Текст книги "Долгая история (СИ)"
Автор книги: Becky Kill
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 47 страниц)
– Так, Бейбарсов… – Ягге с кряхтением разогнула спину, поджала губы, оглянулась на ширму, затем на только что доставленного пациента и не придумала ничего лучше, как махнуть на Юру рукой: – Кыш отсюда!
Юре только того и надо было. В секунды он слетел с кровати, похватал свои немногочисленные пожитки, сунул телефон в задний карман джинс и дал низкий старт к выходу.
– …И если в этом месяце я ещё раз увижу тебя или твою сестру в магпункте, Танька узнает обо всех случаях, когда вы здесь были, включая этот! – долетело ему в спину грозное предупреждение.
– Не узнает! – переварив, что «Танька» – это мама, клятвенно заверил Юра, захлопывая за собой дверь. В конце концов, этот месяц заканчивался сегодня, так что Бейбарсов мог дать вполне сносную гарантию, что остаток дня они с Сашкой без визитов к Ягге как-нибудь протянут.
В коридоре у двери тынялись несколько хмурых третьекурсников. В том, что неловко успокаивал шмыгающую носом девчонку с красными глазами, Юра узнал Колю Волю. Коля, в свою очередь узнав Юру, оживился и шагнул к нему, но Бейбарсов вынужден был погасить его радость, сразу покачав головой:
– Не знаю, приятель. По-моему, они сами не отстреливают, что именно с ним случилось и как это вылечить. Мне жаль, – хлопнув парня по плечу, негромко заметил Юра.
У заплаканной девчонки снова затряслись губы. Стушевавшийся Коля, утерев рукавом лицо и кинув странный, как будто смущенный взгляд на дверь магпункта, вернулся к ней, а Бейбарсов, сдвинув брови, ускорил шаг. Бок при этом снова начал болеть (хотя рёбра были целы, Ягге проверяла). На ходу он отправил несколько сообщений с зудильника.
Когда он добрался до площадки Лестницы Атлантов, сёстры уже дожидались его там, нервно постукивая о пол каблуками. Юра бросил опасливый взгляд на Сашку. Под глазами у неё остались серые полукружия, словно бы она плакала, а потом наспех стирала потёкшую тушь пальцами. Периодически Сашка неосознанно растирала ладонями костяшки кулаков. Юра посмотрел на свои собственные, содранные и покрасневшие (Ягге во всё тех же профилактических целях не стала их залечивать), и ему стало совестно.
– Ну что там за труп и что у тебя за гениальная идея? – с места в карьер рухнула Софья, устремляясь ему навстречу.
– Да не труп! Он просто синий и в отключке, я же писал. Ты сообщение вообще читала? – удивился Бейбарсов.
– Нет. Только мельком просмотрела, – честно призналась Софья, доставая зудильник и роясь во входящих. – Ты слишком много настрочил, а я была занята!
– И чем это ты так усиленно занималась? – съязвил Бейбарсов.
– …Пока ты людям морды бил? Не твоего ума дело!
– Так в чём дело? – вмешалась Сашка, шмыгнув острым носом и скрещивая руки на груди.
– Я просёк, где достать кровь нераскаявшегося душегуба! Вернее, Лера просекла, – с гордостью объявил Юра.
– Что за Лера? – не поняла Софья.
– Его девушка, – повернув голову и качнув длинным высоким хвостом, пояснила Сашка.
– Потом! – раньше, чем Софья открыла рот, пресёк её Юра и потащил сестёр вверх по лестнице. – Идёмте, нужно найти Торгашиху.
– Зачем она нам?
– Цыгане! – сияя, через плечо пояснил брат. – У них же все заклинания на крови построены! Они, можно сказать, главные специалисты по этим делам. У них можно достать то, что нам нужно, или по крайней мере узнать, где это можно достать. А Торгашиха наверняка знает, где нам найти самих цыган – она же где только не была и с кем только не торговала, конечно, и с ними тоже!
– Гениально! – без тени сарказма присвистнула Сашка. Такой усиленной работой Юриной мысли она была впечатлена.
– Не-не, подожди! – недоверчиво улыбаясь, Софья перескочила через ступеньку и на ходу попыталась поймать брата за рукав. Её всё не отпускало. – Какая Лера? Соболь? Ей же тринадцать!
