Текст книги "Долгая история (СИ)"
Автор книги: Becky Kill
сообщить о нарушении
Текущая страница: 46 (всего у книги 47 страниц)
В коридоре застучали широкие каблуки, и в гостиную заглянула сестра Глеба, Аня.
– Ой, какие вы все… зловещие. Надеюсь, сожжение на костре в ритуальную часть в этом году не включили, – привалившись плечом к дверному косяку и окинув ведьм в комнате взглядом, глубокомысленно протянула она и причмокнула губами. – Просто хотела уточнить: они с Кириллом там опять «алхимничают», и Лео только что приволок с вашей кухни такой маленький флакончик с ядерно-синим содержимым. Можно?..
– Нет! – хором выпалили Таня, Глеб и Софья, которая по этому незатейливому описанию тоже догадалась, что утянул из запертого шакафчика её младший брат. И ей ещё хотелось жить, желательно – в целом доме.
– М-м, ну я так и думала, – кивнула Аня и одернула футболку. Принт Локи**, до этого недовольно корчащийся складками, сразу приобрёл заманчивый маркетинговый вид, и Аня рысью отчалила назад на второй этаж, нести тяжкую ношу няньки двух юных подрывников на сегодняшнюю ночь.
– Встретимся после полуночи, – вслед за дочерьми выходя за порог дома, в приветственно махнувшую ладонью ленивого ветра ночь, улыбнулась через плечо Таня. Вытянув шею, ведьма быстро коснулась губами скулы мужа. – Юру с Лерой по пути заберёшь?
– Он сказал, они сами доберутся, – пожал плечами Глеб и, подмигнув, улыбнулся: – Не разнесите Лысую гору, девочки!
Тёплая ночь шевелилась шумящими кронами и тенями между старыми, поросшими мхом и обгрызенными чьими-то зубами деревьями. Юра, широко расставив ноги, полусидел на сломавшемся, поваленном под острым углом дубовом стволе. Между его колен, упираясь спиной в грудь магу, устроилась Лера, которую Юра сгреб в охапку, уткнув нос ей в плечо. По Лериным ощущениям, было около полуночи. Перед ними тянулась в темноте широкая проселочная дорога, изрытая колдобинами. Вокруг было темно и безлюдно, но лесное эхо то и дело вторило невнятными, долетающими сквозь дымку ночи человеческими голосами, а где-то в одной стороне за чёрными ветвистыми силуэтами и пеленой листьев кустарника мигали, поднимаясь и опадая, бледно-оранжевые отсветы пламени. Лера иногда любопытно поглядывала в ту сторону.
– И что, конкретно, здесь происходит? – она чуть обернулась назад, к Юре. Лерин голос звучал тихо, на грани шепота.
Юра, подняв голову, улыбнулся и ответил ей совершенно будничным тоном.
– Шабаш в честь Вальпургиевой ночи. Я думал, ты в курсе, раз ты так просилась на это посмотреть, – поддразнил он.
Лера сдвинула брови и тоже перешла на нормальную речь.
– Во-первых не «так просилась», а всего лишь спросила, можно ли мне присутствовать. Во-вторых, ты сказал, что объяснишь мне сие сакральное действо по ходу, а я до сих пор ещё ничего не слышала. Мне… ну, не знаю… как-то стремновато. Если ты притащил меня в ведьмину ночь в лес в качестве человеческой жертвы, хочу знать заранее.
Юра улыбнулся ещё шире и быстро чмокнул её в щеку.
– Нифига! Никому тебя не отдам.
– Это буду решать я, а не ты, – осадила его романтическую патетику Лера.
– Серьёзно? – Юра заглянул ей в глаза – насколько это было возможно в темноте и в той позе, в которой они сидели.
– М-м… Но я буду тебе подсуживать, – склонив на бок голову, лукаво заверила Кузнецова, и они подавились сдерживаемым хихиканьем.
– Так чего мы ждём?
– Конкретно – моего отца, а глобально – пока минёт полночь. До неё магам на шабаше появляться запрещено, вечеринка строго для девочек, – пояснил Юра, перебирая пальцами Лерины волосы.
Девчонка хмыкнула.
– Чего так?
Юра пожал плечами.
