Текст книги "Спасибо моей новенькой фритюрнице за чудесный ужин (СИ)"

Автор книги: Le Baiser Du Dragon и ankh976

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 48 страниц)

– Я и сама не верю, что такой догадливый юноша, как вы, благородный Дейнар, смог зажечь столбы Хаоса, – фыркнула она. – Но мерцание неопровержимо указало на вас с друзьями.

Я оскорбился на ее намек и отвернулся к окну. А потом мы приехали. Здание имперской безопасности (бывшая орденская крепость, кстати) хоть и стояло на другом берегу Подлянки, но все же находилось в центре – особо не погоняешь. Внутри все соответствовало моим ожиданиям о суровой древней крепости – гранит и дерево. Только на полах лежали пушистые черные ковры. Темные даже в такое место принесут уют.

Безопасница повела меня вниз, и я принялся с любопытством оглядываться – сохранились ли здесь древние подземелья и застенки, и нанесли ли в них коврики?

Мы неожиданно зашли в какой-то кабинет, где был стол, ковры, несколько стульев и стена Тьмы. Ага, допросная со зрительским залом! Я такие в криминальных фильмах видел.

– Подождите здесь, благородный Дейнар, – сказала моя вежливая безопасница, и я вежливо с нею согласился, хотя никто в моем согласии не нуждался.

В одиночестве я провел часа полтора и успел изучить допросную вдоль и поперек. И ничего не обнаружил ни в углах, ни под коврами. Подавители магии нигде не ощущались, хотя я и чувствовал их дальнее мощное эхо. Значит ли это, что ко мне не относятся, как к преступнику, или так всегда обращаются с благородными, даже если те давили младенцев в корзинках? Я попытался подковырнуть стену Тьмы, но та лишь пружинила под моими осторожными спиралями Хаоса. На более мощные заклинания я не решился, опасаясь показать себя с плохой стороны.

– Благородный Дейнар тиррше Ллоссарх из рода Дартзих, – в допросную прокрался бледный темный с глазами завзятого грибоеда. В руках у него была тоненькая папочка, а на заколке галстука – герб. Очередной благородный!

– С кем имею честь, – спросил я с интонациями Никрама, и благородный грибоед надменно скривил губы в ответ:

– Называйте меня господин следователь, раз вам угодно делать вид, что не узнали моего рода.

– Я не особо разбираюсь в геральдике, – слегка смутился я и, кажется, сделал этим замечанием только хуже: темный посмотрел на меня, как на завзятого врага Империи, которого только брезгливость мешает немедленно уничтожить. Обидчивый.

Следователь принялся выяснять у меня примерно то же, что и Лэйме утром – как и кому пришла в голову идея о столбах, и не подтолкнули ли нас к этому, и кто первый заговорил об этом (я заявил, что это общая идея, если Никрам захочет – пусть сам признается), и с какой целью я выяснял в библиотеке о гигантских рунах, и не намекал ли мне на что-нибудь подобное Тэргон тир Ллоссарх.

– Не намекал, мы вообще о рунах не говорили, – сказал я.

– А о чем? – заинтересовался следователь.

– О дуэльном искусстве, – буркнул я мрачно. Может, учитель участвовал в какой-то интриге рода Ллоссарх, а мы с ребятами нечаянно их подставили? Гадство.

– Так, – сказал следователь, листая свою папку. – Вы, благородный Дейнар, живете с двумя светлыми, один из которых не только безродный, но и бывший вражеский офицер. Вы говорили с ним о чем-то подобном?

– Мы говорили сегодня утром о новостях в газете, но я не сказал ему, что участвовал в оживлении храма, – ответил я, представляя, что будет, если моих светлых притащат сюда на допрос. Будут ли безопасники так же вежливы с низкородным и безродным? Сложно вообразить, каким ударом это станет для едва ожившего Лэйме. Да и Ясси… он, конечно, сильный, но… Милашка же совершенно ни при чем!

– Очевидно, вашего супруга и наложника следует также допросить и проверить, – ухмыльнулся следователь, пристально глядя на меня.

Ублюдок явно считал мои мысли по лицу.

– Они ни при чем, я никогда с ними не говорю о делах ордена, – процедил я, и по краям стола поползли снежные узоры.