– Да, блин, нет конечно! – презрительно фыркнул Юра. – Уймись, ты всё равно её не знаешь.
– А может и знаю! – не сдавалась Софья.
– Не-а, не знаешь! – заверил её брат и, подхватив под руки, первой пропихнул в узкий тайный ход, напрямик ведущий в Башню Привидений.
Сашка хотела пройти следом, но Юра остановил её, мягко придержав за локоть.
– Что, даже ругаться со мной не будешь? – тихо спросил он, глядя на сестру исподлобья.
Сашка безразлично дёрнула плечом, избегая его взгляда.
– У нас нет на это времени. И, в любом случае, какой смысл?
Юра тяжело вздохнул.
– Ты должна была мне рассказать, – с нажимом заметил он.
Сашка издала горький смешок и вскинула подбородок, с вызовом посмотрев на брата.
– А что именно я должна была тебе рассказать, м? – она куснула нижнюю губу. – Что Антон на вечеринке Четырнадцатого наглотался розовой Вадимовой дряни и весь вечер пытался затащить меня в постель – фигурально выражаясь, потому что вряд ли бы он довёл меня аж до Жилого Этажа! Что Лёшка ходил за мной по пятам, словно приблудившаяся голодная дворняжка, и смотрел на всё это большими грустными глазами? Что в конце концов эти дураки прямо там, в подземельях, затеяли дуэль, и мне пришлось самой разнимать их, и что именно поэтому я тогда бросила Антона? Это я должна была тебе рассказать? И что бы ты сделал? То же, что сегодня?
Юра прикрыл глаза и с шумом втянул через нос воздух, ощущая, как саднят костяшки пальцев.
– И после этого ты ещё встречаешься с этим озабоченным…
– Ой, да ладно тебе! – ведьма громко фыркнула, не дав ему договорить, и уронила руки. – А ты, значит, не озабоченный, да? Только мне не рассказывай! – она кинула на Юру выразительный взгляд с ехидным прищуром.
– Вы все озабоченные, и что теперь?! Надеть паранджу и запереться в комнате? Себя там заприте – это ваши проблемы, а не мои! – горячо закончила Сашка и, протиснувшись мимо брата, полезла в тайный ход.
Юра покачал головой, молча недоумевая, когда их разговор успел превратиться в цитирование Викиных феминистических трактатов, и скрылся в узком тёмном проёме вслед за сестрой. Гладкий серый камень сомкнулся за спинами магов, и спустя секунду ничто уже не напоминало о их присутствии на лестнице. Парочка крыс высунула усатые морды из-за ноги ближайшего атланта, настороженно понюхала воздух и, убедившись в безопасности пути, припустила вниз по ступеням.
Двумя площадками ниже крыс настиг громогласный голос, эхом разнёсшийся по всему замку и заставивший их припасть к полу, тревожно навострив маленькие серые уши.
«Ко вниманию всех учащихся! – размеренными спокойными интонациями академика Сарданапала вещал голос. – В связи с недавними печальными обстоятельствами и в целях экономии магических ресурсов, на территории всего острова вводится ограничение на использование любого рода магии. С сегодняшнего дня ученикам, а так же магспирантам разрешается применять магию только в пределах учебных классов, школьной драконбольной команде – использовать полётные заклинания исключительно на территории драконбольного поля. Сегодня ровно в три часа пополудни ваши кольца будут заколдованы соответствующим образом. Надеюсь, что это временная мера, и снова призываю каждого, кому хоть что-то известно о внезапном исчезновении из нашей экосистемы популяций хмырей и русалок, поделиться своими знаниями с администрацией школы».
Софья, Юра и Сашка, до которых голос директора сквозь толстую замковую кладку долетел так же, как и до каждого обитателя замка, остановились и переглянулись во тьме потайного хода. До сих пор звенящие в ушах Бейбарсовых слова могли означать только одно: их безграничное время только что истекло.
====== Весь ведьмовской род ======
Камнем грусть висит на мне, в омут меня тянет
Отчего любое слово больно нынче ранит?
Просто где-то рядом встали табором цыгане
И тревожат душу вечерами.
