Текст книги "Спасибо моей новенькой фритюрнице за чудесный ужин (СИ)"

Автор книги: Le Baiser Du Dragon и ankh976

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 48 страниц)

Когда время садоводства подходило уже к концу, к ним подошли несколько пламенных и принялись пугать пациентов, добиваясь от них громкого писка. Ясси смеялся, глядя на их забавы. Пламенные все так же продолжали ходить в приют, как в клуб – они занимались здесь спортом, гоготали, пили тайком от доктора пиво и радостно гоняли отверженных. Даже парочка уже женатых пламенных часто тусовалась здесь, нередко приводя и своих мужей – выпускников приюта.

– А это что? – Эйтан ловко выхватил из Яссиного открытого рюкзака учебник. – “Этика и деонтология в социальной работе”. У-у-у, Ясси, ты такой умный, неужто даже знаешь, что такое деонтология!

– Знаю, это учение о долге! – Ясси подпрыгнул, пытаясь вернуть учебник, но Эйтан держал его высоко над головой и ржал, а Ясси все не мог дотянуться.

А потом ему пришла в голову гениальная мысль: ведь пламенные и хаоситы так похожи, а Эйтан – почти свой, хоть Лэйме и все скрывает. Надо расспросить Эйтана о том, как поскорее вернуть исчезающую Дейнарову любовь.

– Пойдем в беседку, поговорим, Эйтанчик, – сказал Ясси как можно более ласково, чтобы норовистый пламенный не уперся.

На лице Эйтана отразились удивление и любопытство, а его товарищи засвистели и заулюлюкали им вслед. В беседке Эйтан мгновенно прижал Ясси к стене, стиснул за ягодицу и многозначительно пошевелил бровью:

– Займемся развратом, добрый молодец, разнузданным да безнравственным?

– Отпусти спелое яблочко, похабна девица, не твое оно, и не тебе кусать, – захихикал Ясси, упираясь ему в грудь и извиваясь – пытался вырвать свою задницу из плена.

В глазах Эйтана полыхнуло красное Пламя гнева, а потом он рассмеялся и отпустил, Ясси даже испугаться не успел.

– Поверить не могу, что ты меня девкой назвал, наглая мелочь, – сказал он и больно щелкнул Ясси по носу.

– Ой, прости, просто сказкой навеяло, – пробормотал Ясси, потирая нос. Тот явно распух.

– Говори, зачем звал… яблочко, – фыркнул Эйтан и сел на перила.

Ясси немного помялся, а потом решился:

– Скажи, Эйтан, тебе… ну, то есть, вашей любви не мешает, что Лэйме такой умный?

– Это ты к чему? – окаменел лицом Эйтан, глаза его снова загорелись красным. – Благородному Лэйме мешает, что я такой тупой, но он стесняется мне об этом сказать сам?

И Ясси поспешно принялся его уверять, что Лэйме тут не при чем, и что у него, у Ясси, свое горе: Дейнар раньше любил с ним болтать, а теперь наоборот, смотрит, как на псевдожизнь, и говорит, что такие темы его не возбуждают.

– А какие возбуждают? – страдальчески свел брови Ясси. – Я вчера молчал-молчал, слова боялся лишнего сказать, и все у нас было хорошо, и Дейнар снова меня любил, а потом я рассказал ему про фильм и про армию, что меня в часть направят работать, и Дейнар сразу меня любить перестал, принялся расспрашивать, а потом ушел на кухню есть, а я все ждал, когда он наестся, и ласкался к нему, думал, мы прямо там… ну, на кухне, – Ясси покраснел и с намеком пострелял глазами, но сразу же сник: – А он сказал, давай, мол, спать, милашка, а то я, типа, больше суток с тобой не спал!

Эйтан бесчувственно заржал:

– А во время еды ты о чем-нибудь трепался?

– Ни о чем таком ужасном! – воскликнул Ясси. – Лекции пересказывал.

– По этой своей деонтологии? Да я бы прямо на кухне за столом заснул, от скуки, – хмыкнул Эйтан.

– Дейнар очень умный, он в Университете учится. Просто ему со мной стало скучно, – сказал Ясси горько. – И вот… я хотел спросить тебя, Эйтан… о чем вы с Лэйме говорите, ну, во время секса?

