Текст книги "А может?.. (СИ)"

Автор книги: atranquility

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 52 страниц)

– Йен, прости за настойчивость, глупый вопрос, но всё же… Ты больше ни с кем не имел подобных отношений?

– В мае прошлого года я начал встречаться с Никки, – ответил Йен. – И я не изменял ей.

– Какая-то чертовщина, – пробормотала Нина. – Я думала, то, что случилось сегодня, бывает только в кино… Йен, я не знаю, может быть, я дура, наивная, ещё что-то… Но в записке фигурируют именно наши имена. Ну не могли же их написать от балды…

– Посуди сама: в записке указаны оба наших имени, но твоё при этом стоит на первом месте. Я не знаю, может быть, она обращена в первую очередь к тебе?

– Как, по-твоему, это возможно? Я сама родила ребёнка и себе подкинула? – раздражённо усмехнулась Нина.

– Ты же прекрасно понимаешь, что я не это имел в виду.

– Йен, у меня даже нет знакомых и родственников с детьми такого возраста, – сказала болгарка. – И в последний год, насколько я знаю, в моём окружении никто не рожал.

– Думаю, нужно позвонить Джозефу, – сказал Йен, имея в виду своего адвоката. – Помимо всего прочего, существует и юридическая сторона вопроса. Если не разобраться с полицией и органами опеки сейчас, то впоследствии это может обернуться большими неприятностями: из «родственников» ребёнка мы можем превратиться в его похитителей.

– Да, ты прав, – проговорила Нина.

Йен достал из кармана мобильный и набрал номер своего адвоката, однако из телефонной трубки слышались лишь протяжные гудки. Сомерхолдер, подождав секунд тридцать, положил трубку, а затем повторил нехитрую процедуру ещё два раза спустя несколько минут, но ответа от Джозефа так и не дождался.

– Превосходно, – сказал Сомерхолдер. – Джозеф не снимает трубку. Ну что, в полицию, что ли, идти прямо сейчас…

В этот момент Йен и Нина услышали недовольное хныканье, которое уже через несколько мгновений перешло в плач. Йен метнулся к коляске и аккуратно взял малышку на руки, прижав руку к её затылку.

– Ч-ш-ш-ш, – тихо прошептал он. – Всё хорошо. Может, она есть хочет? – с беспокойством спросил он, забыв о своём намерении немедленно обратиться в полицию. Едва он понял, что ребёнку в чём-то некомфортно, приоритеты малышки, которую он видел впервые в жизни, встали для него на первое место.

– Вряд ли, – мотнула головой Нина. – Я сбегала в аптеку, купила смесь и покормила.

– Значит, сейчас успокоится, – пробормотал Йен, укачивая малышку. – Тебе, наверно, страшно, – обратился он к девочке, разговаривая с ней, как со взрослой. – Не бойся. Тебя здесь никто не обидит, – прошептал он, легонько прижавшись губами к затылку Амели.

Йен с полминуты походил по гостиной с девочкой на руках, и вскоре она начала успокаиваться. Сомерхолдер, поняв это, аккуратно присел на диван, не переставая её укачивать.

Нина осторожно присела рядом с Йеном и погладила малышку по щеке.

– Может, у неё что-то болит? Или свет слишком яркий? Или замёрзла… – бормотала Нина.

Йен рассмеялся.

– Ты будешь сумасшедшей мамой, – улыбнулся он. – Просто проснулась, обстановка незнакомая, никого с собой рядом не увидела – вполне нормальная реакция. Смотри, она почти успокоилась, – проговорил Йен, наклонившись к девочке. – Амели… – произнёс он. – Такое красивое имя. Оно ассоциируется у меня с Парижем. Ты такая красавица, – шепнул Сомерхолдер, обратившись к малышке. – Знаешь, Нина, – вдруг сказал он. – Она чем-то похожа на тебя. По крайней мере, глаза точно.

– Волосы тоже такие же, как у меня в детстве, – сказала Нина.

Сомерхолдер улыбнулся и вновь достал мобильный телефон. Повторный звонок Джозефу оказался безрезультатным: теперь равнодушный голос оператора оповещал о том, что «абонент находится вне зоны действия сети».