(с) Владимир Высоцкий
В тишине густого лиственного леса короткими дробными очередями стучал о старый полый ствол дятел. Тонкие верхушки деревьев покачивались в начинающих сгущаться сумерках. По шатром растянувшемуся над ними свинцовому небосводу, словно отара овец, которую пастух-ветер на ночь гнал с пастбища домой, ползли мелкие всклокоченные тучи. Под девственной сенью векового леса громко материлась ведьма.
Громко, но недолго. Подойдя сзади, Юра профессиональным захватом маньяка-хлороформщика зажал старшей сестре рот.
– Ты хочешь, чтоб тебя прямо сходу почётный эскорт прискакал встречать? – ворчливо осведомился он и айкнул – Софья укусила его ладонь.
Юра убрал руку и тряхнул той в воздухе, сердито уставившись на выразившую желание подзакусить им родственницу.
– Нет! Я хочу… – не договорив, Софья судорожно сглотнула, несчастно скривилась и нырнула в орешник, не пожелав на публике демонстрировать свои желания.
Юра, с кислым выражением лица обняв живот, опустился на косо поваленный ствол рядом с Сашкой. Младшая Бейбарсова, легче всех переносящая стандартные телепортации, ободряюще похлопала его по плечу.
Кусты снова затрещали, из них выкарабкалась Софья.
– У-у, ненавижу-у!.. – неопределённо проскулила она, вытирая рот ладонью. Затем содрала с ближайшей ветки несколько листьев и принялась брезгливо тереть ими руки.
– Нам не пришлось бы мучиться, – при этом раздраженно выговаривала она, – если бы мы как обычно попросили Вику…
– А может уже отвянем от Вики, наконец-то? – не менее раздраженно огрызнулся в ответ Юра со своего насеста.
Софья разжала руку, позволяя ошмёткам листьев подбитыми самолётиками спланировать ей под ноги, и подняла голову.
– Не поняла.
– Он её раздраконил, – кивком головы указав на брата, услужливо пояснила сидящая выше по стволу и болтавшая ногами Сашка. – Она не одобряет его стиль решения конфликтов, а его это, видишь ли, обратно пропорционально бесит. Поэтому в ближайшее время передвигаемся своим ходом со всеми сопутствующими прелестями, скажи Юре спасибо!
Дятел где-то неподалёку снова принялся за работу, зацензурив Софьину благодарность.
– …Жвачку дай! – выждав, пока трудолюбивая птица сделает перерыв, закончила она, требовательным жестом старшей сестры протягивая вперёд руку ладонью вверх и морща курносый нос.
Бейбарсов вздохнул, но подчинился тирании. Запустил руку в карман, затем в другой. Пошуршав там чем-то, наконец выудил последнюю, замотанную в огрызки упаковки мятную пластинку и швырнул ею в Софью. Та, разумеется, не поймала, так что ей пришлось нагнуться в траву, куда беззвучно шлёпнулась жвачка. Юра мстительно усмехнулся. Ему уже полегчало.
– Ну и куда ты нас занесла? – задрав голову к шуршащим густо-зелёным верхушкам и вертя ею по сторонам, риторически осведомился он у Сашки. – У меня обострилась близорукость, так что я не вижу в этих кустах красоток в клешёных юбках и танцующих медведей с балалайками! Это хоть наше полушарие?
– Спросил! – пырхнула в ответ Сашка. – Куда эта штука направила, туда я нас и кинула. А название станции перед высадкой она мне объявить не потрудилась, звиняйте!
Говоря, ведьма демонстративно вытянула вперёд руку и разжала кулак. Из него выпал золотая цепочка, брякнув болтающимися на ней плоскими круглыми «монетами» (тоже золотыми). Повиснув на зажатом Сашкиными большим и указательным пальцами конце, она покачивалась из стороны в сторону, словно маятник.
Юра без предупреждения подался вперёд и сильно хлопнул сестру по руке. Сашка выронила ожерелье в траву.
– Не трогай больше! – когда она инстинктивно дёрнулась, чтобы подобрать украшение, резко предупредил Бейбарсов. – У Торгашихи весь товар проклят!
