Текст книги "A and B, или Как приручить Мародеров (СИ)"
Автор книги: Merenili
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 57 страниц)
Они уже вышли из небольшого леска и теперь пересекали огромное поле перед Хогвартсом. Впереди, около Запретного Леса виднелись магические огоньки. Они мягко покачивались в воздухе, развешанные на одинаковом расстоянии друг от друга, и уходили длинной вереницей вдаль, в сторону Хогсмида. Казалось, что это большая светящаяся гирлянда, которую какой-то шутник развесил вокруг Хогвартса в честь предстоящего праздника.
Только вместо гирлянды в темноте тускло мерцала сетка защитных чар, а вместо праздника с шутниками предстоял бой с оборотнями.
– Нам к тем огонькам, мисс Спринклс. Расположимся между ними – по двое-трое ваших родичей и трое мракоборцев. Я останусь с вами, мисс Спринклс. Ни к чему такой молодой девушке умирать.
– Считаете, что сможете защитить меня лучше всех?
– Мне опыта не занимать, мисс Спринклс. Я уже сорок лет в мракоборцах и примерно столько же отлавливаю оборотней. Когда-то у меня была дочка, такая же неуемная, похожая на вас. Погибла от драконьей оспы. Так что можете считать, что я ей через вас долг выплачиваю.
Беата странно посмотрела на Дингла: то ли с состраданием, то ли с уважением и коротко кивнула:
– Буду благодарна.
– То-то.
Сириус только фыркнул про себя. В Дингла и его способности он верил, а вот в тех двоих юнцов, что шли рядом с ним – не очень. У парней явно тряслись поджилки, и Сириус их понимал. В первый раз, когда они с Сохатым и Хвостом прыгали в полнолуние вокруг Лунатика, Блэку стоило огромных усилий не заскулить и не забиться в какую-нибудь далекую нору. Оборотни пугали не столько своим внешним видом, сколько внутренней, исходящей от них животной злобой и яростью. Животные инстинктивно обходили оборотней стороной, и только последние самоубийцы могли согласиться добровольно коротать ночь рядом с такой зверюгой.
А еще Блэк не очень понимал, на кой черт Беата пошла в этот лес вместе со всеми. Вести за собой родичей? Ха! Три раза “Ха!” Для этого достаточно было Серены. Что-то кому-то доказывать? Ну, если бы так сделала Паркер – да, Блэк бы поверил. Но Беата? Беате всю жизнь было до лампочки чужое мнение, не говоря уже о том, что рисковать своей жизнью ради сомнительной встречи с отцом, которого она толком не знала, она бы не стала. Нет, у Беаты была своя цель, и Блэку очень хотелось узнать какая до того, как Спринклс начнет претворять очередную свою идиотскую затею в жизнь.
– Мы на месте, мисс Спринклс, – сказал Дингл, вырывая Блэка из размышлений. Пес проворно нырнул в ближайшие кусты и затаился. – Умеете обращаться с холодным оружием?
– Не особенно, – передернула плечами Беата. – Да и мне это ни к чему.
– Боевой навык никогда не помешает, – покачал головой Дингл, но дальше спорить не стал. Его ученики вытащили мечи из ножен, приняв размахивать ими якобы для разминки перед боем, но стушевались под взглядом старшего товарища и скромно уселись на землю.
– Сколько еще до полнолуния? – пробасил рядом новый незнакомый голос. Дингл дернулся, а двое его помощников тут же схватились за луки.
Говоривший оказался плотным тяжеловесным мужчиной, с хмурым лицом, выступающими надбровными дугами и полными губами. Серые льдистые глаза смотрели на Дингла прямо и без утайки, ожидая ответа. На плечи человека была накинута большая мохнатая шуба бурого цвета – так делали все анимаги: надевали на себя одежду из натуральных материалов, чтобы при превращении она не терялась и не рвалась.
– Господин Медведь? Сходство поразительное, – усмехнулся Дингл. – Ждать еще с полчаса осталось, а потом нам всем будет не до скуки.
– Мы рассчитываем на вас, – раздалось низкое грудное контральто за спиной мракоборца.