– Йен, слушай… – несмело сказала Нина. – Если честно, мне страшно обращаться в полицию. Девочку заберут в детский дом, а что там бывает – понятно же… Может, оставим Амели у нас до завтрашнего утра? Джозеф выйдет на связь, мы посоветуемся с ним по поводу того, как лучше поступить в сложившейся ситуации. За ребёнка страшно.

Сомерхолдер посмотрел на Нину, и в его взгляде она почувствовала необъяснимую теплоту.

– Я сам хотел предложить то же самое, – признался он. – К тому же, уже глубокий вечер, ребёнка сейчас мотать по отделениям полиции и органам опеки ни к чему. Не знаю, может, это неправильно…

– Не думаю, что к нам посреди ночи вломится ФСБ с требованием отдать девочку, – сказала Нина.

– Да это понятно, – пробормотал Йен. – Ну кто же мог оставить такую малышку совершенно одну на улице? – брюнет погладил Амели по голове. – Увижу – лично дам в морду, честное слово…

– Если в полиции настоят на том, чтобы отдать её органам опеки… – начала Нина, но Йен не дал ей закончить.

– Они настоят, – с грустью вздохнул он.

– Всё-таки не даёт мне покоя эта записка, – пробормотала Николина. – Что, если действительно кто-то из нас ей родственник?

– Сейчас нет никакой разницы, правда это или нет, – ответил Йен. – На данный момент мы – самые близкие люди, которые есть у Амели. И нужно сделать так, чтобы девочке никто не навредил.

Нина кивнула.

– Смотри, – вдруг с умилением сказала она, взглянув на малышку. – Она уже улыбается!

Йен посмотрел на Амели: девочка действительно уже, кажется, и забыла о том, что две минуты назад плакала, и улыбалась, внимательно оглядываясь по сторонам.

Нина наклонилась к Амели, и девочка потянула ручки к её щекам. Волосы у болгарки были распущены, и, сделав неловкое движение, малышка немного запуталась рукой в них.

– Амели, не надо, – мягко сказал Йен, помогая ей убрать руку, однако девочка всё равно потянулась к болгарке. – Ну всё, скоро ревновать начну, – рассмеялся Сомерхолдер, протягивая ребёнка Нине.

– У неё очаровательная улыбка, – с теплотой произнесла Нина.

Девочка, словно поняв слова болгарки, снова широко улыбнулась и задрыгала руками.

– Котёнок, тебе даже игрушку не дать, – сокрушалась Нина. – Надо было, наверно, зайти в какой-то магазин.

Йен пристально смотрел на Нину и наблюдал за тем, как она обращается с Амели, и не переставал улыбаться.

– Знаешь, – вдруг сказал он, – а ты отлично справляешься.

– С чем? – спросила Нина.

– С родительскими обязанностями. Ты молодец, сразу сориентировалась, ребёнка накормила, уложила спать, и ведь у тебя до этого не было опыта общения с детьми такого возраста. И я уже не говорю о том, что ты просто очень мило смотришься с ребёнком на руках, – с некоторой долей мечтательности произнёс Йен.

Добрев улыбнулась.

– Ну как можно с такой крохой обращаться по-другому? Дети пробуждают в нас самое лучшее.

Уголки губ Йена изогнулись в полуулыбке, и он кивнул.

– У Амели сонные глаза, – сказал он. – Думаю, будет лучше уложить её спать.

– Да, – согласилась Нина, – нам тоже не мешало бы поспать. После перелёта до сих пор немного штормит.

– Иди в спальню, – шепнул Йен, забирая из рук у болгарки Амели. – Сейчас я её уложу и приду. Отдыхай.

Сомерхолдер поцеловал возлюбленную в лоб. Нина, вопреки предложению Йена, осталась в гостиной, пока он укачивал девчушку, и не переставала умиляться: он обращался с малышкой, как отец со стажем. Йен знал эту девочку всего-ничего, но когда он смотрел на неё, в его глазах был океан такой нежности и неподдельной любви и теплоты, что Нина не могла не улыбнуться.

Нина сама не заметила, как заснула: у них с Йеном был тяжёлый и богатый на впечатления день.

