Текст книги "Спасибо моей новенькой фритюрнице за чудесный ужин (СИ)"

Автор книги: Le Baiser Du Dragon и ankh976

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 48 страниц)

– Очевидно, брат, – сказал я и с некоторой неловкостью свалил.

Впрочем, ничего ему вымаливать не пришлось: Кариэль на следующее утро приехала на плановую терапию и общалась со всеми, кроме Никрама, как раньше. Друг с другом они практически не разговаривали, лишь провожали исподтишка тоскливыми взглядами. Ну и слава богам: неначавшемуся легче кончиться.

Комментарий к 117.

Бонус главка, родившаяся в результате дискуссии о дамских романах и прочем ;)

========== 118. Темный Источник ==========

Эйлах выздоравливал гораздо быстрее, чем предполагала когда-то Кариэль, и уже через полтора месяца он ожил и даже начал принимать активное участие в телевизионной деятельности. Искалеченный некогда пламенный (его звали Антор) стал заметно отличаться от него в развитии – ведь если Эйлах успешно вспоминал себя прежнего, то Антору приходилось создавать себя заново. Но Эйлах продолжал относиться к нему, как самому любимому брату в выводке: они практически никогда не расставались. А однажды я услышал, как Эйлах рассказывает ему о землях Тьмы – не упоминая, впрочем, самой Тьмы, но называя их “наша родина”.

– Меня там ждет невеста, и я вспоминаю ее каждый день, – с улыбкой говорил он и, слегка краснея, добавлял: – и ночь.

– А у меня была невеста? – спрашивал Антор. – Как жаль, что я никого не помню!

– Если и была, то ты мне ее не представлял, – ловко вывернулся Эйлах. – Наш род…

Тут меня достало сверлить его взглядом (тем более, что он мою пантомиму успешно игнорировал).

– Мне надо поговорить с тобой наедине, брат, – сказал я и положил руку ему на плечо.

Мы вышли в другую комнату и поставили купол тишины. Эйлах смотрел на меня с безмятежной уверенностью.

– Ты собираешься взять его с собой? – спросил я.

– Да, – ответил он.

Еще один! То Никрам со своей любовью, то Эйлах вообще непонятно с чем.

– Если бы меня обманом лишили рода и родины, я б убил, – сообщил я, и Эйлах мгновенно растерял свою невозмутимость и засверкал глазами:

– Он уверен, что мы кровные братья, Дейнар! И я чувствую эту же связь… – он потер лоб ладонью, – конечно, это побочный эффект произошедшего, но она не исчезает, а становится лишь крепче. Он не узнал свой род, когда мы пришли к ним, и не почувствовал зова крови. Оставить его будет настоящим предательством!

– Вот как, – я нахмурился, – а ты чувствуешь зов крови, Эйлах? Что с твоими родовыми татуировками?

– Они при мне и я все чувствую, – он усмехнулся, и льдистые узоры на мгновение проявились на его висках. – Видимо, иногда для перехода в другой род не нужно ни клятв, ни ритуалов. Достаточно лишь желания переходящего и одного из сильных представителей рода, а мы были так уверены, что являемся братьями, когда… когда очнулись.

В тот день я впервые подумал, что нам надо быстрее уходить. Тиона с Инссаром так и не проявились. А Эйлах практически здоров (прошло два месяца ) и наверняка сможет восстановиться до конца уже сам. Я закончил робота и подарил его нашим магам Жизни: бедняжки очень уставали, а он при взаимодействии с магами Жизни умел распознавать следы чар разума, сберегая, таким образом, их силы.

– Передаем дела и сваливаем, брат, – сказал я Никраму вечером.

Тот отложил в сторону глянцевый журнал для женщин и утомленно потер глаза:

– Да. Медлить больше не имеет смысла.

Я заглянул в его журнал и случайно выхватил фразу: “Для чего нужны истерики и как правильно их закатывать?”. На иллюстрации была изображена девчонка в похабной одежде и с тарелкой в руках.

– О боги, что за хрень ты читаешь? – засмеялся я. – Похоже на темный бред типа “как забацать сногсшибательную нямку за пять минут – дешево и все домашние в восторге”.