Все трое, скосив глаза вниз, хмуро уставились на тускло поблёскивающее в тени деревьев и блеклом свете пасмурного дня золото. Дятел затих, слышно было только еле доносящийся шёпот крон далеко вверху. Думали они об одном и том же.
Столковаться с самым корыстным привидением школы не составило особого труда. Да, с цыганами Торгашиха действительно имела в своё время дела, и даже не собиралась отпираться. Правда, утверждала и даже размашистым крестом себя в подтверждение трижды горячо осенила, что знать не знает, где по свету тот табор нынче носит. Но вот зато одна их вещица с той поры у неё ещё осталась, по которой, коль угодно, можно навести мост адресной телепортации. Разумеется, её придётся купить, да и цена умеренная за такую цацу, носите на здоровье, мои красавицы!
Носить ожерелье ни Софья, ни даже Сашка – слава Древниру, здравым смыслом не обделённые, – не планировали. Но купить цыганскую побрякушку, к неописуемому торжеству привидения, после долгих минут рьяных препираний между собой, всё же пришлось. Не теряя времени (а на деле просто боясь, во-первых, лишнюю секунду побыть счастливыми владельцами, а во-вторых, не успеть до трёх часов пополудни, после которых школьная администрация обещала «перекрыть кислород» всему «лишнему» колдовству на Буяне), они воспользовались сомнительными рекомендациями Торгашихи, поручили Сашке, как самой шарящей в данном вопросе, использовать ожерелье, чтоб скорректировать групповую телепортацию, и через минуту уже упирались подошвами ботинок в рыхлую, усыпанную мелкими ветками и жёлудями землю незнакомой чащи.
Теперь же, скрестив руки на груди и выжидающе уставившись себе под ноги, стояли кружком и философски гадали: пронесёт – не пронесёт?
– Жарковато тут, – Сашка, которой первой надоело это дело, вздохнула, кинула беглый взгляд по сторонам и стянула с руки толстую синюю перчатку из драконьей кожи (перчатки она надела перед тем, как забрать у Торгашихи ожерелье).
– Угу, – Юра пошевелил плечами и дёрнул вниз горловину толстовки.
Сестра была права. Там, где они оказались, климат явно был мягче, чем в позднефевральской России… либо шло другое время года. Деревья, довольно густо вздымающиеся вокруг, все были сплошь лиственные, но вполне знакомые: ясень, граб, клён, множество дубов… Их пышные, даже и не думавшие пока облетать кроны, переплетаясь узловатыми ветвями, даже в солнечный день, видимо, создавали в подлеске сумерки – сейчас же пришлось засветить кольца, чтоб ненароком не споткнуться о какой-нибудь корень. Ходить здесь в любом случае следовало осторожно: почти везде дальше от места, где стояли Бейбарсовы, и на всём участке леса, который позволяли разглядеть мшистые стволы, землю закрывал от глаз ковёр из кустов папоротника. Прятаться же под раскидистыми ребристыми листьями могло всё, что угодно: от кроличьей норы, в которой запросто можно было подвернуть ногу, до кикиморы или какой-нибудь ещё лесной нечисти позубастее. С другой стороны буйно вился дикий гибкий орешник. По всем признакам выходило, что угодили они если не в самую чащу, то явно где-то неподалёку, и опушки в радиусе нескольких километров в любом направлении можно было не искать.
Впрочем, вряд ли им нужно было к опушке.
– Ну… пойдём? – неуверенно предложила Софья и, компенсируя свою интонацию действием, выкинула из перстня поисковую зелёную искру.
Искра, полыхнув ярко, живо, удалась с первого раза и, словно блуждающий огонёк, резво поскакала между папоротниками куда-то вглубь чащобы, оставляя за собой мерцающий в полутьме след.
– М-да, дефицит нежити у них тут вряд ли проблема, – проворчал себе под нос Юра и зачем-то натянул на голову серый капюшон толстовки. – Эй, достопочтенные дамы, может, наловим здесь по кустам хмырей, да и финита ля комедия? – иронично усмехнулся он, обернувшись к ним через плечо.
– Пару тысяч? – съехидничала Софья и сдёрнула с него капюшон.