На следующее утро, как Йен и предполагал, ему отзвонился Джозеф. Разговор с другом привёл в немалый шок адвоката, но он всё же сохранил трезвость ума и смог дать Сомерхолдеру несколько дельных советов по поводу того, как быть дальше. Визита в полицию, конечно, было не избежать: держать у себя чужого (только вот действительно ли чужого?) ребёнка Йен и Нина не могли, и, чтобы обезопасить и себя, и Амели от непредвиденных последствий, им нужно было обратиться в правоохранительные органы. Тянуть с этим было нельзя, поэтому Йен, предварительно предупредив боссов о том, что сможет вернуться на съёмочную площадку только через несколько часов, вместе с Ниной и ребёнком с утра отправился в ближайший полицейский участок.

– У вас точно нет родственников, которые могли бы быть родителями этого ребёнка? – раз в третий или четвёртый спрашивал уже знакомый Нине и Йену шериф Кроссман.

– Мы же уже сказали – нет, – теряя терпение, отвечал Йен. – В противном случае мы, вероятно, сначала не обратились бы в полицию, а выяснили всё у предполагаемых родителей девочки. В записке о том, что мы родственники Амели, могло быть написано для того, чтобы мы её точно не оставили.

– Всё это верно, но автор этой записки откуда-то знает ваши имена и дом, в котором вы живёте, – резонно заметил шериф, и у Йена в этот момент возникло чувство дежавю: прошлым вечером Нина говорила ему о том же.

Сомерхолдер промолчал, потерев глаза.

– Сейчас все эти вопросы решаются, на самом деле, просто, – сказал Кроссман. – Поведите тест днк, чтобы убедиться в правдивости своих догадок, да и всё. Результаты будут готовы быстро.

– А что будет с ребёнком до того момента, как мы получим результаты теста? – спросила Нина.

– Здесь два варианта: сейчас нужно отвезти её в детскую больницу и проверить состояние здоровья, а затем – либо она попадает в детский дом, либо вы оформляете над ней временную опеку до выяснения обстоятельств и происхождения ребёнка.

Нина и Йен переглянулись. Меньше всего сейчас они хотели, чтобы Амели попала в детский дом, однако и вариант с временной опекой немного их пугал: смогут ли они справиться с ребёнком с такими сумасшедшими графиками и не имея родительского опыта? Но эти вопросы не заставили их отказаться от девочки: решение Нина и Йен приняли быстро, даже не сговариваясь и не тратят время на размышления.

– Мы забираем девочку, – практически одновременно сказали они, и в этот момент оба почувствовали облегчение оттого, что их решение стало единогласным.

Нина и Йен хотели иметь детей, но не представляли, как может измениться их жизнь, когда в ней внезапно появится десятимесячный ребёнок, к появлению которого они не были готовы. Они оба понимали лишь одно: сейчас они – единственные, кто может помочь этой малышке, и они это сделать просто обязаны. Йен и Нина точно знали, что они есть друг у друга, а потому все трудности воспитания ребёнка, пусть даже на короткий срок, в этот момент отходили на второй план.

– Вы уверены? – спросил шериф.

– Да, – кивнули Добрев и Сомерхолдер.

Шериф предупредил ребят о том, что временное опекунство над ребёнком может быть действительно только в течение максимум восьми месяцев. Йена и Нину это не смутило: они предполагали, что за это время смогут решить все вопросы с родственниками Амели. Однако Йен уже сейчас понимал, что есть вероятность, что впоследствии, если найти родителей девочки так и не удастся, они должны будут её удочерить.

На оформление всех документов ушло совсем немного времени, поэтому вскоре Йен, отвезя Нину и Амели домой, вернулся на съёмочную площадку.

– Йен, что у вас там произошло? Почему тебя утром не было? – обеспокоенно спросил Пол, когда Сомерхолдер появился в павильоне.

– О, приятель, это долгая история, – ответил Йен, похлопав друга по плечу. – Я теперь чувствую себя героем какой-то детективной истории.

– Ну-ка, а с этого момента поподробнее, – попросил Уэсли.

– Нам с Ниной подкинули ребёнка.

Пол пристально смотрел на Сомерхолдера и сначала даже не мог ничего сказать.

– Вот именно такое выражение лица было и у меня, когда я узнал, – рассмеялся брюнет.

– Подожди, то есть как подкинули? – непонимающе пробормотал Пол.

