Текст книги "Легенда о мальчике, что учился дышать (СИ)"
Автор книги: chuckcloud
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 95 страниц)
Кристофер взял Тома за плечи и провел ко второму манекену. На нем было надето то ли пальто, то ли дубленка, то ли непонятно что, подпоясанное огромной веревкой, а на голове красовалась грязная бандана-тряпочка. На ногах были драные унты из медвежьей шкуры.
– А этот человек – Том Харди II, – пояснил за предка Кристофер. – Неоднозначная личность в нашем семейном древе, но тем не менее – любимая. После кончины своего отца, он получил в наследство всю его корабельную империю, наше поместье, а также земли в разных уголках Земли. Но больше всего его заинтересовал клочок земли в Америке. Том II, немедля ни минуты, отправился в Штаты, чтобы отвоевать свою землю у индейцев, которые захватили ее. При этом, бросив на произвол судьбы тут, в Манчестере, свою глупую жену и маленького сына, а также оставив без присмотра все отцовское дело. Во время долгого пути, чтобы скоротать время, наш Том ушел в запой и увлекся азартными играми. Но привлекали его не столько карточные игры, как рулетка – чистая фортуна. Он был очень принципиальным человеком и постоянно ставил на «пятнадцать-черное»! Но это число никак не выпадало! В итоге, Том проиграл все, включая бизнес отца. До Америки он доплыл в озлобленном состоянии и тут же вступил в бой с индейцами. Но однажды ночью, краснокожие застали врасплох лагерь Тома, благо, ему удалось сбежать в компании своего товарища и его сына. Ребята заблудились в лесу, его друг подрался с медведями и был тяжело ранен в этом бою. Том заботился о нем три дня и три ночи, но вскоре понял, что тому не выбраться и он сам рискует умереть, если не бросит его в снежном лесу. Но сын этого товарища был против бросать полумертвого отца. Он начал угрожать Тому расправой и грозился приплыть в Англию и вырезать всю его семью. Том опешил, но не растерялся! Он сделал первый удар и убил сына своего друга. Самого же друга он бросил помирать в лесу, забрав у него всю теплую одежду и провизию. Чудом – нашему Тому удалось выбраться из леса и вернуться в лагерь, который к тому времени восстановили. Казалось, что все налаживается… Но удача быстро отвернулась от него. Спустя пару недель его друг, которого все считали мертвым, заявился в лагерь, устроил грандиозный скандал и застрелил Тома. Ах, вот, на чьей стороне была удача все это время! Это же надо – выжить в холодном лесу, после схватки с медведями! Тяжелый путь ему пришлось пройти, чтобы свершить месть и покарать нашего Тома. Говорят, он даже спал в трупе лошади, дабы не замерзнуть ночью… Но вернемся в Англию. Сюда, спустя пару недель после происшествия, было доставлено тело Тома Харди II. Вскрытие показало, что у него был рак простаты последней стадии. Так что, ему все равно не суждено было выжить в этом мире… Но зато, мы знаем, что именно с этого человека и начало проявляться африканское проклятие. Том Харди II был погребен в фамильном склепе, как и его отец. Я свожу тебя туда чуть позже…
– Ничего себе история, – присвистнул Том.
– Эта история еще не закончена, сын мой, – приобнял Кристофер мальчика и повел к следующему манекену. – Перед тобой Том Харди III. Его история неразрывно связана с историей отца.
Том внимательно уставился на манекен, одетого в широкую белую рубашку, поверх которой была накинута затертая кожаная жилетка, брюки с завышенной талией, на ногах были старинные туфли с позолоченной квадратной бляхой, а голову украшал пышный длинный парик.
