Текст книги "Долгая история (СИ)"
Автор книги: Becky Kill
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 47 страниц)
И, взирая на нас, серафимы небес
Той любви нам простить не могли.
Оттого и случилось когда-то давно,
В королевстве приморской земли,—
С неба ветер повеял холодный из туч,
Он повеял на Аннабель-Ли;
И родные толпой многознатной сошлись
И её от меня унесли,
Чтоб навеки её положить в саркофаг,
В королевстве приморской земли.
Половины такого блаженства узнать
Серафимы в раю не могли,—
Оттого и случилось (как ведомо всем
В королевстве приморской земли),—
Ветер ночью повеял холодный из туч
И убил мою Аннабель-Ли.
Но, любя, мы любили сильней и полней
Тех, что старости бремя несли, —
Тех, что мудростью нас превзошли,—
И ни ангелы неба, ни демоны тьмы,
Разлучить никогда не могли,
Не могли разлучить мою душу с душой
Обольстительной Аннабель-Ли.
И всегда луч луны навевает мне сны
О пленительной Аннабель-Ли:
И зажжется ль звезда, вижу очи всегда
Обольстительной Аннабель-Ли;
И в мерцаньи ночей я всё с ней, я всё с ней,
С незабвенной – с невестой – с любовью моей
Рядом с ней распростёрт я вдали,
В саркофаге приморской земли.
(с) Эдгар Аллан По. Аннабель Ли
На закручивающейся винтом каменной лестнице Малой башни было душно и пыльно. Если по всему остальному замку сквозняки носились табунами, то эта башня, почти тридцать лет тому разрушенная (вообще-то, Софьиной мамой), магией преподавателей и стараниями богатырей-вышибал отстроилась на славу. Каждая щель, дающая доступ к свежему воздуху, закупорена была так, что одно-единственное окно открывало два поколения учеников, из соседних классов тайком бегающее сюда курить на переменах. Через двадцать лет всё-таки открыли, чему Софья в это утро была весьма благодарна. Прошмыгнув на лестницу, она – при каждом шаге ощущая, как перекинутая через плечо сумка на длинном ремне толкает её под коленки – прошла два тёмных пролёта до заветной бойницы и вышла на полукруглую освещенную площадку. После неё лестница изгибалась и продолжалась выше, а на ступенях, поставив ноги на мозаику, которой был отделан по краю каменный пол площадки, сидели Зоя и Кити. Между ними уютно пристроилась пузатая, откупоренная и уже наполовину пустая бутылка бананового ликёра. Тусклый солнечный свет, проглядывающий из-за туч и проскальзывающий на лестницу через окно, играл на стеклянных гранях и тонул в их мутно-белом содержимом.
– О, доброе утро! – Зоя, стукнув каблуком сапога, спустила вторую ногу на площадку, отсалютовала одногруппнице бутылью и сделала большой глоток прямо из горла. Высокий тёмный хвост, заплетенный в косу, качнулся за её спиной.
– …И будет добрым ещё пятнадцать минут, – зевнув, согласилась Софья и, откинув крючок, толкнула ладонью оконную раму. Ей в лицо пахнуло сыростью робко-солнечного утра, сменившего дождливую ночь.
– Ой, да ладно! – беззаботно отмахнулась Кити, принимая у Зои бутыль. – Экая невидаль – клопиные зачёты. Крысёныш наверняка опять заставит нас вместо себя вести уроки у младшекурсников или что-то типа того. Будешь?
Софья покосилась на предлагаемую бутылку.
– Нет, спасибо. У меня свой метод подготовки, – улыбнулась она, выуживая из кармана сумки сигареты и вытряхивая одну из пачки.
– К тому же, неизвестно ещё, что хуже, – тяжко вздохнула Софья и щёлкнула зажигалкой.
Кончик сигареты пыхнул красным угольком, и в открытое окно лентой протянулась тонкая, теряющаяся на фоне сизых туч нежно-голубая струйка дыма. Бейбарсова высунулась из окна и положила локти на отполированный край деревянной рамы. Створка окна качалась на петлях от ветра, пробегающего внизу по глади стоячей талой воды рва, и она подперла её сумкой.
– Что, не любишь нянчить детишек? – изумилась Кити, складывая ладони на коленях лодочкой.
