Текст книги "Спасибо моей новенькой фритюрнице за чудесный ужин (СИ)"

Автор книги: Le Baiser Du Dragon и ankh976

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 48 страниц)

– Оставь их Лэйме, он позаботится. Или давай сами останемся дома, только всех выгоним. Чтоб котиков не пугали.

– Я не знаю, – растерянно прошептал Ясси. – Я так давно хотел пойти на праздник вместе со всеми… Ах, если бы ты знал, Дейнар, сколько раз я смотрел на ваше веселье со стороны и не смел подойти, да и никто меня не замечал, все презирали…

Я притянул его к себе и поцеловал:

– Тогда пошли со всеми, Лэйме сможет позаботиться о котиках.

========== 37. ==========

И, конечно же, все закончилось тем, что около реки меня выловила бабушка и принялась полоскать мозг насчет правнуков.

– Тебе уже двадцать один год, Дейнар, а скоро двадцать два – пора бы о детях подумать, – втирала она, размахивая пластиковым бокалом с вином. – Или хотя бы завести отношения с приличной женщиной! И можешь не оправдываться больше, что учишься и работаешь, ведь у тебя есть младший супруг, и он может сидеть с выводком. Детки – это самое важное в жизни!

Я посмотрел на своего “младшего супруга” – тот носился неподалеку с толпой темных и сиял от радости. Надо будет на следующий праздник его одного отправить.

– Да-да, Дейнар, ведь истинное счастье мужчины – в отцовстве и семье, а ты так и бегаешь у меня неприкаянным, бедняжка, – поддакнул тем временем папочка, счастливый оттого, что можно высказать мне все, что накопилось – увы, из уважения ко Дню пап и бабушке я не мог сейчас уйти.

– Ты не представляешь, какую любовь и радость вызывают эти маленькие пушистые комочки, как замирает сердце, когда ты берешь в руки своих детей, – залепетал Иссайр, второй муж моей мамочки, и прижал к груди корзинку с выводком.

Кстати, о мамочке! Вот чьи выходки гарантированно меняли тему любого разговора. Я покосился на бабушку. Та заливалась о том, что любая, любая женщина готова лечь к моим ногам, даже если я и не хочу уходить из рода. И по очереди предлагала варианты: сначала нескольких очень далекоюродных сестричек из нашего рода, потом сообщила, что ради меня к нам любая приличная девушка перейдет из соседей. Я все ждал, когда она дойдет до хита сезона и предложит мне добровольно продаться к благородным. Но, по-видимому, она решила, что перспектива обзавестись “юными беленькими хаоситиками” для будущего нашего рода важнее денег. Ну-ну. Кажется, пора пускать в бой тяжелую артиллерию – мамочка как раз проявилась на горизонте, причем в компании двух весьма юных “прелестников легкого поведения”. Ну, то есть, совсем, даже для моей сестрички юных.

– Бабушка, ну сама подумай, зачем тебе правнуки, когда у тебя на подходе минимум две партии внуков с высокой вероятностью появления “беленьких хаоситиков” в выводке, – ухмыльнулся я, кивая на мамочку. – Ах, какие симпатяшки эти мои будущие папочки, как полагаете, им есть хотя бы четырнадцать?

– О, боги! – воскликнул папочка, гневно сверкая глазами, схватил за руку Иссайра и бросился разбираться.

Я засмеялся.

Бабушка в раздражении раздавила бокал:

– Ума у твоей матери не больше, чем в штанах у мужчины!

– Ну, спасибо, – оскорбился я.

– То есть, прости, Дейнар, я совсем не то имела в виду, – смутилась бабушка.

– Да, конечно, – сказал я и смылся, решив, что удачный момент настал.

И обнаружил, что Ясси с друзьями тоже смылся – явно искать на попу приключений. Я неторопливо пошел в направлении, котором видел своего милашку последний раз. Больше никто с разговорами лезть ко мне не решался, все встреченные знакомые ограничивались вежливыми поклонами и приветствиями.

Ясси нашелся только у самой Золотой излучины – места, куда обычный народ забредать не осмеливался, так как здесь тусовалась знать. Мой милашка и еще пяток темных, среди которых я обнаружил самого младшего мамочкиного мужа (известного хулигана), теснились на маленьком пятачке у обрыва и, хихикая, глазели издалека на прогуливающихся аристократов.

