Текст книги "A and B, или Как приручить Мародеров (СИ)"
Автор книги: Merenili
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 57 страниц)
– Совершенно верно. Поэтому-то никакие киллеры, ассасины и прочие люди нехороших профессий не могут справиться с волшебниками. Холодное оружие куда более действенно, но ты, скорее всего, просто не успеешь дойти до врага – погибнешь раньше.
– А если кто-то будет стоять рядом и попытается пробить эти чары своим заклинанием, а его напарник в этот момент выстрелит?
– Хм… – Эмили задумалась. – В теории это возможно. Но мы говорим о Лорде – волшебнике, способном противостоять самому Дамблдору. Довольно сложно вычленить тот момент, когда он будет один, без сообщников, а рядом окажется Дамблдор и еще пара десятков колдунов для поддержки и ты с пистолетом. Тем более, вряд ли Волдырь станет ждать, пока в него начнут стрелять. Я бы на его месте сбежала или послала вперед себя пушечное мясо.
Ремус и Сириус обернулись к Паркер со скептическими взглядами.
– Что не так?
– Да ничего, – Сириус прищелкнул языком. – Просто очередное подтверждение того, что Распределяющая Шляпа никогда не ошибается в выборе.
– Ш-ш-ш! – зашипел на них Ремус. – Видите?
Эмили и Блэк только коротко кивнули. Из школы выходил Дамблдор, закутанный в непривычно черную плотную мантию. Он стремительно спустился по каменным ступенькам и уже пересекал небольшое плато перед замком, минуя вековой дуб, под которым так любили сидеть ученики. Волшебник остановился возле одного из мракоборцев, и тот, повернувшись на голос, откинул капюшон – это был Дирборн.
– Ремус, черт побери, подслушай их! – зашипел Сириус, жалея, что нельзя использовать магию – такая толпа мракоборцев ее мигом прочует.
– Слишком далеко!
– Полнолуние уже через неделю! Не мне тебе рассказывать, как обостряется твой слух в это время!
Ремус поджал губы, закрыл глаза и жестом попросил Эмили и Сириуса не шуметь, ребята тут же замерли в неудобных позах. Люпин морщился, напряженно вслушиваясь и шевеля губами, пытаясь разобрать слова.
– Что?! – не выдержал наконец Сириус, когда Люпин через пару минут широко распахнул глаза и ошеломленно уставился куда-то перед собой.
Дамблдор и Дирборн тем временем крепко пожали друг другу руки и разошлись, директор направился по дороге в Хогсмид, а Карадок вернулся на свой пост.
– Ремус… – Эмили сглотнула. – Что случилось?
– Я не знаю, – почти шепотом начал парень и остервенело затряс головой. – Я не уверен в том, что слышал. Это…
– Да скажи уже, гиппогриф тебя задери!
– Он… В смысле, Дамблдор, говорил что-то про защиту учеников. Что мы ни в коем случае не должны покидать замок и в особенности не должны попасть в Хогсмид, потому что иначе мы услышим новости, а…
Новостей и правда не было уже недели две. Даже Ежедневный Пророк не доставляли – профессора объясняли это тем, что в условиях войны, отдел приостановил свою деятельность. Верилось в это с трудом.
Ремус снова смолк, прикрыл глаза и глубоко вздохнул.
– Магглорожденные, – коротко закончил он.
– С ними что-то не так? – пытливо спросила Эмили, внутри шевельнулось нехорошее предчувствие.
– Волдеморт начал действовать. Насколько я понял, – словно оправдываясь, добавил Люпин и виновато посмотрел на Эмили.
– Он начал убивать магглорожденных волшебников?
– Нет… не совсем. То есть, и их тоже. Но… еще семьи. Обычных людей. Родителей, – Люпин устремил взгляд в землю, словно желая в нее закопаться. – Я не уверен, но, кажется, я слышал фамилию… Эванс. И… и другие.
– О боже, – тихо выдохнула Эмили и прижала ладонь ко рту. Ее глаза оставались сухими, но девушка находилась в крайней степени отчаяния.
– Ты уверен? – с тихой угрозой в голосе спросил Блэк и бросил наполненный яростью взгляд в сторону мрачноватой фигуры Дирборна. – Семьи магглорожденных в опасности?