– Не люблю нянчить василисков!
Зоя расхохоталась, звякнув дном бутылки о ступеньку.
– Не суди о волках по вурдалаку! Витенька не виноват, что глазками ловчее Медузии стреляет.
– Какой Витенька? – живо заинтересовалась англичанка и, соблюдая очередь, сделала глоток из бутылки.
Софья кашлянула, выдохнув из лёгких в небо ещё одну, менее долговечную тучку.
– Да есть тут один тёмный первокурсник, Зоя у его класса сама в прошлом семестре заменяла, а со мной – на днях. Новенькие каменные ступки, стол и скамьи у Крысёныша в классе видела? Ну так до этого понедельника они были старенькими деревянными!
– О-ой…
Пока Софья курила, Зоя, давясь смешками и этим смягчая эффект, пересказывала Кити случившийся в классе апофеоз – хотя на момент самого нервного срыва ранимого первоклашки, у которого никак не выходило истолочь расползающихся навозных жуков, она была в бешенстве напополам со здоровым страхом за свою жизнь. Собственно поэтому история ушей Кити ещё и не достигла – англичанка имела нездоровую склонность всех влюблённых переживать за другого больше, чем за себя, в отягощенной её форме гиперболизации реальности. Но алкоголь и Софья уже сдали Зою с потрохами.
– Вау! Да это чудо, что никого не зацепило! Но ведь Медузия, если что, я думаю, смогла бы расколдовать пострадавших, да? – Кити перевела широко раскрытые голубые глаза с подружки на одногруппницу.
Софья с Зоей украдкой переглянулись. Пострадавших не пострадавших, но навозных жуков, четырёх экспериментальных кикимор и пролетающую мимо классного окна ворону не смог вернуть в биоценоз Буяна даже Сарданапал, промычав в разноцветные усы: «Ох-ох, Меди, конкуренция-то подрастает…»
– Конечно! – хором заверили англичанку магспирантки.
Софья быстренько пустила в свободный полёт окурок и захлопнула раму.
– Идёмте, опоздаем!
Кити залпом допила из горла вязкий сладкий ликёр и вскочила на ноги. Щёки у неё розовели, взгляд блестел, но на каблуках стояла она твёрдо и за руки подняла со ступенек свою девушку уверенно. Алкоголь брал Кити ещё меньше, чем Зою – которая могла выпить два литра пива и стопку водки прежде, чем захмелеть (Софья сама видела). Двухлетняя практика давала свои результаты, а печень у них была не иначе, как волшебная – причём одна на двоих. Вадим же, при примерно той же интенсивности употребления спиртного, каждое утро выглядел, как свеженький мертвяк. Но мало ли, какую ещё отраву, помимо алкоголя и безответной любви, он в себя впихивал.
– У тебя платье вымазалось. Вот тут и с другой стороны, – Зоя, протискиваясь мимо на ступенях, поскребла себя ногтем по локтю.
Софья торопливо завозила ладонями по темно-жёлтым атласным рукавам, которые измазала, опираясь на грязную раму.
– Цвет такой красивый!.. – протянула Кити, наблюдая за её поспешными попытками вычиститься. – Почти золотой. Как хвост у сирены.
– Сирены? – Софья вскинула голову и, оставив в покое рукав, нагнала одногруппницу на повороте. Рыжие волосы, рано утром добросовестно выпрямленные и от того резко прибавившие длины, гладкой, переливающейся от по-кошачьи рыжего до медного волной плескались у неё за спиной. – Ты их видела?
Зоя улыбнулась, но как-то невесело. Кити, сложив губы трубочкой, кивнула, и закрученные плойкой светлые локоны-пружинки скакнули вверх-вниз.
– Вроде того. Три года назад моя кузина утонула в Ла-Манше – каталась на левиафанах.
Софья промахнулась ногой мимо ступеньки.
– Ой, я этого не знала. Сочувствую.
Кити пожала плечами и улыбнулась – так же, как Зоя до того.
– Не обязательно! Ей нравится быть сиреной, и мы иногда болтаем – при жизни мы хорошо ладили. Да и сейчас, вроде, ничего – хотя она теперь совсем не такая, конечно. И всех левиафанов вдоль восточного побережья пережрала.
