Текст книги "А может?.. (СИ)"

Автор книги: atranquility

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 52 страниц)

– Если ты хочешь вычеркнуть меня из своей жизни, то помоги мне сделать то же самое с тобой. Потому что иначе… Чёрт побери, я просто сойду с ума, – со злостью выплюнул он. – Лучше получить грёбаную черепно-мозговую травму и потерять память, чем день за днём отравлять себя воспоминаниями о каждом часе, проведённом с тобой, на стену лезть от этого всего, но всё равно быть не в силах что-либо с этим сделать.

Добрев встала с кровати.

– Скоро мы расстанемся навсегда. До окончания съёмок осталось совсем немного. Я не собираюсь оставаться в Ковингтоне. Всё закончится.

Нина помолчала несколько секунд, но затем пробормотала:

– Извини, если дала тебе этой ночью ложную надежду.

В этот момент болгарка поймала себя на мысли, что эта фраза звучит как-то глупо.

– Надежду, но не ложную, а самую настоящую мне даёт не эта ночь. Ты думаешь, я не вижу, как по твоей коже пробегают мурашки, когда я касаюсь тебя при съёмке очередной сцены? Думаешь, я не слышал, как ты нарочно громко начинала смеяться с Остином, когда я проходил мимо? Думаешь, я не понимаю, почему ты до сих пор общаешься со мной?

– Йен, пожалуйста, – произнесла Добрев и в этот момент почувствовала, как к горлу подкатывает ком. – Просто оставь меня.

– Я сделаю это, – сказал Сомерхолдер, – если я увижу, что ты смотришь на меня как на коллегу, как на знакомого, но не как на мужчину. Если я пойму, что ты действительно всё отпустила. Если я осознаю, что мне больше не за что бороться. Это будет больно, но в этот день я попрощаюсь с тобой навсегда и, наверное, сам почувствую себя свободнее. Тогда, возможно, я смогу смириться с тем, что у нас разные дороги. Но этого не произойдёт, Нина, – проговорил Йен. – Ты обманешь кого угодно, но не убежишь от самой себя. Рано или поздно ты поймёшь, что такая жизнь не принесёт тебе счастья. Я не знаю, сколько времени пройдёт перед тем, как это случится, – задумчиво произнёс он. – Я знаю, что я очень виноват перед тобой. Я не буду дарить тебе букеты из сто одной розы или осыпать бриллиантами, чтобы загладить свою вину. Конечно, если ты захочешь, я сделаю это, но я понимаю, что тебе не нужно. На что я готов ради тебя, ты знаешь сама.

Нина молчала.

– Я не смогу быть рядом с тобой всегда, это бессмысленно, – продолжил Йен. – Улетай в Торонто, это твоя жизнь, мне и в голову не придёт тебя держать. Может быть, и мне будет легче, если я перестану видеть тебя каждый день. Но я буду с тобой тогда, когда тебе будет плохо, и, клянусь, урою любого, кто причинит тебе какой-то вред. И я всё равно буду верить в то, что когда-нибудь всё изменится. Я буду ждать тебя, Нина, – прошептал он и в этот момент взял ладонь девушки в свою и прикоснулся к ней губами.

Добрев показалось, будто бы в этот момент через её тело прошёл сильный электрический разряд. Она стояла, не шелохнувшись, смотрела на Йена и чувствовала, как на глаза выступают слёзы. Отстраниться и убрать руку ей не хватило сил.

Вскоре Йен уехал. Нина не остановила его. Он этого и не ждал.

Добрев устало опустилась на кровать. Она обхватила руками подушку, прижавшись к ней щекой и, будучи не в силах больше сдерживать слёзы, заплакала. Казалось, что сердце вот-вот разорвётся на куски. Она любила этого мужчину. Он давно стал частицей её сердца и души, и ничто не было в силах это изменить. И именно поэтому ей так сложно было смириться с его ошибкой и простить её: она хотела, чтобы он всегда принадлежал только ей. Её чувства стали для неё худшим наказанием и превратили в заложницу в сложном лабиринте, из которого, кажется, не было выхода. Йен был прав: Нина ненавидела себя за то, что уже не может с этим справиться. Но так же сильно, как и любила, она ненавидела и его самого за ту слабость, которую он себе позволил.

