Текст книги "Долгая история (СИ)"
Автор книги: Becky Kill
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 47 страниц)
– Ой, – сразу огорчилась Софья. Вид у Лоткова был до того задолбанный и несчастный, что ей тут же захотелось обнять его и погладить по неуложенной, а потому паклями обвисшей во все стороны шевелюре.
– Ты чего? – тупо спросил Мишка, протирая левый глаз кулаком, и, близоруко прищурившись на изображение, добавил: – Ты где?
Софья, скривившись, вздохнула. Умел же Мишка одной фразой убить всю романтику! А ещё писатель!
– Дома, – лаконично отозвалась Бейбарсова, высовывая пятку из-под одеяла.
– О, значит осталась? По-моему, ты там сегодня мешаешь, – похабно усмехнулся Мишка.
Софья чуть подвисла. Всё-таки, даже сонный, замученный и неряшливый, он был очень красивый.
– По-моему, им никогда ничего не сможет помешать! – с чувством отозвалась она, закатывая глаза.
– Наобнималась уже с контрабасом?
– Само собой. У нас ещё осталось полно еды, и папа был в хорошем настроении, так что зря ты не пришёл! Как твои роскошные пушистые хвосты, отваливаются?
Мишка глянул вниз, себе за спину, и, горестно вздохнув, констатировал:
– Нет. Всё ещё три.
– Но ты же уже почти сутки над учебниками корячишься! Должен был отпасть хоть один! Даже Поклёп не настолько свинья.
– Для тебя – может быть, – спал с лица Мишка. Софья уже всерьёз начинала опасаться, что очень скоро при любом упоминании Поклёпа у Лоткова будет начинаться нервная трясучка.
– Уйди, – тихо сказала она и в ответ на вопросительный взгляд разъяснила: – Уйди из магспирантуры. Ну пожалуйста. Это же просто ненормально, так нельзя!
Шевельнув челюстью, Мишка промолчал, теребя угол анатомического атласа и не глядя в зудильник.
– Так чего ты посреди ночи звонила-то?
Софья подняла подбородок с подушки, подложила под него ладони и снова опустила.
– Сводишь меня завтра куда-нибудь?
– От Зала Двух Стихий на пары и обратно? – вяло пошутил Лотков.
– Нет, – робко поправила Софья, ногтем рисуя по простыне невидимые узоры. – Типа, куда-нибудь на Лысую гору можно слетать, или в ту ивановскую кафешку… Ну, в «Тридевятое», которую мама Попугаевой держит… Проветришься заодно.
– Э-э… ладно, хорошо, – растирая глаза ребром ладони, согласился маг. – Если переживу четыре часа врачевания необратимых сглазов.
– В смысле, Миш… Сводишь меня как на свидание, ты понял? – проникновенно уставилась на него ведьма.
Лотков вздохнул. Убрав руки от лица, он сложил их перед собой и посмотрел на неё в ответ.
– Соня, я тебя «как на свидания» уже полгода вожу. Это ты платишь за себя сама и всякий раз подставляешь мне свою хорошенькую щёчку.
В окно стукнула ветка, раскачанная ветром.
– Я больше не буду, – пообещала Софья и, закусив губу, торопливо отключилась, царапнув ногтем вдоль расписной каёмки фарфора.
Комментарий к Песочные часы *Рыцарь мечей – одна из гадальных карт Таро, символизирующая увлечённость и веру в дела. Её краткое значение: «Я разрешаю любые ситуации и побеждаю».
**Имеется в виду одноимённый с правителем Наполеоном Бонапартом слоёный торт, разумеется.
У этой главы есть отрывок, не вошедший в опубликованный на сайте вариант, так как он не соответствует структуре главы и не несёт особой смысловой нагрузки. Тем не менее, его всё ещё можно почитать в авторской группе в контакте. Enjoy.
> https://vk.com/becky_kill?w=wall-110956884_2059
====== «За отвагу» ======
Это тебе каждая девка – будто лента на грудь, а ты ей – как клеймо на лоб.
(с) Ольга Громыко. Год крысы. Видунья
Лучше бы она не возвращалась!