– Когда его отец был захоронен, мать ушла в глубокую депрессию. Этим воспользовался один проходимец, взял в оборот убитую горем женщину и женил на себе. Через год ее нашли мертвой в пруду, который ты видел во дворе. К тому времени поместье уже принадлежало этому подлецу. Совпадение? Том III, которому на тот момент было всего семь лет, был вышвырнут на улицу. Долгие годы он бомжевал и разрабатывал план по возвращению поместья. И вот, спустя десять лет, наш герой вернулся в свой родимый дом и стал просить работу. Никто не узнал в этом парне мальчика, жившего здесь много лет назад. Ему дали туфли и оставили работать на конюшне. Согласно своему плану, Том закрутил роман с дочерью лже-хозяина, и сам не заметил, как влюбился в нее. Он решил, что будет правильно рассказать ей о своем плане. Девушка была просто в шоке от услышанного! И в ту же ночь убила своего отца, который, к слову, издевался над бедняжкой. Так и было возращено поместье. Вернув принадлежащее по праву, Том придумал для нашей семьи девиз, – подвел Кристофер сына к одной из витрин, где за стеклом лежал пергамент с каллиграфичной надписью. – «Идем по следу чести» – так он звучит. Повтори.
– Идем по следу чести, – промямлил Том.
– Запомни это, Томас, и никогда не оступайся! – гордо изрек Кристофер. – А вот и герб, – указал он ладонью на стяг, красовавшийся на стене.
На гербе был изображен пес, породы английский пойнтер, держащий в зубах мертвую утку.
– Почему он? – поинтересовался Том. – Почему собака, а не, например, корабль?
– Просто Том III очень любил охоту, – пожал плечами мистер Уокен. – Какое это имеет значение? Не мы его придумывали и не нам его исправлять. Что ж, пойдем дальше… Это у нас Том Харди IV – мой дедуля.
Кристофер обвел ладонью манекен, наряженный в черное солидное пальто, под которым находился костюм-тройка и белая рубашка. Через шею был перекинут длинный белый шарф, на голову же был водружен невысокий цилиндр с не на шутку широкими полями. Костюм украшали пенсне, карманные часы и множество цепочек. К манекену была приперта деревянная трость с позолоченным набалдашником в виде собачьей головы. Рядом располагалась витрина, под стеклом которой была навалена куча всевозможных побрякушек.
– Поскольку, его отец вернул лишь поместье, но не корабельную империю, то дед решил, что нужно начинать свое дело и открыл пекарню. Дела шли неплохо, но тут его призвали на Первую Мировую Войну. Оттуда он вернулся контуженым и озлобленным. После войны бизнес захерел и дед понял, что честным трудом состояние ему не сколотить. Тогда он начал производить вместо хлеба динамит. А потом пошло-поехало… Нелегальный алкоголь, оружие, проституция…
– Проституция? – удивился Том. – Что это?
– Ээээм… – замялся мистер Уокен, поняв, что сболтнул лишнего. – Ты еще мал для этого, расскажу немного попозже. Итак, – быстро перевел он тему. – Потом он заимел огромный склад и сдавал там помещения в аренду всяким бандитам, где те хранили свое оружие и даже танки. Ох, дедушка, дедушка, – нежно обнял манекен Кристофер. – Очень люблю его. Ведь, можно сказать, он меня и воспитал… А вот и его дети, – подвел он сына к следующим манекенам. – Дед ошалел, когда у него родились близнецы и долго думал на счет их имен. Но, в конечном счете, решил, что будет правильно назвать их обоих согласно семейным традициям. Так что знакомься – это Том Харди V, а это Том Харди VI – мой отец.
Первый манекен был наряжен в рубашку в тонкую вертикальную полоску. Поверх нее был застегнут коричневый кардиган, а сверху накинут еще один кардиган – серый. На ногах были бесформенные штаны, а на голове – мятая кривая шляпа цвета кофе с молоком. На втором манекене, что олицетворял отца Кристофера, был костюм английского летчика, поверх которого была накинута короткая дубленка с овечьими воротником и манжетами, из-под нее торчало горло белого свитера весьма крупной вязки. На голове же красовалась шапка-маска-шлем летчика и авиаторские очки на лбу.
