Текст книги "Долгая история (СИ)"
Автор книги: Becky Kill
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 47 страниц)
Скоропостижно повзрослевший малютка Клоппик, по словам Тани, мало чем отличался от той своей версии, которую Софьина мама ещё застала на первых курсах своего обучения. Разве что отсутствовал ещё не успевший нарасти жирок, да, стараниями Медузии Горгоновой, упорно занимавшейся с малюткой Клоппиком дикцией, почти полностью сгладился жуткий профессорский акцент. В Клоппе – не иначе, как где-то на генном уровне – сохранилась даже трепетная любовь к крысиным жилеткам. Разумеется, жилетка старого профессора давно канула в небытие, отправившись на тряпки домовым, либо, что более вероятно, была утащена нежитью в подвалы, где ныне устилала какое-нибудь хмыриное гнездо. Что не помешало профессору выдуманным им специально для этой цели заклинанием сострочить себе новую, выглядевшую ещё гаже прежней. А вот артефактная серебряная ложка на цепочке, которую тибидохская администрация вовремя не дала деятельному меняле Малютке пустить в расход, через руки Сарданапала благополучно вернулась к миновавшему подростковый кризис владельцу и снова болталась на хилой профессорской шее, словно почётная медаль «за заслуги». Словом, с отличием окончив тёмное отделение и магспирантуру, к тридцати годам молодой профессор практической магии Зигмунд Клопп уверено шагал по проторенной собой прежним дорожке.
Софья, нацепив на лицо самую доброжелательную из своих улыбок, вежливо поздоровалась – разве что реверанс не сделала. Одновременно с этим за спиной Клоппа резко ожил Вадим, сполз с лавочки и тоже – правда, куда менее убедительно, – поспешил выразить свою радость от встречи с руководящим звеном. Клопп, нисколько не обманутый этой напускной радостью, с презрительным недоверием выслушал своих магспирантов, после чего любезно поинтересовался:
– Ну и как, зер гут* вам отдохнулось под заботливым родительским крылом?
Прежде, чем кто-то успел ответить, с лица Клоппа выветрилась как будто вежливая улыбка, и профессорский палец безапелляционно ткнул в учительский стол.
– Впрочем, без разницы! В верхнем ящике пять стопок работ младших курсов, которые, мои ленивые друзья, мне нужно раздать завтра их авторам. А насколько эти авторы тупы, предстоит решить вам прямо сейчас. Приступайте! Шнеля, шнеля** – ну, чего вы на меня уставились?
– Но, да мы ведь… Профессор Клопп, мы проверили свою часть работ на каникулах, – попробовал, чисто для галочки, воспротивиться Вадим, сразу обеими руками вяло указывая на две высящиеся стопки макулатуры.
– Всё просто: вы проверили, я – нет! В отличие от вас, у меня по горло дел, и тратить своё бесценное время на за пять минут нацарапанные по мотивам зельеварения сказки малолетних бездарей мне совершенно неприемлемо. Поэтому перья наперевес и марш за стол. Если явятся две другие наши пигалицы – разрешаю им вас сменить. Если не явятся – кто-нибудь, наберёте их после по зудильнику и передадите, что они отчислены, – очень спокойно, доброжелательно и гортанно пропел Клопп. После чего одёрнул болтающуюся на нём как на чучеле крысиную жилетку, заложил руки за спину и через дверь выплыл из класса в неизвестном направлении. На винтовой металлической лестнице зазвенели удаляющиеся шаги.
Огонёк в масляной лампе уныло мигнул. Софья издала невнятный звук, больше всего похожий на «Ар-р!», и с размаху уселась на стол между двумя стопками домашних заданий.
– И главное, таким приятным голосом всё говорит!.. Вот крыса.
– Не крыса, а клоп. Паразит. И в данном случае паразитирует он на нас, – сипло уточнил Вадим. Голос у него вечно был словно простуженный. – По горло дел, ага. Опять пошёл перед Панночкой травиться.
Подтянув профессорский стул и оседлав его, Вадим выдвинул верхний ящик и вывалил из него столько тетрадей, что Софье стало плохо.
