Текст книги "A and B, или Как приручить Мародеров (СИ)"

Автор книги: Merenili

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 57 страниц)

– Эй, слышишь меня? – закричал он ей. Вокруг творился такой гам, что никто и не обратил на них внимания.

Пуффендуйка вздрогнула, кое-как фокусируя взгляд на Люпине.

– Сейчас я собью с ног того Пожирателя, что стоит у входа, поняла? А ты выбежишь из здания вслед за своими. Там лестница! Спустишься вместе с остальными. Поняла?! – Ремус тряхнул девчонку за плечи и та, словно в трансе, медленно кивнула.

– Сектумсемпра! – раздалось откуда-то сбоку, и тот самый Пожиратель, что стоял у входа, упал на пол, рассеченный от подбородка до паха страшной рваной раной. Казалось, его вспороли одним страшным неумолимым движением. Мужчина начал падать на пол, и Люпин едва сдержал тошноту, когда внутренности ублюдка начали вываливаться на пол сквозь разорванную мантию.

– Беги! – крикнул Ремус, толкнул девчонку и обернулся.

Беата Спринклс, плохо отличающая своих от чужих, уставилась на Ремуса безумным, пробирающим до дрожи взглядом.

Она вся была в крови – в своей и чужой, ее косуха, опаленная и порванная в нескольких местах, открывала руки слизеринки, покрытые кровоточащими царапинами, на лице виднелся след от Ожогового заклинания. Но Беата не чувствовала ни боли, ни усталости. Она осклабилась и, коротко кивнув Ремусу в знак узнавания, отвернулась.

– Уведите отсюда Ремуса Люпина, – раздался откуда-то странно знакомый хрипловатый голос. – Он оборотень!

– Оборотень! – раздавалось со всех сторон. – Здесь оборотень!

Произнесенные слова уничтожили последние барьеры между разумом и страхом в людских головах. Ученики начали палить во все стороны, не разбираясь, кому достаются их заклятия. Какой-то парень ринулся к Ремусу, и Люпин видел только приближающиеся к нему безумные глаза, одержимые непонятной злобой. Кто-то, кажется Джеймс, возник рядом и закрыл Люпина собой, словно скала, вскидывая палочку. Поттер зарычал похлеще любого оборотня.

– Притронешься к моему другу, и я тебе горло вырву, сука, понял?! – слизеринец – Ремус наконец узнал его – отшатнулся, отступая за спины друзей, и на его месте тут же возник человек, закутанный в черный плащ.

Сириус, Джеймс и Питер одновременно послали в человека оглушающие заклятья с разных концов зала, и тот мешком повалился на пол. Джеймс нагнулся, пропуская над собой заклинание, и то с ужасающим свистом врезалось в стену, обвалив часть потолка прямо на пытающихся выбрать из зала людей.

Доркас Медоуз, опасно балансируя на подоконнике, отбивалась сразу от троих и довольно успешно. Но кто-то отправил заклинание ей прямо в спину, и она, покачнувшись, безмолвно рухнула вниз. Все в зале замерли, наблюдая это жуткое, такое невероятно медленное и плавное падение…

И тут, откуда-то с верхнего этажа раздался отчаянный женский крик.

– Лили! – одновременно выдохнули Джеймс и Северус, приходя в себя, и бросились вперед, раскидывая от себя людей, как пушинки.

Ремус наконец узнал этот голос – это Северус Снейп не преминул воспользоваться ситуацией и выдать оборотня жаждущей крови толпе. Хороший и продуманный ход – одно дело присутствие Пожирателей, обычных в общем-то волшебников, другое дело – оборотень, неконтролируемое жуткое чудище. Эти слова послужили меткой искрой, брошенной в стог сухой соломы, и страх людей разгорелся еще ярче. Ремус подумал, что не особенно удивится, если под конец сражения окажется, что большая часть учеников пострадала от рук своих же обезумевших сокурсников.

– Лунатик, в порядке?! – обзор Ремусу закрыло лицо Блэка. Глаза друга казались такими неправдоподобно огромными, что Ремус всхлипнул от смеха.

– Не время для истерик, Лунатик! – Сириус рывком поднял Люпина с ног, вручил ему в руки выпавшую волшебную палочку и скрылся где-то в толпе, таща за собой израненную Марлин.