– Конечно же, я верю вам, как можно не верить слову благородного. Но надо проверить, ведь из юношеской доверчивости вы могли не заметить светлого врага в собственной постели, – ухмыльнулся следователь, и светлые глаза его почернели, за спиной крыльями расползлась Тьма, а в руках соткалось заклятие Плети.

Он был благородным и старшим, и едва ли я мог так уж легко справиться с ним. А может, и вообще не смог бы – здесь, в застенках имперской безопасности, мне вряд ли удастся выяснить это, сила совершенно не на моей стороне.

В комнату проскользнула еще одна темная, чей герб я сразу узнал. Одна из старших рода Ллоссарх села к нам за стол и едва слышно прошелестела:

– Приветствую, благородные господа.

Следователь посветлел глазами и втянул все свои крылья и плети.

– Приветствую, высокородная.

Я с некоторым усилием загнал обратно свой рвущийся Хаос.

– Вы уже задали все вопросы нашему юному рыцарю, дорогой коллега?

– Еще остались некоторые, – скривился следователь.

В присутствии тор Ллоссарх допрос продолжался без огонька и как-то быстро закончился.

– Спасибо за ваше сотрудничество, благородный Дейнар тиррше Ллоссарх, – сказал следователь, вставая. – Надеюсь, скоро увидимся.

– Пожалуйста, господин следователь, – сказал я, – но насчет скорой встречи сомневаюсь, Бездна велика и встретиться там трудно.

Тор Ллосарх засмеялась, а следователь побледнел и злобно сверкнул глазами:

– Как остроумно, браво. Неужели вам наконец надоело строить из себя болвана?

Мне хотелось еще более остроумно заметить, что я лишь пытался сделать ему приятно и понятно. Но пришлось сдержаться – пожалуй, это было бы слишком нагло.

По дороге наверх я попытался выяснить насчет столбов Тьмы у тор Ллоссарх, но та лишь заметила с осуждением:

– И не стыдно тебе, Дейнар, жить в безнравственном разврате с наложником, тем более – светлым?

Я заткнулся, растеряв от злости все слова и оправдания. И успокоился, только заметив, как явно она развеселилась. Боги, да это же обычная темная гадость, просто в исполнении высокородной!

– Если хочешь, можешь подождать своих друзей здесь, – сказала она и оставила меня в холле у входа.

Я оглядел черные пушистые ковры, такие же пушистые диванчики, загончик с особо пушистыми пауками и горшки с пушистыми мимозами.

И поспешил покинуть это пушистое царство. Подожду своих собратьев на площади перед зданием. Странно, что заведение, где все сколько-нибудь значительные должности занимают благородные, оформили, как мечту какого-нибудь моего соседского милашки об уютном гнездышке. Только нравоучительных картинок на стенах не хватало. И фотографий родичей.

Я сел на скамейку и некоторое время медитировал на фонтан, пытаясь понять – дали ли мне эти несколько часов хоть какую-то ценную информацию, кроме того, что безопасники испытывают нездоровое пристрастие к пушистому и черному. Так выходило, что ничего нового я не узнал, лишь загрузился кучей чего-то невнятного и подозрительного. Вообще-то, именно такое впечатление обычно и остается после общения с темными, просто в Университете я об этом успел забыть – среди единственно понятных и нормальных темных – инженеров.

Я позвонил милашке и убедился, что дома все в порядке.

А потом они все явились – почти одновременно – задумчивый Эйлах, заледеневший от гнева Никрам в сопровождении своей мамочки, и дымящийся Тьмой Тэргон. Тьмы на Тэргоне было так много, что она вилась за ним длинным, многометровым плащом, в прорехах которого полыхало синее пламя. Наверное, Тэргон прошел по Темному миру.

Я почувствовал, как завыл и заскрежетал мой Хаос, отвечая на колебания родственной Силы, и увидел, как напрягся Эйлах, тоже удерживающий свою стихию, как призвала Тьму мамочка Никрама. Сам Никрам не шевельнулся.

– Учитель, – сказал я почти одновременно с Эйлахом.

– Прекрасная и высокородная Никара, счастлив лицезреть, – обратился Тэргон к мамочке Никрама, и та, злобно зашипев, растворилась во Тьме, не желая, видимо, обмениваться оскорблениями с более сильным.