– Я же говорю, – еще тише прошептал Ремус, – я мог расслышать неправильно…
– Лунатик, черт тебя побери! – зашипел Блэк. – Если речь идет о нашей Эванс, не может быть никаких «я расслышал неправильно»!
Ремус в ответ только молча и виновато опустил глаза.
– То есть, – продолжал распаляться Блэк, – мы заперты в этом каменном сарае, без каких-либо новостей и доступа к живому миру, а там… там…
– Сириус! – предупредительно зашипела Эмили, изо всех сил цепляясь за рукав Блэка, но тот уже с шумом кабана, ломящегося через кусты, поднимался во весь рост.
– Кто здесь? – Дирборн повернулся на звук, как и еще с десяток мракоборцев. Среди них Блэк заметил того самого парня, которого встретил у туалета Миртл в кровавую ночь расправы.
– Я, мать вашу, – бесстрашно провозгласил Блэк.
– Ты что делаешь, придурок?! Ты же…
Но Сириус уже вылез из кустарника и развязной походкой шел прямо на мракоборцев. Те узнали ученика, но безо всяких сомнений выхватили палочки, прицельно направив их в сторону гриффиндорца. Блэка это не волновало.
– Сиди здесь, – коротко приказал Ремус взволнованной Эмили и бросился за другом.
– Дай мне пройти, Лунатик! Эти мрази будут еще и скрывать от нас?!..
– Остановись, Бродяга! Успокойся!
Это была очень странная, дикая сцена. Два друга, сцепившиеся посреди замерзшей, покрытой еще остатками снега, поляны и с десяток черных безмолвных фигур, окруживших их кольцом. Казалось, даже если ребята начнут убивать друг друга, никто из стражей школы не сдвинется с места, если это не будет угрожать лично их безопасности или безопасности других учеников.
– Что здесь происходит? – спокойно спросил Дирборн. – Мистер Люпин?
Ремус оглянулся на Карадока, раздумывая над тем, стоит ли ему говорить правду. Врать так, как Джеймс, он не умел, а Дирборн никогда не был дурачком. В Аврорат дурачков не берут, они там не выживают.
– Мы слышали, – глухим упрямым голосом сказал он. – Про нападение на магглорожденных. – И посмотрел на Дирборна воинственным угрюмым взглядом.
– Это все, что вы слышали? – задумчиво уточнил Карадок, начисто игнорируя обвинительную интонацию Ремуса.
– Ах ты, сукин сын! Там умирают наши родные, а вы заперли нас в чертовой школе, как в тюрьме! У тебя есть совесть, ублюдок?! Мы что, даже не можем похоронить их нормально?! – Сириус вырвался из рук Люпина и ринулся к Дирборну.
Мракоборцы сработали слаженно – четыре вспышки заклинания, и Блэк упал обездвиженный на промерзшую безучастную землю. Люпин в бессилии опустил руки и мрачно посмотрел на мракоборцев. Заклинание не было атакующим или смертельным, но намерения стражей были предельно ясны.
– Дальше что? – тихо спросил Ремус. – Может быть, отвезете его в Азкабан?
– Потише, волчонок… – нехорошо начал один из мракоборцев и ухмыльнулся.
– Прекратить, Эд, – хлестко сказал Дирборн и снова повернулся к Люпину. – Слушай, парень, я бы вел себя так же, как и ты, на вашем-то месте. Но подумай сам – расскажи мы ученикам об этом, разреши прочитать Ежедневный Пророк, плюс немного сплетен от Хогсмидовских обитателей, и что начнется?
– Паника, – после краткого раздумья ответил Ремус.
– Именно, парень, – Дирборн слегка улыбнулся. – Страшная паника, сынок. Студенты помчатся домой, чтобы проверить – все ли в порядке с их родными, а там-то их будет поджидать толпа Пожирателей. Кто-то вздумает мстить, и с кого они начнут? Думаешь, я не знаю, что происходит сейчас между вами и слизеринцами? Вы избиваете друг друга, Больничное крыло переполнено, но это ничто по сравнению с тем, что случится, если информация выплывет наружу. Начнется бойня. Справедливая или нет – не знаю. Но потом каждый из вас пожалеет, что начал свой путь с убийств. Только вот отмыться от этого будет уже нельзя. Понимаешь, сынок? – с надеждой в голосе спросил Дирборн.
