Текст книги "Легенда о мальчике, что учился дышать (СИ)"
Автор книги: chuckcloud
сообщить о нарушении
Текущая страница: 50 (всего у книги 95 страниц)
– Ты мой крест! – трагично поджала губы мисс Стрип.
– Так бросила бы меня! Лучше б ты выгнала меня, подбросила в приют, выкинула как ненужную шавку! – рычал сквозь слезы Том. – Кто просил тебя тащить этот ущербный крест? Кто просил тебя рожать меня? Зачем ты родила меня на этот блядский свет?
– И впрямь – зачем родила? – усмехнулась Мэрил. – Я не хотела этого. Я каждый день жалею об этом.
– Так зачем? – рухнул сержант на колени и умоляюще вцепился ей в ноги.
– Зачем? Ты хочешь знать зачем? – отмахнула она руки сына. – Потому что я была дура, ослепленная любовью! На деле же – дура, которой нассали в уши про счастливое будущее, про беззаботную жизнь, про продолжение рода!
Харди замер, стиснув зубы и сжав кулаки. Слезы прекратили литься из глаз, а взгляд остановился на взгляде матери.
– Твой паршивый британский папаша настоял, что я должна родить! Что дети – это счастье! Что их смех будет разноситься по его блядскому поместью! – говорила она, а лицо искажалось в гримасе отвращения. – Он так красиво расписывал нашу жизнь, обещал все и сразу! И что я получила на деле? Тебя?
– Замолчи… Не смей… – прорычал под нос сержант.
– А чего мне еще было ожидать? Он был таким же слабаком и размазней, как ты. Бесхребетным, мягкотелым…
– Заткнись! – заорал Том и вскочил на ноги.
– И чего он добился в итоге? Такого же ничтожного сына, как и он сам? – безумно хихикала мисс Стрип, скрестив руки на груди. – Вот и подох одиноким в своем мерзком замке…
Не успела Мэрил договорить, как Том, окончательно потеряв контроль, ударил мать по щеке, отчего та упала боком на кровать.
– Не смей больше произносить ни одного блядского слова, сука! – заорал Харди, склонившись над женщиной. – Не смей говорить об отце…
– А что ты так взбесился, Том? Чувствуешь, что мамочка говорит правду? – не унималась Мэрил, а на ее щеке пылал пунцовый след от ладони. – Вы оба жалкие…
– Завали ебало, мразь!
Харди рывком сорвал с лица маску и нацепил ее на мать.
– Это правда, Том! Ты жалкий, ничтожный, никому не нужный мальчишка, – продолжила механическим голосом говорить женщина.
Ее измененный голос до боли напомнил ему свой собственный, отчего слова матери зазвучали еще более омерзительно, будто он сам говорил это о себе.
– Ты никогда никому не будешь нужен, никто не полюбит тебя. И ты так же умрешь одиноким, в холодном пустом поместье…
– Зато ты, сука, подохнешь не в одиночестве! – уткнул ей дуло в висок Харди. – Ведь рядом буду я, – возвел он курок и положил палец на спусковой крючок.
Мисс Стрип лишь расхохоталась смехом шизофреника.
– Нееет! Томми! – влетел в шар, прорвав полиэтилен и распластавшись на полу…
– Джейки? – охуевше обернулись Мэрил и Том.
– Томми, пожалуйста, опусти пушку… – выставил ладони вперед Джилленхол, поднимаясь с пола. – Я тебя прошу. Она того не стоит…
– Джейки, мой дорогой любимый мальчик! Ты вернулся! – залепетала Мэрил, окончательно сойдя с ума от счастья. – Скорее, иди я обниму тебя! Хочешь зефир натолку для тебя в ступке?
– Рот, сука-бля! – пихнул ее в висок дулом Том.
– Томми, прошу, не уподобляйся, – медленно подходил к брату Джейк. – Разве ты не видишь? Она безумна! Она уже получила свое сполна. Ты же не ломай себе жизнь. Это не поможет тебе избавиться от проблем. Убив ее, ты сожрешь себя изнутри.
Харди растерянно посмотрел на брата, но «беретту» не опустил.
– Я так не могу, Джейки, не могу… – шептал он, в то время, как мисс Стрип извлекла из бюстгальтера космический тюбик с пюре из гиперпрочного полиэтилена, решив перекусить. Но покушать ей не удалось. Пюре вылилось на маску, даже и не думая добраться до ученого рта.
