Текст книги "A and B, или Как приручить Мародеров (СИ)"

Автор книги: Merenili

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 57 страниц)

– Раздаю. Если еще раз попытаешься намеренно брать взятки на мизере, заколдую**.

– П-ф-ф!

– Я серьезно.

– П-ф-ф.

На этом их диалог закончился, а к концу второго часа игры Ремус был раздет до панталонов и отчетливо понял, что Беата Спринклс не только очень внимательно слушала правила, когда он их объяснял, но и еще тренировалась играть в преферанс лет эдак с одиннадцати.

– Действительно, всестороннее образование, – пробурчал он, ежась и мрачно косясь на довольно ухмыляющуюся слизеринку.

________________________

* «Уж полночь близится, а Германа все нет», – крылатое выражение из оперы «Пиковая дама», написанной по одноименной повести А.С. Пушкина.

** Автор удостоверился в том, что данная опера демонстрировалась не только в России, но также в Европе (Лондон, в том числе) и США.

**Мизер – тип игры, при котором один из игроков обязуется не брать взятки, когда как остальные игроки стремятся наоборот заставить этого игрока взять, как можно больше взяток. В данном случае Ремус имеет в виду, что Беата намеренно поддается, пытаясь побыстрее закончить игру.

***

Кабинет директора, вторая часть Марлезонского балета

– Вы знаете, что мисс Эванс обманным путем проникла в полицейский участок Гренобля с целью получения некоей информации по делу ваших родителей, мистер Поттер? – вопрос Дамблдора свалился на друзей словно сорокафунтовый кузнечный молот.

– Что?!

– О чем вы?!

Дамблдор поморщился, стряхивая с себя зуб, вылетевший изо рта Блэка. Директор приложил свои компрессы и к голове Сириуса, и теперь парень выглядел гораздо лучше, да и дополнительная пара обезболивающих настоек делали свое дело. Но зубы все равно держались на честном слове.

– Я очень надеюсь, что ваше удивление не является искусно сыгранным притворством.

– Я понятия не имел, директор! – Джеймс возбужденно вскочил с дивана, задев макушкой пролетающую мимо «насекомоптицу», за что та мстительно клюнула его в затылок.

– Мистер Блэк?

– Аналогично, сэр, – Сириус с виду был абсолютно спокоен, но в его глазах читалось плохо скрываемое изумление. – Ей кто-то помогал?

– С чего вы взяли? – прищурился Дамблдор.

– Провернуть такое в одиночку нелегко.

– Согласен. Довольно сложно в одиночку снять номер в отеле класса люкс, использовать темно-магическое заклинание для маскировки и запрещенное зелье для проникновения в разум государственного служащего.

– Снейп! – тут же прошипел Джеймс.

– Вы считаете, что любое предложение, в котором присутствует слово «зелье», напрямую связано с мистером Снейпом? – иронично спросил Дамблдор.

– Нет, – мрачно ответил Поттер. – Скорее с ним связано каждое предложение, в котором есть имя «Лили».

– Ревность не поможет этому делу, мистер Поттер. Но вы правы, мистер Снейп был к этому причастен.

– Откуда у Лили деньги на отель класса люкс? – задумчиво спросил Блэк.

– К сожалению, этой информацией я еще не располагаю.

– Вы хотите, чтобы мы позаботились о ней?

– Нет, – жестко ответил Дамблдор. – Я лишь хотел выяснить, причастны ли вы, мистер Поттер, или вы, мистер Блэк, к происходящему.

– Что вы имеете в виду, профессор?

– Я имею в виду, что оправдать одного гриффиндорского ученика я, возможно, смогу, а вот с тремя возникнут проблемы.

– Оправдать? Что вы имеете в виду? – повторил Сириус.

– Я имею в виду, что во французское Министерство Магии уже поступила информация о несанкционированном магическом вмешательстве в разум полицейского. Обычная проверка госслужащих, проводится довольно часто, чтобы предотвратить магическое влияние на любое лицо, работающее в государственной сфере.

– Они знают, что это была Лили?