Из темноты в свет маячка вышла изящная девушка. Удивительно тонкая и хрупкая, с болезненно светлой, почти белой кожей, она ступила в круг света и тряхнула нестерпимо рыжей гривой волос. Казалось, в ночи разгорелся живой непокорный огонь, обжигающий пальцы и ловко ускользающий от любого прикосновения. Оранжевая лисья шкурка, накинутая на плечи гостьи, отливала солнечной рыжиной.
– Госпожа Лисица, – с пониманием улыбнулся Дингл. – Будьте уверены, мы не подведем вас.
Его молодые помощники сглотнули, во все глаза пялясь на красавицу, и только старый опытный мракоборец справился с собой почти мгновенно, почуяв магическое воздействие.
Блэк очнулся, лишь когда понял, что почти вышел из кустов прямо на свет, завлеченный удивительной красотой незнакомой волшебницы. Насколько же могла быть прекрасной Беата, если бы вся магия семьи была бы доступна для нее? Сириус нехотя вернулся на свой пост, ненароком подумав, что даже Гвендолин, отнюдь немолодая волшебница, обладала какой-то живой, неповторимой красотой, которую не смогла уничтожить и старость.
– Вы презираете нас? – с интересом спросил Дингл – его не столько волновал ответ, сколько сам разговор со столь любопытными колдунами.
– А как еще относиться к тем, кто отказался от крыльев и решил уподобиться свиньям, закопавшись в грязь и не высовывая морды из корыта? – насмешливо ответила Лиса. Ее синие глаза сверкнули, обдав мракоборцев обжигающим холодом.
– Прекрати фонить, – неожиданно буркнула Беата, обустроившаяся на земле спиной ко всем присутствующим.
– Прошу прощения? – Лиса изогнула бровь, чуть повернув голову в сторону родственницы.
– Прекрати их очаровывать. Это не смешно и крайне глупо. Особенно сейчас, перед боем. – Беата наконец-то повернулась, исподлобья взглянув на Лису. Та посмотрела в ответ, как смотрит белоснежный лебедь на вымазанного в земле барсука.
– Я лишь пытаюсь немного вдохновить их перед битвой, – с ноткой надменности ответила Лиса.
– Чтобы им было за кого драться, да? – хмыкнула Беата. – Ты не меняешься, сестренка.
– Взаимно, – Лиса вскинула голову и отошла от Беаты на внушительное расстояние.
«Сестренка?!» – чуть не взвыл Блэк.
– Прекратите обе, – рыкнул Медведь. – Сейчас не время ссориться.
– Ты тоже не меняешься, братик, – хором ответили Беата и Лиса и тут же фыркнули, не желая хоть в чем-то быть похожими друг на дружку.
«Братик?!»
– Давайте просто помолчим, – примирительно произнес Дингл, со скупой улыбкой наблюдая за природными колдунами. Его глаза поблескивали, но более ничем он своего интереса не выдавал. – Ночь длинна.
***
Слизеринские гостиные, за полчаса до полнолуния
В слизеринской спальне было мертвенно тихо и зябко. Нарцисса куталась в теплое бархатное покрывало, богато расшитое серебром и изумрудной крошкой, и что-то бормотала во сне. Лампады на стенах горели ровным зеленым пламенем, не согревая комнату и не привнося в нее никакого уюта. Женщины древнего благородного рода Блэк спали в своих портретах, откинувшись в старинных резных креслах и накрыв ноги пледом, все как одна – зеленым.
Огонь в лампадах на мгновение затрепетал, вызвав недовольное бормотание одной из Блэк, и снова загорел спокойно и ровно. Человек, проникший в комнату, мягко прошелся по ворсистому белому ковру, склонился над Нарциссой и невесомо пробежался длинными пальцами по теплой щеке девушки. Он сам не знал, зачем это делает, но позволил себе поддаться секундному порыву.
– Что?.. – сонно пробормотала Нарцисса, неосознанно потянувшись за новым прикосновением. – Люциус?.. – она улыбнулась уголками губ, все еще не открывая глаз.
– Угадала, – произнес над Нарциссой привычно равнодушный, с толикой надменности, голос.
Нарцисса шумно вздохнула, сонно приоткрыла веки, пытаясь сфокусировать взгляд и через мгновение рванулась прочь с кровати.
– Люциус?! – не своим голосом выдала она, более-менее разглядев гостя. – Что ты здесь делаешь?
