Текст книги "А может?.. (СИ)"

Автор книги: atranquility

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 52 страниц)

Добрев почувствовала, как у неё начинают дрожать руки. Она услышала то, что более всего боялась услышать, хоть и понимала, что это вполне может произойти.

– Йен, не надо… – пролепетала она и, поддавшись наконец эмоциям, бросилась к мужчине. Нина крепко обняла его и услышала, как стучит его сердце. Спокойно и размеренно. Равнодушно. Сомерхолдер не шелохнулся.

– Нина, давай не будем оттягивать этот момент, хорошо?

Брюнет осторожно, но уверенно отстранил от себя девушку и даже не взглянул ей в глаза.

– Я надеюсь, ты будешь счастлива.

С этими словами Йен вышел из дома. За ним на крыльцо выбежала Нина.

– Без тебя это невозможно, как ты не понимаешь? – Нина сорвалась в крик.

– Прошу тебя, перестань. Мы не Деймон и Елена, слышишь? Не нужно переносить экранные драмы в жизнь. Им здесь не место. Иначе ты сама себя убьёшь этим. – в голосе Йена слышалось железо.

Нина впервые в жизни почувствовала такое отчаяние и не хотела даже думать о том, что её родной человек, который ещё совсем недавно смотрел на неё с такой любовью и нежностью, абсолютно равнодушен к ней и ко всему, что между ними было. Нина на мгновение подумала, что она предпочла бы, чтобы они поссорились вдрызг: с битьём посуды, криками, взаимными оскорблениями… Да, это, определённо, было бы лучше, чем такой разговор! Такая ссора обнажила бы их истинные чувства и ясно показала бы, что они друг другу ещё не безразличны.

– Йен, я сама себя готова проклинать за то, что я сделала. Скажи, что думаешь обо мне! Скажи! Я и сама знаю, что поступила, как последняя сволочь. Мне очень жаль, правда. Но… Йен, ты, возможно, и сам не понимаешь, насколько сильны мои чувства к тебе. Клянусь, я никого в жизни ещё не любила так, как тебя. Это граничит с безумием, с болезнью… Я не смогу жить без тебя. Это звучит ужасно банально, но это действительно так. Ты появился в моей жизни так внезапно… И так вовремя. Так быстро стал тем, без кого, кажется, и дышать труднее. Ты мне показал, каково это – любить забывая себя, любить так, как любят в жизни лишь однажды. Я не знаю, что я должна сделать, чтобы ты меня простил. Но я готова сделать всё. Умоляю тебя… Дай мне хоть один шанс доказать, что ты мне дорог. – по щекам Нины покатились слёзы.

Брюнет внимательно посмотрел на девушку и улыбнулся.

– Сейчас холодно – ещё не лето, – вдруг проговорил он. – Иди в дом. Простудишься.

С этими словами Сомерхолдер спустился с крыльца и прошёл в сторону дороги, где его уже ждало такси, больше ни разу не взглянув на девушку, любовь к которой он отчаянно хотел вырвать из своего сердца.

