Текст книги "Спасибо моей новенькой фритюрнице за чудесный ужин (СИ)"

Автор книги: Le Baiser Du Dragon и ankh976

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 48 страниц)

– Может, вы и правы, – вздохнул коллега.

Лэйме слегка улыбнулся: благодаря повышенной гражданской активности Ясси, ему много приходилось думать о том, что правильно, а что нет. И самым удивительным итогом этих размышлений было то, как часто он ошибался с первой реакцией; и как часто и естественно судил предвзято. Всю жизнь он считал, что сердцем невозможно ошибиться, ведь в сердце живет свет, и что к себе, к этому свету лишь надо прислушаться, и моральное чувство не обманет. Но зачастую его разум был вернее его души. А может, дело было в том, что его свет был неверен. Ведь Ясси, например, не ошибался в своей любви даже тогда, когда его разум мало отличался от разума пятилетнего… “Это не так, Лэйме, ошибиться легко, и с твоим светом все в порядке! – возражал Ясси. – Ведь нетрудно понять и полюбить только того, кого видишь перед собой. А отойди от человека, задумайся о тех, кого и не знаешь, – и можно лопнуть от сомнений”.

Лэйме в очередной раз обвел взглядом толпу и выделил из нее очередного местного – не такого бесцветно белобрысого, как южане; лишенного этой их застарелой усталости и печати нищеты; и одетого по погоде, хоть и в такие же южные тряпки.

– Не наш фигурант? – спросил он у коллеги.

– Он! – прищурился тот.

Придя со службы вечером, Лэйме обнаружил дома группу своих, так сказать, соавторов. Те хихикали, разглядывая похабные картинки, и что-то зарисовывали и записывали в разноформатных листочках. Лэйме они очень обрадовались: принялись суетиться, кормить и подсовывать папку с “творческим материалом” для обработки.

Их коттедж превратился в настоящий малый дом темного рода: с бесконечно шныряющими родичами, с кучей друзей, хозяйничающих на кухне, с занятыми гостевыми комнатами. Сложно было даже представить себе реакцию вернувшегося Дейнара… впрочем, того не было в этом мире почти два месяца, и Лэйме начинал серьезно сомневаться, что он когда-либо вернется. Никто не уходил в Темный мир так надолго и глубоко, совсем недавно сказал ему Рэйхес тор Ллоссарх, и Лэйме не поверил ему – Дейнар, да и Тэргон, не из тех, кто может исчезнуть просто так – но и не передал эти слова Ясси.

– А где Ясси и Эйтан? – спросил Лэйме, и все его темные родичи, соавторы и просто гости захихикали, многозначительно шевеля бровями.

– Сегодня ужас! – затрещали они разом. – Младшие мужья Динары! Кукс и Жмукс! Безобразие устроили! Ужасное безобразие, да. И выводок! Выводок чуть не потеряли. А потом Кортэн пришел и ужас! По улице с ремнем за ними гонялся. И еще…

– Так что же Эйтан и Ясси? – вздохнул Лэйме. Он полагал неприличным обсуждать чужую семейную жизнь, если она не выходила за рамки закона. А что касается Кортэна с его милашками: Лэйме искренне считал, что озабоченный низкородный пламенный и темные похабники нашли друг друга, сошлись, как кусочки одной мозаики. Единственное, что его удивляло – как Динара, столь очевидно слепленная из другого теста, может терпеть этот зоопарк. Впрочем, она не так уж и часто бывала дома – после свадебного отпуска всего один раз смогла приехать на выходные.

– Так мы же о чем! Как раз об этом! – завозмущались темные. – Бежит, значит, Кортэн, а Кукс! И Жмукс, да… Как тараканы! Во все стороны… И попками так виляют. Безобразники!

Лэйме прикрыл глаза, слушая подробности виляний этих Кукса с Жмуксом. Вообще-то у младших мужей Динары и Кортэна были и нормальные имена, но низкородные темные обожали давать друг другу уменьшительные и по полному имени обращались только к тем, кого особенно уважали. Что не мешало им изощряться за глаза. Имя Ясси они считали уменьшительным, но все равно обращались иногда “Яссичек”. А Дейнара, например, называли Дейнарчиком или даже Дэйсом, и Лэйме знать не хотел, какую собачью кличку дали ему самому.