– Нет. Они знают, что это была девушка, обладающая очень качественным и запрещенным зельем. Сомневаюсь, что они подумают на кого-либо из студентов Хогвартса, но опытному аврору не составит труда связать несколько улик вместе и выйти на след. При всем уважении к мисс Эванс, ее поступок был неразумен и, я бы даже сказал, очень глуп. Если и вы желаете присоединиться к ней, совершив бессмысленное нападение на прекрасно защищенное поместье Малфоев, то мне не о чем с вами разговаривать, господа.

– Мы просто хотели сделать хоть что-нибудь полезное, профессор, – упрямо сказал Джеймс.

– И вы решили подставить меня и всю школу? Вы действительно считаете, что моя репутация взлетит до небес, если министерство узнает о том, что в стенах этого учебного заведения выращивают юных бунтовщиков, которые осмелились восстать против уважаемой семьи Малфоев?

– Но они очевидно причастны к произошедшему! – воскликнул Джеймс и чуть погодя добавил: – Сэр.

– Это политика, мистер Поттер. А в политике нужно действовать не топором, а скальпелем. Если вам известно, что такое скальпель, конечно.

Джеймс насупившись замолчал.

– Так чего вы от нас хотите, профессор? – спросил Сириус. Ему был не по душе весь этот разговор, но он не мог не согласиться с тем, что Дамблдор в чем-то прав.

– Сидите тихо и не лезьте в безнадежные дела. Если вы подставите меня, я не смогу вас защитить, ибо мне придется пожертвовать не только своей репутацией, но и связями. Многие двери закроются для меня, а значит, и всего Ордена, если мне придется отвечать еще и за ваши поступки.

– Мы не просили вас отвечать за наши поступки.

– Пока вы являетесь моими студентами, мистер Поттер, я отвечаю за вас. Извольте это уяснить.

– Мы можем идти, профессор? – устало спросил Блэк после длительного молчания.

– Безусловно.

***

Гостиная Гриффиндора, 5:00 утра

Всем известно, что мальчикам попасть в спальню девочек не так уж и просто – лестница становится гладкой и скользкой словно лед, и ты скатываешься по ней, не успев ничего понять. Однако, это правило распространялось только на глупых мальчиков. Умные мальчики всегда отличались оригинальностью мышления и находчивостью. Особенно, когда дело касалось симпатичных девочек.

Три года назад, когда Поттеру срочно понадобилось подложить в спальню Лили говорящего зайца, признающегося в любви (к слову, очень жуткого и обтрепанного), Питер предложил одну простую идею.

– Стремянка, – безмятежно сказал он, вызвав немое восхищение всего Гриффиндора.

Почему-то тот, кто заколдовывал лестницу, ведущую в спальню девочек, не задумывался о том, что магия – это не единственная штука, которая может помочь, когда имеешь дело с другой магией. Лучшие гриффиндорские умы бились над этой загадкой на протяжении десятилетий, выдумывая всевозможные заклинания и чары, но… стремянка оказалась эффективней и проще. Достаточно было приставить ее рядом с перилами сбоку от лестницы, а дальше нужно было просто спрыгнуть на ровную площадку перед дверьми, и вопрос был решен*.

Именно таким способом и воспользовался Поттер, вбежавший этой безумной ночью в гостиную Гриффиндора. Люпин и Беата, побросав карты, с удивлением наблюдали за тем, как Джеймс достает из рядом стоящего сундука стремянку и дрожащими от нетерпения руками приставляет ее к стене. Ремус, почуяв неладное, опомнился первым и бросился к Джеймсу, уже перелазившему через перила. Беата, рассудив, что людей на площадке и так много, осталась внизу, впрочем, не гнушаясь комментировать происходящее.

– Джеймс, что ты делаешь?! – вопил в ухо Джеймсу взволнованный Люпин.

– Ремус, в панталонах с Винни-Пухом ты выглядишь очень потешно, но, прошу тебя, отойди от чертовой двери!

– Откуда A&B знают про то, что у тебя есть панталоны с Винни-Пухом?.. – не унималась Спринклс.

– Я подумаю об этом позже, Беата! Может, ты отговоришь этого болвана от того, чтобы взрывать дверь в женскую спальню?! Сириус!

– Один момент.

Блэк, показавшийся в портретном проеме, был невозмутим словно скала посреди бушующего океана. Пригладив волосы и поправив пару вылезших ребер, Сириус влез на стремянку, аккуратно постучал друга по плечу и, дождавшись, когда тот развернется, врезал ему со всей дури. Джеймс в полете решил, что раз взорвать дверь ему не удастся, то он, по крайней мере, может попробовать ее выбить. Собственной головой, например.