Однако каждый новый день без него заставлял её гореть в огне, чувствуя отчаяние и безысходность, забывая о том, какая она на самом деле.

На сколько её ещё хватит? Когда всё это закончится? Ждать ответа было неоткуда.

– Торри, ты не видела Йена?

Кэндис уже десять минут искала Сомерхолдера по всему павильону, чтобы предложить немного порепетировать совместную сцену Кэролайн и Деймона. До окончания съёмок сериала оставалась ровно неделя, шла работа над последними эпизодами, и актёры были готовы проводить на съёмочной площадке по двадцать часов для того, чтобы всё было идеально.

Торри прилетела в Ковингтон буквально несколько дней назад, так как была задействована в роли Мередит в небольшом эпизоде с воспоминаниями Аларика. Теперь старая компания подруг была в сборе, и работать девушкам стало ещё интереснее.

– Нет, – мотнула головой Девито, отпивая из стаканчика горячий кофе. – С утра его не видела. Что-то срочное, Кэн?

– Да не то чтобы срочное… Порепетировать хотела с ним, – объяснила Кэндис. – Неужели снова дома отсыпается?

В последнее время Йен очень часто опаздывал на съёмки, чем сильно тормозил рабочий процесс, из-за своих постоянных пьянок в барах города, будучи просто не в силах встать утром и поехать в павильон. Пару раз Сомерхолдер не в самом трезвом состоянии заявлялся и на съёмочную площадку, так что ребятам приходилось отпаивать его чаем и противопохмельным. Терпение руководства было на исходе.

Кэндис хотела было сказать что-то ещё, но в этот момент подруги увидела Уэсли.

– О, Пол! – махнув рукой, окликнула мужа Торри, едва увидев его.

– Да, Торри, что-то случилось? – участливо спросил поляк, подойдя к девушкам и поцеловав супругу в щёку.

– Йен сегодня вообще приезжал на съёмочную площадку? – спросила Аккола. – Его нигде нет, он нужен мне.

Приветливая улыбка мгновенно исчезла с лица Пола, когда подруга упомянула в разговоре с ним имя Сомерхолдера. Кэндис и Торри внимательно посмотрела на Василевски и поняли, что, скорее всего, их догадки верны.

– Он у меня в гримёрной спит, – небрежно бросил Пол. – Судя по всему, ночь опять провёл в баре. Говорил, башка раскалывается. Я ему дал несколько таблеток аспирина и активированного угля, не знаю, насколько это поможет.

– Ну что за чертовщина… – проговорила Торри, покачав головой.

– Твою мать, – выругалась блондинка. – Ну это уже ни в какие ворота! Он так сопьётся нахрен!

Пол ничего не сказал, но по его взгляду было заметно, что с Кэндис он согласен. Так в напряжённом молчании они провели несколько секунд.

– Ладно, девчат, мне к Маркосу сейчас надо, – наконец пробормотал Уэсли. – Не будите его, ладно? – поляк не называл даже имени друга, и было видно, что его поведение он совершенно не одобряет. – Ему нужно хоть как-то прийти в себя за эти полтора часа перед съёмками. Пусть отоспится хотя бы.

Девушки задумчиво кивнули, и Пол ушёл.

– Это пора прекращать, – решительно сказала Аккола.

– Да как это прекратить… – пробормотала Торри. – Хоть дома запирай, честное слово. Но с другой стороны, так жаль его… – с сочувствием произнесла она.

– Понятно же, по какой причине всё это происходит, – развела руками Кэн. – У Нины сейчас дела не лучше. Она, разве что, не бухает, как последний сапожник, и сюда пока трезвая ездит. В следующую пятницу закончатся съёмки… Нина планирует улететь в Торонто. Они оба точно с катушек съедут.

– Не отбирать же у Нины билеты, – пробормотала Девито.

– Нет, билеты отбирать – это бесполезно. У меня есть другой план. Идея, правда, стара как мир, но с этими двумя точно подействует, – в этот момент глаза Кэндис заблестели, и она даже улыбнулась.

– Ну-ка, – Торри уперлась руками в боки и внимательно посмотрела на подругу. – Аккола, что ты задумала?