====== Глава 8 ======

Нина взглядом проводила жёлтый Volkswagen с шашечками, который уже через несколько мгновений скрылся из виду. Она ещё долго стояла на крыльце, не замечая холода, даже несмотря на то, что на ней была надета совсем тонкая блузка и руки давно покрылись мурашками. Нина очень хотела, но не могла перестать плакать. Кажется, за эти три дня хрупкая девушка, к которой, казалось, судьба была благосклонна всегда, выплакала слёз больше, чем за все предыдущие годы. Она всегда говорила: «Ни один мужчина на свете, пусть даже самый идеальный, не стоит женских слёз.» И до определённого времени Нина этому правилу следовала. Конечно, у неё были отношениями с мужчинами и до Сомерхолдера, но ни один из романов не был продолжительным: Нина легко расставалась с бойфрендами, вне зависимости оттого, кто был инициатором разрыва, не тратила время на воспоминания и трагедии, а с головой бросалась в жизнь. Работала на износ, заводила новые знакомства, проводила время с друзьями – порой казалось, что этой девушке вполне неплохо и без романтических отношений. Раньше Николина думала, что в этом заключается особенность её характера, и была счастлива осознавать, что ни одно из расставаний не стоило ей нервов. Однако только сейчас болгарка поняла, что это была вовсе не сила духа или женская гордость. Просто раньше она никого не любила по-настоящему. Безусловно, ей было знакомо чувство влюблённости, но до настоящих, сильных чувств ни один из её романов не доходил. Вероятно, поэтому она никогда не боялась бросить бойфренда первой и остаться одной: она всегда была предельно честна с мужчинами, влюблёнными в неё, и ни секунды их не обманывала: как только Нина понимала, что больше никаких чувств к человеку не испытывает, она сразу же признавалась ему в этом и уходила. Она сжигала все мосты, отказываясь даже оставаться друзьями со своими бывшими, расставания с которыми проходили тихо и мирно, потому что была уверена: отношения мужчины и женщины не могут кончиться дружбой. Так было до того момента, пока в её жизни не появился Йен Сомерхолдер – голубоглазый сердцеед, известный бабник и закоренелый холостяк, за ночь с которым многое отдать готовы были не только фанатки, но и представительницы актёрских кругов. Поначалу Нину пугала и его репутация, и десятилетняя разница в возрасте, и тот факт, что они мало того, что работают в одной сфере, так ещё и заняты в одном проекте. Она была уверена, что с лёгкостью справится с вспыхнувшими чувствами к мужчине, с которым они достаточно быстро подружились, но все её расчёты и предположения разбились о действительность: этот человек, однажды войдя в её жизнь, остался в её сердце навсегда.

Нельзя сказать, что отношения Нины и Йена были такими идеальными, как их представляли себе фанаты. Бывало, они крупно ссорились. Причины конфликтов практически всегда были пустяковые: пропущенные пять входящих, поцарапанный мобильник, весёлые посиделки с подругами, выбранные взамен романтического ужина. За несколько минут ссора могла разгореться до такой степени, что и Нина, и Йен машинально искали под рукой что-то бьющееся, чтобы со всей силы пустить в стену, и лишь чудом сдерживали себя. Такие конфликты неизменно оканчивались бурным во всех смыслах этого слова примирением: жаркие объятия, горячие поцелуи, влагу которых так охотно запоминала кожа и, каждый раз, ощущая это вновь, отзывалась тысячами электрических микро-разрядов, бессонные ночи и нежные признания наутро, когда они понимали, что полюбили друг друга ещё сильнее.

В этот раз никакой ссоры не было. Йен повысил на Нину голос лишь однажды во время их разговора о произошедшем. Во всём остальном же он был спокоен и равнодушен – именно этого болгарка боялась больше всего на свете. Она готова была кричать от боли и отчаяния, он – улыбался. В её глазах – океан тоски и робкая надежда на то, что, может быть, всё ещё вернётся, в его – лёд безразличия. «Я не могу без тебя жить», криком слетевшее с её губ, было бессильно против его холодного «Иди в дом. Простудишься.».

Сегодня он заберёт свои вещи. Уйдёт навсегда. Хотя, почему уйдёт? Уже ушёл. Пара чемоданов и ключи от дома – всего лишь формальность. Нина всегда с лёгкой иронией относилась к тому, как её героиня реагировала на расставания с возлюбленным: она была уверена, что сценаристы всё преувеличивают в угоду фанатам, любящим драмы. Но сейчас, задыхаясь от слёз и уже будучи не в силах сдерживать крик отчаяния, она прекрасно понимала Елену, которой не понаслышке знала, каково это – терять близких людей. Нина вернулась в дом. Её сразу же обдало приятным ароматом парфюма Йена. Этот запах она будет ощущать ещё долго – он витал не только в комнатах, им была пропитана практически вся одежда болгарки, что ей всегда безумно нравилось. Добрев устало поднялась по лестнице в спальню. На прикроватной тумбочке в рамке стояло их с Йеном фото, сделанное в прошлом году на фестивале Coachella. От снимка веяло такой теплотой и нежностью, а влюблённые на нём выглядели такими счастливыми, что Нина непроизвольно улыбнулась, взяв фотографию в руки. В сознании Нины сразу же возникли красочные, словно картинки из журнала, воспоминания их самого счастливого лета: прогулки в райской долине до зари, ощущение теплых поцелуев на своих плечах, слова любви и мечты, мечты, мечты… Несколько солёных капель упали на стекло. Нина постаралась как можно быстрее отогнать эти воспоминания прочь и поставила фото на прежнее место. «Ну и что же ты ревёшь?» – мысленно обратилась Нина сама к себе. «Всё, что происходит сейчас, абсолютно тобой заслужено. Просила у всех совета, в итоге не послушала никого. Не захотела прислушаться даже к самой себе, стараясь гнать от себя мысли о том, какую боль ты причинишь Йену своим решением, и вообще о том, что случилось и какие масштабы имеет. Всё правильно. Теперь тебе нужно научиться с этим жить, Нина Добрев. И как-то научиться жить без него.»

