Текст книги "A and B, или Как приручить Мародеров (СИ)"

Автор книги: Merenili

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 57 страниц)

– Ну не скажи. Цисси, к примеру, их терпеть не может, – Блэк присел на корточки, задумчиво проведя пальцем по чему-то блестящему и гладкому.

– Что это? – подозрительно спросила Беата.

– Кожа, – как ни в чем не бывало ответил Сириус, – змеиная. Хорошая, качественная. Хочешь мантию из змеиной кожи?

– Как ты умудрился найти здесь кожу?

– Глазами. Ты, кстати, тоже на ней стоишь.

Беата удивленно посмотрела вниз, потом на Блэка, потом вниз. Следующая ее фраза весьма заинтересовала Сириуса, но он не стал уточнять ее полный смысл. Троллий был понятен чисто интуитивно.

– Возможно, я покажусь тебе слегка недогадливой, – Беата тем временем перешла на взволнованный английский, – но… почему эта кожа занимает весь проход?!

Сириус с усмешкой взглянул на слизеринку и пожал плечами:

– По преданиям, в этой школе есть василиск. Ну знаешь, такая огромная жирная колбаса длиной в двести ярдов, грустная, голодная и злая.

Беата воззрилась на Блэка со смесью страха, любопытства и сомнения.

– Я серьезно, Спринклс. На третьем курсе мы с Джеймсом вычитали в библиотеке…

– Что вы делали в библиотеке? – Беата удивилась столь искренне, что Блэк даже немного обиделся.

– Мы готовились к экзамену, между прочим. То есть, мы хотели готовиться к экзамену, но так как это было неимоверно скучно, мы решили немного прогуляться по Запретной Секции, дело как раз шло к ночи, и мы случайно наткнулись…

– Что-то мне не нравится во всей этой истории.

– Ну хорошо, хорошо! Мы услышали легенду про василиска от одного портрета, когда однажды сидели в засаде на Северуса. И решили поискать информацию, чтобы найти змеюку. Джеймс хотел подарить Лили сапожки из змеиной кожи василиска. Согласись, оригинальный подарок.

– Весьма. Но это же сказки, Блэк! Это…

– Тогда кто оставил эту кожу на этом полу? Дамблдор?

Беата замолчала, Сириус тоже. Они напряженно вслушивались в тишину. Невнятное шуршание, раздавшееся из бокового коридора, который они прошли полминуты назад, навевало не самые приятные мысли.

– Мне кажется, Блэк, сейчас самое время романтично взяться за руки и…

– …драпать отсюда ко всем чертям!

– Да!

Василиск, вальяжно выползший из-за поворота через несколько секунд, с интересом наблюдал удаляющиеся спины своего обеда. В принципе, он был не против перекусить той девушкой с темными волосами, но его смущала вторая спутница – в ней чувствовалась изначальная природная магия и дух оборотня. С другой стороны, он ждал пол столетия, подождет и еще.

***

– Между… прочим… – Беата пыталась отдышаться после долгого бега, – я совсем не против… кожи… из змеиной мантии.

– Ты предлагаешь того… вернуться и… забрать ее?

Неуверенное молчание послужило Сириусу ответом.

– Нам надо отсюда выбираться, Блэк.

– Удивительно верное наблюдение. Но есть одна проблема.

– Это какая же?

– По преданиям, в Тайную комнату может войти только наследник Салазара Слизерина и выйти, вероятно, тоже.

– Тайную комнату? Ты про туалет, что ли?

– Да нет же, Спринклс! Тот парень, что придумал это место, назвал его Тайной комнатой, так как сюда очень сложно попасть.

– Ну, я бы не сказала, – ухмыльнулась Беата, явно гордясь собой и своей способностью находить приключения. – А у «того парня» были явно какие-то комплексы. На кой черт запихивать огромную змею в замок? Это такое изощренное чувство юмора?

– Возможно, это его страховка. Может, ему не нравился директор или учителя, и он решил, что когда-нибудь придет завоевывать школу, а змей ему поможет.

– Ну тогда он просто придурок. Если бы я умела подчинять василисков, я бы завоевала ее сразу, а не создавала бы всякие туалеты для змей. Кстати, куда он девает свою кожу? Она же не может копиться здесь бесконечно.

– Может, он и не придурок. Может, он просто хочет открыть фабрику по производству изделий из кожи василиска. Придет сюда через пару столетий, заберет материал и снова закроет комнату.