– Ну вот так, – развёл руками Йен. – Нина вчера вернулась домой раньше меня, и около особняка обнаружила коляску, в ней – маленькая девочка, ей, судя по тому, что было написано в записке, которую мы нашли в коляске, десять месяцев. И в той же записке было сказано, что кто-то из нас с Ниной является девочке родственником. Мы, конечно, были в шоке. Не знаю, что это за чертовщина, но мы на сто процентов уверены, что это неправда. Ни у кого из наших родственников нет детей такого возраста.

– Ну и Санта-Барбара, – сказал Пол. – И что вы собираетесь делать? В полицию или органы опеки обращались?

– Уже сделали, – ответил Йен. – Мы всё утро провели в отделении полиции, поэтому меня не было. Мы оформили над Амели временное опекунство. Мы с Ниной не могли оставить девочку – в противном случае её бы попросту отправили в детский дом. В полиции нам посоветовали провести ДНК-тест, чтобы подтвердить или опровергнуть чисто для себя всё сказанное в записке. Но на это время малышка останется с нами.

В последней фразе Йена Пол услышал очень много теплоты и улыбнулся.

– Вы с Ниной такие молодцы, – сказал Уэсли. – Кстати, как Нина отреагировала на всё?

– Наше решение забрать Амели было единым, – ответил Йен.

– Амели… У девчушки красивое имя, – отметил Пол.

– Она и сама красавица, – сказал Сомерхолдер и снова расплылся в широкой улыбке. – Эта малышка такая милая, что я растаял в тот же момент, когда в первый раз взял её на руки. Знаешь, у неё очень мудрый для десяти месяцев взгляд, складывается такое ощущение, что она всё понимает. И знаешь… Она очень похожа на Нину.

– Помнишь, ты же всегда мечтал о дочке.

– Да, – сказал Йен. – Я не знаю, как всё сложится дальше, но сейчас наш с Ниной мир… Он изменился. В доме будто бы стало немного теплее и светлее. Я вижу, с какой нежностью она смотрит на эту девочку, и я сам чувствую, что счастлив – счастлив оттого, что мы можем отдать этому ребёнку всю любовь и заботу.

– Чудеса какие-то происходят, – задумчиво произнёс Василевски. – Но знаешь, я давно уяснил, что всё, что происходит в нашей жизни, – не просто так. Кто знает…

– Знаешь, я тоже это чувствую, – признался Йен. – Но пока не буду думать о том, что может произойти дальше. Пусть всё идёт своим чередом. Ладно, Пол, – сказал он, – пошли готовиться к съёмкам. Я же теперь почти отец, – улыбнулся Сомерхолдер, – надо обеспечивать семью.

Пол рассмеялся, и друзья ушли гримироваться. Йен всегда уходил с головой в работу, так как очень её любил, но в этот день все его мысли были только о произошедшем. Он вдруг понял, что сегодня он уже не хочет задерживаться на съёмочной площадке – наоборот, ему хотелось поскорее попасть домой, чтобы увидеть Нину и Амели. Девочка казалась ему такой родной, что он и правда чувствовал себя уже отцом. Всё произошедшее было странным, нелогичным, но сделало дом Нины и Йена счастливым. Йену сейчас казалось, что он наконец получил то, к чему так долго стремился: семья и домашний уют. И в разговоре с Полом он нисколько не лукавил: он был действительно счастлив.

====== Глава 41 ======

Комментарий к Глава 41 Выпускные экзамены и дни напролёт в ожидании их результатов подошли к концу, поэтому я потихоньку возвращаюсь на фикбук, чтобы продолжить работу над этой и другими историями. Если честно, когда начинала писать этот фанф, не думала, что он получится таким объёмным, но да ладно) Оставляю на ваш суд новую главу и надеюсь, что вы порадуете вашего автора комментариями:*

Постепенно Нина и Йен привыкали к совершенной новой, но интересной роли в своей жизни – к роли родителей. Пока у Нины не начались съёмки фильма, большую часть времени с Амели проводила она, но Йен, как только оказывался дома, старался ей помогать. У Сомерхолдера был большой опыт общения с детьми: у него было двое племянников, но маленький возраст девочки, которой Йен и Нина на ближайшее время должны были заменить маму и папу, всё же заставлял их обоих штудировать специальную литературу и интернет-сайты, посвящённые уходу за малышами. За радостями и обычными бытовыми хлопотами, связанными с появлением маленького ребёнка в доме, для Нины и Йена вопрос о происхождении Амели отошёл на второй план, хотя совету шерифа и адвоката Сомерхолдера они, конечно, последовали и оба прошли тест ДНК на установление родства. Теперь им оставалось только дождаться его результатов.