– Ну привет, алкоголик, – со смехом встретил Йена Пол, столкнувшись с ним на съёмочной площадке. – Как голова?

– И тебе не хворать, – отозвался Йен. – Я в полном порядке. Пол, я хотел тебя поблагодарить. Спасибо тебе. Ты же вчера отвёз меня домой… И ещё, кажется, заплатил за мой виски. Сколько я тебе должен? – с этими словами Сомерхолдер опустил руку в карман, пытаясь отыскать бумажник

– Нет-нет, – поспешил остановить его друг, – я не платил за тебя. Ты проснулся в самый ответственный момент и с гордостью проорал, что в состоянии заплатить за себя сам, – Пол засмеялся. – И мои финансы оказались не нужны.

– Странно, что я вчера вообще мог что-то говорить… – пробормотал Йен и потёр лоб. – Торри не ругалась?

– Нет, я её сразу предупредил, что, вероятно, вернусь поздно. Ты же знаешь, как она к тебе относится. Спасти пьяного друга – святое дело!

– Ну да, – усмехнулся Йен. – Всё равно надо будет извиниться перед ней. Всё-таки ночь без мужа – это как-то не очень.

– Не беспокойся за нас, уж мы-то наверстаем, – захохотал Пол.

Уэсли хотел подвести разговор к теме того, что произошло между Сомерхолдером и Добрев, и какое это имело продолжение сегодня утром, но не знал, как затронуть эту тему аккуратнее.

– Слушай, – начал Пол, —, а ты в честь чего вчера так напился-то? – голос мужчины прозвучал беспечно, так что Йен ни о чём не догадался.

– Я вчера тебе ничего не сказал? – спросил он.

– Нет, – мотнул головой Пол. – Только говорил, что не хочешь возвращаться домой, потому что там Нина.

Йен с горечью усмехнулся.

– Знаешь, бро, – проговорил он, посмотрев куда-то вдаль, – через семь месяцев я мог бы стать отцом.

Пол почувствовал, как по его телу пробежал холод, и сконцентрировал все свои усилия на том, чтобы ничем не показать другу, что он обо всём знает.

– В смысле? – непонимающе спросил Василевски. – Что ты имеешь в виду?

– В прямом смысле, – ответил Сомерхолдер. – Через семь месяцев могла бы исполниться моя самая заветная мечта, то, о чём я молю Бога уже второй год. У нас с Ниной мог бы родиться замечательный мальчуган. А может, маленькая принцесса, с появлением которой я точно стал бы оконченным мямлей. И был бы, чёрт возьми, этому рад! Через семь месяцев я бы точно так же, как вчера, напился в стельку, устроил бы грандиозный праздник в честь моего маленького сына или дочки. Всё это могло бы случиться… – голос брюнета прозвучал надтреснуто, и Полу стало не по себе. Он не решился прервать друга. – Если бы Нина не решила всё по-своему.

– Она что, беременна? – Пол постарался изобразить как можно более искреннее удивление и понял, что он далеко не самый лучший актёр – по крайней мере, в данный момент разговора с Сомерхолдером.

