Текст книги "A and B, или Как приручить Мародеров (СИ)"

Автор книги: Merenili

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 57 страниц)

– Зачем она сошлась с оборотнем?

– Быть может… просто любила его? – голос Эмили дрогнул, но Спринклс этого не заметила.

– Тогда почему он бросил нас сразу же после моего рождения?

– Он оборотень, Беата. К тому же, как и ты, теряющий свою силу с каждым днем. Я бы на его месте не рисковала жизнью тех, кого люблю. Он мог совершить что-то ужасное, просто по ошибке, и никогда бы не простил себе этого, – Эмили пытливо уставилась на Спринклс. – А что происходит с вашими оборотнями? Ну, теми, кто теряет свою волшебную силу совсем?

– Они навсегда становятся волками, – ответила Беата. – Обычно им всаживают серебряную пулю в голову под конец, а тело сжигают в огне. Контролировать их или спасти нельзя.

– Весьма печальная кончина.

– Надо думать, – Спринклс задумчиво посмотрела на письма. – Что-нибудь еще интересное здесь есть?

– О да! – глаза Эмили сверкнули. – Я приберегла самое вкусное напоследок. Помнишь, Малфой обещал мне мучения и боль за то, что я с ним сделала?

– Ну?

– Так вот, картинка-то проясняется. – Эмили выхватила нужное письмо из пальцев Беаты и, развернув его, начала читать. Голос ее подрагивал от плохо скрываемой радости.

«Миссис Гвендолин,

Я уже писал Вам касательно своей проблемы, но ситуация с каждым днем усугубляется все больше. С тех пор, как Эмили Паркер насильно перевоплотила меня в мою анимагическую форму, даже Ваше зелье перестало помогать. На прошлой неделе я дважды перевоплотился в свою вторую ипостась, несмотря на колоссальные усилия при попытке сдержаться. Пришлось покинуть урок Трансфигурации безо всякой причины и объяснений, что вызвало массу пересудов среди студентов, не говоря уже о том, что преподаватели, включая Дамблдора, что-то подозревают.

Если в ближайшее время я не решу эту проблему, мое пребывание в школе и выполнение долга, возложенного на меня Лордом, станут весьма проблематичными.

С уважением, Л.М».

Беата выругалась с таким вдохновением и сочностью, что Паркер невольно заслушалась.

– Так этот слизняк, выходит, не может контролировать процесс своего превращения?

– Выходит, так, – Эмили усмехнулась. – Про какое зелье он мог упоминать?

– Откуда я-то знаю? Если бы я была на месте своей бабки, я бы сделала «привязку» превращения к конкретным дням.

– К полнолунию, например.

– Совершенно необязательно, – пожала плечами Беата. – Но если зелье перестает действовать, значит, ситуация ухудшается. Интересно, он в итоге превратится в волка навсегда?

– Ты имеешь в виду… – Эмили задержала дыхание. – Имеешь в виду, что мое заклинание все-таки действует?!

– Хм? – недоуменно нахмурилась Беата.

– Я хотела превратить Малфоя в жука. До конца его паршивых никчемных дней. Но заклинание не сработало, вернее, сработало не полностью, так как он уже мог обращаться в анимагическую форму на тот момент. Таким образом, я сбила естественный ритм его жизненного цикла – заклинание действует и набирает силу с каждым днем. Оно не может превратить его в жука, но может привести к тому, что он навсегда останется волком! Почти как твой отец, только сохранив разум!

– Весьма коварно, Паркер, весьма… Достойная ученица своего факультета, несмотря на то, что формально ты на Когтевране.

– Спринклс, – осуждающе посмотрела на нее Эмили. – Я этого не планировала.

– Неважно! Впрочем, если Малфой расскажет о происходящем, у тебя могут быть большие проблемы.

– Мое участие еще надо доказать, а вот то, что он – незарегистрированный анимаг, ему аукнется. Я очень сомневаюсь, что Малфой захочет рисковать собственной шкурой из-за призрачной надежды мне отомстить. Скорее, он сделает это скрытно…

– Паркер.

– Что? – Эмили встрепенулась.

– Прекрати, – Беата серьезно взглянула подруге в глаза, – гоняться за Малфоем.