– Ты посмотри на нее, она целиком и полностью потеряла рассудок, – указал пальцем на мать Джейк. – Что ты хочешь от нее добиться? Все ее слова – бред. Не слушай. Я прошу, опусти пистолет, – подошел он к брату, аккуратно взяв его за руку с «береттой», и ненавязчиво потянул вниз.
– Сука, Джейки… – поджал пухлые губы Харди.
– Уйдем отсюда. Вместе. Только ты и я. Хорошо? – продолжал спокойно говорить дипломат из шара.
– Я не могу все это так оставить, – лепетал Том, поддавшись брату и опустив «беретту».
– Томми, ей уже конец. Это не тот человек, которого ты знал, который издевался над тобой, – указал он взглядом на механически-хохотавшую Стрип, размазывающую по ебалу жидкий полиэтилен. – Ее место в психбольнице. Пусть доживает там остаток дней. Она больше не обидит тебя. Никогда. Я обещаю, что не допущу этого. Ты мне веришь, Томми? – посмотрел он в глаза брата.
– Нет, – прошептал трясущимся голосом Харди.
– Дело твое, но я свое слово сдержу, – уверил его Джилленхол, доставая из кармана джинс телефон, дабы вызвать неотложку для бляди Стрип. – Поехали домой, умоляю… Разве твой отец был бы рад, узнай, что ты собрался сделать?
– Я понял… Понял… Поехали… – бредил Том, не на шутку запутавшись в себе. Он схватил мать за голову и стал стягивать то, что принадлежит ему по праву, а именно – маску.
– Избавься от нее. Она не нужна тебе, – попытался остановить его Джилленхол. – Пусть останется здесь, вместе с ней.
– Нет, – одернул от себя руку брата Харди. – Маска – моя, – сказал он тоном обиженного ребенка.
Джейк лишь недовольно закрыл глаза и коротко кивнул в ответ. Перед тем, как покинуть шар, он взглянул на мать, наполнив синие глаза грустью с долей иронии, и удалился.
Братья отошли на безопасное расстояние от дома и остановились, ожидая приезда санитаров, дабы удостовериться, что Мэрил заберут и отвезут куда ей и положено. Оба молчали. Сказать нужно было многое, но первым не решался заговорить никто.
– Почему я это не сделал? – все же заговорил Харди, понемногу приходя в себя после случившегося. – Сука-бля, я должен был ее убить! Обязан! Нахуя ты меня остановил? – бросил он раздраженно-ебливый взгляд на Джилленхола.
– Томми, это совсем не то, что тебе нужно, – спокойно сказал Джейк. – Ты просто пойми, что не ее смерть поможет тебе обрести целостного себя. Только ты сам можешь это сделать…
– Почему ты планировал сюда приехать? – перебил его Том, закурив.
– В смысле? – нахмурился Джейк.
– После того, сука-бля, как я показал тебе кукольный спектакль, ты дал слово, что не поедешь сюда. Вчера же я нашел билет до Нампы. Следовательно, ты наебал меня и хотел приехать на день рождения к бляди. Зачем ты меня обманул?
– Томми, что за хуйня? То есть ты решил, что я тебя наебал? Серьезно? Я дал слово! И ты не поверил мне? – изумился Джейк.
– А это тогда что? – зажал сигарету между зубов сержант и извлек из кармана камуфляжных скамов мятый билет. – Что это, сука-бля? – протянул он его брату.
– Ты смотрел на дату, или как? – раздраженно рявкнул Джейк. – Это один из тех, по которым я предлагал поехать тебе в Нампу! В нем стоит позавчерашняя дата! Но не думаю, что сейчас это важно! Важно лишь то, что ты не поверил мне! Какого хуя? Почему ты не воспринимаешь меня всерьез? Почему не до конца доверяешь мне?
– Почему? Сука-бля, почему? – понемногу зверел Харди. – Да потому что я никому не доверяю, – плюнул он в сторону.
– Но мы же братья…
– Мы же братья, – покривил ебалом Том. – Мы разные, жиденок! Тебе никогда не понять меня! Ибо ты не испытал того, что испытал я! Тебя никто не пиздил в детстве, никто не унижал, никто не обделил вниманием и любовью! Так что ты можешь обо мне, сука-бля, знать? Мм?
