Текст книги "Легенда о мальчике, что учился дышать (СИ)"
Автор книги: chuckcloud
сообщить о нарушении
Текущая страница: 53 (всего у книги 95 страниц)
– Прости, я знаю – ты этого не хотел, но… – она осеклась и замерла на мгновение в нерешительности, а затем легонько коснулась губами его губ.
На сей раз ебейший сердечный приступ сковал сердце Харди. Мимолетный поцелуй настолько парализовал и обезоружил, что Том, бестолково хлопая глазами, не в силах был сделать хоть что-то, когда Эми выскочила за дверь.
Простояв так с минуту, сержант поплелся к дивану и плюхнулся на него. Он вновь закурил и сполз вниз, уставившись в потолок. Он не просто не понимал ничего – ебанулся от непонимания. Все мысли переплелись в нераспутываемый клубок.
«Послушай, Том… Послушай… Что все это было? Что произошло? Может стоит пойти за ней? Почему она ушла? Куда? Она сказала, что ты милый, а потом, ты чувствовал, как… – в мыслях Тома всплыл момент пика ее наслаждения, и каким бы неопытным долбоебом он не являлся, все равно был абсолютно уверен, что это было именно то самое. Сердце подскочило в груди, будто он вновь ощутил ее близость. – Это ничего не значит… Кажется, ты обидел ее. Зачем ты все это ей сказал? Нахуя ты вывалил на нее свои бредовые домыслы? Надо было сразу позвать ее кормить касаток. Ты просто хуеплет, Том! Ну же, беги за ней! Нет, она не пойдет с тобой. Нахуй ей такое хуйло, как ты? Но она сказала, что ты милый. И она поцеловала тебя… – сердце вновь оборвалось, и он облизнул губы, почувствовав вкус клубники. – Зачем она это сделала? А почему ты ее не поцеловал? Она отдала тебе свою невинность, а ты не мог поцеловать? Такой ты шмаровоз… Да как все так вышло? Сука-бля, Клубничная Эми…»
Так он просидел не меньше двух часов, гоняя сумбурные мысли в голове. Порой он проваливался в сон, где видел перед собой ее: тонкую шею, выступающие ключицы, косточки внизу живота, феникса на тонкой голени; ощущал ее горячее дыхание, нежное прикосновение рук, дрожь ее бедер и влажность между ног; слышал ее мягкий голос и сладкие стоны; чувствовал ее запах. Запах и правда остался с ним. Он весь пропах клубникой, шампанским и ей самой. Этот запах и заставлял вздрагивать ото сна, возвращая в реальность, и продолжать бесконечно думать и не понимать ничего.
Вскоре музыка из зала стихла. Том слышал бухие голоса приятелей из убойного отдела, которые, кажется, устроили рамс с персоналом клуба, отказываясь оплачивать счета и угрожая застрелить всех и каждого. Потом умолкли и они, теперь доносились лишь шаги официантов и уборщиков, со звоном собирающих посуду со столов и поднимающих на них стулья.
– Закрываемся, дружище, – заглянула в ВИП-ку лысая голова Гоши Куценко – хозяина клуба, и в комнате стало светло.
Том зажмурился от яркого света, ударившего в глаза. Гоша бросил на него осуждающий взгляд и удалился. Сержант с трудом приоткрыл глаза и осмотрелся. На полу валялись две пустые бутылки из-под шампанского, рядом его форма и две сотенные купюры, которые выпали из купальника Эми. На диване стояла пепельница, возле которой красовалось кровавое пятно. Том болезненно поморщился и стал одеваться.
Он вышел из «Вишенки и Черешенки», обнаружил, что ни одной мусорской тачки уже нет у входа, и пешком поплелся незнамо куда. Через полчаса бестолковой ходьбы Харди понял, что добрался до Спейс-Нидл. Он поднял голову и посмотрел на самую вершину башни. Сто восемьдесят четыре метра. Том нащупал в кармане брюк пачку сигарет и закурил. Глубоко затянулся. Футуристические очертания башни застелило густым облаком дыма. Еще через пару минут, докурив до самого фильтра, Харди выдохнул несколько колечек, отщелкнул бычок и пошел дальше по направлению к дому.
Комментарий к Глава 88: Феникс
Значится, дорогой мой друг, это был мой первый опыть написания постельки. И ясен хуй мне вновь интересно твое мнение на сей счёт! Вздрочнул?)