Мимо по единственной картине, висевшей – скорее изгнанной – на лестницу и изображавшей на редкость уродливый пейзаж с выгоревшим полем пшеницы и торчавшим посередине обугленным чучелом, навстречу девушкам пробежала свинья в латах, гремя как конный отряд крестоносцев. Едва свинья скрылась за противоположным краем рамы, в грустный сельский пейзаж ввалился под стать ему опечаленный, запыхавшийся мужчина в старомодном исподнем. Убедившись, что свинье снова удалось скрыться, и разочарованно швырнув вслед беглянке корону, владелец лат бухнулся на горелую пшеницу возле чучела и громко, требовательно завопил: «Ме-ерл-и-ин!»
Софья и Кити захихикали, Зоя закатила глаза и пробормотала: «Древнир, какой же он был истеричкой!» Король Артур возмущенно расширил глаза, и магспирантки поторопились миновать картину до того, как она решит взаимно высказаться в их адрес.
Софья осталась благодарна судьбе за предоставленный шанс соскочить с грустной темы и спастись от неловкости, но предмет разговора был слишком важен для того, чтоб этим подарком воспользоваться. Вместо этого она кашлянула и легонько потянула Кити за складку джемпера на спине:
– Ты сказала, вы с кузиной до сих пор общаетесь?
Англичанка утвердительно кивнула.
– А ты можешь меня с ней… э-э… познакомить? – со вкрадчивой надеждой попросила ведьма.
Обе Софьины одногруппницы удивленно выгнули брови и обменялись озадаченными взглядами.
– Тебе-то зачем? – искренне удивилась Кити, хлопнув наивными голубыми глазами. – Любопытно?
– Нет. Совсем нет! – с чувством отозвалась Бейбарсова, вспомнив зловещие золотые блики в тёмной, всклокоченной после шторма воде.
– Тут такое дело, – замедляя шаг, она переплела пальцы и с тихим хрустом выгнула их. – Мне очень нужна чешуя сирены, и я уже месяц не могу нигде её нарыть, понимаешь? Хоть, блин, самой иди в океане топись!
– Для зелья? – заинтересовалась Зоя, на ходу сделав красивый оборот на очередном витке лестницы. – Что за зелье, что нельзя заменить морскую русалку пресноводной?
Софья уклончиво качнула головой, но посчитала, что скрывать смысла не имеет. Таких зелий было всего пять, и Зоя с Кити знали их все. Ей не особо хотелось, чтоб одногруппницы думали, будто она варит трупный яд или противосифилисный декокт.
– Бережное зелье.
Кити рассмеялась.
– Что? Ты же пошутила, да? – веселость сменилась глубоким недоумением, когда Софья терпеливо поджала губы.
– Не думаю, что она шутила, Кит, – медленно констатировала Зоя. – Но теперь начинаю подозревать, что ты, – она выразительно ткнула в Бейбарсову пальцем, – либо наивнее, чем все думали, либо гораздо отчаяннее! У тебя хоть один ингредиент уже есть? Не помню, что там, но гарантирую, что легче выиграть полуфинал у Кицунэ, чем собрать такой список! Зачем тебе этот геморрой?
– Не спрашивайте, – вздохнула Софья, теребя завязку браслета. – Кити, познакомишь со своей кузиной?
– Ну окей, – дёрнула плечом англичанка. – Но сирены такие вредные! Даже если я за тебя попрошу, вряд ли она согласится просто так…
– На просто так я и не рассчитываю, – заверила её Софья.
Она уже хотела, куя железо, пока горячо, забить «свидание» на сегодняшний вечер, но тут ведьмы миновали последний поворот, и мысль о русалочьей чешуе уплыла из Софьиного сознания. У подножья её, сунув руки в карманы любимых коричневых брюк, дожидался Мишка Лотков.
Обернувшись на стук каблуков по граниту, он расплылся в улыбке, которая наверняка бы выиграла какой-нибудь приз на каком-то там фестивале.
– Доброе утро!
Софья смущенно зарделась и резко ощутила себя тупой школьницей. О нет! Неужели они теперь обречены быть одной из этих кошмарных парочек, которые по отдельности представляют из себя двух совершенно адекватных, образованных людей, но стоит им только оказаться в одной комнате – и оба резко теряют не только большую часть интеллекта, но даже способность издавать членораздельные звуки? «Да ни в жизни!» – возмутившись, приняла решение ведьма. Если бы коленки так предательски и совершенно ни с чего не начали подрагивать, было бы вообще замечательно – а то так и с последней ступеньки сверзиться недолго.
