Текст книги "Спасибо моей новенькой фритюрнице за чудесный ужин (СИ)"

Автор книги: Le Baiser Du Dragon и ankh976

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 48 страниц)

Тот буквально загорелся, ну, знаете, как бывает с людьми, бесконечно преданными своему делу. Среди инженеров такие часто попадаются – увлекшись, мы легко можем выпасть из реальности на несколько часов. Вот и этот хаосит-северянин: только что смотрел на меня злой и бледный, даже темные вихры топорщились агрессивно. А в следующее мгновение его глаза вспыхнули идеей и вдохновением. Никогда бы не подумал, что мысль об ордене может быть для кого-то такой же увлекательной, как для меня – о роботах. Нет, я еще мог понять Ясси, когда он самозабвенно творил свои садовые или кулинарные прибамбасы, в конце концов, это ведь тоже творчество. Но сама мысль об организации своры придурков (типа вот этого высокородного хаосита) в нечто единое вызывала во мне отвращение – почти такое же, как идея службы в армии или полиции.

Однако тут была опасность – если они хотят воссоздать орден, то рано или поздно добьются своего. И я не хотел остаться на обочине.

– Мы хотим… – начал было северянин, но высокородный внезапно перебил его, грохнув кулаком по столу и рявкнув:

– …поработить мир! – и загоготал.

Я аж тоже заржал от неожиданности: надо же, этот тип умел шутить!

Северянин криво ухмыльнулся:

– Для начала будет достаточно защитить наши земли от светлой проказы.

– Испепелить ублюдков в мелкий прах, – процедил высокородный, и, взглянув на него, я понял, что он больше не шутит: лицо его потемнело от ненависти.

– Радикально, – заметил я.

– Я думаю, что это лишнее. Ведь недаром наши предки захватывали только затемненные земли. А светлые в древности – высветленные, – сказал северянин. – Хаос ушел, и светлые перестали следовать колебаниям Тьмы и Света. И оттого завоеванные ими территории становятся Прокаженными.

Еще одна теория возникновения Прокаженных земель! Я посмотрел на него с любопытством:

– Где ты выкопал об этих колебаниях?

Оказалось, он брал пару исторических курсов и перекопал кучу источников, пытаясь понять причины войн прошлого. И какие цели преследуют светлые в настоящем. Разумеется, каждый раз и причины, и поводы, и цели были самые бредовые (“причина лишь одна – светлые ублюдки”, – вставил высокородный), но одну закономерность он все же обнаружил: в старое время мы жили только в границах, предначертанных нам богами и стихиями.

Я рассказал ему о теории Ниары тор Ллоссарх – что сами Темные земли защищают нас. И про то, что светлые называют Прокаженные земли Искаженными Тьмой территориями.

– Да, это не противоречит, – сказал северянин задумчиво.

– Оправдывайте их сколько хотите своими высокими материями, – сказал высокородный, – а я знаю лишь то, что они хотят уничтожить мои… то есть, владения моего рода, и что их надлежит уничтожить самих!

Он оказался из южных лордов. Да-да, тех самых фанатичных ревнителей древних традиций, которых словно сама судьба наказывает за спесь и неуступчивость, лишая всего. Правда, конкретно его род был не из сурового приграничья, а из знойного и сытого Загорья, до которого светлые добрались бы разве что лет через сто.

– А что бывает с южными лордами, когда проказа съедает ваши земли? – спросил я. – Уходите в Безлюдье?

– Не дождетесь, Юг всегда принадлежал нам и будет принадлежать! И южане стоят друг за друга. Мы принимаем наших лишенных земель родичей к себе.

– Благородно! – одобрил я. – А после Университета ты станешь офицером и будешь собственноручно изничтожать светлую заразу?

Он посмотрел на меня с подозрением и отвернулся, буркнув:

– Именно так и будет. И никто не посмеет мне указывать.

– Род отправил Никрама учиться на горного инженера, – тихо заметил северянин. – Чтобы потом управлять их шахтами.

Я посмотрел на высокородного Никрама с легким сожалением: парень хотел быть солдатом, а его заставляют заниматься нелюбимым делом. Что может быть ужаснее инженера, ненавидящего свою профессию! Вот они, минусы аристократии.

– А ты на кого учишься? – спросил я северянина.

