Текст книги "A and B, или Как приручить Мародеров (СИ)"

Автор книги: Merenili

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 57 страниц)

– Черт!

– По поводу второго – да, ты такой идиот. С другой стороны, – продолжала рассуждать Эмили, не давая Блэку опомниться, – мы вообще не рассчитывали на твое присутствие в доме Гвен. Если бы не это, она бы и не задумалась об Оборотном зелье.

– Ну какой я нехороший, все вам испортил!

– И кстати, – Эмили сощурилась, – когда слизеринский прыщ задумал похитить меня, чтобы заманить Беату, я не расслышала твоих возражений. У тебя сел голос?

– Я терпеть тебя не могу, Паркер, – пробурчал Блэк, чувствуя смутное чувство вины, но успешно его игнорируя. – Так почему я должен заботиться о твоем самочувствии?

– То есть, использовать меня, как некий ресурс, это для тебя нормально? Ты относишься так ко всем людям, которых недолюбливаешь?

– Не передергивай. Я не говорил, что недолюбливаю, я сказал, что я тебя терпеть не могу. И вообще – что бы они тебе сделали?

– Малфой, присягнувший Темному Лорду? Даже не знаю! Наверное, он испек бы мне имбирные печенья и согрел молока с медом, – язвительно отозвалась Паркер.

– Я сглупил, – холодно ответил Блэк. – Последнее время я творю совершенно неадекватные поступки. А все из-за Спринклс!

– Настоящий мужчина, – саркастически сказала Паркер. – Всегда признает свои ошибки и сам несет за них ответственность.

– Эмили, если ты не в курсе, то обе волшебные палочки у меня – и твоя тоже.

– Вообще-то свою я забрала из рук Малфоя, когда тот практически плакал передо мной на коленях.

– Не в этом суть. Я сильнее и…

– Ты, видимо, именно это говорил Беате тем вечером? Ну, перед тем, как оказался в Больничном крыле?

– То есть, если я сейчас развернусь и полечу в другом направлении, оставив тебя в одиночестве, тебя это устроит? Ну, раз ты такая сильная и смелая, и можешь со всем справиться сама.

Эмили оскорбленно замолкла, что Сириус воспринял в качестве отрицательного ответа. Через пару минут она вздохнула и мрачно произнесла:

– Советую запастись терпением.

– Что я регулярно делаю при общении с тобой и Спринклс.

– Я серьезно.

– И для чего оно мне?

– Нам лететь всю ночь, а учитывая нашу с тобой взаимную непри…

– Что?! Я думал, что после портала мы отлетим на нужное расстояние и трансгрессируем!

– И на кой черт мне нужны были метлы, если бы я хотела трансгрессировать?

– Ни малейшего понятия. Могла сразу поставить портал поближе к школе.

– Я не могу ставить порталы в лесу Дина, никто не может.

– Тогда откуда он там?

– Природное завихрение. Беата когда-то просто подправила пару потоков, чтобы портал вел в нужном направлении. Ну знаешь, это как дыра в заборе.

– А почему мы не можем трансгрессировать?

– Если ты не заметил – Оборотное зелье все еще действует, а так как оно на крови, я не могу нормально пользоваться своей палочкой, да и твоей тоже. Впрочем, ты, если хочешь, можешь трансгрессировать куда угодно.

– Мы уже обсудили это Паркер, – вздохнул Блэк. – Расслабься. Я, конечно, тебя терпеть не могу, но с Гвен один на один не брошу.

Эмили только фыркнула, с трудом сдержав вздох облегчения. Какими бы не были их с Блэком отношения, вдвоем было не так страшно.

На рассвете они достигли Хогвартса и в крайне раздраженном расположении духа расползлись по спальням, не заметив, как двое пыхтящих подростков тащили по коридору школы что-то подозрительно большое и спящее.

В Хогвартсе начинался новый день.

***

Хогвартс, Большой зал, утро этого же дня

– Ты видел, что там происходит? – два пуффендуйца пронеслись мимо сонной Эмили, словно кометы.

– Эй, меня подождите! – крикнул им вслед их отставший друг.

Невыспавшаяся Паркер пробормотала себе под нос неясное ругательство и продолжила вяло плестись к дверям Большого Зала. Блэк, с которым она чуть не столкнулась по дороге, выглядел ничуть не лучше ее самой.