У него были глаза человека, который смертельно устал выбирать между своей и чужой правдой. Между правдой испуганных, измученных подростков, так рвущихся на защиту близких и родных и правдой скупых на эмоции, беспощадных мракоборцев, не понаслышке знающих, что такое принцип меньшего зла и малая жертва во имя всеобщего блага. И сейчас он отчаянно надеялся, что Люпин поймет, что в таком выборе нет однозначного, верного решения. Поймет и отступит.
Люпин понял. Он кивнул, но в глазах его стояли злые слезы, в горле застрял колючий раздраженный ком и очень хотелось всыпать этим ублюдкам. И Дамблдору. Пусть они и были правы. Со своей, особой стороны.
Тот момент, когда понятие «правильно» и понятие «хорошо» не имеют ничего общего, и ты ничего не можешь с этим поделать.
– Скажете про нас директору? – спросил он после продолжительного молчания.
– Нет, – качнул головой Дирборн. – С вас хватит наказаний. Будем считать, что я доверяю тебе достаточно, чтобы быть уверенным, что ты ничего никому не расскажешь. Не нужно, сынок, сеять панику, да? И твой друг, я надеюсь, тоже слышит меня.
Обездвиженный Сириус лежал на земле, ненавидяще глядя в одну точку. Люпин не знал, как у него это получалось, но даже парализованный, Блэк излучал такую ярость…
– Сделаем так. Ты отнесешь парня в школу. Тем же ходом, которым вы пришли. Да-да, вы втроем. Не дело девчонке сидеть на холодной земле в засаде, война – не женское дело.
Люпин только усмехнулся – старик плохо знал Эмили.
– А я, – продолжил Дирборн, – ничего не скажу Дамблдору. Но если вздумаете вылезти из школы еще раз, а вы вздумаете, сделайте это так, чтобы я не видел. А я буду смотреть в оба.
Люпин кивнул снова, нагнулся за Блэком, взвалил его на плечи и побрел в сторону хода.
В голове все еще гулко и тяжело гремели страшные слова:
«– Есть пострадавшие?
– Не можем найти некоторых. Они пропали вместе с нашими мракоборцами.
– Кто?
– Силверстоун, Джинджер, МакКиннон, Эванс…»
Эванс. МакКиннон.
Господи, только бы не родители Лили. Только бы не Марлин.
Только бы не Паркер.
*
Эмили шла по ходу, стуча зубами так громко, что Люпин попеременно оглядывался на девушку. Но и сказать ему было нечего.
А что тут скажешь?
Эмили, все будет хорошо, с твоими родителям все в порядке, потому что я не слышал их фамилию?
А если просто не расслышал? А если Дамблдор не назвал ее? А если он просто еще не знает? А если…
– Откуда он знает, ученики из каких семей есть в школе? – голос Эмили прозвучал как всегда. Спокойно, ровно, с ноткой презрительности. Но в этот раз Люпин ему не поверил.
– Списки, – через некоторое время сказал он, вспоминая. – В Министерстве есть списки магглорожденных волшебников. Так они отсылают нам письма. Сначала Дамблдору, потом нам.
– Ясно.
– Я думаю, их уничтожили уже. Эти списки. Сразу после первой атаки.
Эмили в ответ промолчала. Понимала, что снять копии с этих списков было бы не так уж и трудно.
– Стой.
Ремус остановился как вкопанный, и Паркер налетела на него на полном ходу, но парень даже не сдвинулся с места. Ремус повернулся к Эмили, ненароком стукнув Бродягу головой о стену. Глаза Ремуса сияли.
– Что такое? – Эмили отшатнулась.
– Твои способности! Они обнаружились слишком поздно. Обычно волшебный талант виден уже в пять-шесть лет, и с этого момента Министерство ведет наблюдение за ребенком, но тебя, тебя-то они не заметили!
– Я не понимаю.
– К тебе пришел Дамблдор, лично. Вероятно, всплеск магии произошел слишком поздно, а Министерство решило на всякий случай проверить тебя. Но это не значит, что тебя внесли в списки!
Эмили замерла. Постепенно, медленно-медленно, уголки ее губ приподнялись в робкой хрупкой улыбке.
– Да, не значит…
Иногда чувство надежды – неясной, неуверенной, такой отчаянной надежды может быть сильнее всех прочих.
– Только если Малфой им не сказал про меня лично, – тихо закончила она. И улыбка ее тут же погасла, будто кто-то сказал: «Нокс!»