– Погоди, погоди, – выставил ладонь вперед Джейк. – Я понимаю, у тебя было тяжелое детство. Но ты только представь на секунду, каково было мне? Я, сука, шестнадцать лет просидел в одном лишь шаре! Не видя вокруг ничего! Шестнадцать лет я лицезрел одну и ту же комнату, да мать! Как думаешь, это просто? Но почему же я не ною каждый божий день о своем трудном детстве?
– Может, потому что тебя, сука-бля, любили? – состроил наигранно совиное лицо Харди. – Сука, да у тебя ж было все! Думаешь я не помню, как щебетала с тобой старая блядь? Меня же в это время пиздила, унижала, внушала, какой я конченый! Сука-бля, да она меня возненавидела, когда я еще не появился на свет! Мразь хотела сделать аборт, залетев от моего отца! Да лучше б, сука-бля, сделала! Чем вот это вот все! – махнул он в сторону дома мисс Стрип, где уже остановилась карета скорой помощи. – Тебя же эта сука боготворила, как только ты явил миру свою псиную рожу! Сука! Она водила тебя в походы, пустила в школу! Да, сука-бля, она тебе велосипед подарила! Я видел, он стоял рядом с шаром!
– Да ты слышишь вообще себя? – заорал Джилленхол. – Нахуй мне нужен был тот велосипед в шаре? Думаешь я хоть раз сел на него? Мм, Томми? И что мне эта школа, походы, когда я был в ебаном шаре! Постоянно! Ты хотя бы в своей обдроченной маске мог свободно выходить за пределы дома!
– Что ты мне тут кичишься своим шаром? – возмутился Том. – Какое это имеет значение, когда тебя вырастили в любви?
– А ничего, что ее любовь ко мне была безумной! Маниакальная любовь! Но тем не менее, сбежав из шара, я взял себя в руки и постарался адаптироваться к новому для меня миру! Ты же, Томми, до сих пор не можешь забыть прошлого! И не надо говорить, что все дело в шаре. Будь ты на моем месте, и даже с учетом того, что мама бы тебя любила… Да ты бы ебанулся похлеще того, что есть, прожив в шаре до шестнадцати. И да! У тебя хотя бы был отец, который искренне тебя любил, без сумасшествия, без зацикливания! У меня же не было такого человека, и я думал, что ты тот самый, кто может заменить мне и отца, и мать, и восполнить то, что те мне недодали. Но, кажется, я глубоко в этом ошибался! Тебе это все нихуя и не надо! Вместо того, чтобы дать мне обычную братскую любовь, ты мне нахуя-то навязываешь жить чужой жизнью!
– Стоп, стоп, стоп, нахуй, – помотал ладонью Том. – Какая чужая жизнь, наглая псина? Я даю тебе все, о чем только можно мечтать! Я, сука-бля, все для тебя делаю! А ты хуй и видишь, только и знаешь, что кататься по Штатам да блядовать.
– И что же ты такого сделал? – скрестил руки на груди Джейк. – Ну-ка, расскажи мне!
– Да, сука-бля, все! Я сделал тебе документы, которых у тебя хуй было! Я пустил тебя жить к себе! Устроил на работу! Финансово обеспечил! Сука-бля, оплатил тебе обучение, чтоб ты стал ебливым юристом! Ты понимаешь, что хуй у тебя бы было всего этого, если б не я! Без меня – ты никто! Ты нихуя б не добился! Да, сука-бля, если бы не я, то ты по сей день сидел бы в шаре и щелкал ебалом! Я освободил тебя! Я спас тебя! И ты обязан мне за все это!
– Я, я, я, я, – покривил лицом Джилленхол. – Вечно одно ебаное «я»! Томми, ты даже и не замечаешь, что делаешь себя ебаным центром вселенной, сетуя на то, что ты такой бедный и несчастный, что ты жопу рвешь, помогая всем. Почему ты считаешь, что все тебе чем-то обязаны? Все, блять! Я, Леонид, твой отец, да даже мать…
– На хуй пошел, еблан! Что ты несешь, сука? – перебил Харди. – Тему давай не переводи!
– А что тут переводить? Что я должен сказать? Спасибо? Спасибо за то, что ты достал меня из шара? – вскинул руки Джейк. – Ебать, ну спасибо! Помог! Написал ебаное письмо, где не указал ничего! Только город! Охуенно, Томми, не правда ли? И как ты вытащил меня оттуда? Порезал минишар, уже в Сиэтле? Но вот как я туда добрался, это тебя почему-то никогда не волнует! Хули тогда орешь, что ты спас меня, если, по сути, нихуя и не сделал?!