“Ах, как там красиво, – восхищались они, – смотрите, смотрите какая огромная кувшинка!”

Здесь было безлюдно, и я сел на скамейку, закрывая глаза. На обратной стороне век вспыхнули диаграммы и руны сегодняшних экспериментов с Лэйме. Где же мы допустили ошибку? Эх, надо было захватить с собой рабочий дневник…

От приятных размышлений меня отвлекли радостные вопли:

– К нам! К нам летит!

В нашу сторону несло на длинных нитях Тьмы огромную, полностью распустившуюся кувшинку. Листья ее истекали зеленоватым светом. Я никогда не видел настолько ярких и больших, наверное, подобные экземпляры не доплывали к нам, летая только над головами благородных. Темные (и Ясси) с восторженными ахами запрыгали, пытаясь оторвать “лепесток на счастье”.

А потом произошло страшное – мамочкин третий муж дотянулся-таки до кувшинки, и она упала, запутывая всю компанию жирными нитями Тьмы. Я уже было заржал, когда они, вопя и барахтаясь, покатились вниз с обрыва. Я бросился вслед за ними.

И обнаружил этих придурков, валяющихся на блистающей полированным мрамором набережной, прямо посреди разряженного благородного общества. Оно, общество, молча взирало на копошащуюся в путах кучу.

– Надо посадить хулиганов в каталажку, чтоб протрезвели, – заметил кто-то. Я посмотрел на говорившего и обнаружил надменного типа в парадной форме капитана полиции. На лице его отпечаталось характерное выражение – “неумолимый страж закона”.

– Простите моих родичей, сэр, – сказал я, незаметно испуская очищающее заклятие в сторону клубка хулиганов.

– Хаосит! – сказал полицейский с непонятным негодованием, но продолжать не стал, резко отвернувшись. Псих с загадочными комплексами.

Кто-то тихо засмеялся, и я покосился на “своих родичей”. Те, очистившись от пут, поспешно карабкались вверх по обрыву. Все, кроме Ясси. Мой глупый милашка, вместо того, чтобы последовать примеру товарищей, бросился ко мне и вцепился в мой рукав. Темные медленно ко мне приближались со всех сторон, наверное, решили поймать и посадить в каталажку, раз я взял ответственность за своих родичей. Хотя что уж такого страшного те сделали, подумаешь, с обрыва упали! Я набычился, не зная, что ожидать. Отвлечь бы их всех какой-нибудь выходкой и бежать. Но как быть с Ясси!?

– Дейнар, это вы! – ко мне вышла та самая тор Ллоссарх, с которой я недавно подписывал бумаги на стипендию. Она была в форме полковника инженерных войск! А я почему-то думал, что мы ровесники.

Зловеще окружавшие меня темные мгновенно рассосались, сделав вид, что просто мимо по своим делам проходили.

– Вот тот самый Дейнар Дартзих, наш стипендиат, – представила меня тор Ллоссарх своей спутнице. Та была не в форме (как большинство прогуливающихся здесь благородных), а в обычной нарядной одежде. Но по ощущению Силы – явно из старших.

– Тот хаосит, из-за которого перессорились мои мужья? Зачем вы похитили у них хвост? – хмыкнула она и кивнула в сторону того самого психованного капитана полиции. Рядом с ним я обнаружил милашку (забыл его имя) подарившего мне хвост. Полицейский собственнически прижимал его к себе. Оба ужасно покраснели, услышав про хвост. Особенно занятно красные пятна смотрелись на роже полицейского.

– Как это похитил! – сказал я. – Мне этот хвост подарили. Госпожа.

Женщины засмеялись, а полицейский процедил:

– Протеже Тэргона! Что еще от него ожидать.

Бесхвостый темный милашка, внезапно явственно прошипел: “отпусти”, и, оттолкнув своего полицейского, поспешно удалился. Полицейский застыл, глядя ему вслед, а потом перевел яростный взгляд на меня. Я с превосходством ухмыльнулся. Ха, кто-то не может приручить собственного супруга! Наверное, потому что псих и вообще неудачник.