– Какая-то у него слишком долгоиграющая стратегия. Я же говорю – придурок с комплексами.

– Ага, явно слизеринец.

– Ну знаешь!

– Точно слизеринец! Это же и был Салазар, как я мог забыть?

– Не смей клеветать на нашего великого предка!

– Ну-ну, он был злобным, мстительным и…

Очень знакомое шуршание снова послышалось неподалеку. Оно было довольно тихим, но весьма угрожающим.

– Ты же это, природный маг или как там тебя? – Блэк тут же забыл про придурков, Салазара и тайные комнаты.

– И что с того?

– Может, поговоришь с символом своего факультета? Предложишь ему честный обмен?

– Тебя взамен на мою жизнь и свободу? Я согласна.

– Беата!

– Что? Я же беспринципная слизеринка. Ладно-ладно. Что мы знаем о василисках?

– Ну… они делают из тебя камень взглядом, и…

– Зачем? Камень же потом грызть не удобно.

– Ну так попроси нападать его с закрытыми глазами!

– Ладно, не ворчи, я слушаю.

– И боятся петухов. А их, в смысле василисков, боятся пауки.

– Ну если они боятся петухов, у нас неплохие шансы.

– Очень смешно.

– Вот видишь, ты же сразу понял, что под петухом я подразумеваю тебя!

– Беата, не зли меня.

– Ладно, у меня тут вроде портал завалялся, – Беата начала старательно ощупывать свою шею.

– Какой портал? – непонимающе уставился на нее Блэк.

– Самый обыкновенный. Когда я отправила Паркер в пасть к своей бабке, я решила, что ей может понадобиться подмога. Этот портал ведет как раз в ее дом или около того, – Беата наконец нащупала цепочку с деревянной подвеской. Фигурка была искусно вырезана и представляла собой миниатюрную статуэтку вставшего на дыбы волка.

– Спринклс, я сбежал от твоей бабки этим утром! Я не хочу обратно, василиск лучше!

– Ну-ну, не бойся, уте-пусечка, все будет хорошо. Мамочка с тобой.

– Спринклс!

– Блэк, я же тебя ни к чему не принуждаю! Хочешь оставаться здесь – удачи. А я пошла.

Блэк краем глаза заметил странное движение прямо по коридору.

– Но если ты сдашь меня своей бабке…

– Заткнись уже! – Беата резко схватила Блэка за руку, и он почувствовал, как проваливается куда-то вниз.

«Полет» продолжался пару секунд или минут – время текло очень странно и неправильно. Блэк словно бы плавно падал куда-то вниз, и вниз, и вниз… Ему казалось, будто он падает внутрь самого мира, свет и тьма проплывали мимо, и только ощущение чужих пальцев, обхвативших запястье, не давало забыть о том, кто он.

Приземление было внезапным, и Сириус со всего размаху врезался лицом в траву. Беата, как более опытная, удержалась на ногах.

– Чуть не потеряла тебя, – проворчала она.

– В каком смысле? – отплевываясь от земли и зубов, спросил Блэк.

– В порталах, построенных на основе нашей магии, есть навигатор и ведомые. Навигатор ищет путь и идет по нему, ведомые следуют за ним. Но тебя пришлось тащить буквально силком – так ты хотел остаться на изнанке, – раздраженно ответила Беата. Если бы Блэк ее не знал, он бы подумал, что она беспокоится.

– Какой изнанке? – тупо переспросил он.

– А! – Беата только махнула рукой и тут же восторженно воскликнула: – Бабушка! Как твои дела?

Блэк чуть ли не подскочил от этой фразы и тихого, но такого знакомого покашливания.

– Я тут тебе вора привела. Он ведь украл твои письма? Но он их уже сжег, я видела!

Гвендолин с легкой усмешкой смотрела на внучку и Сириуса. Она была столь спокойна, будто весь день только и ждала, когда они оба вывалятся из портала перед ее носом. Вольготно расположившись на резной скамье возле дома, она пила чудесный ароматный чай и наслаждалась уединением.

– Как василиск? – с интересом спросила она.

– Откуда ты знаешь? – с Беаты разом слетело напускное веселье.

– Альбус Дамблдор написал мне письмо о том, что вы провалились в подземелья Хогвартса и, вероятно, могли случайно попасть в так называемую Тайную комнату. Зная тебя, я ни капли не удивилась этой информации.