Далее последовал характерный грохот, не менее характерный хруст и визг Марлин МакКиннон, которая решила выйти и посмотреть, что происходит в гостиной именно в тот момент, когда Джеймс аки ласточка влетел в теперь уже открытый дверной проем.

– Джеймс? Джеймс! Какого черта! Что происходит? – ошеломленная Лили вскочила с кровати в одной сорочке и склонилась над Поттером. Тот лежал, раскинув руки, и бесцельно смотрел перед собой.

– О, Лили… какой прекрасный сон… Зачем, Лили? Зачем…

– Что? Что ты с ним сделал, придурок?! – последний вопрос был обращен к Сириусу, на что тот только неопределенно пожал плечами. Мол, свое дело я сделал, а дальше вы сами разбирайтесь.

Лили начала трясти Джеймса, но парень потерял сознание то ли от удара Блэка, то ли сильно приложившись головой об пол. Марлин стояла неподалеку, зажимая рот руками, и с ужасом глядя на однокурсников. Девушка успела отскочить с линии удара, посему Поттер приземлился на не очень гостеприимный жесткий деревянный пол.

– Женщины, – с непередаваемым чувством произнесла Беата. – Вечно визжат по любому поводу.

– А ты что здесь забыла? Катись в свою гостиную!

Едва ли кто-то мог сказать, что видел Лили столь разозленной хоть раз в жизни.

– Пойдем, Блэк, нам здесь не рады, – хмыкнула Беата и, мертвой хваткой вцепившись в Сириуса, потащила его прочь из башни. Блэк даже не пытался сопротивляться.

Ремус постоял с минуту рядом с Лили и решив, что ей хватит сумасшедших на сегодня, отправился в свою комнату.

________________________

* Имеется в виду, что стремянку возможно приставить к лестнице так, чтобы забраться на площадку сбоку, со стены.

***

– Глупый, глупый Джеймс Поттер, – тихо бормотала Лили. Она ласково гладила парня по голове, с неожиданным для себя удовольствием взлохмачивая его волосы все больше и больше. – Вечно лезешь, куда не просят…

– Это я-то лезу? – наконец подал голос Джеймс. – Я же не пользовался запрещенным зельем, чтобы выкрасть информацию из полицейского участка.

Рука Лили на секунду замерла в воздухе, а потом плавно опустилась обратно. Джеймс облегченно выдохнул, осознав, что не стоило так резко переходить к этой теме. Он попытался приподнять голову, чтобы посмотреть, нет ли здесь кого-либо лишнего, но Эванс с силой надавила ему на лоб и тихо сказала:

– Я выпроводила девчонок. В конце концов, уже начало шестого, посидят немного в гостиной.

– Понимаешь меня с полуслова, – усмехнулся Джеймс.

– Что, при учете уровня твоего интеллектуального развития, совсем не сложно.

– И язвить научилась.

– Я всегда умела.

– Мне кажется, или сегодня на мой лоб приходится слишком много холодных компрессов? – осведомился Джеймс.

– Как говорит Сириус, твоя голова, Сохатый, создана, чтобы отбивать ею бладжеры.

– Он так говорит?

– Все так говорят, – успокоила его Лили. – Насчет… участка. Как ты узнал?

– Дамблдор рассказал нам, когда проводил допрос.

– Хорошо, что он не дал совершить вам глупость и напасть на Малфоев.

– Да… постой, что? Откуда ты знаешь про наш план насчет Малфоев? – Джеймс все-таки приподнялся на локтях, пытаясь заглянуть Лили в глаза, но та лишь отвернулась, неуверенно обхватив себя руками.

– Это была я, – в сторону произнесла она, так тихо, что Джеймс не расслышал.

– Что?

– Это была я! Я попросила Ремуса и Беату не дать вам осуществить эту дурацкую затею! – она обернулась и совершенно по-детски шмыгнула носом. – И не смей меня осуждать! Ты сошел с ума! Напасть на Малфой-мэнор?!

– И это мне говорит девушка, которая в одиночку отправилась в Гренобль невзирая на громадный риск разоблачения, – Джеймс улыбался. Он не мог сердиться на Лили. Вернее, мог, но только тогда, когда волновался за нее, а не за себя.