– И даже не думай свалить и свалить это всё на одного меня! Клоппу сдам сразу, – окинув одногруппницу взглядом, безжалостно предупредил он.
Сашка распрощалась с доволокшим её вещи до комнаты Мухоморовым и направилась прямиком к Вике. Свернув в соседний коридор магспирантов, она дошла до шестой по счёту двери и, не стесняясь, забарабанила в неё ладонью.
Дверь на пятый стук открыла среднего роста блондинка в очках широкой тёмной оправы. Волосы её были затянуты в изрядно сползший с затылка и растрепавшийся узел, и вид в целом в растянутой серой кофте она имела замученный. Даже яркие голубые глаза, казалось, выцвели от усталости тона на пол.
– Привет. Стучи ещё громче, пожалуйста, моя голова ещё недостаточно разболелась, – Вика за переносицу стянула очки и потёрла глаза тыльной стороной ладони.
Сашка сочувственно поморщилась.
– Ещё же даже не начался семестр. Кто тебя уже так?
– Сарданапал и его бесконечная курсовая. У меня не каникулы были, а какое-то сплошное филологическое пекло! На данном этапе работы я проклинаю тот день, когда выбрала магсипарнтуру у директора школы. Лучше бы Медузия, или Зубодериха, или Тарарах!.. На мне, может, живого места бы не осталось, так хотя бы количество исписанных страниц сократилось раза в три – а у Тарараха, так вообще писать ничего не надо, какая прелесть! Я спасла бы жизнь тонне деревьев и трём миллиардам своих нервных клеток, – излила душу Вика, кисло оглядываясь через плечо. Письменного стола за её спиной не было видно под грудами книг, свитков, тетрадей и исписанной бересты.
– Мне нужно сдать список тезисов завтра с утра. А у меня пока на всё это тезис только один, и тот не вписывается ни в тему курсовой, ни в литературные нормы русского языка.
– Так что, ты сегодня не идёшь?.. – издали оценив масштаб работы, сдвинула тонкие брови Сашка.
– Ну… Пф… Судя по всему, нет, – Вика кисло щёлкнула дужками очков друг о друга и сунула их в карман своей кофты-кенгуру. – Переживу – всё равно мне они не очень-то и нравятся! Закину вас, и заранее договоримся просто, когда мне вас забрать.
– Как знаешь. Всё равно паршиво, – вздохнула Сашка. – Это поднимет тебе настроение?
Она демонстративно подняла руку, в которой за корешок сжимала тяжёлую старую книгу.
– С учётом, что это всё мне сейчас тоже придётся читать и, скорее всего, копировать ровным каллиграфическим почерком – нет. Но всё равно огромное спасибо! – вздохнув, заключила магспирантка и отобрала у Бейбарсовой фолиант.
– Так, свою книгу ты получила. А где наша киса?
Вика молча посторонилась, открывая полный вид на маячивший в освещённом светильниками нутре комнаты письменный стол. В самом центре бумажного хаоса на, судя по всему, только-только исписанных листах бересты, умостился жирнющий полосато-серый кот, жмуря на ведьм прозрачно-серые глаза.
Сашка юркнула в комнату, за каких-то пару секунд оказалась возле стола и, серьёзно рискуя надорваться, сгребла кота на руки.
– Привет, мой бегемо-о-отище-е-е!.. – промурлыкала она и, зажмурившись, ткнулась лицом во флегматичную усатую морду.
Кот отвернул голову, возложил на лицо хозяйки здоровую лапу и красноречиво отпихнул его от себя. Вика коротко рассмеялась.
– Какая прелесть! – у Вики всё всегда было «прелесть», но в самых разнообразных интонационных оттенках. – Прямо столько любви к своим кормильцам в одной сцене! Чем больше времени я провожу с этим животным, тем больше понимаю, почему ваш папа котов терпеть не может.
– Он их не поэтому терпеть не может, – спокойно заметила Сашка, ничуть не обиженная на неблагодарного питомца. Перехватив внушительную тушу удобнее, она с видимым удовольствием обеих сторон почёсывала кота за ухом.