– Начнем с моего дяди, – сказал Кристофер и бережно застегнул пару пуговок на кардигане манекена. – Когда ему стукнуло двадцать, он, решив, что должен всего добиться сам и не зависеть от отца, отправился в Америку. Буквально через год он сколотил там банду и начал подпольно производить виски. В то время в Штатах действовал «сухой закон», поэтому дела у дяди пошли как нельзя лучше. Вскоре, при помощи своего отца, он начал экспортировать свой «самогон» и в Англию. Знаешь, хоть два брата и были близнецами и по идее должны были быть не разлей вода – они мало общались друг с другом. Совсем разные ребята были по характеру и мировоззрению… Но дедушка общался наравне с обоими сыновьями. Вот здесь ты можешь лицезреть письма, – указал он на одну из витрин, где лежала кипа жухлой бумаги. – Это переписка моего дяди с его отцом… Ладно, вернемся к истории Тома Харди V. Его бандитская жизнь в Штатах была крайне опасной. Несколько раз он был подстрелен, но, тем не менее, раз за разом выходил победителем из этой схватки со смертью. Однажды ночью, один недоброжелатель решил устроить ему «темную» после танцев в клубе, которые так любил мой дядька. Он напал на него со спины и перерезал горло. Казалось бы, вот она – смерть. Но нет, Томас выжил и тут. Вскоре он женился на своей бухгалтерше и, буквально через несколько дней после свадьбы, погиб глупой смертью… Нет, он не был убит, как ты, наверняка, подумал. Мой дядя дегустировал свой самогон, сделанный по новому рецепту, да так увлекся, что не заметил, как напился до беспамятства. Ему было стыдно показываться в таком виде перед своей новоиспеченной женой, поэтому он решил пойти побродить по холодному зимнему лесу, дабы протрезветь. Там он и набрел на озеро, лед на котором был еще слишком тонким, чтобы выдержать вес человека… Через неделю он умер от пневмонии у себя дома, в теплой постели, рядом с любящей женой. Увы, наследников после себя он не оставил… Дед и отец были разбиты горем, когда вместо очередного письма, в поместье пришла похоронка… Деду пришлось подсуетиться, чтобы тело его сына – Томаса Харди V – было возвращено на родину и захоронено в фамильном склепе. А перевез он его в ящике с последней партией виски моего дяди.
– Грустная история, – меланхолично с нотками механики протянул Том.
– Но не грустнее истории моего отца – твоего дедушки, – тяжело выдохнул мистер Уокен и подошел к манекену-летчику. – Он – настоящий герой. Мне очень жаль, что я не знал его. Мне не было и двух, когда он отправился на Вторую Мировую… Как рассказывал дед, мой отец всегда отличался от остальных членов семьи. Он был добропорядочен и честолюбив, с ранних лет он пошел в армию и уже в восемнадцать стал летчиком. Погиб он под Дюнкерком. Он совершил настоящий геройский поступок – вся его команда была разбита в нелегкой схватке с фашистскими летчиками. Но на кон было поставлено слишком многое – там внизу, на берегу, проводилась спасательная операция вывоза британской армии с французской земли. Датчик топлива в самолете отца был сломан, но он хладнокровно проигнорировал это и продолжил воздушный бой. Ему в одиночку удалось разбомбить все немецкие самолеты, но, чтобы спастись самому и удачно приземлиться на берег к «своим», топлива в его машине не хватило. Он пропарил на нем многие километры, приземлился далеко от наших войск и начал сжигать самолет. К его несчастью, тут как тут оказались немцы. Они-то и схватили отца… Так он и пропал. Никто не знал, что с ним случилось после этого. Лишь спустя многие годы, после окончания войны, дед смог докопаться до истины. Как оказалось, немцы схватили отца и отвезли в концлагерь, где он прожил почти год. Там и встретил свою смерть… Дед нашел братскую могилу, где был захоронен отец, провел эксгумацию и вернул тело сына в родовое поместье. А точнее – в наш склеп. Отец… – бережно поправил он воротник дубленки манекена и прослезился. – Мне так тебя не хватает…
– Ооох, – тяжело выдохнул Том и смахнул с глаза слезу. – А это кто? И почему он голый? – решил разредить он обстановку, указав на следующего манекена.
– А это – я, мой хороший, – присел на одно колено к сыну Кристофер. – Когда меня не станет – ты должен будешь лично подготовить «мой» экспонат.
Повисло неловкое молчание. Том зашнырял глазами по сторонам, ведь совсем не хотел заниматься этими тряпичными делами.