– Дейнар, Эйлах, идите за мной, – сказал Тэргон, направляясь в здание имперской безопасности. Тьма уже сгорела на нем без остатка.

– Позвольте и мне, – вдруг сказал Никрам, голос его звенел от напряжения.

Тэргон остановился, молча его разглядывая. Никрам быстро взглянул на меня и выдавил:

– Пожалуйста, сэр.

– Что позволить? – спросил Тэргон.

– Позвольте присоединиться к моим собратьям и стать вашим учеником… сэр, – сказал Никрам упрямо, хотя на его лице и было ожидание отказа.

– Я обучал только младших рода Ллосарх, – заметил Тэргон, и Никрам сжал побелевшие губы. – Но с Дейнаром я изменил этому принципу и ни разу не пожалел о том достаточно сильно.

– А на сколько это – достаточно?! – обиделся я.

– Когда я почувствовал вспышку столбов Хаоса, то целую минуту хотел сжечь вас троих дотла, – усмехнулся Тэргон.

– Почему сразу нас!

– Я сразу узнал ваш незабываемо кошмарный почерк, Дейнар, – окончательно развеселился Тэргон.

Я лишь с возмущением переводил взгляд с него на Никрама. Почему всегда так получается, что проделки зачинает Никрам, а кошмарный почерк – мой?

– Это была моя идея насчет столбов Хаоса, – сказал Никрам.

– Хорошо, – ответил ему Тэргон, – пойдемте с нами тоже, Никрам.

Ха, кто бы представлял еще пару недель назад, что высокородный Никрам так расцветет, услышав, что светлый обращается к нему просто по имени.

Тэргон провел нас в свой кабинет. Слава богам, без ковров, а с обычным интерьером – примерно как в благородном собрании, но вместо похабных картин на стене висела огромная зачарованная карта. В неактивированном состоянии она была похожа на гобелен без рисунка. Когда же Тэргон прикоснулся к ней, то одна ее половина вспыхнула, и на ней проявился рельеф Темной Империи. А также контуры каких-то потоков, клубящиеся облака, вихри и извержения. Я заметил сверкающее сталью и холодом извержение в столице и догадался, что это были наши столбы Хаоса. И посмотрел на Внутреннее море. Да, там клубилось извержение Тьмы. А еще два темных извержения замыкали наше в огромный треугольник.

– Не вовремя и совсем не в тех местах, где мы планировали, – сказал Тэргон, показывая на эти два темных извержения. – Лишь бы компенсировать ваше вмешательство, – он ухмыльнулся. – И как только у вас Сил хватило?

– Оно само, – сказал я.

– Да, в этом все и дело. Оно само, – Тэргон указал на язык от прорехи, расползшейся по западным территориям Империи (включая и Прокаженные земли), этот язык утыкался прямо в столицу, в наши столбы. – Еще недавно этого не было. Бездна протянула свою лапу, а вы выпустили ее наружу. И нам удалось ее поймать, сделав почти безопасной.

– Значит, мы ничего не испортили, – улыбнулся Эйлах с явным облегчением.

– Да, – кивнул Тэргон, – с этим рисунком стало даже лучше. Ведь Бездна явно не стремится пасть на темные земли… Она рвется в другие. Но этот все сильнее проявляющийся прорыв грозит задеть и нас. Приходит время заклинать земли и изменять потоки стихий, дабы отвадить Ее от себя.

Эйлах оживился и принялся обсуждать с Тэргоном политику ордена в связи с ожившим храмом. Никрам напряженно следил за Тэргоном и разминал свою здоровую кисть – явно размышлял, стоит ли напроситься на полигон сейчас или дождаться полного выздоровления. А я подошел к карте, разглядывая прорехи Бездны. “Стремится в другие земли”, сказал Тэргон. Те земли, что так и не превратились в карту, оставшись гобеленом. Светлые. Там, где живут такие развратные милашки, как Ясси и такие нервные гордецы, как Лэйме.

– Бедные светлые милахи, – сказал я, – наверное, это ужасно, когда на тебя падает Бездна.

– Милахи? – криво усмехнулся Никрам, но, покосившись на Тэргона, продолжать не стал.