– Полагаю, ты не предприняла ровным счетом никаких действий по спасению меня? – Беата скрестила руки на груди, отчего лицо Блэка, вышитое на ее пижаме, забавно выпятилось, кося обиженным глазом на Гвендолин.

– Василиск, ха! – Гвендолин презрительно усмехнулась, поднимаясь. – Если бы ты не смогла найти выход из столь обыденной ситуации, я бы всерьез начала сомневаться в том, что ты моя внучка.

– Тебе бы не пришлось. Зачем переживать о съеденных, не правда ли?

Гвендолин в ответ только покачала головой, не считая претензию внучки такой уж серьезной.

– Мы уходим! – гордо возвестила Беата и бросила Блэку: – Пошли.

– Боюсь, это еще не решенный вопрос, – промолвила им в спину Гвендолин и веско припечатала: – Здесь твой отец.

Беата застыла в молчании. Медленно обернувшись, она взглянула на свою бабку. Блэк удивленно переводил взгляд со старой ведьмы на Беату. Выражение лица Спринклс заставило его задуматься о том, а действительно ли Беата не знала своего отца, как всем говорила?

– Я слушаю, – через силу произнесла Спринклс.

– Пройдемте, – приглашающе повела рукой Гвен.

Сириусу ничего не оставалось, как пойти следом за Беатой. Ее походка была деревянной.

***

Возле Хогвартского замка, полдень

– Поисковые заклятия не срабатывают. Такое ощущение, что их вообще нет в замке, – обеспокоенно сказал Джеймс.

– Но отсюда нельзя трансгрессировать, – усомнилась Лили. – Тем более что мы точно знаем – они провалились под пол.

Лили присоединилась к Джеймсу и Питеру, когда они выбежали из спален, чуть не сбив девушку с ног. На карте мародеров ни Беаты, ни Блэка не наблюдалось, и тревога Джеймса росла соразмерно времени отсутствия друга.

– Да, но каминную сеть и порталы еще никто не отменял, – вздохнул он.

– Каминная сеть, порталы? Джеймс, они в подвалах!

– И что с того? Это же Хогвартс! Здесь столько потайных ходов и…

– Не кричи на меня, пожалуйста.

– Извини, я просто волнуюсь.

– Я понимаю.

Разговор снова затих, а Джеймс продолжил сосредоточенно водить палочкой в воздухе.

– Джеймс! Лили! – от школьных ворот к ним бежал Люпин, размахивая руками. Гриффиндорец наконец-то одел привычную одежду и, несмотря на утренние события, выглядел вполне сносно.

– Ты что-то узнал? – встрепенулся Поттер.

– Да, ко мне прилетела сова от Дамблдора, которому прилетала сова от Гвендолин, которой… В общем, в послании говорится, что Сириус и Беата сейчас у Гвендолин, за пределами Хогвартса.

– Гвендолин? Кто это?

– Ни малейшего понятия. Видимо, директор думал, что мы знаем. В любом случае, он сказал не волноваться.

– Как я могу не волноваться?! – вспылил Поттер. – Где эта Паркер, когда она так нужна?

– Скоро будет здесь, – вздохнул Ремус. – Она написала мне гневное письмо, и я решил, что скрываться от нее себе дороже. Лучше уж сразу… в пасть к дракону.

– Кого это ты назвал драконом, Ремус? – раздался позади гриффиндорца подозрительно ласковый голос.

Люпин только сдавленно застонал – по закону подлости, люди, о которых говоришь нечто неприятное, коварно подкрадываются к тебе со спины и злорадно требуют объяснений.

– Эмили, – устало улыбнулся он. – Как я рад тебя видеть!

– Издеваешься? – хмыкнула Паркер.

– Ага.

– Ты посмотри, – намеренно громко зашептал Джеймс на ухо Лили, – а у нашего Ремуса клыки прорезались.

– Сохатый!

– А я что? А я ничего!

– Скажи пожалуйста, Ремус, о чем ты думал? – Эмили, как всегда не разбираясь, пошла в наступление.

– Исключительно о тебе.

– Ты… Что? Ремус, я серьезно!

– Так крепко задумался о тебе, что даже не заметил, как меня перетаскивают на чужую кровать. Даже храп Беаты не расслышал!

– Очень смешно, – поморщилась Паркер. – Но вообще – принято. Мне нравится, когда издеваются над Беатой.

Ремус только покачал головой.

– Кстати, – он победно улыбнулся, – мы знаем одного из АВ.