– Ах вот как мы, сука-бля, заговорили? Мразь ты неблагодарная, Джейк Джилленхол! Впрочем, такая же, как и твой папаша, – перешел на личности Том, состроив фирменный еблет.
– У тебя больные колени, но я могу сделать тебе новые чашечки из биометалла! Я могу спасти тебя! – прервал братский конфликт блядский голос Мэрил Стрип, которую под белы рученьки выводили из дома два санитара.
– О, вот она, смотри! Пошла! Мразь старая! – посмотрел на эту картину Харди. – Сука, какого хуя ты не дал мне ее убить? – заорал он, повернувшись к Джейку и достав из-за пояса «беретту».
– Я уже сказал – ее смерть – не выход из ситуации. Ты должен принять в первую очередь себя таким, какой… – раздраженно повторил Джейк, проигнорировав дерзкие слова в адрес своего отца.
– Тоже, нашелся мне тут! Знаток психологии! – перебил сержант. – Как я уже сказал – ты нихуя обо мне не знаешь! Так к чему все эти ебаные слова? А? Пидор!
– Ну да, что не знаю, это уж точно! – вскипел Джилленхол, пустив из ушей пар. – Ты говорил, что не в твоих принципах бить женщин. Но откуда у нашей матери тот красный след на лице, я тебя спрашиваю?
– Старая блядь заслужила! И я, сука-бля, не считаю эту паскуду за женщину!
– Заслужила? А чего заслужил ты, Томми? Я не понимаю! Вот сейчас я что должен сделать? Пожалеть тебя? Послушать о твоем тяжелом детстве и вместе с тобой полить говном нашу мать? Что ты сделал для того, чтобы тебя и впрямь пожалели? Разве ты попытался поговорить с ней по-человечески? Уверен, что нет! А что же ты сделал? Усадил в шар? Ударил? Надел маску? Еще что?
– Пристегнул наручниками к батарее и плюнул в ее бюрократское ебало, – самодовольно изрек Харди. – И нихуя я об этом не жалею. Даже и не пытайся, пиздюк, вызвать у меня некую жалость к ней!
– Хах! Серьезно?! – усмехнулся Джейк. – Тогда скажи, Томми, чем ты и сам лучше ее? Попытался бы сделать все не так, как она в свое время! Вот это было бы правильно! Если бы ты не пошел по ее стопам…
– Ой, сука-бля, началось! Сколько можно сравнивать меня с ней, ебло жидовское? – перебил Том. – Я долго терпел вот эти вот параллели. Думаешь мы с ней так похожи? Хорошо, сука-бля, хорошо… Тебе же хуже! Раз я как Мэрил Стрип, то и буду ей соответствовать по полной программе! – слетел он с катушек. – Прости, братишка, но биты для лапты у меня нет, так что довольствуйся, чем есть! – пизданул он, подкинул «беретту», ловко схватил ее в воздухе за дуло, размахнулся и что было сил ударил прикладом Джейка по лицу.
В голове у Джилленхола раздался ультразвук, и парень из шара, потеряв равновесие, завалился назад, инстинктивно схватившись рукой за лицо.
– Эй, ребят! Помощь не нужна? – крикнул санитар.
– Все нормально, папаша! Бывай! – махнул Том и повернулся к брату. – Охохохо! Да вы только посмотрите сюда! – присел он на корточки и взял в руку его лицо. – Бровь. Сука-бля. Бровь! Я рассек ее к хуям! Ну не прекрасно ли, а?! Ну я прям один-в-один старая блядь! – язвил он. – Что, Джейки, думаешь, что теперь понимаешь меня?
– Ты не ведаешь, что творишь… – растерянно прошептал Джейк, трясущейся рукой прикоснувшись к рассеченной брови, из которой уже не на шутку хлестала кровь.
– Ну, бывает, – состроил фирменное ебало Харди.
– Отвали от меня! Все! Хватит! – заорал Джилленхол, пытаясь подняться с земли и отпихивая от себя брата. – Я больше так не могу. С меня достаточно, – спокойно сказал он, взяв себя в руки. – Наши пути расходятся. Том! Я ухожу.