– Зачем? Можно парочку: самку и самца. Ну, а дальше они сами… – Юра снова рассеянно потянул вверх капюшон, на этот раз дотянув край аж до лба.
– Ты на нежитеведении как, учебник изучал, или, кхм, глаза Панночки? Они не станут размножаться.
– Из-за стресса? – хихикнула Сашка, пиная носком сапога торчащий из травы гриб. К тому времени она уже стянула грубую драконбольную куртку и повязала ту на бёдрах, оставшись в одной футболке. В лесу было не настолько тепло, но ей, видимо, казалось: не холодно.
– Из вредности, – издав несколько смешков, то ли пошутила, то ли ответила Софья.
Тянущаяся от её магического перстня призрачная нить запульсировала зелёным, давая понять, что где-то там впереди компасное заклинание достигло своей конечной цели.
– Потопали, – распорядился Юра. – Золото, серебро сняли, капитал из кошельков утилизировали? А то вам сейчас помогут! Ай-нэ-нэ, ай-нэ-нэ!.. – он изобразил руками в воздухе нечто вроде «фонариков» и, на пару с Сашкой давясь смехом, двинулся в указанном направлении.
Софья, тоже хихикая (но больше нервно), задержалась. Обшарив взглядом примятую траву, поймала среди тёмных стеблей золотой отблеск и с сомнением сдвинула брови. Быстро оглянулась на близнецов, покачала головой, словно бы не веря, что она действительно это делает, наклонилась и за тонкую цепочку подхватила с земли ожерелье. Нагло, прямо голой рукой, со слепой верой в свою безнаказанность.
Когда через несколько мгновений в папоротниках она нагнала Юру с Сашкой, золотое ожерелье покоилось во внутреннем кармане её вязаной кофты. И лучше бы ему действительно им пригодиться.
Первые ласточки близости цыганского табора оказались кроликами. Дохлыми, полувыпотрошенными и в ряд подвешенными за задние лапы к веткам нескольких деревьев. Всего их было штук пять, и это зрелище сразу отбило у Бейбарсовых охоту веселиться. К тем же деревьям, как и к некоторым другим, прямо к коре были приколочены большими гвоздями подковы. И если последние были старыми и местами поржавевшими, то свежесть кроликов, которые ещё не начали отдавать душком, внушала надежды – хотя скорее опасения – встретить того, кто их туда подвесил, в самое скорое время.
Нить компасного заклинания обрывалась у широкого, в три мужских обхвата, укутанного мхом, словно кафтаном, дуба. Таяла в воздухе прямо на ровном месте. Ничего, похожего на цыганский табор, однако, с этого места видно не было. Только слышно было тихое-тихое, иногда заслоняемое шорохами чащи, позвякивание. Когда Бейбарсовы начали крутить головами, пытаясь отыскать его источник, на одной из нижних веток упомянутого дуба обнаружился оберег, состоящий из беспорядочно подвешенных на нитях осколков разноцветного стекла, изрядно потрепанных белых перьев и косточек каких-то мелких грызунов. Слегка покачиваясь, стекляшки и косточки время от времени соприкасались друг с другом, что и создавало характерный звук.
– Потрясающе, – самым похоронным тоном пробубнила Сашка, но блестящий взгляд и жадность, с которой она озиралась по сторонам, выдавали, что в душе она получает извращённый кайф от происходящего. Дохлые кролики её совершенно не пугали.
Юра, тихо шурша папоротниками, подошел к крайней кроличьей тушке и любознательно толкнул её пальцем. Тушка закачалась на верёвке.
– С утра ещё бегал, – констатировал он.
– Ещё в обед, парень, ещё в обед!
Трое Бейбарсовых так и подскочили от желчного старческого смешка, раздавшегося за их спинами. Сашка с Софьей отскочили назад к Юре, который оказался стоящим дальше всех от высокого смуглого старика в потрепанном расписном жилете и видавшей виды широкополой шляпе. Его чёрная борода была густо прошита нитками седины, но спину старик держал прямо, а морщинистая рука, в которой он словно бы небрежно покачивал рукоятку охотничьего ножа, не дрожала. Цыган прислонялся к стволу того самого, сплошь поросшего мхом необъятного дуба. Возле него, под дубом, на низком складном табурете, какой обычно берут с собой на рыбалку, сидела сморщенная старуха в пестрой шали и чёрном платке, из-под которого выбивались седые космы.