На зимние каникулы Йен и Нина остались в Ковингтоне, с родственниками Йена, которые с радостью помогали в уходе за ребёнком, и Рождество и новый, 2016 год встретили в узком кругу друзей: с Полом, Торри и Мэттом Дэвисом, но без Джо и Кэндис, ещё в начале ноября улетевших к себе домой, в Новый Орлеан, чтобы провести там последние месяцы беременности Кэндис и подготовиться к рождению дочери. Конечно, Йен и Нина понимали, что отдых вдвоём им не светит до того самого момента, пока с Амели что-либо не прояснится, поэтому они решили отложить отпуск, чтобы не мучить ребёнка бесконечными перелётами. Йену это даже в каком-то смысле пошло на пользу: у него появилось свободное от съёмок время не только для того, чтобы заняться своим фондом, но и для того, чтобы поработать над воплощением в жизнь других своих идей, которых накопилось предостаточно с того момента, как его выписали из госпиталя.

– Не помешаю? – спросила Нина, неслышно зайдя в гостиную, где на диване с ноутбуком на коленях сидел Йен и что-то увлечённо печатал.

Сомерхолдер оглянулся.

– Конечно, нет, – улыбнулся он. – Проходи.

– Чем занимаешься? – поинтересовалась болгарка, положив возлюбленному руки на плечи и поцеловав в щёку.

– Я загорелся этой идеей ещё когда проходил лечение. Долго её вынашивал и не делился ею ни с кем, кроме своих коллег по ISFoundation. Сейчас, думаю, уже можно рассказать в первую очередь тебе.

Нина с интересом посмотрела на Йена и, обойдя диван, присела рядом с брюнетом.

– О чём же?

– Об этом, – ответил Сомерхолдер и развернул ноутбук, на экране которого в программе Word было открыто заявление на регистрацию благотворительного фонда, в сторону девушки.

Нина мельком прочитала текст и, не веря своим глазам, посмотрела на Йена.

– Да ты что? Йен, это правда? – только и смогла вымолвить она.

– Абсолютная, – улыбнулся он. – Я действительно хочу открыть благотворительный фонд для помощи детям с тяжёлыми заболеваниями сердца. Когда я лежал в больнице, я встретил там очень много малышей, которым было не больше года, с пороками сердца, когда их жизни так же, как и моя когда-то, зависели от аппаратов, – в этот момент голос Йена дрогнул. – Я видел океан боли в глазах их родителей, и, клянусь, это – самое ужасное, что мне доводилось видеть в своей жизни. Я всегда ставил целью своего существования сделать этот мир хоть немного лучше, помочь кому-то. Когда в моём доме появился маленький ребёнок, ощущение того, что я должен это сделать, особенно обострилось. Сейчас я чувствую, что готов к этому. Фонд будет существовать под эгидой моего ISFoundation: он уже раскручен, не придётся заново искать спонсоров. Я уже собрал все документы, ответ из министерства должен прийти в течение двух недель.

Нина слушала Йена, практически не дыша, и чувствовала, какое восхищение испытывает по отношению к нему. Его безграничная доброта и способность чувствовать и понимать чужую боль всегда привлекали её в нём. Этому же Нина всегда хотела у Сомерхолдера научиться.

– Йен, это так здорово, – выдохнула она. – Боже… – Добрев сделала глубокий вдох в попытке найти нужные слова. – Я не знаю, как выразить, насколько я тобой горжусь.

Сомерхолдер улыбнулся и притянул болгарку к себе.

– Ты представить себе не можешь, как мне помогает даже просто твоё присутствие рядом. Начинает казаться, что тебе по плечу любые горы. Ты очень многое значишь для меня, и поэтому у меня, помимо идеи с созданием благотворительного фонда, уже давно появилась ещё одна. Если ты захочешь этого… – в этот момент голос Йена, как показалось Нине, стал робее и даже чуть тише, но глаза выражали большую надежду. – Мы могли бы управлять ISFoundation вместе. Я знаю, это будет новым опытом для тебя, но я тебе обязательно помогу.