– Опять ты, – мрачно пробурчал он.

– Взаимно.

– А что там происходит?

– Это же Большой зал, Блэк. Там постоянно что-то происходит, – скривилась Эмили, в глубине души опасаясь очередной подставы от АВ.

– На раз-два-три, Паркер? – хмыкнул Сириус, кивая в сторону дверей.

– Именно, Блэк. Три!

Они оба вошли в зал, совершенно неуверенные в том, хотят ли видеть то, что здесь происходит, или нет. Постепенно свыкнувшись с гомоном голосов, Паркер начала различать отдельные фразы:

– Я, конечно, догадывался, что у этих двоих не в порядке с головой, но чтобы так…

– То-то они в преферанс играли на раздевание! Я уже тогда неладное заподозрил!

– Да бросьте! Не может этого быть! Дайте поближе посмотреть!

– Ты зачем толкаешься, придурок?!

– А ты мне дорогу не уступаешь!

– Какого здесь делает кровать МакГонагалл?!

– Действительно! Какого здесь делает моя кровать?!

– А ты откуда узнал, что это кровать МакГонагалл? О, профессор, а мы тут…

– МОЛЧАТЬ!

Паркер вздохнула, на секунду прикрыв глаза, и решительно направилась сквозь толпу. Открывшуюся ей картину можно было отлично описать фразой: «Это было бы смешно, если бы не было так грустно».

Посреди зала стояла кровать. Обычная такая кровать – двуспальная, со столбиками, темно-бордовым балдахином, белыми подушками и белым же одеялом. На балдахине восседал Джеймс Поттер, отчего красное полотно опасно прогнулось вниз. Гриффиндорца это совершенно не смущало, и он, перевесившись через край, с крайне веселым выражением взирал на спящих, временами комментируя очередное их сонное движение. Ему не хватало только колпака с бубенчиками, который имеется у каждого заправского шута.

Эмили скрестила руки на груди и пристально уставилась на сидящего по центру ложа медведя. Медведь смотрел в ответ, взгляд у плюшевого животного был виноватым и извиняющимся. Огромный темно-розовый бант на медвежьей шее так некстати напомнил Эмили цвет свежего мяса, вкус горячей крови и ее детское желание стать врачом. Ее вообще привлекала возможность резать людей и делать это легально.

– Мисс Паркер, не могли бы вы неким образом разрешить сложившуюся ситуацию? – нарушила тишину профессор МакГонагалл, Эмили перевела на нее взгляд.

– Простите, что?

– Видите ли, мисс Паркер, эта кровать принадлежит непосредственно мне, и я бы очень хотела ее вернуть.

– Прошу прощения, профессор, но где были вы этой ночью, если заметили отсутствие собственной кровати только сейчас?

МакГонагалл задохнулась от возмущения.

– Минус двадцать баллов с Когтеврана! И это – не ваше дело! – декан Гриффиндора фыркнула и обернулась к Дамблдору за поддержкой.

– Здесь есть что-нибудь мертвое и жареное? – внезапно спросила Эмили. – Мне нужно разбудить Спринклс. Это самый верный способ.

– Еще пару минут такого взгляда на Ремуса, Паркер, и оно скоро появится, – с усмешкой отозвался Поттер, но наткнувшись на разъяренные глаза Эмили, не удержался и свалился с полога прямо на пол. – Ой!

Беата, сонно что-то пробормотавшая, приоткрыла один глаз, обвела всех мрачным взглядом и со стоном отвернулась, накрывшись подушкой – ей было не привыкать к повышенному вниманию со стороны сокурсников. Ремус, разбуженный воплями Поттера, был настроен куда менее решительно. Кое-как разодрав глаза после долгого сна, Люпин первым делом увидел Эмили и лучезарно улыбнулся.

– Солнышко! – радостно возвестил он и тут же подавился от страха. Подушка под Люпиным странным образом задымилась.

Эмили надменно изогнула бровь, после чего Ремус таки соизволил сесть, оглядеться и осознать, что что-то явно пошло не так.

– Значит, стоило мне отлучиться всего лишь на день… – нехорошо начала Эмили.

– Послушай, это не то, что ты подумала!

– …как здесь происходит форменный разврат и безобразие! И это ты! Моралист! Человек принципа! Да я…

– Паркер хватит орать, я же сплю, – проворчала Беата из-под подушки.