– Да я вот тоже! – выразительно заверила магспирантка. – Ваш монстр в этот раз превзошёл сам себя. Они с Тангро, конечно, никогда не находили общий язык, но в этот раз просто у-ух что было! Мама говорит, так, как Контрабандного, её не накрывало даже в школьные времена, когда у неё из-за проклятия Триглава истерики на каждом шагу случались – а это уже кое-что, между прочим. Так что, серьёзно, ребят, я вашего кота больше нянчить не буду. И прячьте его на каникулах, куда хотите!
– Всё, Валялкина, не бушуй! Мы с Юрой примем к сведению и презентуем тебе благодарственную шоколадку, – миролюбиво подытожила Сашка, шагая с котом на выход.
– Да не бушую я!.. И прекрати издеваться – моя аллергия на шоколад не повод для шуток, это трагедия. Лучше купите мне печенья. Песочного! – фыркнула Вика, выпроваживая из своей комнаты пятикурсницу. – А, ещё мелкая передавала Лео привет!
– О, как у Васи дела? – расплылась в улыбке Сашка. – Я её с Нового Года не видела.
– Нормально. Папа учит её кататься на пони. Разревелась как белуга, когда я улетала. Втихаря засунула мне в сумку портрет Тангро на память – я, правда, догадалась, что это он, только по зелёному цвету и огню из пасти, – тепло улыбнулась Вика. – Классно быть малыми. Это не шестьсот листов курсовой от руки строчить.
– Действительно… Ну, в общем, мы скоро зайдём воспользоваться твоими услугами. Давай!
Оставив ещё одну жертву высшего образования, Сашка с Контрабандным наперевес удалилась в занимаемую ею на пару с сестрой комнату. Вяло шевелящийся полосатый кошачий хвост, торчащий у неё из-под локтя, свешивался почти до Сашкиного бедра.
Засветив красными искрами светильники и спустив кота на пол, Бейбарсова откинула крышку пристроенного Лёшкой у изножья её кровати чемодана и принялась деятельно рыться в нём. Стянув тёплый пуховой комбинезон, она переоделась в вещи, более соответствующие её планам на вечер. Стоя у узкого зеркала в полный рост, Сашка как раз заканчивала подводить глаза устрашающим количеством чёрных теней, делавшим её похожей на енота, когда в дверь раздался стук, и, сразу за ним, в образовавшийся проём просунулась Юрина голова.
– Я практически готова.
– Можешь особо не спешить – Софья звонила. Клопп устроил им вечер доминирования над школотой и заставил проверять все домашние работы с первого курса по третий, так что время выдвижения откладывается на неопределённое количество… ну, судя по всему, часов.
– О, ты забрала чудовище! – без перехода обрадовался Юра. Присев на корточки, он повалил Контрабандного на спину и, запустив пальцы в пушистую шерсть на брюхе, принялся активно его чесать. Кот, лёжа навзничь и расставив лапы как четыре сосиски, безразлично взирал на близнеца.
Сашка с чавкающим звуком захлопнула колпачок подводки и забросила ту в косметичку.
– Ну и пускай. Пошли, как раз покажу тебе, что обещала! – заговорщически сверкнула она очами в свете ламп.
Юра, весь во внимании, отлепился от кота. Сестра поймала его за руки и поволокла из комнаты, под неудовлетворенный мяв захлопнув дверь перед самой пушистой мордой.
В гостиной Жилого Этажа уже толкалось прилично народу. Учебный семестр начинался на следующий день, и – хотя некоторые ребята ещё прибывали, или собирались объявиться с утра, перед началом занятий, или рискнули опоздать на пару дней, – большинство учеников к этому времени вернулось в школу, а кто-то и вовсе не уезжал. Когда Бейбарсовы среди хаотично здоровающейся, спорящей, ищущей свои растерянные по пути вещи, отмечающей возвращение и что-то уже зубрящей толпы прокладывали себе путь к выходу, от сбившейся возле русской печки стайки девушек отделилась хорошенькая, немного полноватая четверокурсница и целенаправленно преградила Юре путь.