– Только делаем всё сообща, но молча, договорились? И потребуется помощь Пола, так что уговорить его придётся тебе. Значит так…

Идея Кэндис действительно была обыграна в разных вариациях во многих фильмах, и Торри она сначала показалась недейственной и какой-то детской. Но наблюдая за поведением Йена и Нины, она поняла: они оба находились на грани. Им обоим нужен был лишь один толчок, который помог бы сделать им последний, самый важный шаг навстречу друг другу. И, возможно, помочь им сделать его должен был именно кто-то со стороны.

План Акколы заключался в том, чтобы просто-напросто запереть Сомерхолдера и Добрев в гримёрке кого-то из них в четверг вечером – накануне последнего съёмочного дня. Идея пришла в голову Кэндис совершенно неожиданно, благодаря удачному стечению обстоятельств: уже было известно, что этот рабочий день будет чуть короче, чем предыдущие, и сначала актёры порадовались тому, что смогу немного отдохнуть, но Маркос и Крис, окончательно измученные запоротыми Йеном и Ниной дублями на протяжении сезона, посоветовали им остаться и порепетировать одну из финальных сцен сериала с участием Елены и Деймона. Сначала ребята категорически не хотели соглашаться, но любовь к работе и профессионализм сделали своё дело, так что Кэндис знала, что в четверг вечером Сомерхолдер и Добрев точно задержатся на съёмочной площадке.

Зная, что Йен, репетируя, почти всегда закрывает двери гримёрной, чтобы внешний шум не отвлекал его, Кэндис поняла, что нужно сделать так, что, закрыв дверь, ни Йен, ни Нина в эту ночь больше открыть её не смогли. В этом-то им с Торри и нужен был Пол, хоть как-то, но всё-таки разбиравшийся в фурнитуре и её устройстве. И уговорить его – это был, пожалуй, самый трудный этап злодейского плана Акколы.

– Даже не думай, я не буду вмешиваться в это! – воскликнул Пол, когда Торри рассказала ему обо всём. – Во-первых, Йен и Нина взрослые люди и должны разобраться в своих отношениях сами. А во-вторых – я не хочу получить потом люлей от них обоих, если что-то пойдёт не так!

– Василевски, получишь люлей от меня, если откажешься, – буркнула Девито, несмотря ни на что, предполагавшая, что первая реакция мужа будет именно такой. – Тебе так трудно выкрутить в замке два винта? Согласна, план в какой-то степени опасный: ну, мало ли они там поубивают друг друга? Но это наш единственный шанс что-то исправить, Пол, – уже серьёзно проговорила девушка, посмотрев ему в глаза.

Василевски держался три дня, но уговоры Торри, а главное – то, что происходило с Ниной и Йеном, делали своё дело, и в конечном итоге поляк, не уставая, правда, повторять, что ничего не получится и что «Нина и Йен нас прикончат», но всё-таки сдался.

«Аккола, когда же ты наконец перестанешь лезть в личную жизнь своих друзей», – бормотала Кэндис, направляясь в павильон в четверг. «Но, чёрт побери, провалиться мне на месте, если эти двое выдержат ночь друг с другом, так ни в чём и не признавшись!»

Комментарий к Глава 62 *имеется в виду сказка “Снежная королева”

====== Глава 63 ======

К вечеру съёмочный павильон почти опустел: на площадке оставалась только небольшая часть каста – Йен и Нина, собиравшиеся домой Пол, Торри, Кэндис и Майкл. То, что Уэсли делал с замком на двери гримёрной Нины, напоминало секретную операцию: Торри разговорами отвлекала Сомерхолдера и Добрев, а Кэндис стояла немного поодаль от Пола и следила за тем, чтобы в коридоре не появился кто-то, кто не должен был знать о планах компании на эту ночь. На вопрос о том, почему пострадать должен был замок именно на двери Нининой гримёрки, Аккола, знавшая ребят не первый год, дала исчерпывающий ответ: чаще всего Нина и Йен репетировали совместные сцены именно там из-за большого пространства. Поспорить с этим Пол не мог, но особого энтузиазма по поводу происходящего всё равно не испытывал.