– Томас, все это очень и очень важно. Никогда не забывай свои корни. Ведь, как я уже говорил, кто мы, если не знаем историю своих предков? – взял сына за плечи мистер Уокен. – Ты должен хранить и соблюдать все традиции семьи Харди. Когда-нибудь у тебя родится сын и ты должен будешь назвать его Томом, рассказать историю нашей семьи и посвятить во все традиции. Ладно, об этом мы поговорим, когда будешь постарше… Хочешь еще один интересный факт? Знаешь, что связывает нас всех, – взял он сына одной рукой за лицо, развернул, а второй обвел портреты предков. – Точнее не всех – женщины-жены тут не в счет, ведь, получается, приходили со стороны. Так вот, каждый рожденный в нашей семье – имеет декстрокардию. Проще говоря – сердце каждого находится справа, а не слева, как у обычного человека.
– Здорово, – ошалел Том, почувствовав себя особенным. – Папа, спасибо за эту экскурсию. Ты хороший рассказчик. Было очень интересно!
– Ох, Томас! – отмахнулся Кристофер. – Это я еще вкратце рассказал. Мы еще зайдем сюда с тобой ни раз, и я расскажу все в мельчайших подробностях. У нас даже есть книга-летопись! В картинках, между прочим!
– Ээээм… – замялся Том. – А мама… Ее портрет тоже будет здесь висеть?
– Конечно нет, Томас! Во-первых, она и женой-то мне не была по документам, а так – гражданской, ведь из-за своей работы я не имею права вступать в брак с гражданином другой страны. Ну, а, во-вторых, после того, что она сделала с тобой – последним наследником нашей семьи… Да все наши с тобой предки в склепе бы начали переворачиваться, сотвори я такое! Эта женщина не заслужила чести находиться здесь! Ох, да доживи до этого времени мой дед… Я уверен – он бы убил Мэрил, – печально усмехнулся он. – Знаешь, каким он был вспыльчивым человеком? Однажды, один из кухаров подал ему на завтрак омлет, а у дедушки была непереносимость лактозы. Так знаешь, что он сделал? Подкараулил кухара после трапезы, напал на него и избил тростью! Ооох… Вот времена-то были! Жалко, что он умер… Ставлю сотню фунтов, что не сожри его рак, до сих пор бы жил! – в голос рассмеялся он.
Том бросил взгляд на портрет прадеда – бородатого мужчину с безумным взглядом, а затем на его полный манекен, к которому была приперта трость. Мальчик так и не понял – худым или толстеньким был его предок, но почему-то четко визуализировал в голове, как безумный прадед, будь он жив по сей день, побил бы его своей глупой клюкой. Том поежился и поспешил отвести взгляд.
– Ладно, что-то мы тут с тобой засиделись, – поднялся в полный рост Кристофер, скрипя коленями. – Как на счет завтрака? Ммм? – взял он сына за руку и, не дожидаясь ответа, повел прочь из музея.
========== Глава 19: Мышка ==========
Прошло пару дней. Все это время Кристофер был рядом с сыном. Он водил его по всем закоулкам поместья, знакомил с кухарами и остальной прислугой, рассказывал о себе, своей работе и жизни, а также пытался выведать у мальчика, чем тот увлекается, что ему интересно и что ему, наоборот – не нравится. Мистер Уокен, таким образом, пытался наладить контакт с Томом и сблизиться с ним, как можно быстрее, в надежде наверстать упущенные годы. Мальчику, хоть и нравилось общение с отцом, нравилось чувствовать себя не одиноким и кому-то нужным, однако, не удавалось полностью открыться и довериться Кристоферу. Том боялся подпустить к себе кого-то близко, чтобы потом не испытывать мучительную боль предательства. Тем не менее, мистер Уокен не оставлял попыток сблизится с сыном, и понимал, что жизнь Тома с сумасшедшей матерью оставила в его душе неизгладимый отпечаток.
– Послушай, Томас, хотел поговорить с тобой кое о чем, – как-то за ужином завел разговор Кристофер. Мальчик поднял на него вопросительный взгляд, не прекращая жевать бифштекс. – О твоем здоровье… И о маске, – мистер Уокен взял конструкцию сына, которую тот снял на время трапезы, и покрутил в руках.
Том отложил вилку, продолжая настороженно смотреть на отца.