– Если ты не забыла…

– Что было – то прошло, – прохладно сказала Спринклс. – Если продолжишь в том же духе, ты будешь первой магглорожденной, от которой избавятся в пылу схватки, и это – не будет случайностью.

Паркер замолчала, мрачно глядя в стену напротив: она не желала сдаваться, но и в словах Беаты был смысл.

– Ладно, – Спринклс вяло поднялась с кровати, поправляя одежду и зачесывая волосы в хвост. – Мне нужно написать матери… кое-что. А ты, – она грозно взглянула на Паркер, – не смей ввязываться в очередную идиотскую задумку.

– Кто бы говорил, – буркнула Эмили.

– А не то приставлю к тебе Ремуса.

– Ха-ха.

– Я не шучу.

Беата вышла из комнаты, напоследок смерив Эмили подозрительным взглядом, и направилась в совятню писать письмо.

***

Хогвартс, Читальный зал

– Это было… очень по-джентльменски, – Нарцисса продолжала неотрывно смотреть на Малфоя, словно на подопытную муху, распластавшуюся под лабораторным стеклом. Малфой, уже привыкший к нередким вторжениями Лорда в его голову и повышенному вниманию к своей персоне в принципе, безмятежно листал страницы учебника по зельеварению.

– Пожалуй, – сдержанно ответил он наконец. – А ты хотела пообщаться со своим братцем подольше? – Люциус поднял голову, смерив Нарциссу надменным взглядом. В глазах его мелькнуло презрение и нечто, похожее на ревность. Ревность по отношению к собственности, на которую кто-то посмел посягнуть – как это было в духе Люциуса.

– Остынь, Люциус, – вздохнула Нарцисса. – Мне было приятно.

– Вот как? Я полагал, что ты пожелаешь сама ринуться в бой.

– Я леди, а не пьяная валькирия, – оскорбилась Нарцисса. – И у меня есть мужчина, который может меня защитить. Так почему бы не воспользоваться его помощью?

Люциус сделал неуловимое движение и перехватил Нарциссу за запястье.

– Не играй со мной, – тихо, с угрозой произнес он. – То, что мы заключили сделку, не означает, что я простил тебе все те унижения, которым ты подвергла меня.

– Если бы я этого не сделала, – Нарцисса наклонилась к лицу Люциуса, прошептав ему практически в губы: – Ты бы никогда не начал уважать меня.

Малфой только усмехнулся и отодвинулся от девушки.

– Если бы я не знал тебя, я бы сказал, что это была попытка соблазнения.

– Как можно? – притворно удивилась Нарцисса. – Я благовоспитанная девушка и подобному не обучена.

– Слизеринка, – сверкнул глазами Малфой, позволив поощрительной улыбке тронуть его губы.

Нарцисса собиралась сострить что-нибудь в ответ, но лицо Люциуса неожиданно исказилось гримасой боли, и слизеринец, резко поднявшись с места и пробормотав: – Не ходи за мной, – выбежал из залы.

***

Совятня, наше время

– Мисс Спринклс? – Дамблдор успокаивающе улыбнулся Беате, когда та дернулась от неожиданности.

– Я самая, – хмуро отозвалась она, продолжая привязывать письмо к совиной лапе.

– Пожалуй, нам необходимо поговорить о вашей дальнейшей судьбе и роли в предстоящих событиях.

– Я планирую элегантно и эффектно сдохнуть, забрав с собой в могилу ту кровожадную пиявку, которую все так боятся. Тут нечего обсуждать.

– Вы же понимаете, что ваша бабушка…

– …не успокоится, пока не упечет меня в какой-нибудь охраняемый монастырь? Да, я предполагаю такой вариант.

– В таком случае стоит заранее озаботиться собственным будущим, вы не находите? – Дамблдор наклонил голову, пристально наблюдая за Беатой.

Спринклс перестала возиться с письмом и резко обернулась к директору:

– Вы хуже моей бабки. Если хотите что-то сказать – говорите прямо.

– Меня не устраивает участие природных колдунов в предстоящей войне, – улыбка исчезла из голоса Дамблдора, он говорил сухо и четко.

– Собираетесь подговорить меня на убийство? – ухмыльнулась Спринклс. – Я не настолько сумасшедшая.

Лицо Дамблдора оставалось странно спокойным, и Беата начала что-то подозревать .