– Судьбы не избежать, – сказал Тэргон.

Наверное, так себя чувствует какой-нибудь карликовый котик, устроивший гнездо на краю вулкана. И обнаруживший, что он просыпается. Мне было тревожно и в то же время хотелось куда-то бежать и что-то делать. Например, обустраивать лагеря для будущих беженцев из светлых земель. Хотя, кто сказал, что к нам смогут прибежать мирные милахи в поисках спасения? Скорее уж припрутся военные.

Так что в ту ночь я не совершил никакого подвига (в отличие от прошлой). Я просто пришел домой и набросился на милашку в жажде любви. И милашка радостно скакал на мне, крича всякие глупости, типа “и-го-го, моя лошадка”. И трепался о том, какой замечательный сюрприз он устроит на наш завтрашний прием.

“Надеюсь, народу будет на приеме не особо много? Я люблю поменьше. А лучше вообще без никого, кроме нас. Только сестру можно пригласить”, – говорил я ему.

“Мало, совсем мало”, – хихикал Ясси мне в живот.

========== 63. Семейные ценности ==========

В субботу после завтрака я рассказал Ясси с Лэйме сокращенную версию истории со столбами Хаоса.

– Ах, Дейнар, какой же ты крутой! – восхитился Ясси, прижимая ладонь к щеке. – А что было в застенках имперской безопасности? Ужасы?

– Ужасы! – согласился я и, неизвестно зачем, принялся описывать ему паучье измерение Темного мира.

Ясси потрясенно ахал, прижимал руки к сердцу, таращил глаза и горестно шептал: “Скармливать людей паукам! Как можно”. Но после того, как я упомянул, что пауки не только сжирали, но и, подобно псевдожизни, срастались с кусками людей, Ясси посмотрел на меня с внезапным подозрением на личике. А потом прищурился и погрозил пальцем:

– Ты все выдумал! Негодяй! Как ты мог…

Я заржал:

– Ну, прости, милашка. Но я не врал! Эти пауки живут в Темном мире, а Темный мир ждет тебя за плечами самых сильных из Темных. Там такие точно были! А в застенках нет ничего интересного, только пушистые ковры.

Мы немного потискались, после чего Лэйме вышел, и Ясси тут же потребовал, чтобы я “зализал вину”. И я, конечно, и зализал и искупил еще несколько раз эту свою вину. А потом пошел к загону псевдожизни.

Мне хотелось продемонстрировать сестре свои достижения. Когда-то мы были с ней очень близки. Еще в младшей школе безобразничали в одной компании. Но, как и я, Динара была слишком сильна для своего окружения. И наши поклонники незаметно разделили нас – в средней школе из детской стайки образовались уже две мелкие дружественные банды. А потом меня перестали интересовать все эти дела, я увлекся ставшими тогда модными фильмами про гигантских роботов и Безлюдье. И стал целыми днями пропадать на свалке и в гараже, забросив свою банду.

Эта страсть к технике, кстати, у нас с Динарой тоже была одна на двоих, но с самого раннего детства она обожала все ломать и взрывать, а я любил разбирать на кусочки и изменять. И вот мы выросли, и я стал (почти) инженером, а она – пилотом-испытателем на заводе. Этот завод отобрал ее еще во время учебы. Динара полтора года училась в автотехникуме на водителя-механика и всем запомнилась, как одна из ужаснейших студенток: тот хлам, который давали в нашем бесплатном техникуме для практики, горел под ее руками, как паучки в Пламени. Даже удивительно, как ее взяли на практику в один из крупнейших автоконцернов империи. То есть, это мы удивлялись, пока не узнали, что пошла она в испытательный отдел.

Все родичи еще хихикали тогда, что “Динарочку-то нашу взяли, мол, в лабораторию на опыты”. И, разумеется, она там прижилась – там как раз и были нужны подобные ей. Достаточно сильные, чтобы выжить в многочисленных авариях, и безудержно смелые, чтобы снова и снова заглядывать в глаза столь свойственного темным страха. Обычно такие становились военными.

Так что, сами понимаете, почему мне хотелось показать ей своих будущих псевдоживых хаос-роботов. Надо будет потом еще пригласить поучаствовать в испытаниях.