– Ты же можешь ее снимать. Так почему бы тебе не снять ее совсем? – взглянул Кристофер на сына, отложив маску на дальний угол стола.
– Я же говорил, что могу без нее всего несколько минут, – ответил Том, тревожно посмотрев на маску.
– Томас… Все, что говорила тебе Мэрил – наглая безумная ложь! – пытаясь сдержать злость на бывшую жену, воскликнул Кристофер. – Ты прекрасно можешь жить без этой маски. Да, когда ты родился, у тебя было не все в порядке с легкими – они не сразу раскрылись. Плюс декстрокардия, о которой я рассказывал, часто влечет за собой проблемы с дыхательной системой. Так что, не спорю, определенные опасения за твое здоровье у меня были. Но множество обследований у лучших врачей Англии убедили меня, что все, что тебе может грозить – это лишь астма в будущем и ничего более. Но астма… Разве это большая проблема? Миллионы детей живут с ней, у многих она проходит с возрастом, а кто-то продолжает пользоваться ингалятором еще долгое время. Но все это такие мелочи, по сравнению с тем, что ты вынужден ходить в этой странной маске. Я хотел бы, чтобы ты ходил без нее, и я тебя уверяю – это не грозит тебе никакой опасностью. Как на счет попробовать? – положил он морщинистую ладонь на плечо сыну и с надеждой улыбнулся.
– Нет! – выпалил Том, подскочив с места. – Дай мне ее немедленно! Я не могу без нее! Я это знаю, ведь однажды остался без нее на слишком долгое время. И тогда я чуть не умер! Я чуть не задохнулся!
– Томас, я прошу лишь попробовать, – спокойно продолжил мистер Уокен, глядя на сына, испуганно уставившегося на маску. – Я буду рядом, и, в случае чего, помогу.
– Нет, дай мне ее сейчас! – взвизгнул мальчик и тяжело задышал.
– Хорошо, хорошо… Я тебя понял, – прикрыл глаза Кристофер и пододвинул сыну маску. Тот торопливо натянул ее и потупил взгляд. – Если мои доводы для тебя недостаточно убедительны, то, может, ты прислушаешься к профессионалам? Как насчет того, чтобы пройти полное обследование твоего здоровья? Мы проверим все от и до, и если врачи, действительно, найдут какую-то проблему, то ты продолжишь носить маску. Если же нет, то ты, с моей помощью, избавишь себя от этого недоразумения, – помотал он ладонью у лица мальчика.
Том, не поднимая взгляда от недоеденного ужина, молчал.
– Томас, прошу тебя, давай просто попробуем, хуже ведь не станет, – умиротворяюще и убаюкивающе заговорил Кристофер.
– Хорошо, – коротко кивнул мальчик и вышел из-за стола.
Уже на следующий день отец и сын Харди сидели перед кабинетом пульмонолога в лучшей клинике Лондона. Мальчик к этому времени сдал всевозможные анализы, прошел флюорографию, а также рентген не только легких, но и всех остальных органов, на всякий случай.
– Проходите, – высунулась из-за двери голова с кривой улыбкой.
Кристофер взял сына за руку и повел в кабинет. Заходя внутрь, Том мельком взглянул на табличку на двери и успел прочесть: «Доктор С. Сталлоне, кандидат биологических наук, заведующий пульмонологии, нейрохирургии и ортопедии, член союза гомеопатов Соединенного Королевства».
– Ну-с… Что я могу сказать… – процедил сквозь неразмыкающиеся зубы доктор, разглядывая на просвет рентгеновский снимок. – Как мы можем видеть здесь и здесь, – стал он водить пальцами по изображению легких на пленке. – Имеются небольшие очаги то ли воспаления, то ли непонятно чего… Хммм… Или это пятна от моего завтрака? – прищурился Сильвестр, послюнявил палец и потер снимок. – А, ну да, точно, завтрак! – усмехнулся он и откинул рентгеновскую фотокарточку на стол. – Ну, значит, я могу со всей ответственностью заявить – никаких опасений быть не может! Ваш сын абсолютно здоров и ничего не угрожает его жизни.