– Какой изумительно наглый и сильный хаосит, – сказала неизвестная старшая с отчетливым удовлетворением. – Вестник возвращающегося Хаоса! Недаром Тэргон с вами так возится, юноша.

– Все новые хаоситы очень сильны, – пожала плечами моя знакомая тор Ллоссарх.

– Но не все способны с этой силой справиться, сколько перспективных юношей превратилось в выродков, на которых омерзительно бросить взгляд.

– Это потому, что с ними никто не занимался, – сказал я, разозлившись, что меня обсуждают, как ирбиса в клетке. – Вот они и деградировали! Госпожа.

– А вы бы хотели, чтобы вами… занимались? – вздернула бровь эта мымра. – Давайте, я вами плотно займусь.

– Э… – попятился я, потянув за собой испуганно лупающего глазками Ясси, – увольте, госпожа, не хочу.

– Вот и они не хотели, – сказала она.

– А учитель тоже здесь? – решил сменить тему я.

– Наверное, нет, – фыркнула моя знакомая тор Ллоссарх и обернулась, кого-то окликая: – Милый, не знаешь, Тэргон здесь?

Женщины отошли. А к нам подошел очень красивый юноша с пушистыми, как у одуванчика, белыми волосами и чистыми прозрачными глазами. Чем-то он мне напомнил Ясси – наверное, таким был бы мой милашка, родись он темным. В руках у него была корзинка с выводком. А еще он совершенно был не похож на высокородного, несмотря на утонченную красоту.

– Нет, Тэргона здесь нет, – заулыбался он. – Тэргон исчез сразу, как только узнал, что наступил День Пап. Не любит, наверное, своего папу, – он вздохнул, внезапно опечалившись, и заглянул в корзинку, – и детишек своих не любит…

У Тэргона есть дети?! В этой самой корзине?!

– Как бессердечно – не любить своих деток, – прошептал Ясси, выглядывая из-за моего плеча.

– Да, – грустно сказал темный одуванчик, – сказал, что займется ими лет через пять, когда они будут на людей похожи и смогут отжаться не менее десяти раз. А они же такие милые! Белые и пушистые!

Он приподнял узорчатую салфетку с корзины, и я увидел: два сверкающих льдом и сталью белых шара с черными глазками; один большой, пушистый и хвостатый черный шар с серыми глазками (явно девочка); и два голубоглазых черных шарика поменьше (наверное, темные мальчики).

Шары бешено скакали, пытаясь вырваться из силового поля. То явственно поддавалось – ведь на детские корзины нельзя ставить сильных заклятий. Да уж, теперь я понял, почему папочка почти на всех фотографиях держал нас с сестричкой в руках.

– Какие милые, – выдохнул Ясси.

– Темные мои, а хаоситы – Тэргона, – похвастался одуванчик.

Я уставился на реку, пытаясь осознать свой обрушившийся и собравшийся заново мир. Пламенный оплодотворил выводок темной, и получились хаоситы. Неужели правда – все бредни светлых о том, что Хаос – это темное отражение Пламени? А если бы Ясси был девочкой, получились бы у нас пламенные? И почему светлые и темные эмпаты несовместимы энергетически, а мы так легко совмещаемся с кем угодно – и порождаем друг друга? Эти вопросы следует записать в “Памятку” и подумать над ними позже – когда появится новая информация.

Пока я медитировал, Ясси с темным одуванчиком увлеченно болтали о детках и (внезапно!) котиках.

– Я вас вспомнил! – вдруг воскликнул Ясси. – Вы же Тиони! Вы же играли сиротку в “Певчей птичке”! А потом вас взяли в высокий род Ллоссарх, словно в фильме! Ах, мы все так плакали, когда смотрели вашу свадьбу…

– Почему же плакали, – сказал одуванчик кокетливо, – ведь красивая была свадьба.

– Потому и плакали, от умиления, – заулыбался Ясси.

Прикольно, этот нежный одуванчик оказался тем самым актером, чья карьера завершилась прямо как в любимой сказке всех темных – счастливой свадьбой с принцессой. А потом эта принцесса подписывала со мной договор о стипендии и вообще оказалась полковником инженерных войск…

– Но вам было не страшно идти в семью, где был пламенный? – прошептал Ясси, пугливо тараща глаза.