После двух мозгодробильных часов со второкурсниками, к которым Клопп отправил Софью заменять себя, двух в панике настроченных в Зале Двух Стихий самостоятельных по углубленным сглазам и двух взорвавшихся от перегара, которым дышал в них Вадим, котлов, во вторник, пятого марта, Софья сидела в своей комнате на Жилом этаже, подперев ладонями щёки, и смотрела на разложенные по столу ингредиенты Бережного зелья. Прямо перед ней лежал измятый список, вдоль и поперёк исчерканный.
Софья обмакнула Мишкино петушиное перо в чернильницу и украсила клетчатый тетрадный лист ещё одной горизонтальной полосой, решительно вычеркнув «измельчённый лист Эдемского клёна, 1 шт.» из нижнего угла страницы. Затем отложила перо, откинулась на спинку стула и пробежала глазами по списку ещё раз.
– Неужели почти всё! – облегченно выдохнула она, роняя лист прямо на бархатный мешочек с нашивкой «М» и переливающийся жёлто-оранжевым, словно карманное солнце, «драконий жемчуг». Просто не верилось! Сейчас, оценивая масштабы их достижений, она начинала убеждаться, что это дело действительно может выгореть – взаправду, на самом деле. Конечно, они учинили несусветную дурь, решив взяться расхлёбывать сию с самого начала отдающую плесенным душком кашу самим, но всё хорошо, что хорошо заканчивается. Умом Софья, разумеется, осознавала, что выводы о каких-либо благополучных окончаниях ещё делать не приходится, но в душе уже тихонько радовалась замаячившему на горизонте избавлению, и поделать с этим сладостным предвкушением ничего не могла. Ещё чуть-чуть – и всё пройдет, и можно будет забыть об этом Чумихином месяце, как о так и не состоявшемся однажды назначении Поклёпа на пост директора школы. Ох и отпразднует же она тогда!.. Может, ради такого повода даже попробует завести с высокоградусными напитками повторное знакомство. «…Хотя не, вряд ли», – поотчётливее (это было сложно) вспомнив День Святого Валентина, додумала Софья и скривилась.
– Кто тебя проклял, что мордень так перекосило?
Юра вошёл в комнату, зубами стягивая с ладони драконбольную перчатку. Другая рука у него была занята телефоном, в котором он параллельно строчил сообщение со скоростью бывалого пулемётчика.
– Вадим, – по-женски протянув сложные логические связи, нашла Софья виноватого. – Не споткнись!
Совет немного запоздал – как раз в эту минуту Юра навернулся, зацепившись за край усланного на пол ковра, и, чтоб устоять, сделал лосиный скачок головой вперёд. Но сообщение строчить не перестал.
– О великий Древнир, да отцепись ты от этой лопухоидной пластмаски!
– Здесь металлический корпус. Отвали, – не глядя, буркнул Юра и заулыбался чему-то, пробегая глазами по широкому сенсорному экрану.
– Не трогай его, он так полдня уже прожил, – вздохнула растрёпанная Сашка, идущая следом за братом, и махнула рукой в сторону. – Обстоятельства кикиморьей жизни целую неделю не пускают нас к волшебной Лере, и мы начинаем слетать с катушек. Он, блин, даже во время тренировки умудрился ей селфи с драконом скинуть!
Сашка недовольно фыркнула. Юра на минутку отлип от телефона и быстро чмокнул её в щеку.
– Ты Контрабандного нигде не встречала? – озабоченно осведомилась Сашка у сестры, оглядывая комнату. – Со вчерашнего дня его не видела, и сюда он ночевать не возвращался…
– Нет. Да весна же, шляется по кустам где-то, – покачала головой Софья и небрежно махнула снова подобранным со стола списком. – Как до него дойдёт, что кошечками на Буяне и не пахнет – живенько вернётся. Ну вспомни, в прошлом году то же самое было!
Издав полное надежд «кис-кис-кис!», Сашка всё же опустилась на колени и, откинув растерзанную холодным ветром косу за спину, заглянула сначала под одну кровать, затем под другую. Очистив совесть, она поднялась на ноги и, не разувая высоких драконбольных сапог, растянулась на своей, расписанное листьями и невнятными разводами покрывало которой уже маскировало грязные следы предыдущих вандализмов.
