Текст книги "А может?.. (СИ)"

Автор книги: atranquility

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 52 страниц)

– Конечно, без проблем, – сказал Йен. – Слушай, а сколько примерно будут отсутствовать твои родители?

– Думаю, что целый день – они потом ещё хотели устроить шопинг, так что, думаю, часов до шести их точно не будет. А что?

Сомерхолдер и притянул болгарку к себе.

– Понимаешь ли, в чём дело… – проговорил он, вешая полотенце на спинку ближайшего стула. – Вчера я вдруг вспомнил, что с момента операции прошло уже два с половиной месяца, и доктора говорили, что, если болей в сердце и других проблем не будет, то мне можно будет окончательно вернуться к нормальной жизни и… Ну, знаешь, разнообразить физические нагрузки чем-то более приятным. Я чувствую себя прекрасно, поэтому… Как ты смотришь на то, чтобы немного размяться перед уборкой, м? – Йен хитро улыбнулся, и Нина поняла, к чему он клонит. – Всё равно твоих родителей нет дома…

– Что, прямо сейчас? – произнесла Нина, будучи не в силах сдержать смешок от щекотки, пока Сомерхолдер покрывал нежными поцелуями её шею.

– Не хочу терять ни секунды, – прорычал он.

Йен, не прекращая целовать болгарку, попытался побыстрее расстегнуть пуговицы на её тоненькой блузке. Однако у него дрожали пальцы, тело горело огнём, а сознание было затуманено, так что сейчас он не был способен выполнить даже такие нехитрые действия, поэтому он, оставив попытки, неловко снял блузку с Нины через голову. Йен на мгновение почувствовал себя застенчивым старшеклассником, который до этого момента с девушками лишь целовался. Добрев потянула Йена за футболку и, быстро выведя его из кухни, поспешно сняла её с Сомерхолдера, отбросив куда-то в сторону. Неожиданно для самого Йена Нина взяла инициативу в свои руки и с силой откинула его на широкий мягкий диван в гостиной. Болгарка начала покрывать поцелуями его тело, постепенно опускаясь всё ниже. Брюнет протяжно простонал, почувствовав на своей груди влажное прикосновение губ девушки.

– Ты сводишь меня с ума, – произнёс он, запрокинув голову и коснувшись ладонью её затылка

У Нины бешено колотилось сердце, а в висках пульсировала кровь. Она ощущала приятное тепло внизу живота, постепенно разливавшееся по всему телу, желала поскорее почувствовать своего мужчину в себе, но хотела растянуть наслаждение для них двоих. Девушка исследовала каждый сантиметр кожи Йена, вдыхая приятный аромат его тела, смешавшийся с сандаловым запахом парфюма Сомерхолдера, и, чувствуя, как у него невольно напрягаются мышцы брюшного пресса, слышала, как он тяжело и прерывисто дышит. Нина чувствовала, как рука Йена, опускаясь ниже, к пояснице, скользила по её спине. Каждое прикосновение этого мужчины отзывалось не только в ее теле, но и в душе тысячами электрических разрядов. Для Нины это было самым приятным ощущением. В эти мгновения ей казалось, будто бы внутри у неё натянуты тугие струны, которые вот-вот грозили порваться, заполнив её неповторимой эйфорией.

В этот момент Йен услышал звонок в дверь, но был так поглощён собственными ощущениями, что не обратил на него никакого внимания. Нина же звук просто не расслышала.

Нина опустилась губами к паху Йена и почувствовала, как он возбуждён. Она быстро расстегнула ремень на его джинсах, а сам Сомерхолдер, открыв пуговицы и молнию, стянул их вместе со своим нижним бельём.

Йен приподнялся на локтях и потянул Нину к себе так, что она всем своим весом легла на него. Его рука потянулась к молнии на её шортиках.

Звонок раздался снова, правда, в этот раз настойчивее.

– Кто это? – пробормотала Нина.

– Чёрт с ним, наверняка просто ошиблись дверью, – произнёс Йен, не отрываясь от неё и стягивая с неё шорты.

Болгарка, почувствовав тепло его тела, запустила правую руку в его волосы и, ощутив, как он, слегка покусывая её кожу, целует её в шею, громко простонала и сжала их. Свободной рукой Йен скользнул к застёжке её бюстгальтера, и в следующее мгновение он упал на пол.