========== Глава 89: Розыск ==========
– Томми! Где ты шляисси? – встретил Тома в гостиной еврочетырешки взволнованный голос Батлера, как только тот шагнул внутрь. – Ты на часы смотрел?
Сержант молча подошел к раковине, открыл кран с холодной водой и подставил рот к струе, ведь от выпитого шампанского начался нехилый сушняк.
– Где ты был? Что-то на работе стряслось? – продолжал накидывать вопросы Леонид. – Ты не говорил, что задержисси.
Том выключил воду, вытер губы рукавом кителя и хмуро уставился на друга, не понимая, что от него требуется.
– Да что происходит! – взорвался Батлер, вскинув плащ к потолку. – Ты что, пил? – эффектно принюхался бородач, с подозрением оглядывая Тома с ног до головы.
Тот же, продолжая безумно молчать, развернулся и пошел по коридору к своей спальне.
– Да я всю ночь не прикорнул! Обзвонил все больницы… – пустился за ним Леонид, но не успел договорить, как дверь перед его носом захлопнулась.
Том прошел в комнату и ничком рухнул на кровать. Мысли все также продолжали несвязно метаться, а тело напрочь лишилось всяких сил. Пролежав так какое-то время, сверля пустым взглядом потолок, Харди заставил себя подняться и направился в душ. Он залез в ванну, крутанул холодный вентиль и встал под ледяные струи воды, упершись руками в кафельную стену. Это тоже не помогло привести рассудок в порядок, зато немного подбодрило. Тогда сержант вылез и стал вытираться, встав перед зеркалом. Он взглянул на отражение и провел пятерней по голове, зачесав волосы назад. Нахмурился, скривился и взлохматил прическу, небрежно разбросав пряди туда-сюда. Потом вышел из ванной, оделся в гражданский шмот и покинул спальню. В гостиной его вновь встречал Батлер.
– Томми! Да что за делюга! – подорвался он с дивана. – Где ты был и почему молчишь? Ты что-то начудил? Скажи, и я подсоблю!
Харди же сунул ноги в берцы, лег на пол и начал зашнуровывать.
– Куда это ты собралси? – воскликнул Леонид. – Томми! Прекращай немедля! Что это за финтифлюшки такие? Думаешь это весело?
Том поднялся и встал перед другом, бестолково хлопая глазами. Он и рад был бы что-то объяснить. Но вот незадача! Сам не понимал нихуя! Поэтому молча отодвинул Батлера с дороги и вышел из квартиры.
Зашел купить курева и зашагал вперед. Через минут сорок, сам не понял как, оказался перед стрип-клубом. Неоновая девка на вывеске не мигала как ночью и была устало-тусклой в свете пасмурного утра. Харди зашел внутрь – пусто. Хоть клуб и работал круглосуточно, о чем свидетельствовала вывеска у входа, но посетителей в столь ранний час не было. Лишь бармен, уснувший за протиранием стаканов.
– Эй, приятель, – уселся за барную стойку Том. – Плесни, сука-бля, – пихнул он бармена в плечо.
Тот подскочил, разбив стакан, и осоловело уставился на утреннего гостя.
– Виски, двойной, – указал Харди на стеллаж с бутылками.
Через минуту заказ был с недовольством подан, и сержант залпом осушил стакан.
– А что, девочки сегодня будут? – спросил он, махнув головой на пустующие шесты.
– Время восемь утра. Какие девочки? – приподнял бровь бармен, недоверчиво глядя на Тома и приняв его за извращенца.
– Ну я понял… Понял… – кивнул Том и жестом попросил обновить. – А когда будут?
– После двух. А вечернее шоу начнется в восемь после полудня, – подкатил глаза бармен.
– Что за шоу? С Тором, сука-бля, и Халком? – ненавязчиво выведывал сержант.
– Я позову главного, – скривил рот бармен и удалился, решив, что Том некий пидор-дрочер или вроде того.
– Валяй, – усмехнулся Харди комичности данной ситуации.
– Какие-то проблемы? – вышел из-за бархатной шторы заспанный лысый Гоша Куценко. – Вы кого-то ищете? – уперев руки в бока, недовольно уставился он на сержанта.
– Департамент полиции Сиэтла, убойный отдел, сержант Харди, – достал из кармана скамов жетон Том, дотянулся до бутылки виски, которую незадачливый бармен оставил на стойке, и присосался к горлышку.