***

Скольких ранила Беата, Паркер не знала. Но обезумевшая слизеринка, размахивающая палочкой, как мечом, ревела и рычала, не упуская не единого шанса вскипятить мозги зазевавшемуся Пожирателю. Эмили приходилось труднее. Она не была воином, не умела драться, и вся эта ситуация страшно пугала ее. Чудом увернувшись от летящего в нее проклятья, она нырнула под поваленную колонну, и пол, в том месте, где она стояла секунду назад, оглушительно взорвался, утянув в дыру рядом стоящих учеников. Ужасно болели руки и голова, пальцы от напряжения немели, и Эмили на секунду почувствовала приступ ужаса – а вдруг руки парализует, и что она тогда будет делать?!

Краем глаза Паркер заметила, как Снейп и Джеймс бегут куда-то прочь. Под разорванной рубашкой Северуса виднелось что-то черное, жуткое. Он пробежал совсем близко, и на миг перед глазами Эмили возник кусочек черного черепа, выглядывающий из-под одежды. Паркер замерла. Этот насмешливо скалящийся череп, черный как сама тьма, навеки отпечатался в ее памяти.

– Эмили, поднимайся! – ее сокурсник Эдгар Боунс, схватив девушку за предплечье, оттолкнул Эмили к стене и взмахнул палочкой, повесив между ними и Пожирателем щит. Щит опасно прогнулся, но выдержал.

***

Лили закричала снова – ее настигла сумасшедшая, выворачивающая кости боль.

Перед тем как началось нападение, она сказала Джеймсу, что сходит на третий этаж, поговорить с одной добродушной целительницей по поводу практики для Питера. Наверху почти не было учеников, никто еще не успел добраться до третьего зала – только несколько шармбатонцев и профессор Стебль. Взрыв, последовавший парой минут позже, оглушил Лили, и она осталась с Пожирателями практически один на один. Помона Стебль лежала без сознания где-то в углу, ударившись головой о стену. Пятерка учеников была до жути напугана, а единственный путем к спасению была лестница, сейчас заблокированная Пожирателями. Лили решила биться до конца, чего бы это ей не стоило, но уже через минуту, отвлеченная диким криком раненной девушки, сама пропустила летящее в нее заклинание.

– Круцио! – снова выкрикнул человек в черной маске, нависая над ней, и засмеялся лающим смехом. – Что, нравится, грязнокро…

Договорить он не успел. Его омерзительный смех превратился в не менее отвратительный булькающий хрип, палочка выпала из рук, и Пожиратель начал заваливаться вперед, прямо на Лили. Кровь пульсирующими толчками выплескивалась из его рта, и Лили с ужасом почувствовала, как пара капель упала на нее. Отчего-то ощущение на коже крови своего почти мертвого врага было даже ужаснее самой пытки. Она попыталась отползти, но измученное тело не слушалось, будто парализованное. Внезапно кто-то резко дернул ее на себя, и Эванс отчаянно забилась, кусаясь и отмахиваясь всеми конечностями. Жуткий страх придал ей сил.

– Это я, Эванс! Я! – раздался над ухом голос Сириус Блэка. – Да бл… – Блэк согнулся, получив острым локтем в живот.

– Лили, Лили! – Джеймс, возникший из-за плеча Пожирателя, рванулся к девушке, и Лили почувствовала такое облегчение, что на секунду даже забыла про ужас, на мгновение затопивший ее сознание. Она не знала, что радовало ее больше – то, что она спасена, или то, что Джеймс жив.

Поттер прыжком преодолел расстояние между ним и Эванс, уже почти коснулся ее руки, но не успел. Что-то упало сверху, проломив крышу, и мир снова взорвался.

– Лили-и-и!..

Но девушка не слышала голоса Поттера, она почувствовала, как летит, увидела пролетающую мимо нее огромную балку, ударилась о стену и отключилась.

***

Ученики, дрожащие, окровавленные, не понимающие, что происходит, сидели на развалинах здания и с ужасом смотрели на руины, из которых подоспевшие мракоборцы мало-помалу выносили пострадавших. МакГонагалл проводила перекличку. Она выглядела так, словно вернулась из самого ада. Кто-то рассек ей лицо, чудом не задев глаз, но профессор не обращала на это ни малейшего внимания.