– Очень страшно! – ответил одуванчик таким же восторженным шепотом. – Ведь все знают, что пламенные такие же злые, как хао… – он взглянул на меня и осекся.

– Гораздо, гораздо злее! – воскликнул Ясси убежденно. – Настоящие чудовища!

– Нет-нет, Тэргон оказался не злым, он даже ни разу не побил меня, – защитил своего старшего одуванчик, – и ничего мне не запрещал и не мучил… Он сразу сказал, что ему нужно только, чтобы я ухаживал за выводком и… – он покраснел, – в постели тоже… И от Ниары никогда не прогонял… У нас даже выводки в одно время почти!

Ха, Ниара! Вот я и узнал ее имя.

– Милый, если бы ты знал, сколько раз мне хотелось зашить твои хорошенькие губки проволокой, – сказала подошедшая к нам Ниара тор Ллоссарх.

Одуванчик испуганно захлопал глазками. А я заухмылялся: да уж, такое болтливое сокровище – настоящий ужас, наверное, для этих аристократов. Они и имя свое не говорят без повода, а тут такие пикантные подробности. Но она сама виновата – если уж берешь милашку из наших, то терпи, рот они просто неспособны закрыть, так и будут перетирать тебе косточки с кем попало всю жизнь.

– Нет, умоляю, не надо рот зашивать! – вдруг воскликнул Ясси, просяще складывая ручки. – Как же так можно, Дейнар, скажи же… рот проволокой…

– Что ты, милашка, высокородная Ниара тор Ллоссарх просто пошутила, ведь она не сказала, что зашьет, а только лишь, что “хотелось”, – успокоил я его, все так же не в силах сдержать ухмылки.

– Правда? – прошептал Ясси.

– Правда, – покивал одуванчик, виновато косясь на жену.

Ниара тор Ллоссарх засмеялась и кивнула мне:

– Удачи вам, Дейнар, и чистого пути.

– Да пребудет с вами Тьма, – откликнулся я и потащил Ясси прочь от опасного скопления аристократии.

И, надо сказать, вовремя: его защитные амулеты успели истощиться, а к щитам ауры налипли темные нити. Пришлось его почистить, а потом затащить в кусты и долго целовать во все срамные места. Пока милашка не засиял снова Силой и радостью.

– Ах, Дейнар, как стыдно, увидят же, услышат, сейчас умру от стыда, – лепетал он, вжимаясь в землю при звуках голосов проходящих мимо темных. И раздвигал ножки пошире.

Так что остаток праздника прошел весело и интересно, мне понравилось.

========== 38. ==========

***

Которую ночь Лэйме снился один и тот же сон.

Он стоит на коленях в храме своего рода и отчаянно о чем-то молит. Острые камни скального храма врезаются в кожу, внизу шумит море, а на губах – вкус соли. Никогда не был он набожным, стихия и магия заменяли ему богов, и в той, прошлой, жизни не было ничего, что бы стоило у них попросить. Но во сне душу его раздирает от мольбы и безумной надежды, он складывает руки лодочкой и шепчет слова, которые не может вспомнить. Но его ладони не наполняются ясным светом богов, и он поднимает глаза и видит, что алтарь тоже пуст и темен, и ветер кружит песчинки и перья чаек. Он сбегает вниз и не чувствует моря, он идет в свой дом, и родичи не замечают его. Лэйме видит, что его отец и брат разговаривают на пирсе, а море ластится к их ногам. Он идет к ним, и ветер с песком дует ему в лицо, и ноги вязнут в иле, а вокруг полыхает Пламя и течет Тьма. Горло его пересохло, и он задыхается, пытаясь докричаться, сказать что-то важное, но губы немеют и не шевелятся – так, как бывает только во сне. И он просыпается от этих тщетных усилий и понимает, что повторяет снова и снова: “Я ни в чем не виноват”, а по его щекам текут слезы.

На животе у него недовольно зашевелился котенок, топча крохотными лапками. Лэйме протянул руку, чтобы его погладить, и тот с урчанием присосался к его пальцу.