– Привет! У тебя же тоже первая пара на восемь. Ты чего тут? – улыбнулась Софья.
Мишка вздохнул, протягивая ей руку.
– Хотел компенсировать себе будущий стресс и пару минут полюбоваться моей прекрасной девушкой.
– Меня сейчас стошнит радугой, – отвернувшись к Кити, пробормотала Зоя.
Англичанка рассмеялась и обеими руками обвила её плечо.
– Не будь злюкой. Они милые!
Зоя тепло улыбнулась и дёрнула край фиолетовой Китиной ленточки.
– Милая – это ты. А они как будто с номинации Король и Королева выпускного вечера сбежали. На мой предвзятый взгляд – это пошло, как букет из красных роз.
– Ну значит хорошо, что люди не встречаются друг с другом согласно чьим-то третьим эстетическим предпочтениям, – заключила Кити и чмокнула Зою в щеку.
Софья с Мишкой отстали.
– Я тут кое-что написал ночью, – Лотков запустил руку в свою почтальонку и протянул Софье блокнот. – Хочу, чтобы ты почитала начало. По-моему, на этот раз выходит неплохо!
– Вау. С каких это пор я снова допущена к великому? – хмыкнула Софья, забирая блокнот и бегло пролистывая его, пропуская сквозь пальцы веер исписанных страниц.
– Не-не-не!.. – вдруг перепугался Лотков, отнимая у неё шестимесячные плоды своего творчества. Развернув обложку так, чтоб ведьма не видела содержания страниц, и воровато глянув на девушку поверх, он торопливо перелистал на нужную и ткнул Софье в руки книжный разворот.
– Вот с этой страницы. Только с этой! Соф, обещаешь, что не будешь читать то, что раньше? – Мишка исподлобья моляще уставился на неё, разрываясь между жаждой чужой критики и желанием снова отобрать рукопись и больше никому никогда не показывать, желательно – выдрать и спалить всё до последних страниц.
– Да что я, не знаю, как ты пишешь? Ниже падать в моих глазах тебе уже некуда! – рассмеявшись, «поддержала» Софья и любопытно подняла край «разрешённой» страницы.
Лотков прихлопнул его ладонью.
– Я сейчас заберу! – закусив губу, пригрозил он. – Я не шучу! Не читай. Правда, не читай. Мог бы – заколдовал, чтоб ты вообще ничего, кроме последнего рассказа, не видела. Но поскольку долбаные кольца не работают…
– …То очень хорошо, – закончила за него немного обиженная Софья и, не закрывая, прямо разворотом сунула Мишкин блокнот в свою сумку. – А то бы ты с меня Разрази Громус, того и гляди, стребовал. А что насчёт взаимного доверия?
– Вот на него я и уповаю! – заверил Мишка, у которого, вроде, отлегло, и сунулся к Софье.
Та уклонилась.
– Ты не заслужил! – вякнула она, имея в виду поцелуй.
Лотков застонал.
– Ты опять?!
– Нет, – широко улыбнулась Софья и, положив руки Мишке на плечи, потянула его вниз. Надо признать, она быстро входила во вкус. В конце концов, становилось понятно, почему дома родители друг от друга не отлипали.
Бейбарсова только начала таять, но тут Лотков, случайно глянув поверх её плеча между поцелуями, резко подался назад.
– Что? Я что, неправильно целуюсь? – не поняла Софья.
– Правильно! Просто потрясно! – торопливо заверил Мишка и за плечи развернул её в направлении своего взгляда.
Прямо по центру коридора, парусами раздувая края форменной оранжевой мантии и рассекая острыми носками ботинок пространство далеко впереди себя, мчался в их сторону Поклёп. Вернее, в сторону располагающейся этажом выше учебной комнаты, где ему, подобно матушке Природе, не терпелось приступить к очередному этапу мести небезызвестному лопоухому комментатору – то есть, отдохнуть на потомках.