– Ой, блять! – ебано расхохотался сержант. – Уходит он! Ну и вали на все четыре стороны, ебло собачье! Хуеплет! И только попробуй вернуться ко мне в квартиру – сука, уебу! А ты, сука-бля, вернешься! Всегда возвращаешься, поджав хвост! Ибо без меня – ты никто! Ты нихуя не значишь! Без меня ты станешь бомжом да сдохнешь в обоссаной подворотне! Впрочем, мне поебать и на тебя, и на твои ебаные чувства! – молол абы что Харди. – Не ссы, твои дражайшие носочки я упакую и выставлю в подъезд! Но, сука-бля, чтоб порог моей еврочетырешки твой нос не пересек, ясно?!
Джилленхол сжал челюсти и кулаки до побеления. Как же ему хотелось уебать брату за все его речи, за все его поступки. Но Джейк был мудрее, он молча развернулся и пошел прочь.
– Куда пошло, ебло кошиное? Мы разве договорили? – не хотел прекращать рамсы Харди. – А ну стой, пидорас! – подорвался он и побежал за братом.
Увидев это, Джейк рванул вперед что было сил.
Харди бежал за братом целый квартал, дабы устроить драку, но Джилленхол оказался проворнее.
– Ну и пошел на хуй! – плюнул ему вдогонку Том, остановившись и упершись руками в колени. – Еще раз увижу твой ебальник – раскрошу!
На том и разошлись…
========== Глава 87: Билли ==========
Уже на следующий день Том вернулся домой в Сиэтл. Мало того, что он заявился в хуй пьяный, так еще и обдолбан был незнамо чем. Леонид чуть инфаркт не отхватил, ведь понял – случилось что-то страшное! Где Джейк? Что произошло в Нампе? Какова судьба мадам Стрип? Ни на один из этих вопросов Харди отвечать не желал. Каждый божий день он обхуяривался, напивался и впадал в состояние агрессии, рассказывая Батлеру какие-то несвязные обрывки, из которых бородач не понимал ровным счетом ничего!
На четвертый день в Сиэтл вернулся Джилленхол, дабы забрать коллекцию носков. Леонид встретился с ним на безопасном расстоянии от квартиры Тома. Джейк Джилленхол ввел Леонида в курс дела и в подробностях рассказа о случившимся в Нампе. Сколько бы не просил Леонид остаться, Джейк был неумолим и в тот же вечер покинул Сиэтл. Уходя навсегда, он пообещал Батлеру, что будет связываться с ним время от времени через телефоны-автоматы, дабы узнать, как обстоят дела у Тома, ведь несмотря на их рамсы – душа за брата болела.
Несколько месяцев Том наркоманил как не в себя! Леонид каждый день пытался поговорить с другом о случившемся и направить его на путь истинный, но Харди и слушать ничего не хотел! А продолжал лишь морально и физически разлагаться.
К началу ноября до Тома наконец-то дошло, что брат не шутил и действительно ушел от него, даже и не думая возвращаться. Данный факт не мог не расстроить Харди, и он начал перекручивать в голове моменты встречи с матерью и расставания с Джейком. Проанализировав ситуацию, Харди не то что ебанулся – ушел в депрессию, разом бросив потребление наркотиков. Кто он такой? Взрослый мужчина? Нет. Он все тот же восьмилетний мальчик, не способный постоять за себя. Он все тот же шестнадцатилетний агрессор, переполненный юношеским максимализмом. Тому было больно. Больно и обидно все это осознавать.
«Здравствуй, дорогой дневник.
Спешу сообщить тебе, что твой хозяин – никчемная бесхребетная мразь! Я не способен ни на что! Кому, как не тебе знать, сколько лет я грезил убить свою мамашу? На деле же все оказалось невыносимо тяжело. Я не смог этого сделать! Меня раздирает на части, ведь я понимаю, что мне никогда не разрешить всю эту ситуацию! Знаешь, после встречи с Мэрил, все стало только хуже. Она разбередила старые раны, не забыв нанести и новые. Я не смог спустить курок. И она знала, что я не смогу. Я и сам в глубине души это знал…
Знаешь, наверное, Джейки прав – мы с ней очень похожи… Я поступил с ней также, как она поступала со мной. Но ведь я мог все сделать по-другому – просто прийти и поговорить. Без криков, скандалов и угроз. Этим бы я доказал и ей, и себе, что я не тот человек, которого она из меня вылепила. А лепила она, я тебе скажу, многие годы! Даже не живя с ней, я чувствовал влияние матери на расстоянии, чувствую его и сейчас… И я обману, если напишу, что при встрече с ней не надеялся получить хоть толику материнской любви…
Но она никогда не полюбит меня! А теперь я все усугубил еще сильнее. Я ударил ее. Этот момент пожирает меня изнутри. Как бы я не ненавидел ее – она все равно остается слабой женщиной! Имел ли я право бить ее? Нет. Даже если она это и заслуживает, этим ударом я показал перед ней еще большую слабость. Доказал, что ни на что не могу повлиять. Я вспылил и ударил ее, как глупый мальчишка, растерявший любые аргументы! Ударил того, кто слабее меня!