Лэйме затих, глядя в окно. На темном небе светили звезды – было раннее утро, и рассвет еще не занялся. На этих выходных Ясси с Дейнаром выделили ему комнату – рядом с “кабинетом” Ясси. Коттедж Дейнара был рассчитан на небольшую семью, и оттого в нем пустовало несколько маленьких запертых спален. Семьи темных были удивительно плодовиты. И еще этот их богомерзкий обычай многомужества…

Лэйме был благодарен за свой угол. Удивительно, но за эту неделю у него появились новые вещи, требующие размещения. В шкаф, рядом с принесенной еще Тэргоном одеждой, он повесил парочку комбинезонов для работы в саду. Ясси купил их в лавке специально для него, ведь одежда хозяев дома ему не подходила. Дейнар был слишком большой, а Ясси – маленький. А еще Ясси подарил ему теплый свитер с собственноручной аппликацией – улыбающееся солнышко.

На столе лежали рисунки, набор туши и кисточки (тоже подарок Ясси), а на полке стоял волшебный шарик с рыбками и открытка с золотыми птичками и красной руной “счастье”. А на тумбочке у кровати лежала книга. Вчера Лэйме читал очередной учебник Дейнара, в который раз поражаясь мертвой технике темных. Хотя кто знает, может, темный подход был в чем-то человечнее, чем светлые биотехнологии. Ведь ради темных творений не надо было изменять живые существа, извращая их природу.

Лэйме закрыл лицо руками и съежился под одеялом. Нет, ничего не было плохого в летающих автобусах с живыми, поросшими мягкой шерстью стенами. В хищных стремительных кораблях, покрытых чешуей, что крепче стали… Сознание его утекало, и в следующий раз он проснулся от звонкой песни – Ясси гремел посудой и самозабвенно распевал на кухне.

Все три кота ошивались у него под ногами и требовательно мяукали.

– Лэйме! – обрадовался Ясси. – Покормишь котиков? А у нас сегодня тонкие мясные закуски, жареные хлебцы и салат под острым соусом! Как тебе, нравится?

– Как мне может не нравиться, – улыбнулся ему Лэйме. Это была приморская южная кухня, так готовили в его родном краю.

И Лэйме нарезал рыбу и налил молоко – на каждой из трех белых мисок был нарисован черный котенок. И помог Ясси накрыть на стол, а потом смотрел, как он радуется и сияет, когда Дейнар его хвалит и гладит по плечу. Глаза у хаосита всегда – сталь и лед, и их не смягчают ни улыбка, ни любопытство, ни даже юношеское смущение. Но, наверное, Ясси видит что-то за щитами стихии Смерти, иначе разве был бы он так счастлив.

Лэйме даже жаль, что выходные кончились, и Дейнар уходит в свой новый Университет. И они не будут целыми днями возиться с псевдожизнью, пытаясь рассчитать и совместить несовместимое – принципы мертвой техники и ложной жизни.

– Надо одеться красиво! Например, тот черный костюм! Ты в нем совершенно прекрасный, – убежденно говорил Ясси, и Лэйме отвлекся от своих мыслей, прислушиваясь к их разговору.

– Да ну, – фыркнул Дейнар, – я что, дурак, на лекции, как на праздник разряжаться.

– Ты что, Дейнар, там же будут все благородные! Они всегда очень нарядные!

Дейнар нахмурился и забарабанил пальцами по столу, на его лице отразилось множество сомнений.

– Лэйме, ну скажи же, что я прав! – воскликнул Ясси.

Дейнар закатил глаза и встал.

– Костюм в университете уместен разве что для профессора, студенту подойдет и спортивный пиджак без галстука, – сказал Лэйме тихо.

– Вот! – обрадовался Ясси. – Пиджак! Ты у меня будешь самым красивым. Давайте выберем пиджак!

Он схватил Дейнара и Лэйме за руки и потащил в гардеробную. “Милашка”, – ухмыльнулся Дейнар и ущипнул Ясси за задницу. Лэйме отвел глаза.