– Ты не злишься?

– Нет, мы оба хороши, – Джеймс задумчиво наблюдал за Эванс, пока та искала по всей комнате собственный халат, дабы набросить его на плечи. – Так… это была твоя идея меня связать?

– Вроде того. Я попросила Ремуса и… и Беату. Она единственная могла бы повлиять на Блэка, иначе бы мы с вами двумя не справились.

– О… – Поттер нахально улыбнулся. – Какая забота, неужели все-таки влюбилась?

– Дурак! – вспылила Лили и со всей силы кинула в Джеймса подушкой, которую тот, впрочем, без труда поймал и отбросил в сторону.

– Я же бладжеры головой отбиваю, а ты в меня какой-то подушкой… не уважаешь? – он продолжал ухмыляться, и это бесило Лили больше всего. Бесило тем, что она совершенно ничего не могла поделать с этой ухмылкой, Поттер был единственным, кто никогда ее ни в чем не слушался.

– Иди сюда, – вдруг дружелюбно сказал он и похлопал рукой по покрывалу. Лили что-то проворчала себе под нос, но осторожно опустилась на кровать рядом с Джеймсом и неловко положила ему голову на плечо.

– Так-то лучше. Кстати, – тихо прошептал он Эванс в самое ухо, – в следующий раз решишь в одиночку свергнуть Волдеморта, поговори со мной. Нехорошо забирать всю славу себе!

Лили издала то ли всхлип, то ли подобие смеха, и ударила Поттера кулачком по спине. Тот в ответ изобразил мученический стон полный боли, за что был незамедлительно избит подушкой.

***

Заброшенный класс, 5:00 утра

Иногда так случается, что хватило бы одного единственного доброго дела, одного порыва неравнодушия, чтобы повернуть ход нескольких человеческих жизней, а может быть, и целой истории – по-другому.

Вопрос только в цене. В цене для того, кто проявил милосердие в нужную минуту. Даже зная, чем он может за это поплатиться.

Питер сидел в пустующем классе и тупо смотрел в стену.

Мир сыграл с ним злую шутку, и он не понимал, чем заслужил такое?

Не далее, как утром, Питеру Петтигрю пришло письмо. В письме его матушка-маггла, как и всегда, интересовалась делами своего единственного сына, спрашивала, не нашел ли он себе будущую жену, и желала всяческих успехов. Еще его любимая и отнюдь не молодая уже матушка жаловалась на здоровье, но она всегда на него жаловалась, и в этом не было ничего необычного.

Она родила Питера в тридцать пять и в свои пятьдесят два обладала тем же набором болячек, что и все постепенно стареющие люди. Питер не обратил особого внимания на все эти жалобы – он и так собственноручно варил всяческие зелья для матери и ежемесячно отсылал их с совой. Но потом он с удивлением обнаружил второе письмо, без подписи и каких-либо пометок. Письмо пришло с молодой нетерпеливой сипухой, которая улетела тут же, как только Питер отвязал послание от ее лапы, даже не дождавшись угощения.

Письмо, написанное нервным мелким почерком, было странным, похожим на дурацкую шутку, но Петтигрю все-таки решил послушать тайного доброжелателя.

Письмо гласило:

«Приходи сегодня в третьем часу ночи в заброшенный класс Заклинаний, что на третьем этаже в левом крыле школы. Это очень важно, Питер. Это касается твоей матери».

А все, что касалось его матери, для Питера было священным.

И он пришел.

Темная фигура в плаще и капюшоне осторожно заглянула в класс, вгляделась в сгорбленную фигурку мальчика, сидевшего на парте, и подошла ближе.

– Питер, – тихим шепотом произнес гость, заставив Петтигрю вздрогнуть от неожиданности.

– Кто? Кто ты? – Питер тут же спрыгнул с парты, продолжая судорожно сжимать волшебную палочку в кармане.

Гость на мгновение откинул капюшон, и Питер увидел лицо Регулуса Блэка, что немало удивило гриффиндорца.