Гоша выкатил глаза-шары, округлил рот и поднял руки вверх, как бы давая понять, что он сдается.
– Побазарим, сука-бля? – махнул Том в сторону бархатной шторы. – Пара вопросов имеется.
Куценко нервно закивал и жестом поднятой руки пригласил Харди пройти в его кабинет, попятившись за штору. Том, прихватив бутылку, двинулся за ним.
– Какие-то проблемы, сержант? – дрожащим голосом заговорил Гоша, когда они очутились в кабинете, и стал сгребать со стола в ящик трусы стриптизерш, наркотики и черную бухгалтерию.
– Клубничная Эми, знаешь такую, сука-бля? – уселся на кресло Куценко сержант.
– Она что, мертва? Ее убили? – взвизгнул Гоша, превратившись в лысую сову.
– Ты охуел, шмаровоз? – рявкнул Харди, ударив кулаком по столу. – С хуя ли такие выводы?
– Ну убойный отдел же занимается убийствами… – начал выкладывать свои умозаключения Куценко.
– И при чем тут убойный, сука-бля, отдел? – приподнял шрамированную бровь Том.
– Ну вы так сказали, – пожал плечами Гоша.
– Ебало завали! Это не при чем, – подвигал челюстью Харди. – Клубничная Эми танцевала тут этой ночью. Так, сука-бля?
Гоша закивал.
– Где она? – продолжал допрос сержант.
Куценко в ответ лишь пожал плечами.
– Пиздеж! Ты директор этой богадельни? – взорвался Том, пнув ногой стол и откатившись на кресле назад.
– Я, да – директор, – подтвердил Гоша.
– И где твоя, сука-бля, девка? Хочешь сказать, не знаешь, где искать шмар, которые тут у тебя пляшут?
– Своих – знаю. Но та, о которой ты говоришь, не моя. Это была гастролирующая труппа, – пояснил за танцы директор.
– Контакты давай, – хлопнул по столу Том.
– У меня нету…
– Контакты, сука-бля! – заорал Харди.
– Да нету у меня!
– Контакты их главного, – чуть спокойней сказал сержант, подвигав желваками.
– Нету!
– Пиздеж! Что ты мне тут, сука-бля, в уши ссышь? М? – поднялся он с кресла и двинулся на обескураженного Гошу. – Хочешь сказать у тебя нет телефонных номеров ни кого из той блядской труппы? Нет? Давай имена тогда! Списки всех шкур! Ну же, сука-бля, не трать мое время!
– Да нету у меня ничего! – отчаянно блеснул лысиной Гоша.
– Пиздеееж, – протянул Том, медленно помотав головой. – А ты знал, что Клубничной Эми всего семнадцать, и при этом она самая старшая среди всех? А? Как думаешь, это законно, что в твоей шараге пляшут голые малолетки?
Куценко испуганно захлопал глазами, после чего рухнул на колени.
– Прошу, только не лишайте меня лицензии! – взмолился он и пополз к сержанту.
– Лицензии, сука-бля? А присесть не хочешь? – ухмыльнулся Том.
– Я присяду, все что угодно, только не лицензии! – продолжал бредить Гоша, ведь страдал шизофренией с малых лет.
– Ты ебло? – приподнял шрамированную бровь Харди. – Ну, сука-бля, лицензии, так лицензии, – состроил он фирменный еблет, достал из кармана мобильник и без шуток и обманов набрал номер Тома Хэнкса. – Здарова, капитан… Да ничего, сойдет. Сам как?.. Понял… Понял… Не, с Колином, сука-бля, не посижу, самому хуевато… Ага… Слушай, тут во вчерашней стрипухе проблемы с лицензией, знал?.. А знал, что директор заставляет крутиться у шеста малолетних девочек?.. Ну так знай, сука-бля… Ага, заеду сегодня за ордером на лишение лицензии… Ну все, давай… Билли? Какой, сука-бля, Билли?.. Ой, капитан, иди проспись, передам я привет твоему обдроченному Билли…
Гоша уже к этому времени вцепился в штанину Харди и бился лбом о его грязный берц.
– Я матерью клянусь, что у меня нет ни имен, ни телефонов! – ныл он. – Я знаю только, что та труппа приехала из Калифорнии. У них гастроли по стране. Они три дня были в Сиэтле, а сегодня уехали отсюда.
Сержант поднял Куценко за шкирку и уставился ему в глаза испытывающим ебливым взглядом.