И вот в этом мы с ней и похожи. Она тоже била маленького беззащитного мальчика, не способного дать отпор.
Джейки… Я ударил и его. Мы дрались с ним много раз. Но в тот раз все было по-другому. Я нарочито повел себя как Мэрил и раскроил ему бровь… А сколько дерьма я наговорил? За что? Он же, действительно, пришел, дабы помочь мне, спасти меня… Уверен, что он больше никогда не вернется. Но так мне и надо! У меня не осталось никого. Я одинок в этом мире. Но я сполна это заслужил! С кем бы я не общался – я всегда буду делать этому человеку больно, унижать его, издеваться… А может быть даже и бить… Сейчас я стараюсь не общаться с теми, кто еще остался при мне. Ни с Леонидом, ни с Лео, ни даже с Мелиссой. Я хочу максимально отдалить их от себя, чтобы не причинить им никакого вреда. Также я не планирую налаживать отношения и с Джейком. Почему? Да потому, что все равно рано или поздно сделаю ему больно!
Я чувствую, как с каждым днем мне становиться все хуже и хуже на душе. Мне нужно с кем-то поговорить. Я и сам этого хочу. Но не стану этого делать. Не хочу привязывать людей, дабы потом никому из нас не было больно…
Кстати, знаешь, как говорил Наполеон?
«Самоубийство – это трусость. Англичане нередко кончают с собой. Это болезнь, вызванная влажным климатом».
Не хочу ничего этим сказать, но… Посмотрим насколько дождлива для меня будет зима и весна в Сиэтле…
29 января 2007 года».
В небольшом доме на втором этаже, в своей спальне, на резной кровати с вензелями, выструганной из цельного куска дуба, спал молодой белый мужчина довольно приятной наружности. Его разбудил звонок стационарного телефона, пронзив треском ночную тишину.
– Да… Слушаю… – ответил он заспанным голосом, подняв трубку.
– Лео, у меня, сука-бля, проблемы, – ответил собеседник по имени Том.
– Который час, Том?
– Три, сука-бля, ночи? Четыре? Я не знаю… – механически ответил Харди.
– Ладно, что происходит? Ты несколько месяцев не брал от меня трубки, не выходил на связь. А теперь звонишь мне глубокой ночью… Что стряслось, Том? – прищурился ДиКаприо, присев в кровати и в нетерпении затеребив балдахин.
– Я прошерстил все базы… Его нигде нет. Я не могу его, сука-бля, найти! – заорал Харди, а на том конце провода послышался звук разбивающегося компьютера.
– Стоп, подожди! Ты ищешь Джейка? – хлеще прежнего прищурился ДиКаприо.
– Да, сука-бля! Мне срочно нужно найти его! Мне есть, что сказать! Да, может быть мы были не правы оба, но все же я нахуевертил похлеще жиденка! Я просто хочу позвонить ему и попросить прощения! – срывающимся голосом говорил Том. – Понимаешь, я так больше, сука-бля, не могу!
– Успокойся, Том, я прошу тебя! Расслабься и глубоко подыши! Просто сделай это!
На том конце провода послышалось тяжелое механическое дыхание.
– А теперь слушай меня, – сказал Леонардо. – Оставь брата в покое. Дай ему успокоиться. Я думаю, он сам даст о себе знать. Джейк – он такой. Тебе нужно переждать. Может это займет много времени – год, два. Но он свяжется с тобой сам! Ты же, ежели будешь стараться связаться с ним, поналомаешь еще больших дров! Уж я-то знаю тебя!
Повисла неловкая телефонная пауза.
– Том? Ты еще тут? – спустя минуту спросил ДиКаприо.
– Ну я понял… Понял… – отозвался Харди. – Знаешь, я тут искал Джейка в базе суицидников и наткнулся на кое-что интересное… Как думаешь, Курт Кобейн и правда застрелил себя из двустволки? Это вообще реально? Может мне стоит уважить его и перенести в базу убитых?