– Традиция такая. Вальпургиева ночь – единственная ночь в году, когда нежить не нападает на людей, и места, кишащие ею и наиболее благоприятные для ведьмовства, становятся абсолютно безопасны. Вот и повелось ещё с древних веков, что каждую Вальпургиеву ночь (на деле часам к десяти вечера) ведьмы, которым уже исполнилось тринадцать, собираются в какой-нибудь глуши (у наших это Лысая гора) чтоб закатить хорошую вечеринку на языческую тематику в честь себя любимых. Костры, песни, пляски, белые сорочки – все очень традиционненько. А жертвоприношения ещё в прошлом веке отменили: типа не модно стало, не гуманно.
Лера абсолютно не поняла, пошутил Юра или нет. А он тем временем как ни в чем не бывало продолжал:
– В начале ночи ведьмы выбирают себе королеву. Этот статус, правда, сгорает со вторыми петухами, но до того момента она номинально становится главной на празднестве. Королеву должны выбрать до полуночи. Она пьёт из железного кубка какую-то самбуку***, все кланяются… После традиционная часть заканчивается, «ко двору» прибывают маги, и вот тогда, с полуночи до утра, начинается уже тупо фест¹ – его мы и ждём… Чего ты так смотришь?
Лера, уставившаяся на него через плечо, покусала губу ещё какое-то время и подозрительно протянула:
– Слушай, а Булгаков он что, из ваших?
Юра, проведший с Кузнецовой уже достаточно времени, чтоб более или менее ориентироваться в её литературных отсылках, понимающе ухмыльнулся.
– Не, вряд ли. Но концы в магическом мире у него были стопудово! Писатели во все времена были Магществу головной болью – их так и тянуло под нас подкопать. Вон Гоголь Панночку так ославил, что лопухоиды про нее до сих пор хорроры снимают! Хотя… э-э… в данном случае нельзя сказать, что он был не прав. Так, с причинно-следственными связями чуть-чуть приврал.
Лера переварила и задумчиво кивнула.
– А как ведьмы выбирают королеву?
– Формально – не они. Мама с сёстрами говорят, каждую Вальпургиеву ночь прилетает ворон – здоровый такой, жирный-жирный. Откуда берётся – хрен его знает, до сих пор загадка. Как будто из самой ночи вылетает и в ней же после растворяется (такие версии, кстати, тоже есть). Но птица всегда одна и та же. В конце ритуальной части ведьмы выстраиваются вокруг главного костра рядами. К кому на плечо он слетит – та станет королевой. Иногда ворон выбирает сразу, иногда подолгу кружит над толпой, и к кому на плечо опустится – хрен предскажешь (одно время даже ставки делать пробовали – ни одна не выиграла). Мама говорит, логики нет абсолютно, у королев нет никакого «типажа». Её, правда, он за жизнь дважды выбирал, – с оттенком гордости в голосе заметил Бейбарсов и дёрнул плечами. – А однажды – так вообще никого! Покружил, покаркал и улетел. Лысегорские вещуньи после ещё с полгода задвигали пророчества о внеплановом апокалипсисе.
– Ну, нельзя сказать, что они были совсем не правы. В тот год Кощеева переизбрали на шестой срок. А с учётом, что каждый из них длится по тридцать лет... – хмыкнул кто-то из темноты, со стороны дороги. Лера помимо воли дернулась, но Юра голос прекрасно знал и лениво поднял ладонь в приветствии.
– Привет, пап.
– Здрасте, – поздоровалась Лера, вместе с Юрой спрыгивая с насиженного места. – Откуда вы взялись?
Не сказать, что общаться с Юриными родителями ей было совсем легко, но почему-то на порядок легче, чем с его сестрой. Саму Леру этот факт откровенно удивлял – а вот Юру, похоже, нет.
– Откуда взялся – там уже нет, и последняя избушка догорает, – в тон ей ухмыльнулся старший Бейбарсов. Перстень на его пальце тускло засветился, высвечивая дорогу и чей-то мелькнувший в кустах хвост с кисточкой.
– Идемте! Юра, яви чудо романтизма и возьми свою девушку за руку. Сегодня нежить не нападает, но утонуть в болоте можно и без помощи мавок, – напомнил Глеб, и Юра тут же поймал ладонь насупившейся Леры.