Откуда взялась эта парочка, можно было только гадать. Секунду назад их здесь не было. Или, по крайней мере, не было видно.
– А… зачем они здесь? – найдясь первой, поддержала тему кроликов Софья и для пущей конкретизации ткнула в одного из них пальцем. Глаза её тем временем настороженно изучали старика, и особенно его большой нож. Что-то ей подсказывало, что честь распотрошить кроликов сегодня представилась именно ему.
– От нежити, голубонька. Приманка, стало быть, да с отравкой. Слишком уж много бесов вокруг стоянки крутится, не дело это, – покачал головой старый цыган. Затем вынул из кармана брюк плоский кусок кремня и с противным скрежетом принялся водить им вдоль лезвия своего ножа, действуя всем на нервы.
Видимо, звук был неприятен даже старухе – сдвинув кустистые, но, на удивление, почти не тронутые сединой брови, она поглядела на старика и погрозила ему пальцем.
– А-ну кончай мне уши пилить! Говорила же, продолжать будешь – другого провожатого у Баро попрошу, коль другого мужа уж нельзя. Как не язык точить горазд, так железяку свою ржавую! Поди лучше волоса мне конского принеси – ещё оберегов навяжу!
Старуха махнула на цыгана краем шали, тот сухо плюнул на неё в ответ, буркнул что-то воде: «Бабы! Ничего они не смыслят!» – сделал два широких шага вперёд… и пропал.
Цыганка осталась в одиночестве сидеть под дубом, сложив руки на коленях и выжидающе вглядываясь в пришлых магов тёмными глазами. Её черная одежда сливалась с густеющим мраком, и только яркая шаль пятном обозначала место, где она притаилась… именно такое складывалось впечатление. Первой заговаривать с гостями явно не входило в её планы (а может, и прямые обязанности), и создавалось ощущение, что сидеть она так будет до свадьбы Лигула с Инвалидной коляской. Во всяком случае, несмотря на близость ночи и разгул нежити по округе, ретироваться цыганка по всем признакам никуда не собиралась. Только засветила выуженный из-под своей табуретки старинный фонарь на железном кольце и поставила на траву у своих ног, так что старческая фигура теперь как нельзя более мистически подсвечивалась снизу.
Бейбарсовы переглянулись. Юра легонько подтолкнул Софью в поясницу – мол, давай, общайся. «Мы даром дипломатии не наделены», – в ответ на отчаянно взывающий к справедливости взгляд беззвучно развёл он руками за себя и за Сашку.
– М-м… Извините! – делая несколько робких шагов к старухе, позвала Софья. Почти чёрные глаза цыганки тут же вперились в неё, и стало очень неуютно.
Тем не менее, Софья сделала ещё один шаг, вступая в круг света от фонаря. Теперь и её фигура подсвечивалась оранжевым снизу. К фонарю начала слетаться мошкара, и чёрные точки ползали по пылающему изнутри, мутному стеклу окошек.
– Мы ищем дорогу в табор. Вы не намекнёте… собственно, где он? – Софья чуть развела руками и бросила взгляд по сторонам.
Старуха не то громко хмыкнула, не то хрипло хихикнула.
– Отчего же, золотая моя! Может, и намекну! Да только на что нам пускать гаджо*, да ещё из колдовской породы? – бабка хитро сощурилась на Софью и плотнее сомкнула края придерживаемой на груди шали.
Сашка за спиной у сестры закатила глаза, нетерпеливо вогнав каблук в сырую землю. Старая кляча явно кокетничала, пытаясь то ли затянуть время, то ли ещё на подходе к табору выцыганить у них всё, что только получится. И оба варианта их не устраивали.
– А мы сторонники торгово-рыночных отношений! – не выдержал Юра. – Но только с вами торговаться не станем. У нас есть дело к вашему… ну, кто у вас там главный.
Старуха обратила к парню своё сморщенное лицо и невесть чему колюче рассмеялась.
– Э-э, милок, шустрый какой! Да только со мной поторговаться всё равно придётся, иначе в табор гаджо не попасть: хоть всю ночь глядите – не углядите, до рассвета ищите – не сыщите!