Никрам скривился:

– Эйлах сказал, что для того, чтобы понять мировоззрение человека, надо читать ориентированную на него литературу и смотреть передачи. Мол, медиа-специалисты давно выяснили интересы своей целевой группы, и у меня вряд ли получится лучше. Но вышла, как ты метко подметил, хрень. Наверное, я неправильно определил целевую группу этих журнальчиков. Ведь Кариэль совсем не такая.

Ну-ну, с момента их ссоры прошло две недели, и с тех пор они не общались, а Никрам все надеялся что-то понять!

– А как ты определил целевую группу этих журналов? – полюбопытствовал я.

– Спросил у продавщицы, что у них есть почитать для дамы благородного происхождения. Очевидно, она понятия не имела о дамах благородного происхождения.

– Очевидно, – засмеялся я и пошел отбирать образцы светлой техники: я хотел взять с собой несколько компактных и интересных приборчиков, но до сих пор не мог определиться, каких. Они все были интересные!

Кроме того, я переснял и записал на светлые кристаллы и скормил Ясичке множество научных трудов, статей и учебников для Ясси (по магии Жизни и разума) и для себя (о светлой технике). В саму Ясичку я встроил устройство для чтения. Оставалось только надеяться, что драгоценные кристаллы не сдохнут в землях Тьмы. На всякий случай я настроил вокруг них поддерживающую систему – кокон из концентрированной магии Жизни. Были эти кристаллы, кстати, то ли полуразумные, то ли полуживые – в их мозгодробительной технологии выращивания и заклинания я разобраться не успел, но надеялся в будущем – по переснятым книгам и затыреным образцам. Эти два проведенных у светлых месяца были для меня сплошным восторгом познания их биотехнологических примочек.

Нам оставалось только попрощаться с Тэргоном и передать все дела Румилу и Иргону – единственным нашим оставшимся в столице приятелям. Оба развеселых пламенных увлеклись как цензорскими делами, так и общением с нашей комиссией магов Жизни – все складывалось очень удачно.

– Кстати, братья, а вы не знаете, что случилось с тем хаоситом? – спросил Иргон. – Из-за которого все это началось.

– Он бесследно исчез, – ответил я.

– Жаль, – отозвался он, – интересно было бы посмотреть на искаженное Тьмой отражение Пламени.

– Когда-нибудь увидишь, – изрек Никрам с нечитаемым выражением на роже.

Тэргон принял нас в резиденции ордена. Здесь ничего не изменилось за эти пару месяцев, магистерские покои так и оставались пусты и безличны, словно ждали, что их очередной владелец покинет их в любой момент. Лишь давление Бездны и ощущение рвущейся Силы приближалось к грани терпимости настолько, что мой собственный Хаос с бешенством несся по венам, а в призрачной дали слышалось завывание Источника. Впрочем, мы уже успели привыкнуть к таким ощущениям рядом с Тэргоном.

– Я не могу уйти сейчас, – сказал он и достал черный конверт без украшений: – Надеюсь, вы не откажетесь передать письмо моей супруге.

– Конечно, учитель, – сказал я, не поднимая на него глаз, и Ясичка сбежала с моей руки и сожрала письмо.

Повисло тяжелое молчание. Я взял в руки бокал с коньяком, решив, что наступил самый удачный момент для тоста “за отъезд”.

– Долг перед орденом и братьями важнее рода! – вдруг пылко воскликнул Никрам. – На твоем месте я поступил бы так же, учитель.

Бездна ощутимо колыхнулась рядом, и глаза Тэргона, и без того вечно тлеющие синим Пламенем, раскаленно полыхнули.

– Ты за меня оправдываешь мое предательство, Никрам? Спасибо. Я по пальцам могу пересчитать людей, способных простить мне столь многое.

Никрам сжал челюсти, изо всех сил пытаясь выдержать его взгляд.

– Э… ну, за отъезд! – попробовал я разрядить обстановку.

Теперь они уставились на меня, Тэргон с ухмылкой, а Никрам – с возмущением. Я с независимым видом вылакал коньяк.