– Ты вообще в курсе, что спишь в кровати МакГонагалл посреди Большого Зала с моим молодым человеком в обнимку?!

Беата с невнятным ворчанием села в кровати, обвела зал взглядом и монотонно произнесла:

– Кровать удобная, Ремуса я не обнимала – он костлявый. Только его медведя. А Большой зал мне не мешает, спасибо, что спросила. Но вообще-то, не могли бы вы все шуметь немного потише, а? – выдала Спринклс, после чего завалилась обратно, натягивая одеяло до ушей.

– Но это не мой медведь! – возопил Люпин.

– Там записка, кстати, – влез в беседу Джеймс и ткнул пальцем на темно-розовый бант.

Люпин, нахмурившись, вытащил из складок ткани небольшую бумажку.

«Не стоит нас шантажировать, Ремус Люпин», – гласила она. Люпин побыстрее скомкал бумагу в руках.

– Что это ты там прячешь, Ремус? – продолжала наступать Эмили Паркер, опасно приближаясь к кровати, медведь укоризненно смотрел на нее. – Записку от любовницы?

– Ага, от бывшей. Умоляет вернуться, – едко ответил Люпин, постепенно приходя в себя.

– На двоих тебя не хватит.

– Так ты же не проверяла.

– Мне рассказывали.

– Кто именно?

– А у тебя несколько любовниц?

– Да, я их нумерую.

– Ну все, Ремус…

– Эмили, остановись!

– Достал!

– Эмили, убери нож!

– Чем тебе не нравится нож?

– Он острый!

– А ты хочешь, чтобы я резала тебя тупым ножом?!

Люпин, обмотавшись простыней аки древнегреческий бог, начал отступать. Эмили, почуяв охотничий азарт, кровожадно скалилась.

– Беги, Ремус, беги! – весело продекламировал Поттер и тут же осекся, когда хищный взгляд когтевранки пригвоздил его к полу.

– Прекрасная пижама, Спринклс, – Сириус перехватил инициативу, начиная атаку по второму фронту, – сама вышивала?

– Блэк, тебе неймется? Я всегда в этом… твою мать, Блэк! – Беата наконец-то обнаружила свой внешний вид и очень удивилась этому открытию.

Прекрасная мягкая велюровая пижама с элегантным серебристо-зеленым узором и лицом Сириуса Блэка, искусно вышитым прямо на груди.

– А у тебя золотые руки, Спринклс, кто бы мог подумать? Сразу видно – с любовью сделано! Даже волосы развеваются, прямо как настоящие.

– Следующий портрет я на тебе вышью! На коже!

– Это будет честью для меня!

Джеймс, восседая теперь уже на самой кровати, искренне веселился, наблюдая, как Блэк со смехом уворачивается от летящих в его дурную голову кубков, тарелок, столовых приборов, гобеленов, статуй… нет, уже без смеха.

Люпин в другом конце зала пытался вставить хоть слово в тираду Паркер, но получалось только открывать и закрывать рот и нелепо размахивать руками.

– Я считаю, что это просто отличное начало дня! – подвел итог Поттер.

– Джеймс, слезь с кровати.

– Да брось, Лили! Не хочешь ко мне присоединиться? – Поттер с наслаждением завалился на простыню вместе с ботинками, похлопав рукой рядом с собой.

– Джеймс…

– Мистер Поттер, – ледяным тоном произнес ангел смерти, возникший по правую сторону от гриффиндорца. – Слезьте с моей кровати, иначе я трансфигурирую вас в простынь и буду спать ближайший месяц прямо на вашем лице!

Джеймса, обладавшего очень живым и временами извращенным воображением, как ветром сдуло.

– Это не школа! – продолжала возмущаться МакГонагалл, левитируя свою кровать через двери зала. – Это – цирк! Директор потакает хулиганам! Кровати пропадают по ночам! Одни студенты носятся в одном исподнем у всех на глазах, другие размахивают холодным оружием посреди бела дня! Все, хватит! Увольняюсь!

Профессор стремительно покинула Большой Зал, забирая с собой многострадальное ложе вместе с медведем.

– Господа Паркер, Люпин, Спринклс и Блэк! – громогласно объявил Дамлбдор, в полной мере насладившись представлением. – Если вы немедленно не прекратите ребячество, я сам определю кто и в чьей кровати будет спать следующей ночью, и поверьте, выбор будет не в вашу пользу!