– Чего вы хотите? – быстро, не дав Юре открыть рот, конкретизировала Софья, складывая руки на груди.
– Вот это другое дело! – одобрительно кивнула старуха. Подняв голову, она тонко улыбнулась ведьме и произнесла: – Погадать тебе хочу, красавица.
Софья чуть побледнела, инстинктивно плотнее скрещивая руки.
– Не надо!
– Нет, спасибо! – одновременно резко отказался за неё Юра.
Не такие уж они были дураки, чтоб золотить гадалке ручку. Это была часть цыганской магии: гадая кому-то, заглядывая в чужую жизнь, окунаясь в её тайны, цыганка связывала себя и того, другого человека тугим узлом, а как следствие, получала особую власть над своим клиентом. Чаще всего это было побочным эффектом, которому не придавалось значение в бизнесе. Но если по какой-то причине гадалка бы пожелала навредить человеку, судьбу которого предсказала, с подобной связью сделать это было очень легко: не нужно ни магических формул, ни ритуалов. Ей достаточно было сильно пожелать. А с учётом, как легко обижались цыгане… Любой маг был в курсе, что давать такую власть над собой кому бы то ни было – чрезвычайно хреновая затея.
– Может, мы просто вам заплатим? – торопливо предложил Юра.
– Мне не нужно вашей платы. Мне нужна гарантия, что вы будете вести себя надлежащим образом: не оскорбите, не навредите, не обкрадёте… Будете послушными, милые мои! На то меня здесь и усадили, – голос цыганки звучал обманчиво располагающе, но тёмные глаза оставались проницательными и колючими. – А потому кому-то из вас троих я погадаю, а иначе – ступайте прочь! Здесь вам не рады.
Софья оглянулась на близнецов. Повисла секундная пауза. Затем Юра раздраженно сжал челюсти, от чего по щеке у него перекатился желвак, и сделал три быстрых шага к Софье и цыганке.
Но прежде, чем брат успел подойти, Софья юркнула между ним и старухой и сунула той свою ладонь.
– Ладно. Гадайте!
– Ты что тв-?!.. – рассерженно вскинулся Юра, но Софья живо обернулась на него через плечо и одним взглядом оборвала реплику на полуслове.
Юра, колеблясь, на какую-то долю секунды замер, но что-то во взгляде сестры – что-то жёсткое, упрямое – заставило его отступить. Брат махнул рукой и отошёл, продолжая выражать неодобрение подобного выбора сердитым сопением. Сашка тревожно вцепилась пальцами правой руки в запястье левой и подбрела к нему.
Цыганка мёртвой хваткой сжала Софьину руку – и захочешь, не вырвешь! Подтянув ведьму к свету, сначала поднесла её ладонь почти к самому носу, затем отодвинула назад, словно страдала близорукостью. Впилась немигающим взглядом в хитросплетения одной ей ведомых линий.
– Вижу! Ай, вижу, золотая!..
– Ой, только избавьте нас от этой балаганщины! – издалека раздражённо оборвал её Юра.
– Конкретнее, – спокойно попросила Софья.
Цыганка неодобрительно поджала губы, кинула на лицо ведьмы быстрый взгляд, а затем вновь поглядела на ладонь. Чёрные, едва тронутые сединой брови старухи сошлись к переносице.
– Тёмная у тебя судьба, – совершенно другим, неторопливым и каким-то усталым голосом поведала она. – Много боли, много злости тебя впереди ждет. Путь у тебя не один, но много: да только по какому ни пойди – всюду беда. Гляжу – а ничего светлого ни в тебе, ни в жизни твоей не вижу. Где что ни найдешь – там же другое и потеряешь. И умрёшь ты рано, – обыденным тоном закончила старуха, – куда раньше своего срока. Подробнее узнать желаешь, иль хватит тебе и этого, девонька?
Тёмные глаза снова воззрились на Софью, но с каким-то… опасением. Что бы ни увидела цыганка, можно было на что угодно спорить – настолько несчастливой ладони ей давненько не протягивали. И гадать по ней дальше ей не хотелось.
Бледная как полотно Софья была того же мнения.