– Вы как дети малые, честное слово, – недовольно бормотал он, выкручивая отвёрткой небольшие болты из замка. – Господи, и зачем я только на это согласился…

– Уэсли, не бухти, – буркнула Кэндис, не сводя взгляд с полутёмного коридора. – Эти двое иначе никогда не помирятся! Одна будет дундеть, мол, «не могу простить, как он мог, козлина, на костёр его», а сама ночами в подушку рыдать и бегать от него по всему павильону… А у этого вообще всё просто: «я урод» – и прямиком в бар. Хороша жизнь!

– Слушай, а ты не задумывалась, что всё произошедшее – это не будничная ссора, и Нине как бы действительно может быть как минимум… Ну… Неприятно?

«Тоже мне, подобрал слово. „Неприятно“! Если бы самые глобальные проблемы в жизни можно было описать лишь им», – подумал про себя поляк.

– Да? Тогда почему, интересно, они месяц назад уехали с вечеринки по случаю двухсот отснятых серий вместе? – протараторила блондинка, взглянув на Пола, скрестив руки на груди и оперевшись на стену.

– Чего?

Пол мгновенно оторвался от замка, положил отвёртку и внимательно посмотрел на подругу, которая, кажется, только сейчас поняла, что на самом деле сболтнула лишнего.

«Твою мать!» – мысленно выругалась она.

– Ничего, – пробормотала Аккола, отвернувшись. – Забудь.

– Кэн, ты и так проболталась. Договаривай уж, – с усмешкой сказал Василевски.

– Да договаривать нечего, – ответила она. – Просто тем вечером мне стало нехорошо от количества выпитого мартини, я вышла на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Ну и увидела, как Йен и Нина садились в одну машину. Да неважно, чем у них там всё закончилось, главное, они уже не избегают друг друга так, как это было три месяца назад.

Пол потёр глаза, но промолчал, снова взявшись за инструменты и продолжив нехитрую процедуру. По паузе, которая воцарилась в помещении на некоторое время, Кэндис поняла, что возразить ему было нечего.

– Ладно, – наконец сказал Уэсли. – Осмелюсь тогда задать вопрос по, так сказать, «организационной» части. Мы живём не в каменном веке, у Нины и Йена есть телефоны. Они позвонят кому-то из наших, если не нам самим, и…

Договорить он не успел.

– Не позвонят, – вдруг услышал он за спиной уверенный голос своей жены. – Я собственными глазами сейчас видела, что на Нинином смартфоне осталось пять процентов зарядки. Он постоянно подключен к интернету, и 3G её жрёт нещадно. Так что, если в ближайшее время Нина его не зарядит, телефон отключится. А она его не зарядит.

С этими словами Торри прошла вглубь гримёрной и вынесла оттуда зарядное устройство.

– Ну, а что касается Смолдера… Надо будет сказать ему, чтобы отучался на несколько часов оставлять телефон в машине на зарядку, даже если идут съёмки и ему никто не звонит. У него пару лет назад так уже айпод украли. Но сейчас эта привычка нам явно на руку.

– Гениально! – воскликнула Кэндис.

– Вы изверги, – со смехом сказал Пол, но, к удивлению Кэндис и Торри, в его словах не было ни капли упрёка: скорее, он по-доброму подшутил над девушками, потому что, наверное, в глубине души даже надеялся на то, что их план сработает, не признаваясь, правда, в этом себе.

– А где Йен и Нина? – настороженно спросила КэндиКола.

– Всё под контролем, они с Майклом о чём-то на улице разговаривают. Судя по тому, как он увлечённо им о чём-то рассказывает, у вас есть ещё минут десять.

– Да тут, в принципе, всё готово, – отозвался Пол. – Если судить по логике, дверь открыть можно будет только с внешней стороны, да и то без помощи отвёртки здесь обойтись сложно. Сейчас проверим.

Василевски захлопнул дверь и несколько раз сильно дёрнул за ручку. Открыть комнату не удалось.

Убедившись в том, что всё «работает» правильно, поляк снова начал колдовать с отвёрткой и шурупами.

– Всё, – наконец, через несколько минут выдохнул он, собрав с пола инструменты.

– Спасибо тебе, ты – чудо, – с теплотой сказала Торри, обнимая мужа и целуя его в щёку. – Я знала, что ты поможешь нам.