Они двинулись по лесной дороге в направлении оранжевых отблесков. То и дело с разных сторон от них, в чаще, ломались ветки, шуршали листья, дробно и быстро-быстро стучали по земле чьи-то копыта. Что-то ползло, что-то… шло? Но человеческим глазом различить в темноте подлеска можно было разве что золотистые, похожие на крупных светлячков, блуждающие огни, которые вспыхивали и снова гасли то тут, то там между деревьями.
Отчасти атмосфера напрягала Леру, но куда больше увлекала. Поняв, что крутить головой по сторонам бесполезно, она подняла голову вверх, где меж нависшей над дорогой листвой проглядывало ночное небо. Звезды, рассыпавшиеся по темно-синему бархату неба, здесь были крупные и яркие, словно из какого-то не шибко реалистичного кинофильма. Дорога огибала поросшую по краю камышом и кувшинками запруду, и мутная вода серебрилась в звездном свете, словно хрустальная. Когда они проходили мимо, зеркальная гладь зашевелилась, и над поверхностью запруды с едва уловимым плеском появились несколько девичьих голов. К путникам они не приставали, только тихо хихикали между собой, провожая их взглядом.
– Русалки, – на ухо Лере пояснил Юра.
– Настоящие? – вырвалось у уставившейся на утопленниц девушки.
– Нет, надувные! – рассмеялся младший Бейбарсов.
– Да иди ты!..
Русалки в запруде, вторя ему, захихикали громче. Одна – та, что была ближе всех, – влезла на старый прогнивший помост, покосившийся в воду, и принялась пальцами распутывать волосы. Лера, подойдя к берегу, заворожено разглядывала длинный рыбий хвост, свесившийся с помоста в воду и мокро блестящий в звездном свете крупной болотно-зелёной чешуей. Глеб с Юрой дали ей порассматривать русалку с полминуты, а затем повели дальше.
Шум впереди становился громче, отблески пламени ярче, но Лера всё равно пропустила момент, когда те вдруг оказались не впереди, а вокруг неё. Лес осветился десятками костров, раскиданными по маленьким полянам, где только можно было видеть. И вокруг каждого мелькали женские силуэты в белом. Некоторые, ухватившись за руки, скакали в хороводах, некоторые плясали сами, но к этому времени большинство уже отдыхали, слово на пикнике растянувшись на траве под деревьями с какими-то кубками в руках, или сновали от группки к группке. Маги здесь тоже были, но то ли не все ещё прибыли на шабаш, то ли их количество само по себе уступало численности ведьм. Отовсюду неслись обрывки оживленных разговоров, громкий несдерживаемый смех и пение. Кое-где прямо на траве были разостланы ломящиеся от еды скатерти – Лера вполне обосновано подозревала, что самобранки. С дороги они уже сошли, оставив её в стороне и углубившись в лес. В том направлении, куда она вела – Юра объяснил, что там находится поселение – гвалт только увеличивался.
– В городе обычно ничего интересного. Работающие до утра кабаки, концерт из местных талантов, от которых не удалось избавиться, ларьки со сладостями по цене почки, фейерверк и дежурный отряд карманников – обычная шоу-программа, ты и у себя такую на каждый праздник видела, – неопределенно махнув рукой, заверил Леру Глеб. – Так что туда можно не соваться.
– Угу, главная тусовка в лесу, – подтвердил Юра, оглядываясь. – О, а вон мама! Класс, даже искать не пришлось.
Таня, подобрав подол, поднырнула под цветущими ветками дикой вишни и выскочила к ним. Она была босиком, как и большинство остальных ведьм. Рыжие волосы Юриной мамы растрепались, щеки раскраснелись, а в широко раскрытых зелёных глазах словно метались бесенята – хоть Лера и поняла, что это всего лишь отблеск ближайшего костра.
– Привет, – широко и весело улыбнулась Таня, обегая Леру взглядом. – Ты как, нормально?
Лера промычала в ответ что-то утвердительное, украдкой поглядывая по сторонам. Среди всего этого дресс-кода она начинала чувствовать себя неуместно в своей толстовке. С другой стороны, маги вокруг были одеты во что попало. На том же Глебе, например, были джинсы и рубашка, а на Юре – футболка. И она была уверена, что видела парочку типов во фраках, и ещё одного абсолютно голого, в драбадан пьяного мужика, который купался с толстой ведьмой и русалками во второй запруде.