– Вы серьезно рассчитываете на это? – удивленно спросила она.

– Гвендолин не должна была вступать в эту войну, – тихо сказал Дамблдор, словно оправдываясь. – Ее связи, ее репутация, ее способности… Мы проиграем, даже не начав.

– Я ненавижу эту старую суку, но убивать не буду, – холодно ответила Беата. – Она была добра ко мне… иногда.

– Я и не прошу вас об этом, – Дамблдор развел руками. – Я говорю о том, что противостоять оборотням, располагая только имеющимися у нас силами, видится мне глупой и наивной затеей.

Беата наморщила нос, пробираясь через дебри изящных, но в большинстве своем бессмысленных слов директора.

– Я догадываюсь, к чему вы клоните… Наши знания, наш опыт и наша сила – все это поможет вам в борьбе с Фенриром Сивым, не так ли?

– Совершенно верно, мисс Спринклс, – благосклонно кивнул Дамблдор. – Фенрир захватывает все больше и больше территорий. Он обращает целые деревни у нас под носом, а у министерства банально не хватает людей, способных справиться с его разрастающейся колонией. Ни людей, ни методов.

– Я, конечно, исключительно ценный кадр, профессор, но вы явно преувеличиваете мои способности, – отмахнулась Беата. – Вот уже почти семь лет я толком не была дома и пропустила львиную долю обучения.

– Но вы можете уговорить прочих колдунов из своей семьи, – Дамблдор наклонил голову, изучающе глядя на Беату. – Достаточно просто подтолкнуть их.

– Хотите, чтобы я убедила всех наших пойти за вами? – понимающе хмыкнула Спринклс. – Меня презирают, профессор. С их точки зрения, я выбрала неверный путь, когда решила поступить в Хогвартс.

– В любом обществе можно найти одновременно несколько разных течений, и я уверен, что и среди природных колдунов далеко не все придерживаются политики Гвендолин. Как и далеко не все чистокровные волшебники придерживаются стороны, выбранной Пожирателями Смерти.

– И я ваша единственная ниточка, связывающая современных волшебников и тех, кого когда-то называли волхвами. Но аргументов все равно недостаточно – едва ли мое слово обладает таким же весом, как слово Гвен или нашей матери общин, Табаты.

Дамблдор поджал губы, помолчал, отрешенно глядя сквозь окно совятни, и наконец посмотрел на Беату. От его доброжелательности и расслабленного благодушия не осталось и следа.

– Табата умерла, Беата, – спокойно сказал Дамблдор. – Скончалась неделю назад.

Пара секунд понадобилась Беате на осмысление сказанного.

– Табата… что?!

– Вы слышали.

– Каким образом?!

– Официальная версия – чрезмерное для ее возраста использование магических способностей.

– Ей было всего тридцать два!

– Она была против Темного Лорда, Беата, – мягко продолжил Дамблдор. – Полагаю, вы понимаете, что немногие были с ней согласны.

– Ах ты ж…

Спринклс надолго замолчала, уставившись в пол. Ее мысли были отнюдь не светлы и не радужны. Она никогда не желала власти, ей нравилась новая Мать – ее подход был куда менее консервативным, чем у многих других колдунов и ведьм общин, и она поплатилась за это.

– С чего вы взяли, – наконец спросила Беата, – что меня не убьют точно так же?

– Потому что… – Дамблдор сделал паузу, подыскивая слова. – Как вы, наверное, догадываетесь, Гвендолин Кавендиш стояла за этим. – Он снова помолчал. – Но мы решили эту проблему.

– Что, простите? – Спринклс глупо усмехнулась, наблюдая за директорским лицом, но то оставалась неподвижным и даже суровым. – Подождите… Мы? Решили?! Что вы с ней сделали?! – Спринклс вцепилась в отвороты Дамблдоровской мантии, намереваясь если не выбросить того в окно, то хотя бы просто растерзать на части.

– Я и Серена, – тихо ответил Дамблдор, не делая попыток освободиться. – Мы предложили Гвендолин переменить свое решение – она отказалась. Тогда ваша мать вызвала ее на магическую дуэль. Гвендолин не выстояла. Это был честный поединок, Беата.

