Текст книги "Легенда о мальчике, что учился дышать (СИ)"
Автор книги: chuckcloud
сообщить о нарушении
Текущая страница: 64 (всего у книги 95 страниц)
– Томми! Возьми мою футболку, повяжи хоть на голову! – окликнул брата Джейк, стягивая одежду.
– Нахуй! – показал через плечо «фак» Том. – Хотел добиться, чтобы я сдох – получай, пидор!
– Да что за глупости? Зачем бы мне это? – вскинул руки Джилленхол. – Вот объясни мне, нахуя мне так поступать?
– Я ебу? – еле ворочая языком, пробормотал Харди, жмурясь от солнца и массируя обгоревшие виски.
– Хватит уже, а? – прорычал Джейк и кинул футболку с принтом карты Аляски в сержанта. – Голову прикрой!
– Нахуй и в пизду, я сказал! – зарычал Том, остановившись и обернувшись. – Еще, сука-бля, хоть одна подобная шляпа! – стряхнул он с головы футболку брата и пнул в сторону. – Я, сука-бля, тебе отвечаю – твое ебало будет раскрошено в обдроченный фарш! Ты меня, сука, понял, уебан?
Джилленхол цокнул, подкатил глаза и выставил ладони вперед. Харди просверлил его ебаным невменяемым взглядом и поплелся дальше. Джейк вздохнул, помотал головой и пошел за братом, по пути подобрав с песка отвергнутую им футболку и натянув обратно на себя.
– Лучше бы тебе вообще от меня отъебаться, – пизданул сержант через пару минут. – Хули ты ко мне привязался? Иди, сука-бля, своей дорогой.
– Куда хочу, туда и иду, – ответил путник из шара.
Вдруг Джейк остановился и уставился вперед. Он похлопал глазами, протер их кулаками и вновь стал смотреть.
– Томми! Смотри! Это что, город там? – указал он на деревянную табличку метрах в пятидесяти от них.
Харди перевел взгляд туда, куда указал брат.
– Это же спасение! Пошли скорее, думаю тебе нужно в больницу, – окинул Джейк его с ног до головы пронзительным взглядом. – Идем же! – он поспешил вперед, взял Тома под локоть и поволок за собой.
Сержант же продолжал смотреть на указатель с названием города, мечтая о глотке воды и холодном компрессе на все тело.
– Сан-Клауд, – прочел название Джилленхол, когда они поравнялись с табличкой. – Никогда не слыхал о таком. Хотя, это и неважно, главное, что мы наконец сможем отдохнуть.
Харди попытался сглотнуть, но во рту пересохло до неузнаваемости. Он так мечтал скорее оказаться в тени и прохладе, но эти новые никому непонятные принципы, родившиеся в его голове под действием то ли травы отца, лицо которого он забыл, то ли супа Роберта, то ли его собственного долбоебизма, приказали ему остановиться.
– Никуда я с тобой, сука-бля, не пойду! – рявкнул он и выдернул руку из хватки брата. – Нахуя мне это! Рождество уже, сука-бля, отметили. Время, сука-бля, чудес. Нахуй такие чудеса! И в пизду!
С этими словами Том пихнул Джейка в плечо, шаркнул ногой по песку, пустив брату пыль в глаза, и побежал. Налево от указателя.
– Что за… – лишь и пробормотал Джилленхол, протирая глаза от заполонившего прелестную синеву песка. – Ну и пошел ты нахуй! Еблан! – крикнул он вслед убегающему сержанту и побрел вперед, прямиком в Сан-Клауд, как подсказывало ему сердце. Вообще Джейк последнее время действовал, следуя именно его зову. А сердце из шара непременно и постоянно его куда-то да звало. Именно оно заставило его жить довольно длительное время в Лос-Анджелесе, именно оно заставило ехать в Финикс, а затем на Аляску. На вокзале именно оно посоветовало купить ему билет на поезд до Вайоминга. И вот теперь оно без умолку ему твердило: «Сан-Клауд». Посему Джейк проводил взглядом бегущего незнамо куда брата и уверенно двинулся навстречу грядущей весне.
Сержант же Харди бежал из последних сил в неизвестном направлении. Через какое-то время он увидел впереди какие-то треугольники и снующие меж ними фигуры. Взгляд затуманился, силы иссякли. Он пробежал еще метров десять и рухнул на песок.