Люциус со все той же надменной усмешкой наблюдал, как Нарцисса постепенно успокаивается и берет под контроль эмоции. Ее взволнованное лицо разглаживалось, каменея и все больше становясь похожим на привычную маску.
– По какому праву, Люциус? – абсолютно ровно и презрительно выдала она под конец, глядя на Люциуса без страха, только лишь впиваясь в него колким, раздраженным взглядом. Метаморфоза была настолько невероятной, что Люциус не удержался от восхищенного смешка.
– Я рассчитываю на благосклонность и милосердие моей невесты, – Люциус чуть склонил голову, скупо улыбнувшись.
– Вы желаете слишком много, сударь, – в тон ему ответила Нарцисса. Она оценила ситуацию и без труда переняла правила игры. – А если серьезно, к чему подобные меры, Люциус? Зачем врываться ко мне посреди ночи?
– Только в твою комнату ведет потайной ход из Хогсмида, – хмыкнул Люциус, изящно усаживаясь в мягкое кресло-пуф и закидывая ногу за ногу. – По крайней мере, из тех, что знаю я.
– Вот как? – Нарцисса изогнула бровь. – Тот самый, который ты использовал, когда решил воспользоваться моей беспомощностью в период своей… половой несдержанности?
Люциус прикрыл глаза, едва слышно выдохнув. Нарцисса не переставала напоминать ему о том совершенно необъяснимом эпизоде, когда он якобы пробрался в спальню Циссы и потребовал от нее «удовлетворения своих физических намерений». Люциус помнил все очень смутно: запомнил он только стремительную пробежку по Большому залу, отлеживание в Больничном крыле и сладкую месть Блэку, который в последствие возлежал на соседней больничной койке и матерился не переставая.
Люциус был уверен, что где-то между «удовлетворением физических намерений» и Больничным крылом мелькали слова «Беата», «заговор» и «месть», но доказательствами не располагал. Пока.
– К чему было меня будить, Люциус? – Нарцисса потянулась, ненароком оголяя алебастровое плечико, с которого мягко соскользнула шелковая накидка. Малфой одарил девушку равнодушным взглядом и ядовито улыбнулся.
– Мы заключили сделку, моя дорогая.
– Это не может подождать до утра? – капризно спросила Нарцисса. Она словно бы невзначай откинула одеяло, открывая длинные худые ноги с накрашенными лазурным лаком ногтями.
Очень наглая и неприкрытая провокация, непозволительная для девушки из благородного рода.
– Нет, Цисса. Не может, – отрезал Люциус, и по его тону Блэк поняла, что перегнула палку.
– Что ты хочешь знать? – она вздохнула, ее тон стал деловитым.
– Немного вводной информации и только. Например, что происходит в школе после моего ухода? Мародеры замышляют что-либо, о чем я должен знать?
– Твои вопросы не конкретны.
– Вполне конкретны, если ты, дорогая, располагаешь мозгом, – ровно ответил Люциус, но в глазах его мелькнуло раздражение.
– Успокойся, Люциус. Я снова не удержалась, ведь ты порой так забавно злишься, – Нарцисса невинно улыбнулась.
– У меня ощущение, что ты пьяна.
Нарцисса только качнула головой, снова серьезнея. Она на минуту задумалась и затем начала выдавать информацию, словно заколдованный справочник – сухо и коротко.
– Как я уже говорила, мародеры являются анимагами, а Ремус Люпин – оборотнем. Однако, мне стало известно, что в эту ночь их разделили. Если ты намеревался настигнуть их в Визжащей Хижине, момент не подходящий. Люпин находится в нижних подземельях, в комнатах, где когда-то держали провинившихся студентов. Мародеры, по идее, должны быть в своих гостиных. По идее, – Нарцисса усмехнулась. – Питера я видела в гостиной Слизерина этим вечером – он разговаривал с Розье, весьма примечательно, не находишь? Блэка с Беатой я наблюдала днем ранее – Спринклс разбила твоего любимого белого волка на камине и, мягко говоря, поссорилась с Сириусом. Она сказала, что уйдет в глубокую ночь биться с оборотнями. Блэк покинул ее, так ничего и не сказав. Нехарактерно для него. Но, зная своего кузена, он помчится вслед за ней в это полнолуние, только лапы сверкнут. Про Поттера и Эванс мне ничего неизвестно, но после случившегося в Лондоне они друг от друга не отлипают. Есть еще что-то, что ты хотел бы знать?