Пара секунд замешательства, и тишину прорезал совместный вопль Лили и Эмили:

– Что?! И кто это?

Девушки смотрели на Ремуса с таким жадным любопытством, что тот от ощущения собственной значимости чуть ли не запыхтел. Люпин только открыл рот, чтобы ответить, как его бесцеремонно перебил Джеймс:

– Нарцисса, – развел руками Поттер, не обращая внимания на возмущенный вздох друга.

– Не может такого быть! – Обе девушки уставились на Джеймса так, словно это он был Нарциссой Блэк и одним из АВ.

– А я думал, что ты не удивишься, – Люпин подозрительно взглянул на Эмили. – Ты же говорила, что у тебя есть кое-какие догадки.

– Они и остались, но о Нарциссе я бы никогда не подумала, – удивление Паркер было непривычно искренним. – Как ты догадался?

– Несколько очевидных факторов, которые лежали у нас под носом. Ну знаешь, я просто сидел, мыслил, и тут меня осенило.

– Понимаю. Так и со мной было, когда я догадалась, что ты оборотень, – кивнула Эмили. Через мгновение она осеклась и затравленно взглянула на Люпина. Взгляд Люпина дернулся в сторону Лили, а Джеймс уже натягивал свою профессиональную идиотскую ухмылку, рассчитывая убедить Эванс, что все это – розыгрыш. И только одна Лили осталась совершенно невозмутимой.

Взглянув на всех троих попеременно, она вздохнула и произнесла:

– Ремус, я знаю вас всех очень давно. Еще на втором курсе я заинтересовалась, куда ты все время исчезаешь каждый месяц, потом постепенно догадалась. Мы как раз начали проходить тему оборотней, и в то единственное занятие, на котором ты присутствовал, ты выглядел так, словно тебя ножом режут.

– Почему ты ни о чем не спрашивала? – неуверенно спросил Люпин.

– Это не мое дело. Тем более, я подумала, что ты не очень обрадуешься, если поймешь, что догадаться о твоей проблеме не так уж и сложно. Ну а потом я поняла, что мародеры знают твою тайну, а значит, тебя есть кому поддержать.

– А то, – гордо выпятил грудь Поттер. – Мы ведь ради него даже анимагию освоили, где еще найдешь таких друзей, а?

– Вы анимагию освоили?! – у Лили практически в прямом смысле отвалилась челюсть, а у Паркер задергался глаз.

– Сохатый… – тихо и зловеще начал Люпин, – ты не мог бы научиться держать язык за зубами хотя бы изредка?

– Друг, прости, я забыл, что они… Черт! Я уже не помню, кто из вас что знает, с кем можно говорить, с кем нужно молчать, а с кем вовсе не разговаривать. Я так больше не могу!

– Слишком сложно для твоих мозгов, ха? – съязвила Эмили.

– Дай пять, подруга, – хмыкнула Лили, поднимая руку, и Эмили с усмешкой отбила.

– Я чувствую опасность, Ремус, – Поттер начал пятиться с притворным ужасом на лице, – если эти двое подружатся…

– Я что, так устрашающе выгляжу, Джеймс? – нехорошо начала Лили.

– Или ты имеешь что-то против меня, Поттер? – подхватила игру Паркер.

– Кстати, ты вовремя, – внезапно опомнился Джемс, возвращая лицу нормальное выражение. – Мы тут все ломаем голову – кто такая Гвендолин?

– Для начала посвяти нас, сирых и убогих, в таинства вашей анимагии, – парировала Паркер.

– Равноценный обмен… хорошо. Что вы хотите знать?

Прямой вопрос привел девушек в ступор.

– Ну… когда конкретно вы ее освоили? – наконец спросила Лили.

– На пятом курсе, – приосанился Джеймс. – Нам понадобилось около двух лет тренировок, но мы не сдавались.

– Все четверо?

– Трое, – хмыкнул Поттер, – Люпину анимагия без надобности.

– В кого вы превращаетесь?

– Олень, пес и крыса.

– Сохатый, Бродяга и Хвост? – Паркер изогнула бровь.

– Именно.

– Умно.

– А зачем вам понадобилось осваивать анимагию?

– Чтобы мы могли быть рядом с Ремом во время полнолуния и не давать совершать ему глупости.

– А каким образом проходили тренировки? – Паркер прищурилась. – У вас была какая-то рабочая схема? Вы изучали контуры заклинания? Насколько это опасно?