– Мое имя Эйлах, – сказал он. – И я собирался быть экономистом, но сейчас больше склоняюсь к политике.

Экономист! Это значило, что его род владел крупными предприятиями, и ему уже доверили управление одним из них, хотя бы младшим партнером. Я знал, что в Университете это было необходимым условием для приема на факультет. Ну, отлично, один аристократ, другой из зажиточного купеческого рода, один я голодранец.

– Дейнар, – представился я. – И как ты собираешься быть политиком, Эйлах, неужели перейдешь в благородный род?

– Иные цели требуют больших жертв, – сказал Эйлах холодно.

Я вдруг вспомнил о жертвоприношениях.

– А ты бы согласился зарезать на алтаре пару человек, если бы знал, что это повернет колесо Судьбы? Если бы это заставило, например, светлых отступить? Говорят, надо выбирать самые невинные и чистые души, чтобы был эффект.

– Пару человек, подумаешь! – воскликнул высокородный Никрам. – Люди гибнут на войне ежедневно. Если это поможет – никаких колебаний и быть не может.

Ну, кто бы сомневался. Я смотрел на Эйлаха, а тот молчал.

– Ты спрашиваешь, потому что знаешь, или просто развлекаешься прикладной этикой? – наконец разродился он.

Ловко перевел вопрос! Точно политик.

– Знаю, – ну, я ведь и правда знал кое-что о жертвоприношениях от светлых. – Так что же ты выберешь, Эйлах.

Он вдруг покраснел:

– Если бы это помогло, я бы с радостью пожертвовал своей душой! И попросил бы кого-нибудь пойти со мной. Ведь хоть один человек бы точно нашелся.

– А если бы понадобилось несколько сотен, и хаоситы совсем были бы непригодны для этих целей?

Он долго молчал, а потом посмотрел мне в глаза:

– Резать темных – все равно, что давить детей в корзине. Не может Судьба повернуться в твою сторону после такого.

Никрам презрительно ухмыльнулся:

– Оправдания, достойные темного истерика. Позволишь своей стране погибнуть из-за того, что боишься испачкать руки? Будь уверен, потомки тебя за это не поблагодарят. Потому что их вообще не будет.

– Не может Судьба повернуться в твою сторону после такого, – повторил Эйлах твердо. – А теперь говори, Дейнар, что ты знаешь об этом.

– Я встречал описание такого ритуала. Весьма общее описание. Нужно довести несколько сотен людей – обязательно чистых и невинных – до того, чтобы они захотели стать добровольной жертвой. И каждая жертва будет понемногу разворачивать Судьбу.

– Где встречал? – спросил Эйлах хмуро.

– У светлых.

– Ясно.

– Идиотские проблемы. Каждый, ставший солдатом, готов добровольно отдать свою жизнь, – пожал плечами Никрам, а потом нахмурился: – Хотя, несомненно, невозможность пожертвовать собой в числе прочих, делает это деяние низким… Не может быть такого ритуала, светлые его просто неправильно описали!

– Не может быть, потому что это неправильно, – сказал Эйлах.

Я подумал о пламенных, не заметивших, как зачаровали их солдат. И как лишили их власти в собственном ордене. Если верить словам, подозрениям и ненависти Тэргона.

– Да, – сказал я. – Судьба светлых повернулась тоже, ведь недаром это колесо.

Мы молчали, разглядывая друг друга. Этот разговор странно примирил меня с ними, словно мы поделились самыми важными мыслями и сблизились.

– Орден? – спросил Эйлах, протягивая руку.

– А кто будет магистром? – хмыкнул я, сжимая его запястье.

– Да, интересный вопрос, – прищурился Никрам и тоже протянул руку для тройного рукопожатия.

– Братство, – быстро сказал Эйлах. – Братство Хаоса. Нас пока трое, и мы равны в нашей стихии.

Мы с Никрамом согласно кивнули.

По руке Эйлаха заскользили стальные вихри Хаоса и отдались в моей болью и яростной радостью – наши Силы рванулись навстречу друг другу из трех источников и слились в магический треугольник с воронкой посредине. А потом все рассыпалось снежинками.

– Что это было за заклятье? – спросил я.

– Не знаю, само вышло, – ответил Эйлах.