– Правда, Пол, не представляешь, насколько мы тебе благодарны, – проговорила Кэндис. – Очень выручил.

– Вы сумасшедшие, – ответил поляк. – Но если действительно всё получится…

– Тс-с-с, – Аккола приложила к губам указательный палец, словно бы боясь сглазить. – Пусть всё идёт своим чередом.

Друзья кивнули и направились к выходу из павильона. Там они встретились с Ниной и Йеном, и, попрощавшись с ними, ребята уже хотели уезжать, но Кэндис нужно было убедиться в том, что они действительно оказались в гримёрной. Попросив Торри и Пола быть тише, чтобы Нина и Йен подумали, что все уже уехали, она хотела было пройти к гримёрной, но делать ей этого не пришлось.

– Ну что, будем репетировать? – спросил Сомерхолдер, оказавшись на пороге гримёрной Нины.

– Да, проходи, – отозвалась болгарка, и через несколько секунд в воздухе раздался характерный щелчок: Йен по обыкновению закрыл дверь.

Кэндис спокойно выдохнула и вернулась на улицу, где её ждали Пол и Торри.

– Надо завтра пораньше приехать на съёмки, мало ли что, – бубнил себе под нос Уэсли.

– Всё, прекращай, – перебила его Аккола. – От ночи, проведённой в одном помещении, ещё никто не умирал.

– Будем держать пальцы крестиком, – заключила Торри.

Вскоре, настроившись на позитивный лад, друзья разъехались по домам.

– Финал какой-то уж совсем сопливый, – не отрывая взгляд от текста, сказал Йен, садясь на диван. – Начинали с убийств и крови, закончили двойной свадьбой… Мда.

– Ну, за эти восемь лет сериал столько раз менялся, что в нём уже, по-моему, давно акцент делается не на вампирах, – ответила Нина. – Ох, чёрт, я сценарий оставила в курилке…

– Давай я схожу, – мгновенно отреагировал Сомерхолдер, но девушка остановилась, положив руки ему на плечи.

– Йен, ну не съедят же меня сейчас монстры, если я пройду десять метров по коридору до соседней комнаты, – мягко улыбнулась она, коснувшись его плеч.

Нина прошла к двери и дёрнула за ручку, потянув дверь, изнутри открывавшуюся «на себя». Всё было глухо.

– Что за… – пробормотала Добрев, начав дёргать ручку сильнее.

– Что случилось? – спросил Йен.

– Да с дверью какая-то ерунда… Слушай, попробуй ты, а то, может, это я совсем обессилела уже.

Брюнет, отложив бумаги, подошёл к Нине и со всей силы рванул за ручку двери. Понятно, что результата не было никакого.

– Круто, – пробормотал Сомерхолдер. – У нас уже замки работать перестали?

– До этого момента всё было в порядке, – пожала плечами Николина.

– Нужно, чтобы кто-то попытался открыть дверь с внешней стороны… Эге-гей, – гаркнул Йен. – Здесь кто-нибудь остался?

Вокруг была тишина.

– Да никого нет, – сказала Нина. – Персонал и ребята из съёмочной группы уехали почти сразу после окончания съёмок. Майкл, Кэндис, Пол и Торри были последними из тех, кто оставался. Маларки мы сами проводили, а Торри, Кэн и Пола мы встретили уже у выхода, помнишь?

Сомехолдер кивнул. Он, насколько это было возможным, осмотрел механизм, хотя разглядеть что-то в нём было трудно.

– Вроде ничего постороннего вроде жвачек нет, – рассеянно пробормотал Сомер. – Слушай, – обратился он к болгарке, – позвони Полу, Торри или Кэндис, они ещё не могли далеко отъехать. У меня телефон на зарядке в машине остался.

Добрев достала из кармана джинсов смартфон, попыталась снять блокировку, но, но экране высветился лишь значок разряженной батареи. Нина отошла от Йена и, помня, что зарядное устройство в последний раз оставляла на столе, начала его искать там. Однако девайса там не оказалось. Девушка обыскала свою сумочку и почти всю гримёрную, но и эти поиски успехом не увенчались.

– Ч-ч-чёрт, – выругалась она. – Похоже, я оставила зарядник в курилке…или дома.