– А где Соня с Сашкой?
– А, где-то там, – беспечно махнула себе за спину Таня. – Любовь к варварским лесным пляскам вокруг костра у них точно не от меня.
– Интересно, на что это ты намекаешь? – закатил глаза старший Бейбарсов.
– Кого в этом году выбрали? – полюбопытствовал младший, прислоняясь к вишне.
– Сашку.
Юра отслонился от вишни.
– Она, наверно, счастлива, – улыбнулся Глеб.
– Я бы так не сказал... – пробормотал Юра, но услышала его только Лера. Она вопросительно посмотрела на него.
Юра озадачено взъерошил волосы. Сашка всегда мечтала, чтоб её выбрали королевой. Он был уверен, что почувствовал бы от неё такой всплеск эмоций, но – ничего подобного. Совсем ничего.
Тем временем Таня кивнула Глебу в сторону.
– Хочу с тобой поговорить.
– Говорите-говорите! Мы сами потусуемся, не будем вам мешать, – тут же одобрил Юра, забирая Леру и увлекая дальше под деревья.
Кузнецова глубоко вздохнула. Праздничную ночь наполнял душистый запах вишнёвого и яблоневого цвета – они забрели в дикий сад, и сюрреалистическая картина ведьмовского празднества приобрела здесь ещё более нереальный оттенок. Лера подняла руку и на ходу прикоснулась к одной из веток над головой. Ветка качнулась, кора царапнула ладонь. Ощущалось вполне настоящим.
К тому же становилось душно, и это тоже реально чувствовалось. На Лысой горе было теплее, чем в Санкт-Петербурге – или так казалось из-за всех этих костров вокруг. Лера стянула толстовку и связала рукава вокруг пояса, сразу почувствовав, как ночь приятно холодит открытые майкой плечи. Юра мысленно одобрил. Ему, честное слово, нравились её плечи.
– Ну и как тебе это всё? – внимательно посмотрев на подружку и движением головы поведя вокруг, спросил он.
Лера снова огляделась, уперев руки в бедра, и задумчиво пожевала губу.
– Здорово! – кивнув самой себе, резюмировала она впечатление и повернулась к Юре. – Нет, правда: здорово. Странно, жутко, красиво.
– То есть тебя это пугает?
Лера пожала плечами.
– Ну, я люблю ужастики. Они меня не пугают. Они меня волнуют… А можно мне тоже искупаться с русалками?
– Э-э… нет, я бы не рекомендовал, – поспешно забанил Юра.
– Тогда покажи мне ещё что-нибудь.
– Единорога? – съехидничал Бейбарсов.
Лера фыркнула смешком.
– Нет, я точно знаю, как они выглядят! А вот на физиологию оборотней у каждого режиссёра какой-то свой извращённый взгляд, и я сгораю от желания установить истину… Не ржи, я же правда!..
Юра запустил пальцы в её каштановые волосы и не дал ей договорить.
– Оборотни сегодня не выйдут – я лучше покажу тебе учебник по нежитеведению, – спустя минуту отлепившись от девушки и ласково погладив её щеку ладонью, заверил он. – Но вон у опушки, вроде, бес, а у меня за спиной Панночка с Солохой² – эту в гости к ней, что ли, принесло?.. Прикольная тётка, как-то у нас в Тибидохсе была. Она, вроде, директриса в украинском колледже магии. Панночка там раньше преподавала.
– Обалдеть! – совершенно искренне выдохнула Лера, вцепившись в Юрино плечо и жадно разглядывая украинских ведьм, щедро потчующих себя с одной из самобранок под раскидистой яблоней. – Блин, обалдеть!
Она едва не запрыгала на месте, перейдя на ультразвук. Похоже, абсолютная и возмутительная материальность «выдуманных» пару веков назад героинь произвела на неё большее впечатление, чем живая русалка. Юра довольно ухмыльнулся – он чувствовал, что так и будет.
Они не спеша двинулись дальше. Навстречу им, ухватившись за руки и пританцовывая на ходу, пролетела компания ведьмочек в развевающихся полупрозрачных рубахах.
– Привет, Юра! – хохоча, на разные лады пропели они.
Лера приподняла брови, буркнув: «И чему я удивлена?..»