– Я не понимаю…

Регулус приложил палец к губам и тихо сказал:

– Я сильно рискую, поэтому просто выслушай. – Дождавшись кивка Питера, он продолжил: – Ты, наверное, не удивишься, если я скажу, что половина Слизерина присягнула на верность Темному Лорду. Не кривись так, это был выбор, и мы его сделали. Но мне не по душе некоторые его методы… Я узнал кое-что, абсолютно случайно – от Малфоя. Я не знаю, зачем Лорду понадобились Поттеры, клянусь. И я опасаюсь, что этим он не ограничится – опасность может грозить и Джеймсу. По какой причине – я не знаю. Но Лорду нужен шпион из ближайшего окружения Джеймса, и он хочет такового найти.

– Шпион? И какие имеются кандидатуры? – Питер сам не знал, почему все еще слушает Регулуса. Все это звучало нелепо, но, в то же время, Блэк был слишком серьезен.

– Кандидатура одна. Ты.

Питер молча сел обратно на парту, непонимающе глядя на Регулуса.

– Я… я не понимаю… Я никогда не предам Джеймса! Это же бред! Да и кто я такой? Я не так близок к Сохатому, как…

– Подожди, это еще не все, – Регулус замялся. – Это Малфой предложил тебя. Он сказал, что ты самый тихий и самый покорный. Блэк никогда не пойдет на это, ему нечего терять, дружба с Поттером – все, что у него есть. Ремус ненадежен – он оборотень, а значит, одну неделю в месяце он будет не в состоянии не то, что следить за кем-то, а даже самостоятельно передвигаться. Лили Эванс пусть и магглорожденная, но она всего лишь девчонка, а Лорд… он не верит в привязанности. И отчего-то наотрез отказался от этого варианта, вероятно, на нее у него другие планы. Остаешься только ты. Ты ближе всех остальных к Джеймсу и больше всех уязвим – ты полукровка, у тебя нет отца, а твоя мать – маггла.

– Ты хочешь сказать, что… что… – Питер не мог, не хотел продолжать ту мысль, что крутилась сейчас в его голове.

– Да. Они могут тебя шантажировать, и мы оба знаем, что если придется выбирать… Семья очень важна для таких, как мы, Питер. Это наша самая сильная защита. Я не знаю, что ты с этим будешь делать, но я прошу, умоляю! Не выдавай меня, Питер, иначе мне не жить. Хорошо?..

Потом Регулус ушел, оставив Питера в одиночестве. Парнишка сидел, обхватив себя руками, и думал о том, что весь его мир катится к черту. Еще чуть-чуть, и это будет уже не остановить. Он должен защитить мать, и если придется пожертвовать для этого друзьями…

Питер в отчаянии схватился за голову. Он ненавидел принцип меньшего зла. Он не хотел выбирать и он не знал, что делать. Дамблдор… нужно немедленно идти к Дамблдору, пока еще есть время.

***

– Спринклс, зачем ты тащишь меня через весь Хогвартс на… на улицу?! Да ты с ума сошла, я же в одних штанах, а там снег! Спринклс!

– Превращайся! – Беата ткнула пальцем в заледеневшую лужу рядом с Блэком, словно та олицетворяла собой какое-то особое магическое место.

– Прости, что?

– Превращайся, – повторила Беата с той же непоколебимой уверенностью в голосе.

– В кого?

– В грязного вонючего вшивого…

– Полегче.

– В собачку.

– Какую, к черту, собачку? – опешил Сириус.

– Ну или в громадного злобного зверя… – Беата поежилась.

– Что… ах, точно! Ты же боишься оборотней! Там, в гостиной, ты подумала, что я оборотень? А теперь решила удостовериться в обратном, клин клином, так сказать?

Спринклс продолжала насупившись смотреть на Блэка, что характерно, совершенно безмолвно.

– Ладно, – Блэк обезоруживающе поднял обе руки кверху. – Я был не прав, но ты меня изрядно разозлила, не оставив выбора. Мы оба знаем, что ты довольно-таки изощрена в заклинаниях, так что я выбрал наиболее эффективный метод побега.

Спринклс продолжала молча смотреть на Блэка, непримиримо скрестив руки на груди.

– Э… Беата, меня начинает пугать твое молчание, оно тебе слишком не свойственно.

– Как же ты меня достал, БЛЭК! – Беата со всей силы ударила Сириуса в грудь. Тот устоял, но был вынужден признать, что в семействе Кавендиш воспитывают дочерей-богатырей.