– Грустно, – покачал головой Смолдер. – Нин, а у тебя есть что-нибудь длинное и желательно искривлённое на конце? Наподобие, не знаю…невидимки, например.

Нина снова открыла свою сумочку и уже через полминуты с победоносным видом протянула ему то, о чём он просил.

– Что б вы, мужики, без нас делали, – с доброй усмешкой сказала она.

Йен внимательно посмотрел на неё и, поняв её слова немного в другом смысле, нежели вкладывала в них Нина, в этот момент почему-то вспомнил слова своего героя, сказанные им в далёком первом сезоне: «Разве не всё в этом мире сводится к любви к женщине?»

– Да уж, это точно, – пробормотал Сомерхолдер, взяв невидимку, и рассеянно улыбнулся.

Он около десяти минут пытался открыть замок с помощью этого нехитрого инструмента, но и здесь потерпел фиаско, потому что дело было не в замочной скважине, а в самом механизме.

– Похоже, нас ожидает весёлая ночь, – проговорил Йен, озадаченно потерев лоб, на котором даже выступила испарина от напряжения. – Ладно если просто защёлка заедает или что-то заржавело… Тогда можно просто дождаться первого приехавшего на съёмочную площадку и попросить попробовать толкнуть дверь с той стороны, – он махнул рукой. – А вот если что-то с секреткой, – то это пиздец, пардон за мой французский. Надо будет вызывать слесаря. И судя по тому, что открыть дверь с внутренней стороны не удалось, второй вариант в нашей ситуации более вероятен.

– Теперь я понимаю, что имел в виду Марк, когда орал, что мы будем репетировать до посинения, – усмехнулась Нина. – Слушай, может, это они нас с Крисом так?

– Ну что ж, в таком случае, они точно придумали действенный метод, – хохотнул брюнет, встав с корточек. – Давай тогда разберёмся с этими сценами, а потом снова попытаемся открыть замок? – предложил он, и болгарка согласилась.

– На чём мы остановились в прошлый раз? Да, точно… «Деймон и Елена, Стефан и Кэролайн стоят у арки, увитой белыми лилиями; сначала камера берёт крупным планом первую пару: Елена сосредоточена и взволнована, Деймон выглядит более расслабленно. Посмотрев на девушку, он улыбается.

Реплика Деймона: Никогда бы не подумал, что скажу это, но, похоже, июньская свадьба – это действительно круто».

– Чёрт возьми, я и предположить не мог, что эти двое дойдут до свадьбы, – признался Йен. – Нет, правда. Они же такие разные…

– Они любят друг друга, – ответила Нина. – Разве может быть что-то важнее этого?

– Ты права, – кивнув, выдохнул Йен. – Об этот аргумент разбиваются все остальные.

Сомерхолдер внимательно посмотрел на Нину, затем взял её за руку, улыбнулся своей кривоватой, фирменной «деймоновской» улыбкой и произнёс слова своего персонажа:

– Никогда бы не подумал, что скажу это, но, похоже, июньская свадьба – это действительно круто.

Нина не смогла выдержать «сосредоточенный настрой» своей героини, и в следующую секунду на её губах заиграла лучезарная улыбка – кажется, искренняя.

– Ну-ну-ну, так не пойдёт, – хохотнул Смолдер. – Ты выходишь замуж за психопата, всё-таки, а у тебя улыбка во все тридцать два. Не годится. Вообще, – он потёр подбородок, – я понимаю, почему тут Елена должна выглядеть, как статуя: я бы тоже стреманулся выходить за чувака, который сто семьдесят лет вампиром был.

– Ну Со-о-ме-е-р, – со смехом протянула Нина, толкнув его плечом.

– Никаких Сомеров, давай, покажи мне страх, покажи мне ужас, покажи мне это гилбертовское «О боже!»

Фразу Елены Йен нарочно воскликнул тоненьким голосом. Нина не успевает успокоиться, и её накрывает новый приступ смеха. Йену тоже не сдержаться, и все их мысли уже не о репетиции.