– Йоу! Марин, Сашку видела? – одновременно буднично отозвался Бейбарсов, оборачиваясь им вслед.
– Где-то здесь была! – уже издалека крикнула ему пухленькая кудрявая блондинка и нырнула по пятам за другими в густой сосновый бор, беспощадно надорвав подол о ветку.
Ветер качал верхушки деревьев. Костры трещали, пламя взметалось выше, и Лера занервничала, представив, что оно может легко перекинуться на окружающие деревья. Но никого здесь, похоже, это не волновало. Да и с чего бы, если самое лютое пламя можно потушить одной искрой? Классно им, наверное!
– А почему ведьмы? – чтоб отвлечь себя от навязчивых мыслей о лесных пожарах, поинтересовалась она.
– В смысле?
– Ну, – Лера повела руками и, поддразнивая, сморщила нос, – ты сказал, в ритуальной части участвуют только ведьмы – вас даже не допускают. И выбирают Королеву, а не Короля. Складывается такое впечатление, как будто они у вас главные.
– А это потому, что чаще всего так и есть, – сунув руки в карманы, легко подтвердил Бейбарсов.
– Ведьм всегда рождалось больше, чем магов. И они, как правило, сильнее, – разъяснил он в ответ на удивлённо вскинутые Лерины брови. – Фиг знает, почему – но вот так. Это даже по лопух-… в смысле, по вашему фольклору заметно. Вот кто в большинстве ваших сказок обычно умеет колдовать?
– Какая-нибудь жуткая стерва… или добрая толстушка, – без раздумий ответила Лера.
– Вот именно, что «стерва» и «толстушка» – в женском роде, – воздел палец к небу Юра. – В истории магии просто дофига действительно мощных колдуний, а вот реально крутых, знаменитых магов – по пальцам пересчитать, – и он наглядно принялся загибать. – Мерлин, Древнир (и тот читтер из бывших стражей), Тантал и Сарданапал. Ну, ещё Кощеев – и так, на соплях к ним прилепить. Ну и всё, расчёт окончен.
– Вау!.. Феминизм таки победил, – выгнув губы, прокомментировала Лера.
Юра закатил глаза.
– Ох как Вика с тобой бы не согласилась!
– Это которая ваша подружка? А что её не устраивает?
– В данный момент, кажется – обряд Древнира.
Лера подозрительно сощурилась.
– А это ещё что такое?
– То, что нам с тобой не грозит! – расплылся в широкой улыбке Бейбарсов и, обняв её рукой за плечи, быстро коснулся губами её голого плеча.
В это время, столпившись в небольшом отдалении, под высокой елью у костра, за ними жадно наблюдали несколько старшекурсниц.
– Что за тёлка? – скривив губы, наконец уронила та, вокруг которой сгрудились остальные три.
– «Тёлка» – это ты, Тарабарова! – огрызнулась Сашка, с тихим шорохом веток возникнув из темноты у них за спинами.
Маленькая группка девушек разлетелась в стороны, пропуская её, а двое – одна из них оказалась Светой Попугаевой, – даже изобразили почтительные реверансы:
– Королева!
– Королева…
Оле явно хотелось ответить, но она прикусила язык и уткнула взгляд в траву, пока Сашка не прошла мимо.
Лера загибалась от смеха, наблюдая, как Юра пытается поймать в густой траве что-то, похожее на уродливого кота с рогами. «Кот», которого только что ухватили за лысый хвост с кисточкой и теперь тянули из норы, крыл мага шепелявым матом и обещал, что «Хоря страс-сно отомш-штит!»
– Ага. Только обещай, что правда страстно! – давясь смехом, соглашался Бейбарсов.
Преследование хмыря увело его на другой конец поляны от Леры – которой он, собственно, и хотел его показать – поэтому увлеченный Юра сразу не заметил вышедшую к ним сестру. Но Кузнецова заметила и быстро обежала её любопытным взглядом.
К лёгкому разочарованию, на вид королева ведьм в свете потрескивающего костра ничем особенным не отличалась: закатала длинные рукава рубахи, да на темноволосой макушке покоился венок из полевых цветов – видимо, вместо короны. Вырез сползал то с одного, то с другого её костлявого плеча, а «подрубанный» по щиколотку подол, как и у прочих, цеплялся за высокую траву и сучья.
Сашка, чем-то недовольная, глянула себе за плечо.