– В честь чего ярмарка? – тем временем приподнял брови Юра, движением подбородка указывая на стол.
– Ревизия.
– И что? Мы уже всё достали на твоё зелье? Скажи, что у нас уже всё есть! – потребовал брат, сгорбившись, стоя у окна и с надеждой глядя на неё поверх телефона.
– Да, у нас всё есть! – охотно согласилась Софья, которой было не жалко дарить людям радость. – Кроме…
Воспрянувшие было духом близнецы застонали.
– …русалочьей чешуи и ещё пары мелочей, которые по сравнению с ней и всем остальным кажутся реальными мелочами, и я надеюсь, что справлюсь с этим, – закончила она.
– Отлично, но что с чешуёй? – подала голос с кровати Сашка. – Я прошерстила уже все объявления в ММСе и даже в газетах – её никто не продаёт.
– А я уже охрип горланить на берегу концерты – им всё равно пофигу! – вставил Юра, опять что-то набирая на экране.
– Продолжайте, – распорядилась Софья и мотнула головой. – Других вариантов я придумать не могу.
Бейбарсов кинул любопытный взгляд на лист, и без того замусоленный уголок которого она теребила в руках. Сунув телефон в карман куртки, брат подошел сзади и, опершись руками на тонкую спинку Софьиного стула, поверх её головы перечитал перечень с пометками.
– А «смолотые в пыль кости скитальца»? – ткнув пальцем, на котором был надет магический перстень, требовательно поинтересовался он. – Это ты тоже к «мелочам», с которыми справишься сама, отнесла?
– Ну вообще-то… – Софья отвела его руку и, отложив список, принялась собирать в большую шкатулку всё, разложенное на столе. – Они у меня уже есть, я только вычеркнуть забыла.
Перед тем, как убрать с глаз, она демонстративно тряхнула зелёным атласным мешочком, которого близнецы раньше не видели, и продекламировала:
– Наш спонсор – кладовая профессора Клоппа. «Кладовая профессора Клоппа – я за одним драконьим жемчугом туда, что ли, лазила?» Да я всё вынесла, что только могло сгодиться! Ну, в пределах разумного, конечно, чтоб не заметно было. Эта немецкая крыса нагребла зельеварского добра на десять поколений потомков вперёд – которых у него, конечно, не будет! – мстительно добавила она, припечатав фразу громким стуком задвинутого ящика. Сегодня утром Клопп заставил её самолично, тряпкой и руками, оттирать класс от содержимого взорванных Вадимом (являвшимся Софьиным напарником) котлов. Непосредственный же виновник, и без того наказанный мощным похмельем, отделался только парой фигурненьких и аккуратненьких, выведенных в журнале с любовью двоек.
– А что, ты хотел ещё и парочку трупов на Тибидохском кладбище выкопать? – стряхивая с перстня зелёную искру и проводя ладонью по замочной скважине (та на миг сверкнула под её пальцами изумрудной звездой), ехидно осведомилась у брата Софья и выпрямилась.
– Нет. Наследственной склонности не ощущаю, – мрачно отказался Бейбарсов.
– Умничка. Мама будет тобой гордиться!
Юра потушил в себе желание влепить рыжей сестриной макушке любящую братскую затрещину (тут Таня и правда могла им гордиться), про себя фыркнув: «Угу. А тебе, солнышко, только лопату дай!»
– А ты дай – и проверим! Может, кого откопаю… а может, и закопаю, – самой светлой улыбкой тут же отозвалась Софья, оглянувшись через плечо.
– Ещё раз влезешь мне в башку – и отец вдруг узнает, что ты куришь.
– Ответ, достойный десятилетки! – сделав красочный жест ладонью в его сторону, «похвалила» Софья. Но заткнулась.
Юра, опершись на подоконник и опасно примяв светлый тюль и синие в цветочек шторы, натянув те между собой и карнизом, снова отвлёкся на тюкнувшее в телеграм сообщение. Софья поднялась со стула и пошла к шкафу, на ходу стягивая пушистый с горлом свитер из ангоры. Свитер, похлопав крыльями-рукавами, покорно повесился на тремпеле, Софья же, стоя в белом кружевном лифчике, принялась рыться в шкафу. Юру она не стеснялась.