========== Глава 106: Племя ==========
– Ну, а какой еще у нас выход, отец? – услышал Том сквозь бред чей-то голос с непонятным акцентом. Говорил то ли француз, то ли немец, то ли голландец, а может даже индеец. Но сержант мысленно для себя решил, что, скорее всего, это был кто-то вроде таджика.
– Ну не знаю, Джейкоб. Все те люди, которых мы нанимали до этого для убийства Малыша Джимми, были хоть какими-то профессионалами. Взять того же мистера Декстера… – заговорил второй голос, такой же таджикский, но старый. – А этот… Даже не знаю…
– Ну у него вон и оружие есть, – сказал первый голос, и Харди почувствовал, как что-то похлопало его по «береттам» в трусах. – И вообще! Теперь я вождь нашего племени! Так что и решать мне, кого нанимать! Ты свое отправил, и как мы знаем, Холлидей до сих пор жив. Так что не думаю, что ты имеешь право мне указывать. Лучше иди и созови народ на вечернюю службу, пусть помолятся за успешность моего плана.
– Вы что еще за петушары? – промямлил Том, с трудом открыв глаза.
Перед ним предстали двое – оба краснокожие и с длинными черным волосами. Голову того, что помоложе, украшал огромных размеров перьевой роуч, а на полном оголенном животе свисал православный крест. Второй, старый, был и вовсе облачен в золоченую рясу и роуч-купол с таким же крестом на верхушке.
– Неси ему чай, сына! – одобрительно кивнул старик и перекрестил Харди. – Господу помолимся! – запричитал он, кряхтя поднялся и побежал прочь.
– Приветствую тебя, друг, в нашем племени! – вновь заговорил молодой, улыбнувшись Тому и протянув руку. – Я – вождь. Мое имя Джейкоб Волчий Клык. А это – мой отец. Он раньше был вождем – Гойко Орлиный Коготь. Но теперь он священник в нашем племени – отец Гойко, или владыка Гойко, как он сам себя называет. Мы, кстати, православные, ведь моя жена – украинка…
– Очень, сука-бля, интересно. Очень! – скривился Харди, отпихнув от себя индо-таджикскую полную ладонь. – Что за ебала?
– Ты наверно хочешь пить? – прищурился Джейкоб и достал из перьевой шляпы пиалу. – Вот, возьми. Это утолит жажду и придаст сил.
– Отравлено? – прищурился и Харди, но напиток принял. – А ты, сука-бля, под чем? – присмотрелся он к взгляду вождя, оценивая его блеск. – Мескалин?
Джейкоб виновато поднял взгляд к потолку вигвама и постучал кончиками указательных пальцев друг об друга.
– Ну я понял… Понял… – ухмыльнулся Том.
– Пей! – подтолкнул пиалушку с кипятком к пухлым губам сержанта вождь.
Оснований не доверять таджику Харди не нашел и сделал жадный глоток. Даже если напиток и был отравлен, то ему было абсолютно на это поебать. Умрет – и пусть, зато жажду нет-нет да утолит.
Чай оказался до боли вкусным и не на шутку бодрящим. Еще бы! Недаром ведь индейцы сдобрили его не только лошадиным зерном, но и своим дражайшим мескалином, на котором вот уже много веков сидело не одно поколение краснокожих.
– Ммм… Мескалин, сука-бля! – причмокнул губами Том, испив напиток до дна. – А шляпа такая имеется для сержанта? – достал он из трусов «беретту» и ткнул ею в роуч вождя.
– Конечно! – восторженно захлопал в ладоши Джейкоб и потянулся к зассаному углу вигвама, откуда достал цилиндрический роуч из куриных лап и перьев.
– Охуенно! – воскликнул сержант и водрузил на обгорелую лысину индейскую шляпку. – Так что вам надо от сержанта? Он слыхал сквозь сон, что убить кого-то хотите. Так, сука-бля?
– Так, – виновато опустил уголки губ вождь.
– Ну, сука-бля, выкладывай, шмаровоз. Да чаю сержанту еще плесни! – щелкнул в пальцы Харди.
Вмиг из злого обгорелого ебаната Том превратился в дерзкого высокомерного хуеплета. Всю озлобленность, кипевшую в нем до сего дня, как рукой сняло. На смену ей пришли тщеславие да хуева туча выебонов.