– Я хочу тебя, – прошептала Нина.

Йен аккуратно уложил её на спину и, нависнув над ней, провёл ладонью по её животу и продолжил целовать её, но уже в губы, оставляя на них влажный след.

В этот момент в дверь снова позвонили.

– Твою мать, – раздражённо пробормотал Сомерхолдер, оторвавшись от болгарки.

– Йен, вдруг родители?

– Вряд ли. Наверняка какая-нибудь почта или соседи, – рассеянно проговорил брюнет.

Спустя несколько секунд звонить перестали, но уже через мгновение Добрев услышала звук сигнала входящего на своем мобильнике. Отстранив от себя Сомерхолдера, Нина потянулась к журнальному столику. Увидев написанное на экране, она вздрогнула.

– Йен, это мама! – воскликнула она.

– Что? Они же с твоим отцом ушли на выставку, – пробормотал Йен.

– Ничего не понимаю, – произнесла Нина, вставая с дивана. – Одевайся скорее, вдруг это действительно они!

– Чёрт, – выругался Сомерхолдер.

Нина, забыв о бюстгальтере, кое-как застегнула шорты и надела блузку. Сомерхолдер, надев боксеры, тщетно пытался застегнуть джинсы, которые всё равно выдавали его сильное возбуждение. Кое-как всё-таки справившись с этой задачей, Йен начал искать свою футболку, однако её нигде не было.

– Нина, ты не видела мою футболку? – крикнул он, пока болгарка перед зеркалом пыталась завязать в хвост растрепавшиеся волосы.

В дверь начали звонить настойчивее.

– Нет, надень другую, – пробормотала Добрев.

Йен схватил с кресла первую попавшуюся футболку и, даже не взглянув её, натянул на себя.

– Йен, открой дверь, пожалуйста, – крикнула Нина из ванной – ближайшего закрытого пространства, куда она сейчас могла убрать свой бюстгальтер.

Сомерхолдер, понимая, что ему совершенно не хочется появиться перед непрошеными гостями или, ещё того хуже, перед родителями Нины с оттопыренными «в том самом» месте брюками, влетел в гостиную, открыл книжный шкаф и, взяв оттуда первую попавшуюся на глаза книжку и прикрыв ею всё то, что могло кого-то смутить, отправился в таком виде открывать дверь.

Через несколько мгновений Йен увидел перед собой никого иного, как маму Нины. Он понимал, что такое возможно, но, увидев Микаэллу, всё равно вздрогнул и прижал книжку к паху крепче.

– Доброе утро, Йен, – улыбнувшись, поздоровалась женщина. – А вы чего так долго не открывали? Я уже даже Нине звонила.

– Простите ради Бога, – виновато пробормотал Сомерхолдер, впуская Микаэллу в дом. – Мы с Ниной не слышали… Просто решили прибраться, а пылесос шумит невыносимо.

– Йен, да чего вы, не надо было. Мы сами в состоянии убраться у себя дома, – добродушно хохотнула она, но Йен по её взгляду понял, что она не очень-то ему поверила. – А мы с Николаем, представляешь, дома забыли билеты на выставку. А он ещё и ключи оставил! Думала, прибью его на месте, – хохотнула она. – Хорошо хоть, что ещё не успели далеко отъехать.

– Ну дела… Ну да ничего, со всяким бывает, – криво улыбнулся Йен.

Нина, пару секунд назад услышав версию Йена по уборку, в ванной отыскала резиновые перчатки, в которых обычно чистят сантехнику, надела их для правдоподобия и в таком виде вышла в гостиную. Сомерхолдер, увидев девушку, едва сдержался, чтобы не засмеяться.

– Привет, мамуль, – как можно более непринуждённо сказала она. – А ты чего вернулась?

– Да вот, только что рассказывала Йену, что у нас с твоим отцом с памятью совсем плохо стало – забыли дома и билеты на выставку, и ключи от дома. Поэтому и вернулись.

– Я так и поняла, – кивнула Нина.

Женщина прошла в комнату и, забрав ключи и билеты, вернулась в гостиную.

– Спасибо вам, что прибираетесь, – сказала Микаэлла.

– Да ладно, – махнула рукой Нина. – Мы тут жили целый месяц, почему бы нам и не помочь?