– Кла-асс!.. Тишина! – блаженно простонала с кровати Сашка, с раскинутыми руками валяясь на спине и подтянув к себе одну ногу (изгвазданная в грязи и стаявшем снеге подошва сапога уверено упёрлась в многострадальное покрывало, оставляя свой след в истории). – Я думала, мои ушки никогда не дождутся. Сначала на завтраке все гудели, потом на уроках не затыкались, на тренировке Соловей вообще взбесился и освистал нас так, что у Филиппа кровь из уха пошла, только что Жикина звуковых колебаний добавила, так и вы ещё! Уф!..
– А что Жикина? В смысле? – заинтересовалась Софья, на вытянутых руках тщательно сравнивая между собой отглаженную белую блузку и оранжевое в полоску шерстяное платье.
– Да!.. – поморщившись, отмахнулась сестра. – Я по пути сюда к Вике заглянула – узнать хотела, может, котяра к ней удрал. А там ниагарские водопады во всю мощь голосовых связок на Викины плечи извергаются.
– Кем извергаются? Жикиной-то? – подняв брови, не поверила Софья. Когда она думала о Викиной соседке, на ум приходили прилагательные «деловая», «прикольная», «креативная», или там «на кино повёрнутая», но никак не «нытик» или «истеричка». Софья вообще только раз видела, чтоб Лиля Жикина до такой степени была чем-то расстроена: когда год назад из дома пришло сообщение, что в почтенном возрасте отошёл в мир иной её с детства обожаемый мопс.
– Ну не Славой же!
– А что случилось?
– Ну, – Сашка вздохнула и перекатилась на бок, подперев щеку кулаком. – Я так поняла, у неё папа ушёл. В смысле, от её мамы. Ну и от неё, соответственно.
– Вот мудак! – сдвинув брови, без суда вынес вердикт Юра – вполуха, но слушавший сестринскую болтовню.
– Ну чего ты так сразу, – мягко укорила его Сашка, тоже помрачнев. – Мы же обстоятельств не знаем! Вика вот мне не так давно говорила, что Лиля говорила, что им кажется, будто он на наркоту свою опять подсел, которой по молодости ширялся. Вот может и ушёл, чтоб…
– Ну так тем более мудак. И вообще, какая разница! Как, блин, можно взять и свалить? Это твоя семья и твоя хренова ответственность – за них и за себя в том числе! Или что, к нему призрак дохлой Старушки-дель-Кекс явился, зомбировал и приказал опять ширнуться? Или может это он случайно на осиное гнездо упал?
Оранжевое платье с тихим шуршанием упало обратно в шкаф, вернувшись на кучу сваленных там вещей.
– Ой.
Софья, странным жестом приложив кончики пальцев к губам, замерла, глядя куда-то перед собой. Прерванные близнецы озадачено уставились на старшую сестру.
Сопровождаемая их взглядами, Софья, так и не одевшись, вернулась на своё место перед столом. Её рука снова взлетела к лицу, на этот раз потерев пальцами лоб, и упала на стол.
– Ой, – повторила Софья, выглядя как человек, который старательно пытается что-то осознать. – Так странно, я совсем забыла!.. Но ты только что сказал, и… Вот блин, – опираясь локтем на стол, она снова зажала рукой рот, как будто пыталась похитить сама себя, и посмотрела на Юру, затем на Сашку.
– Мы ждём, – нетерпеливо напомнил брат и за запястье мягко отвёл Софьину руку от губ.
Старшая Бейбарсова сложила те бантиком, а затем вздохнула.
– Мне кажется – вернее нет, я почти уверена – что… В общем… папа тоже уходил от мамы, – с какой-то виноватой гримасой закончила она.
Кто-то в коридоре взорвал взрыв-жабу. В узкую щель над порогом пыхнуло облачко жёлто-зелёной пыли, а через деревянную, окованную железом дверь донёсся чей-то заливистый хохот и отчаянная ругань. Юру это привычное на Жилом этаже событие не впечатлило ровно так же, как Софьино заявление.
– Ну да, – слегка пожав широкими плечами, согласился он и оседлал стул по соседству, упершись подбородком в спинку. – И даже, вроде, парочку раз… Ну, это сложно назвать «уходом» с учётом, что они тогда, вроде как, не встречались, да?