Беата медленно отступила от Дамблдора, с ужасом глядя на волшебника. Человек, стоящий перед ней, всегда казался таким светлым, милосердным, всепрощающим, но теперь… теперь в нем открылась новая, невиданная ранее сторона. И какими-бы оправданными и необходимыми ни были его действия, в этот момент Дамблдор пугал Спринклс до чертиков.

– Что с моей матерью? – глухо спросила она.

– Она жива.

– Недостаточный ответ.

– Она жива и находится под защитой Ордена Феникса. Ей пришлось очень тяжело в этом бою.

– Я хочу видеть ее.

– Безусловно. Сегодня в полночь я переправлю вас по своей каминной сети.

– Вы… Вы… – Беата была в ярости и ужасе одновременно. – Вы играете людьми, профессор.

– Я такая же пешка, как и мы все, мисс Спринклс, – бесстрастно ответил Дамблдор. – Если придется пожертвовать собой, я сделаю это, не задумываясь.

Слизеринка еще мгновение смотрела на профессора, а затем выбежала из совятни, забыв и про сову и про свое письмо. Директор мягко отвязал конверт от лапы сипухи и махнул им в воздухе – бумага рассыпалась словно пепел. Как и тело Гвендолин, на чьем сожжении он присутствовал вчера вечером по праву секунданта.

***

– Беата! Беата, что?.. – Блэк схватил девушку за плечи, бесцеремонно разворачивая к себе.

Спринклс дрожала, ее взгляд метался из стороны в сторону в явном непонимании, что происходит и где она сейчас находится. Нехороший лихорадочный румянец покрывал щеки девушки, но Беата не замечала этого – только бормотала себе под нос что-то неразборчивое, словно заговор или заклинание.

– Ясно, – вздохнул Блэк, – что ничего неясно.

Видеть Спринклс в таком виде было не просто непривычно – дико. Фигура Дамблдора, видневшаяся на вершине лестницы у совятни, намекала на прямое участие директора во всем происходящем. Обхватив Беату за плечи, Сириус повел слизеринку в замок – тяжелый взгляд Дамблдора словно придавил его к земле, не давая разогнуться.

***

– И тут я такой ка-а-ак… Блэк, что здесь делает эта слизеринка? – удивленный старшекурсник, что-то с энтузиазмом рассказывавший компании троих гриффиндорцев, оборвал себя на полуслове, заметив Беату и Блэка.

– Сгинь, – коротко и недружелюбно бросил Блэк и, обернувшись к остальным, кивком головы указал на портретный проем: – Вы тоже.

– Какого Мерлина ты тут раскомандовался, а? – Патрик Уотсон был прямолинейным, бескомпромиссным и умел разговаривать только на одном языке – силы и физических угроз.

– Слушай, Патрик, – нехорошо начал Блэк без предупреждения приставляя палочку к шее сокурсника. – У меня было чертовски поганое утро и чертовски поганый день, и если ты не свалишь отсюда прямо сейчас, это проклятье перейдет и на тебя.

– Это слизеринка, Блэк. Девчонка так вскружила тебе голову, что ты не против привести ее даже в наши гостиные, наш дом?

– Когда ты трахал в своей комнате малышку Кэрри с пятого курса Слизерина, никто и слова тебе не сказал, – парировал Блэк.

– Не путай простое увлечение с тем, что творится между тобой и этой… этой…

– Просто закончи предложение и дай мне повод расколотить твою голову о дверной косяк, – палочка Блэка болезненно впилась в кадык Патрика, грозясь и вовсе проткнуть его насквозь.

– Понял, понял! – Патрик поднял руки и отступил на шаг. – У всех бывают плохие дни. Пошли, ребята, – бросил он своим друзьям, и, недовольно перешептываясь, они покинули гостиную.

– Садись, Спринклс, – устало произнес Сириус.

Беата рухнула на диван, продолжая мрачно сверлить Блэка взглядом.

– Обладаешь не таким уж и плохим авторитетом среди своих?

– Что случилось, Спринклс? – Сириус опустился на корточки перед слизеринкой, требовательно глядя ей в глаза снизу вверх.

– Они… – Беата как-то странно, не по-человечески жутко улыбнулась и, наклонившись к Сириусу, тихо сказала: – Они убили мою бабку. – Улыбка не сходила с ее лица.