– Привет, с возвращением! – Сашка удостоилась своей доли приветственного взгляда. Затем внимание четверокурсницы с чистой совестью сфокусировалось на Сашкином брате. – Слушай, Юр, помнишь, мы болтали на тему того, что неплохо было бы попасть на матч Кицунэ с Полярными духами, посмотреть на их нового защитника? В общем, мой дядя на каникулах достал пару билетов. Так что, если хочешь, можно…
– Класс! Отлично! – искренне обрадовался Юра. – Но, понимаешь, у меня как раз в этот день у тёти День Рождения, так что… Ну, я никак. Но ты возьми кого-нибудь из наших и сходи обязательно! Нужно оценить, насколько хорош этот фрукт вживую – а то по трансляциям кажется, что он не кицунэ, а Лигул знает что в сияющем ореоле. У нас опять матч с их сборной на носу, а предыдущие пять проигранных нашей команде как-то и так боевого духа не прибавляют.
– Тебя когда-нибудь проклянут! – нараспев предупредила Сашка, подхватывая брата под руку. Они выбрались из жилого крыла замка и шагали по гулко отзывающимся на стук их ботинок каменным коридорам, постепенно спускаясь с верхних этажей.
– Уже пытались! Я, правда, не понял, за что.
Сашка раздражённо цокнула языком.
– За то, что ты флиртуешь со всеми, а когда дело рискует усложниться – прикидываешься шлангом, до которого ну вот вообще ничего не доходит!
– Вообще-то, это называется «вежливость», – скривился Юра.
– Вообще-то, в женском сознании «вежливость» и «флирт» теперь – одно и то же. Милости просим в двадцать первый век!
– Ну, тогда мне здесь не нравится! – проворчал брат, вслед за Сашкой спускаясь по узкой потайной лестнице ещё на один этаж. – И что предлагаешь, встречаться со всеми подряд, как ты?
– А чем плохо? Я люблю разнообразие! – через плечо растянула ехидную улыбку сестра. – Пришли!
Они стояли где-то в медвежьем углу Тибидохса, уткнувшись в глухую стену. По обе стороны, совершая плавный круг, тянулись части уходящих назад коридоров. Освещение было тусклое – магию факелов в этой части давно не обновляли, поэтому их пляшущее оранжевое пламя выцвело и, словно перья жарптиц, больше не разбрасывало вокруг ярких искр. Из соседнего коридора тянул сквозняк, шевеля мех на откинутых капюшонах близнецов.
Сашка с видом человека, который знает, что делает, подошла к сплошной каменной стене и испытующе провела по ней ладонью. Ладонь покрылась слоем грязи. Сашка отёрла её о куртку и, откинув за спину две тёмных, похожих на толстых ужей косы, принялась ходить взад-вперёд перед этим участком. Изредка она тыкала то в один, то в другой кирпич пальцем и беззвучно считала. Юра, сложив руки на груди, исподлобья заинтригованно следил за ней.
Через минуту Бейбарсова хлопнула в ладоши и, подняв перстень, поочерёдно выпустила по красной искре в три совершенно хаотично расположенных кирпича кладки, предварительно легко тронув их пальцами. Затем подошла ближе и обеими ладонями надавила на центральный.
Обтёсанный временем куда умелее, чем некогда руками строителей школы, булыжник подался внутрь и повернулся. Вся стена коридора мелко дрогнула, а затем, заставив пламя факелов панически заметаться, небольшая часть её стала поворачиваться до тех пор, пока не встала поперёк коридора, почти полностью загородив собой проход. Юре пришлось в последний момент отскочить на Сашкину сторону, чтоб не быть разделённым с сестрой.
Придерживаясь пальцами за рукав брата, довольная, но несколько притихшая Сашка вместе с Юрой шагнула в темноту открывшегося хода.
– Ладненько… И где мы?
– Если верить тому, что было написано – в гробнице Ивана Царевича. Знаешь такого?
Юра присвистнул, снимая упавший ему на голову откуда-то из темноты кусок паутины. В паутине уже не одно столетие проживала мумия паука.
– Это тот, который верхом на оборотнях катался? Он же, вроде, кроме Чумихи, единственный маг, кто смог выдрессировать нежить для своих небольших царских нужд. Но, по крайней мере, в них не входило порабощение мира, за что ему человеческое спасибо – уважаю!