– Если я, узнаю, что ты солгал… – угрожающе выставил он указательный палец. – Если я только, сука-бля, узнаю! Ты меня понял?
Гоша судорожно замахал лысиной.
– Понял, петушара? – тряхнул его Харди.
– Понял… – промямлил Гоша.
– Ты и твоя лицензия у меня на крючке, сука-бля! – отпустил его Харди и пихнул в грудь, отчего Куценко завалился на задницу.
Сержант изобразил знак слежения, поковырял языком в зубах и удалился из кабинета рыдающего директора.
Когда Том оказался на улице, гнев припустил, а на смену ему вновь пришли растерянность и непонимание сложившейся ситуации. Он тяжело вздохнул, запустил в голове сумбурную череду невнятных мыслей и двинулся прочь. Так и добрался опять до дома.
– Да что ж происходить-то, а?! – заверещал Батлер, как только Том перешагнул порог квартиры. – Ты немедленно объясняисси или я за себя не ручаюсь! – вытащил он из-за пояса мачете и угрожающе потряс им.
Том молча плюхнулся на диван, тяжело вздохнул, облизал пухлые губы и, наконец, поднял меланхоличный взгляд на друга.
– Сегодня… Точнее вчера, я хотел покончить с собой, – серьезно сказал он. – Но не сделал этого. А знаешь, сука-бля, почему? Раньше я считал это несбыточным бредом. Но сегодня я понял… Понял… Не такая уж я и мразь, Леонид. Я могу кому-то понравиться, и мне кто-то может понравиться, – молол он хуйню, подкуривая сигарету. – Давай расскажу все с самого начала…
И Харди затянул свою шарманку о случившемся с ним за прошедшие вечер и ночь. Он рассказывал очень долго и подробно, не утаив от друга ничего, разве что пару деталей. Например, запах клубники. Том решил, что это личное, и должно остаться только в его памяти. Ну и, совершенно случайно, он забыл уточнить, что до сегодняшней ночи был девственником. Батлер же слушал внимательно, не перебив друга ни разу. Но, с каждой новой подробностью, бородач все эффектнее и эффектнее охуевал.
– И теперь я запутался, Леонид… Сука-бля, что все это значило? Она переспала со мной только из-за того, чтобы ее не приняли? Но тогда зачем она назвала меня милым? Сука-бля, дважды! Это же что-то значит, так? А я – ебло! Обидел ее! Унизил, сунув последнюю сотню! – бредил Том, подкуривая десятую сигарету за последний час. – Она, наверное, пиздос обиделась! Но, зачем тогда поцеловала на прощание? Блять, нахуя же я прочесал эту хуйню про девственность? Она ж, сука-бля, отдала мне самое ценное! Это же не просто так? Да? Не только ради того, что б я ее не арестовал? Просто так такими вещами не разбрасываются. И вряд ли бы она начала изливать мне душу, если бы ей было поебать. Но почему убежала? Наверное, нужно было позвать ее на ужин, а не пригласить покормить касаток… Сукааа, Леонид, что же теперь делать? Ооох, Клубничная Эми… Ты бы видел, какие у нее ключицы! – заводил он пальцем по своим. – Такие изящные, хрупкие… Но в то же время так дерзко выступают… В общем, пиздатые ключицы… А между ними такая, сука-бля, ямочка, – мечтательно закрыл он глаза и выдохнул через нос. – А какие у нее косточки внизу живота… Ммм… Прямо вот тут, – задрал он футболку и стал спускать скамы.
Но не успел Харди ничего продемонстрировать, как получил оплеуху от плаща. В комнате повисла неловкая анатомическая пауза, во время которой Том непонимающе уставился на друга.
– Да ты чай шутишь?! – заорал на всю планету Батлер. – Что ты несешь?! Каки-таки ключицы? Каки-таки косточки? Ты охуел, сука-бля?! Я тебя спрашиваю? Охуел?! Петушара ебаная!
– Не понял… – похлопал ртом Том.
– Ты слышишь, что гутаришь?! Ей семнадцать! Семнадцать! Ты понимаешь, что натворил?!
– Аааам… Нууу… Все же было по согласию, сука-бля, – оправдывался сержант Харди, не понимая проблемы. – В штате Вашингтон гоже в этом возрасте.
– Гоже? Гоже? А она сама с какого штата? – верещал Леонид.