– … А потом им навстречу выходит Эйтан, и все кричат – “лови их, лови”, а у Эйтана новый комикс в руках! Да-да, наш комикс, последний выпуск! И Кортэн забыл о погоне, и Эйтан сказал ему – “видел?” – а Кортэн говорит – “ну?” – а Эйтан – “а знаешь, кто авторы?” – и они ушли в бар, а Кукс с Жмуксом остались непоротые. Да, сами виноваты! Нечего было так долго убегать, вот и остались…

Лэйме встал и, не слушая их дальше, ушел в свою комнату. Спина его покрылась холодным липким потом. Нет, конечно он не думал, что Эйтан, живя в этом доме, никогда не узнает об его авторстве в похабном комиксе… По правде говоря, Лэйме вообще об этом не думал ни разу, а теперь вдруг реакция самовлюбленного пламенного предстала пред его глазами как живая. Наверняка Эйтан решит, что Лэйме излил в комикс собственные эротические фантазии, а на месте хаосита вообразит себя!

Лэйме с громким стоном уткнулся лицом в ладони и в тот же миг услышал шуршание открывающейся двери и ощутил жар Пламени – Эйтан ходил бесшумно.

– И кто это тут у нас прячется? – прошептал Эйтан ему на ухо.

Лэйме вздрогнул, но не обернулся, он ожидал следующей фразы, например: “так вот, о чем мы мечтаем”, но Эйтан молча его повернул, толкнул к письменному столу и сжал руку на горле. И у Лэйме вдруг подвело живот и жаром отдалось внизу, он вспомнил давнюю сцену – вот он, совсем мальчишкой, прячется за углом и наблюдает за занятиями отца и брата на полигоне. Брат приехал в отпуск, он в красивой полевой форме кадета, которая пачкается, когда он падает на землю. Отец помогает ему подняться. Ничего не было в той сцене, но на глаза Лэйме наворачиваются слезы, и он снова чувствует одиночество и отверженность. С ним самим отец всегда разговаривал, заложив руки за спину, и Лэйме знал, почему: ведь эмпатов бить нельзя, и раздражение отцу приходилось сдерживать физически.

Самое же ужасное было то, что Лэйме об этом думал в тот момент, когда с него сдирали штаны, грубо держа за шею. Он слабо упирался в грудь Эйтана и жадно сжимал его голыми бедрами, глотая слезы. “Не плачь, милый”, шептал Эйтан, щуря переливающиеся Пламенем глаза. Он кусал Лэйме за плечи и с размаху врывался в его тело, а Лэйме до крови расцарапывал его спину и ненавидел себя за постыдную страсть к боли.

– Обожаю, что ты такой сильный маг, – улыбался Эйтан в ванной, закутывая его в полотенце.

– Почему? – заломил брови Лэйме, он чувствовал себя таким жалким, несмотря на то, что тело все еще плавилось от пережитого порочного наслаждения.

– Ну, а как же, – засмеялся Эйтан, – никогда не надо париться с этим – а вдруг ему не нравится, но он терпит из страха. А с тобой всегда на измене – а вдруг тебе не понравится, и ты как долбанешь щупальцем! Хотя щупальца, они, конечно, для другого полезнее…

Лэйме распахнул глаза: он никогда не думал, что пламенные могут не только волноваться о реакции партнера, но и опасаться щупалец Воды.

В дверь его комнаты вдруг быстро-быстро застучали.

– Лэйме, Лэйме, – кричал Ясси, – ты же там?!

Они с Эйтаном выбежали в коридор в одних полотенцах, к Лэйме в объятия бросился зареванный Ясси, лепеча “он вернулся, появился в этом мире!”. А прибежавшие за ним темные жадно глазели на голый торс Эйтана.

– Прикройся уже, нечего тут прелестями сверкать, – сказал Эйтан сурово и поправил на Лэйме полотенце. – Кто вернулся-то, Ясси? Дейнар? И где он сейчас?

– Он вышел из темного мира, я снова почувствовал нашу связь, – сказал Ясси, улыбаясь и вытирая глаза. – Но он далеко, очень далеко.