А Никрам внезапно стукнул меня по плечу и радостно сообщил:

– Раз у нас братство и мы теперь вроде как равны, то вызываю тебя на дуэль за нанесенное оскорбление!

– О боги, это какое? – закатил глаза я.

– А удар по роже?! – изумился он. – Ты расплатишься за это на ритуальной дуэли завтра.

Так, завтра вторник и занятие с учителем, моя Сила мне еще понадобится, чтобы тратить ее на глупости. А среда и четверг пойдут на полное восстановление.

– Могу только в пятницу.

– Почему так поздно, – рассердился Никрам.

– Мне предстоят свои сражения, извини.

На лице (уже, кстати, зажившем) высокородного Никрама отразились обида и любопытство: ему явно хотелось узнать побольше о сражениях, но гордость мешала просить.

***

В результате всего этого я приехал домой гораздо позже, чем планировал. И обнаружил на кухне рыдающего Ясси. Он сидел на полу, прижимая к себе двух котиков, и поливал их слезами. Лэйме растерянно гладил его по голове.

– Что случилось? – я поднял милашку (вместе с котиками) и посадил себе на колени.

– Дейнар, – прорыдал он, – еда… сейчас принесу… котик!…

– Один котик куда-то пропал, – сказал Лэйме.

– Я его не чувствую, не чувствую, Дейнар, – всхлипнул Ясси, утыкаясь мне в шею мокрой мордочкой. – Может, он пошел гулять, а его задавили? Или съели пауки…

– Может, темные унесли поиграть, – отозвался я. – Не плачь, милашка, кто сможет задавить котика? А от паука он сам отобьется.

========== 40. ==========

Котика мы не нашли, хотя ходили искать два раза – после ужина и перед сном. Ну, честно говоря, я и не рассчитывал, что он “сидит где-нибудь несчастный, раненый и голодный под дождем”, как лепетал Ясси. Во-первых, дождя не было. А во-вторых, я был уверен, что если котик сбежал, то его нашли темные детишки и теперь играют. Может, даже в корзину к какому-нибудь выводку подсадили и ржут над перепуганным папашей.

В загоне с псевдожизнью его останков тоже не нашлось.

Я завел совсем расклеившегося милашку в дом и завалил в постель, надеясь излечить от хандры проверенным способом. Правда, он все равно всхлипывал и горестно складывал бровки домиком.

– Не будем любовью заниматься? – спросил я, поглаживая его лежащие на моих плечах ножки.

– Будем, Дейнар, конечно будем, – прошептал он, вытирая слезы. – А ты опустишь щиты?

– Я же всегда тебя пропускаю через щиты.

– Нет-нет, совсем выйди мне навстречу…

– Как при оплодотворении?! – поразился я, даже замер, больше не двигаясь в его попке.

– Ну, а что такого, это же так приятно, – он раскинул ножки пошире, прижал ладошки к груди и принялся просительно таращить мокрые глаза.

Я закусил губу. Конечно, это все глупости насчет того, что таким образом можно отдать острие духа даже не с женщиной. Но, если тебе втирают это с детства, очень трудно позволить разуму возобладать над привычкой.

– Ну, хорошо, – я склонился над ним, снова начиная двигаться. – Для тебя мне ничего не жалко, милашка, даже острия духа.

Он ахнул, выгибаясь, и я тоже почувствовал нечто особенное – какой-то тянущий, мучительный восторг и чистоту полного слияния наших энергий.

А потом я лежал рядом с утомленно заснувшим милашкой и прислушивался к его сонному бормотанию.

– Котик… – шептал он тревожно, – вернись, Черныш! Они разбегаются, разбегаются.. Ах, Дейнар, прости меня, я потерял наш выводок! Всю корзину, – тут он тихо заплакал, не просыпаясь, и я обнял его и погладил по спине.

Ленивые мысли кружились в моем сознании, как всегда бывает перед сном. Я вспоминал сегодняшние лекции, книги, которые так и не успел прочитать, новых темных приятелей и побратимов-хаоситов. Думал о завтрашнем уроке с учителем и об опытах с псевдожизнью. И еще о том, что мой милашка так явно хочет уже свой выводок, а я не могу его дать. Ни мне, ни ему (как моему супругу) нельзя сейчас связываться с женщиной. Ведь может прийти время, когда ради своих целей мне придется поменять род на благородный. “Иные цели требуют больших жертв”, как верно заметил Эйлах. А для смены рода я бы предпочел иметь хоть какую-то свободу выбора супруги. Чтобы не идти на поклон к первой, кто возьмет, а связать свою судьбу (и судьбу моего милашки!) с приятным человеком.