Если бы Мишка был зайцем, он бы прижал уши на всю их длину. Софья практически увидела это в своём художественном воображении, но желание набросать на Лоткова карикатуру-другую на тему пушистых грызунов было задушено ею в корне как жестоко издевательское.
Не отставая от своего мнимого образа, Мишка тут же стартанул с места и в считанные секунды упетлял в сторону гранитной башенной лестницы, уже на бегу крикнув Бейбарсовой: «До скорого!» Перепрыгнув через первые две ступеньки, он через плечо послал ей воздушный поцелуй.
Софья, прощально вяло пошевелив в воздухе пальцами, глянула на Поклёпа. Мишку завуч, конечно, засёк, и – Софья точно могла сказать по хищно сузившимся глазкам-буравчикам – сейчас изнывал от желания, подхватив полы мантии, словно юбки барышни восемнадцатого века, пуститься с Лотковым до классной комнаты наперегонки. Бейбарсова расхихикалась и тут же скрылась за декоративной мраморной колонной, подпирающей свод. Она не сомневалась, что, не будь в коридоре никого, Поклёп Поклёпыч всё-таки дал бы желанного стрекача – и сто процентов финишировал бы первым! На коротких дистанциях ненависть как вид топлива всегда эффективнее, чем страх. Но страх горит дольше. В конечном же итоге, с течением времени, и ненавидеть, и бояться человек одинаково устаёт.
Только этим двоим, похоже, понадобится прорва времени.
Лишённый удовольствия выгнать Лоткова с пары за опоздание, завуч поискал и быстро нашёл себе других жертв для облегчения души. Кити и Зоя ушли от Софьи не так далеко, не особо торопясь выгребать от Клоппа за опоздание единолично, руководствуясь народной мудростью «чем больше компания, тем у дракона в брюхе веселее». Жуки-буравчики ввинтились в магспиранток-зельеварок, ища, к чему придраться.
К Кити и Зое у Поклёпа отношение было особенное. До уровня Мишкиной травли, конечно, они не дотягивали, но в шкале неприязни школьного завуча значились гораздо выше тех же Бейбарсовых (а близнецы значительно выходили за рамки стандартного уровня). Его аж трясти от возмущения начинало. Тем больше, что поводов законно придраться они не давали, а за редкие Поклёповские элективы, входящие в общеобразовательные магспирантские курсы, их вполне устраивали тройки даже за самые блестящие ответы (коими они не утруждались: профессор довольно скоро отучил Кити от бесполезного перфекционизма). И сейчас, медленно проходя мимо ждущих возле статуи Змея Горыныча девушек, Поклёп активно выглядывал, в чём же они провинились.
Ведьмы не стали усложнять ему жизнь.
Откинув за спину густую волну локонов, Кити обвила руками шею Зои и нагло, демонстративно её засосала. Зоя в долгу не осталась, вдоль боков с удовольствием скользнув ладонями по пушистому оранжевому свитеру Кити и примостив их на её бедрах, едва не задрав край короткой юбки.
Если бы у Поклёпа мог пойти из ушей пар – он бы уже свистел и тарахтел крышкой черепа на весь Тибидохс. Но это и всё, что ему оставалось. Четырнадцатого февраля академик сделал ему строгий выговор за коллективное наказание парочек, прилюдно совершавших в стенах замка подобное «нарушение дисциплины». И поскольку гендерных различий директор не делал, при всём желании Поклёп всё ещё не смел ослушаться своё непосредственное начальство.
Круто развернувшись на каблуках, гарпия Поклёп махнула оранжевыми «крыльями» и, набрав прежнюю скорость, улетела обстреливать ядовитыми плевками своих законных жертв.
– Хмырь болотный! – презрительно уронила Зоя подошедшей к ним Софье. – Смотрит на нас, будто мы позор общества, а сам на русалке женат! Вот уж кто в этом замке действительно извращенец.
– Женат, но это не точно. Учитывая обстоятельства, – поправила её Кити, намазывая губы блеском.
– А хоть бы его жирная рыбина никогда не нашлась!
– Не могу обещать, – тихонько пробормотала Софья себе под нос и – уже громче – поторопила одногруппниц. Клопп, конечно, не Поклёп – особенно окрылённый своей в сравнении куда более благоприятной амурной ситуацией – но за десять минут опоздания от него приятного тоже не жди. А тем более за пятнадцать.