Я разложил на столе свои сделанные в университете наброски и оглянулся – где там Лэйме? Может, его поймал Ясси, запряг в общественную деятельность, и беднягу надо спасать?

Но Лэйме пришел сам и тут же с любопытством заглянул в чертежи.

– А тем временем, – усмехнулся он, – вспыхнули еще столбы Тьмы на востоке, и конец мира, и последняя битва богов, и Дагор Датах на носу…

– Какой еще Дагор Датах? – удивился я.

– Так у нас называют Падение Бездны, – сказал Лэйме. – Мне все же удалось вспомнить некоторые родные слова.

– Хм, звучит симпатично, – отозвался я. – Наверное, ты вспомнил, потому что это в некотором роде имя. Светлые имена тоже звучат для нас странно.

– Да, наверное… Дейнар, расскажите мне то, что вы опустили этим утром.

И я ему рассказал и про нашу выходку, и про мои библиотечные исследования, и про объяснения Тэргона.

– А где зажгли третьи темные столбы? – спросил Лэйме. – И позвольте взглянуть на карту с вашими историческими пометками.

Я достал из Памятки сложенную карту и отметил на ней треугольник последнего заклятия. А также набросал контуры Бездны и примерно – основные потоки стихий (что запомнил). Третьи темные столбы были в южной пустоши, поэтому пресса о них не прознала.

– Треугольник, – сказал Лэйме, – стандартная основа под любое заклятие. Но столбы Хаоса посредине – это… это глаз Бездны. Неизвестно, что они хотели сотворить изначально, но теперь это будет основание под сторожевое заклятие… Основание, естественно, на юго-запад, на светлые земли.

– Не на светлые земли, а на Бездну, – сказал я. – Так уж совпало.

– Так уж совпало, – прошептал Лэйме, изламывая брови. – Неужели она пришла за эти два года, или раньше я жил рядом и не замечал… Действительно, Дагор Датах.

– Судьбы не избежать, – повторил я слова Тэргона, размышляя о том, что в то время, когда мои сверстники мечтали о Безлюдье и считали войну и Проказу юго-западных пределов давним и скучным конфликтом, я рвался только туда. Так же, как и Эйлах с Никрамом. А это значило – ордену Хаоса самой судьбой предназначено поучаствовать в падении Бездны. А вдруг мы даже немножко спасем мир, как в тех фильмах про гигантских роботов. Ну, если, конечно, не сгинем в Бездне. Интересно, что полагал своей судьбой Тэргон?

– А вдруг он все лжет про Бездну? – с надеждой сказал Лэйме и усмехнулся, глядя на выражение моего лица: – Боги, Дейнар, для вас он, действительно, идол. Я не имел в виду – натурально лжет, как вы про застенки имперской безопасности. Можно же просто интересно интерпретировать факты.

– Например?

– Ну, например, прореха Бездны идет только по Прокаженным землям, не имея отношения к светлым.

– Ну, значит хорошо, – улыбнулся я, – меньше милах пострадает. А ты узнаешь руну заклятия, которое накладывали на нашу страну в старое время?

Лэйме снова поглядел на карту с моими пометками:

– Не такое уж и старое, двести лет назад… Время после падения ордена Хаоса, не так ли?

Я кивнул. Уж эту-то историю я помнил по датам.

– Это руна Занзасх, не полная, конечно, – сказал Лэйме после некоторого раздумья. – Процветание рода, многодетность и счастье в семейной жизни.

– Но как? – я потрясенно уставился на карту. – Ты издеваешься надо мной? Думаешь, я не узнал бы заклятье первого порядка?!

– В гигантских рунах нет заклятий первого порядка, – усмехнулся Лэйме и провел пальцем, соединяя точки извержений. – Они начинаются с одиннадцатого. Смотрите, Дейнар, во-первых, руна начертана в трехмерном пространстве рельефа, а не на плоскости. Во-вторых, ее начертание идет во времени, обратите внимание на даты. И в-третьих, судя по всему, продолжается вдоль фиксированных потоков стихии. Должно быть, те, кто заклинали страну после падения ордена, пытались ее сохранить, как свою семью. И им это удалось.

– Да, – покивал я, – Эйлах говорил про договор Десяти родов, что они приняли всю Империю, как свой род. Только теперь их осталось семь.