– Слава богам, что жив, значит вернется, – воскликнул Эйтан с чувством. – А то бы помер там и не узнал, что мы теперь типа родичи.

– Да, слава богам, – прошептал Лэйме, он вдруг понял, какую потерю оплакивал недавно.

Кровная его связь с бывшими родичами почти не ощущалась, но он знал, что его отца… бывшего отца больше нет среди живых.

Комментарий к 104.

автор вырвался из тяжкого работоголического запоя и принес маленькую проду в зубах :)

Эйтан и Лэйме:

http://36.media.tumblr.com/fa542d250d344fe567e67dc54dc80c4d/tumblr_nh771r1RFz1t1l77no1_1280.jpg

мечты пламенного о семейном счастье: http://33.media.tumblr.com/6d9ce1c15fcebac8217436505330306a/tumblr_nhxdzykoKT1t1l77no1_1280.jpg

========== 105. ==========

Не знаю, как пламенные спят на своих деревянных подушках – наверное, по стойке смирно, не меняя гордой позы в течение всей ночи. Мы же с Никрамом проснулись разворошенные, причем во сне он заграбастал все одеяла и дрых с ними в обнимку, а я сладко пристроился головой на его заднице. Короче, обычная картина темного гнезда к утру – все так же, как было в нашем летнем походе, но тогда мы спали в одежде. В трусах же все выглядело совершенно похабно, особенно в сочетании со вчерашними инсинуациями Тэргона. Мы проснулись одновременно и шарахнулись друг от друга, краснея.

– Хм… Дейнар, ты не поделишься со мной вчерашними дарами пламенных? – поинтересовался Никрам, имея в виду подаренные мне комплекты полевой формы.

– Конечно, брат! – воскликнул я.

В коридоре, куда мы выбрались, имея в планах очередной набег на кухню, торчали двое солдат. Они курили и о чем-то с гоготом трепались, а их мундиры украшали знаки, которые я определил как наградные. Позже я узнал, что в резиденции служили солдаты после ранений и наград – служба здесь считалась поощрением и отдыхом. При виде нас они вытянулись и отдали честь.

– Его превосходительство ждет вас, ваши благородия! – сообщил один из них, а второй почему-то подмигнул.

Покои магистра находились совсем рядом (недаром я вчера на него напоролся), и мы застали Тэргона в комнате, явно имеющей функцию личной гостиной. А может, кабинета? У окна стоял письменный стол, а вдоль стены тянулись книжные полки. Бормотало радио, шумел в углу большой телевизор, а сам Тэргон сидел за журнальным столиком в компании бутылки коньяка. Столик был завален газетами, глянцевыми журналами и какими-то официального вида папками и бумагами.

– Приветствую, братья, – Тэргон отложил в сторону газету и кивнул нам на кресла. – Докладывайте о планах.

Он прикоснулся к пульту, и радио с телевизором заткнулись. По телевизору, кстати, показывали сериал ужасов (немая картинка была прекрасно видна с моего места): какие-то уроды гонялись за людьми и в данный момент как раз варили в большом котле суп из ребенка. Я отвел глаза. Вот ведь светлые извращенцы, у нас такого с утра не показывали… Хотя, может, это специальный канал для ужасов нон-стоп?

– Собирались позавтракать, а потом встретиться с Румилом, это ученик покойного магистра, – сообщил Никрам. – Он и другие младшие офицеры обещали помочь нам с поиском Эйлаха.

– Это хорошо, налаживайте с ними отношения и ищите, – Тэргон придвинул к нам пару листочков: – Тринадцать дней назад Эйлаха отправили наместнику Невидимого Храма в качестве подарка, – сказал он. – И больше сведений о нем у нас нет. Его могли переправить куда угодно.

В бумагах не было ничего особенного, просто приказ об отправлении “темной твари” во дворец наместника, а также циркуляр в действующие войска: искать следы “вернувшихся порождений Хаоса”. Тэргон жестом предложил нам коньяк (Никрам себе плеснул, а я не стал наливаться с утра), а потом достал пару таинственно завернутых (в коричневую бумагу) пакетов:

– Надеюсь, этих денег хватит на отпущенное нам время. У меня не так уж много было тайных счетов.

– Спасибо, учитель, – пробормотал я, заглядывая в свой пакет. Там были пламенные амулеты (мощные боевые и наводящие морок), телефоны, а также жирная пачка купюр.