С подрагивающими руками и губами она ходила между студентами, вычеркивая из списка всех, кто остался жив и находился в условной безопасности на данный момент. Ее голос, выкрикивающий имена, был как и всегда уверенным и жестким, но в глазах застыл кошмар пережитого и тяжелая кипящая ненависть.

– Лили Эванс! – крикнула она, оглядываясь в поисках девушки с такой уверенностью, будто не могла представить того, что бы Эванс не выжила. – Лили Эванс! – громче повторила МакГонагалл, голос ее дрогнул. – Ли… – она замерла.

Джеймс Поттер, яростно отбиваясь от Питера и мракоборцев, рвался к разрушенному зданию. В глазах его стояли слезы.

***

– Эдгар, – хрипло произнесла Эмили, приподнимаясь на локтях. Горло пересохло. – Эдгар! – зашипела она, начав изо всех сил трясти парня за плечи, будто он был ее единственным шансом на спасение.

Они дрались плечом к плечу до того момента, пока что-то огромное не свалилось сверху, утянув добрую тройку Пожирателей вслед за собой. Боунс был незыблем, словно всю жизнь только и делал, что учился воевать. Но под конец, когда Эмили обернулась и случайно встретилась с ним глазами, она не смогла сдержать вздоха. На Эдгаре не было живого места, и дрался он лишь за счет чистой силы духа. Странное, невозможно благодарное восхищение затопило Эмили до самых кончиков пальцев, но для восхваления времени не было.

Теперь же парень лежал в отключке, и ноги его придавливала тяжелая балка, упавшая, видимо, с самого верха в тот момент, когда здание, словно бы разрезанное на две части, начало разваливаться в разные стороны. Вместе с Эдгаром Эмили утратила веру в себя, хоть и понимала, насколько это жалко и малодушно.

Рычание, раздавшееся сбоку, пробрало Паркер до костей.

Мягко переступая израненными лапами, на нее смотрело одно из самых отвратительных созданий на свете. Чрезмерно длинные когтистые лапы, удлиненный череп, желтые огромные клыки, всколоченная грязно-серая шерсть, немигающие глаза с огромными зрачками… Чудище будто сошло с той самой небезызвестной гравюры из книги по ЗОТИ. Без сомнения, оборотень.

Эмили с широко раскрытыми глазами смотрела в неестественно желтые, звериные глаза Ремуса Люпина. Отчего-то она точно знала, что это именно он, а не какой-то другой вервульф.

– Ремус, – облегченно выдохнула она и улыбнулась как распоследняя дура. – Они все-таки тебя достали, да?

Оборотень перепрыгнул через балку, клацнул челюстями прямо перед носом Эмили и тут же отшатнулся. В глазах его промелькнуло узнавание, и он с ужасом развернулся и помчался прочь из здания.

Паркер только через минуту поняла, насколько близка она была к тому, чтобы присоединиться к своим сокурсникам на том свете.

Эдгар рядом тихо застонал, разлепляя глаза и щурясь от непривычно яркого света, бьющего из развалов в стене, и когтевранка облегченно вздохнула. Она опустила веки и откинулась назад, желая хотя бы кратковременного отдыха.

***

– Эванс, твою ж мать! Эванс! – Сириус был готов бить девушку головой об пол и готов был биться об него сам, только бы Лили очнулась. – Эванс, если ты сдохнешь, у твоего очкарика никого не останется, понимаешь?!

Но Лили безмолвствовала, ее сильно приложило головой о стену, да и тот Пожиратель… Сириус зарычал. Неизвестно, что еще эта сволочь собиралась сделать. Но теперь он сдох, что, по мнению Блэка, было чересчур милосердно со стороны Джеймса.

Сириус вздохнул и кое-как поднялся. Голова тут же закружилась, но времени на бабские стенания у него не было. Тряхнув головой и помассировав виски, Сириус глубоко вздохнул и взвалил такую внезапно тяжелую Эванс себе на плечи.

Шум, раздавшийся откуда-то сбоку, заставил Сириуса прижаться к стене, но распознав голос, он облегченно выдохнул и чуть ли не засмеялся в голос.

«Жива», – против воли проскользнуло у него в голове.

– Твою мать, ты, тупой сукин сын! Какого хрена, меня должно волновать, что ты мракоборец?!