– Прекрасный пример служения родине и всему народу, а не только своему сословию, – отозвался Лэйме грустно. – Не думал, что темные способны на это.

Я выразительно хмыкнул. А потом вспомнил про издевки благородных насчет “наложника” и про совет Никрама.

– Хочешь стать моим братом, Лэйме? – сказал я, и глаза Лэйме изумленно распахнулись:

– Ты… вы готовы привести в свой род неверного? Вы же знаете, что я не смогу быть преданным до конца.

– Тебя заклюют, если ты будешь штурманом. Даже когда станешь слугой высокого рода, они будут помнить – что все равно безродный. Знаешь же, как они называют, когда безродный живет в чьем-то доме.

– Знаю, – криво усмехнулся Лэйме. – Особенно, если это дом благородного… Но почему, Дейнар? Вас снова он попросил? Тэргон?

– Эй, – я возмущенно стукнул его по плечу,– я же называл тебя другом, ты забыл? И он, – я насмешливо выделил голосом последнее слово, – о тебе не упоминал.

– Я согласен, Дейнар, – нерешительно улыбнулся Лэйме. – И я оправдаю ваше доверие, вам не придется жалеть о своем великодушии.

– Тогда обращайся ко мне на ты, раз мы теперь типа братья будем, – обрадовался я.

И мы провозились с псевдожизнью почти до вечера, пока к нам не прибежал Ясси и не погнал домой готовиться к приему, а то “скоро гости придут, а вы грязные, как будто из Бездны вылезли”. Мы действительно извозились – после наложения последнего слоя заклятий Рогачка внезапно взбесилась и вырвалась из загона. Не знаю уж, что там готовиться, я просто сходил в душ и надел костюм. А потом сидел в гостиной и читал последний выпуск “Вестника робототехники и комплексной автоматизации”, с удовольствием наблюдая за суетящимися милашками. Ясси позвал парочку своих темных приятелей для подготовки к приему. Подготовка была загадочной – еды не так-то много (все же значит и людей будет не толпа!), но зато они украшали дом веточками, спиралями и фигурками. И щебетали, заглядывая в какие-то исписанные листочки. Я прислушался и с изумлением понял, что мой Ясси увлекся “Нумерологией Судьбы”! Да-да, той самой хренью, которой забивают себе головы темные милахи, пытаясь рассчитать судьбу супругов, детей и свою собственную. А также пути достижения счастья в личной жизни. Вот же Ясси неугомонный, и когда успел?

– Милашка, – фыркнул я, – неужели ты сходил на прием к профессиональному эмпату, и тебе там так прополоскали мозг, что ты нумерологией увлекся?

– Ты просто не понимаешь, потому что не-эмпат, – снисходительно(!) заметил Ясси, – а я все рассчитал специально для этого приема.

– О, боги, ну, тогда конечно, дорогой, раз ты все рассчитал, – засмеялся я, снова утыкаясь в журнал.

Ясси с друзьями убежал на кухню, а Лэйме тихо заметил:

– Ты зря смеешься, Дейнар. Методики, подобные этой вашей нумерологии, служат инструментом для обладающих талантом предчувствия судьбы. Талант очень редкий, но у магов Жизни он встречается гораздо чаще. Хотя относительно подавляющего большинства вы… ты прав, всякие нумерологии – это лишь потеря времени и тщетные надежды.

– Тэргон говорил, что жертвоприношениями можно повернуть колесо судьбы, – вдруг вспомнил я. – Значит, те, кто приносил эти жертвы, должны также обладать этим редким даром?

– Или полагать, что они им обладают, – прошептал Лэйме, страдальчески изламывая бровь. – Или завладеть предсказанием, в которое они поверили и возжелали исполнить или изменить.

– А у Ясси, значит, этот дар есть? – спросил я.

– Не проверим – не узнаем. Обычно этот дар у всех спит, проявляясь на уровне интуиции. То есть, работает, в основном, на очень коротком временном отрезке и, чаще всего, только на своего носителя. Но если маг Жизни разовьет разум, у него есть большой шанс пробудить и этот дар, – Лэйме на меня осторожно покосился: – Ты все так же предубежден против магов разума, Дейнар?