– Да, – приглушённо засмеялась Сашка. – Он скорее посылал хмырей сгонять за бутылкой медовухи с утра… или за подружкой. Какая там у него была, Премудрая или Прекрасная?
– Не знаю – эту лекцию по истории мы вместе проспали.
– …Но точно могу сказать, что Премудрая-Прекрасная – не единственное, что у него было! – оживился брат. Он только что буркнул осветительное заклинание, и последняя реплика являлась прямым следствием того, что увидели близнецы, когда вспыхнули и тут же вонюче зачадили массивные, веками не горевшие факелы в кованых скобах.
Затхлое холодное помещение с низким потолком и грибком на стенах, в длину, однако, могло бы занять третью часть Зала Двух Стихий. Отшлифованные плиты каменного пола у входа покрывал такой слой пыли, что они казались совершенно белыми, и ноги тонули в этом ковре, как в снежных сугробах. По мере удаления взгляда в глубь комнаты, «сугробы» становились выше и выше, венчаясь здоровым курганом. Хорошенько присмотревшись, Юра понял, что на полу горами были навалены старые – резные, расписные, инкрустированные какими-то каменьями – сундуки, на которых пыль и паутина веками оседала точно так же, как и на полу. Они-то и были «сугробами». В роли кургана же, как одновременно догадались близнецы, выступал умещённый на возвышение склеп, в котором, судя по всему, покоились бренные останки самого Царевича.
Ветерок, задувающий через открывшийся проход, поднимал отдельные пылинки и крутил в воздухе их маленькие смерчи. Сашка чихнула – гулкое эхо разнеслось до противоположного угла комнаты и вернулось к ней.
Близнецы радостно переглянулись. Они обожали выкапывать в старых закоулках Тибидохса что-то новенькое – даже если это было сопряжено со стопроцентными влетаниями в Поклёповские наказания, которые завуч с превеликим удовольствием и изобретательностью обрушивал на их темноволосые макушки всякий раз, как ловил в непотребном месте и во внеурочный час. Что только прибавляло близнецам азарта. Положа руку на сердце, можно было заключить, что в каждом из них дремало по неукротимому археологу-садомазохисту.
Друг за дружкой Юра с Сашей стали, не спеша, пробираться в глубь помещения, ботинками оставляя в пыли глубокие обличающие следы. Попутно они стирали с верхних сундуков грязь и слипшуюся паутину, разглядывали орнаменты на крышках. Бейбарсов стянул с массивного, раскрашенного некогда яркими, но поблекшими красками ларца цепь и, отворив, заглянул внутрь.
– Смотри-ка! – обеими руками со звоном выудив что-то из его недр, Юра, обернувшись, продемонстрировал сестре здоровое золотое блюдо. – Никак, чёрную икру с него ложками хавал!
Сашка, исследовавшая содержимое забитого самоцветами кувшина и пропуская тускло сияющие в свете камни сквозь пальцы, невнятно угукнула. Затем, наигравшись, отставила кувшин в сторону и, присев, пробежала пальцами по углу стоявшего под остальными сундука.
– Совсем не тронутый. Нежить здесь не лазила! – с удивлением констатировала она.
– Вот, что значит внушить к себе уважение! – отсалютовав склепу – от которого Бейбарсовы, впрочем, в своих изысканиях держались подальше, – заметил Юра. – А хотя… Спорим, здесь есть не только нажитое непосильным трудом? Царевич-то не от прекрасных душевных качеств с нежитью общий язык находил. У него же куча артефактов на этот случай водилась! Они, по логике, тоже где-то здесь – магия фонит, нежить и не суётся. Но в склеп за ними я не полезу – что я, дурнее хмырей? Эти игрушки здесь вряд ли зря заперли.
Сашка хмыкнула. Просунув тонкую руку между двумя массивными малахитовыми ларцами, она выудила из узкой щели деревянную шкатулку. За века дерево не рассохлось, но наоборот, как будто затвердело, с трудом отличаясь на ощупь от камня. Подцепив ногтями бегущие по крышке полустёртые узоры на лесную тематику, любопытная Сашка с третьей попытки победила крышку и, откинув ту на заржавевших петлях, получила доступ к её содержимому.