– Та-а-ак, на этом мы закончим, – остановил свою девушку Ремус, аккуратно обнимая ее за талию и оттаскивая от Джеймса. – И не надо на меня так смотреть! Сохатый тебе потом все расскажет, обещаю!

Эмили что-то невнятно проворчала, но решила, что этот вопрос может подождать.

– Что ж, возвращаясь к первоочередному вопросу, – начал Ремус, – сейчас нам важнее знать, кто такая Гвендолин.

– Это мать Серены, – пожала плечами Эмили, – бабка Беаты, соответственно.

– Э… и где она обитает?

– В лесу Дина, – на секунду замявшись, ответила Паркер.

– Где?!

– А с какой, собственно, стати вас так заинтересовала эта информация?

– Сегодня утром, когда Блэк и Беата упали под пол, они каким-то образом оказались у Гвендолин.

– Что?! – теперь Паркер смотрела на мародеров с вытаращенными глазами. – Как?!

– Если бы я знал! – Джеймс начал взволнованно расхаживать туда-сюда. – Об этом нам сообщил Дамблдор, и…

– А кстати, где была ты, Эмили, прошлые сутки? – перебил друга Люпин, разворачивая к себе Паркер и пытливо вглядываясь в ее глаза.

– Там же, где сейчас Беата и Блэк, – безмятежно ответила та. – Технически, я была там с Блэком, мы вернулись этим утром.

– Да что же здесь такое творится-то?! – все-таки не выдержала Лили. – Анимаги, оборотни, лес Дина… Я ничего не понимаю!

– Я тоже, – мрачно отозвалась Эмили. – Все так всегда и происходит, когда в игру вступает Беата. Никакой тактики, стратегии, логики и смысла. Чистейшая импровизация, основанная на зачесавшейся левой пятке пятнадцатилетнего горного тролля, родившегося в третью среду седьмого месяца.

– Я не желаю выступать против Нарциссы без Блэка, – вздохнул Поттер. – Это не имеет никакого смысла.

– Но освобождать его из плена Гвендолин тоже не имеет смысла. Там уже и так есть Спринклс, еще несколько ненормальных не улучшат ситуацию.

– И что ты предлагаешь – молча ждать?

– Раз Дамблдор сказал, что все нормально, значит, они, по крайней мере, живы, – успокаивающе сказал Ремус.

– Вот именно. А я могу предложить вам занятие поинтереснее, – оживилась Эмили.

– Плести интриги против Слизерина? – насмешливо хмыкнул Поттер.

– Почти. Можете помочь мне разгадывать шифры к письмам Гвендолин, – сказала Паркер. – Зря что ли мы их своровали.

Люпин только со вздохом покачал головой – невероятная тяга Эмили к коварству была ему непонятна.

– Теперь ты еще и до воровства дошла? – поддел ее он.

– Это не я, это все Блэк! – хитро улыбнулась Паркер.

– Что?

– Да какая разница! – внезапно вступила в разговор Лили и, заметив удивление в глазах присутствующих, пояснила: – Я просто люблю всяческие шифры и кое-что в них смыслю. А ты, Эмили, не боишься нам выдать чужие секреты, Беаты, например?

– Нет, – хмыкнула Эмили. – Она же не боится выдавать мои секреты и постоянно подставлять меня.

– Тогда я за, – кивнула Лили.

Джеймс только неопределенно пожал плечами, а Люпин обреченно вздохнул:

– Показывай уже свои письма, Мэл.

***

Лес Дина, полдень

Беата хмуро смотрела на отца – тот с их последней и единственной встречи ничуть не изменился. Такая же серая кожа, запавшие глаза, неестественная худоба и длинные выцветшие волосы, спутанными прядями лежащие на плечах. Блэку он напомнил Ремуса в не самые его лучшие дни. Пораскинув мозгами и сложив дважды два, Сириус начал подозревать, откуда взялся нездоровый страх Беаты перед оборотнями.

– Что тебе нужно? – бесцветно спросила Беата. Было странно видеть ее в таком настроении – ни насмешки, ни язвительности, она выглядела так, словно находилась под Конфундусом.

– Нам нужно поговорить, дочка, – хрипло ответил мужчина. Гвендолин, сидящая в соседнем кресле, только насмешливо фыркнула, выражая все свое отношение к «дочке».

– ПОГОВОРИТЬ?! – тут же взревела Спринклс, и Блэк облегченно выдохнул – значит, с Беатой все в порядке. – Ах, теперь ты захотел поговорить, трусливый пень?!