– Вы можете жить здесь хоть вечно, – улыбнулась мать Нины. – Мы вам всегда рады, ты же знаешь. – Кстати, Йен, если не секрет, ты давно увлекаешься механикой?

– Какой механикой? – непонимающе спросил Сомерхолдер.

– Кажется, квантовой, если я правильно прочитала название книги у тебя в руках, – с улыбкой ответила Микаэлла.

Йен машинально отдёрнул книгу и взглянул на обложку, на которой огромными жёлтыми буквами красовалась надпись «ТЕОРИЯ ГРУПП И ЕЕ ПРИЛОЖЕНИЯ К КВАНТОВО-МЕХАНИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ АТОМНЫХ СПЕКТРОВ», но вовремя вспомнил, для чего он её вообще взял.

«За каким хреном я вообще взял эту книжку?» – мысленно произнёс Йен. «Можно подумать, я всегда пылесошу и читаю одновременно. Прямо уникум, чёрт побери».

– А… Да, знаете, я ещё в госпитале стал интересоваться этим, – откашлявшись, пробормотал он. Теперь сдерживаться от смеха настала очередь Нины. – Было скучно лежать целыми днями в палате, интернет и фильмы надоедали, поэтому я начал просить Пола приносить какие-то книги. И он среди лирики Бернса и новелл ОʼГенри как-то раз притащил учебник по физике. Так и втянулся, – закончил Йен, понимая, что говорит какую-то несусветную и неправдоподобную чушь, но отступать было уже некуда.

– Какой ты молодец, – одобрительно сказала Микаэлла, но Нину не покидало ощущение, что её мать обо всём догадалась и просто смеётся над ними. – Слушай, я даже не знала, что у нас есть такая книга.

– Я её взял там, – Йен указал рукой в сторону шкафа.

– Понятно, – кивнула Микаэлла. – Так, всё, я побежала. Ванг Гог и Гоген не ждут! – рассмеялась она. – Мы вернёмся часам к пяти, хорошо?

Йен и Нина закивали.

– Хорошего времяпрепровождения, – сказал Сомерхолдер.

– Удачи, мамуль, – сказала Нина, поцеловав Микаэллу в щёку. – Всё взяла?

– Теперь уж точно, – улыбнулась женщина. – Ну всё, я ушла!

Йен закрыл за Микаэллой дверь.

– Мда-а-а… – пробормотал он, прислонившись к двери спиной.

Нина, которой уже можно было больше не сдерживать себя, прыснула со смеху.

– Ну что, физик? Как ощущения?

– Кто бы говорил! – со смехом воскликнул Йен. – Долго перчатки искала, хозяюшка?

– Примерно столько же, сколько ты книгу, – хохотнула Нина. – Никогда бы не подумала, что в двадцать семь лет буду так бояться попасться на глаза маме. Странное дело, понятно же, что она в курсе, что мы спим друг с другом, но всё равно невероятно стыдно.

– Просто представь, что бы было, если бы они с твоим отцом сегодня не забыли ключи, но всё-таки вернулись за билетами…

– Господи, даже представить не могу, – вздрогнула Нина.

– Уму непостижимо, как же ты репетировала со мной постельные сцены в четвёртом сезоне? Микаэлла присутствовала на съёмочной площадке, помнишь? – улыбнулся Йен.

– Ну, на съёмочной площадке ведь всё ограничивалось тем, что мы просто целовали друг друга и изредка стонали, – рассмеялась Нина, снимая перчатки.

– Тоже верно, – сказал Йен. – Честно признаться, мне тоже было жутко неловко. Впервые попадаю в такую ситуацию.

– Это я поняла по квантовой механике, – хохотнула Нина.

– Но теперь-то твоя мама забрала ключи и билеты, и ничто не предвещает преждевременного возвращения твоих родителей, – откашлялся Йен, обняв Нину за талию. – Так что предлагаю продолжить начатое.

– Что ты творишь со мной, Сомерхолдер? – спросила Нина, положив ему руки на поясницу. – Отказывать тебе не хочется никогда.

Йен улыбнулся и, подхватив Нину на руки, поцеловал её и понёс в спальню.

Вот уже сколько долгих лет

Мы встречаем с тобой рассвет

День и ночь, ночь и день рядом.