– Звоните мне при любом вопросе или опасности, – сказал Тэргон. – Здесь у меня гораздо меньше возможностей вытаскивать вас из всех дыр, куда вы способны залезть.

– А у тебя, учитель? Какие планы? – спросил Никрам.

– Я найду способ разд… надавить на Невидимый Храм.

В двери с грохотом постучали и тут же их распахнули. На пороге появился солдат (тот самый, который мне подмигивал).

– Завтрак снова подан, ваше превосходительство! – рявкнул он, радостно скалясь.

– Накрой в кабинете, – сказал Тэргон.

Солдат смылся обратно и принялся громогласно раздавать там приказы. Скоро к нам вбежали эмпаты с маленькими столиками на колесах, заставленными едой. Живот у меня мгновенно подвело от голода. Не замечал раньше за собой такого обжорства… нет, ну пожрать я всегда, конечно, был не дурак, но не каждый же раз с таким чувством, будто не ел два месяца!

Эмпаты (мой постоянно косился на меня с явным ужасом) быстро налили нам кофе, расставили приборы и смылись. Последнему из них солдат придал ускорение шлепком по заднице, а потом закрыл дверь, напоследок поглядев на меня со значением. И, кажется, снова подмигнул. Вот же наглый тип! И ведь не дашь же ему по морде. Или можно? Я с негодованием обернулся к Тэргону с Никрамом и обнаружил, что они с одинаковым равнодушным выражением наблюдают за мной.

– Вот же наглец этот солдат! – поделился я с ними наболевшим.

Тэргон засмеялся, а Никрам с раздражением воскликнул:

– А ты не смотри на нижних чинов и прислугу со столь непристойным интересом, Дейнар! И тогда тебе никто не будет подмигивать.

– Почему же непристойным, – возмутился я.

– В случае чего, Дейнар, помните, что у вас всегда есть прекрасное оправдание своему ужасному поведению, – сказал Тэргон с улыбкой. – Вы выросли в закрытом монастыре, практически, в скиту. Можете говорить, что сначала вообще в скиту, а забрали вас в монастырь буквально несколько месяцев назад. Дабы объяснить столь вопиющию разницу в манерах с Никрамом.

Да уж, боги вставили меня в высокородное светлое общество, как сапог в клумбу, подумал я и принялся мазать булочку маслом.

– Год 3667 от падения Бездны, первый день Сияния весны, – прочитал Никрам в одной из газет. – Это какой день в нашем летоисчислении?

– Первое марта, – сказал Тэргон, и я подавился булочкой (с маслом и вареньем):

– Что?! Мы торчали в Темном мире почти два месяца? Вот Бездна, неудивительно, что я такой голодный.

– Да уж, – откликнулся Тэргон, – я даже не знал, что это возможно.

– В старых хрониках написано, что великие маги уходили в темный мир на века, – сказал Никрам.

– И что с ними было после возвращения? – заинтересовался Тэргон.

– Они быстро умирали, в течение нескольких лет. Или снова исчезали в Темном мире – навсегда.

Меня передернуло – мрачные перспективы, хорошо, что не наши. Но что, если Тиона с Инссаром… нет, к чему гадать о неизвестном. Я перевел взгляд на телевизор и обнаружил, что ужасы там сменились каким-то ток-шоу. Среди его участников я заметил мага Жизни. Точнее, мага разума – в том отблеске его ауры, который можно уловить в изображении, я не уловил ни капли золота Жизни, только белое сияние разума.

– Интересно, о чем они говорят, – сказал я с любопытством, и Тэргон включил звук.

Они говорили о темных! “Проклятые богами твари необычайно активировались”, “армия совершает заранее спланированные маневры”, “во время подлого набега твари захватили в плен мирных жителей и запытали их до смерти”. После этого показали кадры изуродованных трупов.

– О боги, неужели это правда?! – выдохнул я. – Империя пошла в наступление? Но зачем нашим кого-то пытать… – я вдруг вспомнил недавний скандал с разгромленным полицией притоном и замученными там темными. И прибавил уже менее уверенно: – Это же армия, в конце концов, а не клановые отморозки….