Юра, оставивший в покое чучело Серого Волка, на морду которого только что из чувства прекрасного намотал длинную нить жемчуга, а на оба здоровенных уха знаменитого оборотня привесил по погнутой короне, через завалы старых сокровищ добрался до сестры и заглянул ей через плечо.
– Это что? – удивился он.
– Да, вообще-то, Лигул его знает! – озадаченно протянула Сашка, вертя в руках… обычную зажигалку.
Нет, зажигалка была, по виду, дорогая и, кажется, даже серебряная. С вензелем и чеканкой каких-то невнятных, но богато выглядящих загогулин. Однако при всём при этом она оставалась обычной газовой зажигалкой с колёсиком, о которой, как до этого момента казалось близнецам, во времена своего царствования Иван Царевич должен был и слыхом не слыхивать.
– Может, это… Серый Волк подсобил? – подняв брови, пошутил Юра. – Одна лапа в двадцать первом веке, другая в Древней Руси – «всё для вас». А то вдруг у Царевича в палатах и зудильник был? Джакузи? Личная мультиварка для Василисы?
– Смешно! – оценила сестра, дёрнув уголками губ. Зажав зажигалку в руках, она положила большой палец на колёсико и, помедлив, всё-таки крутанула его.
Зажигалка щёлкнула и выплюнула искрящийся фиолетовый огонёк. Ничем, кроме цвета, примечателен он не был. С другой стороны, на Лысой горе продавались кучи заколдованных зажигалок, которые и не такое вытворяли.
Сашка убрала пламя и щёлкнула ещё раз. На этот раз вспыхнувший огонёк оказался изумрудным. Она снова погасила его и собралась было проделать фокус в третий раз, но тут просторный каменный мешок, в котором они находились, огласил эхом оттолкнувшийся от стен резкий и противный звук.
Юру с Сашкой так и подбросило на невидимых пружинах. Они уже принялись воровато озираться по сторонам, когда до Юры запоздало дошло, что зудел его собственный зудильник. С помощью Сашки кое-как выцарапав тот из широкого внутреннего кармана куртки, Бейбарсов уставился на рябящее дно блюдца.
Зудела Софья, причём явно на быстром ходу – о чём свидетельствовало прыгающее изображение и заднеплановые панорамы уплывающий вдаль школьных коридоров.
– Кити соизволила явиться, и Клопп меня, слава Древниру, отпустил! Фух, вот это действительно повезло! – счастливо сообщила Софья, откидывая с лица волосы. – Встретимся у Вики минут через десять. Где вы уже лазите?
– Осматриваем школьные достопримечательности.
– Вика, кстати, не идёт – завалы с курсовой. Она сказала, что только нас закинет, – положив подбородок на плечо брата, сообщила в зудильник Сашка. – Вместо неё я Лёшку взяла, ничего?
Софья слегка расстроилась за Валялкину, но быстро пережила. Грустить она не любила.
– Хорошо. Но всё равно тогда у Вики. И давайте быстрее, мы и так опаздываем!
– Угу.
– Эй, Сонь, а хочешь сувенир? – предложила Сашка, задумчиво прокрутив зажигалку на ладони. Но старшая Бейбарсова уже отключилась, и Юра спрятал зудильник под куртку.
– Всё, пошли-пошли-пошли! До Жилого Этажа отсюда минут пятнадцать лосиным бегом, – поторопил он, за руку буксируя сестру к выходу.
Часть стены со скрежетом повернулась, встав на своё законное место и снова обратившись в целостный каменный монолит. Только на полу коридора осталась счёсанная поперечная полоса, которую близнецы пересекли, уходя из тупика. На ходу Сашка автоматически сунула серебряную зажигалку в задний карман своих новых чёрных джинс.
Комментарий к Клопп обыкновенный и кирпичная арифметика *sehr gut (нем.) – очень хорошо
**schneller (нем.) – быстрее
====== Вход воспрещён. Дорого ======
Предчувствует душа, что волей звёзд началом несказанных бедствий будет ночное это празднество.