– Мисс…

– Ты слышишь, бубен?! У меня там друзья! У меня там мужик, в конце концов! Он из аристократической семейки, белоручка та еще, ни хрена сам не может сделать! Да дай же мне пройти!

Сириус только закатил глаза – Беата была в своем репертуаре. Надо думать, что даже если бы у нее отобрали палочку, она не остановилась и продолжила драться голыми руками.

Сириус выполз наконец на яркий свет и чуть не сдох. Солнце было таким ослепляюще живым, словно он не видел его уже столетие. Или думал, что больше не увидит. Запнувшись о какой-то обломок, Сириус пошатнулся, почувствовал, что падает и изо всех сил вцепился ногами в землю.

«Если уроню Эванс, Сохатый воткнет мне в задницу свои рога», – промелькнула в его голове дурацкая мысль. Но Эванс он все-таки уронил.

– Лили! – раздался истошный крик, и впереди мелькнул размытый силуэт бегущего человека.

Сириус попытался подняться, но в следующую секунду откуда-то справа в него врезалось нечто, знакомо пахнущее сигаретами и выделанной кожей.

«Все равно, что обниматься с самим собой», – хотел сказать он, но только взвыл, когда Спринклс крепко обняла его, сдавив сломанные ребра.

– Если сдохнешь, Блэк, я сдохну вслед за тобой, и тебе придется торчать в моей компании вечность, – кто-то жарко прошептал ему на ухо, и Сириус, не выдержав, нашел горячие губы. Привкус гари и крови неожиданно оказался непередаваемо сладким.

***

Когда из здания показался побитый Блэк с человеком на плечах, Джеймс видел только одно – огненно-рыжую копну волос, переливающуюся на солнце. Он стоял и смотрел на это полыхающее пламя, думая, что боги, вероятно, подарили ему второй день рождения сегодня. Потому как умереть один раз он уже успел.

Джеймсу показалось, что вот уже целую вечность он смотрит на эти родные и бесконечно любимые волосы. Он вздрогнул, приходя в себя, и рванул вперед, оттолкнув бегущего Северуса с дороги, опомнившегося раньше. Слизеринец упал, ударился о камень и тяжело повредил ногу, провожая Поттера ненавидящим взглядом.

Лили, которую этот криворукий кретин Блэк уронил на землю, неожиданно шевельнулась и попыталась поднять голову. Завидев это, Джеймс припустил сильнее. Он плохо различал мир вокруг себя, его очки разбились и потерялись где-то в пылу схватки, но его солнце, его личное солнце он ни с кем не смог бы перепутать.

Лили, озираясь по сторонам и отмахиваясь от подбежавших колдомедиков, жадно искала глазами в толпе всколоченную черную макушку. Черноволосую комету, несущуюся на нее с противоположной стороны, она заметила не сразу.

– Лили! – до хрипа кричала комета и бежала вперед. – Лили!

На секунду ей стало страшно от того, что случится, если Поттер врежется в нее, но тот затормозил так резко, что последние несколько метров проехал на коленях. Эванс протянула к нему руки, чувствуя, как к горлу подступают слезы, попыталась подняться, но только рухнула в объятья Джеймса.

– Лили, Лили, Лили, – исступленно повторял он и целовал ее лицо.

Лили жмурилась, чувствуя, как по лицу градом стекают слезы, и счастливо улыбалась, беспорядочно гладя Джеймса по спине.

– Джеймс, – прошептала она и уткнулась Поттеру в плечо. – Господи, Джеймс, как я испугалась за тебя…

Они застыли в неудобной позе, не желая отрываться друг от друга, и мракоборцы не решились их разнимать. МакГонагалл, стоящая в стороне, улыбалась дрожащими губами и сердито смахивала с глаз выступившие слезы.

– Точно, – раздалось рядом ворчание Блэка. – А друг пусть сдохнет. Кому он вообще нужен?

– Ты здоровый кобель, – вскинул голову Джеймс, находя очертания лица Сириуса. – Я ж не мамочка – за тобой бегать, – и снова уткнулся в волосы Лили, пахнущее солнцем и теплом.

В голосе обоих слышалась тщательно скрываемая радость. Одно дело Лили, ее можно было обнимать и шептать ей на ухо всякие счастливые глупости. Другое дело Блэк. Как бы отчаянно не волновались они друг за друга, оба знали, что никогда не покажут этого.