– Беата, – жестко произнесла Гвен.

– Что?

– Я разделяю твое мнение об отце, однако, истинной леди…

– В гробу я видала твой этикет, бабушка!

– Беата! – теперь уже возмутился ее отец. – Будь повежливей с Гвендолин!

Сириус чуть не расхохотался в голос – папаша явно думал, что дочка просто вспылила от неожиданно наваливших на нее событий. Откуда он мог знать, что происходящее сейчас было полностью в духе Беаты Спринклс.

– Сейчас я тебе покажу вежливость, никчемное животное! – рычала Беата, наступая на отца и сметая все на своим пути.

Изысканная резная шкатулка полетела куда-то в сторону и врезалась в сервант, разбив в дребезги винтажное стекло и все, что за ним находилось.

– Беата! Но сервиз… – Гвен испустила неожиданно искренний и горестный вздох. Впрочем, Сириус понимал ее – старинный сервиз на двенадцать персон… за такое мать выпорола бы его до крови.

– Ты УШЕЛ! Бросил нас! – бесновалась Беата. – Даже не соизволил поинтересоваться моей жизнью! Ни разу! Даже тогда, когда я самолично пришла к тебе – захлопнул дверь у меня перед носом!

– Я был не в лучшем состоянии, было полнолуние и…

– Да мне плевать! Мог хотя бы написать мне письмо! Назначить встречу! Что угодно! Не называй меня своей дочерью, жалкое ничтожное…

– Мне кажется, это была не лучшая идея, – задумчиво проговорил Блэк, пока на заднем плане Беата ломала стену стулом, пытаясь попасть по отцу.

– Вы имеете в виду, мистер Блэк, то, что я пригласила сюда ее родителя? – глаза Гвен напряженно следили за перемещением изящной фарфоровой статуэтки, которой Спринклс начала размахивать в воздухе.

– Именно. Нужно было как-то подготовить ее, что ли… Связать, например, или опоить зельем.

– Моя непредусмотрительность, мистер Блэк. Я ведь понятия не имела, что однажды она уже встречалась с Артуром. Вы явно знаете ее лучше меня, как не прискорбно это признавать. Каким образом возможно успокоить мою внучку?

– Это невероятное событие, миссис Кавендиш. Беата успокоится только тогда, когда прольется кровь. И даже не смотрите на меня! Я уже был на линии огня сегодня утром.

– Если бы речь шла о какой-либо другой девушке, я бы назвала вас трусом, мистер Блэк, – Гвендолин вздрогнула, когда Спринклс с хрустом разломала старинные напольные часы о голову Артура. – Но в нашем случае это скорее здравый смысл.

– Хоть кто-то верит в то, что он у меня есть, – пробормотал себе под нос Блэк.

Артур тем временем сдавленно стонал, схватившись за голову. Сириус прекрасно знал, что такие мелочи не способны повредить оборотню, даже если тот находится в человеческой ипостаси, но не мог не посочувствовать собрату по несчастью.

– Ну давай, Блэк, – Беата тяжело дышала после «кровопролитной битвы», – посмотри на него с состраданием, и я сломаю вон ту сосну твоей башкой.

Блэк только закатил глаза в ответ на это и покачал головой.

– Успокоилась? – насмешливо спросила Гвендолин.

– На сегодня – да, – Спринклс рухнула на чудом уцелевший стул и презрительно уставилась на отца. – Я тебя слушаю.

– Да неужели? – не удержался тот, но тут же поник под взглядом дочери. – Я хотел обсудить с тобой сложившуюся в магическом мире ситуацию…

Артур взглянул на Блэка, но тот только вопросительно приподнял брови. «Я никуда не уйду», – говорил его взгляд, и оборотень решил не спорить.

– Видишь ли, Темный Лорд…

– Я опять должна слушать про эту дохлую пиявку?!

– Беата!

– Ну ладно, ладно, – смирилась она.

– Так вот, Темному Лорду присягнули на верность пять кланов оборотней…

– Включая тебя?

– Это неважно.

– Мне повторить вопрос, или ты ответишь добровольно?

– Да, включая меня, – вздохнул Артур.

Беата только презрительно сплюнула.

– И что с того? Мне не передалось твое проклятие, – хмуро ответила она. – Я не обязана присягать ему на верность вслед за тобой.