– О чем тут говорить? – пожал плечами Эйтан. – Мы, в основном, молчим. После болтаем, если не спим. Или когда не в постели, а просто… типа свидание.

– Но разве не хочется поделиться самым важным?

– Потом поделишься, а в постели, если уж так зудит, говори о том, на что или подрочить можно, или про то, что от дроча не отвлекает, глупый, – Эйтан потрепал его по волосам, – про дырочки там, добрых молодцев, или еще о чем, что твоему Дейнару нравится. Вот все тебе объяснять надо, кто из нас эмпат?

– С детьми Бездны эмпатия не помогает, – пристыженно пробормотал Ясси. – Спасибо тебе.

Его осенила прекрасная идея: надо подловить Дейнара, накормить, чтобы тот стал добрее, и поговорить по душам! Про эротические фантазии. А потом Ясси их воплотит. Конечно, Ясси изменился, и все стало другим – непонятная когда-то учеба, из которой его в школе интересовала только астрология, теперь дается легко, а за любовь Дейнара, раньше такую безусловную, придется наоборот бороться. Но все будет хорошо.

Ясси выбежал из приюта, оседлал велосипед и, насвистывая, помчался в колледж. По дороге он остановился у лавки со сладостями.

– Свежий мед, милашка! – подмигнул ему продавец. – Смотри, как течет.

– Какой же свежий мед в сентябре! Свежеразогретый, наверное? – захихикал Ясси, и продавец засмеялся в ответ:

– О, да вы знаток, уважаемый! А вот настоящий, не разогретый.

Он достал баночку с мягким, крупнозернистым медом – каждое зернышко, как маленькое солнышко – и Ясси купил это сладкое солнце в стеклянной баночке.

Комментарий к 84. Солнце в стеклянной баночке

Неизвестный пламенный с темной женой http://38.media.tumblr.com/b3b93f6557742e2fbb78f0e85ae0bbcf/tumblr_ncisxvwinj1t1l77no1_500.png

Сцена из дома удовольствий для извращенцев: http://i36.photobucket.com/albums/e41/colbassa0808/020_zpsc61a757a.png

(кадр из манги от Садахиро Мика в переводе **sishkak** http://adultmanga.ru/venus_de_la_mer_profonde)

========== 85. ==========

Мой первый день в Университете ознаменовался суетой и беготней: третий курс больше чем наполовину состоял из производственной практики. А в качестве практики у меня была, если помните, вовсе не творческая работка в каком-нибудь испытательном или конструкторском цехе. Нет, у нас с Эйлахом и Лэйме была собственная исследовательско-производственная лаборатория полуживых механизмов, которая, к моему ужасу, существовала только в виде проекта и моих гаражных наработок. То есть, наших с Лэйме.

Впрочем, оказалось все не так страшно. Эйлах успел подсуетиться (и когда только время нашел, неужели еще до нашего похода), и у нас уже был договор о материальной базе, проект финансирования и целая груда прочих таких занудных, но важных бумаг.

– Да ты монстр, дружище! – восхитился я, и Эйлах самодовольно кивнул:

– Не без этого.

В столице он изменился точно так же, как Никрам в армии. К нему вернулись лоск, самоуверенность и бешеная энергия – вот что значит, ощущать себя на своем месте! А еще, кстати, я узнал, что и Никрам, и Эйлах учились вовсе не курсом старше, а со мной в параллели, просто в прошлом году Эйлах брал теоретические предметы для третьекурсников. А Никрам безбожно манкировал всеми общетехническими предметами, кроме узкопрофильных (чтобы с позором не вылететь). Все свое свободное время Никрам торчал на военной кафедре, оттого мы ни разу и не встретились с ним в одной аудитории.

Так вот, Эйлах заключил договор с концерном “Азог”, и наша лаборатория пристроилась под крылышком того самого исследовательского отдела, где сконструировали универсальные приводы для наших бронеходов. Этот же концерн предоставлял нам производственную площадь, в то время, как “Северозвездный Моторный Завод” снабжал оборудованием. Род Ллосарх держал почти половину паев “Азога”, а род Эйлаха владел контрольным пакетом СМЗ. Между собой их связывали сложные партнерские и клиентские отношения, и нашу мелкую лабораторию, существующую пока лишь в проекте, они уже тоже успели опутать сетью каких-то договоров и контрактов.