Нина пристально смотрела на Йена и не знала, что ответить. Он угадал ход её мыслей: до этого момента она, хоть и занималась благотворительностью, но собственной организацией такого типа и масштаба не имела, а потому немного боялась. Однако предложение Йена ей очень понравилось, и отказываться от такой идеи Николине не хотелось: в будущем, лет через 5-10, она хотела создать собственный благотворительный фонд, но, видимо, судьба решила, что Нине это нужно сделать несколько раньше.

– Знаешь, – вдруг проговорила она, – у меня складывается такое впечатление, будто бы ты научился читать мысли. По крайней мере, с моими ты это успешно делаешь, – сказала Нина, и Йен, поняв, к чему она клонит, счастливо улыбнулся. – Я хотела заняться благотворительностью, но по прошествии какого-то времени. Но если сейчас у меня появляется такой шанс, то упускать я его не хочу, тем более если делать это мы будем вместе с тобой. Если ты действительно хочешь, чтобы я тебе помогла…

– Я был бы счастлив, – выдохнул Йен.

– В таком случае, я согласна, – улыбнулась Нина, и Сомерхолдер, крепко прижав её к себе, поцеловал её в затылок.

– Перед тем, как отправить заявление в министерство юстиции, я расскажу тебе об основной концепции и уставе.

Нина не успела ничего ответить, а только кивнула: из соседней комнаты донёсся громкий детский плач. Болгарка побежала успокаивать девочку, Йен отправился вслед за ней.

– Странно, я её только уложила, – сказала Нина, взяв Амели на руки. Она коснулась губами лба девчушки и встрепенулась. – Йен! Кажется, у неё температура!

– У неё лоб может быть тёплым и от плача, – проговорил Сомерхолдер. – Ну-ка…

Йен приложил руку ко лбу Амели, но понял, что Нина была права.

– Чёрт, – выругался он. – Кажется, действительно температура… Я сейчас принесу градусник.

Пока Йен ходил за прибором и измерял малышке температуру, она не переставала плакать. Не помогали даже её любимые яркие погремушки, которые Йен скупал в детских магазинах в огромном количестве, и стало понятно, что ребёнка что-то беспокоит.

– 39. За-ши-бись, – проговорил Йен, взглянув на градусник. – Неужели грипп?

– Котёнок, ну что ж с тобой такое… – пробормотала Нина, касаясь губами затылка девочки, которая от плача даже покраснела. – А вдруг переохлаждение? Чёрт, я вчера комнаты проветривала дольше, чем обычно…

– Так, спокойно, – сказал Сомерхолдер. – Без самобичевания. Мы всё делаем правильно. Сейчас позвоним врачу и всё выясним, – пробормотал он, набирая номер педиатра, пока Нина пыталась успокоить ребёнка.

– Слушай, спроси у врача, можно ли ей дать Тайленол, чтобы сбить температуру, – попросила Нина, и Йен кивнул.

Разговор Сомерхолдера с педиатром продлился недолго, но стало понятно, что визита врача не избежать. И Нина, и Йен очень волновались за Амели, но в результате оказалось, что поводов для беспокойства у них нет: у девочки просто резались зубы, и высокая температура и плач были неотъемлемыми спутниками этого процесса. Вскоре Амели удалось успокоить с помощью жаропонижающего, и девочка в скором времени заснула.

– Мда, мне нужно быть спокойнее, – заключила Нина, глядя на спящую в кроватке Амели после ухода врача. – Чего я только не успела надумать, пока мы ждали педиатра…

– Такое беспокойство абсолютно нормально, – ответил Йен. – Думаю, в скором времени мы привыкнем, – сказал он, обнимая болгарку за талию и целуя в затылок.

– Кстати, про привычку. Знаешь, прошло всего два месяца с тех пор, но я уже так к ней привыкла. Складывается такое впечатление, будто бы она всегда была со мной. Будто бы она моя родная дочь. Я волнуюсь за неё, очень боюсь что-то сделать неправильно и, если честно, не хочу даже думать о том, что когда-нибудь её могут забрать. Я никогда не ощущала ничего подобного, потому что, в отличие от тебя, у меня даже нет племянников, за которыми я могла бы ухаживать в прошлом. Да и вообще опыт общения с детьми у меня небольшой, поэтому навредить Амели страшнее вдвойне.