– Была. – с болью ответил Йен. – Но карьера и съёмки для мисс Добрев оказались важнее собственного ребёнка. Сразу же побежала в больницу – делать аборт. Поставить в известность меня она даже не посчитала нужным. Неудивительно – вдруг я бы её отговаривать начал… Только она рассказала обо всём перед этим Кэндис. И та, видимо, нарушила все её планы, рассказав, в свою очередь, мне. Пол, ты себе не представляешь, каким я счастливым был весь вчерашний день. Господи, ты даже подумать не можешь, насколько сильно я хотел, чтобы когда-нибудь Нина родила мне ребёнка… Она отнекивалась, говорила, что пока рано, что нужно сначала закончить съёмки, но я готов был ждать. Я вчера впервые поверил в провидение. Раз уж так случилось, вопреки всему, значит, это предначертано судьбой, значит, этот малыш должен был осчастливить нашу жизнь своим появлением… Так думал я. Не Нина. Да ладно, Пол. Я не хочу тебя нагружать сейчас всем тем, что я чувствую. У тебя, думаю, своих проблем по горло.

– Подожди, Йен, подожди, – быстро проговорил Пол. – Выговорись. Может быть, хоть так станет легче. Чем Нина объяснила такой поступок?

Полу невыносимо было слушать об этом во второй раз, так как всю эту историю он принимал близко к сердцу, но оставлять друга без поддержки он совершенно не хотел.

– В своём репертуаре, – с отвращением ответил Йен. – Она говорила о том, что не готова к появлению детей и просила меня простить и попытаться понять. Попытаться понять убийство ребёнка. НАШЕГО ребёнка, Пол.

– Я не собираюсь оправдывать Нину, – сказал Пол, – но, может, тебе и правда стоит попытаться хотя бы представить себя на её месте? Да, поступок Нины ужасен, но я не думаю, что она шла на это полностью осознанно. Мне кажется, она была просто в растерянности. Подумай сам, она и правда очень молода…

– Мне хотя бы можно было сказать о беременности? – внезапно вскрикнул Йен. – Мне, отцу этого ребёнка и к тому моменту пока ещё её жениху! Или Нина рассматривает детей исключительно как частную собственность – что хочу то и ворочу?

– В любом случае, у вас впереди есть ещё почти два месяца, чтобы всё обдумать и решить, – сказал Пол.

– Что обдумать, Пол? – спросил Йен. – Сегодня вечером я заберу свои вещи. Пока поживу в отеле – всё равно скоро улетаю в Россию.

Уэсли, хоть и прекрасно видел, насколько сейчас Йен уязвим перед собственными эмоциями, всё-таки не ожидал такого поворота событий и не думал, что у них с Ниной всё зашло так далеко.

– Ты ведь сам будешь потом жалеть, – покачал головой Василевски.

– Жалеть? Вряд ли. Я не думал, что такое возможно, но вчера я сделал тот самый шаг от любви до ненависти. Когда я вижу Нину, у меня по телу проходит дрожь, – с горечью сказал Йен. – Я не хочу её видеть. Не хочу спать с ней в одной постели, прикасаться к ней, смотреть в её глаза. Она не та, которую я так сильно любил, Пол. Многие со слезами на глазах годами молят бога о том, чтобы он даровал им счастье стать родителями, а Нина даже не задумываясь подписала согласие на операцию. Мне плевать, что она думала обо мне, но о ребёнке… Это не женщина.

– Ладно, прости, что вмешался, – пробормотал Пол. – Не стоило… Просто вы с Ниной для меня как брат и сестра. И больше всего на свете мне хотелось бы, чтобы вы оба были счастливы.

– Я знаю, брат, – сказал Йен и похлопал друга по плечу. – Всё нормально. Пошли гримироваться? Нас заждались уже, наверное.

Уэсли кивнул, и друзья отправились в гримёрную перевоплощаться в братьев Сальваторе, чтобы закончить съёмки четвёртого сезона «Дневников».

«Стоп, снято!» – громогласно раздалось над павильоном. Это означало не только то, что была отснята сцена – были окончены съёмки 23 серии и всего четвёртого сезона.

– Согласно моим планам пятимесячной давности, в этот момент я должна была зарыдать, – улыбнулась Кэндис. – Ведь на протяжении долгого времени обещали, что четвёртый сезон – последний.

– Только не на CW, – улыбнулся Стив.

– Ты что, не рада? – спросил Йен. – Серьёзно? – Сомерхолдер с такой точностью скопировал коронный вопрос блондинки, что все присутствовавшие на съёмочной площадке прыснули со смеху.