– Что? Гвендолин? Когда?

– Тебя волнует когда, но не волнует, кто это сделал?

– Я вообще не очень уверен в правдивости твоих слов, – Блэк не отрываясь смотрел на Беату, пытаясь понять, очередная это черная шутка в стиле Спринклс или нет.

– Я говорю правду, подозрительный ты сукин сын! – закричала Беата, отталкивая Сириуса от себя. Она вскочила с дивана и начала порывистыми шагами мерить комнату. – И этот трусливый и жалкий старик просто прикрылся моей матерью как щитом! Снова! Чего он добивается?! Скольких он уже порешил?!

– Дамблдор? – тихо спросил Блэк.

– Есть еще кандидатуры? – Беата резко остановилась и со звериной яростью взглянула на Блэка. Ее ноздри раздувались, заострившиеся черты лица были наполнены смесью боли и злости. Сириус не рискнул приближаться к Беате в таком состоянии.

– Он убил ее?

– Нет, – всплеснула руками Спринклс. – Он промыл мозги моей матери, остальное сделала она сама.

– Серена жива?

– Эта сволочь сказала, что да. Что я смогу увидеть ее сегодня в полночь.

– Я пойду с тобой, – спокойно сказал Сириус. Это прозвучало как утверждение, а не вопрос, и Беата впервые не посмела или не захотела спорить.

– Было бы чудно, – тускло произнесла она и опустилась, наконец, в кресло. Блэк сел рядом, краем глаза наблюдая за слизеринкой – та молчала, но им и незачем было заполнять эту тишину словами. Все было понятно и так.

***

В полночь они вместе отправились в кабинет Дамблдора – директор не особенно удивился присутствию Блэка, даже слова не произнес. Просто дав каждому зачерпнуть по горсти летучего пороха, он назвал нужный адрес и махнул рукой в сторону камина. Через полминуты они оба уже стояли в гостиной дома Поттеров.

Сириус вздрогнул от увиденного – те же обои, тот же уютный диван и небольшая кухонька, даже вазочки для цветов остались прежними, только вот исчез едва уловимый, но такой родной дух этого дома. Исчез вместе с хозяевами.

Логика Дамблдора была ясна – Ордену Феникса нужна база, нужно место для регулярных встреч. И что, как не пустующий дом волшебников, подойдет лучше всего для этой цели? Но Сириус считал это кощунственным – вот так просто перечеркнуть всю жизнь прошлых владельцев дома, позволить незнакомым новым людям переступать порог дома, проводить здесь время… Впрочем, Дамблдор, наверное, говорил, что таким образом он желает почтить память Поттеров.

– Что это за место? – устало спросила Беата.

– Дом… Дом, в котором собирается Орден Феникса, я полагаю.

– Какой Орден?

– Потом. Я думаю, она наверху, – Сириус аккуратно взял Беату за руку и потянул за собой.

Серена действительно обнаружилась на втором этаже – она лежала на кровати, высохшая и бледная, обтянутая серой, будто бы картонной кожей. Глаза женщины блестели в слабом пламени свечи, словно напоминая о том, что их владелица все еще жива. Мадам Помфри суетилась подле больной, меняя компресс и одновременно размешивая что-то в колбе.

– Мама, – Беата быстро подошла к Серене, опускаясь на колени возле кровати.

– Беата… – Серена улыбнулась, как смогла. – Все хорошо. Мадам Помфри оказалась искусным целителем – она приглядывает за мной.

– Ваша мать, мисс Спринклс, будет жить. Просто дайте ей время, – ласково проговорила Поппи.

– А… Сириус? Сопровождаете мою дочь? – Серена наконец заметила Блэка, изваянием застывшего в дверном проеме. Он боялся приблизиться к женщине – ему казалось, что участь, постигшая Чарлуса и Дориану, настигнет и Серену.

– Вроде того, – еле слышно пробормотал он. – Я подожду… там. – Блэк вышел за дверь, сердясь на себя за то, что не смог достойно держаться, не смог не вспомнить про те кошмары, что мучали его бессонными ночами.

– Мама, зачем? Зачем ты послушалась Дамблдора? Он использовал тебя, он…

– Ты пойми, Беата, – хрипло проговорила миссис Спринклс, – жизнь – странная штука. Зло может победить добро, а вот добро способно одолеть зло, только если вооружено не хуже самого зла.