Сомерхолдер смотрел на Нину и вспоминал о том, что привлекло его в ней в тот первый день, когда они познакомились. Это был её смех – такой по-детски искренний, заливистый, заставляющий улыбнуться и тех, кто находится рядом с ней в этот момент. Это было восемь лет назад. Сейчас ей двадцать девять. Она шутит и улыбается всё реже. Её осанка стала взрослее, а из взгляда будто бы исчезли те яркие искорки двадцатилетней непосредственной девчонки. Но в эти минуты, кажется, всё возвращалось на круги и своя, и Йен даже не задумывался о том, что её улыбку сейчас возвращает именно он. Он был просто счастлив вновь увидеть прежнюю Нину, улыбающуюся так, словно бы в её жизни не было всего того, что ей пришлось пережить в этом году.

Хотя шутки и смех отвлекают от работы, именно они помогают найти правильный настрой на репетицию. Поэтому спустя минут десять Нина и Йен уже увлечённо, абсолютно серьёзно обсуждали все тонкости сцены, которую им предстояло снимать на следующий день.

– Мне кажется, Елена должна немного расслабиться, когда официальная церемония закончится, – предположила Добрев. – Она ведь так долго этого ждала.

– Пусть она слегка улыбнётся… Да, Нинс, вот так! – с энтузиазмом воскликнул Сомерхолдер, увидев улыбку Нины. – Может быть, с некоторым неверием, что это всё происходит в реальности…

–…Но с абсолютным счастьем, – закончила болгарка.

– Именно.

Минуты пролетали незаметно: Нина и Йен рядом друг с другом никогда не замечали ход времени.

Они репетировали сцену за сценой и чувствовали себя удивительно легко.

– Так, что тут дальше… «Танец Елены и Деймона… Сначала камера берёт крупным планом лица; Гилберт сосредоточенна и взволнованна, Деймон – расслаблен, он не отрывает взгляд от девушки и улыбается», – быстро читала Нина. – Чёрт, а классная получается параллель!

– М? – Йен несколько удивлённо посмотрел, а неё, то ли не до конца поняв смысл сказанного ею, то ли чего-то не расслышав.

– Помнишь танец Деймона и Елены на «Мисс Мистик-Фоллс»? – спросила Добрев. – Он был их первым. Этот – последний, который будет показан зрителям. Но всё то же самое: эти взгляды, прикосновения, их чувства…

Нина поджала губы и на мгновение замолчала. Сейчас к ней, кажется, впервые за то время, что они снимали последний сезон, пришло осознание того, что эта история совсем скоро закончится. Сколько дорог было пройдено за эти восемь лет…

–…И снова слезливая песня группы «Within Temptation». Странно, что они «All I Need» не впихнули для пущей убедительности, – в свойственной ему манере съязвил Сомерхолдер.

– Да ну тебя, – надулась Нина, под смех Йена толкнув его в грудь. – Тебя что ни спроси – всё слезливое и сопливое! – с полушутливым негодованием воскликнула она. – Что, Деймон и Елена, по-твоему, под «Rammstein» должны танцевать?

– Ну, по крайней мере, это было бы креативно, – усмехнулся Йен.

В этот момент он сам словно бы вернулся в тот день, когда они с Ниной репетировали тот самый танец на «Мисс Мистик-Фоллс». Они сильно волновались перед съёмками этой сцены: слишком многое нужно было показать одними только глазами. Однако едва они закружили друг друга в этом несложном, но невероятно красивом вальсе, все страхи ушли в один миг, потому что в этот момент они оба чувствовали, что в этом танце искры в воздухе витают не только между Деймоном и Еленой, – что-то происходило между ними самими, но они пока не понимали, как это назвать и что с этим делать.

– Если без шуток, то полагаю, было бы неплохо попробовать порепетировать этот танец. Это один из заключительных моментов сериала. Пусть он запомнится зрителям надолго.

Сомерхолдер подал руку Нине, приглашая на импровизированный вальс.

– На четыре счёта, как обычно? – кокетливо улыбнувшись, спросила она.

Йен кивнул.

– Признаюсь, тогда, на съёмках 1×19, было стрёмно играть самоуверенного вампира, который танцует вальс так, будто бы с пелёнок только им и занимается, когда сам последний раз имел дело с подобным лет в десять, – с полуулыбкой сказал он, когда Нина положила одну руку ему на плечо, а другую вложила в его ладонь.