– Посмотрим, что будет с результатами ДНК. Временная опека действительна до июня этого года, то есть, у нас в запасе есть ещё полгода на то, чтобы всё выяснить и уладить. Конечно, мы её не отдадим, если её родители так и не появятся. А ты не мучай себя напрасными страхами, – сказал Йен, и его губы изогнулись в полуулыбке. – Ты отлично справляешься с родительскими обязанностями. Меня ведь часто не бывает дома, и получается, что все заботы об Амели ложатся на твои плечи. Более трепетного отношения к ребёнку я ещё не видел, правда.

Йен сделал небольшую паузу, но через несколько секунд продолжил, едва касаясь губами затылка Нины.

– Именно поэтому я мечтал о том, чтобы когда-нибудь увидеть тебя с моим сыном или дочерью на руках, – произнёс он. – Когда закончатся съёмки «Дневников», у меня будет гораздо больше времени на семью, и, может быть, тогда…

Добрев приложила свой указательный палец к губам Йена, не дав ему договорить.

– И тогда я исполню твою мечту, – прошептала Нина, и Йен счастливо улыбнулся.

В этот момент ребята услышали характерный звук на мобильном телефоне Нины. Поцеловав болгарку, Сомерхолдер оторвался от неё, и она, разблокировав экран смартфона, увидела на нём СМС от Кэндис.

«15 января 2016, 11:50, Флоренс Мэй Кинг. Нинс, кажется, я влюбилась».

– Что там? – поинтересовался Йен, увидев, как Нина начала широко улыбаться.

– Йен, Кэндис родила дочку! – воскликнула Добрев и в следующую же секунду осеклась и, прижав ладонь к губам, заглянула в кроватку к Амели, чтобы проверить, не разбудила ли она девочку.

Болгарка жестом предложила Сомерхолдеру выйти из комнаты, и он последовал за ней.

– Когда? Всё нормально? – нетерпеливо начал спрашивать Йен, едва они с Ниной закрыли дверь.

– Да, да! Сегодня, в 11:50, – не переставая улыбаться, ответила Николина, показываю Йену СМС. – Господи, как же я рада за них с Джо!

– Они так ждали этого, – с теплотой отозвался Сомерхолдер. – Слушай, как думаешь, можно им сейчас позвонить? Ну раз Кэндис скинула тебе СМС-ку, значит, она уже немного отошла?

– Сейчас попробую, – сказала Нина, набирая телефонный номер подруги.

Йен оказался прав: трубку Аккола взяла практически сразу.

– Ну что, мамочка, тебя уже можно поздравить? – воскликнула Нина. – Кэн, ты умница!

– Ой, знаю-знаю, Нинс, – хохотнула Кэндис, – мне об этом уже Джо раз десять за последние два часа сказал. Спасибо!

– Ты хоть можешь сейчас разговаривать?

– Естественно. Я в нирване, – рассмеялась Кэндис.

– Как всё прошло? Как ты? Как малышка?

– Слушай, мне кажется, Джо было гора-а-аздо труднее, чем мне. Нет, серьёзно, ты бы видела его лицо… А я ему говорила: тебе в родильном отделении делать нечего! – снова хохотнула КэндиКола. – Но он герой, всё выдержал и даже не хлопнулся в обморок, представляешь? А Флоренс… Она его копия. Знаешь, даже как-то обидно стало, ни одной своей черты не вижу! Сейчас поговорим с тобой, и я скину тебе её фото.

– Ничего страшного, она ещё сто раз поменяется, я тебе гарантирую. Со всеми маленькими детьми так, – заверила Нина.

– Слушай, а вы-то с Йеном как? Как Амели?

– Мы отлично, – ответила болгарка. – Йену в голову пришло несколько идей… Нам многое вам нужно рассказать, но не по телефону: эмоции не те. Поэтому с нетерпением будем ждать вашего возвращения в Ковингтон. Ну, а Амели… Если сегодня вы с Джо стали родителями крохи, то для нас с Йеном это пройденный этап: нам достался уже годовалый ребёнок с прорезыванием зубов и прочими прелестями, – рассмеялась Нина.