Люциус откинулся в кресле, сцепив руки перед собой и глядя куда-то перед собой с зарождающимся интересом. Нарцисса удивилась тому факту, что Малфой проигнорировал разбитие любимой статуэтки, но виду не подала. Об этом у нее еще будет время подумать.
– Ремус в подземельях, вот как… – Малфой наконец распробовал информацию на вкус и явно пришел к каким-то выгодным для себя выводам. – А Эмили?
– Люциус! Ты заключил со мной сделку, и одним из условий было не трогать Эмили!
– Я помню и не собираюсь нарушать своего слова. – Люциус холодно улыбнулся, как улыбаются убийцы, перерезавшие жертве горло и убеждающие ее в том, что она еще проживет долгую и счастливую жизнь. – Спи, Нарцисса, – почти ласково произнес он.
– Люциус, подожди, я не дого… Люци…ус?..
– Спи, – с нажимом повторил Малфой, вовремя подхватывая голову Блэк и аккуратно опуская ее на подушку.
Девушка, уже не сопротивляясь его словам, медленно закрыла глаза, не в силах бороться со сном. Малфой довольно улыбнулся и стряхнул остатки сонной пыльцы с пальцев – та сверкающим порошком рассыпалась по кровати Нарциссы, делая слизеринку похожей на спящую фею. Скоро пыльца погаснет и рассеется, словно солнечный свет.
– Я обещал не трогать Эмили, пока она не даст мне такого повода, моя дорогая. Люблю уточняющие подпункты подобных сделок, – в пустоту проговорил Малфой. – Добрых снов, милая. Добрых снов.
***
Хогвартс, полнолуние
Джеймс и Лили, укрывшись мантией невидимкой, быстрыми перебежками направлялись к нижним подземельям. После слизеринских гостиных они шли, уже не скрываясь. Лили держала палочку наготове, а Джеймс каждую секунду был готов обратиться. Несмотря на все уговоры, он не смог удержать Лили в гостиных – даже угроза встречи с оборотнем на нее не действовала, возможно, потому что она не вполне осознавала себе последствия.
– Джеймс, ну что там? – нетерпеливо выдохнула Лили, наклоняясь к Джеймсу, и он почувствовал, как ласково щекочут его щеку эти шелковистые волосы цвета расплавленной меди.
Сверяться с картой на пути до подземелий они почти не могли – для этого было необходимо использовать Люмос, а яркий свет был слишком заметен для тех мракоборцев, что остались в замке.
– Мерлиновы яйца! – не удержался Джеймс.
– Что? Прямо-таки они?
– Ремуса там уже нет!
– Что?!
– Ни Ремуса, ни Малфоя!
– А Эмили?
– Сейчас, подожди… Да, она там, но ее точка не двигается.
Они взволнованно переглянулись. Тени зловеще плясали на их лицах.
– Быстрее, Джеймс! – Лили очнулась первой и, схватив Поттера за руку, потянула за собой.
Сырые стены и тускло освещенные коридоры сейчас выглядели особенно пугающе. Джеймс и Лили бежали все быстрее, не обращая внимания на звук собственных шагов, гулко разносящийся по коридорам подземелий.
– Джеймс, я… Ой! – Лили на полном ходу влетела в какую-то лужу и, не удержавшись, поскользнулась, растянувшись на полу, от неожиданности выпуская руку Джеймса.
– Все в порядке? – тут же подскочил к ней Поттер.
– Да, – Лили начала подниматься, уперевшись руками в пол, и тут же тихо выдохнула: – О Боже… Джеймс, это… это кровь.
Поттер глухо выругался, осветил коридор вокруг себя, обнаружив еще пару темно-красных пятен. Они вереницей уходили вглубь тоннеля, словно обозначая собой нужную дорогу для затерявшихся путников, как бывает в плохих детективах. Кровь уже потемнела и свернулась, матово отливая в подергивающемся свете чадящих факелов.
– Пойдем же, Джеймс! – Лили бросилась вперед, даже не отряхнувшись. Кровь осталась на ее руках и одежде, в придачу испачкав щеку. Не хватало только окровавленного тесака у нее в руке или широкого ножа, на худой конец. Только вот они совсем бы не пошли к ее испуганному лицу.