Над ухом Поттера ожесточенно выругалась Беата. Она смотрела куда-то поверх Лили и Джеймса, и взгляд ее полнился ужасом. Эванс повернула голову вслед за Беатой и испуганно охнула.

– Что там, Лили? Что? – Джеймс щурился, но видел только неясные пятна вдалеке.

Вой, раздавшийся с улицы, подтвердил худшие предположения Джеймса.

Оборотень.

В своей боевой форме.

Посреди бела дня.

Десятки заклинаний тут же врезались в тело зверя. Палили все – и перенервничавшие ученики, и сосредоточенные мракоборцы, и даже преподаватели. Зверь взвыл еще раз, но как-то пронзительно и тоскливо, и тяжело рухнул в дорожную пыль. А взволнованные люди продолжали посылать заклинания в оборотня, ничего не видя и не понимая от ужаса.

«Ремус», – одними губами произнесла Лили, с ужасом взглянув на Джеймса и кивнула.

Поттер с Блэком переглянулись и, не сговариваясь, бросились к тому месту, где упал серый волк.

Беата Спринклс на секунду нахмурилась и вздрогнула от пришедшего в ее голову осознания.

– Это же… – начала она, неверяще взглянув на Лили. Та только с сочувствием кивнула.

***

Профессор МакГонагалл была в ярости. Все произошедшие события буквально меркли перед тем, что Альбус Дамблдор, этот старый хр… хитрый манипулятор, посмел скрыть от нее болезнь ее собственного студента – Ремуса Люпина! И умудрился скрывать ее долгих шесть с половиной лет.

Джеймс Поттер и Сириус Блэк, ринувшиеся на помощь другу, были тут же повязаны мракоборцами за подозрение в «содействии». Оба вырывались, кричали, размахивали палочками и требовали Дамблдора сию же секунду. Но директор был по горло занят укреплением обороны Хогвартса и защитой оставшихся в замке учеников. Поэтому профессор МакГонагалл выступила в качестве переговоров между своими студентами и мракоборцами, и открывшаяся правда совершенно не пришлась ей по вкусу.

С сотрудниками министерства они сошлись на том, что Ремус Люпин будет незамедлительно доставлен в Больничное Крыло Хогвартса. Выбор был не так уж и велик – либо в замок, либо в больницу Святого Мунго. Но больница была переполнена – нападения Пожирателей Смерти вспыхивали словно пожар по всему Лондону. Громили всё – и маггловские, и магические кварталы, и коек в Мунго на всех не хватало.

– Но там же дети! – возмущалась высохшая, худая колдунья, чье лицо было обильно испещрено морщинами. Она сердито заматывала бинтом руку какого-то когтевранца. – Как вы можете отправить оборотня в Хогвартс?!

Все близстоящие ученики напряженно вслушивались в беседу, пытаясь понять, кого имеет в виду ведунья. Многие слышали тот крик Снейпа об оборотне, а теперь и воочию убедились в его существовании, но мало кто запомнил имя, да и те путались и сомневались.

МакГонагалл в ответ лишь поджала губы, собираясь в который раз разразиться гневной тирадой в защиту Ремуса, но ее опередил низкий басовитый голос.

– Мистер Л… Этот ученик провел в Хогвартсе шесть с половиной лет, – размеренно произнес молодой мракоборец Кингсли Шелбот и строго посмотрел на подслушивающих студентов. – Его присутствие в Мунго может вызвать панику как у больных, так и у самого студента из-за резкой перемены обстановки. А учитывая, что полнолуние наступит завтра ночью… Я полагаю, мисс Гримлс, в родной школе ему будет гораздо легче. Если за все эти годы по его вине не пострадало ни одного студента, мы можем довериться этому ученику и профессору Дамблдору.

Джеймс и Сириус только мрачно переглянулись, вспоминая, что один пострадавший все же был. И была бы воля Блэка, он бы отправил Снейпа в пасть к оборотню, не задумываясь.

– Дальнейшее разбирательство мы проведем… – продолжил Шелбот, но его прервал громогласный голос, словно молот опустившийся на всех собравшихся.