Вообще, в качестве супруги, мне нравилась жена Тэргона – молодая, честолюбивая, но не настолько сильная, чтоб подавлять. К тому же инженер. Вот бы познакомиться с ее младшей сестричкой. Однако сейчас я вряд ли был достоин высокого рода Ллоссарх, если бы прижало, пришлось бы идти к кому попроще. Но меня ведь не прижало! Я еще свободен и могу несколько лет не думать обо всей этой фигне. Так что придется моему милашке потерпеть с выводком.

А на следующее утро, после завтрака, к нам пришел сосед и принес полудохлого котика в коробке.

– Детишки нашли и поиграли, вот, – сказал он ужасно смущаясь и краснея. – Говорят, на улице бегал! Они поймали, а я только сегодня заметил, что… играют. Бедняжка!

Ясси, глотая слезы, хлопотал над пострадавшим котиком.

– Темные всегда так… играют, – заметил выглянувший из столовой Лэйме.

– Спасибо вам, что спасли, – сказал я темному. – Это было очень благородно с вашей стороны!

Темный расцвел, а Ясси бросился к нему обниматься.

***

На полигоне, кроме банды пламенных, тусовалось несколько совсем молодых темных с гербами рода Ллоссарх. Три мальчика и одна девочка. Среди них я заметил бесхвостого милашку.

– Десять заходов по семь! На каждую группу мышц, – втирал самый здоровенный из солдат и демонстрировал мощный бицепс.

– Какой рельеф! – восхищалась темная девочка, явно наслаждаясь тем, что можно невозбранно, на виду у всех, гладить этот самый рельеф. Остальные темные румянились и сияли глазками, глядя на это.

Все же светлые бесстыжие, так позволять себя лапать.

– Какая удача, я успел как раз на оргию безнравственного разврата, – сказал я, и темные отшатнулись, а пламенные радостно загоготали и принялись хлопать меня по плечам с воплями “ну, сегодня мы тебя точно поджарим, раздери Тьма”.

Оказалось, Тэргон всегда приглашал младших своего рода потренироваться с солдатами. Только в прошлый раз не позвал, очевидно, рассчитывая развлечь своих за мой счет.

– Как вы поживаете, Дейнар, пригодился ли вам хвост? – захихикали высокородные, оглядываясь на бесхвостого милашку. Тот опустил голову. Бедняга, теперь ему это долго не забудут, изводя при каждом удобном случае – такова темная натура

– Спасибо, отлично поживаю, хвост пригождается почти каждую ночь.

Безудержное веселье прервал приехавший Тэргон.

– Поиграем для разминки, – сказал он, разделив всех на две команды. – Тиона, ты со своими держишь высоту, а ты, Дейнар, захватываешь.

Мне в команду достался бесхвостый милашка, Эйтан и еще пяток светлых. Темная девочка увела свою команду на “высоту” – обгорелый холм, увенчанный тремя, похожими на зубы, скалами.

Тэргон куда-то свалил.

Светлые, вмиг изменившись лицами, преданно уставились на меня. Ну, отлично, наверное, сейчас надо применять какую-нибудь военную стратегию или тактику, чтобы всех победить. Я судорожно вспоминал множество военных карт со стрелками.

– Знаете, где лучшие подступы? – спросил я.

Пламенные оживились и тут же доложили о “слепых зонах” и удобных склонах. Бесхвостый милашка сказал, что на этой высоте они еще не играли, но “Тиона любит затаиться под щитами, чтобы заманить, а потом ударить”.

Игра оказалась веселой. За отведенные нам полчаса мы трижды атаковали “высоту”, и на второй раз чуть не выбили противника – я накрыл их Сутью Хаоса, которую мне почти удалось направлять, и под этим прикрытием мои солдаты рванули между зубцов. И почти попали в какую-то сложную ловушку Тьмы, которую мы едва успели разорвать. Мое заклятие вышло из-под контроля и, отступая, я приложил противников еще одним, чтобы вызвать тот прикольный гриб дыма. Мои пламенные и темный тоже прибавили, и гриб получился просто отличный – полыхающий Пламенем и переплетенный нитями Тьмы.