– Не оправдывай его, – вспылила Беата.

– Подожди, дослушай, – голос Серены упал, отчего мадам Помфри нахмурилась, недовольно взглянув на Беату. – Дамблдор вынужден действовать так, как действует. Он не может взять на себя всего, потому он и распределяет роли между нами. Эта война потянет за собой множество жертв, и порой кровь убитых будет на наших руках. Но иначе не выйдет. Ты не сможешь бороться со злом и не замараться сама. Наступит момент, когда придется делать выбор – между одним человеком и успехом целого дела. И ты знаешь, каковы последствия в обоих из случаев.

– Я не желаю предавать…

– Я и не предавала. Я вызвала Гвендолин на дуэль. Все было честно. Я могла бы отказаться, и тогда бы Дамблдору пришлось искать иной путь – это было бы сложнее, но он бы справился.

– Я не желаю вести наших колдунов на смерть! Что я им скажу? Что Дамблдор посчитал их своей последней надеждой? Или кровавой, но необходимой жертвой?

– Дочка, – Серена вздохнула, – это и есть тот момент. Выберешь ты себя или же ответственность за многих людей – выбор твой. Но ты нужна им сейчас, семьям наших колдунов – как символ, как ориентир. Просто укажи им путь, дальше они смогут идти без тебя.

– Сколько мне осталось? – почти шепотом спросила Беата. – Когда отец утратил свою волшебную силу?

– Ему было сорок. Тогда он и ушел от нас.

– Я не говорю про жалкие крохи, что у него оставались к этим годам.

– Лет пять, Беата. Через пять лет тебе останется доступной только бытовая магия. Быть может, столь долгое использование волшебной палочки спасет тебя. Быть может, Дамблдор сможет найти способ избежать этого. Он мудрый волшебник, доверься ему.

Спринклс отвернулась от матери, оперевшись спиной о кровать – ей было не грустно и даже не страшно. Она случайно узнала о своей участи, когда ей было десять. Тогда они особенно сильно поссорились с Гвендолин, и та кричала на нее, говорила, что никакого толка из проклятой девчонки не выйдет. Серена была в ярости, когда узнала об этом, а еще через месяц пришло письмо из Хогвартса, и Беата в тайне от всех написала директору, чтобы тот самолично забрал ее из дома. Дамблдор казался ей добрым волшебником в те времена.

Еще три года она жила у Малфоев, выискивая в их библиотеке заклинания, которые смогли бы решить ее проблему, но не нашла ровным счетом ничего. В библиотеке Хогвартса тоже ничего не обнаружилось, и Спринклс под конец бросила свои поиски. Она решила, что найдет способ иначе – придумает его сама или же просто… смирится. Странно было применять это слово по отношению к себе, но когда ты ищешь что-то несколько долгих лет и не находишь, это подтачивает и выедает тебя изнутри. Ты продолжаешь впустую тратить время, отчаянно хватаясь за любой проблеск, за любой намек на спасение и под конец понимаешь, что все время, что у тебя было, ты израсходовал на бесплотные поиски.

Так, например, делала Эмили. Беата так делать не хотела.

А когда стало известно про грядущую войну – Спринклс и вовсе воспарила духом. Значит, не бессмысленно проживет она свою жизнь. Сделает хоть что-то нужное.

– Мисс Спринклс, – раздалось осторожное покашливание над плечом Беаты. – Ваша мать заснула, быть может, вы навестите ее днем позже? Когда ей станет получше. – Ворчливый тон и раздраженное выражение лица мадам Помфри на всех без исключения учеников действовало одинаково.

Беата в ответ только кивнула и, неуклюже поднявшись с пола, медленно вышла за дверь.

– Пять лет? – тихо спросил ее голос из темноты.

– Удивлен, Блэк? – Спринклс даже не вздрогнула, уставившись прямо в чернильную темноту коридора.

– Я… не знал.

– Можешь спросить подробности у Джеймса. Или Ремуса. Я крайне неосторожно поведала им об этом.

– Пойдем, Беата, – Сириус указал на чернеющий коридор впереди, – нам лучше уйти отсюда. Здесь неуютно.