Голос лился сверху, оттуда, где закрывая собой солнце, зловеще скалясь в зеленых клубах дыма, висела черная метка. Ученики зашептались, жмясь друг к другу и сжимая в руках волшебные палочки. Страх уступил место усталости и запоздалой злобе, и каждый сейчас был готов разорвать на части любого Пожирателя, чего бы это ему не стоило.

– Война началась, – молвил голос с неба. – Те, кто осквернил чистую кровь, будут наказаны. Те, кто посмел посягнуть на таинства, доступные лишь истинным чистокровным волшебникам, будут истреблены. Те, кто сохранил свою честь и приверженность правой стороне, будут вознаграждены. Сейчас вы можете сделать выбор – со мной вы или против меня. Пощады не будет. Милосердия не будет. Жалости не будет. – Слова падали с неба, словно полновесные камни, впечатываясь в сознание слушателей с каждым новым предложением.

– Я Лорд Волан-де-Морт! – громко произнес голос. – И я даю вам сутки на размышление. По истечение этого времени обратного пути не будет. Если вы желаете выбрать жалкую смерть среди ничтожеств, подобных вам, забывших свои корни и свою кровь – это ваше право. Но если вы желаете оказаться на стороне правого, на стороне победителя, я буду ждать вас!

– Интересно, – вдруг нехорошо протянул Сириус, – где был Люциус все это время? Я не видел ублюдка на протяжении всей схватки, но в школьном автобусе он был.

– Надеюсь, его сожрали, – ответил Джеймс, одной рукой обнимая закутанную в плед Лили.

– А где Паркер? – вдруг спросила Эванс. – Она ведь тоже… магглорожденная.

– Там, – невнятно махнула рукой Спринклс.

Слизеринка выглядела ужасно, но еще ужаснее выглядели колдомедики, которые пытались ее перевязать. Беата сообщила им в весьма нелестных выражениях, что шрамы украшают воина, и она отказывается сидеть в стороне с градусом в глотке. Поэтому последующие полчаса Сириус держал Беату в охапке, пока целители приводили ее в более-менее адекватный вид. Спринклс вырывалась и материлась, обещая обречь Блэка на нескончаемые муки, на что тот резонно ответил, что он уже и так общается со Спринклс, и что может быть еще хуже?

Под конец выяснилось, что Беата, видите ли, боится боли, а потому предпочитает ходить с открытыми ранами хоть до второго пришествия, лишь бы никто не прикасался к ним со своими «мерзкими жгучими лекарствами».

– Она жива? – осторожно спросила Лили, пытаясь разглядеть Эмили вдалеке.

– А ты думаешь, что если бы она подохла, я сейчас сидела бы здесь такая спокойная и благожелательная? – подняв бровь, спросила Спринклс.

– Мы отправляемся в Хогвартс, – к друзьям подошел измотанный Питер, вытирая со лба кровь по полам с гарью. Он помогал колдомедикам ухаживать за больными, отчего выглядел не лучше самих раненных. – В Мунго отправили всех самых безнадежных, а для остальных Хогвартс на данный момент представляется министерству наиболее защищенным местом. Лондон, очевидно, проверку не прошел.

– Тот факт, что половина Слизерина причастна к произошедшему и мы будем вариться в закрытой школе вместе с ними, никого не интересует? – усмехнулся Сириус.

– Блэк, – Питер поморщился. – Умерь свой пыл. Среди них есть подонки, это правда. Но только что я лечил слизеринку-пятикурсницу. Ей оторвало руку и ребро проткнуло легкое. Не знаю, сколько времени понадобится ей для того, чтобы прийти в себя, но она не сказала ни слова даже, когда я прижигал ей рану. Девчонка совершенно ничего не понимает, будет чудом, если она не тронется умом.

– Пятикурсники и семикурсники! – раздался за их спинами голос МакГонагалл. – Становитесь в очередь и без глупостей! Каждый факультет садится в свой автобус!

Джеймс без слов поднял Лили на руки под ее протестующие вопли и, ухмыляясь, пошел к автобусу, ориентируясь на голос МакГонагалл. Его качало из стороны в сторону, и он умудрился перепутать Фрэнка Лонгботтома, ведущего под руку Алису, с профессором Слагхорном. Но Блэк был уверен, что даже лишившись зрения полностью, Сохатый доставит Лили в целости и сохранности. Блэк насмешливо взглянул на Беату и тут же был встречен ехидным вопросом:

– Тебя тоже взять на ручки, Блэк?