***

И кого же я встретил, едва прикатив в Университет? Ну конечно же, одного из тех дебилов, что напали на меня пару недель назад! Придурок в золотых пижонских очочках, тот самый, что пытался ткнуть в меня своим кривым Копьем Тьмы. Теперь он стоял около стенда с объявлениями и расписаниями и что-то втирал окружающим студентам. Я подошел и услышал про “светлую заразу, породившую Хаос”. И чуть не заржал – придурок как Тэргона описал!

Я отвесил ему смачный поджопник, и он отлетел и упал на четвереньки.

– Ты! – он задохнулся от злости и страха, обнаружив меня.

– Вот так и стой, – засмеялся я. – Ты мой должник.

Окружающие тоже захихикали. Наверное, среди этих темных не было его друзей.

– Я ничего тебе не должен, мой род заплатил виру! – крикнул очкастый, приподнимаясь.

– За то нападение заплатил, а за теперешнее выступление – кто будет расплачиваться? – я сделал движение, будто подбрасываю на руке невидимое проклятие, как это часто делал Эйтан, изображая угрозу.

Очкастый отполз от меня подальше и, внезапно крикнув: “Ты сам за все поплатишься!”, споро почесал по коридору. Вот же дебил. Я окинул восхищенно таращившихся на меня темных многозначительным взглядом и свалил на кафедру.

Там мне обрадовались и тут же выдали кучу бумажек – расписание занятий, планы корпусов, рекламы каких-то кружков по интересам, буклет о кампусе. И настоятельно посоветовали сходить в офис какой-то студенческой организации тьюторов, чтобы получить своего тьютора-старшекурсника, который “поможет мне эффективно адаптироваться в университетской жизни”.

– Ага, ага, – покивал я секретарю, изучая буклеты. Только очередного темного придурка-тьютора мне и не хватало – чтобы он лез ко мне не просто из любопытства, но и как бы по долгу службы. – А скажите, я могу брать предметы только с кафедры робототехники или со всего факультета?

– А вот это, как и прочие важные и интересные вещи вам и расскажет ваш тьютор! – заухмылялся секретарь.

Я посмотрел на него с подозрением – неужто тот считал мое нежелание идти к этим их тьюторам и решил подковырнуть? Так и есть! Ну-ну. Темные везде остаются собой – хоть в коммунальном колледже, хоть в Императорском Университете.

Сегодняшние пары на нашей кафедре назывались завлекательно: “Принципы субмагического напряжения материала и артефакторика”. Меня последнее время как раз весьма интересовало это субмагическое напряжение – за эти выходные мы с Лэйме только и успевали от него уворачиваться, когда оно пыталось разорвать неустойчивую плоть псевдожизни. Надо будет поговорить об этом с преподавателем.

Я зашел в аудиторию и (как всегда) произвел фурор: увлеченно галдящие темные затихли и уставились. Кстати сказать, я заметил, что студенты тут одевались действительно не так, как в моем старом колледже. Не то, чтобы наряднее, просто дороже. А местные щеголи (встречались и такие) выглядели, как картинки с рекламы. Впрочем, большинство предпочитало джемпера и спортивные пиджаки. Так что утренний цирк с одеванием, устроенный мне Ясси с Лэйме, оказался в тему.

Я бросил рюкзак на свободную скамью и принялся с интересом изучать кучу техногенного хлама, который должен был, судя по всему, послужить тем самым, страдающим от субмагического напряжения материалом. Тут были, в основном, бытовые приборы – холодильники, микроволновки, уличные уборщики, пара мопедов и небольшая землеройка с ковшом, похожим на морду ящера. Отличные кандидаты на псевдожизнь! Я подтащил землеройку к стыковочному гнезду своей парты.

Темные тем временем ожили и зашевелились, некоторые из них начали меняться местами и переползать вместе со своими материалами. В результате всего этого копошения моими соседками оказались две девчонки-неформалки: одна с фиолетовыми волосами, а другая – с прической ежиком и кучей пирсинга.

– Привет! – позвала меня фиолетовая. – Тебя как зовут?

– А тебя?

Она уже было открыла рот, чтобы представиться, но тут в аудиторию вошла преподавательница. Очнулся я только спустя четыре часа, когда кончились две пары.