– Природные маги желают оказать поддержку Лорду, и Лорд сулит избавление от проклятия тем избранным, кто будет преданно служить ему. Даже тем, чье проклятие находится в… «спящей» форме.

Спринклс вскинула голову, пристально уставившись на отца.

– И ты… действительно веришь, что этот эгоцентричный самодовольный мизантроп говорит правду?

– Он уже сделал это единожды, – мягко проговорил отец. – Он помог мне.

– Избавил тебя от проклятия оборотня?!

– Не совсем… но теперь я не завишу от этого! Теперь я могу обращаться по собственному желанию и сохраняю разум!

– Это не одно и то же! – Беата в ярости вскочила с места. – Ты просто повелся на его сладкие речи о свободе, справедливости и могуществе, проглотил его подачку, а теперь веришь ему! Не бывать этому!

Спринклс выбежала из дома, вынеся дверь небрежным взмахом руки, и в буквальном смысле растворилась в воздухе. Блэк недоуменно смотрел на то место, откуда она только что исчезла, и в его голову начали закрадываться нехорошие подозрения.

Он один в доме Гвендолин Кавендиш, которую не далее как этой ночью обокрала ведьма, выглядящая точно так же, как и Блэк… Гвендолин сухо кашлянула, привлекая внимание Сириуса к себе, и ее взгляд не сулил гриффиндорцу ничего хорошего.

***

Возле Хогвартса, многострадальный дуб

– И вот ты представляешь! – Спринклс расхаживала туда-сюда перед ошарашенными слушателями. – Этот недорощенный упырь говорит мне: «Ты будешь свободна! Весь мир будет перед тобой…»

– Я что-то сильно сомневаюсь, что он так сказал, – с сомнением произнесла Эмили, знаком останавливая Лили и Джеймса. – Пусть лучше выговорится, – шепотом сказала она, – иначе никакой информации вы от нее не добьетесь.

– Ну пусть не так! Но суть-то была именно в этом – освобождение от проклятия оборотня и… Ремус, ты чего так дергаешься?

– Я? Да я…

– Он тоже боится оборотней, как и ты, – отмахнулась от Люпина Паркер, оставив того сидеть с возмущенно раскрытым ртом. – Но ты-то ведь не имеешь к этому никакого отношения!

– В моей крови, между прочим, тоже есть ген оборотня – достался в подарок от любимого папаши. А мы, природные колдуны, называем это спящим проклятием оборотня!

– Твой отец был оборотнем? – слабо спросила Эмили. – Почему я узнаю об этом только сейчас?

– Потому что!

– Ага, ясно. А что значит «спящее проклятие»?

– Это значит, что оно может проявиться при определенных условиях, Паркер! Когда ты успела отупеть?

– Но это же невозможно! Если ген оборотня не проявился при рождении…

– Но я-то природный маг! Я обязана иметь звериную ипостась, право на которую я получаю в свое совершеннолетие!

– То есть, ты можешь стать оборотнем в свое совершеннолетие?

– Совершенно необязательно, – назидательно произнесла Беата так, словно читала лекцию. – Дело в том, что проявится оно или нет – я все равно не обрету всей своей магической силы, потому что, выражаясь языком волшебников, я проклята. На самом деле, там все завязано на какой-то мутной генетике и кривых хромосомах.

– Ага… а это важно?

Беата повернулась к Эмили с выражением лица «Ты что – совсем тупая?» и, вздохнув, начала медленно объяснять:

– Ну представь… предположим, ты волшебник-правша, но тут ты внезапно ломаешь себе правую руку и это – навсегда. При этом, левой рукой пользоваться так, как правой, ты не сможешь никогда. Так вот, у меня правая рука, выражаясь фигурально, сломана с рождения, а….

– И не только рука, и не только фигурально, – фыркнула Эмили. – Короче говоря, ты не можешь управлять своей магической силой в полной мере?

– Практически так, – пожала плечами Беата и беспечно продолжила: – Вдобавок к этому, если я не «обрету единство с природой», то есть, не получу возможность обращаться, то после совершеннолетия я начну неизбежно терять магическую силу и когда-нибудь – она кончится совсем.

Джеймс и Лили ошеломленно замолчали, прекратив перешептывания, забыв про Блэка, Волдеморта и АВ, Эмили начала машинально пережевывать свою губу, Ремус нахмурился. Тишину изредка прерывал отвратительный хлюпающий звук, с которым Спринклс всасывала мякоть из стеблей растущего неподалеку растения.