– Нет, – мотнула головой Софья, от чего уложенный на её затылке узел потерял одну шпильку и опасно качнулся, грозя развалиться. Отдельные курчавые локоны слетели по бокам её лица. – Я имела в виду – уже после свадьбы.
Скрипнула пружина – Сашка села на кровати.
– Я маленькая была, может как Лео сейчас или чуть старше!.. – видя выражения их лиц, торопливо заобъясняла Софья, усиленно жестикулируя руками и периодически их заламывая. – Я не помню ни Лигула – так, отрывки. И ощущения. Если бы сейчас эту тему не подняли, я бы вообще никогда про такое не вспомнила!
– Рассказывай.
– Да что «рассказывай»? Ну, вы не помните, ясно, но знаете же, что папа одно время на Алтай летал – ну, туда, где его и тётю Жанну с тётей Леной… учили. Что они с Сарданапалом там всё «чистили», что после некромагини осталось, – она дождалась от близнецов ответного кивка. – Это как раз в то время было. Я помню, как он пропадал на несколько дней, а мама всегда говорила, что папа улетел по делам и что скоро вернётся. И он возвращался, действительно, но… Я помню, часто думала, что папа очень устал, а ещё – что поранился и ему, наверное, больно, хотя он говорил, что нет, ерунда. И как-то его очень долго не было, дольше обычного. В конце концов он вернулся, поздно вечером – я уже должна была спать, но на самом деле просто ворочалась. Хлопнула дверь, я услышала голоса, так обрадовалась! Ну, а когда уже выскочила и добежала до лестницы, поняла, что они там ругаются. Да так громко, что мне реально стало стрёмно! – Софья округлила глаза. – Без понятия сейчас, о чем шла речь. Мама кричала что-то про то, что ему не семнадцать, он не некромаг, и у него «больше нет права сигать с каждой башни», что они уже никому ничего не должны, и что раз ему пофигу, он может «валить нахрен хоть навсегда», она жила и прекрасно проживёт без него. На что он орал что-то про то, что она не понимает всех рисков, и чтоб она «не смела даже пытаться» им так манипулировать…
Софья сглотнула и неопределённо мотнула головой.
– Судя по всему, здесь коса окончательно нашла на камень – и он ушёл. Прямо вот так, с порога. Я думаю, если бы я тогда спустилась вниз – он бы остался. Но я ведь не спустилась. Мне показалось, его вечность не было – а на самом деле, может, неделю, две. Мама повторяла мне что обычно – что он улетел по делам и ещё не возвращался – но я, естественно, не верила. Да и рюкзак на месте был – Софья дёрнула плечом. – Старый-старый, джинсовый, он его всегда с собой туда брал. И ещё она всё время плакала – мама. У неё каждый день глаза были красные. А один раз я видела, как она просто сидела и обнималась с контрабасом – как с человеком.
Софья перевела дух, давая возможность близнецам захлопнуть рты – воспользовался ей только Юра.
– Короче, когда он вернулся, это было как дурное дежавю. Вечер опять был поздний, я опять не спала – дождь слушала (у меня же всегда громче всех по карнизу колотит). Дверь я не услышала, а вот голоса… Мне даже до лестницы идти не пришлось, достаточно было из комнаты высунуться. О Древнир, они орали ещё громче, чем в первый раз! Они были такие злые друг на друга!.. Я даже, вроде, разревелась, потому что мне показалось, что она его действительно ненавидит и хочет опять прогнать. Она в него ещё и каким-то проклятием запустила – я вспышку видела.
– Ты к ним вышла?
– Что? – Софья оторопело уставилась на Юру. – Нет! Блин, я была маленькой и расстроенной, а они так кричали – я боялась, меня ещё и наругают за то, что я не сплю! Я закрылась в комнате и запряталась под одеяло. Потом дождь стал сильнее, я перестала их слышать – а может, они из дома вышли или про чары-заглушки вспомнили – помучилась и отрубилась. А утром мне вообще показалось, что это мне приснилось или ещё что, потому что утром папа был дома, и они были… ну, нормальные. И вели себя, как обычно – может, даже чуточку лучше. Так что через пару недель я об этом всём вообще забыла. А папа ещё несколько раз слетал «по делам» и потом перестал.