(с) Уильям Шекспир. Ромео и Джульетта
Магспирантка первого курса Вика Валялкина обладала, по результатам неофициального тибидохского голосования, если не самым «крутым», то, во всяком случае, самым полезным врождённым магическим даром: телепортацией. Причём это была не та пресловутая телепортация, которой, при желании, мог обучиться каждый маг: с бормотанием заклинания, долгим и нудным обматыванием себя коконом искр, неприятным чувством расщепления на летучие частицы и сомнительной конечной точкой прибытия. Викина телепортация была мгновенной и не требовала от ведьмы ничего, кроме желания оказаться в определённом месте (если на него, конечно, не было наложено соответствующее ограничивающее заклинание), а результат был гарантирован вплоть до миллиметров.
В первый раз обнаружив у себя этот дар, Вика, однако, отнюдь не обрадовалась. Мало кто в девять лет стал бы радоваться, если, сидя за ужином в тёплом и сухом лесном родительском доме на Иртыше без какого-либо предупреждения вдруг оказался на незнакомом безлюдном побережье, где на фоне тёмного звёздного неба хлопали на шквальном ветру лопатыми листьями пальмы, а штормящее море швыряло голодные волны на песок. И всё только потому, что девочка слишком активно думала о читаемом тогда «Робинзоне Крузо» и тропических островах в частности.
Вике изрядно повезло, что, справившись с первым потрясением и отбежав по вязкому песку подальше от опасно кренящегося в её строну океана, первым делом она ужаснулась тому, что подумали и как отреагировали родители, когда она вот так вот пропала из-за стола. Естественно, ей захотелось назад, что моментально и произошло – Ванька с Лизой и перепугаться толком не успели, только застыли и побледнели, как полотна, в коем состоянии материализовавшаяся на место дочь их и застала. Вика же, сообразив, как это работает, впредь старалась следить за собой и максимально ограничивать свои случайные фантазии: неровен час и про то, как интересно было бы оказаться на дне извергающегося вулкана, может подуматься. В её же случае тезис о том, что мысль не может причинить вреда, был в корне неверен.
Дар, однако, имел и свои минусы. После каждой телепортации Вика временно становилась ощутимо рассеянной, и тем больше, чем на большее расстояние и в какой по счёту раз совершено было перемещение. Вследствие этого каждое следующее давалось ей с большим трудом и меньшей точностью. Экспериментальным путём было установлено, что лимит Валялкиной составлял три подобных телепортации за день. Результат четвёртой был уже не так хорош, как первых трёх, а пятая грозила, скажем, Магаданом вместо Москвы – так что была уже просто бесполезна. Но три-четыре раза за день Вика стабильно имела возможность не только телепортировать сама, но и прихватить с собой несколько человек. Чем, в частности, постоянно пользовались её родители, когда нужно было выбраться с Иртыша, а так же все, кто вообще был в курсе её дара, напропалую. Последним, будучи на первых курсах Тибидохса, Вика помогала за «спасибо» по доброте душевной. Повзрослев, она, однако, понизила градус бескорыстности (взяв пример с Марты Гломовой, которая давно уже трансформировала свою любовь использовать мелкую школьную нежить вместо боксёрских груш в бизнес по оказанию услуг телохранителя путешествующим по подвалам первогодкам) и стала изымать из того, что у неё отлично получалось, материальную выгоду.
Бейбарсовы, однако, на правах друзей, входили в узкий круг людей, которым привилегия пользоваться Викиным талантом доставалась совершенно бесплатно. Отделывались они символическими подношениями вроде сладостей или Софьиных прошлогодних домашних заданий по стандартным предметам, которые коротким курсом проходились в магспирантуре параллельно с основной специальностью, и которые Вика, уделяя внимание профильному курсу Сарданапала, скатывала иногда просто не глядя (причём один раз, после третьей за день телепортации, даже вместе с исправлениями и оценкой Медузии, что обернулось довольно неловким моментом при сдаче. Благо, работы принимала тогда вторая преподавательница нежитеведения, и проспавшаяся Вика довольно приемлемо отвертелась).
Юра с Сашкой добрались назад до Жилого Этажа за двадцать минут. В Викиной комнате, кроме Валялкиной, к тому времени уже собрались Софья, Лёшка и вернувшаяся из дому соседка по комнате. Все они развлекались тем, что дружно мешали Вике корпеть над курсовой.