Джейкоб Волчий Клык, угостив Харди еще порцией чая, принялся выкладывать суть дела. А суть была такова: многие годы племя страдает от набегов бледнолицых. Их предки с мужеством отстаивали землю и отбивались от наглых ковбоев. Но, в последние годы, будто сама чума пришла в их края. Один из бледнолицых – совсем распоясался! Он рушит их дома, поджигает посевы маиса, ворует женщин и скот! Индейских сил уже не хватает, чтобы справиться с этим дерзким человеком, поэтому, они и хотят, чтобы Том помог им в этом нелегком деле.
– Так что, надо вальнуть этого хуеплета? – уточнил сержант по завершении душещипательной истории, смакуя мескалиновый чай.
– Да! – кивнул Джейкоб, поправляя бычью кожу, обернутую вокруг стоп в качестве обуви. – Мы отблагодарим! Щедро! Деньги имеются.
– Деньги свои в жопу засунь, пидорас! – щелкнул его по носу Том. – Сержант богатый! Нахуй не нужны ваши подачки. Если и согласится помогать, то лишь ради собственного интереса.
– Хорошо… – округлил рот вождь, охуевая от подобной щедрости.
– Хорошо, сука-бля! – состроил фирменный еблет сержант. – Ну, а мескалин-то имеется еще?
– Конечно! – уверил Джейкоб, махнув рукой на холщовые тюки, которыми был сплошь уставлен вигвам.
– Вот и славно! – расплылся в обдолбанном оскале Том. – Значит так! Вот что мне нужно для дела. Чайный сервиз. Куклы. Перья. Кожа. Нитки и иголки, – стал загибать пальцы он, мысленно воображая, как эффектно явится к некоему Джимми Холлидею и продемонстрирует перед убийством ебейший такой спектакль. – Так-с… Что еще? Ладно, подумаю и сообщу, – задумчиво почесал он подбородок.
– Ну хорошо. Все что надо – найдем, – пожал плечами вождь.
– А теперь уебал отсюда. Сержант отдыхать изволит! – пренебрежительно махнул Том ладонью в сторону выхода.
– Но это вигвам вождя. То бишь – мой! – поднял вверх указательный палец Джейкоб.
– Не ебет! – нараспев протянул Харди и откинулся на подушки, набитые песком. – Теперь, сука-бля, мой. Понял, да?
– Понял, – вздохнул вождь, встал и, понурив полные плечи, удалился, дабы отправиться в кожаную церковь и нет-нет да прочесть «Отче наш».
Так сержант оттягивался в индейском поселении всю ночь, то бишь спал. С утра пораньше, перед походом на утреннюю молитву, в вигвам Харди заскочил Джейкоб и закинул целую машну всякой ерунды, заказанной сержантом.
– А где, сука-бля, бусы? – пожирающим детские души взглядом, посмотрел на вождя Том.
– Вы не заказывали, – растерялась полнота Джейкоба.
– Вы не заказывали, – спародировал якобы таджика Харди. – Догадаться не судьба, сука-бля? Я хуй что буду делать без бус! Это будет ебала какая-то, если сержант не поставит правдоподобный спектакль! А как он может его поставить, если у одной из куклы-актеров, играющих роль твоего папаши, не будет бус?!
– Какой спектакль? – поцеловал крестик вождь, мысленно моля Николая Угодника исполнить желания каждого жителя племени. – Мы же просим убить Малыша Джимми! Вот и все дела!
– Послушай, жирный, – скривился Харди, проявив неуважение к православию. – Если ты и твой дражайший отец наняли сержанта, то сомневаться, сука-бля, в нем не надо! Он сказал – убьет, значит убьет! Сука-бля! Да прекращай ты это делать! – подорвался он к вождю и хлопнул по руке, ведь его не на шутку раздражало, как тот довольно-таки неоднозначно лобзает крест. – Значит так, слушай сюда, и слушай внимательно. Я не люблю! Когда не все мои условия соблюдены! Поэтому пока не будет так, как сказал сержант, этот твой обдроченный Джимми будет разгуливать живым, все ясно?
– Джейкоб! – прервал монолог сержанта грубый женский голос.
Том посмотрел через толстое плечо вождя и нахмурился. В вигвам без стука и спроса зашла немиловидная женщина лет сорока от роду в непонятном, но оттого не менее колоритном костюме. На ней красовалось простецкое платье из льна, обшитое миллионами разноцветных узоров. На голове восседал огромный конический венок из ненатуральных цветов. Образ завершали босые огрубевшие стопы.