– Лера, идём, – ведьма твёрдо поймала удивлённую Кузнецову за руку чуть пониже локтя и отконвоировала её через поляну прямиком к брату.
– Не теряй больше, – отпустив девушку, посоветовала она ему.
– Что такое?
Глеб вслед за Таней обошёл вишню, выискивая укромное место для разговора.
– На, почитай, – с этими словами ведьма сунула ему в руку распечатанное письмо.
– И что это? – пробегая по бумаге взглядом, уточнил Бейбарсов. Почерк был знакомый – отчасти поэтому читать хотелось не особо. Просто так, узнать как дела, этим почерком им не писали.
Таня прислонилась спиной к кривому тонкому стволу.
– Медузия передала сегодня от Сарданапала. У академика была на днях аудиенция с Кощеевым – по его приглашению. Там были ещё какие-то шишки из комитета магобразования… Они обсуждали всю эту необъяснимую ситуацию в феврале с пропажей нежити и с её последствиями. Сарданапал пишет, проблема назревала уже давно: становится слишком много магически одаренных детей, учителей не хватает, Тибидохс забит, ресурсы Буяна истощаются. Один форс-мажор наподобие того, что произошёл – и остров уже не тянет! Или, возможно, он как раз из-за этого и произошел. В общем, они приняли решение – вернее, им пришлось его принять. Они открывают Скаредо.
Бейбарсов присвистнул, махнув письмом.
– Видно, Кощеева хорошо прижало. Он столько лет вёл холодную войну с «самоуправством» Тибидохса явно не для того, чтоб заново открыть магическую школу, которая ещё больше ему неподконтрольна. Спорим, местная защита его даже на остров не пропустит?
Таня передёрнула плечами. Воспоминания были старыми, но от того не более приятными. Ей дважды довелось пройти через местный аналог Гардарики, и не сказать, что чувство, будто её душу вывернули наизнанку, ей очень понравилось.
– Скаредо… – задумчиво протянул Бейбарсов. – Ты говорила, там всё подчистую выжгло.
Таня пожала плечами.
– Но замок-то остался. Он был вполне… целым. Может, когда я забрала кольцо, которое буквально устроило там ад на земле, всё постепенно пришло в норму? Тибидохс-то быстро оттаял! В любом случае…
– Они открывают школу заново, – закончил за неё Глеб.
– Это ещё не всё.
Бейбарсов вопросительно вздёрнул рассеченную бровь. Таня вздохнула.
– Они хотят, чтоб её возглавили мы. Прикинь?
Удивился муж меньше, чем она планировала.
– Не лишено здравого смысла. Твоя семья фактически её основала. Из-за специфики защиты они всё равно не могут усадить в директорское кресло кого-то своего, так что ты – отличный вариант. Репутация у места хреновая, но если именно ты будешь директрисой, это убедит родителей учеников не ломиться в переполненный Тибидохс, когда есть…
– Они не хотят меня. Они хотят нас. Тебя включительно.
Глеб усмехнулся.
– А вот это вряд ли!
– Говорю же: почитай! – Таня стукнула указательным пальцем по бумаге в его руках.
Бейбарсов снова пробежал письмо взглядом – на этот раз действительно вникая в содержание. Затем скривился.
– Ну надо же… Польщён.
– О, да не прикидывайся: мы оба знаем, зачем это надо! – закатила глаза Таня. – Кощеев стелет себе соломку: готовит повод так же быстро убрать нас с этой должности на случай, если мы окажемся ещё более неуправляемыми, чем Сарданапал. Ты бывший уголовник, который учит детей запрещённой магии, а я – под твоим влиянием!
– Ах, если бы… – возведя очи к звёздам, мечтательно протянул Бейбарсов.
– Да иди ты!.. – рассмеялась Таня. – Давай сейчас серьёзно.
– Серьёзно? – чуть сощурился Глеб, пряча руки в карманы, и кивнул. – Хорошо, давай серьёзно. Ну и что ты об этом думаешь?
Возникла пауза, в которой над ними, периодически роняя вниз бледно-розовые лепестки, тихо качались на ветру ветки вишни, звякали неподалеку серебряные кубки и опять кто-то пел уже осточертевшую за праздники «Язычницу Матрёну». Таня сосредоточенно куснула губу.