– Мысли, как он, – пожал плечами Ремус, цепляясь за любые доводы. – Ему нужно снять твое заклятие, и, судя по всему, Лорд эту проблему еще не решил. Значит, он либо захочет разобраться с тобой лично, либо попробует использовать твоих близких для достижения цели, но это значит, что они должны быть еще живы.
Звучало все это кошмарно меркантильно и страшно, но сейчас, в этот момент, эти слова были голосом утешения и надежды.
– Да, наверное, ты прав, – пробормотала Эмили и тут же резко сменила тему: – Может быть, расколдуем Блэка?
– Давай, – кивнул Люпин. – Осторожно, сейчас будет очень громко и очень больно.
*
Поместье Малфоев, вечер
– Мой Лорд, – Люциус преклонил колено перед волшебником.
– Люциус.
Повисло тяжелое молчание. Вальбурга возвышалась за спиной Малфоя, как безучастный беспощадный палач. Ее сухую худощавую фигуру обтянуло черное платье-перчатка, глаза были прикрыты сеткой, на тонких руках сверкали тяжелые браслеты из белого золота.
– Я сочувствую твоей утрате, Люциус.
Слова прозвучали равнодушно, но сам факт сказанного подтверждал – если Лорд и злится на Малфоя, ситуацию еще можно исправить.
– А теперь, – Волдеморт вздохнул, – я хочу услышать объяснения.
Люциус сдержанно кивнул, а рука Вальбурги на его плече впилась в юношу когтистой сильной хваткой.
– Мой Лорд, в дело вступил оборотень, – ровно произнес Малфой.
– Люциус, – Лорд рассмеялся злым сухим смехом, – я всего лишь просил убить в назидание остальным одну жалкую грязнокровку и привести ко мне вторую! Неужели это так сложно – одолеть двух беспомощных девчонок?! Какое мне дело до оборотней?
Люциус молчал, ответить ему было нечего. Если для Вальбурги наличие оборотня служило хоть каким-то оправданием, то Лорда, лично знакомого с Сивым, это совершенно не трогало.
– А теперь наши вылазки невозможны, – продолжал бушевать темный маг. – Школа переполнена мракоборцами, семьи магглорожденных под защитой, списки уничтожены! Как я, по-твоему, должен действовать?!
Рука Вальбурги впилась в плечо Люциуса так, словно собиралась сломать ему плечевой сустав. Нужно было действовать сейчас, предложить идею, которая могла бы хоть немного искупить вину Малфоя. К счастью, у него были томительно долгих три недели в палате Мунго на обдумывание плана.
– У нас достаточно доверенных лиц в Хогвартсе, мой Лорд, – осторожно начал Малфой. – Я уже перечислял их фамилии. Я уверен, что преподать урок магглорожденным можно иначе, – он говорил сухо и уверенно, всеми силами загоняя дрожь обратно внутрь себя.
– Каким же образом, Люциус? – в голосе Лорда мелькнул интерес и шаткое раздражение.
– У меня было время поразмыслить над некоторыми идеями, и я очень кстати вспомнил об одном интереснейшем заклинании из гримуаров нашей библи…
– Ближе к сути, Люциус, – коротко и хлестко сказал Лорд, и глаза его опасно сощурились.
– Зелья, – выпалил Малфой чуть быстрее, чем следовало, и тут же отругал себя за поспешность. – Глупые эльфы впускают на кухню всех, кого ни попадя. Стоит только улыбнуться им и сказать пару дружелюбных слов. Достаточно будет добавить в еду определенное зелье…
Хватка Вальбурги на плече ослабла – она одобрила идею. Глаза Лорда заблестели.
– А как же преданные нам сторонники, Люциус? Они будут гибнуть ни за что?
Едва ли Лорда могло действительно волновать это, но он любил смотреть, на то как елозят и выкручиваются перед ним люди.
– О нет, мой лорд! Я не говорю о примитивных ядах. Я говорю о чем-то более изысканном и тонком… – Люциус позволил себя мягкую улыбку и выдержал положенную моменту паузу. – Я полагаю, мой Лорд, вам знаком редкий подвид зелий, в основе которых используются сами мысли?
Лорд смолк и уставился на Люциуса красными немигающими глазами. Черные зрачки пульсировали – то сужаясь почти до вертикальных, то округлялись, напоминая о человеческом происхождении волшебника. Темный Лорд был заинтересован, а также… немного восхищен столь глубокими познаниями Люциуса в области темных искусств.