Когда мы в третий раз пошли в атаку, Тиона не стала заманивать (ага, испугалась!). Нас окатили прямо на подходе и поливали Тьмой и Пламенем все то время, что мы шли. Щиты трещали (пламенные снова сделали коллективный), мы прятались в слепых зонах, а бесхвостый темный шел все время за моим плечом и творил хитрые ловушки и проклятия, которые я накачивал Хаосом. Очень удобная техника оказалась: темные проклятия детерминированы изначально, так что на управление тратиться не приходилось. А еще наши силы объединялись. Ценно, короче, можно было поберечься до главного фейерверка и до моего коронного боевого проклятия.

Так я думал, пока моих солдат не окатило сверху какой-то чудовищно разбалансированной конструкцией Тьмы и Пламени, надорвав щиты. Наши противники перенимали наш опыт, и, хоть им не хватало умения работать с этими стихиями (ну, да, это же мне приходилось всю жизнь приспосабливать свой Хаос под контуры Тьмы), они совершили нечто большее. Детерминированность Тьмы и буйность Пламени (вкупе с помехами от неумелого слияния) вступили во взаимодействие и образовали ложно динамическое проклятие, которое темные не могли бы создать просто по своей природе, а пламенной солдатне не хватило бы Силы. Здорово! Интересно, если помехи использовать в управляющих контурах моей псевдожизни, смогут ли они организовать наполняющую ее Тьму в такой же детерминированный Хаос?

Увлеченный этими мыслями, я вплел Суть Хаоса в темную Паутину Ужаса, и объединенное проклятие распустило крылья над холмом.

Но внезапно вокруг полыхнуло жаром, а наше проклятие рвануло в сторону и припечатало об землю, где оно коллапсировало, свернув изрядный кусок пространства. Все остальные проклятья тоже распались под огненным шквалом.

Тэргон остановил сражение за две минуты до конца (я посмотрел на время). Вот безобразие, а ведь мы могли победить!

– Учитель, ведь оставалось еще время! – я сбежал с холма.

– Вы прирожденный убийца, Дейнар, вас опасно с людьми оставлять, – он, ухмыляясь, кивнул на воронку со свернутым пространством.

– Вы думаете, они не смогли бы… – удивился я.

Он пожал плечами.

– Смогли бы! – к нам, гневно сверкая глазами, подбежали трое темных. – Вы нас недооцениваете, это так унизительно, Тэргон!

Бесхвостый милашка обидно (для них) захихикал. Пламенные пожирали Тэргона преданными взглядами.

– Отлично у вас получилось с объединением Тьмы и Пламени, – сказал Тэргон и кивнул бесхвостому: – и Хаоса. Когда-нибудь хаоситов будет много, вы так же сможете объединять ваши стихии в сражениях.

Темные растаяли и польщено заулыбались.

– И мирной жизни, учитель, – сказал я.

Тэргон некоторое время смотрел на меня, и по его лицу было видно, что никакой мирной жизни для него не существует, не существовало и не будет существовать.

– Продемонстрируйте, Дейнар, вашу технику объединения стихий, – наконец сказал он.

Темные и пламенные принялись развлекаться с объединением. А я, разминая запястья, задумался, что ценнее – попросить ли учителя показать пару дуэльных приемов или поговорить с ним о теории Бездны. Тэргон не создавал впечатления человека, интересующегося теоретической магией, но уровень его Силы… Любое его заклятие дрожало на границе Бездны и переходило в ее измерение, он жил рядом с Бездной и смотрел в нее каждый день. Когда-нибудь и я стану настолько сильным.

– Скажите, учитель, вы интересовались когда-нибудь теорией Бездны? Можно ли создать стабильный переход измерений…

– Нет, – отрезал Тэргон, и от него полыхнуло Пламенем. – Идиотский бред эмпатов, не чувствующих Бездны, а потому полагающих, что ее можно изучать и использовать.

– Но почему нельзя? – растерялся я. – Ведь наши проклятья основываются на ней, и нельзя не знать главных законов своего существования. Хотя бы не попытаться узнать.