Они вступили в камин вдвоем, крепко держась за руки и даже не задумавшись о том, чтобы их расцепить.

***

Малфой-мэнор, полночь

– Что знает эта… Эванс?

Темноволосый волшебник, привлекательный, выхолощенный, но с бесконечно холодным и брезгливым взглядом как ни в чем не бывало восседал на роскошном диване в библиотеке Малфой-мэнора.

Абраксас Малфой, осунувшийся и бледный, выглядящий так, словно дементоры высосали из него не только душу, но и все прочие внутренности, неподвижно сидел подле своего гостя. Его неестественно прямая спина и взгляд, наполненный редким для Абраксаса уважением, выглядели чуждо и неправильно – с чего бы суровому главе рода Малфоев подчиняться какому-то молоденькому мальчику?

– Мой Лорд, – Абраксас склонил голову, – эта девчонка не стоит вашего внимания.

– Говорят, она побывала в Гренобле. Говорят, она знается с Поттером, – Волдеморт говорил медленно, отмеряя каждое слово, словно оказывал великое одолжение самим фактом разговора вообще.

– Мы считаем, что то была глупая подростковая выходка.

– Подобные выходки могут нам очень многого стоить, – отрезал Лорд, колкими бездушными глазами глядя на Абраксаса.

– Мы полагаем, что она не могла обнаружить ничего…

– Полагаете? – задумчиво спросил Лорд, смотря куда-то сквозь Малфоя. – Ваш сын не уследил за собственным крохотным штабом в Хогсмиде, кто-то явно побывал внутри, а после туда нагрянули мракоборцы. Теперь ситуация с Поттерами. Что дальше? Они придут в ваше имение с ордером?

– Мой Лорд, – Абраксас тяжело закашлялся. – Мы уже работаем над этой ситуацией и пытаемся исправить все, что…

– Исправить, – едко оборвал его Лорд. – Лучше бы вам заняться чем-то более осмысленным. Вы, кажется, собирались предложить мне некую идею?..

– Совершенно верно, мой Лорд. На днях я обдумывал ваше поручение и рассудил, что начало магической войны необходимо, – он ядовито улыбнулся, – обставить со вкусом. Если вы понимаете, о чем я.

– Ваши идеи до сих пор еще ни разу не разочаровали меня, Абраксас, – молодой человек оттаял и склонил голову, благожелательно посмотрев на мужчину.

– Будет карьерный смотр, – продолжил Абраксас. – Седьмые и пятые курсы Хогвартса отправятся на экскурсию в магический Лондон. Там также будут все прочие желающие и ученики других магических школ. Должно быть, вы помните – студентам необходимо определиться с карьерой перед сдачей СОВ и с летней практикой после ТРИТОНов.

– Вы предлагаете нанести удар в этот день?

– Именно, – медленно кивнул Абраксас. Это простое движение стоило ему неимоверных усилий.

– Не слишком ли это сурово? Дети… дети – хороший инструмент для шантажа, но моя цель заключается не в тотальном захвате власти над магическим сообществом, а в очищении волшебного мира от скверны и грязи, унижающей кровь чистокровных колдунов.

Выспренные речи Лорда порядком надоели Абраксасу, но он знал, что все это – лишь проверка. Волдеморт бы мог просто согласиться со старшим Малфоем, отдать приказ, повелительно взмахнув рукой. Но Лорду были необходимы доказательства – доказательства того, что Абраксас и сам верит в то, что говорит, что он действительно готов пойти на многое. И не только он, но и его сын, Люциус. Старший Малфой понимал, что не протянет долго, быть может, еще пару месяцев, максимум полгода. И тогда, когда он отойдет на тот свет, его место займет сын, все еще мальчик, напрямую не запятнавший себя ни одним убийством. А Лорду требовались проверенные бойцы, уже побывавшие в схватке и узнавшие вкус вражеской крови.

– Я полагаю, – Абраксас хладнокровно выдержал взгляд Лорда, расслабляясь и позволяя тонким щупальцам легилименции пробежаться по поверхности его мыслей. – Я полагаю, что наилучшего повода и момента не найти. То, что там будут дети, докажет серьезность наших намерений. Кроме того, наши последователи, те Пожиратели, которые все еще находятся на обучении в Хогвартсе, смогут контролировать ситуацию изнутри.