– Я не знаю, как бы я поступил, если бы мне предстал тот выбор, о котором ты говоришь, Никрам. Однажды я уже отказался от рода – ради чего? Ради пары десятков братьев, также попавших в плен, ради своей неосуществившейся мести. Ничтожная причина по сравнению с целым орденом и судьбой страны, – Тэргон покачал бокал, разглядывая его на свет. – Но боги милостивы, и сейчас такого выбора у меня нет. Ведь рано или поздно братья очнутся от гипноза заворожившей их Силы, оторвутся от захвативших их дел и зададут очевидные вопросы. Где тот загадочный монастырь, где я провел эти годы? С помощью какой магии я преодолел пространство и появился в резиденции? И сами найдут очевидные ответы. Я не могу и не хочу оставаться здесь, моя цель исполнена – месть свершилась, с солдат снимают рабские путы, орден меняется. Меняется даже судьба магов Жизни. Я нашел единомышленников, которым могу доверить незаконченные дела. Но мне нужно больше времени, чем вам, чтобы подготовить отход. Я вернусь, может, через пару месяцев, может, раньше или позже, но обязательно вернусь.

– И за это тоже обязательно надо выпить! – обрадованно воскликнул я, а Никрам рассмеялся.

Впрочем, вышло так, что времени подготавливать отход и передавать дела у Тэргона не оказалось. В ночь перед отъездом он позвонил нам и приказал немедленно явиться на один из полигонов ордена.

Выяснилось, что он нашел место предполагаемого выхода темного Источника. На северо-западе империи, в карантинной зоне прорыва Бездны уже семнадцатый день бушевал мощный прилив Тьмы. Узнали о нем так поздно, потому что хоть карантин с прокаженных территорий был снят месяца полтора назад, но новосформировавшиеся рейнджерские отряды пламенных только начали патрулировать одичавшие земли. Чудовищное преступление этот карантин, кстати: множество светлых эмпатов было просто-напросто оставлено на смерть. И все ради того, чтобы сохранить иллюзию стабильности и достатка, чтобы население центральных территорий не впало в панику. Зачем? Я так и не понял, что может двигать людьми, совершающими подобное. Вряд ли что-то рациональное, какое-то иррационально-самоубийственное безумие, свойственное эмпатам, вкупе с непроходимой эмоциональной тупостью детей Бездны. Короче, власти светлой империи заврались настолько, что ради своей лжи были готовы скармливать людей тварям, и скандал, разразившийся, когда это выплыло наружу, до сих пор гремел в газетах. Несколько очень уважаемых людей оказалось в подвалах, трон императора, и так призрачный, ощутимо закачался, а несколько пламенных, внезапно осознав себя предателями родины, покончили жизнь самоубийством: ушли в гнезда тварей и там испепелились. Остальным причастным Тэргон выдал речь насчет того, что смерть – это дезертирство, а искупать свои деяния следует жизнью и службой в прокаженных территориях, а никак не бездарной гибелью в них же.

Эйлах очень волновался, как с последствиями падения Бездны справились на нашем Юге, а Никрам гневно уверял, что подобного позорища не может быть, потому что зачем это владыкам Юга изничтожать своих собственных смердов? Потерявшие страх и честь власти светлых уничтожали смердов чужих, распалялся он, а на свое-то кто покусится?!

Слава богам, что я скоро окажусь на родине, в месте, где двадцать три года не думал о всей этой гадостной политике и с успехом не буду думать о ней еще лет двести.

Сейчас же нам надо было попробовать призвать наш Источник и через него нащупать темный – для большей уверенности, что темная аномалия связана именно с ним. “Я буду с вами”, – сказал Эйлах, и мы опасливо на него покосились, но промолчали.

– Интересно, почему темный Источник вышел именно там, – рассеянно поинтересовался я, разминая запястья.

– Возможно, потому, что там были темные, – оскалился Тэргон. – Я обнаружил, что у храмовников там был… комплекс, где изучались проявления Тьмы. Оказывается, у некоторых живущих в приграничье светлых рождались изредка слабые темные выводки. Вот их там и изучали.

Я похолодел:

– Ставили опыты над выводками?!

– Да.

– И, наверное, над пленными? – спросил Никрам.

– Нет, – криво усмехнулся Тэргон. – Нет, орден пленных не берет.