– Н-нет! – тонким ломким голосом отказалась Бейбарсова и выдернула свою ладонь из узловатых старушечьих пальцев.
Цыганка с видимым облегчением отпустила её. Тяжело заглядывать в подобное будущее, даже если ты просто смотришь.
– Проходите! – вздохнула она и махнула на магов краем цветастой шали.
Прижавшая руку к груди, словно собачонка – подбитую лапу, Софья хотела было спросить: «Куда?» – но, случайно глянув за спину цыганки, проглотила вопрос. Там, где раньше была непролазная чаща, теперь ползла в темноту за деревья широкая, хорошо утоптанная дорога – ветка дуба, на которой болтался оберег из костей и перьев, нависла как раз над ней, а старухин стульчик пристроился аккурат возле обочины.
Из-за поворота выплыл огонёк и стал приближаться. Бейбарсовы было приняли его за блуждающий, но тут в звуках ночного леса (к тому времени уже совсем стемнело) стали различаться твёрдые уверенные шаги. Ещё через несколько мгновений огонёк превратился в лучину в руках у старика-охотника. Свернув с дороги, он бросил на колени цыганке тугой моток:
– На вон! Те?
– Не те, конечно, дурень старый! – придирчиво осмотрев моток, досадливо констатировала гадалка. – Да ладно уж, сгодятся! Ты вовремя воротился. Спровадь-ка этих троих к нам. Они желают говорить с нашим «главным», – на последних словах цыганка отчего-то снова развеселилась и звонко, почти по-девичьи захихикала.
Видимо, где-то в сказанных словах пряталась тончайшая цыганская шутка, потому что у охотника цепочкой вырвалось три громких смешка прежде, чем он прочистил горло и, повернувшись к троице подростков, сделал приглашающий жест рукой в сторону дороги.
– Ну коль к главному – так к главному. Милости прошу, дорогие гости!
С этими словами старик развернулся и, высоко держа горящую, но всё никак не сгоравшую лучину, уверено пошёл в том направлении, откуда только что явился. Бейбарсовы заторопились следом.
Старуха осталась сидеть подле фонаря. Ссохшиеся пальцы не спеша разматывали конский волос, пока лесная чернота смыкалась вокруг неё за их спинами.
Близнецы с двух сторон поймали Софью за локти, и троица чуть сбавила ход, отставая от своего провожатого.
– Ты слышала, что она тебе нарассказывала? – почти с суеверным страхом шепнула Сашка. Глаза у неё, как и у Юры, были большие-пребольшие.
Софья же напротив, с каждым шагом всё больше приходила в себя. С лица у неё, насколько можно было судить в свете колец, живо слетели всякие признаки какого-либо душевного потрясения.
– Ага, – подтвердила она, проводя языком по внутренней стороне щеки.
Юра сильнее сжал хватку на её локте и чуть дёрнул, пытаясь привести её в чувство.
– Соня, это не прикол! Цыганки не ошибаются и не врут тем, кому гадают. Если она сказала —
Примерно на середине его реплики губы Софьи расползлись в маленькую и совершенно непонятную близнецам ухмылочку – которая, однако, возмутила обоих до глубины души.
– Ты что, ненормальная?! Ты слышала?..
– Да-да, я слышала, что она сказала, и тебя я тоже прекрасно слышу – можешь говорить тише? – негромко перебила Сашку Софья и кинула проверочный взгляд на маячивший впереди расписной жилет.
Затем, уже не сдерживаясь, чему-то хихикнула и затормозила посреди дороги, стряхивая со своих локтей близнецов.
– Хватит паниковать.
– Нетушки! Паника – это вполне обоснованная реакция, здоровая и адекватная! – горячо возразил Юра. – А вот ты…
– Какая была рука? – перебила его Софья.
– Что?
– Какую руку. Я ей. Показала? – с расстановкой повторила Софья, выжидающе вздёргивая брови и переводя взгляд с сестры на брата.
Те переглянулись. Затем снова посмотрели на лучащуюся самодовольством старшую Бейбарсову, и в глазах у парня забрезжило понимание.
– Правую, – вспомнил он и, испытав сокрушительный прилив оптимизма, издал то ли резкий выдох, то ли смешок. – Правую.