– Ты еще что за шмара? – цокнул Харди, понадеявшись, что этот персонаж нихуя не важен в грядущем спектакле. Ибо подобную хуйню на ее голове материализовать не хотелось, да и не из чего. Для подобных вещей нужен фоамеран, ну или хотя бы фетр. Вряд ли у индейцев имелось хоть что-то отдаленно подобное.
– Наташа! Зачем пришла сюда?! Это может быть опасно! – возмущенно хлопнул по бедрам Джейкоб Волчий Клык, обернувшись к вошедшей даме.
– Я спрашиваю, сука-бля, что за шмара? – надменно повторил вопрос Харди.
– Що? – переспросила та.
– Хохлушка, сука-бля, – щелкнул в пальцы Том. – Терпеть не могу хохлов, ибо у меня с вами личные счеты! Милу Кунис знаешь?
– Немаэ, – отозвалась некая Наташа, поправив в ушах серьги в виде братьев Кличко, которые, к слову, являлись героями нации.
– Это – Наташа Королева – моя жена. Именно этот человек в купе со своей матушкой обратили наше племя в православие, – пояснил за таджико-краснокожую жизнь вождь.
Харди же наигранно громко зевнул, делая вид, что история Джейкоба абсолютно ему неинтересна.
– Все, идите на хуй из моего вигвама и ищите бусы! Да сервиз! Ибо вот эта глиняная хуйня… Ну не знаю… Для кого она предусмотрена? – достал из машны глиняный сервиз Том, продемонстрировав вождю и его жене. – Сержанту нужен фарфор! А этой хуйней вы пизда меня принизили! Как с этим можно пойти к жертве? Как из этого можно пить с жертвой чай?! Хотите, чтоб о сержанте пошла молва, мол, он не голубых кровей? Ну уж нет! – с психом кинул он кривую чашку в пузо Джейкоба, но та отрекошетила и ударила Тома в ногу. На мгновение Харди стало больно и обидно, но мескалин быстро прогнал дурные мысли.
– Хорошо, хорошо! Только не злитесь! – выставил ладони вперед вождь. – Все будет сделано! Все! И даже больше! Наташа, развлеки гостя, пока я выполняю его поручения, – подмигнул он жене, указав пупком на Харди.
– Що? С хуя ли, мил мой, я повинна це робити? – с таким недовольством спросила Королева, будто приехала сюда из маленькой страны.
– Ну тебя же тоже достал Холлидей! Ты же тоже хочешь его смерти! А он может это сделать! И сделает, не взяв с нас ни цента! Тебе тяжело развлечь его, пока я буду искать фарфоровый сервиз и бусы?
– Заради вбивство Холлидея я сгодна, – подкатила глаза Наташа, скрестив руки на груди. Так и согласилась, ведь с младых лет была инквизитором. А пресловутый Малыш Джимми в ее глазах был тем еще богохульником и нет-нет да нес всякий бред про Царствие небесное да своего старика-отца, правящего и в аду, и в раю, и на грешной земле обетованной.
– Хули вы сука-бля лопочите? – поинтересовался Том, не понимая диалог мужа и жены. К слову, первый, разговаривая с женой, перешел на французский.
Ничего не объясняя, Джейкоб удалился. Он хотел было и впрямь отправиться выполнять распоряжения сержанта Харди, но для начала решил заглянуть в гостевой вигвам, где ночевал сегодня ночью. Волчий Клык плюхнулся на лежанку, дабы немного расслабиться и собраться с мыслями, а уж потом по делам. Но Джейкоб абсолютно не заметил, как потяжелели его опухшие от многолетней веры веки, а сам вождь уснул беззаботным сном, в то время, как сержант Том ебал его жену. Но об этом дальше.
Как только Том и Наташа остались наедине, Харди хотел было начать выебываться перед девкой, показывая, что он тут власть и если захочет, то возглавит их племя, а саму Королеву и ее мужа пошлет на хуй. Но по классике, все его планы накрылись медным тазом. Не объясняя мотивов своего блядского поведения, Королева встала на четвереньки в гору желтых тюльпанов, которые положил здесь какой-то безумец в знак признака разлуки. Женщина широко расставила ноги и задрала подол простецкого платья, продемонстрировав Тому округлые ягодицы и как бы приглашая войти в нее.