Ты так близко и далеко,

Мне так сложно и так легко,

Мне признаться тебе надо…

Привыкаю я к твоим губам,

Привыкаю я к твоим глазам.

Как заставить сердце замолчать,

Если от любви хочу кричать?

Вечером Нина и Йен вернулись в Ковингтон. Сомерхолдер был поистине счастлив, что теперь Нина была с ним. Он окружил девушку заботой и буквально не спускал с неё влюблённого взгляда, так что если посмотреть на них со стороны, можно было бы подумать, что они начали встречаться совсем недавно, что всё в их отношениях сейчас происходит в первый раз.

Проснувшись с утра, Йен обнаружил Нины сидящей на краю кровати и укутанной в белоснежную простынь.

– Доброе утро, – улыбнувшись, сказала она, увидев, что Сомерхолдер не спит.

Йен подвинулся ближе к Николине и сел немного сзади неё, обхватив её руками в области чуть ниже груди и прижав к себе.

– Ты такая красивая, – прошептал он, целуя её в затылок.

– Я люблю тебя. – произнесла Нина, повернувшись вполоборота к Йену так, что теперь могла коснуться его губ своими.

Йен взглянул на неё. Для него никогда не было на планете девушки привлекательнее, чем Нина. Одним движением стана, одним взглядом она могла за считанные секунды разжечь в нём огонь дикого желания. Её стройная фигура, роскошные волосы, рассыпавшиеся по оголённым плечам и имевшие такой приятный сладковатый аромат корицы, ласковые карие глаза, тонкие изящные губы, – всё в ней казалось ему идеальным.

– Знаешь, раньше я никогда не думала, что когда-нибудь смогу возобновить отношения с бывшим возлюбленным. Я думала, что это бесполезно, потому что если люди уже расстались однажды, то разрыва уже не избежать.

Йен улыбнулся.

– Я думал точно так же, но ты ломаешь все мои предубеждения. И я чертовски этому рад.

– Наверное, мы никогда не были друг для друга бывшими, – задумчиво произнесла Нина.

– И уже никогда не станем. – пообещал Йен.

Йен и Нина помолчали несколько секунд, но затем Нина заговорила вновь.

– Знаешь, сегодня был такой красивый рассвет, – заворожённо рассказывала она. – Небо было ярко-оранжевым, солнце лишь начинало подниматься за горизонтом, а небо уже было полностью залито его лучами. И окна соседних домов тоже были окражены в эти оттенки. Я вышла на несколько минут на балкон: сегодня невероятно тепло для октября. Я увидела это небо невероятной красоты, и мне вдруг захотелось поделиться с тобой этим… Но ты очень крепко спал, поэтому я не хотела тебя будить, – с детской непосредственностью сказала Нина.

Йен с увлечением слушал возлюбленную и улыбался.

– Этот мир невообразимо прекрасен. Прекраснее, чем мы можем увидеть, представить и оценить. В полной мере я понял это лишь после болезни, – признался он. – Но сейчас мои чувства обострены в сотни раз, и меня завораживают вещи и явления, на которые я раньше никогда не обращал внимания. Например, отражение неба в лужах.

– Ты романтик, – улыбнулась Нина.

– Из-за тебя. Знаешь… Меня невероятно воодушевляет мысль о том, что возвращаться со съёмок после рабочего дня я буду не в пустой дом, а к любимому человеку. На душе становится сразу так тепло… Знаешь, рядом с тобой от меня даже окончательно отступила болезнь: я перестал чувствовать боль.

– Ты победил её сам, – сказала Нина. – Я горжусь тобой, Йен. Ты многое перенёс.

– Будь рядом со мной всегда, – шептал Йен, едва касаясь губами её волос.

– Я буду, Йен. Обещаю.

Несколько минут Йен и Нина провели в абсолютной тишине, слыша лишь спокойное дыхание друг друга. Сомерхолдер крепко прижимал Николину к себе, и она не хотела освобождаться от этих объятий, потому что только в них чувствовала себя так спокойно и легко, ощущала себя защищённой… И самой счастливой на планете.

– Сегодня возобновляются съёмки, – наконец проговорила Нина.