– Я действительно счастлива тому, что впереди нас ждёт ещё один замечательный год, который мы проведём вместе, – улыбнулась КэндиКола. – Я не готова прощаться с вами.

За эти четыре года каст «Дневников», без преувеличения, стал одной большой семьёй. Актёры были, несомненно, рады предстоящей поре отпусков, которые они проведут рядом с родными и близкими, но каждый из них всё-таки осознавал: эти два месяца им будет очень не хватать коллег, успевших стать настоящими друзьями.

– Как же я вас люблю, ребята, – сказала Кэт. – Чертовски люблю.

Остаться равнодушным к словам Кэт не смог никто, и некоторые девушки даже расплакались.

– Ребята, выше нос, – ободрительно сказала Джули. – История «Дневников» ещё не закончена!

Джули, несомненно, была права: финал четвёртого сезона оставил множество загадок, которые предстояло решить сезону пятому: пропажа Стефана, злодеяния Сайласа, отношения Елены и Деймона – обо всём этом сценаристам и актёрам, конечно, хотелось бы подумать, но уже не сейчас.

– Конечно! – с энтузиазмом поддержал сценариста Пол. – Ведь Дефану ещё не дали романтическую линию!

– Уэсли, когда-нибудь ты дошутишься, я тебе обещаю, – пригрозила Плэк, едва сдерживая смех.

– Он прав! – воскликнул Йен. – Прогулки под луной под самые романтичные композиции Джастина Бибера. Это вам не какая-нибудь Делена!

– Правильно, это энд-гейм, – рассмеялся Морган.

– Ребят, – обратился к друзьям Зак, – раз все в таком приподнятом настроении, может, завалимся в какой-нибудь ресторанчик? Уже традиция ведь, – улыбнулся он. – Отметим окончание сезона, время ещё детское.

– Роль бармена влияет на тебя наилучшим образом, друг мой, – сказал Йен, похлопав Рерига по плечу.

Конечно, идею парня поддержали все: в последнее время члены каста не имели возможности выбираться куда-то вместе и, надо сказать, уже порядком соскучились по таким душевным вечерам. В особый восторг от предложения Зака не пришла только Нина, но она понимала, что её отказ отпраздновать окончание сезона ребята могли бы неправильно понять – по крайней мере, сейчас. Кроме того, Нина чувствовала, что ей стоит немного расслабиться и попытаться хотя бы на время забыть о событиях последних дней, и компания Кэндис, Кэт и Торри вкупе с текилой представлялись ей наилучшим вариантом для этого. Поэтому виду Добрев не подала и поддержала идею Рерига вместе со всеми.

– Ребят, только у меня к вам такое предложение: давайте встретимся часа через полтора? У нас за плечами всё-таки целый съёмочный день, думаю. каждому из нас нужно привести себя в порядок – хотя бы принять душ, – сказала Кэндис.

– Да, а потом навешать на себя лучшие цацки и случайно где-то откопать платье от Christian Dior, – хохотнул Пол, за что сразу же получил дружеский подзатыльник от Акколы.

– Серьёзно, Кэндис права, – отозвалась Кэт. – Заодно немного отдохнём.

– Если никто не против, то почему бы и нет, – сказал Зак.

Против идеи Кэндис, конечно, никто не выступал. Ребята договорились встретиться через полтора часа и отправиться в любимый итальянский ресторан Dolce Amaro, в котором они уже три раза отмечали окончание сезонов. Уютная атмосфера и изысканная кухня не смогли оставить равнодушным никого из членов каста.

Нина понимала, что, скорее всего, эти полтора часа Йен потратит на сбор вещей, поэтому, вероятно, они снова могли столкнуться в собственном доме. Добрев молила бога только о том, чтобы всё это выдержать без слёз и истерики, к которой она была так близка. Водитель оказался точен, как часы, и подъехал спустя десять минут. Садясь в машину, Нина увидела неподалёку Йена, стоявшего около своего «Audi» и разговаривавшего с кем-то по телефону. В какой-то момент Йен повернулся в сторону Нины, и их взгляды встретились. Болгарка поспешила отвести взгляд и сесть в машину.