«Послушай Том, а почему бы, собственно говоря, и нет? – подумал Харди, состроив фирменный еблет и разведя ладони в стороны. – Но только унижать ее ты не будешь. С этим покончено во век! Как ты и сам понял, тебе это стало неинтересно. Да и как-то стыдно немного за свои прошлые разы. Да и вообще – нахуя? Ладно, ебани мескалинчику, Том, и вперед! Выеби суку! Покажи, кто тут власть!»
Так и поступил. Харди налил в глиняную чашку горячего, свежезаваренного мескалина, остудил и выпил. А Наташа все стояла, с раздвинутыми ногами. Как только Том завершил чайную церемонию и покурил, то встал позади Королевой, отодвинул ее перьевые стринги на бок и, не забыв обезопаситься при помощи презерватива, бережно оставленного Гойко Митичем, вошел в нее без всяких шуток и обманов. Но на сей раз сержант это сделал не грубо, да и начал еблю с медленного темпа, закрыв рот на замок и не унижая Наташу грязными словами.
Королева же, будучи той еще шлюхой, принялась энергично двигать бедрами навстречу Тому, да производить ими круговые движения. Возбужденный же Харди подумал, что раз этот секс должен быть для него более-менее нормальным, решил немного полапать Наташу. Он запустил ладонь под платье и схватил ее за грудь. Изучив ее пару секунд, Том понял, что ему не нравятся ее оттянутые верой соски. Тогда он поднял ладонь чуть выше, дабы потрогать ключицы. Но у него ничего не вышло! Ключицы никак не нащупывались! То ли их и вовсе не было у Королевой, то ли они были закрыты огромной жировой прослойкой. Харди хотел было раскрыть рот, дабы поинтересоваться, что это за шляпа такая, но тут произошло нечто! С улицы донеслось лошадиное ржание, топот копыт и чей-то язвительно-хохочущий голос. Далее послышался свист замахивающегося лассо и недовольный инде-таджикский бубнеж.
Наташа Королева замерла и прислушалась.
– Охуела тормозить, шмара, продолжай! – прикрикнул Том, ударив ее по жопе.
Но не успела та ничего сделать, как в то же мгновение вигвам рухнул, прикрыв собой ебущихся в нем. А звуки с улицы становились все озлобленнее и озлобленнее, среди них уже отчетливо слышалось, как некий мужчина читает молитвы Матушке Матронушке, да закипает с каждой новой все хлеще и хлеще.
– Пиду дизнаюся, що там видбуваэться! – не стерпела Королева, подорвалась с места, одернула платья и мигом выбралась из-под вигвама.
– Охуела, шкура ебаная?! – не на шутку охуел Том, который хуй кончил, а страсть как хотелось. – И хули сержанту теперь делать?! – с психом стянул он с члена гондон и швырнул вслед Наташе.
Но делать нечего. Проблемы индейцев абсолютно не ебали Харди и ему было глубоко похуй, что там происходит снаружи. Куда больше хотелось удовлетворить стоящий хуй да и себя вместе с ним. Поэтому Том не придумал ничего лучшее, чем лечь на спину, да по старинке подрочить, а точнее – додрочить. Ибо прервать половой акт, а потом весь день ходить неудовлетворенным – ну такое.
И только обхуяренный мескалином Том приступил к делу, как тряпичная стенка упавшего вигвама приоткрылась и внутрь кто-то положил девушку, которая, кажется, находилась в глубокой отключке.
– Полежи немного здесь, а потом я вернусь за тобой и убью… – медленно сказал Декстер, погладив девушку по рыжим волосам. – Убью тебя, и тогда твоя сестра станет моей… – нездорово и утробно прорычал он и был таков.
– Откуда, сук-бля, тут этот петушара? – не понял Харди. – Впрочем, поебать! Охуенный подгон для моей ситуации! – взглянул он на девушку в отрубе.
Ох! Ну не счастье ли это? Наконец-то! Наконец! Он сможет выебать бессознательную девчонку! Ух, как же давно он хотел это попробовать! И не надо косо на него смотреть и осуждать! У каждого есть фетиши и грязные сокровенные мыслишки! У Тома уж не самое жуткое, что может быть! Так что нехуй!
И только Харди хотел было навалиться на девушку, как его шею сковало. Создавалось впечатление, что некоему безумцу не в угоду помыслы Тома, и он решил придушить сержанта невидимыми руками. Тот схватился за шею, но на той будто что-то сжималось безбожно перекрывая кислород. Том хрипел и бурчал, бурчал и хрипел, но невидимая хватка никак не ослабевала!