– Глеб, мы едва справляемся с четырьмя детьми. Мы не потянем четыреста.
– Думаю, для начала они бы дали нам где-то сотню, – хмыкнул Глеб.
– Ты этого хочешь?
Бейбарсов вздохнул.
– Не знаю, Таня. Я никогда об этом не думал. Но я знаю, что и та жизнь, которая есть у меня сейчас, меня полностью устраивает. А что насчёт тебя?
– Я не хочу.
Таня отошла от дерева. Хмурясь, она обхватила себя руками и посмотрела на Глеба.
– Не хочу, – повторила она. – Я поняла это, наверно, как только прочла письмо. Знаешь, какое у меня первое чувство возникло? Как будто меня снова пытаются упаковать в коробку, в которой я когда-то жила, и из которой я удрала годы назад, и которая для меня уже просто… маленькая!
Она импульсивно махнула рукой в сторону.
– Я не хочу остаток жизни разгребать проблемы ещё одной волшебной школы и быть ответственной за сотни таких же неуправляемых подростков, какими были мы. Я не хочу иметь никаких дел с Магществом и упырями, которые там сидят. Мне… Мне нравится драконбол и мне нравится мой дом, я не хочу бросать ни то ни другое ради сомнительного удовольствия порулить школой, от которой мою маму выворачивало, и из которой она буквально сбежала. И я не хочу…
– Таня, – очень мягко прервал её Глеб. – Тебя никто не заставляет.
Она сделала вдох полной грудью.
– Я знаю. Но Сарданапалу сложно говорить нет. С другой стороны, он пишет, что в случае отказа у меня как у члена семьи-основателя всё равно останется голос в школьном совете – согласно маминым записям, тот самый, которым моя бабка Елена знатно злоупотребляла. Не то, чтоб я собиралась появляться на их собраниях… Но может этого хватит, чтоб поставить им палки в колеса, если они захотят снова открыть там подпольный курс вуду или сатанинскую церковь имени Чумы-дель-Торт. На этом считаю свой моральный и общественный долг выполненным.
У Бейбарсова вырвался недоверчивый смешок.
– Вот ты, Гроттер, всё равно не можешь просто забить и признать, что у тебя вообще нет никакого долга, да?
Таня скорчила гримасу отвращения – видимо, к самой себе. Глеб подошёл к ведьме, выпутал несколько облетевших лепестков из её волос и положил ладонь ей на плечо, погладив кончиками пальцев шею.
– Итак, проясним: мы отказываемся?
Таня вытащила у него из кармана письмо, смяла и выкинула в траву.
– Мы отказываемся.
За спиной у Глеба, между деревьями, летящей походкой проплыл знакомый силуэт. Таня встала на цыпочки и заглянула мужу за плечо.
– О нет, спрячь меня. Там опять Гробыня, – убедившись в своей догадке, простонала она. – Она мне за вечер уже все уши про своё новое ателье прожужжала. Ей лишь бы кому трепаться, а у меня больше слушать сил нет!
Бейбарсов с удовольствием послушался и спрятал.
Юра, Сашка и Лера расселись вокруг одной из самобранок, разостланной у догорающего в лесу прямо между деревьев костерка. Потасканная жизнью самобранка потчевала не густо, но вина, фруктов и – почему-то – шаурмы хватало на всех. Ребята, прикрытые с трёх сторон густо растущей группой елей, а с четвертой – пламенем костра, расположились в таком укромном месте, что посягать на их пищу больше было некому. Зато отсюда, насколько позволял лес, неплохо просматривались остальные группки празднующих, а так же кусок дикого сада. Лера, прислонившись спиной к хилому дубовому стволу и медленно вертя в руках тяжёлый серебряный кубок, рассеянно наблюдала поверх костра за Таней и Глебом, бредущими по его опушке. После еды, вина и двух селфи с мертвяком она чувствовала себя очень умиротворенно и лирически.
– А я этого и не отрицаю: я ведьма и очень этим довольна³... – отстранёно пробормотала она, глядя на Таню, которая над чем-то так заливисто хохотала, что эхо доносило её смех аж до них.
– Что ты сказала? – заинтересовалась Сашка, отхлебнув из своей чаши и поворачивая к ней голову.
Лера очнулась.
– Ничего. Так, побочные эффекты гуманитарного образования вылазят.