– К чему этот вопрос? – засуетился Лео, поднимаясь с кровати.
– Просто наткнулся и стало, сука-бля, интересно… – промямлил Харди. – Ладно, извини, что разбудил… – сказал он и сбросил звонок.
– Алло! Том? Том! – закричал ДиКаприо. – Сука! – откинул он телефонную трубку и ринулся к выходу из спальни. – Немедленно снарядите мне машину! Мы едем в Сиэтл! Сейчас же! – приказал он своим подчиненным нигерам, распахнув дверь.
Капитан Том Хэнкс сидел в своем кабинете, а на коленях у него устроился Колин с повязанным на шею слюнявчиком.
– Ну давай, ложечку за Кента, – протянул Хэнкс, и Колин, хоть и поморщился, но послушно открыл рот, куда отец быстро всунул ложку пюрированного супа.
Раздался деликатный, но громкий стук в дверь.
– Какого черта? Обеденный перерыв же! – возмутился капитан, взглянув на часы. – Войдите! – крикнул он, вытерев рот сына пеленкой, которой были устелены его колени.
– Добрый день. Можно? – просунулось в кабинет лицо белого мужчины приятной наружности. – Капитан, у меня разговор. Не против?
– Ээээм… – приподнял бровь Хэнкс, вопросительно уставившись на вошедшего. На нем была повседневная мусорская форма, на нагрудном кармане было вышито: «Департамент полиции Сиэтла. Убойный отдел». – А вы, собственно, кто?
– Ну как? – вскинул кончики бровей мужчина. – Детектив Билли Костиган.
– Костиган? – нахмурился капитан Том. – Не напомните? Колин, иди поиграй, хорошо? – спихнул он сына с колен и спрятал тарелку с детским обедом в ящик стола.
– Капитан, я смотрю, вы заработались, – улыбнулся Билли, под личиной которого скрывался никто иной, как мистер Леонардо ДиКаприо собственной персоной. – Уильям Мэтью Костиган… Младший.
– Ах дааа… Билли… – закивал Том Хэнкс, так ничего и не поняв, но не желая прослыть долбоебом среди подчиненных. – Так чем обязан? И почему беспокоите во время перерыва?
– Ну потому что дело как бы не совсем служебное, – уселся напротив капитана Лео, взял со стола стакан Колина и отхлебнул. – М, клюквенный сок? Люблю клюквенный.
– Ближе к делу, детектив, – жестом предложил начать разговор Хэнкс.
– Дело касается сержанта Харди, – сказал ДиКаприо, достав из-за пазухи бутылку шампанского и два бокала. – У нас же в отделе принято поддерживать сотрудников, попавших в нелегкие ситуации? – наполнил он бокалы «игристым» и пододвинул один капитану.
– Конечно, о чем речь? Благополучие сотрудников для нас в приоритете, – заверил Том.
– Это славно, кэп. В общем, дело такое… – отхлебнул шампанского Лео, причмокнул и откинулся на спинку кресла. – У сержанта Харди определенные проблемы в семье. Это личная история, и я не в праве ее разглашать. Но ситуация патовая. Наш дорогой Том очень тяжело переживает происходящее. Единственная отрада – служба в рядах доблестной полиции Штатов. Если бы не работа… Ох, даже и представить страшно.
– Кошмар… – озабоченно помотал головой Хэнкс. – Ну-ну, продолжайте, Билли.
– Второй нюанс таков: сегодня у сержанта день рождения, – развел ладонями Лео. – Двадцать четыре года парню, самое время веселиться на всю катушку, а он только и думает, что о своих проблемах. Ничем его не отвлечь.
– Ох, понимаю, – сочувственно опустил уголки губ капитан. – У меня в его возрасте родился Колин, и когда все мои друзья прожигали молодость, я с головой погрузился в пеленки и молочные смеси. Мать Колина ведь отказалась от него через полгода после рождения, заявив, что ей не нужна такая обуза. Вот скажи мне, Билли, разве Колин – обуза?
– Конечно, нет, кэп, – бросил ДиКаприо взгляд на Хэнкса-младшего, размазывающего дерьмо по папкам с личными делами полицейских. – Не ребенок – чудо! Но речь-то не о вас, Том. То дела давно минувших дней. Сейчас на повестке дня судьба сержанта Харди.
– Так о чем речь? Чем департамент может помочь? Финансово? Или может направить сержанта к нашему штатному психологу? – накидывал варианты капитан, подливая себе в рот шампанского из бутылки.