– А это не лечится? – наконец спросила Лили.

– Что значит «не лечится»? Я, по-твоему, похожа на больную?

Лили очень хотела ответить «Да!», но заметив предостерегающий взгляд Паркер, вовремя прикусила язык.

– Эванс просто интересуется, нет ли решения этой проблемы? – перевела она вопрос Лили на понятный для Спринклс язык.

– Судя по словам этого ирода – есть! Типа Лорд дарует всем силу и избавление.

– Всем? – скептически спросил Ремус.

– Избранным, – пожала плечами Беата, которая всегда и везде автоматически вносила себя в список тех самых «Избранных».

– И ты хочешь присягнуть, э… ему? – Джеймс был очень сильно не уверен в том, что стоит озвучивать этот вопрос.

Беата скосила на него глаза и тоном «объясняю специально для Гриффиндора» ответила:

– Поттер, ты… как-бы это помягче выразиться… действительно считаешь, что я буду присягать этой эгоцентричной вобле?! Я сама себя хозяйка! – Беата гордо ткнула себя пальцем в грудь.

– Тогда что ты собираешься делать, хозяйка? – хмыкнула Паркер.

– Отыщу урода, наваляю ему, а потом заставлю меня расколдовать.

– И вот тут я начинаю верить, что мы выиграем эту войну, – усмехнулся Ремус.

– Нет, Лунатик, – качнул головой Джеймс, – войны не будет. Лорд прибежит к Дамблдору, умоляя о помощи и защите.

– Я б на месте Дамблдора не вставал на пути у Спринклс, – в тон ему ответил Ремус.

– Издеваетесь, да? – Беата вздохнула. – Кстати, что вы там хотели спросить?

Все четверо нахмурились, с трудом вспоминая, о чем шла речь.

Наконец, до Лили дошло:

– Где Блэк?! – девушка вскочила, взволнованно глядя на Спринклс.

– Блэк? Почему я должна знать, где… – Беата удивленно уставилась на Эванс. – Твою ж мать!

***

Неопределенное местоположение, полночь

Не далее как утром Нарцисса получила письмо от матери. Надо сказать, она ожидала, что конверт окажется вымазанным в яде или попробует откусить ей руку, но матери удалось удивить ее. Друэлла выказала одобрение действиями дочери, хоть и усомнилась в методах ее воздействия на жениха.

«У истинной леди должна быть гордость, моя дорогая! И ты показала, на что способны женщины, в чьих жилах течет кровь Блэков. Я не могу одобрить тот способ, что ты выбрала… однако, Люциус, полагаю, усвоил урок».

Нарцисса лишь хмыкнула – Малфой обходил ее стороной вот уже с неделю, надменно отворачиваясь и поджимая губы всякий раз, как они сталкивались в коридоре или на занятиях. Ему нечего было ей противопоставить, но и сделать вид, что ничего не произошло, он не мог – публичное унижение было слишком сильным. Впрочем, Блэк это было только на руку – она пыталась раскопать тайну Малфоя, а излишнее внимание с его стороны испортило бы все дело.

Кто знает все об учениках Хогвартса? Об их тайнах, пристрастиях, приключениях? Об их прошлом и настоящем? Только один человек в школе обладал ответами на все эти вопросы – Альбус Дамблдор. Посему Нарцисса решила, что начнет поиски с кабинета директора – уж если там не обнаружится нужной информации, то нигде более она ее не найдет.

Убийственная затея – так сказали бы многие, и были бы правы, но у Блэк были свои преимущества. Например, когда ты являешься одной из АВ, тебе ежедневно присылают письма с информацией о том, где и какой преподаватель будет предположительно находиться следующей ночью. Или тебе рассказывают об обнаруженных тайных ходах, или о самых черных секретах обитателей замка. Ученики Хогвартса благоволили АВ, особенно те, кто имел счеты к мародерам, и информация, которой располагала Нарцисса, могла пустить ко дну полшколы.

Пару дней назад АВ пришло письмо о том, что профессор МакГонагалл возможно будет отсутствовать в своей спальне после полуночи – свидание с Дамблдором было тому причиной. А Нарцисса знала, что подобные еженедельные посиделки директора и декана Гриффиндора, как правило, затягиваются до утра. И, что самое смешное, их ни в чем нельзя было уличить – это были просто длительные полуночные разговоры о самом разном. Было даже немного завидно – не у каждого есть такой человек, с которым можно просто разговаривать всю ночь.