Джеймс рванул вслед за гриффиндоркой, на ходу обгоняя ее и оттесняя плечом.
– Держись за мной, – бросил он. – Если там все же кто-то есть… – он не закончил.
Бежать пришлось недолго. Коридор повернул, и открывшаяся бегущим сцена заставила вздрогнуть обоих.
– Господи… – Лили по-маггловски взмолилась, поднося руку ко рту и резко останавливаясь.
В конце коридора возле открытой двери лежала темноволосая девушка, ее глаза были закрыты, словно она на секунду прикрыла веки, да так и заснула. Она раскинула тонкие руки, не позаботившись поправить задравшуюся юбку и разорванную рубашку. Рядом – на полу и стенах – виднелись уже знакомые темно-красные пятна и брызги, вязкие и застывшие от холода. В темной луже неподалеку валялся факел, на грязно-сером камне виднелись следы когтей, черный лоскут мантии темнел рядом вместе со внушительного размера вырванным клоком шерсти.
Джеймс молчал, опасаясь подходить ближе, не желая видеть того, что произошло там. В голову уже лезли самые дурацкие мысли – что он скажет Ремусу, когда тот придет в себя? Что будет с родителями Эмили? Как быстро его самого посадят в Азкабан за убийство Малфоя?
Лили дрожала рядом, безмолвно глядя на будто бы спящую девушку.
– Нужно отнести ее в Больничное крыло, – наконец-то очнулся Джеймс наигранно уверенным тоном. Лили, судорожно сглотнув, кивнула.
*
Около Запретного Леса, полнолуние
– Ну и как тебе здесь, сестренка? – насмешливо спросила Лиса. Она не могла усидеть на месте, то и дело проходясь мимо молодых мракоборцев, выставляя напоказ верхнюю часть бедер или игриво проводя рукой по огненно-рыжим волосам. Ученики Дингла, как болванчики, поворачивали вслед за ней головы, только что слюна не капала. – Якшаешься с весьма сомнительными личностями, которые считают анимагию чем-то сверхневероятным, а использование магии ограничивают размахиванием куском деревяшки.
Беата смерила Лису уставшим взглядом и покачала головой.
– Я удивлена, что ты пришла, Ева.
Та лишь усмехнулась, обнажив безупречно белые клыки:
– Ты же знаешь, я делаю все назло нашей бабке. Сдохла она или нет – меня не волнует. Я ненавижу ее. Я ненавидела ее за то, что она делала с теми оборотнями в тренировочном вольере. Ненавижу до сих пор. Я сделаю все, чтобы, вращаясь в своем гробу, она пыхтела от бессильной ненависти и скрежетала зубами. Честно сказать, Спринклс, я стала относиться к тебе лучше после того, как твоя матушка сделала мне такой чудный подарок.
– Она не в гробу, ее сожгли вообще-то.
– Это была аллегория, Беата! – Ева пластично потянулась, тряхнув гривой, пламенем полыхнувшей в ночи – куда там Лили Эванс.
Лиса задумчиво оглянулась, устремив взгляд прямо туда, где сейчас сидел Блэк и насмешливо изогнула тонкую черную бровь. Сириус не особенно удивился тому, что девушка его почуяла и, скорее всего, уже давно – еще тогда, когда была в зверином обличье. Гораздо больше его удивляло то, что Ева разобралась, что он человек, но при этом не спешила выдавать Сириуса мракоборцам. Рыжая отвернулась, вновь вызвав восхищенный вздох у молодых охотников, и танцующей походкой пошла прочь от костра. Мгновение и точеный силуэт девушки поплыл, волной меняя форму и преображаясь. Еще один миг и теперь по траве бесшумно ступала рыжая лисица. Она повернула узкую морду к Блэку и – гриффиндорец мог бы поклясться – подмигнула ему, тут же скрывшись в ночи.
– Она вернется вовремя, – в пустоту сказала Беата на невысказанный вопрос Дингла. – И чем дольше ее здесь не будет, тем лучше для вас и вашего… либидо.
Медведь в ответ на это высказывание выдал рваный полузвериный смешок и покачал крупной лохматой головой. Он не понимал вечного противостояния двух своих сестер, но их взаимные пикировки его порой очень забавляли.