Честно говоря, я изрядно опасался, что лекции в Императорском Университете будут запредельно сложными, как расчеты Лэйме. Но, слава богам, все оказалось в границах разумного. То есть, я чувствовал, конечно, что иногда плыву, и что знаний для детального понимания не хватает, но общую мысль улавливал, а когда пытался воплотить полученное на своей землеройке, то понимание постепенно приходило. На второй паре надо было работать уже в группе, и я понял причину недавних темных маневров: в моей группе оказались две моих соседки и еще один парень в пижонском комбинезончике, которого они притащили с собой. Тогда я еще подумал – ну и ладно, если эти одногруппники не понравятся, в следующий раз их прогоню. Однако они оказались нормальными ребятами – знающими и увлеченными, даже парнишка.

Заодно мне выдали множество полезной информации – и где лучше всего жрать, и какие преподы самые ценные, и что все предметы можно брать бесплатно, даже не на нашем факультете. Девчонка с пирсингом оказалась любительницей высшей магии – очень ценно! Я рассказал ей, что ужасно интересуюсь магией Бездны, и она посоветовала полезный курс с кафедры теоретической магии – мол, что-то похожее. “Что-то похожее”! Неужели и в Университете мне придется собирать знания по крохам? Хотя, если Лэйме говорил, что свойства магии Бездны проявляются только в Хаосе и Пламени, то неудивительно, что и теории этой у нас не существует…

Ну, хоть никаких тьюторов не понадобилось, новые приятели выложили мне все, что было необходимо.

А еще я выловил после пар преподавательницу и поговорил с ней о псевдожизни.

– Как занятно, – прошептала она, стекленея взглядом (так идея об опытах над псевдожизнью поразила). – Ну, да, вы же хаосит, ваша магия не растворится в этом… Вы знаете, было несколько исследователей псевдожизни. Темных, конечно же, и оттого они все плохо кончили. Но, возможно, вам пригодятся их работы.

А уже после обеда и библиотеки (где мне удалось набить рюкзак трудами моих предшественников – темных псевдожизнелюбов), я натолкнулся на хаоситов.

Тут надо сказать, что я и раньше иногда видел своих товарищей по стихии, но никогда не испытывал желания познакомиться с ними поближе. Все это были малоприятные типы с печатью беспримерной наглости и агрессии на рожах. Ну, то есть, это мне раньше казалось, что беспримерной, после знакомства с пламенной солдатней мои изредка мелькающие в толпе состихийники представлялись уже вполне приличными, хоть и нахальными юнцами. Так или иначе, но я привык на них не обращать внимания, и, судя по тому, как они воротили морды при виде меня, наши чувства были взаимными.

Так что, заметив краем глаза двух(!) хаоситов, я привычно притворился, что их не существует и продолжал переть по своим делам – а именно на парковку и домой, к своему милашке, своей псевдожизни и нашим с Лэйме опытам. Надо будет показать ему книги! Нам так не хватало справочных материалов и расчетных таблиц, а теперь у меня в рюкзаке настоящие сокровища.

– Эй, ты, – обратился ко мне один из хаоситов, преграждая путь. – Куда прешь, смерд, не видишь, с тобой поговорить желают?

“Смерд”! Я настолько не ожидал подобного захода, что не нашелся с ответом, просто врезал по его породистой морде.

Судя по всему, он тоже не ожидал – даже не уклонился, просто пошатнулся и отступил от удара. И уставился на меня с выражением забавного изумления и гнева. Кажется там, где он вырос, у детишек не было обычая бегать по улицам стаями и самозабвенно лупить друг друга. Тоже мне, аристократ.

– Очевидно, я не испытываю желания с вами говорить, – сообщил я крайне вежливо. Мне еще у Лэйме понравилась эта манера – доводить людей любезностью.

В руках высокородного закрутились небольшие пульсары – примитивное боевое заклятие наподобие файерболов. Только у него они были до предела накачаны Силой, на грани перехода в пространство Бездны и перерождения. Ужасающее зрелище, если подумать: все равно, что мои неуправляемые плетения Сути Хаоса, которыми я недавно гонял светлых и чуть не загонял себя.