Эмили быстро прикинула, что отобрать подушку, одеяло и ночной горшок у Блэка будет непросто, тот ответил ей не менее подозрительным взглядом. Люпин остановился как вкопанный, живо вообразив, как Спринклс с утра по ошибке начнет обгладывать его руку. Ну или ногу. И только Беата, человек без принципов, морали и каких-либо понятий о приличии, не желала останавливаться. Она вообще любила доводить дело до конца. Поэтому следующим ходом она взорвала пол под Сириусом, «уронив» того в весьма зловещую дыру, и, встретившись с «добродушным» директорским взглядом, сиганула следом.

– Двумя студентами меньше, двумя больше, чего мелочиться? – бормотал Дамблдор себе под нос, направляясь к преподавательскому столу. Под конец он оглянулся и устало сказал: – Те, кто смеялся громче всех… Да-да, ты, ты и ты, и еще ты – за вами уборка Большого зала. Мисс Паркер, вас я жду в своем кабинете с объяснением того, куда это вы «отлучились всего на день». Мистер Люпин, не смущайте женские умы своим обнаженным торсом. – Директор помолчал и со вздохом добавил: – И пожалуйста, кто-нибудь заделайте эту дыру в полу? Я не хочу, чтобы кошмар по имени Спринклс и Блэк вернулись из преисподней.

***

Ремус, завернувшись во все ту же разнесчастную простыню, думал.

По какой-то непонятной причине АВ проигнорировали его… мягкое предупреждение. Почему? Они не боялись того, что их раскроют? Или не боялись конкретно Люпина? А может быть, они решили, что это был чистой воды блеф? Но, с другой стороны, они должны были понимать, что Ремус Люпин был не тем человеком, который станет угрожать, не имея железных фактов и доказательств. Или же… или же это была проверка? Проверка, а сможет ли Ремус в одиночку, без друзей-мародеров, противостоять АВ. По всему выходило, что Ремус явно не справлялся и в чистую проиграл первый раунд.

– Лунатик, у тебя такое выражение лица, как будто над тобой надругалась Спринклс! – неутомимый Джеймс влетел в гриффиндорскую спальню, сопровождаемый Питером. – Ничего не хочешь нам рассказать, а?

– Хочу, – мрачно ответил Ремус, уставившись в пол. – Я знаю одного из АВ.

Джеймс и Питер удивленно переглянулись.

– И кто же это? – с недоверием спросил Поттер.

Люпин тяжело вздохнул, поднимая глаза на друга, и коротко сказал:

– Блэк.

========== Глава XVIII: Время Приключений ==========

Гостиная Гриффиндора, полдень

– Что?!

– Блэк?!

Люпин непонимающе уставился на друзей: лица Поттера и Питера были настолько ошалевшими, что парень, не выдержав, рассмеялся.

– Не тот Блэк, о котором вы подумали, – отсмеявшись, сказал он. – Как вы вообще могли решить, что это Бродяга?

– А какой Блэк? – подозрительно спросил Джеймс.

– У нас их трое, если задуматься, – Питер почесал затылок и уселся на кровать рядом с Ремусом. – Сириус, Регулус и Нарцисса. Кто из них?

– А ты угадай, – мстительно произнес Люпин. – Почему я должен постоянно за вас всех думать?

– Ну конечно же, это Регулус! Тут и думать нечего! – Джеймс начал расхаживать по комнате туда-сюда, загибая пальцы: – Таскался за Эмили, а значит, мог знать, что она придумала АВ – раз, имеет доступ в гостиную Слизерина – два, терпеть не может своего брата, то есть, Бродягу – три, знает темно-магические заклинания – четыре. Черт, да это же действительно очевидно!

– Очевидно, Сохатый, что ты – балбес, – Ремус постучал костяшками по лбу и недовольно вздохнул. – Логика в твоих рассуждениях имеется, но ты не учел нескольких факторов.

– Это каких же? – взъерошился Поттер.

– А таких, что Люциус Малфой попадал в переделки едва ли не чаще, чем мы сами. Зачем бы Регулусу было нужно подобное? Он недолюбливает Малфоя, но не может не понимать, во что в итоге ему отлились бы подобные шуточки.

– То есть… – неуверенно протянул Питер, – ты намекаешь на Нарциссу?