– Да, армейские до такого не опустятся, – подтвердил Никрам с убеждением.

Тэргон пощелкал каналами, а потом заметил с ухмылкой:

– А вот, кстати, и темные твари.

На экране бежала банда зловещих личностей, все с оскаленными мордами и следами чудовищных кожных болезней на них. Ауры личностей имели омерзительный трупный оттенок. Съемка имела вид документальной – вроде как у нас иногда снимают жизнь в Прокаженных землях. Это и была типа документальная передача, вести с фронта, так сказать. Мы некоторое время смотрели на это безобразие, а потом я с облегчением сказал:

– Значит, они все врут. Интересно, а что на самом деле произошло за эти два месяца, вы не знаете, учитель?

– Насколько можно судить, Бездна пала вдоль границ, основной удар пришелся в районы, соседние с нашими Южными княжествами, – сказал Тэргон и посмотрел на Никрама. – Скорее всего, княжества сильно от нее пострадали. В Светлой Империи образовалось несколько крупных карантинных территорий. Одна из них находится на западе и никак не связана с Темной Империей. Щупальца падения Бездны тянутся от карантинных территорий вглубь страны… это я уже не из докладов узнал, а сам чувствую.

– А война? Наши действительно идут в наступление? – спросил Никрам жадно.

– Не похоже, – сказал Тэргон. – И, надеюсь, им и в дальнейшем не придет в голову лезть Бездне в пасть.

Мы с Никрамом переглянулись и принялись пожирать завтрак, попутно разглядывая секретные военные доклады, валявшиеся перед Тэргоном. И светлую прессу, естественно. Там часто упоминали “темных тварей”, “происки владык Тьмы”, присутсвовали также отсылки на неведомых “рабов Тьмы”. Судя по всему, светлые просто жить без нас не могли и искали следы нашего присутствия в каждом углу. Бедняги! Я фыркнул, на миг вообразив, что они мучаются от неразделенной к нам любви – неразделенной, ведь у нас о них и не вспоминали… Хотя пламенных темные очень даже любили.

– А что бы ты сделал, – спросил у меня Никрам, когда мы вышли из покоев магистра, – если бы тебе пришлось выбирать между верностью роду и орденом? Между родиной и страной, которой служишь?

– Слава богам, передо мной этот выбор не стоит, – буркнул я.

Мы встретились со своими вчерашними собутыльниками, и те потащили нас в город – заказывать выходные мундиры, а также смотреть на дворец наместника Невидимого Храма.

– А я думал, храм будет невидимым, а он очень даже видимый! – сказал я, разглядывая спиральные башни дворца. Вдруг Эйлах еще там?

Пламенные ржали надо мной и звали вечером в ресторацию, где будут новенькие танцовщицы.

– До танцовщиц ли, когда в сем видимом храме скрывается, возможно, порождение Хаоса! – сказал я, накидывая на нас полог тишины. – Нам следует его добыть!

– Зачем? – спросил меня Румил с улыбкой. – Ты переключился с коллекционирования тварей на охоту за мифическими хаоситами?

– Почему же мифическими? Я видел тайный циркуляр о хаоситах в кабинете магистра, – заявил я. – Та темная тварь, пойманная бывшим магистром, была, оказывается, хаоситом! Надо его добыть.

– Из-под носа у Храма? – восхищались пламенные. – Отважно! Мы с тобой! У меня есть пара знакомых там, надо выведать. У меня тоже!

Я представил себе, как они будут что-то выведывать, проявляя столь свойственную всем нам дипломатию, и воздел палец к небу:

– Только надо осторожно выведывать, не упоминая хаоситов, ведь это тайна Ордена.

– Как вообще мог бывший магистр доверить такую тайну проклятым храмовникам, – негодовали пламенные. – Пойдемте в ресторацию, заодно и планы обсудим.

По дороге в эту самую ресторацию меня обнял тот пламенный, с которым я вчера подрался:

– Эх, люблю я тебя, Дейрон, сам не знаю, за что полюбил!

– Я тоже тебя люблю, брат, – отозвался я с чувством, а потом, обеспокоившись вдруг, как бы он снова целоваться не полез, прибавил: – но возлюбленный у меня уже есть, если что!