Как выяснилось позднее, таксист в Ковингтоне ориентировался не очень хорошо, а потому, слепо следуя указаниям навигатора, долго петлял по улицам в поисках нужного адреса. Поэтому Нина была нисколько не удивлена, увидев зажжённый свет в окнах дома: Йен вернулся раньше.

Добрев сама изумлялась тому, как она держалась рядом с Йеном: ей почти удалось привести дыхание и пульс в норму, ей уже не хотелось плакать. Приготовления к предстоящему вечеру шли параллельным образом: Йен, нервничая и то и дело поглядывая на часы, собирал чемоданы, Нины делала макияж и подбирала платье. Они старались не обращать друг на друга никакого внимания и при этом оба понимали, как же глупо и по-детски это выглядит…

Закончив наконец приготовления, Нина спустилась вниз и увидела, что там её ждал Сомерхолдер.

– Держи, – тихо сказал он, протягивая ей ключи.

– Не нужно, – ответила Нина. – Ты же знаешь, что двери этого дома всегда будут открыты для тебя.

Йен бесшумно положил ключи на журнальный столик. В этот момент девушка посмотрела брюнету в глаза, и на мгновение ей показалось, что она увидела в них прежнюю теплоту. Йен едва заметно улыбнулся.

– Можно задать один вопрос? – голос Николины звучал на удивление спокойно.

– Конечно, – ответил Сомерхолдер.

– Кто мы теперь друг другу?

Вопрос Нины поставил Йена в тупик.

– Время покажет, – проговорил он, на секунду замолчал, а затем пять продолжил. – Вряд ли мы останемся сегодня наедине ещё раз… Поэтому хорошего лета, Нина.

Добрев была бы рада услышать эту фразу, если бы в ней не было столько железа и холодного безразличия, которые резали слух сильнее любого крика.

Сказать, что Йен в данный момент относился к Нине положительно, было бы лукавством. Но он хотел расстаться как можно мягче для них обоих. Что-то внутри всё равно не давало ему назвать эту девушку последней тварью и бездушной сукой, хотя он так много раз хотел это сделать.

Йен снова взглянул на Николину.

– Тебе тоже, – ответила она, и её голос впервые за этот вечер дрогнул.

Сомерхолдер кивнул и, взяв чемоданы, направился к выходу. Вскоре после него к месту встречи выехала и Нина. По пути к ребятам Добрев изучала сайты, где можно было онлайн купить авиабилеты. Наконец она нашла подходящий рейс: вылет был назначен на вечер следующего дня. Пункт назначения – Торонто. Да, это именно то, что сейчас было нужно Нине. Хоть ненадолго вновь почувствовать воздух родного города и побыть вдали ото всего того, что отравляло её душу на протяжении этих дней – от своих мыслей, переживаний, от дома, где каждый уголок напоминал о недавнем прошлом. И за эти месяцы попытаться забыть, стереть из жизни, разлюбить того, чьё имя в груди пока отдавалось сильной ноющей болью.

Обними и оставь мне надежду,

Что вернётся когда-нибудь вновь

Твоя любовь…

В последний раз

Ты до дома проводишь меня,

И к руке прикоснётся рука.

Мне покажется нечем дышать.

В последний раз,

Это значит – уже никогда…

Я сегодня целую тебя

В последний раз.

====== Глава 9 ======

О причине своего внезапного отъезда Нина предпочла особенно не распространяться. Для друзей и коллег была придумана одна не отличавшаяся оригинальностью, зато убедительная версия: она очень соскучилась по родителям и брату, так что свободные майские деньки хотела провести именно в Торонто. Как ни странно, о расставании Нины и Йена ребята из каста (за исключением разве что Пола, который, впрочем, не намерен был обсуждать отношения своих лучших друзей с кем бы то ни было) к тому моменту пока так и не узнали: в тот вечер, когда закончились съёмки четвёртого сезона «Дневников», многие перебрали спиртного, и вопросов о том, почему Добрев и Сомерхолдер за несколько часов не обмолвились и словом, а домой уехали на разных машинах, ни у кого не возникло – даже у Кэндис, которая всегда была глазами и ушами коллектива. Нина этому искренне радовалась: выговорившись Полу, обсуждать всё произошедшее она уже не хотела ни с кем, даже с лучшей подругой, хоть и понимала, что скоро всё тайное может стать явным.