– Что? Нарцисса? – Джеймс скептически взглянул на Петтигрю. – Ты видел эту примерную девицу, да она… Что, это действительно Нарцисса?!

Люпин, с усмешкой наблюдавший за разглагольствованиями Джеймса, лишь коротко кивнул. Выдержав интригующую паузу, он снова вздохнул, устроился поудобнее на кровати и кивком предложил Поттеру сесть рядом.

– Посудите сами, – наконец начал он, – еще в тот раз, когда мы сидели возле Гремучей Ивы, а голый Малфой выбегал из леса, можно было задуматься о происходящем. Во-первых, ни одному нормальному парню не придет в голову раздевать Малфоя, чтобы вытатуировать на нем символ, э… девушки легкого поведения, – Ремус оставался Ремусом в любых ситуациях. – Это были явно проделки женщины, причем чем-то очень сильно обиженной. Потом, когда Малфоя раздели перед всем Хогсмидом, я заподозрил, что кто-то мстит ему – но кто и за что? Если вспомнить всех самых завзятых врагов Малфоя, то в список войдем мы, Беата, Эмили и некоторые гриффиндорцы. Мы точно не можем быть АВ, Беата бы не стала заниматься подобным, она бы просто избила Малфоя, Эмили ведет с ним долгую и странную войну. Тем более, нам известно, что из состава АВ они с Беатой уже вышли. Некоторым нашим сокурсникам конечно есть, за что ненавидеть Люциуса, но связываться с ним никто не хочет, а уж для такой мести нужен немалый повод. Таким образом, кто мог так сильно ненавидеть и презирать Малфоя, храня в себе глубокую обиду, и одновременно с этим иметь доступ к его вещам, а значит, и спальне? Только женщина-слизеринка, с которой нехорошо обошлись – например, предали или унизили.

– Чем Люциус так уж сильно унизил Нарциссу? – с сомнением спросил Поттер.

– Он переспал с Беатой и еще десятком других девушек, – понимающе протянул Питер. – Хотя всем было известно, что его будущей невестой является Нарцисса Блэк.

– И она решила за это мстить? – несколько удивленно спросил Джеймс.

Люпин и Питер со стоном закатили глаза.

– А что, с твоей точки зрения, повод недостаточный?

– Нет… в смысле, достаточный, но… Она ведь могла ему прямо сказать!

– Джеймс, если ты не заметил, то мы говорим о слизеринцах и обиженных женщинах. Прямой и честный разговор – не их метод.

– Допустим. Но я всегда считал, что Нарцисса слишком тиха и…

– И что? Никто не знает, что это она. К тому же, судя по последним событиям, мы все сильно ошибались, когда думали, что Нарцисса не способна дать отпор.

– У тебя есть доказательства?

– Э… – Люпин замялся и еще сильнее закутался в одеяло. – Суть в том, что…

– Ты что-то скрываешь от нас, не так ли? – тут же прищурился Поттер.

– Суть в том, что я решил рискнуть и попытаться договориться с АВ, – выдал Люпин на одном дыхании.

– Прости, что?

– Договориться?

– Джеймс, Питер, не смотрите так на меня! Меня порядком достал их розыгрыш, после которого Эмили охотится за мной, а пол школы перешептываются по углам и хихикают за моей спиной.

– Пора привыкать к славе, дружок, – Поттер поднялся с пола и насмешливо похлопал Ремуса по плечу. – Теперь полшколы будут не скрываясь ржать в голос, только завидев тебя.

Люпин в ответ только нахмурился.

– Так о чем ты пытался с ними договориться? – осторожно спросил Питер.

– Я хотел перевести огонь с себя на кого-нибудь другого. На… на Беату с Блэком, например…

– Серьезно?!

– Не смей меня осуждать, Сохатый! Ты был одним из тех, кто смеялся надо мной и Эмили во время того розыгрыша АВ! Питер, прекрати хихикать, в конце концов!

– Люпин, я не возмущаюсь! – Джеймс изо всех сил старался сдержать смех. – Я просто поражен, что тебе не хватило мозгов подумать о последствиях!

– О каких последствиях? – мрачно буркнул Ремус.

– Вот об этих! – Джеймс ткнул в простыню, обмотанную вокруг Люпина. – Шантажировать АВ! Ты чем думал? Конечно, они не согласились бы ни на какие условия – никто бы не согласился, включая нас. Я бы предпочел быть раскрытым, чем пойти на уступки перед противником. Как ты, кстати, связался с ними?