– Не прибедняйся, – ответила Добрев. – Мы потратили на съёмки этой сцены всего четыре дубля. Четыре на целый танец! Да Гисслер и Сига на расцеловать были готовы!

– Кстати, – вспомнил Йен, – ты говорила про параллель… А ведь танец был и в последней серии шестого сезона.

– Я не беру его в счёт, – мотнула головой Нина. – Половину работы за нас выполнили дублёры, я даже не смогла прочувствовать момент… Хотя, не спорю, он получился красивым.

– Сейчас у нас есть возможность показать всё так, как представляем мы, – улыбнулся Сомерхолдер, закружив девушку в вальсе.

У ребят даже не было музыки, но она им была и не нужна: на языке танца они отлично друг друга понимали, словно бы читая всё то, то сейчас хочет сделать партнёр. В вальсе они были друг для друга открытой книгой. Что-то было завораживающее в их простых, но наполненных искренностью движениях. Они были мягкими, плавными, невероятно чувственными, а когда Йен и Нина смотрели друг на друга, им обоим казалось, что в душе вот-вот разразится буря. Нина вновь могла почувствовать себя слабой и ведомой в руках своего партнёра, и она не могла не признаться себе в том, что ей нравится это ощущение. Йену не хотелось отпускать эту хрупкую девушку никогда: когда он ощущал тепло её ладоней, держал руки у неё на талии и на плечах, ему казалось, будто бы ему доверено обладать самым драгоценным сокровищем, которое только может быть на этом свете. И так сильно хотелось, чтобы эти секунды стали вечностью…

– Я люблю тебя, Деймон Сальваторе, – вдруг произнесла Нина свою реплику, и в этот момент Йен почувствовал, как по коже пробежали мурашки, будто бы она назвала его имя.

Он смотрел в её молочно-шоколадные глаза, не отводя взгляд, и сейчас всё остальное отходило для него на второй план.

– Я люблю тебя, Елена Сальваторе, – сглотнув, шепнул он.

Они назвали имена своих персонажей, но слова, произнесённые ими, на самом деле были обращены друг к другу.

– Спасибо за танец, – с заворожённой улыбкой проговорил Йен, поцеловав руку девушки.

По глазам Нины было заметно, что она хотела сказать ему ещё что-то, но вместо этого она лишь улыбнулась в ответ и промолчала.

Репетиция продолжалась ещё около часа, и Сомерхолдер заметил, что, чем меньше в сценарии оставалось сцен, тем грустнее становилась Нина.

– Ну, что у нас дальше? – спросил он, глядя на бумаги сценарий через плечо Добрев.

– Не поверишь, но…ничего. Мы всё отрепетировали, – сказала болгарка, поджав губы.

– Удивительно, – проговорил Йен. – Так быстро пролетело время…

– И не говори… – вздохнув, пробормотала Нина, отойдя от брюнета.

Она была совершенно не похожа на ту девушку, с которой Сомер репетировал буквально полтора часа назад: в глазах у Нины была тоска, она больше не улыбалась, и казалось, что она вот-вот заплачет.

– Ну… Я тогда пойду посмотрю, что там с дверью, – неловко почесав затылок, сказал Сомерхолдер.

– Да, давай, – Добрев улыбнулась, но было видно, что она сделала это через силу.

Многочисленные попытки Йена, к которым позднее присоединилась и Нина, открыть злополучную дверь, успехом не увенчались, а только измотали их, уставших после съёмочного дня, ещё больше.

– Похоже, нам придётся ночевать здесь, – пробормотал Йен, устало опустившись на диван.

– Да ладно, – сказала Нина, присев рядом с ним. Она поймала себя на мысли, что единственное, что ей сейчас хотелось, – это положить голову ему на плечо и уснуть. Но что-то внутри не давало ей это сделать и в очередной раз признать поражение перед своими чувствами. – Вспомни, сколько раз мы здесь вместе отсыпались, когда снимали первый сезон. Помнишь, как один раз, после какой-то пьянки, ты здесь вообще на полу уснул?

– Как забыть, – усмехнулся Сомерхолдер. – Ты, кажется, спала на этом диване, а я до своей гримёрной не дополз… Уэсли зашёл в гримёрную, в темноте чуть не споткнулся об меня и орал так, будто бы нам Китай Третью мировую объявил!