– Скорее Она узнает вас, – сказал Тэргон, усмехаясь. – Я все время забываю, что вы выросли в другой традиции. Слишком похожи на нас. Но никто вам не говорил то, что известно каждому солдату.

– Что же?

– Она живая, – он приложил руку к моей груди, и я задохнулся от жара и услышал рев и треск Пламени. – Вы чувствуете?

– Чувствую Пламя, – выдавил я, стараясь не кривиться от боли.

– Она живет в нас, дарует нам Силу и смотрит нашими глазами. Мы ее дети, но не стоит привлекать Ее внимания.

– Темные тоже дети Тьмы, и они изучают, – сказал я упрямо.

– Заткнитесь и слушайте стихии! – жар усилился.

Я закрыл глаза, пытаясь “слушать”. Вой и скрежет Хаоса, рев и треск Пламени, боль, жар и холод, и снова жар… А потом я почувствовал. Разрывающую ярость и леденящий гнев, столь часто накатывающий на меня. Бешеное внимание рвущегося из других измерений… нет, не сознания, но какой-то множественной сущности. В тот момент, когда я заметил ее, мне показалось, что и она обернулась и уставилась на меня тысячью глаз. А потом медленно двинулась навстречу. Мне показалось, что что-то выворачивает меня наизнанку.

Я отшатнулся:

– Это не похоже на живое!

– Это Бездна, – он пожал плечами и усмехнулся: – Вижу, вас легче убить, чем остановить. Будьте осторожны, когда решите “изучать”.

Я рассеянно похлопал себя по карману, где лежали сладкие протеиновые батончики. Несколько минут разговора с Тэргоном опустошили меня больше, чем получасовая тренировка до этого. Бездна, которую я так часто поминал всуе, теперь сидела во мне, и я все никак не мог избавиться от ощущения ее присутствия. Она сидела во мне, но не могла уместиться в моем разуме. Что это за тварь!?

Тэргон отошел к своим солдатам и темным, а я сожрал пять батончиков и запил их из фляжки с “очень полезным белково-травяным эликсиром”, который приготовил мне Ясси. Звучит ужасно, знаю, но на вкус очень неплохо.

Тэргон все возился со своими родичами, и я пошел за ним.

– Учитель! А покажите мне какой-нибудь крутой щит, – я покосился на глазеющих высокородных темных и прибавил: – а то у меня скоро дуэль с южным лордом, а щиты так себе.

– А с нападением, значит, все отлично? – фыркнул Тэргон. – Вижу, в Университете вы времени даром не теряете, только начали, а какой прогресс по социальной лестнице!

– Так получилось, – буркнул я. – Они сами виноваты.

Мы отошли подальше, и он продемонстрировал мне “базовый динамический щит”.

– А почему динамический, – спросил я, старательно повторяя его жесты, – ведь перехода в Бездну нет.

– Потому что может соединяться с другими щитами, но это потом, отрабатывайте чистоту движения. Да не так! – он взял меня за запястье, чтобы вести в жесте.

И вдруг замер, стискивая мою руку.

– Печати ордена!

– Что? – я посмотрел на свое запястье и обнаружил там светящийся синим знак – треугольник с воронкой посредине. – Нет, это знак нашего студенческого Братства Хаоса. Не знаю, почему он появился.

– Вы полагаете, я не узнаю печати ордена Пепла и Хаоса? – процедил Тэргон и продемонстрировал мне свое запястье. Там извивались золотые и красные знаки, среди которых я различил треугольник с огненным кругом посредине. – И они появились, потому что я активировал свои печати.

Вот ведь проныра Эйлах, создал-таки орден! Хотя, может, это и не его вина, в конце-концов, я помню, что добровольно выпустил тогда свою стихию, чтобы подтвердить образование братства. Может, орден сам вылез из небытия, и все страхи борцов с Хаосом становятся постепенно явью.

Я с беспокойством посмотрел на Тэргона. А вдруг он разозлится на создание враждебного ордена и больше не захочет меня учить?

– Это не враждебный орден, – сказал я. – Просто нас трое хаоситов в Университете, и мы решили поддерживать друг друга.