– Я… отправил им письмо…

Питер и Джеймс рассмеялись уже в голос.

– Письмо? – хохотал Поттер. – Письмо?! Да они могли вывесить его на стене Большого Зала и сказать, что Ремус Люпин боится близости с девушкой, раз идет на такие отчаянные меры или еще что-нибудь! Они поступили довольно милосердно, просто усыпив тебя с Беатой на кровати МакГонагалл.

Люпин насупившись молчал, начиная понимать, какую глупость он совершил.

– Не могу поверить, что Эмили купилась на все это, – наконец проворчал он. – Так кричала…

– Я сомневаюсь, что она действительно купилась на это, – осторожно произнес Питер, более-менее успокоившись.

– Что ты имеешь в виду?

– Она не могла не понимать всю абсурдность ситуации. Мне кажется, она просто подыграла АВ, чтобы их фокус удался, и чтобы публика не переключилась на что-нибудь другое. Если бы она сказала, что верит тебе и не стала возмущаться, АВ придумали бы что-нибудь похлеще.

– Хочешь сказать, она меня прикрывала?

– Ага. Она явно смыслит в интригах больше, чем некоторые, – хихикнул Питер.

– По мне, так это не звучит, как комплимент, – мрачно отозвался Ремус. – С каких пор склонность к интригам стала цениться больше, чем честность и искренность?

– С тех самых, как мы по горло завязли в этой дурацкой «войне» с неизвестными идиотами, – вздохнул Поттер. – Но тот факт, что они так бурно отреагировали на твое письмо… доказывает причастность Нарциссы.

– Итак, подведем итоги, – сказал Питер после недолгого молчания, – мы знаем одного из АВ, но у нас нет никаких доказательств, кроме логических умозаключений Ремуса, которые вроде бы верны, но отнюдь не вещественны. Плюс ко всему мы имеем непонятную затею Лили с «выманиваем» Волдеморта, недовольство Дамблдора и угрозу полномасштабной магической войны с магами, немалая часть которых представляет собой слизеринских старшекурсников. – Питер помолчал и со вкусом закончил: – Да, друзья, мы определенно в полной заднице.

Люпин и Джеймс удивленно взглянули на Петтигрю, но подумав, были вынуждены согласиться с его конечным высказыванием.

– Что будем делать? – тускло спросил Люпин.

– Очень странно слышать этот вопрос от тебя, друг, – Джеймс усмехнулся. – Тем более, обращенный ко мне. Ну что ж… нам нужно прижать Нарциссу к стенке, для чего желательно вернуть Блэка из мира иных, или куда он там провалился. Устроить ночь любви тебе с Паркер, чтобы вы прекратили уже свои бесконечные разборки, и поговорить с Дамблдором по поводу идеи Лили. Я пойду искать Блэка, а…

– А я поговорю с Дамблдором, – быстро сказал Питер. – Что? Не Люпин же пойдет к нему после всего и уж тем более не ты.

– Как знаешь, – Джеймс пожал плечами, все еще удивленно глядя на друга. – Люпин, не влезай в очередную авантюру, ок? Черт, как же все-таки странно говорить это тебе!

***

Питер волновался – пару дней назад, когда он пришел к Дамблдору с просьбой о помощи, волшебник отчего-то задумался. Петтигрю не понимал, что же здесь сложного – просто найти одного мага, способного присматривать за его матерью. Питер и сам был готов на это, даже если бы пришлось бросить школу и сидеть дома безвылазно до конца магической войны. Но директор сказал ему, что примет все необходимые меры, и попросил Питера зайти к нему попозже. Утром Дамблдор прислал Петтигрю записку с совой, прося зайти того после занятий. Что им было обсуждать, Питер не понимал. Так же, как он не понимал и того, почему Дамблдор просил его промолчать о происходящем, не рассказывая об этом никому, даже друзьям-мародерам.

Питер тяжело вздохнул, отвлекаясь от мрачных размышлений, и решительно постучал в двери директорских апартаментов.

– Да-да? Ах, мистер Петтигрю, входите, прошу, – Дамблдор жестом указал Питеру на ближайшее кресло.