– Ты что ебанулся? Ты нахуя его зарезал, индееб? – послышался приглушенный непотребно возмущенный голос с улицы.
Вскоре Харди потерял сознание, а руки-ветры отпустили его шею, не дав умереть.
Когда Том очухался, то сначала и не понял, где вообще находится. Он скинул с себя упавший вигвам и огляделся по сторонам. В голове сложилась цепочка последних событий перед тем, как сержант отключился. Харди осмотрел место рядом с собой, но не обнаружил там бессознательную девушку. Тогда он поднял взгляд и оценивающе осмотрел лагерь индейцев. Тот находился в не на шутку разрушенном и разворованном состоянии. В нем не было ни одной живой души. Кажется, краснокожие жители то ли покинули деревушку насовсем, то ли на время. Но Тому не понравилось это. Какого хуя они ушли, не оповестив об этом сержанта?! Как-никак он здесь почетный гость! Да и сами индейцы, по их словам, нуждались в сержанте.
– Вот же больные ублюдки, – поднялся Том и направился исследовать лагерь, в поисках хотя бы кого-то.
Как и предполагалось, он не наткнулся ни на одну живую душу. Лишь на зарезанного Джейкоба Вольчего Клыка, о полный труп которого споткнулся Том, исследую местность.
– Вот же ебло, умерло, – усмехнулся Харди, пнув тело по жирному боку. – Ладно, кажется, сержанту здесь больше делать нехуй! Пора бы и честь знать да в Сиэтл возвращаться! – покумекал он и, прихватив денежный общак индейцев и пару мешков мескалина, побрел в направлении железнодорожной станции.
========== Глава 107: Джек ==========
Спустя неделю.
Сержант Том, продолжая плотно сидеть на мескалине и мня себя высокородным охуенным хуеплетом, восседал за столом, попивая из фамильного сервиза Харди пресловутый индейский наркотик и перебирая какие-то ветхие семейные бумаги. Он был облачен в старинное пальто прапра-хуй-знамо какого деда, его же цилиндр, белую рубаху с широкими рукавами, древние шерстяные скини-брюки, классические берцы да раритетное пенсне.
– Томми, немедленно слазь с этой хуевины! Ты посмотри на кого стал похож! – ворвался в комнату обескураженный и гневный Батлер. – Мне не нравится в кого тебя превращает этот мескалин!
– А я не люблю! Когда меня учат жить! – пояснил за принципы Харди, громко отпив чаю из фарфоровой чашечки. – И вообще, отвали, Леонид! Мне сейчас весьма охуенно! Я бы даже сказал, что за всю свою жизнь не был так спокоен и уверен в себе. Так с хуя ли, сука-бля, мне прекращать пить это пойло? Мм?
– Я не знаю, но чую сердцем, что тебе хватя! – стоял на своем эффектный человек по имени Леонид.
– Давай сержант расскажет тебе одну притчу, – проигнорировал бредни друга Том, взяв старинную трубку и подкурив. – Жил был на свете один мальчик, что был озлоблен на весь мир…
Тут Харди перебил вальс Шуберта, установленный на звонок его мобильника.
– Извини, нужно ответить, – выставил ладонь на Батлера Том и принял вызов. – Сержант внимание, сука-бля.
Леонид лишь скривил неоднозначно-недовольное лицо, укоризненно помотал плащом и покинул сержантскую спальню.
– Добрый день, сержант Харди, – послышался на том конце провода женский голос. – Один босоногий парень мне сказал, что вы первоклассный наемник и можете решить любую проблему…
– Босоногий парень, то бишь Леонид Агутин? Мм? Сука-бля, знаю такого, забивал ему ступни, – положительно кивнул Том. – Раз ты от него, сержант поможет. Так в чем проблема, милочка?
– Проблема в том, что меня преследует один нехороший человек. И мне очень страшно. Судачат, что он маньяк. Думается, его намерения по отношению ко мне весьма плохи и неоднозначны!
– Весьма недурно, сука-бля, весьма недурно, – заинтересовался Харди.
– Сука-бля, весьма недурно, – любезничала девушка, которая, кажется, решила поговорить с Харди на его языке.
– Так и что тебе нужно от сержанта, шкура? – накинул вопрос Том, пуская плотные колечки дыма.