Они сидели в темноте, напряженно вглядываясь в темноту, избегая смотреть на пугающе полную яркую луну. Дингл курил трубку, напрочь игнорируя недовольные взгляды Медведя – природные колдуны не выносили ничего, связанного с курением табака. Ева Кавендиш то и дело мелькала рыжим всполохом в темноте, словно игривый язычок пламени, вовсю гоняя ежей и крыс. Беата сидела неподвижно, устремив взгляд в сторону Запретного Леса, и в глазах ее зрела странная решимость – незыблемая и спокойная, без капли привычного Спринклского азарта.
Раздавшийся над лесом вой вырвал охотников из дремы, ножом прошелся по нервам, заставив вздрогнуть всем телом, и затих в ночи. Беата медленно поднялась, запахивая куртку и снимая с рук перчатки – так было удобнее колдовать. Дингл взвел арбалет, подавая знак своим помощникам держаться у него за спиной. Ева появилась из тьмы, словно свеча, загоревшаяся во тьме, и застыла, поводя острыми ушами.
– Держимся вместе, – хрипло произнес Дингл. – Если услышите охотничий рог, значит, соседним группам понадобилось подкрепление. Везде мы быть не можем, но хотя бы будем на подхвате.
Стоять вот так вот и ждать невесть чего было невыносимо. Беата, закусив губу, нервно перебирала пальцами под насмешливыми взглядами сестры и брата – те были абсолютно спокойны. Проведя всю жизнь в Лесу Дина они, в отличие от Беаты, прошли полный курс подготовки и имели дело с живыми оборотнями не на словах, но на деле.
– Рядом, – гулко сказал Медведь и, как его сестра, плавно перетек в свою вторую форму. Будь Сириус в человеческом облике, он бы не смог сдержать восхищенного вздоха – для обращения любому анимагу нужно было куда больше времени, да и в момент смены ипостаси волшебник был весьма уязвим. Ближе всех к увиденному стояла МакГонагалл, но даже ей не хватало мастерства, чтобы полностью соответствовать молодым природным колдунам, которые были ненамного старше Беаты.
Вой раздался совсем рядом, и Блэк уже смог различить стаю – пятеро крупных серых оборотней замерли уродливыми изваяниями у кромки Запретного Леса. Звери чуяли человеческую кровь и желали как можно скорее впиться зубами в хрупкие шеи и отведать горячей крови. Оборотни остановились невдалеке от вереницы огней, потягивая носом воздух – люди были повсюду, и они пытались выбрать, в каком направлении им идти.
– Достанете их? – хрипло спросил Дингл.
– В процессе, – напряженно ответила Беата. Со стороны казалось, что она ничего не делает, но Блэк чувствовал, как вокруг девушки сплетаются вихри чужеродной энергии.
Ева и Медведь пританцовывали рядом, не желая нападать первыми и одновременно с этим ожидая хорошего боя.
– А почему они не колдуют? – шепотом спросил помощник Дингла, кивая в сторону лисицы и медведя.
– Им ни к чему. Нам достаточно усилий мисс Спринклс. Гораздо больше пользы будет от их когтей и клыков.
– Тогда почему мы бездействуем?
– Потому что, Стюарт, связываться с оборотнями по доброй воле станут либо блаженные, либо самоубийцы. Пока эти твари не оскалят клыки точно в твою сторону, даже не думай рыпаться. Героизм нам ни к чему. Всех ты не перебьешь, тем более, что задача наша не атаковать, а защищать.
Стюарт смолк, явно не определившись, чего же ему хочется больше – вступить наконец в бой, чтобы хоть как-то выплеснуть скопившееся от ожидания напряжение, либо держаться подальше ото всего этого во спасение собственной шкуры.
Но стая наконец-то определилась.
Сначала опасливо, а потом уже не сдерживаясь, они понеслись в сторону огоньков во всю прыть. Оборотни передвигались вперед огромными тяжелыми скачками и только тогда, когда бегущий первее всех оказался почти у самой вереницы огоньков, Беата вскинула руки. Она словно бы на секунду перестала быть частью этого мира, отделившись от него настолько, что поднявшийся ветер перестал трепать ее волосы. Блэку стоило огромных усилий сдержаться и не выскочить в тот момент, когда один из оборотней преодолел разделяющее его с Беатой расстояние и всей массой рухнул на магическую сферу. Заклинания Пожирателей продолжали атаковать Защитные чары, с каждым разом пробивая в них все новые и новые дыры, сквозь которые серой гурьбой просачивались вервульфы, похожие сейчас на разжиревших обезумевших крыс.