Речь шла о запретном, уникальном искусстве, подвластном очень редким зельеварам. Для изготовления подобного зелья был необходим талант, истинная любовь к своему делу и мастерство. Одного опыта и знаний не хватало.
Люциус продолжал говорить бархатным обволакивающим голосом, с трудом сдерживая внутри гордое ликование:
– С помощью этого зелья, мой Лорд, возможно внушить любые мысли любым волшебникам, а также, – Малфой показательно скривился, – магглорожденным. Например, мысль о том, что грязнокровки должны быть уничтожены. История уже знает такие примеры! Известно, что во время принятия Статута о Секретности, была группа сторонников полного разоблачения волшебников перед магглами. Тогда один из талантливейших зельеваров того времени опаивал все Министерство зельем Внушения, сваренным на основе собственной «мысли», и в результате, менее, чем за полгода, Статут о Секретности был принят единогласно!
– Чудесно, Люциус, – с придыханием ответил Волдеморт, его глаза стремительно темнели, наполняясь густым багряным туманом. – Но зелье невероятно сложно в приготовлении, даже мне оно не под силу. Однако, насколько я понимаю, у нас есть такой зельевар? Северус Снейп, его ты имеешь в виду?
На самом деле, Люциус был отнюдь не уверен в том, что Снейп справится с заданием подобной сложности, но если справится… репутация Люциуса, как предложившего идею, взлетит до небес. Это был риск, но и конечная награда того стоила.
– О да, мой Лорд, – Люциус кивнул, старательно отгоняя всяческие сомнения. – Северус очень, невообразимо талантлив. Он с удовольствием поспособствует полному уничтожению грязнокровок. – Люциус улыбнулся и с наслаждением загнал последний нож в спину ничего не подозревающего зельевара: – И Лили Эванс, в том числе.
В повисшей тишине был слышен ход медных стрелок в старых отцовских часах. Часы отсчитывали секунды и минуты до грядущего триумфа Люциуса Малфоя. Верного, самого исполнительного и могущественного слуги Волдеморта.
– Прекрасно, мой друг, – мягко ответил Лорд после непродолжительного молчания. – Я начинаю думать, что вы можете быть куда более полезнее Абраксаса. Он не обладал подобной изворотливостью ума. И да… – Лорд пожевал губу, – Эмили Паркер нужна мне живой. Позаботься об этом.
Люциус улыбнулся. Похвала была несомненно приятна, и даже тот факт, что с чертовкой-Паркер он хотел рассчитаться лично, перестал заботить Малфоя.
Интересно… как ты будешь выкручиваться изо всего этого, Северус Снейп?
И как ты будешь кричать, малышка Эмили, когда попадешь в руки к самому страшному магу тысячелетия?
День Люциуса Малфоя определенно удался.
========== Глава XXIII: Кровь за кровь, око за око ==========
Гостиная Гриффиндора, апрель
В гостиной Гриффиндора было тихо.
«Цок-цок-цок», – стучали тяжелые угловатые настенные часы. Еще никогда прежде Ремус не слышал этого звука – так радостно и суетливо было в Гриффиндорской башне.
Было всегда, но не теперь.
Веселые вопли младших курсов, залихватские шутки Мародеров, мяукающие-квакающие-пищащие питомцы, разноцветные наколдованные хлопушки, колдовские шалости… Теперь все это исчезло.
Лунатик сидел в своем любимом кресле у погасшего камина и тупо пялился на обгоревшие поленья.
Джеймс с ним больше не разговаривал.
Лили больше ему не улыбалась.
На Гриффиндоре больше никто не смеялся.
– Все будет хорошо, Ремус, – тихо, безо всякой убежденности сказала Эмили, – пойдем спать.
*
Поместье Малфоев, за неделю до этого
– Она может быть, может быть очень полезна, мой Лорд! – почти кричал Северус Снейп, сидя на коленях на выложенном розовой мозаикой полу. – Вы не понимаете!..
– Северус… – только и смог ответить Темный Лорд, несколько опешивший от такой вспышки.
– Мой Лорд, – Северус почти пополз к магу. – Мой Лорд, она талантливейшая волшебница! Гораздо, гораздо лучше меня!
– Она магглорожденная, Северус.
– Но и я! Я!..