– Ну с Калифорнии, – призадумался Том. – Там с восемнадцати… Но какая, сука-бля, разница? Это произошло здесь и…
– Да хули ты мелешь? – превратился в самую злую и возмущенную на свете сову Леонид. – Почему ты не задумываисси о том, что, возможно, заикрил ей?
– Прости, что? – нахмурился сержант, не понимая лексикона друга.
– Нахуя ж, ёбаный ты в рот, ты кончил в нее? Да еще и дважды!
– Не понимаю, к чему ты клонишь, – продолжал не вникать в суть проблемы Том. – Она ведь сказала, что через пару дней у нее месячные…
– И ты, блять, поверил в сказки этой малолетки? Да откуда ей знать об этом, если она была целкой?! – визжал Батлер, да так, что мыши навек покинули еврочетырешку Харди, предварительно собрав свои пожитки в узелки. – Ты понимаешь, что все это – чепуха! Вероятность того, что она теперь забрюхатит – процентов семьдесят! Томми, ты одупляешь, что натворил?! Зачем ты это сделал?
– Да откуда, сука-бля, я мог знать, что это все сомнительно?! – понемногу забился в агонии залета Харди. – Я же был и сам девственник!
– Чавоооооо?! – схватился за голову Леонид, а его плащ слетел с хозяина и от шока разорвался пополам. – Но… Но ты же…
– Сука-бля, и что?! Что в этом такого?! Да, я был девственником! И пиздил всем, что это не так! Но теперь ты знаешь правду! Именно из-за своего неведения во всех этих вопросах, я и не подумал о последствиях! Не думал, что все это так важно! – заговорил он словами брата из шара. – Разве об этом думают, когда первый раз вступают в интимную связь?
– Но ты понимаешь, каки теперь последствия потянутсси? – плюхнулся в кресло Леонид, эффектно накрыв щеки ладонями. – Понимаешь, какую ответственность взвалил на себя, лишив девчулю девственности? Что теперь с ней самой будет, не подумал? Забрюхатить в семнадцать – нихуя не шутки! У ней сейчас лучшие годы должны были быть! Окончание школы, поступление в кАлледж, студенческие вечеринки в кампусе… А теперь что?! Придетсси рожать?! Да еще и тянуть это все одной! Ибо нерасторопного папашу усадют далеко и надолго! Томми, ты об этом не думал, когда спускал в нее?
– Сука-бляяяя… – протянул Харди, наконец почувствовав всю серьезность ситуации. – Леонид, что же я нахуевертил… – прикрыл он рукой до безобразия округлившийся пухлый рот.
– Все, ее родители точно на тебя накатають и отправят топтать зону! – впал в панику Батлер, нервно связывая порванный плащ морским узлом.
– Сука-бля, я ж разрушил девочке жизнь! – вскочил с дивана Том, вцепившись в растрепанные волосы. – Я должен как-то связаться с ней! Должен сказать, что не считаю ее шлюхой! Должен позвать на ужин! Должен взять на себя ответственность! Сука-бля, ключицы! – впал в шизофрению сержант, заметавшись по еврочетырешке и не зная с какого пункта начать. – Почему шкура не звонит?! – схватился он за мобильник и остервенело замотал им из стороны в сторону.
Затем он отбросил телефон, схватил ноутбук и засел с ним на кухне. Трясущимися пальцами он включил его и принялся подгружать все базы, к которым только имел доступ.
– Так, сука-бля, база школьников Калифорнии, – включил он первую. – Сукааа! Сколько здесь народу! – вцепился он в уши, затеребив их. – Спокойно, Том, спокойно. Нужно добавить фильтры, – заклацал он мышкой, уточнив в поиске, что разыскивает только школьниц женского пола, имевших год рождения с 1989 по 1990. Но не помогло и это! Народу оставалось ебейше много! – Нужно написать в поиске ее имя! – продолжил выдавать конченые идеи Харди, вбив в графе поиска «Клубничная Эми».
Но результата было – нуль! Ни одной девушки под таким именем не обучалось ни в одной из школ Калифорнии. Но Том не опустил руки и вернулся на пункт назад. Взяв на себя ответственность за содеянное безрассудство, он решил просмотреть каждую семнадцатилетнюю девочку, коих в базе, к слову, было не один десяток тысяч. Он начал с самого начала списка и открыл профиль некой Адрианы Аарон. Пред ним предстали данные девушки и ее фотография, видимо, из школьного альбома.