Впрочем, уезжала Нина ненадолго: в распоряжении у неё было всего две недели, потому что уже в середине мая должна была состояться их с Йеном фотосессия для Penshoppe. Нине очень хотелось позвонить своему агенту и отказаться от участия в ней, но чувство ответственности и нежелание подводить сразу нескольких людей, в числе которых был и Сомерхолдер, не дали ей этого сделать. Кроме того, Добрев понимала, что вечно бегать от совместного времяпрепровождения с Йеном она не сможет: в конце июля каст «Дневников» отправлялся на всем известный Comic-Сon, и это означало, что впереди Николину ждёт не одна фотосессия и панель. А уже в августе команда сериала была приглашена на церемонию вручения премии Teen Choice Awards – и снова фото, интервью, позирование для журналистов, а в случае победы в какой-либо из номинаций – ещё и совместная речь. Наконец, съёмки пятого сезона, где у Елены и Деймона как у пары всё только начиналось, тоже никто не отменял. Поэтому Нине ничего не оставалось, кроме как собрать волю в кулак для того, чтобы пройти через всё то, что ещё совсем недавно доставляло ей огромное удовольствие.

Регистрация на рейс, посадка на борт самолёта, обращение капитана воздушного судна, которое Нина, кажется, уже помнила наизусть, так как перелёты стали неотъемлемой частью её жизни, плавный взлёт, воздушные белоснежные облака, которые были видны в иллюминаторе… Всё было, как обычно. Нина старалась гнать от себя мысли о Йене, но практически любые, даже бытовые мелочи напоминали ей о нём. Огромный чемодан с ленты выдачи багажа пришлось вытаскивать самой. Впервые за три года её музыкальный плеер разрядился почти полностью: то время полёта, которое обычно занимали разговоры с Сомерхолдером обо всём на свете, заполнила музыка. И впервые отчего-то так страшно было смотреть в иллюминатор, когда самолёт взлетал и наклонялся набок – наверное, оттого, что в этот момент некого было взять за руку и, ощутив тепло, успокоиться.

С детства знакомый и уже давно ставший родным Торонто встретил болгарку привычным холодным ветром, по которому она за девять месяцев съёмок вдали от дома успела так соскучиться.

– Ну наконец-то! – воскликнул Александр, старший брат Нины, увидев её в толпе спешащих куда-то пассажиров в аэропорту. – Нинс, чёрт возьми, я так скучал! – девушке на мгновение показалось, что парень имеет все шансы задушить её в объятиях.

– Эй, я тоже скучала, но, по-моему, ты меня сейчас раздавишь, – со смехом ответила Нина, которая, оказавшись в объятиях брата, впервые за это время почувствовала себя спокойно.

– Прости, – улыбнулся Александр. – Но не каждый же день ко мне приезжает моя любимая сестрёнка, которая, кажется, уже забыла запах родного города. Торонто ждал тебя, вдыхай его воздух глубже, – сказал он.

Нина счастливо улыбнулась.

– Я и правда почувствовала, что так соскучилась по тебе, маме и папе, – ответила она. – По городу, по характерному акценту его жителей, по шумным улицам.

– Я знаю, – сказал парень, прижав сестру к себе. – А где же своего героя потеряла? Почему вместе не приехали?

Едва болгарка услышала последние слова брата, улыбка мгновенно сошла с её губ: героем Нины Александр всегда называл Йена с самого первого дня их знакомства. Пошло это прозвище от фразы Сандро, произнесённой в тот день: «Я тебя знаю всего два часа, но уже чувствую, что могу тебе доверить свою сестрёнку. Она так много о тебе рассказывала – ты стал её героем!» Причём эти слова не были шуткой или едким замечанием старшего брата к новому бойфренду сестры, которого априори хочется скинуть с лестницы: он говорил это серьёзно.

Перемены в настроении девушки парень, конечно же, заметил сразу.

– Нинс, ты чего? – спросил брат.