– Слышал, Томас? – пихнул в бок локтем мальчика мистер Уокен, глупо улыбаясь.
Том лишь с подозрением смотрел на доктора Сталлоне – этот человек не вызывал у него ни капли доверия. Мало того, что он показался ему совершенно некомпетентным, так еще это его перекошенное во всех направлениях лицо было не только отталкивающим, но и пугающим. Поэтому все, чего хотелось мальчику сейчас – это скорее покинуть кабинет и больше никогда сюда не возвращаться.
– Можно взглянуть на вашу маску? – протянул Сталлоне корявую от недавнего инсульта руку к Тому. – Как я понял – ваша мать ученая и изобрела эту конструкцию для вас и ваших легких.
– Томас, сними маску и дай ее доктору посмотреть, – шепнул сыну на ухо Кристофер.
Том напрягся, нервно сжал челюсть, но отца послушал и снял маску. Сильвестр же Сталлоне взял ее и стал небрежно и угловато крутить, осматривая со всех сторон.
– Положа руку на сердце, говорю – это гениально! – восторженно воскликнул голос доктора, его же лицо не выразило никаких эмоций, застыв в гримасе инсультной совы. – Это же изобретение может спасти тысячи! Да что там тысячи – миллионы людей! – продолжил восхищения голос, а сам же Сильвестр скривил лицо в приступе очередного кровоизлияния в мозг.
– Что? – возмутился Кристофер Уокен. – Вы же сказали, что Тому она не нужна, а теперь расхваливаете ее!
– Так ему она и не нужна! – хотел махнуть рукой доктор, но, к сожалению, его руку парализовало несколькими секундами ранее. – Но вот если это изобретение зарегистрировать как медицинскую аппаратуру для астматиков, то это будет прорыв! – нес бредни Сильвестр, представляя в своем наполовину неработоспособном мозгу, сколько денег он может срубить, запатентовав эту маску.
Том же к этому времени, наслушавшись речей Сталлоне и пробыв без маски уже несколько минут, тяжело задышал.
– Ты слышал это, Томас? Твоя маска может спасти много жизней! А самому тебе она не нужна! Давай отдадим ее во благо науки и здоровья человечества! –подстрекал сына Кристофер.
Ответом ему была тишина. Том, вцепившись ладонями в коленки, буравил взглядом маску в руках доктора, тот, в свою очередь, получал очередной, уже такой привычный для него, инсульт. Закончив свои, разрушающие мозг, дела, Сильвестр подошел к мальчику и присел перед ним на одно колено.
– Тебе не нужна эта маска, сынок. Я заберу ее себе, ты не против? – спросил он, заглянув Тому в глаза, от чего у того, медленно и постепенно подступающая, паническая атака началась стремительно и незамедлительно. Руки у Тома стали неметь, кровь от лица отлила, он с трудом мог дышать, а вскоре и вовсе запамятовал, как это делается.
Кристофер и Сильвестр смотрели на мальчика непонимающе и не знали, как поступить. Через несколько мгновений Том сполз на пол и уткнулся лицом в ковролин Сталлоне.
– Я не могу дышать… – хрипел он, не в силах сделать вдох. – Папа… Я не могу дышать… Я умираю…
Кристофер сжал губы в тончайшую полоску. Он прекрасно понимал, что сын просто-напросто отхватил паническую атаку, а не задыхался, как думал сам. Но и смотреть на мучения мальчика у него не было ни сил, ни желания. Поэтому он подошел к доктору Сильвестру, забрал из его скрюченных закостенелых рук маску, присел на пол к Тому и застегнул ее ремни на затылке. Мальчик с жадностью вдохнул воздух и глубоко задышал. Через секунду он подскочил с пола и выскочил за дверь, не желая больше лицезреть ебало мистера Сталлоне, будто слепленное из воска и потекшее от жары. Кристофер, разочарованно подкатив глаза, последовал за сыном.
– Хотите правды? – схватил его за рукав плаща Сильвестр, когда мистер Уокен уже был в дверях. – Вам не пульмонолог нужен, а психолог, – вкрадчиво и отчего-то излишне таинственно прошептал доктор и упал на пол, решив переждать очередной инсультный трип лежа. Кристофер же нахмурился и вышел в коридор.