– Стоп!
Юра широким шагом заступил Вике дорогу.
– Чего тебе? – досадливо цыкнула Вика, дёргая одну из выпущенных из причёски прядей. Даже с коротко обрезанными волосами она умудрилась накрутить у себя на голове целое гнездо из затейливо переплетенных косичек и шпилек-невидимок.
Они стояли посреди скудно освещенного потайного хода между двумя крыльями одного этажа. Вика всегда срезала здесь путь до Лестницы Атлантов, о чём Бейбарсов знал. Подкарауливать, конечно, невежливо, но поймать Валялкину в огромном замке в последние несколько дней стало титанически сложно. Какого-то хрена она его явно избегала.
– Вообще-то, у меня имеется пара вопросов касательно твоего поведения, которые будоражат моё любопытство – но не настолько, чтоб гонять за тобой по всему Тибидохсу и требовать отчёта, – успокоил её Юра. – А здесь я потому, что лекции по истории магического мира нереально нудные, а в Питере сегодня великолепная слякотная погода, насладиться которой можешь помочь мне только ты!
– В Питер намылился? Прелесть! – вдруг обрадовалась Вика – как показалось Юре, в голосе у неё промелькнуло явное облегчение. – Будет тебе сейчас Питер!
Она ухватила его за перекосившийся наперёд куртки меховой край капюшона и так дёрнула, что Бейбарсов едва на неё не свалился.
– Ад!..
– …миралтейская. Развлекайся и очень тебя прошу: в ближайшие пару дней меня больше не доставай! – объявила Вика и исчезла.
Ворона села на знак метро и укоризненно каркнула на Бейбарсова. Юра мрачно поднял на неё глаза и вдохнул сырой воздух Санкт-Петербурга, который сейчас представлял из себя смесь запахов мокрой, клочками выползающей из-под тающего снега земли, шавермы из уличного лотка неподалёку и куда менее соблазнительных ароматов сторожем застывшей около метро мусорной урны.
Юра отодвинулся от урны и с сомнением поглядел на ярко разукрашенный гигантскими буррито лоток. Сунув руку себе за пазуху, из внутреннего кармана куртки он выудил телефон и отправил Лере сообщение: «Хочешь нездоровой пищи?»
Лера была онлайн, но сообщение не прочитала. Пока Бейбарсов отвлёкся, к передвижному лотку подвалила целая толпа старшеклассников, а ждать в очереди так долго он был уже не согласен. Вертя телефон в мёрзнущих пальцах, он зашлёпал по разлившимся на брусчатке лужам и переломанному хребту льда в направлении улицы Писарева.
Привычная дорога скорым шагом заняла десять минут. За это время Кузнецова открыть переписку даже и не подумала. Подходя к детдому, он набрал её – но гудки послали его на три весёлых буквы. Юра нахмурился и убрал телефон в карман. Будет прикольно, если Лера завеялась куда-нибудь в другую часть города и бросила мобильник в комнате. Предупредить о своём визите заранее Бейбарсов, конечно, не потрудился. Он так привык, что Лера всегда торчала в общежитии, что возможность её отсутствия в нужный момент рассмотрел только в данный конкретный момент. Может, конечно, ушла она и не так далеко – скажем, в душ или во двор или до пристроенной к зданию столовой. Можно поискать. Тем более, компасное заклинание тут работало – чем Юра тут же с радостью и воспользовался. Лигул подери, он скучал по общедоступной магии! Как Ванька когда-то смог отказаться от неё навсегда, оставалось для Юры непостижимой загадкой.
На вытертом стуле неподалёку от входа, заместо вахтёрши – для которой здесь не было отведено не только специального поста, но даже специальной должности – сидела баба Валя, с которой Юра уже успел завести близкое знакомство.
– Ишь ты, сбавь рысь – весь пол истопчешь, только вымыла! – поприветствовала его техничка, сердито махнув на дорожку грязных следов, обличающе шагающих следом за Юрой, а затем хитро цокнула языком. – Чай позвала, что так прибёг?
– Нет, я сам себя позвал – я уже самостоятельный, – усмехнулся Юра, краем глаза проследив, как красная искра, проскакав мимо ступеней, скрылась в коридоре первого этажа. «Опа. Действительно она, что ли, в душе?» – озадачился Юра.