Он развел руки и над нами возник огромный купол Пламени, призванный экранировать наши манипуляции с Источником Хаоса. И Источник отозвался нам мгновенно, словно ждал, и закружил бешеной змеей вокруг, иногда подпрыгивая и кувыркаясь в расслаивающемся пространстве, как будто от радости. И даже Эйлах не подкачал – просто-напросто слил свою Силу с нашей и более никак себя не проявлял, кроме этой абсолютной поддержки.

Но, разумеется, Источник – это Источник, тварь древняя и чуждая человеческого разума и желания. Он бесился и торжествующе завывал, сверкая драгоценной синей чешуей, но и не думал нам подчиняться или исполнять наши желания. Темный Источник мы так и не смогли приманить или почувствовать.

С утра мы сдали билеты на Восточный экспресс и купили на Западный. Тэргон ехал с нами, якобы в инспекционную поездку, не взяв никого из приближенных (к их возмущению). “Моих адъютантов и местных рейнджеров будет достаточно”, – сказал он.

Я обнялся с Иргоном и Румилом – и даже позволил Иргону на прощание поцеловать себя троекратно в губы, типа, такой древний обычай. “Ледышка” – засмеялся он, отпуская меня. “Меня лобызать не надо”, – испуганно пискнул Нимо, когда я потрепал его по голове. “Смотри, не безобразничай тут, а то боги снова покарают”, – сказал я ему. Белый цвет его ауры больше не казался таким мертвенным, в ней появился еле заметный теплый отблеск золота. Может быть, из-за общения с Кариэль.

Сама Кариэль подарила мне на прощанье крошечную (с ноготь) перламутровую книжечку с золотым листком на обложке.

– Этот лист что-то значит, благородная Кариэль? – спросил я с любопытством.

– Когда-то это было символом одной из древних школ магов разума, благородный Дейрон, – сказала она. – А ныне лишь красивый рисунок, кленовый листок.

– Школа Золотистого Клена! – воскликнул я, вдруг вспомнив дневник Ллосс – вроде бы она там училась.

– Поразительные познания для пламенного, – прошептала она и посмотрела на стоящего неподалеку Никрама (казалось, еще немного – и тот зашевелит от напряжения ушами, прислушиваясь к нам).

Я открыл книжку – в ней было всего две страницы, один разворот – и на нем была начертана Звезда Хаоса. Мой собственный Хаос скрутился во мне спиралью.

– Этот знак что-либо значит, благородная Кариэль? – спросил я, поднимая на нее глаза.

– Вам ли не знать это, благородный Дейрон, – ответила она, все так же не сводя взгляда с Никрама. – Когда-то это было знаком отраженного в Бездне Пламени, а ныне всего лишь красивый рисунок. Ведь нет больше ни хаоситов, ни Хаоса.

Н-да, кажется, мы сваливаем как никогда вовремя (если не поздно) – нас раскрыли.

– Очевидно, это подарок для тебя, – сказал я, сунув книжечку в руку Никрама.

Никрам и Кариэль вылупились друг на друга, а я – на них. И именно этот момент темный Источник выбрал, чтобы ответить на наш ночной призыв.

Тучи над городом сгустились, и сверху потекла Тьма, и засверкали синие жирные молнии. Над прокаженными кварталами поднялись смерчи, а в небе завыл и захохотал Источник Хаоса, виляя гигантским синим хвостом. Что-то беззвучно кричали пламенные, творя щиты и пытаясь соединить их. Падали на землю эмпаты, закрывая голову руками, и щиты пламенных рвались над ними. Отчаянно улепетывал Нимо, и держались за руки Эйлах со своим пламенным братом, и все так же смотрели друг на друга Никрам и Кариэль. На нас неслась Тьма, таращась тысячью глаз, и время словно застыло.

“Возвращайся в земли Тьмы”, – сказал Тэргон, глядя в небо, поразительно, как я расслышал его во всем этом реве, и вокруг нас вспыхнула стена Пламени, и я призвал свою Силу для единения.

Тиона и Инссар нашлись, миссия наша была исполнена, и нам оставалось только объединиться с ними и вместе войти в Темный мир.

И вернуться домой.