– Знаешь, так всё сразу и не рассказать, – Нина закусила губу. Как же ей не хотелось говорить обо всём том, что произошло между ней и Йеном! Но был ли смысл скрывать это? Даже если бы семья не узнала об этом во время отпуска Нины, всё равно рано или поздно им пришлось бы обо всём сказать. У Добрев было несколько секунд на раздумья, и она решила всё-таки признаться брату во всём, чтобы как можно быстрее закрыть эту тему, и потому продолжила: – Но, если вкратце – мы решили взять тайм-аут, – выдавила она.

«Господи, Нина, кого ты обманываешь!» – пронеслось в мыслях у болгарки. «Какой тайм-аут… Если только очень затянувшийся. Вероятно, длиною в жизнь.» Впрочем, слово, как известно, не воробей: вылетит – не поймаешь. Поэтому Добрев решила не усугублять ситуацию и не пытаться как-то исправить свои не совсем правдиво прозвучавшие слова.

– Да ладно?! – Александр даже повысил голос. Судя по его округлившимся глазам, он был действительно удивлён.

– Сандро, ты чего? – как можно более беспечно сказала Нина. – Такое бывает. Мы с ним были вместе везде: на съёмочной площадке, дома, в отпуске, на конвенциях. Просто почувствовали, что немного устали друг от друга.

Невозможно описать, насколько Нине в этот момент было противно лгать человеку, которому она всегда могла доверять. Но ей легче было преподнести родственникам всё именно так, нежели чем вдаваться в подробности произошедшего за последние дни, переживая их снова и снова.

– Да нет, я… Просто… Это как-то неожиданно, – озадаченно ответил паренёк и нахмурился. – Нина, он тебя ничем не обидел?

«Это я его обидела», – мысленно ответила болгарка. «И в своих действиях он, вероятно, чертовски прав.»

– Нет, что ты. Всё хорошо, правда. В Багдаде всё спокойно, – сказала Нина и улыбнулась, чтобы отвести подозрения брата. – У нас по-прежнему тёплые отношения, но уже дружеские.

– И давно вы уже? .. – спросил парень.

– Нет, это случилось как раз перед моим отъездом, – ответила болгарка. – Что скрывать, нам обоим это было трудно осознать, и ещё сложнее – признать. Но мы поговорили по душам и решили, что в данный момент прекращение отношений было бы для нас лучшим вариантом. Ссоры на пустом месте, бесконечные придирки – кому это нужно? Ужасно звучит, но мы оба поняли, что сейчас нам было бы лучше заняться карьерой, чем своими отношениями.

Болгарка говорила медленно, стараясь не думать об истинных причинах разрыва с Йеном. Несколько раз у неё перехватило дыхание, но он сумела скрыть это, сделав несколько вдохов.

Александру было удивительно слышать, как Нина практических безо всяких эмоций, будничным тоном говорит о расставании с человеком, с которым они были, без преувеличения, без пяти минут женаты. Он понял, что сестра что-то явно недоговаривает, потому что улыбаться Николина могла сколько угодно и говорить, что вздумается, но тоску в глазах спрятать была не в силах. Однако, зная вспыльчивый характер Нины и её некоторую скрытность, допытывать девушку он не стал, благоразумно решив, что она обязательно расскажет всё сама, когда посчитает нужным.

– Мда, дела… – протянул Сандро. – Да всякое в жизни бывает, – сказал он. – Я уверен, вы, как взяли свой «тайм-аут», так и снова сойдётесь. У вас, ребята, химия не только на экране, – при этих словах он подмигнул сестре.

– Спасибо, Сандро, – ответила Нина. – Всё может быть.

На этом, кажется, разговор был исчерпан, и для того, чтобы закрепить «эффект» и окончательно отвести брата от этой темы, Нина предложила всей семьёй вечером выбраться в уютный французский ресторанчик, который был расположен неподалёку от дома их родителей, и в котором они всегда ужинали, когда собирались все вместе. Александр с энтузиазмом поддержал эту идею, и диалог вошёл в привычное русло, благодаря чему немаленький путь от международного аэропорта Торонто до дома их родителей показался не таким уже долгим. Темы отношений Нины и Йена они больше не касались, так что болгарка, ожидавшая, что этот разговор пройдёт гораздо тяжелее, могла спокойно выдохнуть.