Беата снова взмахнула рукой, и ближайший к ней зверь тоскливо и обиженно взвыл, падая прямо перед девушкой на подломленных лапах. Он не потерял сознания и просто лежал, смотря на Спринклс снизу вверх непонимающим обозленным взглядом. В дело вступили Ева и Медведь – они бросились вперед, яростно работая когтями и клыками, пытаясь сдержать натиск вражеских волков. Совершенно неожиданно обнаружилось, что оборотней здесь гораздо больше, чем пятеро – вероятно, Пожиратели хотели скрыть оставшихся с помощью Дезиллюминационных чар. Что же, у них получилось.
Когда раздался еще один жалобный взвизг, Сириус решил – пора. И, плюнув на все, рванул прямо в гущу схватки, пытаясь одновременно держаться поближе к Спринклс, которая стояла посреди поля боя, словно статуя богини – бездвижная и прекрасная, с закрытыми глазами и воздетыми к небу руками. Можно было подумать, что она возносит молитву, и только слабеющие с каждой секундой оборотни доказывали обратное. А может быть, и нет. Кто знает, какие боги помогают природным колдунам?
Дингл поддерживал магические щиты вокруг слизеринки, между делом ловко взмахивая палашом, отсекая оборотням конечности и порой головы. Где-то сбоку пропел охотничий рог, но помощи отсюда им ждать точно не следовало.
– Плохи их дела, – прохрипел Дингл, намекая на соседнюю группу мракоборцев.
– Ева! Твоя очередь! – вдруг громко крикнула Беата и отступила. Она выглядела изможденной, ее лицо напоминало выцветшую бумагу, под глазами залегли тяжелые тени, делая ее похожей на поднятый из могилы труп.
Ева Кавендиш в облике лисы проворно отскочила назад, встала рядом с Беатой, без усилий принимая человеческое обличье, и тоже взмахнула руками. Ей это давалось определенно проще.
Блэк отвернулся лишь на секунду, дабы откусить хвост особо незадачливому оборотню, а когда обернулся назад, Беаты не обнаружил. На ее месте стояла только Ева, спокойная и уверенная. В отличие от сестры, глаз она не закрывала, и те сейчас пылали нестерпимым ярко-синим огнем, на который было физически больно смотреть. На секунду она обратила свои страшные омуты на Блэка, осклабилась, узнавая, и дернула головой куда-то в сторону. Сириус проследил взглядом ее жест и увидел удаляющуюся спину Спринклс, которая прямо сейчас, шатаясь, уходила в сторону Запретного Леса. Если бы не факт направления, Сириус рискнул бы подумать, что Беата совершенно по-девчоночьи струсила. Но нет. Она явно действовала согласно своему известному только ей плану.
Черный пес обернулся на дерущихся за его спиной мракоборцев, снова посмотрел вслед Беате, поколебался всего секунду и понял, что выбор абсолютно очевиден. Возможно, подумал Блэк, я недостаточно гриффиндорец для того, чтобы остаться здесь, рядом с Динглом, рядом со всеми. С другой стороны, поразмыслил он, он вообще здесь быть не должен.
Блэк, глухо зарычав на качающегося на слабых лапах оборотня, оттолкнул того с дороги и резко рванул вперед, покидая пределы защитной границы, от которой теперь осталось одно лишь название. Пожиратели сделали свое дело, начисто раздолбав Охранные чары, и отступили вглубь леса, не особенно стремясь попасться под разгоряченную лапу своим мохнатым союзникам. Оборотни тем более ни черта не замечали. Их куда больше интересовали теплые, вкусно пахнущие люди, чем одинокий пес, шедший по следу странно пошатывающейся девушки, от которой на милю веяло незнакомой и очень враждебной магией.