Комментарий к 118. Темный Источник

Фотографии из глянца для пламенных – журнала “Офицер”:

http://41.media.tumblr.com/9e2f6b74fb2c137a7bbe138ecc715bc2/tumblr_nbal1cAvDM1t1l77no2_1280.jpg

http://41.media.tumblr.com/dd541bccc37391cf9b162e366369f75a/tumblr_nbal1cAvDM1t1l77no1_1280.jpg

========== 119. ==========

Темный дракон, как некогда в Первом Храме, поглотил нас жадно и быстро – мы только начали входить в полное слияние Сил.

И меня протащило по бесконечному коридору видений Темного Мира. Вот я оказался словно бы внутри огромного мешка, заполненного пушистыми выводками, причем, выводками очень похабного поведения. Они скользили по моему обнаженному телу, особенно упирая на пах и задницу, и я извивался, позорно возбуждаясь – и вспомнил вдруг, как Ясси ласкал меня когда-то щекоталкой. И вот уже оказался в нашей спальне – все окна там были распахнуты, и развевающиеся занавеси светились багровым золотом в лучах заходящего солнца – а передо мной хихикал и елозил голенький Ясси. В руках у него была большая пушистая щекоталка, и шерстка на его голове тоже сверкала золотом, и возбужденно вилял золотой пушистый хвостик, и глазки горели красным, и острые клычки выглядывали из-под пухлых губок. Вот видение сменилось, но Ясси снова со мной, и мы, дрожащие несчастные выводки, сидим в каком-то холодном тазике, и впервые я ощущаю цепенящий страх, и уязвимость и безысходную тоску – так, как, должно быть, чувствуют это эмпаты. В третьем видении мы с Ясси гуляли у кровавой реки (над ней летали кувшинки, как на День Пап), а вокруг нас скакали наши выводки – большие и черные, и с нами была наша жена, но лица я ее так и не разглядел. Сюжеты захватывали реалистичностью чувств и безумием оформления – казалось, Тьма лихорадочно демонстрировала нам свои сокровища, делилась перед долгожданными зрителями судьбами и эмоциями когда-либо прочитанных ею людей.

В своем бесконечном пути к незавершенному нами единению Сил я заметил забавную сцену: двух резвящихся и занимающихся похабством Источников. Источник Тьмы оказался красноглазым и покрытым ярко-белым мехом драконом. А еще у него не было крыльев, только множество мохнатых лап, как у поезда светлых – такой пушистый милашка. Интересно, бывают ли у драконов выводки?

А потом наше единение завершилось, я почувствовал своих товарищей рядом и протянул руку, пытаясь нащупать Тиону с Инссаром во Тьме. И совершенно неожиданно наткнулся на множество ладошек – некоторые пугливо исчезали, а некоторые наоборот – отчаянно цеплялись за мои пальцы…

И Темный Мир выплюнул нас в главный зал Первого Храма, причем этот Храм был жив! Надеюсь, это не иллюзия и не другое время. Надеюсь, мы просто оживили в прошлый раз вместе с часовней и весь Храм. Рядом вышел Тэргон, вывалился Эйлах со своим пламенным братишкой, и чуть не грохнулся Никрам, прижимающий к себе потерявшую сознание Кариэль. На алтаре соткалась из Тьмы Тиона, и в ее ауру вплетались черные щупальца, похожие на мохнатые лапы, – да, в мире людей пушистый белый дракончик стал черным.

– Раздери меня Бездна! – выдохнул я, увидев, как у ног Тионы проявился Инссар.

Если аура Тионы просто-таки требовала срочного хирургического вмешательства и отсекновения лишних щупалец, то Инссар выглядел так, как будто доктор ему уже не поможет. Как будто Источник наполовину его сожрал (и переварил).

Тэргон подошел к Тионе и буквально вырезал ее из объятий Тьмы, оставив лишь крупные нити, за которые она судорожно цеплялась. Я дернулся – не собирается ли он выжигать остатки щупальцев из ее ауры, как поступил когда-то с Лэйме? – но он не стал экспериментировать.

– Какое ужасное порождение Тьмы, – заметил братишка Эйлаха, разглядывая Инссара.

– Этот человек – мой дальний родич, Антор, – сказал Эйлах, – и он не родился таким, его пожрал природный Источник Тьмы.

– Тогда его надо спасти, да, брат-магистр? – воскликнул Антор, обернувшись к Тэргону. – Выжжем проклятые щупальца!

Мы еле успели схватить его за руки, так как выжигать он, судя по всему, собрался прямо сейчас.