– Я не понимаю, директор, почему…

– Садитесь, садитесь. Нам предстоит долгий и сложный разговор, – Дамблдор улыбался, но глаза его были как никогда серьезными. По крайней мере, в них не было сожаления или сочувствия, значит, с мамой все хорошо.

– Вы защитили мою… – неуверенно начал Питер, когда молчание затянулось.

– Да, Питер, безусловно. Один мой человек, бывший аврор, ведет наблюдение за домом вашей матери. В случае опасности он оповестит Орден и меня в том числе, – Дамблдор стоял к Питеру спиной, задумчиво глядя в окно. – Я позвал вас не за этим.

Волшебник со вздохом повернулся к Питеру, спокойно, словно что-то решая, взглянул тому в глаза, и наконец сел в кресло напротив, сцепив пальцы перед собой.

– Вы не рассказали, кто проинформировал вас о планах Лорда, однако…

– Я обещал, я…

Дамблдор остановил Питера взмахом руки и устало прикрыл глаза.

– Я понимаю, – мягко сказал он. – Отлично понимаю. Позвольте мне продолжить: однако даже если бы я знал имя неожиданного доброжелателя, это не избавило бы меня от сомнений. Информация может быть верной, может быть и фальшивой, суть в другом. Если Лорд действительно заинтересован в личном шпионе, у нас появляется шанс, Питер, шанс внедрить своего человека в его ряды.

Дамблдор замолчал, испытующе глядя на Питера, дожидаясь пока информация в полной мере дойдет до его мозга. Гриффиндорец поначалу непонимающе глядел на Дамблдора, затем его глаза расширились от удивления, и он медленно произнес:

– Вы хотите, чтобы я… чтобы я… – он не мог выговорить это так просто.

– Послушайте, Питер, я понимаю, насколько серьезное это решение. Я не собираюсь давить на вас, и вы, безусловно, можете отказаться. Это очень важный шаг, огромная ответственность, которую вы, к сожалению, не сможете разделить с друзьями.

– Разделить… почему?

– На вашем собственном примере мы убедились, что далеко не все сторонники Лорда действительно преданны ему. Мы не знаем, что происходит в его окружении, кому можно доверять, а кому нет. Если вы все расскажете своим друзьям, эта информация может пойти дальше – любимые девушки, слово, брошенное в порыве жаркого спора, неосторожное письмо, случайности… Эту тайну нельзя делить на нескольких, даже двое – слишком много для нее. Поэтому поначалу вам придется действовать скрытно. Но как только мы определимся с расстановкой сил, вы сможете все рассказать доверенному кругу лиц.

– Подождите! Я еще ни на что не соглашался! – Питер вскочил с места, затравленно глядя на директора.

– Я понимаю, мистер Петтигрю! – Дамблдор на мгновение повысил голос. – Потому и не жду от вас ответа прямо сейчас. Как я уже сказал, это тяжелое важное решение, которое изменит всю вашу жизнь. Вам необходимо подумать. У вас есть время, пока Лорд не предпринял никаких действий. Возможно, тот человек, что сказал вам обо всем этом, сам ошибся, и вам не придется брать на себя столь огромную ответственность.

– Я… я пойду, – Петтигрю отчаянно желал сбежать из кабинета. – И…

– Да?

– У Лили какой-то безумный план… – Питеру сейчас было плевать на все планы вместе взятые, но он обещал Джеймсу поговорить с директором.

– Да, мисс Эванс уже приходила ко мне вчера, и мы подробно обсудили ее идею. Несколько… скоропалительную, однако она имеет право на существование.

– Хорошо, я так и передам Джеймсу.

– Конечно. Идите, мистер Петтигрю, идите.

Питер, ссутулившись, вышел из кабинета директора, аккуратно притворив за собой дверь, а Дамблдор со вздохом помассировал виски.

Суровые времена требовали суровых мер, и это было только началом.

***

Где-то в подземельях Хогвартса, неопределенное время

– Спринклс, объясни, пожалуйста, каким… – далее Сириус продемонстрировал прекрасное владение тролльим языком, – …я хотел сказать, образом, ты умудрилась закинуть нас в неведомые катакомбы? Я даже не знал, что таковые существуют под Хогвартсом.

– Повтори пожалуйста.

– Я спрашиваю, каким…

– Нет-нет! Повтори ту прекрасную фразу на тролльем, я не поняла пятое слово.