Софья прямо с порога отвесила ни в чём не повинному Юре символический подзатыльник за опоздание.
– Ну спасибо!
– Пожалуйста, обращайся! Ты в таком виде собираешься идти? – Софья просканировала взглядом выглядывающую из-под куртки братову толстовку и те же джинсы, в которых он прилетел.
– Ну так я ведь не девчонка. Мне дресс-кодом и так дозволено! – осклабился Юра. – Это не официальное мероприятие, а это, – он дёрнул высунувшийся из-под куртки край, – я считаю, очень красивая толстовка. По-моему, смокинг там будет смотреться страннее, чем она.
– Ну не обязательно же из крайности в крайность.
– А по-другому не весело!
Викина соседка, разбиравшая на кровати сумки, хихикнула. Софья отмахнулась от Юры и обернулась к сестре. Та, довольная собой, протягивала Софье серебряную зажигалку.
– Это откуда? – старшая Бейбарсова любопытно провела пальцем вдоль вензеля на боку.
– Из мест не столь отдалённых, – улыбнулась Сашка. – Знак признательности за твой вклад в культурное развитие молодёжи.
Софья недоуменно поморщилась и запихнула зажигалку в карман, вжикнув молнией. Затем развернулась к выжидающе теребящей перо Вике.
– Отправишь нас?
– Откровенно – жду не дождусь! Мне нужно написать ещё хотя бы десяток страниц до того, как я отключусь, – умоляюще улыбнулась Вика, отбрасывая перо и поднимаясь со стула.
– Куда это вы намылились?
Все, включая удалившихся в угол комнаты Сашку с Лёшкой, обернулись к Викиной соседке. Соседка по имени Лиля уже закончила раскладывать по ящикам комода вещи и, сидя на нешкольной толстой перине в позе лотоса, любопытно смотрела на сгрудившуюся в месте её проживания кучку. Лицо в форме сердечка с выделявшимися на его фоне пухлыми губами и, в противовес им, «неженским» носом с горбинкой, поворачивалось поочерёдно ко всем.
– Всё-то тебе расскажи, Жикина! – вкрадчиво пропела Сашка, растянув губы в улыбку. – Ну, записывай! Значит так: для начала мы смотаемся в Магфорд, взломаем кабинет тамошнего директора и украдём из его шкафчика некий набор легендарных подарков, который, вроде как, достался кое-кому лично от Мамзелькиной в знак восхищения. Затем толканём их на ближайшем черномагическом рынке, а на вырученные зелёные мозоли отправимся в Мексику на фееричный маскарад магов вуду – нас там уже все знают! Затем в Ирак, в гости к тамошним некромагам-террористам, а оттуда, конечно, сразу на традиционный московский рейв Лигула – ну, тот, где он каждый раз выбирает себе Маргариту посимпатичнее, одевает в очаровательный железный костюмчик и заставляет всю ночь развлекать его протухших гостей. В общем, к концу семестра вернёмся, не скучай!
Лёшка, дивясь, с блуждающей по лицу улыбкой покачал головой, теребя кончик одной из Сашкиных чудно заплетённых кос. Остальные двое Бейбарсовых во время этой тирады сохранили невозмутимость, тем самым не опровергая и не подтверждая её. Они ничем не рисковали. Дочь Дуси Пупсиковой, в отличие от учащейся вместе с близнецами Светы Попугаевой, умудрилась, как и от отца, взять из генетического материала матери исключительно лучшие из имевшихся в доступе черт и сплетничать не любила. Таким образом, что бы ни было сказано в стенах Викиной комнаты, оставалось там. Поэтому за языком здесь можно было не следить, чему радовалась в первую очередь говорливая Сашка. А поверила ли сама Лиля в её экспромтное сочинение, никого из заинтересованных лиц не интересовало.
Впрочем, у Жикиной было достаточно знаний об окружающем мире и Бейбарсовых в частности, чтоб не поверить ни единому слову. Она только фыркнула: «Ой, валите уже!» – и, нагнувшись, принялась выуживать из тумбочки только что отправленные туда банные принадлежности.