Сегодня Никрам активно поддерживал меня во время обеда: приперся в столовку (где высокородные обычно не показываются) и принялся трепаться о дуэлях и задавать наводящие вопросы о моих таинственных сражениях. Я делал вид, что не понимаю, о чем он. Темные делали вид, что не слушают каждое наше слово.

– Где объединятся трое, там восстанет орден, – сказал Тэргон с усмешкой. – Раньше я не придавал настолько буквального значения этому пункту устава.

– Вы же не откажетесь быть моим учителем?

– Нет, – он посмотрел на запад, – конечно, не откажусь. Хаос вернулся в полной мере. Как, кстати, поживает ваш слуга, достаточно ли усерден?

– Очень усерден! – заулыбался я радостно. – Выздоравливает на глазах, сегодня даже показался в присутствии темного.

– Надо будет его навестить, проверить прогресс.

– Приходите хоть сейчас, – предложил я, не подумав, какой это был бы неприятный сюрприз для Лэйме. Точнее, подумал я об этом только, когда Тэргон внезапно согласился.

========== 41. ==========

– Дейнар, смотри, какое я прекрасное яичко сделал! – мне навстречу выскочил Ясси, протягивая в ладошках ярко раскрашенное, переливающееся блестками и цветным бисером яичко.

Наверное, готовился к грядущему празднику Гнездования, на который у нас принято дарить друг другу яички в маленьких шалашиках. Ну, это местный праздник, я знаю, что он распространен не по всей Империи. Около столицы же водилось множество черных птичек, прославленных своими разноцветными яйцами и крошечными разукрашенными шалашиками, которые они строили вместо гнезд. Столичные темные их любили не меньше, чем пауков, считая символами семейного счастья и достатка.

Я улыбнулся, собираясь похвалить Яссино яичко, но в этот момент милашка заметил Тэргона (учитель почти полностью скрыл ауру, чтобы никого не травмировать).

– Ай! – вскрикнул Ясси, подпрыгнул на месте и шлепнулся на задницу, роняя яичко.

А потом рванул по коридору с низкого старта, скользя, теряя тапочки и помогая себе руками. В этот момент он так напомнил мне котика – вот точно так же те убегали, дрыгали лапками и прятались под щелями кухонных шкафов, когда Лэйме уронил рядом с ними жестяную кювету – что я заржал, согнувшись.

– Приятно познакомиться, молодой человек, – усмехнулся Тэргон ему вслед.

– Простите, учитель, – выдавил я, пытаясь справиться со смехом, – Ясси обычно очень милый и вежливый, это он от неожиданности.

– Да, – сказал Тэргон, – я почти отвык от этого в Темных землях.

Я пожал плечами. Должно быть, пламенные заслужили такое к себе отношение. Не знаю уж, каким образом, но что-то же породило этот страх. Наверное, надо было позвонить домой и предупредить, но теперь уже поздно.

На полу лежали яркие осколки скорлупы и почти целое вареное яйцо. Жалко его испепелять, но придется, не поднимать же при Тэргоне.

Мы зашли в гостиную и обнаружили там Лэйме – он сидел за столом, неестественно прямой и бледный.

– Высокородный Тэргон, – сказал он, приподнимаясь. – Какая неожиданность.

Я напрягся, ожидая, что он добавит что-нибудь вроде “и не сказать, чтобы приятная”. И разозлит Тэргона. Но Лэйме благоразумно молчал, только смотрел на нас больными глазами. Да, именно на нас – переводил взгляд с меня на Тэргона и обратно. Мне даже не по себе стало: он словно защиты искал.

– Я не верил, что это случится так быстро, Лэйме, – вежливо улыбнулся Тэргон. – Но вижу, вам действительно гораздо лучше.

– Очевидно, мне стоит за это вас поблагодарить, Тэргон, – сказал Лэйме. – За эту благословенную передышку.

– Очевидно, – фыркнул Тэргон. – Ваша благодарность была бы приятной неожиданностью, будь она искренней.

Он подошел к Лэйме, взял его за подбородок и прищурился, явно изучая ауру. Лэйме вцепился в держащую его руку, и на лице его появилось знакомое выражение – выражение человека, отчаянно пытающегося сохранить достоинство в невозможной ситуации. Раньше мне это казалось забавным – ну, что Лэйме вечно тратил все силы не на то. Пытался казаться и забывал или не умел быть. Ну, то есть, я не считаю, что глупо сохранять достоинство, но по Лэйме было видно, что он цеплялся за нечто внешнее, не имея твердости в главном. Слабость духа, короче, даже не описать другими словами.