Люциус Малфой, выхолощенный, в разглаженной белоснежной рубашке и темно-синем фраке стоял рядом, его волосы в свете магических ламп казались жемчужными. Малфой смотрел на Снейпа презрительно и безмолвно, наслаждаясь разыгравшимся представлением. На последнем выкрике Снейпа лицо Малфоя дернулось, и он изумленно уставился на бывшего сокурсника. Снейп – не чистокровный? Но как?!
– Я не буду варить это чертово зелье! Нет!
– Вот как? – Лорд не разозлился. Удивился.
– Так! – Северус дышал тяжело и часто, вперившись в Волдеморта своими антрацитовыми глазами, внутри которых плескалось что-то непривычное, новое – ярость человека, которому уже нечего терять. А такие люди обычно не отступают – просто некуда.
– А если я… скажем, убью тебя? – Волдеморт шевельнул рукой, будто давил блоху между пальцев, и ласково улыбнулся.
– Все равно, – глухо промолвил Снейп, даже не задумавшись об ответе.
– Или стану пытать тебя…
– Все равно, – громче повторил Снейп и тряхнул головой. Его грязные пряди облепили лоб, словно щупальца склизкого осьминога.
Повисшая тишина была наполнена тяжелым хриплым дыханием Снейпа и тихим-тихим шепотом Пожирателей, перебрасывающихся насмешливыми короткими фразами. Их косые взгляды кололи Северусу спину, но разве мог он сейчас почувствовать хоть что-то? Зельевару казалось, что еще мгновение и его сердце будет разорвано на части – ни смертью Лили, так рукой Лорда.
Но нет.
Вязкая тишина покачнулась и распалась на части, опала на пол вместе с протяжным уставшим вздохом Волдеморта.
– Я не понимаю этой привязанности, Северус, – Лорд раздраженно прикрыл глаза.
Пожиратели удивленно переглянулись – в голосе Лорда не было и намека на гнев, он просто был… заинтересован.
Следующая фраза ошеломила всех.
– Но, пожалуй, Северус, – Лорд тонко улыбнулся, – я… уступлю тебе.
Малфой, расслабленно наблюдающий за происходящим, вздрогнул и уставился на Волдеморта недоуменным взглядом. Пожиратели воззрились на Снейпа, как на муху, в одно мгновение превратившуюся в единорога.
– Вы… Вы позволите?.. – глаза Снейпа сверкнули. Он даже на секунду не мог разрешить себе думать, что Лорд согласится. Он ожидал смерти, пыток, чего угодно.
А произошло чудо.
Снейп всхлипнул и, глядя на своего покровителя снизу вверх, подумал, что нет улыбки прекраснее, чем та, что змеилась сейчас по бледному лицу темного мага.
– Хороших слуг нужно вознаграждать, Северус. Пусть это будет моим маленьким подарком тебе, – Волдеморт благосклонно кивнул. – В случае, конечно же, что ты успешно справишься с приготовлением зелья.
Еще секунда и, казалось, Северус обнимет Волдеморта. Но парень разумно подавил порыв и отступил назад под внимательным, разом похолодевшим взглядом господина.
Малфой смотрел на слизеринца с давно забытой детской обидой. Какой-то выскочка, жалкий грязнокровный волшебничек так просто выторговал для себя целую человеческую жизнь! В то время, как Малфою пришлось провести тяжелейшие три недели, выдумывая всевозможные идеи для повелителя.
Которыми Снейп, к слову, теперь просто воспользуется.
«Дворняжка по утру залает на незнакомца – уже хоть какой-то толк. А с породистого бойцового пса и спрос больше, и награда выше», – Люциусу так кстати вспомнились слова Абраксаса.
Действительно. Почему бы Лорду не побаловать дворняжку? Проку с нее все равно немного. Малфой кротко вздохнул, чуть улыбнувшись самому себе, и прикрыл глаза, а потому не увидел внимательный изучающий взгляд Лорда, направленный на зельевара.
Взгляд, в котором читалось уважение.
*
Большой Зал, апрель
– Собственно, что я хочу сказать, – Джеймс сильным глотком впихнул в себя внушительный кусок мяса и залил следом тыквенный сок. – Если так пойдет и дальше, я сбегу ко всем чертям из этой школы.
– И куда ты пойдешь? – осведомился Блэк, рассеянно водя кончиками пальцев по верхнему краю кружки. – В монастырь?