У опушки Леса Блэк оглянулся еще раз – воздух вокруг Евы полыхал алым, настолько сильна была ее магия, создавая дикий контраст с ее сверкающими синим льдом глазами. Лиса продолжала стоять и выглядела вполне неплохо, чем-то напоминая Беату в момент нападения Пожирателей в Лондоне. Та была столь же безумна.
Времени раздумывать дольше уже не было, необходимо было найти Спринклс, пока она не сотворила какую-нибудь откровенно гриффиндорскую, как-бы выразилась Паркер да и сама Беата, глупость.
Запретный Лес ждал.
Комментарий к Глава XXI: Ночь Перевертышей. Часть Первая: Вечер
Ева Кавендиш: http://vk.com/wall-72499916_215
========== Глава XXI: Ночь Перевертышей. Часть Вторая: Утро ==========
Больничное крыло, утро после полнолуния
Для Ремуса самым любимым после полнолуния было просыпаться. Просто просыпаться.
Несмотря на дикую боль в изломанных порой костях, на многочисленные порезы, доходящие до абсурда кровопотери и разбитые физиономии друзей, неудачно попавшихся под руку, вернее лапу, Люпину, утро было самым лучшим событием после полнолуния. Даже если Ремус успевал натворить дел в период своего безумства, просыпаясь утром, он знал, что у него хотя бы есть шанс исправить содеянное. Это утро не было исключением.
Солнце заглянуло в окно, коварно пробралось своими длинными теплыми лучами за занавеску и ткнуло Ремуса прямо в глаз. Люпин попытался повернуть голову, но коварное светило упорно продолжало обливать юношу утренним светом, всеми силами выдергивая его из оков сна. Ремус глубоко вздохнул, с удивлением обнаружил свои ребра относительно целыми и наконец проснулся.
События прошедшей ночи всплывали в голове Люпина, как вареные пельмени – неохотно и вяло. Вот Эмили стоит совсем рядом с ним, вот она уходит, потом он чувствует, как начинает превращаться, открывается дверь, мелькает свет факела, чье-то испуганное лицо и… и дальше ничего. Ремус не помнил совершенно ничего. Радоваться этому или нет он не знал, но порой ему нравилось находиться в сладком неведении как можно дольше.
Он вздохнул еще раз, попытался пошевелиться и неодобрительно крякнул. В очередной раз мадам Помфри замотала его бинтами так, что Люпин стал похож на мумию-доходягу. Судя по крепости связывания, лекарша была искренне уверена, что Люпин рассыплется на части, не привяжи она его части тела друг к другу. Его медленные, сонные еще размышления прервал недовольный и до боли знакомый голос.
– Ремус Джон Люпин, – сказал этот голос с легкой хрипотцой и сделал паузу. – Ответь мне, пожалуйста, зачем и с какой конкретной целью ты плотоядно и совершенно несдержанно искусал Люциуса Абраксаса Малфоя?
Так умела говорить только Паркер – бесстрастно и безжалостно вытрясывая из тебя душу одним лишь взглядом, одной лишь интонацией и строгим выражением лица. Он даже знал, как она сейчас стоит – скрестив руки на груди и устремив на него свой ястребиный сверлящий взгляд.
Будущая профессор МакГонагалл, не иначе.
– Ремус, не притворяйся. Я знаю, что ты проснулся.
Ремус только усмехнулся – Эмили не менялась. Было так радостно слышать ее живой и здоровый голос сразу после тяжелого полнолуния, что смысл фразы до Ремуса дошел не сразу. Плотоядно и совершенно несдержанно искусал… Люциуса?!
– Что?! – взревел Ремус не своим голосом и резко сел на кровати. Тело, вопреки его опасениям, не протестовало и вообще никак не отреагировало на это движение – будто бы не было никакого подвала, цепей и превращения.
Подождите… Цепи, он же вырвал их из стены вместе с креплениями? Потом открылась дверь, и то испуганное лицо, что он вспомнил при пробуждении, было лицом Эмили.
– Ты в порядке?! – Люпин уставился на Паркер безумным взглядом.
– Нет, конечно. Ты разговариваешь с привидением, – скептически хмыкнула она и присела рядом с Люпиным на постель. Тот машинально вцепился в ее теплую руку и с облегчением осознал, что она все-таки жива. – Ты хоть что-нибудь помнишь? – куда более миролюбиво осведомилась Эмили.