– Охренеть, – после того, как стало ясно, что Софья закончила рассказ, ёмко высказалась Сашка и накрутила косу на кулак. – А где всё это время были мы?!
– В люльке.
Софья встала и снова отправилась к шкафу. В вернувшейся тишине, в которой близнецы размышляли над услышанным – обсуждать тут было нечего, характер обоих своих родителей они хорошо знали – она надела блузку и методично застегнула каждую пуговицу, без особого труда выкинув все свои предыдущие слова из головы. Софья считала, что это было не их дело, да и на жизнь никак не повлияло – а значит, не имеет смысла запариваться. Что было – то прошло.
Близнецы, судя по всему, дошли до примерно такого же вывода, потому что Юра, громко цокнув языком, снова достал телефон, а Сашка сползла с кровати и примостилась на подоконнике у него под боком, с ловкостью московского щипалы обшаривая братовы карманы на предмет жвачки (в карманах как всегда затарахтело, зашуршало и напоследок звякнуло). Параллельно она сунула нос в Юрину переписку и тут же принялась давиться смехом. Юре это не понравилось, и он попытался развернуть телефон так, чтоб ей не было видно экран – но проще было стряхнуть с себя голодную мавку, чем охочую до его амурных дел Сашку.
– Слушай, Юр, а тебе какая помада нравится? В смысле, у девчонок? – не глядя, протянула Софья, только что кончившая красить губы густо-вишнёвым – в тон её вельветовым штанам – цветом и внимательно изучая результат.
– Вкусная, – одной рукой сражаясь с лезущей Сашкой, ухмыльнулся Юра.
– Понятно! – отмахнулась от него старшая сестра и, отстав от зеркала, нырнула в валявшееся на её кровати пальто.
За окном комнаты тихо постукивало. В размытой серости за ним по стеклу паралитическими змейками – рывок, замерла, кривой зигзаг и снова замерла – ползли холодные унылые капли.
– Что-то дождь рано в этом году пошёл, – выглядывая за и так прозрачный тюль, удивилась Софья, потуже затягивая вокруг талии пояс.
– Ой Лигулова задница, надеюсь, мы хоть в этом не виноваты? – с преувеличенным драматизмом воскликнул Юра, откидывая назад голову, от чего чёлка смешно встопорщилась.
– Да как будто зима нормальная была! – одновременно фыркнула Сашка. – Таяло чаще, чем мело.
На этом тема погоды закрылась. Софья забрала сумку и собралась уходить. Юра, первый раз за полчаса поднявший на старшую сестру глаза, сдвинул брови.
– Ты слишком красиво выглядишь для электива у Медузии.
– Его отменили ещё в прошлую пятницу.
– Тогда куда ты собралась?
– Гулять, – лаконично отрезала Софья, быстрым движением смущенно потерев переносицу костяшкой пальца.
– А вы? – видя, что близнецы тоже зашевелились, задала ведьма ответный вопрос.
– Бухать, – в её же стиле ответил Юра, за коленки стаскивая Сашку с подоконника.
– Он! – отбрыкнулась Сашка. – У них запланирован мужичник, или как это называется. А я пойду ещё кису поищу. Вдруг погода ему остудила тягу к размножению!
Из комнаты они вышли вместе, Сашка искрой заперла дверь – благо, хоть «замочные» заклинания им оставили, наряду с защитными. В коридоре ещё витал слабый запах горелой шкурки, а на стенах в дальней части остались салатово-жёлтые подтёки чего-то вязкого. «Кощеевой кобылой клянусь, если я найду, кто это опять сделал!..» – орала где-то неподалёку Марта Гломова, под ноги которой пока неопознанный террорист имел несчастье запустить волшебное земноводное.
Бейбарсовы гуськом прошли по забрызганному полу. Из коридоров магспирантов им навстречу целеустремлённой походкой шла Вика Валялкина, на ходу перебирая исписанные от руки страницы А4. Голову она, вчитываясь, наклоняла так низко, что очки в тёмной оправе сползли на самый кончик её носа.