– Ооох, Томми, да ты чай умом тронулсси? Ты так каждую смотреть будешь? – охуел Батлер, подойдя к другу со спины.
– Да, сука-бля, каждую! – рявкнул Харди, закрыв первый профиль, ибо школьница была брюнеткой.
– Может хотя бы ее имя введешь в поиске? – нахмурился Балтлер.
– Уже вводил! Да и вообще, вдруг Клубничная Эми – ее сценический, сука-бля, псевдоним? – закипал Том, клацая мышкой так сильно, что из-под ее клавиш заструился дымок.
– Ну, можить каки еще приметы были? Так заебесси искать только блондинок.
– Были, – сосредоточенно кивнул Харди. – Татуировка в виде феникса, ключицы, косточки внизу живота – вот это я б точно узнал из тысячи, – пролистывал он фотографии. – Но, сука-бля! Здесь нет подобных картинок! Почему никто не фотографировал их обнаженными?! Одни бабьи еблеты! Да еще все так похожи друг на друга!
– Может на ее лице было что-то особенное? – накинул вопрос плащ Леонида, сшивающий себя в стороне.
– Да хуй знаю… Точно! Макияж, сука-бля! – осенило его. – Если я нанесу на фотографию макияж, то точно узнаю ее! – сохранил он фотографию какой-то школьницы блондинки, подгрузил в Пэйнт и стал старательно выводить вызывающий грим Клубничной Эми.
Так прошли почти сутки. Тоннами вливая в себя кофе, да нюхая кокаин, Харди, будучи человеком ебейше конченым по жизни, скачивал каждую фотографию белобрысой семнадцатилетней школьницы из Калифорнии и разрисовывал ее лицо до неузнаваемости.
– Это что еще, сука-бля, за шляпа?! Глюк какой-то? – прищурил он безобразно покрасневшие от недосыпа глаза, остановившись на строчке «Элизабет и Нина Блэкберри», и открыл профиль. На экране сразу же появилась фотография двух беззаботно улыбающихся девочек, обнимающих друг друга. – Какого хуя у этих шкур один профиль на двоих? Лесбухи что ли? Ааа… Двойняшки… Хуйня собачья! Мне что им двоим ебальники разрисовывать?! Ну нет! Это уже, сука-бля, слишком! – схватил он ноутбук и с психом швырнул об стену, разбив на миллиард осколков.
– Что ты делаешь? Одна ж была беленькой? Разрисовал бы только ее! – не понял взрыва друга Батлер.
– Чем я занимаюсь – говно ебаное! Сука-бля, да может она перекрасилась в белобрысую недавно! Надо было всем ебальники разукрашивать! О чем я думал?
– О чем ты думал, когда спускал? – накалял атмосферу Батлер. – Ты попал по-крупному, Томми! Ой, по-крупному!
– Сука-бля! Да как же я посмел? Я сломал ей жизнь! Она наверняка думает, что я поимел ее! Ох, Клубничная Эми! Сержант же не хотел, сука-бля! Леонид, ты веришь, что я не специально? Бля буду – я сделал это нихуя не назло матери! – уже плел абы что Том, которому, кажется, не мешало бы поспать. Сколько он уже бодрствует? Сутки? Двое?
– Да я ж тебе верю, Томми, – положил крик на грудь Батлер. – А она – нет! И ребеночку твоему она, как раздродитьси, про тебя тоже хуйни наплететь! Мол, папка такой, сякой, бросил, кинул и зассал!
– Сука-бляяяя, что за дерьмищеее, – простонал Том, упав боком на диван и закрыв ладонями уже более брутальный, чем смазливый еблет. Так и заснул.
Ближе к верчу того же дня Том проснулся и вновь заметался по квартире, раз за разом прокручивая в голове события, произошедшие с ним на именины.
– Ты дурак! – причитал Леонид, будучи истеричной сукой. – Нужно было бежать за ней, глядишь, не уехала бы никуда, и все было б краше! Привел бы ее к нам, я б пирог испёкь… Но теперь-то что?! Поезд ушел! Собирай манатки и беги! Скоро ее отец выйдет на тебя и набъет тебе ебало! Ибо ты опорочил невинную девочку! Родители явно поднимут хай на все Штаты, узнав, что их дочь принесла в подоле от полицейского!
– Леонид, сука-бля, ебало завали! Я думаю, она такой хуйни не сделает! Все же она сказала, что я милый… Хотя, я ж обидел ее, сунув сотню с номером мобильника! Но мне просто негде было еще написать, понимаешь?