– Не изволите ли вы, почтенный сержант Том, как бы… Эээм… Ёбнуть его, – выпалила она, не подобрав более приемлемого слова.
– Ёбнуть? – приподнял шрамированную бровь Том. – То бишь убить?
– То бишь, да, – согласилась девушка. – Понимаете, никакой жизни нет из-за него! Так навязчиво он за мной следит, что я ни на чем не могу сконцентрироваться! Никакого саморазвития! Никакой свободы воли!
– Так он что, выебать тебя хочет или что, сука-бля, или как?
– Думаю, и это, и что еще пострашнее! Хотя, что может быть ужаснее, чем быть изнасилованной старым полным старцем? – воскликнула девушка. – Я заплачу любые деньги, только убейте его! О, сержант Харди, пробейте мне дорогу в жизнь!
– Твои деньги мне не нужны, пизда! – рявкнул Том. – Сержант за справедливость! Он не любит! Когда до молодых девушек доебываются старики, навязчиво предлагая перепихон! Да еще и саморазвиваться не дает! Возмутительно, сука-бля! Очень возмутительно!
– Так это значит да? Вы беретесь за дело?
– Конечно, сука-бля! Но! Мне нужны будут кое-какие подробности. И нехуй спрашивать зачем! Раз просишь у сержанта помощи, значит, делай все так, как он говорит! А с лишними вопросами иди на хуй и ищи какого-то другого наемника! Усекла, пизда?
– Конечно, усекла, сударь. Задавайте свои вопросы!
– Так. Ну твою историю я знаю, теперь мне нужны герои. Начнем с того, кого ты заказываешь, то бишь с жертвы. Имя, профессия, внешний вид. Расскажи мне все о нем, – пододвинул он блокнот, обмакнул гусиное перо в чернильнице и приготовился писать.
– Имя его – Джек Николсон, – пояснила девушка. – Работает в Майами дантистом-протезистом. Ему семьдесят семь лет. И, как, я уже сказала ранее, он толстый…
– Детали, сука-бля, мне нужны детали, – перебил надменный сержант. – Татуировки, шрамы…
– У него очень неприятная вена на виске, а когда он злится, то она страсть как раздражительно пульсирует. Еще у него жуткая улыбка, будто оскал какой-то. Татуировок нет точно, на счет шрамов я не знаю, не видела его обнаженным, и весьма этому рада!
– Ладно, сержант сам за ним последит и может что-то увидит особенное, – тяжело вздохнул Харди, ведь не любил, когда были рассказаны не все подробности. – Теперь перейдем ко второму персонажу, то есть к тебе, пизда. Рассказывай все про себя.
– Нууу… Имя свое я сказать не могу, ибо это строго конфиденциальная информация, – сказала девушка, таким тоном, будто бы состроила на том конце провода некий фирменный еблет.
– Так, сука-бля! Я не понял! Не понял! Что за ебала?! – взорвался Том, ударив кулаком по столу, отчего чашки и чайник на нем подпрыгнули к потолку.
– Ну ебала, не ебала, но я не скажу! – возмутилась она. – Послушайте, Том, так даже пизже будет, ну! Вы же любите русскую классику, так? И там, когда не хотят раскрывать чьи-то имена или города, говорят просто N. Ну не чудо ли, если вы и сами сможете пользоваться этим трюком? Так что давайте я буду просто N? Договорились?
– Давай, сука-бля, попробуем. Но если сержанту не понравится, то ты скажешь мне свое имя, поняла? Ладно, давай остальное рассказывай. И будь так любезна, сразу, сука-бля, с деталями, шкура-сударыня!
– Ну что я могу сказать… Мне двадцать два, я блондинка. Какое телосложение? Нууу… Скажем так – поджаро-стройное… Что еще? Особо отличительных черт у меня и нет… Ну может только татуировка на левой голени… Эээм… Птичка!
– Птичка, сука-бля? Какая? – раздраженно спросил Харди, выпытывая нахуй никому не нужную кроме него информацию.
– Ну обычная такая… Волшебная будто бы… Ой, слушайте, какая разница?! Ебаните что-то в кельтских узорах, и все дела! Вы же для куклы интересуетесь? Так накалякайте абы что и все!
– Так, сука-бля, откуда инфа про кукол? Мм? – прищурился Том в ретро-прищуре старика Лео.