– О боги, господа, кого вы притащили? – сказала Тиона, и мы втроем лишь заулыбались ей в ответ – как давно мы не видели темных! Смотреть бы и смотреть.

Пламенный Антор тоже вылупился на нее (с явным недоумением на роже) и громким шепотом спросил:

– Эта… дама – тоже твоя родственница, брат?

Я не выдержал и заржал. Кариэль очнулась и в ужасе обвела нас взглядом, прижимаясь, тем не менее, к Никраму.

– Ты привела из Тьмы не всех, кого туда завела, Тиона? – сказал вдруг Тэргон.

– Да, – выдавила она, поднимая зажатые в кулаке нити Тьмы (они жирно пульсировали), – и мне не хватает сил…

Тэргон взял ее за руки. Они замерли на несколько минут, а потом рядом с нами посыпалось множество совсем юных и очень слабых темных. Я склонился над ближайшим (бедняжка имел крайне изможденный и забитый вид) и очистил его от тянущихся нитей Тьмы.

– Поразительно, – сказал Никрам, тоже очищая кого-то, – никогда не думал, что слабого мага можно провести через Темный Мир.

– Это не моя заслуга, – Тиона утомленно опустилась на пол рядом с Инссаром, – это Источник. Он любит играть… Я понадеялась, что он сбережет свои игрушки.

– Рискованно, – одобрил я, очищая следующего. – Хотя сложно представить, как источник играл с такими дохлячками. Я бы побоялся, что он их сожрет и не заметит.

Очищенные милашки смешно крутили головами, словно отряхиваясь от морока, и поспешно ползли к Тионе. Некоторые робко трогали ее за руки, но она этого словно не замечала. Одеты все милахи были одинаково – в серые рубашки до колен. И без штанов.

– Он играл не с ними. Я объединила свою Силу с ними, надеялась, источник не особенно разбирается в строении людей. Но вернулись не все. И еще… с нами было семь шариков, – сказала Тиона тихо. – Они все растворились.

Мы мрачно промолчали. Темных оказалось штук пятьдесят, это были вылупки из выводков, отобранных у светлых родителей. Бедняги всю жизнь провели в какой-то помеси лаборатории и тюрьмы и теперь выглядели как отверженные на предпоследней стадии. Наверное, те, кто были на последней, навсегда остались в Темном Мире. Тиона сказала, что взрослых там не было – не доживали. А еще она рассказала про свои приключения: как Источник сожрал на ее глазах Инссара, как она бросилась в открывшийся проход Темного Мира, чтобы его спасти. Темный источник запутал ее своими иллюзиями на долгие месяцы, но она все же смогла найти Инссара и вырваться. Они попали на Прокаженные территории, прямо в пещеры под исследовательским центром. “Воинов среди светлых не было, но я все равно их убила всех, – сказала она. – Это было легко, ведь воинов среди них не было, а за моей спиной бесновался Источник”. Инссар превратился наполовину в тварь Тьмы, а освобожденные узники были совершенно беспомощны, даже готовить не умели, но Тиона все равно составила план возвращения для всех – долгий поход по северным пустошам на восток. Она решила, что даже если Прокаженные территории скоро кончатся, то вряд ли они встретят слишком много светлых – если север Светлой империи хоть сколько-нибудь похож на наш. Их поход только начался, когда темный Источник услышал наш призыв и вышел из-под контроля. Точнее, это Тиона была под его контролем, так как не смогла до конца разъединиться, и Источник начал затягивать ее в Темный Мир. И тогда она слила свою Силу с Инссаром и всеми своими подопечными в надежде, что Источник примет их за одно существо, и помчалась верхом на драконе – прямо в наши объятия.

– Круто! – восхитился я.

– Похоже на древнюю легенду, – сказал Никрам. – Только не совсем темную. Легенду о Ллосс.

Да уж, древние темные не стали бы убиваться ради отверженных.

– Как они вообще смогли выжить без Тьмы? – спросил Эйлах, очищая последнего милаху.

– У моего Источника в тамошних пещерах было что-то вроде… гнезда. Иногда он туда приползал, и по пещерам распространялась Тьма. Поэтому светлые и устроили там свой исследовательский центр, – Тиона посмотрела на Кариэль.