– Странно, что ты не засунула мне палочку в глаз, как обещала, – подозрительно произнес Блэк.

– Я стала тебя уважать.

– Прошу прощения, – чуть не поперхнулся Сириус, – а до этого что было?

– Я имею в виду, что сегодня ты повел себя, как мужчина. В кои-то веки.

– Ты, вероятно, имеешь в виду тот момент, когда я решил сломать Сохатому челюсть?

– Точно.

– Варварша.

– Вшивый аристократ.

– Деревенщина.

– Лживая змеюка.

– Это я-то лживая змеюка?!

– Да заткнитесь же вы оба! – не выдержал Люциус Малфой, высунувшись из окна больничного крыла по пояс.

Беата и Блэк смерили слизеринца удивленными взглядами, а затем в голос заржали. Нечасто увидишь единственного наследника старейшего аристократического рода в больничной робе и с белым колпаком на голове. Малфой в ответ только закатил глаза и исчез внутри здания, с грохотом захлопнув окно.

– Так что там с Малфоем? – вдруг с интересом спросила Беата.

– А что с ним?

– В прошлую нашу беседу ты сказал, чтобы я выбрала сторону. И я выбрала. Если тебе нужна помощь Беаты Гвендолин Кавендиш, ты ее получишь.

– Звучит угрожающе, – усмехнулся Сириус, слегка опешив от такого напора.

– У меня есть связи, Блэк, у меня есть информация, у меня есть древние знания и поддержка некоторых родственников. Я гораздо круче тебя, имей это в виду.

Блэк в ответ на нахальную улыбку Спринклс лишь осклабился, медленно кивнул и задумчиво произнес:

– Пора рушить старые устои.

– Рада, что ты понимаешь меня.

И они скрепили свой разговор крепким рукопожатием… и не только.

***

Гриффиндорские спальни, на рассвете

«Даже не знаю, с чего начать… Скажу, пожалуй, вот что – я удивлен. Не ошарашен, не бьюсь в припадке, но ожидать такого исхода событий не приходилось. Я признаю, что разгадал не всех вас, а… лишь часть, дорогие A&B, и у меня есть небольшая просьба. Я думаю, она придется вам по душе.

Ваш последний розыгрыш, устроенный с участием Эмили и меня, пришелся по вкусу всей школе, но я буду признателен, если дальнейшего развития в этом направлении с вашей стороны не последует. Взамен я предлагаю другую игру, гораздо более занимательную, и немного более опасную.

Беата Спринклс. Почему бы вам не принять во внимание ее кандидатуру? В любом случае, могу заверить, что если кто-либо из вас захочет поставить на их ночь с Блэком, вы не прогадаете. Эти отношения, приправленные шальной связью Спринклс и Малфоя, а также неожиданным приглашением Сириуса Нарциссы на бал, вызовут гораздо больше откликов в сердцах студентов.

С уважением, Ремус Люпин».

Ремус вздохнул, пару раз перечитал письмо, нашел его немного более официальным, чем требовалось, но исправлять не стал. Главное, что он хотел сказать – он сказал. По мнению Ремуса Спринклс слишком часто выходила сухой из воды, а Сириус… вот и посмотрим, кто будет смеяться последним!

Ремус поморщился, сам поразившись степени своего коварства, но, вспомнив, сколько раз его собственные друзья разыгрывали его, успокоился.

«А, была не была! Сколько можно оставаться тихим и скучным Ремусом Люпиным? Пора что-то менять», – подумал он и лег спать, впервые заснув по-настоящему крепким сном, несмотря на не очень чистую совесть.

***

Где-то возле школьного замка, рассвет

Руки Сириуса медленно и неумолимо пытались достичь весьма определенной цели – в буквальном смысле разоблачить Беату Спринклс, освободив ее от, как он искренне считал, тесной и неудобной мантии.