– Спорим, если вовремя не свернём, она в нас врежется? – улыбнулась Сашка.
Вика, как будто услышав её слова – хотя до Бейбарсовых оставалось ещё метров десять, – вскинула голову (очки скакнули на носу и едва не слетели), махнула им ладонью, но, завидев за спинами девчонок Юру, подходить к Бейбарсовым не стала и, не сбавляя шага, увильнула в один из проходов-рукавов.
– Это ещё что сейчас было? – Бейбарсов уставился на стену, за которой скрылась магспирантка, с некой неопределённой претензией к существованию каменной кладки. – Мы же помирились!
– Ой, отстань от неё! – досадливо одёрнула его Софья, подталкивая брата в спину и возобновляя движение.
– Отстать?! – искренне возмутился Юра. – Да я её вообще не трогал!
– Да, в этом – корень проблемы, – не сдержавшись, буркнула старшая Бейбарсова.
Но Юра не услышал слов сестры, снова уткнувшись в телефон.
На следующем углу они разошлись.
Монотонный перестук капель по карнизам сопровождал Сашку всю дорогу до третьего этажа. За высокими широкими окнами замка, переплетенными ромбами декоративных планок, в которое не глянь, клубилась мокрая серость, потрясающая голыми ветками леса и накатывающая свинцовыми волнами на далёкую полоску берега, то тут, то там щетинящуюся скалами, как хребет дракона – зубцами. В замке, несмотря на довольно раннее время – у школьников только кончились последние занятия, до ужина ещё было далеко – было непривычно сонно и тихо. В такую погоду подавляющее большинство предпочитало уютно свернуться в своей комнате под двойным одеялом или греться у печи в гостиной (куда набились так, что занято было всё, вплоть до ковров, а какой-то дерзкий третьекурсник даже посмел посягнуть своей пятой точкой на пустующий Бейбарсовский диван, за что был проходившей мимо Сашкой назидательно проучен).
Дождливую и холодную погоду Сашка любила – может быть потому, что Юра любил снег, а она любила воду. Тренировки в таких условиях, конечно, не доставляли ей никакого удовольствия – она, всё же, была не мазохисткой – но сидеть за надёжными стенами и под завывания ветра слушать, как тарахтят капли по черепице, было для неё как первое января (близнецы всегда любили следующий после Нового Года день больше самого праздника, справедливо ценя сон до обеда, море «прошлогодних» вкусностей и общую ленивую атмосферу). Так что настроение у неё было хорошее – несмотря на жуткие сквозняки и пропажу Контрабандного. На самом деле она не очень-то волновалась – Софья была права, такое регулярно случалось – и искала толстого кота от нечего делать, неспешно бродя по коридорам и изредка напевая эхом вторящееся от холодных стен «кис-кис-кис!» На первое «кис-кис» из вазы династии Цин, в которой, по слухам, был закупорен редкий китайский джин, выпорхнула Недолеченная Дама, которую Сашка тут же и дрыгнула (из кувшина на чистом русском донеслось облегчённое «Пасиба!», подозрительно похожее на баритон Ржевского). На второе из пустующего класса по сглазам вышел Антон.
Сашка остановилась. Ряд окон за её спиной позвякивал в расшатанных рамах, а по большому витражу в центре, изображавшему Василису Премудрую, снаружи катили потоки воды, рождая чувство, будто царица безутешно рыдает уже который век.
– Привет.
Сашка кивнула ему в ответ, со слабым отголоском вины и каким-то, куда более сильным, любопытством разглядывая Антона. Аиста она избегала с того самого дня, как они с Юрой устроили побоище у фонтана: отчасти опасаясь узнать, как магспирант к ней теперь относится, отчасти боясь снова спровоцировать брата – Юра дал ей ясно понять, что «кто угодно, только не этот». И хотя – и из-за этого же самого ультиматума в частности, потому что он не имеет, не имеет права ей указывать! – ей и хотелось продолжать с Антоном отношения, она пока не чувствовала в себе достаточной решимости для того, чтобы искать с ним встречи.
Встреча нашла её сама.
Антон остановился шагах в пяти от неё, пряча руки в карманы джинсовой парки (с толстой подкладкой из овечьей шерсти, но явно ещё не по сезону). Сашка вымучила из себя улыбку.