– Да ты что? И как справляетесь?

– Да я думала, что поседею, когда она сегодня внезапно начала плакать, и когда мы с Йеном, измерив ей температуру, поняли, что у неё температура 39. Но, слава богу, ничего серьёзного – это всё, как я уже говорила, от зубов. С жаропонижающим полегче.

– Бедная малышка, пусть поскорее это всё проходит. Ну, а у вас с Йеном, я чувствую, буду брать советы по уходу за детьми. Вы, я смотрю, уже свыклись со своей ролью.

– Не знаю, как насчёт меня, но у Йена смело можешь брать. Ему скоро можно будет открывать курсы молодых родителей! – хохотнула Нина. – Упс, Кэндис, мне кажется, пора передать трубку ему. Ещё немного, и он сам начнёт капризничать, как ребёнок – поздравить хочет. Так что мне пора закругляться. Кэн, ещё раз поздравляю вас с Джо! Зацелуй от нас с Йеном Флоренс. И приезжайте поскорее!

– Обязательно, Нинс, – с теплотой отозвалась Аккола. – Спасибо вам. Поцелуй от меня Амели в обе щёчки: мне не терпится с ней познакомиться.

Нина передала трубку Йену, и время размеренно потекло под дружеские разговоры и бесконечные поздравления.

Время шло своим чередом. На дворе стоял конец января. Съёмки седьмого сезона «Дневников вампира» возобновились после зимнего хиатуса, помимо работы, Йен был увлечён своим благотворительным фондом, и порой ему казалось, что двадцати четырёх часов в сутках катастрофически мало для того, чтобы воплотить в жизнь всё задуманное, но даже в таком ритме жизни он всегда находил время на свою семью: устраивал романтические вечера для Нины, не переставая делать ей разные сюрпризы, много занимался с Амели. Вот и сейчас он, вернувшись со съёмок пораньше, помогал девчушке сделать её первые шаги, бережно поддерживая её за обе поднятые ручки.

– Амели, умница, – с нежностью говорил он, медленно шагая по комнате вместе с девочкой.

– Она выглядит очень сосредоточенной, – улыбнулась Нина, наблюдавшая за всем с дивана.

– Ну, сделать первые шаги, даже с поддержкой – это тебе не хухры-мухры, – хохотнул Йен. – Правда, Эми? – обратился он к девочке.

Малышка недовольно фыркнула и неловко села.

– Амели, наверно, устала, – предположила Нина.

– Да, похоже, – кивнул Йен, взглянув на девчушку, которая, взяв своего любимого плюшевого медведя, который лежал на ковре совсем рядом с ней, переключила внимание на него и, по всей видимости, вставать больше не хотела. – Пусть поиграет, – улыбнулся Сомерхолдер, оставив малышку с игрушкой, а сам сел к Нине.

– Йен, когда ты сегодня был на съёмках, мне позвонил мой агент, – несмело начала болгарка.

– Что-то случилось? – спросил Сомерхолдер, посмотрев на Нину.

– Начало съёмок перенесли на февраль, – сказала Добрев. – Мне уже через десять дней нужно быть в Торонто.

– Наконец-то повидаешься с родителями и Сандро, – улыбнулся Йен.

– Да, – пробормотала Нина. – Только, если честно, меня немного беспокоит другое. Как ты будешь здесь один, с Амели?

Йен удивлённо посмотрел на возлюбленную.

– Ну, как… Почти так же, как и ты с ней, – с улыбкой сказал он. – А что?

– Всё время, что я была с Амели, у меня не было съёмок. Мне кажется, тебе будет сложнее.

– Ты правда боишься, что я не справлюсь с малышкой? – спросил Сомерхолдер. – Нина, об этом ты можешь не беспокоиться. Обещаю, с Амели всё будет хорошо, я уже привык ко всем отцовским обязанностям.

– За это я даже не волнуюсь, – мотнула головой Добрев. – Я имею в виду другое: ты и так валишься с ног, когда возвращаешься со съёмок, а тут ты будешь один с ребёнком… Чёрт, я не могу так просто уехать и оставить тебя одного.