Ее губы были горькими, властными, не по-женски требовательными, но Сириус не был удивлен – от страстного темперамента Беаты сложно было ожидать чего-то другого. У Блэка было множество разных девушек, и он часто шутил, что будь хоть одна из них хоть немного похожа на Поттера, он бы уже давно женился. Его предыдущие пассии были красивыми и завораживающими, яркими и безрассудными, ласковыми и трогательными, страстными и загадочными, но они были похожи на драгоценные статуэтки – изящные, притягивающие взгляд, но при ближайшем рассмотрении, недосягаемые и непонятные. А Беата была здесь, рядом. Никогда она не позволяла Блэку почувствовать над ней хоть малейшее преимущество, никогда не сдавала позиций, она держала жесткую дистанцию и сама диктовала правила игры, впрочем, по мере сил. И этот дух соперничества, который был знаком Блэку лишь из дружбы с Поттером, теперь обнаружился в отношениях с девушкой.

На секунду в его голову взбрела мысль – а что будет, если их игра прекратится? Если они оба решат сделать свои отношения «нормальными», такими, как у всех? Ходить за руки, дарить цветы, шоколад на день святого Валентина… Не окажутся ли тогда их отношения лишь иллюзией?

Но целовать Спринклс и думать одновременно о чем-то другом было невозможно. Она не терпела ситуаций, когда все доступное внимание уделялось не ей. У Спринклс были неожиданно горячие руки, и Блэк уже чувствовал их на своей спине, шее, плечах…

– Что?.. Что?! – Сириус по инерции отскочил, но палочка, упирающаяся ему в живот, никуда не делась. – Какого черта?!

– Я сказала, что отомщу? – невинно поинтересовалась Беата. – Кажется, да. Мне безусловно очень понравилось с тобой лобызаться Блэк, но… принципы важнее.

– Ты что задумала? – Сириус попятился.

– Мало того, что посмел променять меня – меня! – на какую-то там скучную Нарциссу, – Спринклс фыркнула, – так сегодня ты еще посмел сыграть на моем единственном страхе. Разве так поступают джентльмены?

Беата надвигалась на Блэка, делая шаг за шагом, и с удовольствием наблюдая за его напряженным лицом.

«Нет, – внезапно подумал Сириус, – эта игра никогда не закончится».

– И что же ты собираешься делать? – с усмешкой спросил он, не желая выдавать своего волнения.

– Хм… – Беата притворно задумалась. – Боюсь, я не буду оригинальной. Оглянись.

Сириус осторожно обернулся, не выпуская Беату из поля зрения, – перед ним высилась стена Больничного Крыла, а именно – окно, не столь давно захлопнутое Малфоем.

– И?

– Лезь.

– Что?!

– Лезь, – беззаботно произнесла Беата. —Малфой будет рад тебя видеть. Или желаешь попасть к нему в руки связанным?

– Спринклс, – Блэк заискивающе улыбнулся, – давай договоримся по-хорошему, а?

– Лезь.

– Нет, ты просто подумай – сейчас ты мстишь мне, завтра – я тебе. Это же будет продолжаться бесконечно.

– Лезь.

– Тем более всегда можно найти устраивающую нас обоих цену.

– А меня все устраивает, – хмыкнула Беата. – Лезь, я сказала!

Сириус что-то проворчал себе под нос, и, горестно вздохнув, попробовал открыть окно снаружи – то со скрипом распахнулось внутрь палаты.

– Малфой! – крикнула Беата. – Он весь твой! – И, повинуясь движению ее палочки, Блэк, не ожидавший подвоха, элегантно влетел в окно. Ставни захлопнулись.

Принц, наблюдавший за происходящим с соседней ветки, одобрительно ухнул.

– Ну разве я не умница? – довольно спросила саму себя Беата и беззаботно направилась к школе, на ходу одергивая мантию.

Визги, крики, переругивания и грохот, доносившиеся из Больничного Крыла, радовали ее коварную слизеринскую и… совсем-совсем немножко влюбленную душу.

Шалость удалась!

========== Глава XVII: Got U, Black! ==========

Автор отказывается нести ответственность за взорванный мозг читателя после прочтения данной главы =)

_____________________________

Лес Дина, 14:00

– Ч-черт! – выругался Сириус Блэк, напоровшись на особенно зловредную и коварную ветку, чуть не проткнувшую ему глаз.

У него в этом лесу было важное и не терпящее отлагательств дело. А если быть точным – разговор с одной конкретной особой. Ощущение слежки не покидало Сириуса с того момента, как он переступил границу леса. Но Блэк и не собирался скрываться – лес Дина был переполнен магией и поверить в то, что хоть один чужак, забредший на территорию природных колдунов, смог бы остаться незамеченным, было сложно.