– Так Агутин и сказал! – выкрутилась девушка. – Ладно, какая разница? На этом все? Когда вы приступите к исполнению?
– Уже, сука-бля, приступил! – заверил сержант, рисуя эскиз костюма для куклы Джека Николсона. – Закуплюсь, соберусь, да прилечу в Майми. Адрес только этого петушары продиктуй.
– Скину сообщением после разговора. И да, спасибо тебе, сержант Том, что делаешь это. Если честно, мне очень важно, чтобы убил его именно ты, – перешла на «ты» девушка, сменив тон с надменного на милый. – И помни, Том, всегда иди по следу чести, – сказала она и положила трубку.
– Сука-бля! Агутин – пидорас! Какого хуя растрепывает всем про моих кукол, про мой семейный девиз?! Урод ебаный! – прорычал Том по завершении вызова. – Ладно, как-нибудь в другой раз разберусь, сейчас у меня дела поважнее! – встал он с места и отправился в ближайший магазин для рукодельниц, дабы накупить всякого дерьма для пошива двух новых кукол.
Спустя несколько дней, когда все приготовления были закончены, Том полетел в Майами.
По прибытию первым делом Том снял себе номер в дорогом отеле и направился в клинику, где работал Джек Николсон. Но несмотря на раннее утро, того не оказалось на месте, поэтому Харди решил немного обустроиться и изучить местность, а уж затем вновь отправиться в клинику, да проследить за доктором Николсоном. Зачем проследить? Все дело в том, что сержанту были нужны все детали костюма Джека, дабы сделать до безобразия правдоподобную куклу-прототип!
Вечером полный старец вышел с работы и куда-то направился. Том, следившей за входом клиники из ближайших кустов, сел на новехонькую черную Ямаху, купленную по прилету в Майами, и направился за Николсоном. Тот зашел в дорогой ресторан, где в тот вечер проходила ЛГБТ-вечеринка и скрылся за его дверьми.
– Сука-бля, пидорас что ли? – скривился Харди. – Ну уж нет! Сержант не такой! Он не пойдет на эту вакханалию через главный вход! Он полезет по водосточной трубе, дабы проникнуть незамеченным!
Так и поступил.
Оказавшись внутри, Том спрятался за помпезную плотную штору и, одним глазком выглянув из-за нее, приступил к слежке.
И вот он приметил того, за кем сюда и пришел – старика Николсона. С минуту Харди оценивающе на него смотрел.
– Каков же петушара… – пробормотал он, поправляя цилиндр на голове. – На Декстера, сука-бля, похож. На очень постаревшего Декстера… И толстого… Да, эту мразь сержант точно убьет! Теперь у него с ним личные счеты за схожесть с петушарой Морганом! Надо запомнить это для спектакля, который я ему покажу перед убийством!
Том продолжил наблюдать за старцем и увидел, как к нему подошел черномазый официант. Джек Николсон сделал заказ, после чего нигер удалился.
– Стоп, сука-бля, а может этот петушара – батя Декстера? Ну ебать же как похож! – бормотал Харди, осторожно выглядывая из-за шторы. – Ах ты ж блять! Его же папаша подох от рака, кажется. Значит это вряд ли он. Или… Ладно, похуй! Это нахуй ненужная информация. Один хуй сержант завалит эту мразь, кем бы он ни был.
Так Том следил еще несколько минут, пока не заскучал. Ведь смотреть на какого-то никчемного старика – дело не слишком веселое. Тогда Харди схватил за латексный рукав пробегающего мимо официанта, все того же, что обслуживал Джека, и приказал принести ему за штору фарфоровую чашку и кипяток.
– Так-то лучше… – протянул сержант спустя пару минут, когда негритос предоставил ему тару, которая вмиг была наполнена свежайшим мескалиновым чаем. – Ну-с, сука-бля, продолжим, – сделал он большой глоток и отпихнул официанта от шторы.
Харди вновь уставился на Николсона, затем достал из кармана пальто недоделанную куклу и начал деталь за деталью воспроизводить образ старика. Он оценил, насколько именно он полный, и натолкал ваты под кукольную одежду. Наспех сшил из маленьких кусочков замши мокасины, а из брючной ткани – костюмчик-тройку. После он достал маркер и принялся вырисовывать морщины на пластиковом лице. Но тут обзор на Джека закрыли четверо: два парня слащавой наружности и две девушки.