На следующие несколько дней мистер Уокен решил оставить сына в покое, дав ему время отойти от похода к пульмонологу. То, что сказал доктор Сталлоне, Кристофер и сам понимал, но не знал, как деликатно поговорить об этом с Томом. Его надежды на то, что слова авторитетного врача убедят его в собственном здоровье не оправдались, а это значило лишь одно – серьезного разговора с сыном не избежать. Он долго подбирал нужные слова, которые смогли бы убедить мальчика расстаться со злополучной маской, и, наконец, решился завести беседу однажды за завтраком.
– Хочешь расскажу тебе одну притчу, Томас? Мудрую притчу… – спросил Кристофер, наливая себе и сыну чая в фарфоровые чашки.
Том посмотрел на отца, приподняв шрамированную бровь. Он не был действительно уверен в том, хотел ли сейчас слушать басни мистера Уокена, но не желая его обидеть, неоднозначно пожал плечами, как бы говоря: «Ну, давай».
– Две маленькие мышки упали в ведро с молоком… – начал Кристофер, макая печенье в чашку. – Первая мышка подняла лапки и утонула. Вторая же мышка даже и не думала сдаваться. Она отчаянно боролась за свою жизнь… – он замолчал и призадумался. – И за свое счастье… – добавил мистер Уокен, решив добавить своим словам больше смысла и трогательности. – Она стала быстро-быстро перебираться лапками. И, несмотря на то, что лапки ее были ничтожно малы и казались ни на что не годными, вскоре ей удалось сбить из молока масло. Наконец, ей удалось выбраться наружу. Мышка своим крохотными лапками сама проложила себе путь к свободе, – потряс он морщинистыми ладонями перед лицом сына. – Понимаешь, к чему я клоню?
– Кхм… Не очень… – замялся Том.
– А к тому, что каждый человек сам в ответственности за свою жизнь и за свое счастье, – поднял Кристофер указательный палец. – Твоя мать плохо с тобой обращалась, издевалась над тобой, она плюнула на твою жизнь, творя полнейшее безумие! Но это совсем не значит, что ты должен следовать тем путем, который она навязала тебе с малых лет. Ты должен сам пробивать путь к счастью и стремиться к жизни, свободной от ее сумасшедших сумасбродных идей.
– Ты хочешь, чтобы я перестал носить маску? – взволнованно спросил мальчик, предчувствуя предстоящий неприятный разговор.
– Я хочу, чтобы ты этого захотел, – продолжал выдавать заготовленные тезисы мистер Уокен, придавая голосу спокойствия, доброты и уверенности. – Ты же слышал, что сказал врач. Она не нужна тебе! Она будет для тебя лишь препятствием на пути к счастью! Ты понимаешь это, Томас?
– Да… Но… Я не знаю… Ты же видел, что я не могу без нее… – замямлил Том. – Я задыхаюсь…
– Томас… – тяжело выдохнул Кристофер и закрыл глаза. – Я же объяснял тебе… И врач подтвердил… Ты же слышал. Ты не нуждаешься в ней. Ты можешь жить без нее.
– Но… Я задыхаюсь без нее! – процедил сквозь зубы Том. – Ты что не веришь мне? – поднял он взгляд на отца, а тот заметил в его глазах отблеск злости.
– Конечно, конечно, я тебе верю, – выставил ладони вперед Кристофер. – Просто пойми… Тебе многое пришлось пережить. Твоя мать… Она верила в то, что маска тебе жизненно необходима. Это ей удалось внушить и тебе. Я понимаю, что это сложно понять и принять. Надо просто в это поверить. Доверься мне, ты же не думаешь, что я желаю тебе вреда? Давай просто попробуем снять ее чуточку на подольше. М?
– Нет! – рявкнул Том, яростно сжав кулаки.
– Хорошо, хорошо… Ты, главное, не злись и не нервничай, – продолжал спокойно говорить мистер Уокен, хотя по нему и было заметно, что он уже предчувствует крах своего плана. – Я понимаю, что ты не можешь это сделать сам так быстро. Я предлагаю тебе свою помощь, а также мы можем сходить к психологу. Мы не будем торопить события, и снимем ее лишь тогда, когда ты будешь сам готов. Но! Если ты сам ничего для этого не будешь делать, то этого никто не сможет сделать за тебя. Ты должен быть, как та – вторая мышка.