– Нет, что вы! – отмахнулся Лео. – Финансы тут не помогут, да и у Харди они водятся без того. Ну, а психолог? Я вас умоляю, Том! – расплылся он в улыбке, подняв бокал за себя.
– Тогда выкладывайте ваши варианты, – предложил Хэнкс, стукнувшись бутылкой с Лео.
– В общем, я думаю, что сержанту нужна некая встряска. Зарываться от проблем в работе это, конечно, хорошо. Но это все не то! Понимаете, капитан? Нужно что-то веселое и отвязное. Вы же согласны?
– Конкретику прошу, – поторопил его Том жестом ладони.
– Устроим вечеринку. Выведем парня в свет. Приятная компания друзей, алкоголь, цыпочки, – пояснял за план Лео, загибая пальцы.
– Цыпочки? Колин, закрой уши, – приказал Хэнкс сыну, тот повиновался. – Шлюхи что ли?
– Ну почему сразу шлюхи? Стриптизерши! – хлопнул в ладоши Лео. – Что может быть более позитивным и отвлекающим от бренности бытия, чем море разнокалиберных сисек в блестках. М? Согласны?
– Есть в этом здравый смысл, – призадумался капитан, подняв взгляд к потолку. – Так в чем вопрос? Возьмите да и сводите его, детектив. Вы, я смотрю, неплохо дружите с сержантом, раз знаете столько подробностей о его жизни.
– Нет, так не пойдет! – выставил ладони вперед ДиКаприо, наркоторговец по своей сути, лекарь человеческих душ по призванию, Билли Костиган же с виду. – Нужна большая компания.
– Билли, господи! Вы можете говорить яснее? Что от меня требуется? – вскинул руки нетерпеливый капитан.
– Присутствие, ну и разрешение на эдакий внеплановый корпоратив, – объяснил Лео, состроив брови домиком. – Я уже все продумал. Поговорю с парнями, мы сами все организуем, уговорим на сию авантюру сержанта…
– Делайте! – перебил Хэнкс. – Вы молодец, Билли, раз так печетесь о сослуживцах. Похвально! Может, даже заслуживает повышения. Сержант Костиган? Как вам?
– Обойдусь детективом, Том, – звонко подмигнул Лео, улыбнувшись уголком губ и поднявшись с места. – Девять вечера, стрипклуб «Вишенка и Черешенка», – попятился он к выходу и юркнул за дверь.
Том Хэнкс пожал плечами, затем перевел взгляд на сына и предложил ему убрать ладони от ушей.
– Колин, не хочешь остаться сегодня с твоей тетушкой Мейбл? – с надеждой посмотрев, заговорил капитан.
– Неть! – воскликнул мужчина, с психом бросив в отца горшком. – Она мне не нравится! Она не разрешает мне спать на ручках!
– Лааадно, понял… – подкатил глаза капитан и одним глотком осушил бутылку шампанского.
========== Глава 88: Феникс ==========
Том Харди раскручивался туда-сюда на офисном кресле за рабочим столом в своем кабинете, откинув голову на спинку и бездумно глядя перед собой. Сегодня был особенный для него день. И совсем не потому, что это был день его рождения – этот праздник он по-прежнему не признавал. Сегодня Том задумал кое-что совершенно исключительное. И на сей раз он был уверен, как никогда. А то, что именно в этот день он родился, делало задуманное еще более ироничным. Несмотря на то, что однажды, много лет назад, он уже пытался сделать то же самое, в тот же день 15 апреля, сегодня Харди твердо решил довести дело до конца.
Том остановился, тормознув берцем об пол, и, взявшись за край стола, придвинулся к рабочему месту.
– Так… Что тут у нас… – задумчиво протянул он и начал раскладывать разбросанные тут и там бумаги по папкам с уголовным делами.
Собрав все в аккуратную стопку и наклеив на каждую папку отметку о статусе дела, сержант закурил и провел ладонью по столу. Затем отцепил с груди значок, вынул табельную «беретту» из кобуры и положил на стопку с делами.
– Ну, вроде все, сука-бля, – пробормотал Том под нос, состроив печальный фирменный еблет.
Он достал из верхнего ящика лист бумаги и искусанный карандаш и написал убористым почерком:
«Спейс-Нидл – символ Сиэтла. Символ моей свободы. Высота – 184 метра. Достаточно, чтобы…»