– Я полагаю, мистер Блэк, – раздался справа насмешливый голос, – вы ищете кого-то, похожего на меня?

– Вы правы, мисс… миссис Кавендиш, – Блэк начал остервенело отряхиваться, поправляя одежду и волосы, чувствуя себя крайне неловко рядом с Гвендолин. Сто тридцати семилетняя колдунья, чье лицо было покрыто морщинами, а богато украшенный платок не скрывал седые локоны, выбившиеся из прически, выглядела стократ лучше него самого. Она держалась воистину по-королевски, мягко ступая по травяному пологу, невзирая на многочисленные древесные корни, рытвины и ветви близстоящих деревьев, в то время как Сириус уже окончательно отчаялся, запыхавшись и порвав рубашку вдоль и поперек.

– Это из-за того письма, что я отправила вам около двух недель назад? – Гвендолин вежливо улыбнулась, с неприкрытой насмешкой в глазах наблюдая за тем, как Блэк чуть не упал вновь, споткнувшись об очередной корень. – Дитя цивилизации, – с легким презрением констатировала она.

– Нет, – мрачно отозвался Сириус, с вызовом глядя на старуху. – Это не из-за письма. Я хотел попросить вас забрать Беату из Хогвартса домой и… и не выпускать ее до самого окончания войны. – Он помолчал. – Мне удалось вас заинтересовать, миссис Кавендиш?

– Пожалуй, – с легким удивлением ответила та. – Впрочем, вы сегодня не первый навещаете меня с подобным предложением.

Блэк нахмурился и едва сдержал возглас удивления, когда из чащи за спиной Гвендолин появился еще один непрошенный гость леса Дина.

Люциус Малфой.

***

За неделю до этого, Хогвартская библиотека

– Даже не думай, что я собираюсь с тобой мириться! – радостно возвестила Беата, выныривая из-за высокого стеллажа с книгами прямо перед носом Эмили. – Но мне нужно тебя использовать!

– А я все ждала, когда же настанет тот момент, когда великой и бесстрашной Спринклс снова понадобится помощь кого-то, обладающего интеллектом, – безо всякого интереса ответила Эмили, не поднимая головы от книги.

– И ты дождалась! – Спринклс подняла вверх указательный палец. – У меня есть один убийственный, невероятно захватывающий и дикий план. Ты в деле?

Эмили захлопнула книгу и подняла голову, устремив на подругу задумчивый бесстрастный взгляд.

– Естественно, – вздохнула она. – Что угодно, только не этот идиотский розыгрыш АВ, включающий в себя ночь любви и Винни Пуха.

Спринклс только пожала плечами, проигнорировав последнюю фразу Эмили.

– Одно небольшое условие, – прищурилась Паркер.

– Ну?

– Расскажи, что случилось с Блэком прошлой ночью? По школе ходят слухи, что в твоей комнате были обнаружены лоскуты его одежды, потом кто-то видел его на рассвете на улице в одних штанах, а сегодня утром довольно ухмыляющийся Малфой выполз из Больничного крыла, подтаскивая за собой больную ногу в то время, как мародеры спешили в противоположном направлении.

– Спроси у Ремуса, – хмыкнула Спринклс.

– Он все еще в палате с остальными мародерами, – развела руками Эмили. – И оттуда до сих пор доносятся сочувственные восклицания Питера и визги Блэковских поклонниц, совершивших за последний час уже три атаки на окно и двери. Говорят, они готовят таран, чтобы пробить стены.

– Скажем так… – Спринклс задумалась. – Я начала мстить этому маленькому подлому гриффиндорскому барану, и это был пролог.

– Включающий в себя засос на твоей шее? – изогнула бровь Эмили.

– А это был отвлекающий маневр. Не отходи от темы! – Спринклс погрозила пальцем. – Мне нужно, чтобы кто-то, желательно смыслящий в магии, ничего не боящийся и способный гибко действовать в стремительно меняющихся ситуациях, кое-куда забрался и кое-что украл.

– У кое-кого, – добавила Паркер. – Очень конкретный план.

– А теперь я раскрываю карты, – Беата резко перешла на шепот. – «Кое-куда» – это в резиденцию Кавендиш, дом моей бабки, Гвендолин. «Кое-что» – это ее личная почта, а…