– О, да, – засмеялись они, – уже вся прислуга в курсе ваших нескрываемо нежных отношений с братом Нергоном!

Я с беспокойством посмотрел на этого самого брата Нергона, то есть Никрама – как бы он не психанул от такой беспардонности. Но Никрам лишь покраснел и сверкнул глазами. Кошмар, светлые оказались сплетниками не хуже темных. Хотя, если вспомнить пламенных солдат у нас на родине – они тоже все время о похабстве трепались.

А еще я вдруг подумал – а что будет, если мне придется выбирать между долгом и жизнью этих ребят, которых я искренне называю сейчас друзьями и братьями? Впрочем, такие чудовищные проблемы стоило, наверное, решать по мере поступления.

Комментарий к 105.

танцовщица

http://36.media.tumblr.com/fea5d9aea3270474db2efcbef79e0b1f/tumblr_nhczgnkv971t1l77no1_1280.jpg

========== 106. Освобождение ==========

– …было много сводных братьев и три сестры, но никогда не получалось с ними дружить. Конечно, они восхищались моим Хаосом, но я всегда знал, что они – вместе, а я отдельно. С одним братом мы играли все лето, мне было одиннадцать, ему десять, а осенью он исчез. Мать сказала – зачем я спрашиваю, хаоситы никогда и ни к кому не привязываются, для нас существуют только интересы рода.

Никрам валялся на кровати, закинув руку за голову, и трепался о семейных отношениях, а я разглядывал его классический профиль на фоне луны и гладил копошившуюся у меня на груди Ясичку. Днем мы с пламенными составили отличный план по проникновению во дворец наместника: у одного из них был родич, который чем-то занимался там ночью и был совсем не против визита гостей. Пламенные решили ждать урочного часа прямо в ресторации, оказавшейся знатным борделем – причем, почти все служительницы были женщинами! Я же, с трудом согнав с себя настырную и абсолютно голую снизу служительницу (сверху на ней была прикольная пушистая распашонка, надо будет Ясси такую подарить), заявил, что мне срочно надо пойти заняться медитациями. Никрам внезапно подорвался со мной, несмотря на то, что выглядел до того вполне довольным, лапая сразу двух хихикающих девчонок (ну, ему-то не привыкать по клубам наслаждений шляться). Пламенные, радостно гогоча, предложили нам помедитировать прямо здесь, в номерах, “можно даже вдвоем”.

И, о боги, в номере была огромная кровать с мягким матрацем и кучей подушек, а на приоткрытых (и застекленных) окнах развевались шелковые занавески. Надо переехать сюда на постоянное место жительства… Ясичка укусила меня за палец, и я сказал Никраму:

– А я тоже думал, что хаоситы дружить не умеют. Родичи всегда называли меня бесчувственным. Ну, в общем, так оно, наверное, и есть. Каждый раз размышлять приходится, чтобы других понять! – я помолчал и спросил: – А ты что, хотел стать, как они? Как эмпаты.

– Нет, конечно! – хмыкнул Никрам. – Но мне всегда хотелось, чтобы рядом был кто-то, кого можно назвать своим. Братом, сестрой, другом. Как… как Эйлах был для меня целый год. А потом появился ты, и он стал больше твоим. Другом, а потом почти родичем.

– Да ладно! – возмутился я. – У тебя нездоровая ревность.

– Боги, Дейнар, мне тогда убить тебя хотелось, – Никрам приподнялся и посмотрел на меня, зловеще поблескивая глазами в темноте. – А летом мне показалось, что ближе тебя у меня человека нет. И я понял, что это просто твоя судьба и натура. Некоторые люди рождаются для счастья, дружбы и любви, как ты. Тебе ничего не стоит расположить к себе утонченных интеллектуалов, хаоситов-полууголовников, студентов, пламенных или темных офицеров и солдат… А другим это просто не дано, даже пытаться не стоит. Это как притча про червяков, знаешь?

Я покачал головой.

– Неважно, там про то, что некоторые червяки рождаются и всю жизнь живут в сладких яблоках, а некоторые – в дерьме.

– В яблоках – это, наверное, аристократы, – тонко пошутил я.