Я пожал плечами:

– Даже не знаю. По-моему, Ясси уже и так достаточно коварный.

Лэйме засмеялся, а потом к нам пришли гости. Это была сестра с подругой, оказавшейся ее коллегой. Действительно, небольшой прием, как и обещал Ясси. Всего четверо гостей, если считать и его двух друзей.

– Дорогая сестренка, – ухмыльнулся я, – а где же минимум трое прелестников легкого поведения? Я реально шокирован.

– Не до прелестников, дорогой брат, то есть, прости, благородный Дейнар, – усмехнулась она и прищурилась на робко выглядывающих темных милах. – Да я вижу, у тебя и без того прелестников полон дом.

– Что есть, то есть, – самодовольно отозвался я.

“Прием” получился по-семейному приятным. Сестра с подругой рассказывали про аварии на работе, про серфинг, горы и прыжки с высотных зданий. А я трепался об университете, Темном мире и психованных светлых солдатах – самые безопасные темы из всего происшедшего в последнее время. Ясси щебетал о “прекрасном милом Тиони” который достал билеты на крутой концерт крутого певца, чье имя я тут же забыл. И даже Лэйме рассказал немного про поездку на яхте с “пламенным сердцем”.

А потом внезапно случился конфуз: на самого тихого и робкого из темных милах напал наш котик и, рыча, разодрал ему штанишки. Милаха разрыдался, и Ясси бросился его утешать, а потом увел переодевать, обещая, что подарит ему “новые штаны, еще красивее прежних”. Я закрыл лицо ладонью, пытаясь подавить рвущийся наружу гогот – не ржать же бедняге в лицо, тот разрыдается еще больше, а Ясси будет смотреть на меня с осуждением в чистых золотых глазах… Тут мне пришла в голову мысль – а мог ли Ясси натренировать котика на разрыв штанишек у гостей, и от такой мысли пришлось прикрыться уже двумя руками.

– Дейнар, как можно, – сказал Лэйме тихо, когда Ясси с пострадавшим ушли.

– Простите, – выдавил я. – Еще вина?

Я посмотрел на сестру и осекся: она сидела с совершенно каменным лицом и смотрела вслед Ясси и его дружку.

– Ты что, Динара, подавилась и проглотить не можешь?

– Хвостатый милаха, – сказала Динара и встала. – Как, ты говоришь, его звали?

– Не помню, – хмыкнул я. – У него хвост? Вот Бездна, а я не заметил.

– Его зовут Лио! – пискнул второй темный и наябедничал: – Ясси его из Последнего приюта привел, сказал, что тот выздоровел, но, по-моему, ничего он не выздоровел, только и знает, что хныкать! А теперь еще и хвостом крутит и…

– Заткнись, – сказала ему Динара и направилась в коридор – наверное, хотела подглядеть, как хвостатик переодевается. Ее подружка, явно осененная тем же предположением, подалась вслед за ней. – Сиди! – сказала ей Динара.

– Ничего себе! – возмутилась подруга и села.

– Любовь с первого взгляда на хвост, – развеселился я. – Влюбленные паучки! Пушистые комочки. Скоро я стану дядей?

Динара остановилась на пороге и посмотрела на меня, сжимая губы:

– Не скоро, Дейнар. Минимум – через пять лет. А может никогда.

– Не понял, – нахмурился я. – Пять лет? Тебя что – в тюрьму сажают на пять лет?

– Почти, – негромко сказала ее подружка. – Ты разве не слышал, Дейнар?

Оказалось, что Динара все-таки доигралась. Они с друзьями сперли экспериментальную модель с завода и гоняли на ней по городу. И эта модель оказалась сильно экспериментальной – она потеряла управление и врезалась в энергостанцию. Я слышал об этом взрыве, он произошел пару дней назад – мне даже пришлось ехать ночью на вызовы. Но не знал про Динару. Вот ведь… В аварии погибли два человека из друзей Динары, а оставшимся в живых предложили использовать свой талант по назначению – в армии или на южных рудниках. Все выбрали армию.

– Отправляемся на следующей неделе. Так что никаких пушистых комочков, – сказала Динара и улыбнулась появившемуся (в новых Яссиных штанишках) хвостатику: – Покажешь мне как-нибудь свой хвостик, милашка? Будет весело, обещаю.