– Так, – сказал я, прихлопнув на столе гору бумаг, – ты же понимаешь, Эйлах, что я человек творческий, ранимый?

Эйлах неопределенно хмыкнул, смеясь одними глазами. Мы сидели в отдельном кабинете университетской библиотеки и обсуждали наши дела, точнее, Эйлах парил мне мозг экономикой.

– Так вот, мне кажется, что ты сейчас сильно травмируешь психику творца! – заявил я. – Поэтому я предлагаю следующее: ты быстренько расскажешь мне детали нашего заказа и перспективы бабла. А я прямо сейчас согласую все это с университетским расписанием и прикину план будущих работ. И нам нужен еще Лэйме! Вот с ним, кстати, можешь и обсудить все подробности договоров, он это дело тоже обожает.

Наш первый заказ был прекрасен, как рассвет: мы должны были разработать портативные источники Хаоса для двигателей с универсальным приводом. То есть, это практически то, чем я уже занимался! Да у меня даже целых три рабочих прототипа было! Прекрасно, осталось разработать принципы размножения и выращивания моих роботов, когда в моем распоряжении будут детали А-класса с лучших заводов, а также консультанты из исследовательского центра, это будет просто конфетка…

– Возможно, надо будет еще работников нанять! Я один могу не справиться с объемом, а Лэйме – будущий офицер полиции и не сможет уделять проекту так уж много времени, – возбужденно сказал я.

Эйлах понимающе усмехнулся. Короче, мы выцепили Лэйме, сгоняли в лабораторию и обнюхали там все оборудование. A потом я зарылся в каталоги, а они сладострастно обсудили все свои контракты. И в Университет я вернулся одновременно взбудораженный и абсолютно выжатый, но зато с планом годового проекта в зубах.

Кстати, тот готмог, который я запалил в нашем гараже, принадлежал, оказывается, Лэйме.

– А порнография-то, оказывается, весьма прибыльное дело! – заржал я, хлопая его по плечу, и он нервно заозирался и зашипел, тише, мол.

Тоже мне, порнограф-стесняшка, как мою рожу и член на всю Империю транслировать, так никто не стеснялся.

По дороге домой меня остановили полицейские и принялись читать морали: “Нехорошо, господин офицер, по городу с таким большим оружейным амулетом ездить, сделайте его незаметнее, всячески просим, а то люди в соблазн впадают”. Я им обещал Ясичку замаскировать при ближайшей возможности и спросил, в какой именно соблазн впадают люди? “В многообразный, сэр”, ответили мне туманно, но весьма убедительным тоном, после чего я благополучно свалил. Хорошо быть благородным!

А дома меня ждал ужин на двоих (даже с разноцветными свечами) и милашка, ласковый и в тот вечер необычайно тихий. Ну, до того момента тихий, как я спросил его – почему он себе машину с порно-гонорара не покупает, а все на велосипеде ездит. И Ясси принялся мне втирать о здоровом образе жизни и “об уменьшении нагрузки на экосистему”. Услышав последнюю фразу, я чуть не подавился от смеха – это была любимая тема Нейи, возлюбленной Эйлаха. Помнится, каждый раз, когда она заряжалась на этот счет, я ее спрашивал – а, изводя тварей, она тоже уменьшает нагрузку на экосистему? Нейа смешно сердилась, а Эйлах смотрел на меня с укоризной.

– А проблемы карликовых черепашек тебя не волнуют, милашка? – поинтересовался я, и Ясси взволновался:

– А что с ними?

– Ничего, – поспешно ответил я. Не хватало мне еще дома черепахолюба!

Ясси попыхтел и с непонятным значением посверкал на меня глазками, а я его в ответ потискал за попку и между ног. А потом Ясси заманил меня “посмотреть в денежную тумбочку”. И там с гордостью потыкал в графики:

– Вот! Мой вклад в бюджет!

– Какой ты молодец! Представляю, как наши радовались, когда получили родовой налог от вас с Лэйме, – восхитился я и засмеялся: – Ну, раз это такое прибыльное дело, то я даже не в претензии, что тот порно-хаосит рожей в меня вышел.