Видимо, Тэргону это представлялось столь же нелепым, как и мне – он презрительно усмехнулся:

– Все упиваетесь своей спесью, Лэйме?

Лэйме зажмурился, не отвечая.

– Не надо, учитель, – сказал я, подаваясь вперед. – Не надо так.

Тэргон оглянулся на меня с легким удивлением и отпустил Лэйме. Внезапно! Не думал, что он ко мне прислушается. Наверное, из вежливости перед хозяином дома.

Лэйме, судорожно вздохнув, осел на диван и принялся перебирать кисточки и яркие украшения для яиц и шалашиков. В гостиную заглянул Ясси и, пугливо повертев головой, закатил забавную тележку-столик, уставленную чайными чашками и вазочками со сладостями. Где он откопал эту тележку? У меня в доме такой не было.

– Милашка, откуда эта штука?

– Мы с Лэйме сделали! – засиял Ясси. – Правда, красиво? И так удобно, когда гости!

– Очень красиво, – я обернулся к Тэргону: – Вот, учитель, это мой супруг, Ясси из рода Дартзих. Ясси, поприветствуй Тэргона тир Ллоссарх.

– Да воссияет звезда вашего Пламени, Тэргон тир Ллоссарх, – пролепетал Ясси, тараща глаза.

“Как Пламя не сворачивается от имени темного рода”, – прошептал Лэйме едва слышно, и мы с Тэргоном сделали вид, что не заметили этой выходки, а Ясси ахнул и зажал рот руками. Наверное, за Пламя испугался.

– Приятно наконец-то с вами познакомиться, Ясси, – сказал Тэргон, улыбаясь без своей обычной насмешки. – Младший муж моей супруги был от вас в полном восторге и даже умолял передать вам письмо.

– Тиони!? – обрадовался Ясси. – Ах, он такой милый и красивый, как же вам повезло иметь такого мужа… – тут он покраснел и ужасно смутился: – Я не в том смысле иметь…

Тэргон засмеялся, а я подавился пирожком, который неосмотрительно стянул с Яссиной тележки. Ясси принял из рук Тэргона раскрашенный сердечками, паучками, ленточками и птичками конвертик и заблестел глазами, прочитав его. А потом засуетился, усаживая “дорогого гостя”, убирая со стола, разливая всем чай и расставляя вазочки с закусками.

– Что же ваш слуга вам не поможет? – спросил Тэргон.

– Что вы, зачем же утруждать Лэйме глупостями, – сиял Ясси, полностью, по-видимому, освоившись в присутствии пламенного. – Да и посуду жалко…

Я заржал, а Лэйме вспыхнул до корней волос, не поднимая глаз. Тэргон же как ни в чем ни бывало продолжал (с искренним интересом) расспрашивать Ясси о яичках, картинках, котиках и цветах. Ясси радостно заливался и демонстрировал ему свои достижения, бегая за ними туда-сюда. Он даже похабный комикс показал! От которого Тэргон быстро отвел глаза и вежливо заметил “как впечатляюще”. А потом явно заставил себя смотреть. Я отвернулся, чувствуя, как горят у меня уши.

Ясси в очередной раз убежал, унося комикс. Я, чтобы не думать о продемонстрированных им непристойностях, открыл лежащий на столе труд “О полураспаде псевдожизни”.

Тэргон крутил в руках яичко с сияющей руной-накопителем, вплетенной во что-то сигнальное. Это забавное плетение издавало тихие мелодичные звуки, если провести по его граням пальцем.

– Магическая рунопись и плетения первого уровня, – сказал вдруг Тэргон. – Вы растите из малыша мага разума, Лэйме?

Я настороженно вскинулся.

– У малыша явно были определенные способности и стремление, – тихо ответил Лэйме. – Взять хоть эти его комиксы или стихи к картинкам. Организация вербального потока, столь не характерная для типичного мага жизни… Им следовало бы заняться гораздо раньше, а его школьного куратора с позором изгнать из гильдии.