– Я… нет… не могу, – забегал хвостатик глазками.

– Просто тогда повеселимся! – заулыбалась Динара. – Погуляем, в кафешку сходим? Поехали.

– Ну… хорошо… – прошептал хвостатик, явно не в силах сопротивляться.

– Нет! – Ясси схватил хвостатика за руку и дернул на себя. – Лио ни с кем не занимается безнравственным развратом, не гуляет по кафешкам и хвостик покажет только законной супруге! И супругу, да, Лио?!

– Да, – кивнул хвостатик и втянул голову в плечи.

Несчастное жалкое существо, подумал я. На лицах темных была написана брезгливая жалость, Лэйме мучительно морщился, и только Ясси с Динарой смотрели друг на друга, сверкая глазами.

Неужели моя сестра настолько запала на хвостик, что не замечает – его носитель почти отверженный? Даже неприлично как-то. Я живо вспомнил, как когда-то мои родичи реагировали на Ясси. Что тогда сказала Динара? “Очередной прелестник легкого поведения”. Не похоже на неодобрение. Неужели Динаре нравятся именно такие – совсем слабые и жалкие?

– А если я возьму тебя мужем? – вдруг сказала Динара. – Пойдешь со мной гулять?

– Да, – прошептал хвостатик, сжимая руки у груди.

– И поедешь потом в казармы? – фыркнула подружка. – Или останешься крутить пять лет хвостом в роду Динары?

– Почему хвостом! – рассердилась Динара и повернулась к хвостатику: – Оставлю тебе выводок, будешь с корзинкой бегать и никаких хвостов. В увольнительные миловаться будем.

– Я… я и на гарнизон согласен! – пискнул хвостатик. – Я слышал, супругам солдат можно получить там работу. Буду… уборкой заниматься… или на кухне помогать… И можно чаще видеться…

– Мамочка тебя убьет, Динара, – покачал головой я. – Такого слабого в старшие мужья! Никто не позволит.

– Ты же старший, Дейнар, – сказала сестра. – Старший и благородный. Вот ты и позволишь. Против твоего слова не пойдут.

– О боги, – закатил глаза я. – Тогда бери его действительно в гарнизон, а то изведут.

– Отлично, Дейнар! – обрадовалась сестра и схватила хвостатика за лапку.

– До свадьбы нельзя! – возмутился Ясси, пытаясь вырвать своего плачущего дружка обратно. – Дейнар, ну, скажи же!

Я заржал. Смешно было видеть, как моя избалованная мужским вниманием сестра увивается вокруг никчемного мальчишки, все достоинство которого заключалось в хвосте. Впрочем, не мне говорить, когда-то Ясси был еще худшим вариантом.

– Оставь жениха в покое, Динара, и пойдем смотреть на полуживых тварей, – сказал я, вставая.

Ясси наконец смог вызволить хвостатика из рук отвлекшейся Динары и теперь радостно сиял, с непонятным намеком шевеля бровками в сторону Лэйме.

========== 64. Последний приют ==========

Лио достал из печи керамические бусины и поворошил их в ладони. Вроде бы трещин не было. Бусины были черные, гладкие, с нарисованными белой эмалью паучками.

– Покажи нам всем, Лио! – улыбнулся ему Ясси.

И Лио несмело протянул горсть с бусинами на суд членов их рукодельного кружка. Все бросали осторожные взгляды и снова опускали глаза, ничего не говоря.

– Какие прекрасные бусины! – восхитился Ясси. – И милые паучки. Быстро-быстро все хвалим!

“Прекрасные… милые…” – послушно зашелестели отверженные, а потом по очереди стали подходить к печке и вытаскивать свои поделки. У всех это были керамические кружки – тоже черные и с белыми паучками. Только Лио сделал бусины, как Ясси сказал.

Каждый отверженный испуганно демонстрировал свою кружку и, получив долю всеобщего одобрения, прижимал ее к груди. Ясси вытащил свою кружку – самую красивую, с целующимися белыми котиками – и поставил ее перед Лио:

– Подарок тебе на свадьбу!

“Прекрасные… милые…” – зашептали все гораздо громче, чем раньше.