Ясси захихикал, и я поцеловал его в румяную щечку. Короче, мы провели замечательно тихий семейный вечер (даже Лэйме не было, свалил в ночное дежурство). Ясси рассказывал о крутом госзаказе, полученном их творческим коллективом, и уверял, что на этот раз “элементов порно-драмы будет не так много, не более пятидесяти процентов, а будет душераздирающая история про войну”.

– О боги, порно-драма! – ржал я. – Откуда ты взял этот дивный термин, милашка?

– Это Лэйме придумал, – фыркнул Ясси, – только не говори, что я тебе про это рассказал, а то он возмущается.

В тот момент мне ужасно захотелось, чтобы наша лаборатория побыстрее наладилась, и я бы тоже смог похвастаться милашке успехами… И я снова размечтался, припоминая каталоги оборудования и мысленно размечая план исследований. Ясси в это время сладко журчал о своем, кажется, на тему социологии, и был он теплый и нежный на ощупь, и так уютно сопел и вертелся под боком, когда меня срубило, что во сне я увидел множество летающих паучков супер-пушистой породы унголиш, которую разводила моя мамочка. Унголиши в жизни бывают белые или черные с узорами, но в моем сне они были золотистыми.

***

На следующий день у нас была запланирована встреча отряда: мы хотели обсудить отчет о походе, который должны были предоставить командованию (по дороге в Университет меня снова остановила полиция насчет Ясички).

– Наш храм – наша тайна! – провозгласила малявка, многозначительно вздымая палец вверх. – А то старшие придут и растащат все по сокровищницам, а нам тщета и обломинги, еще и по заднице настучат за то, что часовню без спроса оживили.

Я посмотрел на нее с одобрением: в кои-то веки маниакальное темное пристрастие к тайнам приносило мне… то есть, нам пользу. Мне тоже никого не хотелось пускать ни в наш храм, ни к нашим источникам. А вдруг дневник Ллосс вернулся в тот тайник, и его кто-нибудь сопрет? Да и источники стали как родные, а уж сколько сокровищ осталось в самом храме неисследованными…

– Ну вот, – расстроился Эйлах, – а я хотел сделать в Географическом обществе доклад о храме и культуре его хранителей.

– После второго похода, Эйлах, заодно и материала будет больше. Я тоже полагаю, что сейчас никому не следует знать о нашем храме, – заметил Никрам и грохнул на стол толстую папку с бумагами: – Это предварительная версия отчета. Я знаю одно захолустье, где он точно на полгода затеряется, на днях туда еду, заодно и сдам. Посмотрите, достаточно ли туманно и скрытно. Особенно ты, Инссар.

– Хм, – я покосился на Инссара, – а вы уверены, что владычица рода уже не в курсе наших приключений?

Все тут же с подозрением уставились на Инссара, а тот вспыхнул:

– Я ничего не говорил! Думаете, я не умею хранить тайны?

– Но мы же еще не договаривались, что это тайна! – возразил я.

– Ты думаешь, я не способен догадаться, что тайна, а что нет, Дейнар? – окончательно разобиделся Инссар, и я со смешком взъерошил его волосы (Инссар сердито вывернулся из-под руки):

– Ну, извини, мелкий, я вот, например, ни о чем таком не думал до этого момента.

– Но ведь никому не сказал? – встревожилась Тиона.

– Никому.

Отчет Никрама был настоящим шедевром военно-бюрократического языка. Мозги при прочтении заворачивались, а смысл терялся.

– “С переменным успехом уничтожая живую силу противника, понесли потери в виде приписанных отряду боевых единиц, бронеходов обыкновенных усиленных, посредством перемещения подпространственного пути, условно Темный мир, было преодолено рекордное расстояние и проложен путь к мобильной базе-госпиталю номер 73/2, условно МБГ-73/2, десантный корпус Южной группы войск”… О, боги, Никрам, как ты родил подобное!? – я с изумлением вытаращился на собрата.

Не ожидал от него такого фонтана. Кстати, насчет бронеходов Тиона договорилась, что какие-то родичи их заберут.

– После военной кафедры и не такое родишь, – хмыкнул Никрам.

Инссар с Эйлахом внесли в доклад еще несколько предложений и удачных формулировок, а потом мы в подробностях обсудили официальную версию нашего чудесного перемещения: якобы в районе Священного Холма мы нашли блуждающий провал в Темный мир, залезли, и нас засосало.