– Да я-то понимаю! Но вот она… Ооох… Какой же ты балбес… Слов нет!
– Ладно, мне нужно придумать, как узнать, кто она такая и как найти ее контакты, – тяжело выдохнул Том, плюхнувшись на диван и запустив ладони в волосы. – Я, сука-бля, не знаю, как все это провернуть. Такое чувство, что это нереально… – забился в агонии безысходности он.
– Думаю, нам надо связатьсси с Джейки и все ему рассказать, – выпалил Батлер, поджав губы. – Чуить сердце – он поможеть…
– Даже не смей! Слышишь? Не смей, сука-бля! – подскочил Том и схватил друга за грудки. – Пиздюк не должен об этом знать! Во-первых, сука-бля, не хочу, чтоб он решил, что нужен мне только тогда, когда у меня проблемы! Во-вторых, мне нахуй не надо, чтоб он знал всю эту историю! Мало того, что много лет я пиздил ему, что не девственник, так еще узнай он про мой проёб… В общем, это будет провал! Что бы между нами ни было, я не хочу! Прослыть в его глазах конченым долбоебом! Ты понял? Понял? – тряс он Батлера.
– Все! Успокойсии! – заверил его ор бородача. – Проехали тему!
– Сука-бля, что же делать? – отпустил друга Харди и поднял ебало в потолок.
– Ну ты ж, Томми, мент. У тебя много всяких баз. Что если ты сделаешь ее фоторобот, подгрузишь его в поисковик и хай ищеть совпадения? Машина – не человек, ей не нужны макияжи и прочая делюга, чтоб найти нужного человечка, – накинул безобразный вариант Батлер.
– Можно попробовать, – задумался Том.
– Ну вот и попробуй! Ты ж умеешь немного рисовать! – подошел он к кухонному ящику, извлек оттуда карандаш и тетрадку и положил на стол. – Сделай эта вручную и от чистого сердца. Просто сосредоточсси и у тебя все обязательно получитьсси…
– Но я не умею рисовать реализм! Только, сука-бля, кельтские узоры! – возмутился Том, но за стол сел.
– Просто сосредоточсси, – пододвинул карандаш Батлер. – Не буду мешать… – попятился он в сторону своей спальни.
Харди взял в руки карандаш и нахмурено уставился в пустой листок. Затем поднес к нему грифель и аккуратно начал наносить короткие штрихи.
– Ну как, получаитсси? – спустя пару часов подошел Батлер и заглянул ему через плечо. – Томми! Какого ж хуя? – схватил он листок. – Что за дребедень?! Это же фоторобот! Где голова?! – указал он на нарисованный женский торс. Надо сказать, что по рисунку можно было заметить – Том очень старался. Изображение хоть и было немного кривовато, но парень уделил особое внимание деталям, растушевке и игре света и тени. Очевидно, что больше всего Харди заморочился над ключицами, но нахуй бы они были нужны компьютерной программе – непонятно.
– Леонид, это бесполезно! – выхватил рисунок из рук бородача Том. – Это все хуета! Мне вовек не найти ее! Я, сука-бля, нахуевертил по-крупному! Мало того, что я обесчестил, унизил, оскорбил и поимел ее, так еще и ебанул в нее! Я сломал ей жизнь! Не только ей, но и ребенку, которого она теперь родит! Скажи мне, сука-бля, и чем я теперь лучше своего отчима – дяди Бена? Я годами поливал его говном, а сейчас оказался в подобной ситуации. Разница лишь в том, что, в отличие от него, я готов принять на себя всю ответственность! Но я даже не могу это сделать, ибо хуй знаю, как даже найти девчонку. И я, сука-бля, сам виноват, что спугнул ее, – говорил он, накручивая себя до неузнаваемости. – Все! Мне надо поспать, а потом буду думать, что еще можно сделать! – с психом удалился он в спальню, закрывшись изнутри.
Он упал на кровать и бездумно уставился в потолок, гоняя в голове одни и те же мысли, задавая одни и те же вопросы, ответов на которые не находилось нихуя! Он достал из кармана скамов телефон, положил рядом и уставился на него, надеясь, что с минуты на минуту Клубничная Эми все же даст о себе знать и выйдет на связь. Но ничего подобного не происходило, и Том не заметил, как уснул. Пару раз он подрывался, слыша сквозь сон вибрацию, и с трепетом хватался за мобильник. Но, увы и ах – приходило все не то! То Леонид Агутин прислал спам-сообщение, то Джастин Тимберлейк отправил СМС с текстом своей новой песни.