– Я никогда не слышала о таком, – прошептала Кариэль и обернулась к Тэргону: – Это же дети, магистр, как же так можно? И они так похожи на нас…

– Люди способны на все, им надо только увериться в своей правоте, – сказал Тэргон. – Впрочем, я сам узнал об этом лишь вчера. Ваши деяния действительно достойны эпоса, Тиона, но вы зря их взяли с собой. Они все равно умрут – в отверженности и страдании. Милосерднее было бы подарить им Последний сон.

– Они не умрут, я позабочусь о них! – вспыхнула Тиона.

– Вы уже сейчас не замечаете их прикосновений, – сказал Тэргон. – Против своей природы идти сложно. Но не невозможно. Кто знает, может, вам и удастся их спасти. – Он обернулся к Кариэль: – Благородная Кариэль, не так ли? Наверное, вы уже поняли, что оказались в землях Тьмы, среди ее порождений. Вам повезло, граница рядом, мы поможем вам перейти ее.

– Благодарю вас… – пролепетала Кариэль и посмотрела на Никрама. Тот молча таращился на нее в ответ. – Признаться, в последнее время я считала вас тоже порождением Хаоса, магистр, и изрядно удивлена, что вы сохранили Пламя.

Тэргон лишь скривил губы в слабом подобии усмешки. Бездна все так же колыхалась за его плечами, но сейчас, когда он больше не имел намерения продавливать мир и людей Силой, стало заметно, что пепла в нем почти столько же, сколько и Пламени.

– Откройте двери, Дейнар, – сказал он, и на его светлом мундире вспыхнул герб рода Ллоссарх. – Мне кажется, у нас гости.

Я подошел к дверям, пытаясь почувствовать за ними темных, но увы, присутствие Тэргона заглушало все ощущения. А может, это зал был так хорошо экранирован. Или темные ловко прятались за сильными амулетами – хотя откуда у здешних сильные амулеты? Интересно, они не пострадали во время нашего неловкого оживления часовни и Храма?

За дверьми стоял взвод лесного десанта в полной боевой готовности. Мы изумленно друг на друга вылупились.

– Хаосит! – воскликнул их сержант.

– Взвод десантников! – отозвался я, копируя его интонации, и он оскорбленно скуксился. Не знаю почему, но все эти темные гримасы мне казались сейчас исполненными такого очарования.

– Почему в форме врага? – хмуро спросил он и добавил, все же почуяв во мне Силу благородного: – Сэр?

– Это страшная тайна, сержант, – сказал подошедший Тэргон, и все темные благоговейно уставились на его герб. – У вас есть средства связи?

– И какое сегодня число? – нервно спросил я.

Слава всем богам, оказалось, что Источник таскал нас по Темному Миру всего пару суток!

Я вышел во двор и обнаружил, что Священный Холм сильно изменился за это время. Во-первых, темные установили у его подножия форпост и расчистили заросли в округе. Во-вторых, они прорубили дорогу, и по ней ездили не только военные, но и прослышавшие о “культурно-религиозном феномене” паломники и туристы. В-третьих, на расширенной территории они построили несколько лавок и понаставили домов-вагончиков. В лавках торговали, кроме всего прочего, местными сувенирами и “аутентичной” едой по “старым рецептам”.

Все древние механизмы и заклятия Священного Холма исправно работали – около одного из них я обнаружил смутно знакомого хаосита-техника. При виде меня его самодовольная рожа явственно перекосилась – еще бы, наверное, парень привык себя считать первым и единственным хаоситом на деревне, а тут такой неприятный сюрприз. Мы обменялись издалека кивками.

Я вышел на обзорную площадку и огляделся. Над вагончиками внизу развевались флаги Империи – войсковые и родовые, флаги городов и княжеств. Шныряющие вокруг темные таращились на меня с восхищением и громко обсуждали. Как же я отвык от этого среди светлых эмпатов, имеющих, кажется, одно стремление – не попадаться пламенным на глаза и не привлекать их внимания.