– Я счастлив, – отозвался Йен. – Я невероятно соскучился по ребятам и работе в целом. Ты не представляешь, как сильно хочется поскорее приступить к съёмочному процессу, вновь настроится на камеру, почувствовать всё это. Слушай, – вдруг с энтузиазмом произнёс он. – А ты не хочешь сегодня съездить на площадку со мной? Ребята будут рады увидеть тебя вновь, да и тебе скучно не будет.

Нине предложение Сомерхолдера пришлось по душе.

– Я только за, – ответила болгарка. – Так по всем соскучилась…

Йен улыбнулся и крепко поцеловал Нину в щёку. Просидев так ещё несколько минут и разговаривая о пустяках, наслаждаясь каждой минутой, которую они проводили друг с другом, ребята наконец окончательно оправились от сна, и, умывшись и позавтракав, отправились на съёмочную площадку.

Зайдя в такой знакомый съёмочный павильон, ребята не сразу заметили, что он был украшен разноцветными шарами и что под потолком висела составленная из аккуратных красочных букв надпись: «С возвращением в команду!» Йен и Нина увидели это, только включив свет. В это же мгновение в помещение ворвались члены каста и съёмочной группы с криками «с возвращением!» В центре была Кэндис: она держала в руках фруктовый торт, испечённый по случаю возвращения Йена к работе над сериалом.

– Ребята, это потрясающе, – выдохнул Йен, растроганный заботой друзей. – Спасибо вам.

– Ты и Нина снова на съёмочной площадке – вот что поистине потрясающе, – улыбнулась Кэт Грэхем.

– Господи, если бы мы знали, что и ты вернёшься, Нина, мы бы вырезали и твоё имя, приготовили бы несколько тортов, – распереживался Мэтт Дэвис, взволнованный встречей с давней подругой и коллегой.

Болгарка рассмеялась.

– Сегодня я возвращаюсь не в сериал. Буду на съёмочной площадке только в качестве зрителя, если вы не против.

– Да будь кем угодно! – воскликнула Кэндис. – Наконец-то вся наша компания в сборе. Поверить не могу!

– Вы даже представить себе не можете, как мы скучали по вам, ребята. – с теплотой произнёс Пол и, поджав губы, улыбнулся.

Ребята не виделись друг с другом почти полгода (а Кэндис и Пол последний раз встречались с Ниной и то всего лишь месяц назад), но уже успели сильно друг по другу соскучиться. Поэтому эта встреча стала настоящей радостью для каждого из них.

Следующие несколько минут были посвящены объятиям и потоку вопросов обо всём на свете: о том, как прошла поездка в Торонто и пробы Нины, как себя чувствует Йен, о том, какие у них планы на ближайшее будущее. Конечно, кто-то осмелился и озвучить свои предположения по поводу нового статуса их отношений: далеко не все члены каста знали о том, что произошло между Йеном и Ниной в Торонто. Съёмки первой серии седьмого сезона не обещали начаться в ближайшие час-полтора: давним друзьям и коллегам предстояло многим поделиться друг с другом, поэтому они позволили себе в этот день отступить от графика и отправились пить чай.

– Йен, если бы ты знал, как я счастлив за вас с Ниной, – признался Пол, когда друзья ненадолго остались наедине. – Если честно, я давно думал о том, когда же вы признаетесь прежде всего себе в том, как вам друг без друга тяжело. И, если быть откровенным, очень ждал этого момента, – улыбнулся Уэсли.

– Я сам весь этот месяц словно в облаках, – сказал Йен. – Такого прилива энергии, такого счастья я не чувствовал ещё никогда. Мне хочется обнять весь мир, я готов благодарить любых богов за то, что всё сложилось так. Я не знаю… – пробормотал Сомерхолдер. – Это не описать словами…

– Ты можешь мне это не говорить: за тебя всё говорят твои глаза, – улыбнулся Пол. – И Нинины тоже. Не теряйте друг друга больше, – сказал Уэсли, похлопав друга по плечу.

– Пол, она меня с того света вытащила… Я попросту не смогу быть счастливым без неё.

Пол улыбнулся вновь.

– Какие у вас планы?

– У Нины весной начинаются съёмки в «Трёх иксах», – ответил Йен. – Я же собираюсь целиком и полностью посвятить себя «Дневникам» и фонду. Два месяца изоляции пошли мне на пользу: я полон сил и идей, – рассмеялся Сомерхолдер.