Никрам засмеялся, снова откидываясь на подушки, а я подался к нему и сжал за плечо:

– Все это ужасная неправда, брат, все то, что ты мне сейчас сказал! Если я начну считать всех людей, которых бесил в своей жизни, то быстро собьюсь на пятой сотне. А тем летом… мы все были в тебя немного влюблены тем летом, и темные, и мы с Эйлахом. Да я за тебя жизнь отдам, Никрам, и не подумай, что она мне не дорога!

Мы некоторое время таращились друг на друга в темноте, а потом Никрам слегка отстранился:

– Боги, я говорю, как эмпат в приступе вялотекущей истерики. Прости за эту сцену, Дейнар. Проклятая Бездна, упала на наши земли, и я постоянно думаю о них и не могу не вспоминать это. Своих родичей и детство.

– Тебе надо было остаться с прелестницами, – сказал я неловко (ведь я совсем не думал о наших южных княжествах), – отвлекся бы.

– Прелестницы? – голос Никрама засочился презрением. – Эти оскорбительные пародии на женщин?

– А мне они миленькими показались вполне, хоть и приставучими, – сказал я, краснея, – а что, в наших клубах развлечений прелестницы – воплощение достоинства?

Никрам заржал:

– В наших клубах женщины не служат, Дейнар, о боги, ты действительно там никогда не был? Я думал, ты только изображаешь из себя оплот нравственности.

– И зачем мне там бывать! – возмутился я. – Когда можно просто так с милашками встречаться, без всего этого похабства! – Никрам снова надо мной засмеялся, и я добавил: – Кстати, я заметил здесь и парочку прелестников – они же не выглядят для тебя, как пародии?

– Нет, – отрезал Никрам. – Нет, я люблю только темных.

– Какой привередливый! И, наверное, только темных из одного княжества? – развеселился я.

– Я привередлив не настолько, – фыркнул Никрам. – Просто предпочитаю южан.

План у нас был простой: пробраться во дворец наместника и пошуршать там по подвалам в поисках хаоситов. “Да кто нам помешает, – смеялись пламенные, – заколдовывать они нас не осмелятся, а силой противостоять не смогут. Жалкие эмпаты!” Пламенных оказалось очень легко склонить на любую авантюру – казалось, они непрерывно пребывают в отчаянном состоянии вечной готовности на подвиг, лишь не знают, куда эту готовность применить. Несмотря на падение Бездны и карантинные территории, образующиеся на границах Светлой империи, армейские считали, что “волнения черни” – не их проблема, а низменные занятия для полицейских. А “поползновения тварей” – лишь повод для молодецкой охоты, а не беспокойства о судьбах родины. “Глупости, способные напугать только эмпатов”.

И теперь мы шли по ночной столице, и земля еле слышно гудела у нас под ногами, словно там, внизу, кипела невидимая жизнь. Темное небо светлой столицы было разукрашено редкими огоньками летательных аппаратов. Я смотрел на них и думал о том, что завтра надо будет обязательно забраться на такой.

Еще днем мы отправили Тэргону сообщение о том, что хотим прогуляться по Невидимому Храму, и он написал нам в ответ: “Хорошо. Во сколько? Сотрите все сообщения”. И потом: “Давайте о себе знать каждый час”.

Почему-то на улицах было пусто, ни гуляющих горожан, ни шныряющих пауков, только однажды нам встретился небольшой отряд пламенных.

– Куда направляетесь, братья? – спросил их старший.

– Просто гуляем, брат-капитан! – бодро ответили мы, и они свалили.

– Почему так тихо? – спросил Никрам уже на подступах к дворцу наместника. – Город как вымер.

– Наверное, кто-то из наших устроил учения и распугал всех эмпатов, – со смешком ответили ему.

– И такое часто бывает? – полюбопытствовал я.

– Пару раз в месяц.

Я поднял глаза, чтобы еще полюбоваться летунами, но в небе никого не было, только шевелилась на грани реальности Бездна. Во дворец мы зашли с черного хода, и родич Иргона, того пламенного, с которым я дрался и целовался, провел нас в небольшой то ли зальчик, то ли кабинет.

– А где же твои остальные друзья, Иргон? – наш провожатый растерянно оглянулся на пороге.

На входе мы разбились на несколько групп, и до кабинета дошли только я и Иргон, остальные рассредоточились по зданию – пламенные работали по схеме захвата (как они сказали).