– Отлично, значит, через полгода новый поход! – Тиона возбужденно потерла руки. – Как раз успею вернуться из Безлюдья.

– О, тоже за черепахами едешь? – заинтересовался я. – Вроде в Университет собиралась поступать.

– Сам ты черепаха! Мне к одной партии первопоселенцев удалось младшим техником пристроиться, – похвасталась малявка.

– Прикольно, – одобрил ее я. Техник – это действительно неплохо.

– Золотое время свободы, – вздохнул Инссар.

Как я недавно узнал, среди обеспеченной молодежи было модно после школы в течение пары лет “искать себя”: шляться по всей Империи, подрабатывая то тут, то там, чтобы понять, что хочешь от жизни. Ну, не знаю, наверное это специфическая проблема темных, я вот всегда знаю, что хочу, четко и ясно, без всяких сомнений.

А после нашего собрания мне позвонил Ясси и предложил встретиться в парке на Трифонтанке. “Я пряничков медовых принесу”, – пообещал он таинственно.

– Это что, милашка, типа свидание? – возбудился я, прикидывая, как раздвинуть свое расписание, и он смущенно захихикал:

– Типа того…

Пряники оказались очень вкусными – легкими и воздушными, и Ясси притащил их в двух красиво завернутых кулечках с золотистыми и белыми лентами. Мы грызли эти пряники и прятались среди кустов и поросших лианами деревьев, чтобы урвать сладкий медовый поцелуй, пока никто не видит. Настоящее свидание, и Ясси даже не рассказывал неаппетитные истории из жизни Последнего приюта, а наоборот, трепался о приятных глупостях. Например, под шатром поросшего огромными фиолетовыми цветами дерева он спросил меня:

– А на что ты дрочишь, Дейнар, ну… когда меня рядом нет?

Я тихо засмеялся и оглянулся – никакой темный не подслушивает в зарослях? А потом наклонился к Ясси и прошептал:

– Вы, уважаемый, с какой целью интересуетесь, с целью соцопроса?

– Да-да, составляем карту народного дроча! – так же тихо засмеялся Ясси. – Так о чем же думают в свои самые интимные моменты юные хаоситы? Только честно, для нас это очень важно!

– Хм, честно… Ну, ладно, – и я с легкой неловкостью признался: – О половых органах.

– Половых органах? – поразился Ясси и сделал круглые губки, которые я тут же поцеловал. – А… чьих?

– Ну… ничьих! Просто органы. Розочки, так сказать, и жезлы.

Я прикоснулся к притаившейся у меня на предплечье Ясичке (ставшей совсем маленькой и изящной после сегодняшней переделки), и та приоткрыла брюшко, выпуская достопамятный экземпляр “Хаоса и розочек”.

– Вот! Примерно так и представляю, – сказал я, демонстрируя Ясси свои заметки на полях – летающие члены и круглые задницы с зияющими дырками. – Половые органы. Ну, тут еще сердечки для романтического антуража…

– Здорово, – сказал Ясси как-то растерянно. – А можно мне взять этот комикс? Посмотрю на твои рисунки.

– Бери, – великодушно разрешил я и обнял его за плечи. – У нас с тобой как настоящее свидание, милашка. Смешно, что в первый раз за все время.

Жалко было только, что свидание наше длилось недолго – совсем скоро нам обоим надо было бежать по разным делам.

Комментарий к 85.

немножко из темно-армейских будней:

http://33.media.tumblr.com/8ca089f661cd3c09aa1312cdd257e18f/tumblr_ncq5oxxPHA1t1l77no1_500.jpg

========== 86. ==========

Вечером я застал дома примерно такую же толпу гостей, как в день своего приезда. Кучка родичей и Яссиных друзей (с ним самим во главе) хохотала и размахивала ножами, что-то готовя на кухне. Едва я вошел, темные вытаращились и замерли, лупая круглыми глазами, а Ясси прижался ко мне, держа испачканные руки в стороны, и потерся мордочкой о шею, прощебетав:

– А у нас тут вот… парочка друзей в гости заскочила, правда здорово, Дейнар?

– Правда, милашка, – я поцеловал его в нос и ущипнул за попку, отчего он засмущался и якобы с укоризной сказал: “ай-ай-ай!”.