Баба Валя не стала к нему приставать, и Бейбарсов не без любопытства углубился в исследования новых горизонтов. В этой части здания он ещё не был. Дороги, ведущей к душевым, маг не обнаружил: здесь, как выяснилось, располагались административные комнаты руководства детдома. Гадать, за какой из одинаково отполированных дверей светлого дерева находится его подружка, не пришлось – Лера выскочила прямо перед ним, чуть не задев Юру по носу краем двери.
– Ой, блин! – в унисон поздоровались они.
– Ты чего так резко возник? – прихлопывая дверь с блестящей табличкой «Воронина Елена Васильевна, исполняющая обязанности директора» на место, недоуменно осведомилась Кузнецова.
– Ну вообще-то, я пятнадцать минут назад тебе писал. И звонил! – укоризненно сообщил Бейбарсов, помахав у Леры перед лицом извлечённым в качестве доказательства телефоном. – Я эту штуку, вообще-то, специально для тебя заводил. Нафиг она нужна, если ты не отвечаешь?
– Ну прости, – буркнула Лера, потерев кончиками пальцев лоб, и большим пальцем указала через плечо на покинутый ею кабинет. – Я была занята!
– Что случилось?
В электрическом свете груш-ламп, упрятанных под похожие на корабли инопланетян плафоны-тарелки, он разглядел глубокую и длинную, краснеющую на её щеке царапину. Да и сама Лера выглядела какой-то сердитой и встрепанной – в смысле, больше, чем обычно.
– Расслабься! Никто меня не обижал, – чутко отреагировав на смену тона его голоса, хмыкнула Лера, увернувшись от протянутой к её щеке руки. – Это я обидела.
Она пошла по коридору в направлении холла, Бейбарсов – за ней, явно не успокоенный.
– А причина?
Лера горько фыркнула.
– Оглянись!
Юра озадаченно повертел головой, пока не понял: она имела в виду не что-то поблизости, а всё здание в целом. Детдом. Радости ему это открытие не прибавило.
– Это кто сделал?
– Ой, только вот не надо! – взвилась Лера.
– Чего не надо?
– Вот этого! – Лера обличающе ткнула в него пальцем и вышла в холл.
Юра целеустремленно прошагал за ней.
– Ну что, вожжей под хвост получила, драчунья? – крикнула ей со своего поста баба Валя, но как-то… странно одобрительно.
– А как же, – усмехнулась Лера и побежала вверх по лестнице.
– Ты не ответила, – Юра поднырнул у неё под рукой на повороте и загородил проход.
– Ответила, – отрезала Лера, сдвинув брови, и юркнула в узкое пространство между Юриным плечом и перилами. Он хотел перехватить её за локоть, но не стал и вместо этого снова пошёл следом.
Со второго этажа, свесившись через перила и периодически утирая нос рукавом, за ними следила девочка лет пяти. Одна половина волос у неё была забрана в хвостик, а другая заплетена в косичку. Когда Лера поднялась, девочка подбежала к ней и с надеждой задрала голову.
– Лера, он отдал?
– Конечно, отдал, – вздохнула Лера и полезла в задний карман.
Оттуда был извлечен брелок, какой обычно вешают на ключи. С металлического кольца болтался деревянный и небрежно, а потому не попадая в контуры, раскрашенный Буратино размером с ластик. Когда Лера протянула его девочке, держа пальцем за кольцо, Буратино закачался и заболтал свободно крепящимися ногами в больших ботинках.
Девочка, выдохнув, сложила руки лодочкой и приняла в них брелок, а затем крепко сжала их в замок для надёжности.
– А тебя ругали? – немного помолчав, спросила она.
– Ругали, – согласилась Лера, бегло оглянувшись на подошедшего сзади Бейбарсова.
Девочка сердито нахмурилась.
– А его ругали?
– Ещё как! – порадовала её Кузнецова и округлила глаза. – Ворона каркала так, что чуть люстра не свалилась!
– Так ему и надо! – не по-детски мстительно зыркнула глазами её собеседница. А затем прибавила: – Но жалко, что на тебя она тоже накричала. Ты хорошая, – заключила девочка и, повернувшись, убежала на третий этаж, так и держа брелок в крепко-крепко сжатых ладонях.