– Давай, – легко согласился Сириус и протянул к Спринклс руки с молящим выражением лица.

Беата шарахнулась от него как от чумного, и только рассерженно фыркнула, когда Блэк в голос расхохотался и направился к собственному автобусу. Ему отчаянно хотелось забрать Беату с собой, но он бы скорее согласился нюхать носки Сохатого, чем сознался в этом.

***

Больничное крыло, на следующий день

– Как Ремус? – просто спросила Беата, присаживаясь на кровать рядом с Паркер. Она опасливо покосилась на оборотня, но тот лежал бездвижно, и Спринклс решила, что ради подруги потерпит пару минут.

Эмили вытащили из-под обломков вместе с Эдгаром, который сейчас лежал на соседней кровати, крепко сжав зубы в ожидании, когда же наконец срастутся кости на ногах.

– Дышит, – бесцветно ответила Эмили.

– Ты не могла ему помочь. Все как с ума посходили, когда увидели его в… в его другой форме, – Беата опасливо покосилась на Эдгара.

– Он не слышит ничего, – сказала Эмили. – Эдгар, я имею в виду. Ему очень больно.

– Ясное дело.

– Ненавижу.

– Студентов? Себя? Меня?

– Всех.

– А, ну тогда все в порядке, – Спринклс попыталась пошутить, но лицо Паркер даже не дрогнуло. – Слушай, твой парень будет жить. Его держат под огромным количеством успокаивающих, возможно, он даже не будет сильно дергаться в полнолуние, – голос Спринклс дрогнул, но она справилась с подступившей слабостью. – Кроме того, практически никто не подозревает его напрямую. А слухи рассосутся сами собой, как и всегда.

Паркер продолжала молчать.

– Да в чем дело?

– Северус, – внезапно прошипела она, оборачиваясь к Беате. – У него на плече метка. Именно он пытался устроить панику, сказав об оборотне, больше некому! И эта… этот…

Беата вздохнула. Когда Северус спустился в Больничное Крыло вчера вечером и предложил свою помощь, Паркер буквально вцепилась в него когтями. Усилиями Блэка (который сам не верил, что спасает Нюниуса) и Беаты им удалось оттащить когтевранку от Снейпа. Но последующая за этим тирада Эмили, обличившая Северуса по всем статьям, закрыла ему двери в Больничное крыло как минимум на ближайшую неделю. Теперь он был один из тех кошмарных тварей, что пытали и мучали детей и магглов, и никто не желал с ним разговаривать. Истерика Лили Эванс, когда та услышала шум и подошла узнать, в чем дело, была едва ли не сильнее, чем у Паркер.

– Почему их всех просто не могут выгнать из школы? – тихо спросила Эмили в пустоту. – Всех этих клейменных слизеринцев?

– Потому что их родители – очень важные шишки, и если Дамблдор посмеет отказать их детям в приюте, министерству придется что-то делать. Они прикроют школу или, того хуже, сменят директора на какого-нибудь сторонника Лорда, – Беата поморщилась. – Слишком большой риск. Тем более, что у него нет доказательств – метка меткой, но никто из них формально не принимал участия в этой бойне, а сдергивать с них одежду, чтобы проверить наличие клейма, мы формально не имеем права.

– Долбанная политика.

– Не то слово.

– Скольких мы потеряли?

Беата замолчала, что-то прикидывая в уме.

– Нас было около ста пятидесяти, – наконец ответила она. – Вернулось сто пять. Плюс еще потери шармбатонцев и дурмстрангцев. Хотя последние непонятно на чьей стороне.

Эмили вздрогнула, оборачиваясь. Число было жутким. Один-два… но сорок пять человек?!

– Человек пятнадцать лежит в Мунго, остальные в… в земле, – Спринклс развела руками. – Мне тоже хреново ото всего этого, Паркер. Но, если тебе станет легче, Слизерин лишился пятерых.

– Твоими стараниями? – усмехнулась Эмили.

– Хотелось бы верить. Я зацепила одного ублюдка в маске Ожоговым заклинанием, – Спринклс довольно оскалилась. – И знаешь, что? Малфой вчера заходил в Больничное крыло за противоожоговой мазью.