“Хаосит, – шипели темные, – смотрите, какой прекрасный! А одежда странная. Да, как будто из трав. Это же форма светлых! Глупости говоришь, какая форма светлых! Сам дурак! Ой, он на нас смотрит, ужас! Ужас! Какой милашка! Быстро кланяйся, безмозглик! Сам безмозглик!”. Проходящий мимо местный гид с восторгом прощебетал, обращаясь к парочке паломников: “А вот господин наш, сын Бездны! А теперь я вам покажу очень страшные пещеры, они как раз только что переполнились Тьмой и Хаосом! Очень, очень опасно, да, издалека посмотрим”.

Я слушал и смотрел на них с таким вниманием, как никогда еще в жизни не смотрел на стайку безмозглых милашек. А они краснели под моим взглядом и с намеком шевелили бровками.

Наконец-то я на родине!

========== 120. ==========

– Конечно, я сразу поняла, что вы никакой не “заледеневший пламенный”, благородный Эйлах. Правда, то, что вы хаосит, поначалу мне даже в голову не пришло, это предположил уже доктор… – Кариэль замолчала, отдернув руку от перил: по ним пробежал небольшой (с человеческую голову) паук.

– Обращайтесь ко мне просто по имени, благородная Кариэль, – отозвался Эйлах, любуясь ладошкой Нейи в своей руке. – Я обязан вам столь многим.

– Да, конечно. И вы обращайтесь ко мне по имени, – прошептала Кариэль, не сводя глаз с паука. Паук в ответ пристально смотрел на нее всеми своими восемью глазками.

Я вдруг вспомнил, что светлые пауков не любят, и щелчком сбросил его с перил. Паук упал на скамью, на край юбки Кариэль (та побелела), а из-под скамьи выскочила девятихвостая крыса и откусила ему лапку. Паук заскрежетал жвалами и набросился на врага. Крыса заверещала, отважно работая челюстями и лапками.

– Хм, – сказал Никрам, – милые кисточки у этой крысы, не находите, Кариэль? – очевидно, он решил, что предложение насчет имени распространяется на всех.

– Д-да, – пролепетала Кариэль, трепеща на него ресницами. Это были их первые слова после достопамятной ссоры, обращенные друг к другу напрямую.

Я закатил глаза: нет, я, конечно, понимаю, что любовь отшибает людям мозги настолько, что они неспособны думать ни о чем, кроме хвостиков с пушистыми кисточками (как у выводков, да), но ведь можно обсудить и темы поинтереснее! И вообще: к Эйлаху по Темному Миру примчалась Нейа (уговорила родителей провести ее), и теперь они якобы украдкой тискают тут друг друга за пальчики, Никрам и Кариэль млеют, таращась друг на друга, Тэргон куда-то исчез с женой под ручку, пламенного Антора заманили местные “на очень вкусный чаек по священным храмовым рецептам”, и теперь он наверняка одаривает всех подряд будущими “господами нашими, детьми Бездны”… Один я без Ясси сижу, как дурак!

– А почему вы не сообщили тогда о своих догадках в полицию, Кариэль? – спросил я.

– Вы полагаете нас полицейскими осведомителями? – сверкнула глазами она. Тут верещащий и скрежещущий клубок из крысы и паука закатился под скамью, и она поспешно встала: – Не хотите ли прогуляться, дамы и господа?

Мы тоже поднялись, но никуда не пошли: в этот храмовый скверик выходили двери из той пристройки, где проводили сейчас операцию Тионе и Инссару. Вызванные Тэргоном родичи протащили через Темный Мир лучших докторов и оборудование – тащить самих Тиону с Инссаром было бы опасно.

– То есть, вы хотите сказать, Кариэль, что считаете позорным сообщить в полицию о преступниках? – спросил Эйлах с любопытством. – Или не считали нас преступниками?

Они завели жаркую дискуссию о гражданских принципах: Эйлаха с Нейей очень интересовало светлое общество, а Кариэль была, наверное, из породы правозащитников. Только у светлых таковых не существовало: у них официально считалось, что права у всех есть, и поэтому защищать их не надо, а надо сидеть и испытывать благодарность к своим заботливым и богоданным властям – ну, практически, южная концепция мира (только наши южане честно и открыто заявляли, что у смердов прав никаких нет и не может быть никогда). Поэтому Кариэль тихо занималась лечением в своей клинике, тайно обсуждала несправедливость мира в избранных закрытых салонах и считала грязью всякое сотрудничество с властями.