
– Я в деле, – кивнула Нарцисса, нисколько не обманутая показной наивностью Беаты.
Всполох магического зеленого света закрепил сделку.
***
Где-то в коридорах Хогвартса, час спустя
– И что бы это могло значить? – Беата изогнула бровь, уставившись на Блэка. Тот как ни в чем не бывало перегородил ей дорогу. Скрестив руки на груди, Сириус продолжал насмешливо рассматривать Спринклс.
– Не удалось?
– Не удалось что?
– Заарканить перспективного жениха, конечно. А ведь ты так старалась! – притворно вздохнул Блэк.
– Мы еще с тобой не разобрались, паршивый предатель! – Беата подступила к Блэку, намереваясь схватить того за грудки.
– Не-а! – Блэк ухмыльнулся и тут же отступил назад. – Хочешь знать, что написано в этих преинтереснейших посланиях?
Сириус вытащил из кармана два помятых конверта. Золотая «S» переливалась на свету.
– Что… что это такое? А? Отдай немедленно!
– Стоять! – Блэк нацелил на Спринклс палочку. – Давай совершим разумный и честный обмен.
– Разумный и честный? Ты собираешься воткнуть мне палочку в грудь!
– Так ты заинтересована или мне просто сжечь эти жалкие бумажки? – Сириус кивнул в сторону писем, зажатых в руке.
– И что ты такого можешь мне предложить?
– Расскажу тебе от и до, что же написано в этих письмах. Расскажу, что хочет от меня твоя бабка и твоя мать.
– Ты действительно считаешь, что поведаешь мне хоть что-то новое?