– И мадам Помфри дала ее ему?

– Она ударила его по лицу. Никто от нее такого не ожидал. Потом она правда расплакалась, испугалась сама себя… Но Малфой исключен из школы. Говорят, Абраксас открыто выступил в министерстве с заявлением, что вся его семья на стороне Лорда и прочая-прочая. Против таких аргументов не попрешь.

Паркер снова промолчала.

– Если ты хотела отомстить ему и прикончить его под шумок в стенах школы, ничего не выйдет, – пояснила Беата.

– Они сдались не поэтому, – вдруг сказала Эмили, сверкнув глазами.

– Что?

– Они были рады забрать Малфоя домой, ведь он теряет контроль над собой. Едва ли Абраксас хочет, чтобы его сынка объявили в запрещенной анимагии.

– Аргумент, – кивнула Беата. – О, твой щеночек подает признаки жизни. Я пойду, пожалуй. – Быстро проговорила Спринклс и ретировалась из палаты со скоростью торнадо.

Ремус осторожно открыл один глаз, увидел Эмили и зажмурился:

– Только не бей меня, – сказал он и слабо улыбнулся.

– Дурак! – воскликнула Паркер и порывисто обняла Люпина.

Мир постепенно приходил к новому равновесию.

***

Дамблдор расхаживал по своему кабинету, и девять пар обеспокоенных глаз неотступно следовали за его фигурой. Туда-сюда, туда-сюда. Директор молчал уже минут десять, напряженно поджав губы и обдумывая одному ему известные мысли. Наконец, дверь в кабинет в очередной раз скрипнула, и внутрь ворвался взъерошенный Джеймс Поттер. Оглядев присутствующих, он открыл было рот, чтобы извиниться, но наткнувшись на взгляд Дамблдора, тут же захлопнул его и уселся прямо на пол рядом с Марлин.

– Он что-нибудь уже сказал? – свистящим шепотом спросил у девушки Джеймс.

– Нет, мистер Поттер, ведь я ждал вас, – прохладно ответил Дамблдор.

– Я… там…

– Хоть что-то в мире остается неизменным, – неожиданно оттаял директор и скупо улыбнулся. Он окинул взглядом собравшихся и тяжело вздохнул. Дети, совсем еще дети.

Марлин Маккинон, взволнованно перебирающая пальцами складки своей порванной цветастой юбки. Говорят, если бы не Блэк, вовремя оттолкнувший девушку, зеленая вспышка навсегда отрезала бы Марлин от этой жизни. Впрочем, даже если и так, троих она успела бы унести с собой.

Фрэнк Лонгботтом, удивительный молодой человек со спокойными серыми глазами. Он смотрел на Дамблдора совсем без страха, готовый броситься в самое пекло по одному лишь слову. Дрожащая Алиса сидела подле него, сжав руку Фрэнка и глядя своими огромными синими глазами на директора. В них плескалось волнение пополам с искрящимся счастьем. Они обручились сегодня, не желая больше ждать ни дня.

Эммелина Вэнс с шестого курса Когтеврана. Она первая бежала от ворот Хогвартса к толпе вернувшихся учеников, пытаясь отыскать в ней Эдгара Боунса. Обнаружив Эдгара без сознания, Вэнс молча просидела у его кровати всю ночь, после чего, краем уха услышав о сборе в директорском кабинете, просто зашла внутрь и села на пол. Ее взгляд был непреклонен – словно нерушимая скала она застыла посреди комнаты и упрямо смотрела на директора, Альбус не стал ее выгонять.

Гидеон и Фабиан Пруэтты, выпустившиеся два года назад, прилетели ночью по просьбе Дамблдора. Странно было наблюдать их безрадостные лица и одинаково злые глаза. Оба нестерпимо рыжие, словно пылающий в ночи огонь, оба готовые идти до самого конца.

Дорказ Медоуз с Гриффиндора, необычайно талантливая и сильная волшебница, она собственноручно вывела из разрушающегося здания большую часть младших студентов Шармбатона, четыре раза возвращаясь за ними под вспышками смертоносных заклинаний. Выпав под конец из окна, она успела слевитировать на землю, после чего продолжила преследование неудачливого Пожирателя и «лопнула» его заклинанием, словно тот был воздушным шариком.