– Ушли гулять, – ухмыльнулся Иргон. – Ну как, покажешь мне свою вотчину? Давно мечтал узреть Невидимый Храм изнутри, особенно подвалы.

– Какие подвалы? – нервно спросил его родич.

– Какие-нибудь прикольные, – сказал я. – Есть у вас что-нибудь забавное во дворце – камеры, зловещие лаборатории? Или только скукота типа архивов?

– Прикольные? – светлый посмотрел на меня с недоумением, а потом обернулся к своему родичу: – Послушай, Иргон, когда ты позвонил мне, я думал, что ты наконец решил извиниться за… за то безобразие… и наладить отношения, но, как видно…

На лице Иргона было большими рунами написано, что он понятия не имеет, о каком безобразии идет речь, и готов в этом немедленно признаться. Я пихнул его локтем и сказал:

– Конечно, уважаемый! Иргон раскаивается и осознает, просто стесняется сказать.

– Да, конечно, – пробормотал светлый тихо. Он не был ни магом Жизни (или разума), ни водником, и я с любопытством изучал его породистое личико и отблески ауры, пытаясь угадать стихию. Воздух? Или, может, Земля? Проклятье, все светлые эмпаты выглядят одинаково! Интересно, какие еще стихии у них существуют – камень там, или дерево? Дуб!

– Во Тьму эти политесы! – сказал Иргон с раздражением. – Мы пришли сюда за тем, что по праву принадлежит ордену, ясно, Илиас? Ты знаешь, где находится переданный вам на время хаосит?

Короче, все, что знал, – сказал, я даже дернуться не успел.

– Хаосит? Хаоситов давно не существует, что за бредовые идеи, Иргон! Возможно, излишние возлияния неблагоприятно повлияли на твой и без того… – начал было светлый, но внезапно осекся, должно быть, осознав последствия своих рискованных шуточек.

– Бредовые? – хмыкнул Иргон. – Если ты проведешь нас в архив, я докажу тебе, что хаосит был, и что Хаос возвращается в сей мир, а проклятые храмовники все скры…

– Проклятые храмовники, юноша? – тихо спросили у нас за спиной, и мы резко развернулись. Маг разума! Взрослый и матерый, судя по всему, я чуть не ослеп (духовно) от ярко-белого сияния его ауры. – Кто же убедил вас в сей чудовищной лжи? Неужели вы своими глазами видели хаосита, или лишь доверились бездумно своим учителям? Или братьям?

Иргон бросил растерянный взгляд на меня. Ну да, ну да, про хаосита заливал им я…

– Судя по всему, – сказал я, глядя на подлого родича Иргона, – кое-кто предал нас в руки храма. Низкий предатель!

Лицо Иргона прояснилось и посуровело: пацан явно расставил приоритеты правильно. Его родич дернул мордой и посмотрел на меня с презрением. А маг разума переключил внимание на меня. Он был повыше Ясси и такой же глазастый, но в чертах его лица явно проступала благородная кровь. И я не знаю, что там Ясси с Лэйме заливали о магах разума, как о дивно прекрасных и достойных созданиях, мне белое сияние его ауры не внушало никакого восторга и доверия. Оно было сродни холодному сиянию Бездны, тоже белому. Ха, я и сам бы мог подобное испустить – приняли бы меня местные за мага разума?

– Вы, кажется, ученик нового магистра ордена? – обратился он ко мне.

И откуда узнал?

– Да, уважаемый, – ответил я.

– Того самого, что не удосужился до сих пор представиться ни двору, ни храму? – сказал он с подлой улыбочкой и принялся расспрашивать меня о магистре и моем роде.

Ну, я все, что знал, – сказал, а знал я в рамках легенды мало и, когда его вопросы стали слишком неудобными, я посмотрел на него свысока и осведомился:

– Это что, допрос, уважаемый? Если нет, то мы с другом пришли не к вам, а вот к этому… человеку, – я кивнул на родича Иргона.

– А вы знаете, юноша, ваша личность даже более подозрительна, чем личность вашего якобы магистра и учителя, – сказал маг разума холодно. – Говорите, вы жили на границе Тьмы? У меня есть подозрения, что она успела поработить вашу душу.