– Он?
– Юр, ну пожалуйста, – устало выдохнула Лера, поворачиваясь.
– Нет, спасибо! – не сдержался Бейбарсов.
Когда Лера отдавала брелок, он заметил, что кожа на запястье у неё красная и кое-где уже багровела будущими синяками – так бывает, если кто-то долго, но не слишком успешно пытается вывернуть тебе руку. Он-то знал! И едва увидел – его перетрясло от злости. Какой-то урод сделал ей больно из-за тупой детской игрушки! И ударил её по лицу! Бейбарсову охренеть как хотелось показать ему, как правильно выворачиваются руки – и это как минимум.
Вряд ли Леру отпустили позже, чем его. А коридор там один.
Юра круто развернулся и ринулся к лестнице.
– БЕЙБАРСОВ! – гаркнула Лера.
Нагнав его, она вцепилась пальцами в его куртку между лопатками и дёрнула назад. Юра, уже занесший ногу над ступенькой, отшатнулся и вывернулся.
– Я ему глаза на жопу натяну! Руками или в прямом волшебном смысле – выбирай!
– Спасибо, я сама справилась! Это вообще не твоё дело!
– Что значит не моё? – прорычал Юра. Из-за расстегнутой куртки было видно, как быстро подымается и опускается под чёрным свитером его грудная клетка. – Ты моя, и всё, что…
– Я своя! – огрызнулась Кузнецова, отскакивая назад и воинственно раздувая ноздри. – Своя, а не твоя – ясно тебе?! Ты приходишь и уходишь, а это моя жизнь, и я никому не разрешала влезать и гарцевать здесь, как грёбаному белому коню, махая во все стороны копытами! Выдохни. Сказано тебе: я полезла первой. Я знала, к кому лезу! И я могу ответить за свои поступки – что я и сделала! Или, ты думаешь, меня зря наказали? – она перевела дух и хлопнула руками по бокам, затем провела по лицу ладонями и пальцами зачесала назад волосы, от чего те гривой замялись в одну сторону. – Я не жду, что кто-то будет стягивать с руки перчатку и швырять кому-то в морду в мою честь. Ты не обязан решать мои проблемы, от тебя это не требуется – так понятно?
– Но я хочу.
Лера на секунду прикрыла глаза и дёрнула головой, словно над её ухом настойчиво жужжала какая-то муха. Затем подошла и положила обе руки на колючую ткань его свитера, чуть ниже выреза горловины. Под её пальцами сквозь ткань врезалась в ладони круглая грань амулета и сердито стучало чужое сердце. Сердито или влюблённо – но очень быстро.
Они были почти одного роста, так что ей не нужно было вставать на цыпочки. Лера обняла его за шею и, благодарно коснувшись губами скулы, быстро отпустила, отступая на шаг, затем другой. Юра с сожалением протянул за ней и уронил руку – ему хотелось обнять её в ответ, погладить по волосам, подуть на поцарапанную щеку, как мама всегда делала в детстве, поцеловать в губы, шею…
– Ну давай хоть ушибы залечу. Я могу, – вздохнув, капитулировал он. Это не значило, конечно, что если он наткнётся на этого гондона чисто случайно, они не расстанутся калеками.
Лера покачала головой.
– Я тоже могу, – усмехнувшись, заверила она. – Моим лейкоцитам и нейтрофилам в среднем понадобится на это неделя!
Юра кинул взгляд в окно (затопленный по колено двор и грязная безглазая голова несокрушимого, но все же побеждённого февральского снеговика, закатившаяся в угол забора, взгляд не радовали) и прокрутил на пальце магический перстень. «Ну почему ты такая упрямая?». Он хотел заботиться о ней, хотел её защищать, но чем больше она давала ему для этого поводов, тем меньше оставляла шансов, обрубая все попытки на корню. Этим странно напоминала Вику. Но если Валялкина бастовала против любой помощи исходя из своей феминистической религии, то Лера как будто боялась потерять контроль над ситуацией. Словно решила, что стоит только позволить кому-то раз вмешаться – и в следующий она уже не справится сама.
– Хорошо. Что ты разрешаешь мне сделать?
Лера пожала плечами, оглянулась и вдруг улыбнулась.