Разнообразные личности тусовались у нас в гостиной и сновали по веранде. Среди них я заметил, конечно же, Лэйме, парочку полицейских офицеров и несколько богемных типов. А также двух пламенных! Вот же наглые типы, еще и ведут себя как дома. Ну, то есть, пламенные, конечно, всегда себя так ведут, но это ведь мой дом! Я ревниво проводил взглядом сожранный Эйтаном (прямо на моих глазах) медовый пряник и отобрал у него вазу с оставшимися. Эйтан прищурился, но ничего не сказал, видимо, все же осознавал, кто в доме хозяин. Эта мысль слегка примирила меня с незваными гостями.

– Эйтан, Кортэн, – я с ухмылкой пожал пламенным руки, – как вы тут, не скучали на гражданке?

– Наши руки, – начал Эйтан и подмигнул, а Кортэн подхватил, делая этими самыми руками непристойное движение: – Не для скуки!

И они заржали, как два дебила. Вот ведь певцы народной светлой мудрости. Окружающие темные тоже захихикали, сочась Тьмой от удовольствия, Лэйме страдальчески сморщился и слегка покраснел, а беседующие с ним офицеры неимоверно развеселились. А мне вспомнился старинный романс, который исполнил как-то у костра Эйлах (после чего его уговаривали петь каждый вечер): “А за императором едут дуэлянты, флигель-адъютанты. Блещут эполеты. Все они красавцы, все они таланты. Все они поэты”.

– Да вы поэты, господа, – сказал я. – Красавцы и таланты.

Пламенные уставились на меня с подозрением, а я гордо отошел – приветствовать родичей и знакомиться с сослуживцами Лэйме. Наши гости говорили о политике, службе и искусстве. Ну, чисто компания Эйлаха, только трава пониже, да вода пожиже. Я их немного послушал и ввернул парочку удачных фраз и заумных рассуждений, подхваченных у наших гуманитариев. Лэйме вылупился на меня с изумлением, а Ясси возбужденно заблестел глазками. Впрочем, наевшись, я быстро соскучился от пустой болтовни и свалил вместе с пламенными на веранду.

Мы отгородились скамьей, чтобы любопытные темные не мешались, и расположились с пивом на ступеньках, наслаждаясь тишиной. Пламенные пили светлое и мешали его со своей бурдой из фляжек, называя “ершом”. Мне они тоже предлагали своего “ерша”, но я решительно отказался от извращения. Кстати, наши армейские мешали коньяк с сильно газированным квасом (называется “карасик”), и мне это дерьмо никогда не нравилось, настоящее издевательство над благородным напитком, я всегда предпочитал чистый коньяк. Или чистое темное пиво.

– А травяные палочки вы курите? – спросил вдруг я, что-то смутно вспомнив.

– Только не вашу сладкую дрянь. У вас не растет настоящего… – Эйтан покрутил бутылкой, явно не находя адекватного аналога для неизвестного светлого слова. – Правильной травы у вас нет! Только неправильная.

– Ну-ну, – отозвался я неопределенно. – Может, в приграничных зонах растет правильная.

Не знаю, отчего мои мысли цеплялись за эту светлую траву, словно за плохо забытый сон.

– Нет, я никогда не видел, – сказал Кортэн, – хотя каждый раз специально присматривался. А жаль. Вот было бы здорово притащить семена, завести домик типа твоего… Жену, пяток милашек, и пусть они мне за огородом ухаживают, траву растят, правильную!

– Идиллия, – согласился я и стукнул по его бутылке своей. – За траву! И семейное счастье.

Мы выпили, и они снова уставились в сад, на журчащий фонтанчик. Я рассеянно перебирал Ясичкины сочленения, проверяя, не ухудшились ли ее показатели после сегодняшней операции по уменьшению. Ясичка тихо урчала, а к нашим ногам пробрались котики и принялись тереться и выгибать спины.

– А может, и завести! – внезапно разродился Кортэн. – Семью и милашек. А трава сама потом… Да и кому она нужна, трава эта, сколько без нее прожил и еще тридцать раз по столько проживу.

– Заведи, – отозвался я, не отрываясь от Ясички. – Темные тебя с удовольствием в род примут. От пламенных часто рождаются хаоситы.