– То есть ты хочешь сказать, что с моими легкими все в порядке и я полностью здоров? – заговорил Том холодным настороженным тоном, нервно двигая желваками.
– Да, Томас, именно, – улыбнулся Кристофер.
– Но тогда ты хочешь сказать мне, что я сумасшедший! – зарычал мальчик, уставившись на отца безумным взглядом.
– Что ты… – опешил мистер Уокен и хотел было оправдаться, но был перебит.
– Ты хочешь сказать, что я сумасшедший? Что я все это придумал? – перешел на крик Том, вскочив с места. – Также как я придумал Джейка! Да я же просто самый настоящий псих! Зачем я тебе такой?
– Томас, прошу тебя, успокойся, – растерялся от такой вспышки агрессии Кристофер. – Я совсем не то хотел сказать. Конечно, ты не сумасшедший. Просто твоя мать…
– Нет! Замолчи! Не хочу слушать про мать! – визжал мальчик, швыряя чайные чашки об стену. – Или ты хочешь сказать, что я такой же чокнутый, как и она? Да, я псих! Сдай меня лучше в психушку! Почему ты не сделаешь этого? Ты уже наверно сто раз пожалел, что забрал меня от этой ненормальной? Думаешь, что я такой же, и мне самое место там – с ней, в ее доме, да еще и в компании моего вымышленного друга!
Кристофер попытался подступиться к сыну, но тут же в него полетела коробка с рафинадом. Тогда мистер Уокен не придумал ничего лучше, чем молча удалиться, оставив истеричного Тома одного в столовой.
– Что? Куда ты пошел? – орал ему вслед Том, растаптывая печенье по полу. – Не хочешь слушать мои сумасшедшие бредни?
Но Кристофер проигнорировал провокации сына и удалился. Мальчик остался стоять в замешательстве, не зная, как вести себя в такой ситуации. Он гневно щурил глаза, хмурил брови и раздувал ноздри, пытаясь совладать с эмоциями. Но не успел больше ничего сделать, как в столовую вернулся мистер Уокен. Глаза его были наполовину прикрыты и стали слегка бессмысленны. Лицо было таким, будто он пытался сдержать улыбку, но это у него плохо получалось. В руках же он держал шахматную доску. Мужчина подошел к столу, раскрыл ее, поставил на стол и принялся расставлять фигуры по клеткам. Том смотрел на отца в недоумении, совсем не понимая, что тот задумал.
– Черными или белыми? – протянул Кристофер сыну две пешки в раскрытой ладони.
– Ээээм… – растерялся Том.
– Ну же, выбирай. Белые ходят первыми, значит у них, считай, преимущество, – пояснил за шахматы мистер Уокен.
– Тогда черными, – прищурился Том.
Кристофер ухмыльнулся и одобрительно кивнул.
– Итак, смотри… Это король – ты должен защищать его изо всех сил, – начал объяснять правила игры мужчина, усаживаясь за стол и продолжая глупо улыбаться.
Том смерил отца слегка раздраженным взглядом, но почувствовал, как гнев слегка отпустил его, и сел напротив.
– Шах и мат! – спустя час радостно воскликнул мальчик, сделав последний ход ладьей. – Я выиграл!
– Ты большой молодец, Томас! – похвалил Кристофер, совсем не поняв, как так вышло, что он проиграл ребенку, и рассмеялся дурным смехом, прикрывая рот ладонью.
– Давай еще раз! – воодушевленный победой, предложил мальчик.
– Конечно, – потрепал его по голове отец и принялся заново выстраивать фигуры, периодически путая их законное расположение и посмеиваясь над самим собой. – Е-два, е-четыре, – сказал он, сделав первый ход.
Том передвинул и свою пешку вперед.
– Я не считаю тебя сумасшедшим, – не отрывая взгляд от шахматной доски сказал Кристофер и передвинул своего коня.
Мальчик посмотрел на отца, почувствовав вину перед ним, но через мгновение вновь погрузился в игру.