Сашка хмыкнула. Юра, старательно пережевывая последний кусок шаурмы, одобрительно посмотрел на сидящих перед ним девчонок. За полчаса они ещё не поцапались, и он боялся лишним словом нарушить эту хрупкую идиллию.
– Да хватит жрать как не в себя! – Сашка перегнулась через самобранку и стукнула брата ладонью по плечу. – Это уже третья!
– Ты шама две съела! – с набитым ртом предъявил в ответ Юра. – М-м, а в какую пространственную дыру засосало Соню? Я её до сих пор ещё не видел.
– В ту же, в которую и Лоткова. Они собирались в город.
«Цветы здесь тоже какие-то странные, – игнорируя болтовню близнецов, тем временем задумчиво заметила про себя Лера, удивляясь, что обратила на это внимание только сейчас. – Вроде обычные… но цветут ночью. Или может только сегодня так?» О цветах она подумала потому, что старший Бейбарсов как раз сорвал один из желтоголовых одуванчиков и протянул его жене.
– А что за прикол с одуванчиками? – понаблюдав за ними, заинтересовалась Лера, поворачивая голову к близнецам.
Юра оглянулся через плечо, чтоб увидеть то, на что смотрела его подружка, и весело хмыкнул.
– Да без понятия! Отец их каждый год на годовщину свадьбы дарит. Это прикольно, но для него даже как-то… несолидно! – рассмеялся он. – Там по-любому какой-то подтекст, но нам его объяснить отказались.
– А с чего ты взяла, что с одуванчиками вообще есть какой-то прикол? – пытливо сощурилась Сашка.
Лера пожала плечами и лаконично ответила:
– Я наблюдательная.
Она неожиданно хихикнула.
– Наверняка это какая-нибудь трешево-позорная история, которую ни в коем случае нельзя рассказывать своим детям!
Сашка с Юрой в унисон расхохотались.
– В нашей семье принято трешево-позорные истории, которые ни в коем случае нельзя рассказывать своим детям, заливать им на ночь вместо сказок.
– Да. А вместо «Давным-давно…» они все начинаются со вступления «А теперь внимание, дети, ВОТ ТАК делать НЕЛЬЗЯ»! – хихикнула Сашка и пролила немного вина на свой светлый подол.
Юра с Лерой устроили сосредоточенную войну за последнюю сливу – то ли там, откуда самобранка их воровала, их больше не осталось, то ли в старой скатерти глюкнула функция самовосполнения. Когда Бейбарсов выиграл и, довольный победой, благородно пожертвовал помятую сливу Лере – только тогда они обнаружили, что Сашка куда-то делась. Исчезла так незаметно, словно последняя неделя каникул.
– Куда она пошла? – оглядываясь, недоуменно протянула девушка. Сашки нигде не было видно.
Юра пожал плечами и, помрачнев, уставился в огонь.
Тем временем Сашка, призраком проскользнув между тонувшими в тени елями, углубилась в ту часть леса, которая находилась на периферии праздничного действа. Здесь было тише, спокойнее, темнее. Костры были разбросаны реже или уже гасли, ведьмы и маги перебрались в более оживлённые места, стягивались к городу. Сосновые иглы, которыми был усыпан подлесок, кололи пятки, но так было даже лучше. Так Сашка чувствовала себя более… живой.
А ей нравилось чувствовать себя живой.
Дважды из темноты на неё посмотрела пара янтарных, светящихся глаз, но вурдалак ушёл, не тронув, грустным воем жалуясь на Вальпургиеву ночь. Сашка, забавы ради, подвыла ему в ответ – но никакой забавы на самом деле от этого не получила.
Колоски из дурацкого «королевского» венца лезли ей в глаза, и она стянула его, небрежным движением закинув в кусты. Теперь казалось глупым, что она раньше так его хотела.
Ведьма добрела до запруды у дороги и спустилась по торчавшим из земли корням к берегу. Обступившие его старые ивы полоскали ветви в мутной, недобро мерцающей в звездном свете воде. Русалок видно не было, но прямо по центру озера пузом к верху плавал водяной.
В одном месте в густо поросших камышах виднелся широкий просвет, через который можно было подступиться к воде. Глядя себе под ноги, Сашка забрела в озеро по колено и остановилась.