– Бабы все подходящей не найти, – пожаловался мне Кортэн. – Чтоб большая да ласковая, – и он обрисовал в воздухе нечто, напоминающее здоровенную вазу.

Я заржал – он как пацан о мамке мечтал. Из дома вышел Лэйме и остановился на крыльце, задрав голову к темному небу. А Эйтан вдруг сказал, глядя прямо перед собой:

– Всем хороша Империя Тьмы. И с каждым днем она все сильнее принадлежит мне, а я – ей. Но иногда я вспоминаю ту, другую. Страну, где родился и вырос. И тогда я чувствую, что мне чего-то не хватает. И это не белоствольные ясени, о которых пели песни. И не трава у дома, которого у меня никогда по-настоящему не было.

Эйтан замолчал, и я посмотрел на него с интересом, ожидая продолжения про ясени. И вдруг заметил, что пламенные тоже изменились за время моего отсутствия. Особенно это касалось Эйтана: лицо его стало строже, а Пламя – гораздо ярче. И еще – он ощущался взрослее, уже не моим ровесником, а лет на десять-двадцать старше. Ну, ничего себе, ерши-караси! Может, Тэргону удалось-таки снять со своих солдат чары разума? Надо будет посмотреть, как они ведут себя в его присутствии.

– Так чего ж тебе не хватает, Эйтан? – полюбопытствовал я, и он отмер и ухмыльнулся:

– Жирненьких магов Земли!

– Жирненьких? Как курочки? – поразился я. Ну, слава богам, нифига эти придурки не изменились, а то я уж напрягся, словно снова пытаясь вспомнить нечто забытое.

– О, да, именно! – воскликнул Кортэн. – Чтоб жопа – во! – он обрисовал ладонями нечто монументальное. – Держишься за нее, как за родину! Двумя руками и все равно не обхватить.

– А сиськи – во! Пудовые! – Эйтан продемонстрировал мне свой пудовый кулак (я машинально выдвинул челюсть): – Чтоб как раз сисяндра в ладонь помещалась, а ты ее эдак сжимаешь, а…

– Избавьте меня от подробностей, – фыркнул я, – темные их оценят, им расскажите.

– Действительно, о чем еще скучать, вспоминая Родину, как не о пудовых грудях жирненьких магов Земли, – сказал подошедший к нам Лэйме, голос его звенел от негодования. – Расскажи об этом темным, Эйтан, они посмеются.

Эйтан изогнул бровь, так явно подражая Тэргону, что я булькнул пивом. А Лэйме, резко развернувшись на каблуках, ушел в дом: обиделся за Родину, наверное. Ну, сам подслушал, сам обиделся – сам виноват.

Эйтан неопределенно хмыкнул.

– Что, правда пудовые? – спросил я, закончив осматривать Ясичку. – Врете, наверное.

– Правда, разрази меня Тьма, – сказал Кортэн. – Полные ладони богатства.

Я попытался себе представить такую девушку, но в голову влез образ Эйтана со здоровенными сиськами. Тьфу, Бездна, такое приснится – подушкой не отмашешься. Лучше об этом не думать.

– Ваше Пламя горит сильнее, – перевел я тему. – Занимались все лето?

– Ха! С нас сняли какие-то чары, и мы стали сильнее, – заявил Эйтан. – Вот теперь нам бы удалось надрать тебе задницу.

– Думаешь? – ухмыльнулся я. – Не слишком ли много о себе полагаешь?

– Ну… – Эйтан окинул меня взглядом, а потом отвернулся: – Пожалуй, слишком. Но были бы у нас нормальные оружейные амулеты, мы бы тебя уделали! С кем ты там привык сражаться-то, с тупыми тварями? Настоящего противника и в глаза не видел, наверное? Который не играет с тобой в красивую войну, а просто убивает, сразу и в мясо.

Кортэн гоготнул.

Я завелся, несмотря на то, что они так явственно меня подначивали и брали на слабо. Конечно, они были не просто низкородными, которым оружейные амулеты можно давать только после присяги, они были вообще безродные, не имеющие права эту присягу даже принести. Но они же были пламенными, всю свою жизнь положившими на совершенствование в искусстве войны. Кто откажется зарубиться с такими в полную силу?! Я навесил купол тишины, вызвав разочарованный стон у шпионящих за нами темных.