Я ухмыльнулся и скастовал на левой руке парочку Призраков Бездны (недавно научился управлять двумя и собирался похвастаться завтра учителю). А правую руку отвел в сторону, на всякий случай готовясь долбануть их и Сутью Хаоса, если нарвутся.

– Пожалуйста, успокойтесь оба, – вдруг подал голос второй хаосит, судя по роже – столь же знатный, как и я. А еще у него были зеленые глаза и темные волосы, как у северянина.

– Я спокоен! – заявили мы с высокородным в один голос и с негодованием уставились друг на друга.

– Простите моего э… высокородного друга, – обратился ко мне северянин. – Он всего лишь хотел поздороваться, но в силу некоторого недостатка дипломатичности…

– Понятно, – сказал я и отозвал своих Призраков. – Ну, здравствуйте. И пока.

Я обошел их и попер дальше к парковке, прислушиваясь к напряжению магии за своей спиной (как бы не ударили сзади). “Ты опять все испортил”, – сказал северянин негромко. “Извини”, – коротко отозвался высокородный.

Не знаю почему, но мне не хотелось находиться рядом с ними. Дело даже не в том, что эти дебилы умудрились оскорбить меня с первых слов. Просто – как бы это сказать – я привык быть королем в любом окружении. Мне нравилось, что темные восхищались мной и клубились вокруг. Даже пламенные никогда не ощущались, как соперники – солдаты были слишком тупыми и, как ни крути, все же чужаками в нашем обществе. А Тэргон – слишком сильным, чтобы быть соперником. Эти же двое были слишком похожи на меня – такие же студенты, такие же корольки, причем в моей среде. Неприятно, короче.

“Так нам никогда не воссоздать орден”, – сказал северянин.

И я остановился.

========== 39. ==========

– Воссоздать орден? – я обернулся к нагло ухмыляющимся хаоситам. – Так это значит из-за ваших махинаций на меня темные напали?

Высокородный пренебрежительно фыркнул и явственно сдержался от какого-то уничижительного замечания. Ну-ну. На скуле у него красовалась ссадина.

– Говорят, ты порвал их голыми руками? – вежливо улыбнулся северянин.

Ну, то есть, это было бы вежливо, если бы он снова не перешел на ты. И если бы высокородный при этом не прибавил беззвучно, одними губами: “смерд”. Дразнится, как мальчишка из-за папочкиной спины!

– Ха, не имею привычки долбить провинившихся детишек магией! – сказал я и взглянул на высокородного – дошел ли наезд? Судя по скучающему выражению – не дошел. Наверное, надо говорить прямо: – Обычно я их долблю кулаком по морде.

Вот теперь он покрылся красными пятнами, а над головой у него начала раскручиваться воронка Хаоса. Я прищурился: надолго ли ему хватит выдержки? Зарвавшийся самовлюбленный придурок.

– Мне кажется, этот низкородный все равно не достоин, – процедил придурок. – Поэтому его можно просто побить.

– Еще кто кого! – живо отозвался я.

– Мне кажется, никто из нас не достоин, – внезапно сказал северянин и, махнув на нас рукой, попробовал свалить.

– Стой, – разъярился высокородный. – Куда это ты собрался?!

– А сколько можно? – северянин обернулся к нему, и я увидел, как от гнева на его висках проступают эти их традиционные родовые татуировки. Только не черные, как в фильмах, а неоново-синие. – Ты только говоришь, что этого хочешь, а на самом деле такой же, как они все! – при этом он указал на меня(!).

– Я же извинился, – злобно сказал высокородный.

Я оглянулся и заметил, что вокруг нас все покрылось инеем и ледяными пиками. А на границе оледенения стояли темные и таращились. Кажется, сегодня мы дали известным мне борцам с Хаосом новую пищу, если не новых адептов.

– Давайте поговорим в закрытом помещении? – предложил я самым своим примирительным тоном.

– Пойдемте! – рявкнул северянин и куда-то решительно попер, пнув по дороге кусок льда (темные испуганно ахнули и метнулись в стороны).

К тому времени, когда мы пришли в какую-то то ли лабораторию, то ли приватный кабинет, я решил взять быка за рога.

– С какой целью вы хотите возродить орден? – обратился я к северянину. – И что предполагаете первичной задачей?