– А хоть бы и туда! Никаких мерзких слизеринских рож, никакого Дамблдоровского гнета, никаких уроков. Раздолье!
Сириус только приподнял брови в ответ и продолжил смотреть в кофейную гущу на донышке. Казалось, там жирными черными чернилами было написано: «Скажи Джеймсу и Лили о том, что ты знаешь. Скажи, иначе гореть тебе в аду на одной сковороде с Малфоем и Розье».
– Какого хрена происходит, Бродяга?
Но Сириус не услышал этого, погружаясь в размышления снова и снова.
Если он скажет Джеймсу, что произойдет? Правильно. Сохатый попрется черт знает куда, черт знает к кому и там же сгинет.
Но молчать…
Уже неделю Сириус заталкивал внутрь себя эту давящую гнилую тайну, а она разрасталась все больше и больше, проникнув
толстыми сколькими корнями в легкие и сердце, не давая спокойно дышать и говорить, сковывая лицо и голос.
Что же делать?
– Бродяга, да что происходит, черт возьми?! – Джеймс с силой хлопнул Блэка по спине, и тот наконец очнулся, чуть не улетев в тарелку лицом.
Сириус криво улыбнулся, повернул голову к другу и посмотрел на того так забито и неуверенно, что Джеймс на мгновение не узнал в этом странном поникшем человеке самоуверенного и наглого Блэка.
– Родители Лили. И Марлин, – хрипло произнес Сириус наконец, – с ними что-то не то, – и замолчал, смотря на Джеймса так, будто казни ждал.
– Что? Какого хрена ты несешь?
– Мы подслушали. Пока вы были на том собрании, – Сириус уставился на свои руки и горько улыбнулся. – Дамблдор говорил с Дирборном, и Ремус услышал, что они не могут обнаружить родителей некоторых магглорожденных и приставленных к ним для защиты мракоборцев.
Сириус замолк, а Джеймс уставился на Блэка так, словно видел впервые.
– Когда это случилось? – хрипло спросил он.
– Примерно полторы недели назад. Я же говорю – вы были на том собрании и…
– Кто об этом знает?
– Я. И Ремус с Паркер. Так вышло, что мы оказались там все рядом. И… Слушай, я хотел сказать все сразу, но Карадок! И Лунатик!..
– Ты совсем охренел, Блэк?! – взревел Джеймс, поднимаясь с лавки. – Я тебе друг! Эванс – тебе друг!
Он пересекся взглядом с глазами директора и на краткий миг почувствовал, как тонкие ментальные щупальца лезут ему в мозг. Поттер, тряхнул головой, отгоняя чужую магию, и зло посмотрел на Блэка.
– Кому мне верить, как не тебе, а?!
Сириус продолжал смотреть в чашку и странно, болезненно усмехаться. Ему нечего было сказать и нечем оправдаться. Да он и не хотел.
Мирно завтракающие ученики даже не удостоили взглядом эту перепалку. В Большом Зале кто-то все время ругался, ссорился, дрался, а в свете последних событий, словесная перебранка имела значения не больше, чем дерьмо гиппогрифов, регулярно вычищаемое из загона на отработках.
Джеймс унесся из Зала, словно ошпаренный, распихивая сонных студентов, и только тогда Сириус рискнул поднять глаза. Рядом со столом стоял Лунатик и смотрел на Блэка так… неодобрительно? Сириус ответил ему злым упрямым взглядом, будто спрашивая: «А что я должен был сделать?»
– Сириус…
Блэк упрямо тряхнул головой и вновь опустил голову. Вот только нотаций ему сейчас не хватало.
– Сириус, я понимаю, что…
Ремуса, к счастью, прервали. Истошный крик, раздавшийся со стороны коридора, перерос в страшные всхлипы и поскуливание. Какая-то девочка тут же бросилась ко входу в Зал со словами: «Мирта, что случилось?» Кто-то начал переглядываться с соседями в поисках разгадки. Но больше никто толком не пошевелился, никому не хотелось знать, в чем на самом деле дело. Все понимали – от такого крика ничего хорошего не жди.
Девчонка, присевшая рядом с Миртой на холодном полу, была третьекурсницей с Гриффиндора. Она аккуратно вытащила из рук подруги скомканную записку, прочитала ее и в ужасе зажала рот рукой. Кто-то тут же выдернул этот несчастный листок бумаги из ее ладошки, и записка, магически размножаясь, быстро обошла весь зал.