– Ого, – Эйтан оглянулся, – да ты растешь!

– Это же заклятие, требующее совсем немного Силы, неужели не умеешь? – хмыкнул я, вспомнив, как он затаскивал меня в туалет для приватного разговора.

– Это совершенно другой уровень владения магией, – мрачно отозвался Эйтан.

Хм, действительно, я чуть наизнанку не вывернулся, когда мы в походе осваивали под руководством Тэргона это заклятие.

– Положим, я могу достать боевые проклятия. Сумеете с темными амулетами управиться?

– Как два пальца обоссать! – заполыхали глазами пламенные. – Можно на полигоне ночью встретиться. Или ты без присмотра старших не будешь?

– А Тэргон не узнает? – ухмыльнулся я.

– Он вроде бы сейчас не в столице, – сказал Эйтан с сомнением.

– А когда будет?

– Высокородный Тэргон нам не докладывается, – сказал Кортэн

Я обратил внимание, что они больше не величают его “господин офицер”.

– Отлично, завтра тогда заедем на склад за амулетами, а ночью повеселимся, – сказал я.

Пламенные принялись гоношиться: мол, сделаем все прямо сейчас. Ага, как же, я уже пришел домой, весь такой довольный и полный сил, раскатал губу на горячую ночку с милашкой под боком, и тут вдруг куда-то тащиться.

– Нет, на эту ночь у меня другие планы, – сказал я и позвонил собратьям.

Эйлах предсказуемо отказался от “безмозглой авантюры”, а Никрам немедленно согласился и даже предложил притащить пламенным амулеты посильнее.

– Отлично, – обрадовались пламенные, – зарубимся два на два, так будет честно!

Когда я провожал их на выход, то обнаружил, что гости успели уже, слава богам, разойтись, только Лэйме изучал какие-то явно полицейские бумаги (рапорты и неаппетитные фотографии). На носу у него сидел артефакт в виде очков. И мой милашка устроился рядом с ним, что-то увлеченно строча в блокнотик.

– Вам не надо было заскочить в Управление, сэр? – обратился Эйтан к Лэйме.

– Нет, Эйтан, мне надо разобраться с кое-чем, – Лэйме кивнул на свои бумаги, – а перед сном еще подумать о Родине, помечтать о магах Земли. Так что ты иди.

Мы с пламенными переглянулись и заржали, вспоминая пудовые сиськи.

– Вот, Дейнар, я всегда знал, что только в армии мужиками становятся, – сказал мне Эйтан на прощание. – Всего два месяца, а ты из долбаного интеллигента в человека превратился, и про баб поговорить можно и про зарубы.

Сомнительный комплимент, конечно, но что возьмешь с пламенного солдафона.

Я вернулся в гостиную и развалился на диване, притянув себе под бок милашку. Мы немножко потискались и поцеловались, а потом Ясси пискнул, что ему надо быстро записать идею, и я отвлекся на Лэйме.

– Такое ощущение, что ты на детектива учишься, а не речным силовиком собираешься стать, – сказал я, немного понаблюдав за ним.

– Вполне возможно, – слабо улыбнулся Лэйме, а потом вдруг горячо заговорил: – Ты знаешь, Дейнар, вся моя жизнь определялась моей стихией и родом. Поколения моих предков-мореплавателей проложили мне дорогу в жизни, ясную и прямую. Я с детства мечтал о военных кораблях, гордых и прекрасных, как морские птицы. Я всю жизнь положил на эту мечту, и она осуществилась. Ты не представляешь, каково это – быть эмпатом среди пламенных. Постоянно доказывать им, что ты не слабее, что тоже достоин уважения, как офицер, что ты так же тверд и отважен, как и они… Но теперь я думаю, что потратил время и силу на то, чтобы казаться тем, кем не был. Я никогда не буду таким, как вы, я другой. Я не пламенный и не силовик, и меня больше интересуют расследования, чем догнать и арестовать. Так что да, в полиции я предпочитаю корпус Мира корпусу Порядка и… хочу стать детективом.

Судя по всему, светлые эмпаты испытывали те же проблемы с самопониманием, что и темные, причем некоторые умудрялись потратить на поиск себя не пару лет, а пару десятков.