– Спринклс, ты издеваешься?!

Два незадавшихся мстителя сидели на обломках бывшего Хогвартского пола, который Спринклс взорвала не далее как пару часов назад. Когда оба очнулись и попытались выбраться обратно, над их головами возвышались ровные своды пещеры – то ли кто-то постарался и быстро привел все в изначальному виду, то ли они нарвались на неизвестный портал в процессе падения под пол.

– Моя жизнь, Спринклс, – Блэк поднялся с места, отряхиваясь и размахивая палочкой с зажженным Люмосом, – когда-то очень мне нравилась! Я не убегал по лесу от сумасшедших старух, не просыпался в одной кровати со старостой Слизерина и не оказывался в непонятных пещерах с ненормальной идиоткой в пижаме с моим лицом!

– Она же вроде тебе понравилась, – невинно заметила Беата. – По крайней мере, именно это ты сказал перед тем, как я кинула в тебя стулом. А о каких старухах идет речь?

– Лучше молчи, – мрачно отозвался Блэк. Он скрупулезно осматривал потолок, пытаясь не обращаться внимания на Беату, чтобы в очередной раз не взорваться.

– Кстати, скажи мне – Эмили смогла тебя подставить? – не унималась Беата.

– А ты не хочешь для начала попросить прощения за это?!

– Не особенно. Я не совсем поняла, почему вы пришли с ней вместе, но предположила, что она уже поведала тебе о моей восхитительной идее.

Блэк вздохнул, раздумывая, а стоит ли рассказать Спринклс о том, где он был прошлым днем и почему пропустил занятия, или нет. Решив, что так или иначе обо всем этом ей поведает Паркер, а ему все-таки еще жить охота, он пробурчал:

– Я был за пределами замка, увидел, как она приземлилась на метле и очень удивился ее невероятному сходству с собой.

Блэк практически не соврал. Паркер действительно вернула свой собственный облик утром, когда они почти подлетели к Хогвартсу на метлах.

– И ей пришлось тебе все рассказать, – с сомнением продолжала Спринклс.

– Ну, выкрутиться из такой ситуации было бы сложно даже ей, – хмуро сказал Блэк.

– Допустим, – Беата все еще сомневалась в сказанном, но решила не продолжать допрос. – Так ей удалось тебя подставить?

– Вполне.

– Ты как-то слишком мало возмущаешься по этому поводу.

– Я устал возмущаться. Всякий раз, когда я начинаю это делать, я оказываюсь черт знает где.

– Кстати, тебе понравилось с Малфоем? Он был нежен с тобой?

– Беата!

Слизеринка довольно расхохоталась.

– Ладно, я не знаю, куда ведет этот чертов ход, – она тоже поднялась с пола, чуть не навернувшись на скользких от влаги камнях, – но я не собираюсь торчать здесь целые сутки. Пошли.

– А вдруг там что-то опасное? – Блэк тем не менее последовал за Беатой. – Разумнее…

– Хватит ворчать, даже Паркер не такая нудная, как ты.

– Ну знаешь! Именно благодаря тебе в последнее время я стал очень тщательно заботиться о своем здоровье.

– Я тебе ребра не ломала и зубы не выбивала.

– Да, это был Ремус, но в том заговоре против Джеймса ты тоже участвовала, так что вина частично твоя!

– Это был заговор не против Джеймса, а за Джеймса. Мало того, что я занимаюсь благотворительностью из-за всяких рыжих гриффиндорок, у которых излишне альтруистичное шило в одном месте, так мне приходится еще и выслушивать твое нытье! Я не виновата, что ты – вспыльчивый вомбат!

– Ну все!

– А-а-а!

– Ты от меня не убежишь!

– Ха-ха-ха!

Василиск, отдыхавший в своей просторной комнате, которую какой-то пафосный придурок зачем-то назвал Тайной, устало шевельнул хвостом. Даже здесь от этих невообразимо доставучих студентов не спрячешься!

***

Минут через пятнадцать быстрого бега Блэк решил, что оно того не стоит и остановился, чтобы отдышаться. Взглянув на пол, гриффиндорец подозрительно сощурился.

– Спринклс, как ты относишься к змеям? – задал он вопрос в пустоту.

– Прекрасно, я же все-таки со Слизерина. А что? – Беата обернулась к Блэку, который с интересом продолжал что-то рассматривать на полу.