– Самоубийство, – слышался отовсюду взволнованный шепот. – Самоубийство в Хогвартсе. На Гриффиндоре!
Блэк не выдержал и вырвал из рук младшекурсника листок бумаги. По светлому дешевому пергаменту танцевала вязь мелких кривых буковок:
«Лорд прав. Нам никогда не сравниться с чистокровными. Они так прекрасны, могущественны, волшебны! Разве я имею право находиться рядом с ними?
Я Джинн с третьего курса Гриффиндора, магглорожденная. Простите меня».
На этом записка заканчивалась, а буквы уже начали расплываться от слез, щедро смочивших бумагу. Было что-то в этом послании – что-то фальшивое, жуткое, неправильное, холодком пробирающееся по спине. Дурацкая шутка, обернувшаяся на самом деле жестокой правдой.
Разве хоть один гриффиндорец в здравом уме может покончить жизнь самоубийством? Да еще и в Хогвартсе?
Разве можно не заметить столь сильные человеческие страдания заранее?
Блэк не знал ответов, с самоубийством он еще ни разу не сталкивался.
– Что это за херня? – выругался Блэк и пошел к Мирте, расталкивая людей. – Это тупая шутка, да? – он потряс перед лицом девочки бумагой, но та только разрыдалась еще сильнее.
– Отстань от нее! – воскликнула ее подруга и неуклюже оттолкнула Блэка.
– Она повесилась! Пове-е-е-е-сила-а-а-сь!.. – завывала Мирта, уткнувшись в колени. – Прямо там! В нашей комнате!
Сириус беспомощно оглянулся, но Дамблдор с МакГонагалл уже спешили к ним.
– Сириус, – мягко произнесла Минерва, – отправляйтесь в гостиную с Фабианом и Гидеоном, отыщите девушку и… приведите все в должный вид, хорошо?
Сириус кивнул.
Привести все в должный вид?
Убрать тело, отмыть кровь? Вот как теперь это называется.
– Не нужна помощь? – тихо спросил Медведь, подошедший от когтевранского стола, за которым привычно расположилась горстка природных колдунов. Они не спешили предлагать помощь и лезть в самую гущу, но смотрели обеспокоенно.
– Почему бы и нет, – передернула плечами МакГонагалл, не особенно дружелюбно косясь на угрюмого волшебника. Чужим она не доверяла и терпела их только из-за решения Дамблдора. – Заодно проверьте гостиную на предмет темных чар.
– Так ей и надо! – вдруг раздался звонкий нахальный голос со слизеринского стола.
Коротко постриженный Нотт стоял рядом с Эйвери и Мальсибером, перевязанными, как Ремус после полнолуния, и ухмылялся. Их мерзкие, избитые в туалете рожи буквально лучились счастливым злорадством.
Они знали, что никто из гриффиндорцев ничего не сделает им в присутствии всего преподавательского состава. И знали, что имеют право отпускать в сторону магглорожденных любые комментарии, даже самые кощунственные. Ведь слова – лишь слова, а за них люди уже давно разучились отвечать.
– Она магглорожденная! И она наконец-то поняла это. Она сделала правильный выбор – там ей и место! – вторил Нотту Эйвери и засмеялся. Его челюсть тряслась, словно голова щелкунчика, беспрестанно клацающая зубами.
– Ах ты… – тихо и нехорошо начал Блэк, но его опередили полыхнувшие огнем головы близнецов.
Через мгновение зал наполнился мельтешением красно-золотых и серебристо-зеленых нашивок, и ученики сшиблись в страшной схватке. И присутствие директора школы их несколько не побеспокоило.
Учителя тут же повскакивали со своих мест, обескураженные поведением учеников и выхватывая волшебные палочки. Но что делать, они не знали. Стрелять заклинаниями по перепутанной, плотно слившейся толпе? Разнимать вручную?
Проклятья и заклинания летели во все стороны, кто-то падал, и его тут же затаптывали свои и чужие. Мантии с треском рвались, кровь текла из разбитых носов, некоторые со стоном отползали в угол, баюкая поврежденные и поломанные конечности, один парень даже зажимал рукой пустую глазницу, он трясся, как в агонии, и жадно глотал посеревшими губами воздух.