– Допустим, – почти ласково улыбнулся Лорд, и Абраксасу почудилось, словно его коснулось холодное и скользкое змеиное тело.

– Мой сын, – тем временем продолжал Малфой, – примет прямое участие в происходящем. Он давно желает доказать вам свою привязанность.

– Мне казалось, что Люциус подвержен некоторым… сомнениям.

– Юношеские метания. Кто не был им подвержен в этом возрасте? Но сейчас он принял свой путь беспрекословно.

– Мне недостаточно подобного аргумента, Абраксас, – раздраженно прошипел Лорд, разом меняясь в лице. – Это лишь слова, а мне нужны исключительно верные помощники, преданные, готовые на все. Абсолютно на все!

Те эксперименты, которые ставил над собой Том Реддл, пошатнули не только его здоровье, но и психику, не говоря уже о внешности. Сквозь искусно созданную магическую иллюзию проступили полыхающие красным глаза Лорда, искривленные бледные губы и плоский нос. Абраксас видел Волдеморта в его нынешнем обличье и внутренне злорадствовал – еще немного подобных экспериментов над своим телом и душой, и никакая магия не позволит Волдеморту скрывать свое истинное лицо.

Но на лице Абраксаса не отразилось не одной эмоции, он равнодушно переждал вспышку ярости и бесстрастно ответил:

– Так и будет, – кивнул он. – Я хотел бы напомнить, мой Лорд, что именно Люциус в прошлом месяце привел в наши ряды такого талантливого зельевара, как Северус. Именно он указал путь Регулусу Блэку в прошлом году, благодаря которому мы смогли устранить Поттеров. Кроме того, Эйвери и Розье, а также Руквуд и Нотт…

– Да-да, список можно продолжать бесконечно, – отмахнулся Волдеморт. – Что-то еще?

– Я не сказал главного, – Малфой позволил себе приподнять уголок губ в улыбке, тень торжества скользнула в его глазах. – Изначально, после планируемого… инцидента на карьерном смотре, мы рассчитывали нанести еще один удар. Действуя не извне, а изнутри самой школы. – Малфой помолчал. – Я говорю об убийстве грязнокровки.

– Вот как… – Лорд откинулся на подушки, задумчиво проведя тонким длинным пальцем по переносице.

– Люциус отлично справится с этой задачей, – продолжал Малфой. – Кроме того, это откроет детям глаза – они поймут, насколько велика наша сила и власть, если мы можем проникать даже в столь защищенные места, как Хогвартс.

– Это может спровоцировать крайне нежелательный конфликт, Абраксас. Введение школы в военное положение, усиление защиты…

– Это произойдет и так, мой Лорд. Но если родители поймут, что Дамблдор более не в состоянии защитить их детей, репутация и влияние Хогвартса начнут сыпаться на глазах. Этот оплот вырожденной крови, жалкое пристанище магглов и сквибов, пошатнется, а вместе с ним пошатнется и вера в тех, кто отстаивает права магглорожденных.

– И кого же вы хотите убить? – без интереса спросил Волдеморт, перебирая пальцами. Взгляд его вонзился в Абраксаса острее любой иглы и начал, словно бы забавляясь, ввинчиваться прямо в голову мужчины.

– Я думал, это очевидно, – Малфой не позволил себе даже поморщиться от боли. – Мисс Эванс давно пора объяснить, что она лезет не в свое дело.

***

Хогвартс, полночь

– Тебе лучше сразу пойти в сво…

Сириус, провожавший Беату до слизеринских гостиных, оказался весьма неожиданно прижат к стене. Впрочем, не так уж и неожиданно.

Беата, вцепившись в отвороты Блэковской рубашки, впилась в губы гриффиндорца с поистине нездоровой страстью. Белая ткань отчаянно затрещала и оторвалась наконец непритязательными мятыми лоскутами вместе с пуговицами, которые как горох застучали по полу. Спринклс качнулась назад, теряя равновесие, но Блэк ловко ухватил ее за запястья, прижимая обратно.

В голове бились мысли одна другой противоречивей.

«Не делай этого, Блэк, ты же видишь, в каком она состоянии!», – говорила та его часть, которая смутно напоминала совесть, и о существовании которой он уже почти забыл.