– Ну, как у тебя дела?
Антон как-то резко вскинул голову, от чего курчавая чёлка упала на правый глаз. Поправлять он её не стал.
– А ты уверена, что тебе интересно?
– Да, мне интересно, – переступив с ноги на ногу, сдержано подтвердила Бейбарсова.
– …Потому что тебе явно не было интересно в те два дня, пока я валялся в магпункте, куда меня отправил твой долбанутый бешеный братец. И в последующую неделю тоже, – Антон говорил, не глядя прямо на неё, а рассматривая коридор так, будто впервые в жизни тут оказался, а тон голоса у него был монотонный и никак не вяжущийся с произносимыми словами. – Тебе настолько не было интересно, что ты даже не потрудилась натыкать мне пару хоть каких-нибудь слов ВАстрале, не говоря уже о, скажем, извинении. И по-моему, это не то, как ведёт себя девушка, которой не целиком, полностью и тотально плевать. Мне даже какие-то малолетки, о чьём существовании я первый раз узнал, написали, чтоб спросить, как я себя чувствую – но не ты, моя девушка! О, а ты мне, кстати, ещё девушка? Ты как после этого считаешь?
Сашка набрала в грудь воздуха, но с губ её так ни одного слова не слетело. Пока Аист договорил, она забыла, что собиралась вызвериться на него за «долбанутого» и «бешеного», окончательно смятая последовавшей жестокой констатацией факта. С такой точки зрения – с его точки – и правда выходило так, будто ей было плевать.
…А не плевать ли ей было, действительно? Если по-честному, без фантазий – разве ей хоть когда-нибудь было до него дело? Она схватила первого попавшегося, только чтоб отвязаться от предыдущего – от Лёшки. Первого симпатичного попавшегося, который – Тьма приди! – потрясающе целуется, и конечно, как всегда, как обычно, в какой-то момент вообразила себе «А вдруг?..» Но ведь на самом деле – ни Лигула! Ничего. Ничегошеньки.
Под частый-частый, дробный перестук капель за спиной Сашка обработала Антоновы слова в сознании, и ей вдруг стало от себя… жутко. И дело тут было даже не в том, что она его не любила, мало того – даже не была в него влюблена – а в том, что… Чума побери, она даже не узнала, всё ли с ним нормально! Юра – её брат, её самый близкий, любимый человек, и человек, с которым они по умолчанию, без обсуждений, обоюдно, всю жизнь делили ответственность за поступки друг друга – едва не покалечил (и покалечил бы, не приведи Древнир им жить в лопухоидном мире!) из-за неё другого парня, а она мало того, что не остановила его, предпочтя просто сбежать, но даже не потрудилась, не посчитала нужным после узнать о последствиях.
Да что она за человек такой?!
О, у Антона были все права злиться на неё!
Но Антон не злился. Он просто, поджав губы, изучал свою подружку взглядом, и похоже, ему тоже было… пофигу.
С самого начала и до конца им обоим было друг на друга просто наплевать.
– О, привет, ребята! Я извиняюсь за встревание, но… Саш, не подскажешь, где здесь поближе лестница?
Сашка с Антоном, застигнутые врасплох, разом обернулись на новый голос.
Возле соседнего окна, непринужденно улыбаясь, стоял Рома Накамура, самым логичным объяснением появления которого было то, что дождь тарабанил по многочисленным стёклам так громко, что напрочь заглушил лёгкие шаги кроссовок по камню. А так же утробное урчание, издаваемое огромной серой тушей у него на руках.
Серая туша шевельнула низко свесившимся из охапки кицунэ хвостом, и Сашка с праведным возмущением признала в ней Контрабандного.
Антон, как ни странно, тоже.
Антон посмотрел на Сашку, снова на кота, а затем на несколько секунд встретился взглядом с тёмными раскосыми глазами кицунэ. Губы Накамуры улыбались. Взгляд Ромы эту информацию не подтверждал.
Аист вдруг громко хмыкнул – оставив впечатление, будто подавился смешком:
– Всё понятно! Не утруждайся, – искривив губы, бросил он Сашке и, так и не вынув рук из карманов, пошёл восвояси.