«Послушай, Том… Послушай… Послушай, сука-бля! Это провал! Ты все проебал. Первый раз в жизни ты, возможно, был так близок к тому, чего всегда хотел где-то в глубине души. Но, сука-бля, нет! Ты, тупорылое хуйло, испортил все! А было ли что портить? Думаешь, все же понравился ей? Но она же назвала милым… Сука-бля, и что все же теперь делать? Крис бы уебал тебе, узнай о том, что ты натворил!» – беспорядочно думал он.
На следующий день Леонид отпер комнату друга с обратной стороны и аккуратно зашел внутрь. Но Тома нигде не оказалось. Батлер нахмурился, но тут услышал со стороны шкафа странное механическое сопение.
– Томми? – открыл он дверцу и приметил на полу сержанта. На лице его красовалась маска, одной рукой он обнимал колени, во второй держал собственноручно нарисованный «фоторобот».
– Леонид? – поднял он потерянный и непонимающий взгляд на друга.
– Ох, Томми, я тут покумекал, значить… Кажетсси, я необоснованно накрутил и себя и тебя. Может, девочка и не сбрехала. Думаю, процент того, что она залетит – процентов пятьдесят, а не семьдесят…
– Ну, спасибо, сука-бля, Батлер! – психанул Харди голосом Дарта Вэйдера, сказавшего Люку, что он его отец. – Понимаешь, это тебе не казино, сука-бля, в пятьдесят на пятьдесят играть! Все куда серьезнее!
– Я понимаю, – кивнул бородач. – Но можить это я просто все понакрутил? Думаю, нужно рассказать еще кому-то…
– Я же сказал! – механически взорвался Том.
– Я не про Джейки! – поспешил успокоить Леонид. – Позвони ДиКаприо. Расскажи все ему! Он много раз помогал тебе справиттси со всякой требухой.
– Выйди! – рявкнул Том, доставая из накладного кармана мобильник, решив позвонить другу-мозгоправу, дабы рассказать о случившемся в его жизни дерьме.
Батлер поднял уголки плаща и удалился. Том же Харди набрал номер и приставил телефон к уху.
– Да, слушаю, – ответил ДиКаприо, взяв трубку.
– Сука-бля, Лео! У меня случилась ебейшая беда! Я конченый петушара! То, что я нахуеплетил ни в какие рамки не лезет! – затараторил Харди.
– Так-так-так, успокойся! Давай по порядку. Что у тебя стряслось? – поспешил осадить его наркобарон Леонардо.
Целых пять минут сержант Том яростно поливал себя говном, несвязно рассказывая о случае в стрипухе. Он поведал о всех своих домыслах и переживаниях, официально провозгласив себя главным ебанатом года. Во время всей этой тирады Харди отчетливо представлял, как глаза собеседника на том конце провода то щурятся, то подкатываются.
– Так я не понял, в чем конкретно проблема? – наконец перебил его ДиКаприо. – В том, что она несовершеннолетняя? Ну ей же, в конце концов, семнадцать, а не тринадцать! Да и, как ты сказал, она сама предложила это…
– Да мне поебать на это! Ты понимаешь, Лео, что я сломал ей жизнь?! Да сука-бля, лучше б я спрыгнул со Спейс-Нидл, как и планировал изначально, чем вот это вот все! Я выжил сам, но теперь, возможно, к хуям испортил жизнь другому человеку. А ты знаешь, что я так не люблю! И да, пока ты, сука-бля, не спросил, я собирался на свой день рождения покончить с собой! И все это тянулось после того случая с Джейки! Так-то вот!
– Чегооо?! Так, выброси эти мысли из головы раз и навсегда! Что это опять за суицидальный настрой? После той ссоры с братом прошло уже полгода, что вдруг на тебя нашло? – строил из себя дурака пройдоха Лео, ненароком взглянув на приоткрытую дверцу шкафа, откуда торчала полицейская форма.
– Да ты что, сука-бля, в уши долбишься? Будто не знаешь, что вся моя жизнь – хуйня ебаная!
– Да, я понимаю, что твоя жизнь и до этого была хуевая… Подожди, ты что, опять надел ее? – насторожился ДиКаприо.