Пол был невероятно счастлив видеть своего друга таким: жизнерадостным, полным надежд и безумно влюблённым.

– Приводи Нину почаще, – с улыбкой попросил Пол. – И сам больше не болей. Будем, как в старые-добрые времена безумствовать всей нашей шумной компанией.

– Обязательно, – заверил Йен.

Постепенно работа вошла в привычное русло и пошла на лад: ребята были невероятно воодушевлены встречей со старыми друзьями, а потому съёмочным днём остались довольны все.

Нина покинула съёмочную площадку раньше Йена: пока имея в запасе много свободного времени, она хотела порадовать Сомерхолдера, очень любившего домашнюю кухню, ужином. Йен обещал вернуться через пару часов.

Когда таксист подъехал к особняку Добрев и Сомерхолдера, она заметила на крыльце детскую коляску. Нина потёрла глаза, но поняла, что это ей не показалось. Наскоро расплатившись с таксистом, она поспешила к дому, чтобы разобраться в чём дело. Аккуратно заглянув в коляску, Нина увидела мирно спящую там девочку, на вид которой было не больше года. Девочка показалась Нине очень милой: вздёрнутый носик, пухлые губки и такие густые русые волосы, что, несмотря на маленький возраст, они уже были завязаны в коротенький хвост – вероятно, для того, чтобы они не лезли в глаза. Рядом с ребёнком девушка заметила записку. Развернув белый лист, болгарка прочла следующую надпись:

Нет, это не ошибка, если тебя зовут Нина Добрев или Йен Сомерхолдер. Думаю, тебе будет интересно посмотреть на свою родственницу. Её зовут Амели, 08.12.2014. Позаботься о ней.

– Что за чертовщина… – вслух пробормотала болгарка.

До этого момента Нина думала, что такое случается только в фильмах, однако сейчас всё происходило в реальности и, более того, происходило с ней – и осознание этого выбивало её из колеи.

Николина ещё раз взглянула на малышку в коляске и в этот момент ощутила что-то такое, что трудно было объяснить словами: ей стало страшно за эту девочку, такую беспомощную и беззащитную, и первым желанием Нины сейчас было как-то позаботиться о ней и приласкать её.

Однако, всё-таки надеясь, что это чья-то неудачная шутка или подобное, Нина отправилась к соседям, спрашивая о случившемся всех, кто уже успел вернуться с работы. Никто из них никакого отношений к ребёнку не имел и, более того, даже не видел, как коляска оказалась около особняка. Предпринимать что-либо без Йена Нина боялась, и особенно – обращаться в полицию, поэтому ей ничего не оставалось делать, кроме как отправиться вместе с малышкой домой. Нина решила дождаться возвращения Сомерхолдера и до этого момента оставить ребенка у себя.

Домой Нина вернулась в абсолютной растерянности. К тому моменту Амели уже проснулась и теперь, лёжа в коляске, внимательно смотрела на болгарку, изредка хныкая. Глаза девочки были очень похожи на Нинины: они были такого же шоколадного оттенка, и уже сейчас, несмотря на юный возраст малышки, в них было заметно озорство.

– Господи, зайка, тебя, наверное, нужно покормить... – вслух спросила Нина, аккуратно взяв ребёнка на руки.

Девочка прислонилась головой к её груди, и болгарка почувствовала, как сердце начинает биться быстрее. Судя по всему, 8 декабря 2014 года было датой её рождения, и малышке на данный момент было десять месяцев. Нина поспешила отправится в ближайшую аптеку, чтобы купить смесь для малышей такого возраста.

Болгарка делала всё на автомате, до конца не веря и не осознавая, что всё это происходит с ней, однако отступать было некуда. Правдивым был один-единственный факт: сейчас Нине некогда сидеть сложа руки, ведь рядом с ней сейчас совсем маленький человечек, который нуждается в ней и у которого, кроме неё, на данный момент никого нет. Нина никогда раньше не оставалась с такими маленькими детьми одна, но к её удивлению малышка не доставляла ей особых хлопот, и как обращаться с малышами её возраста, Добрев знала.

После того, как она наскоро покормила девочку, Нина поняла, что малышка хочет спать. Болгарка взяла Амели на руки.

«Господи, кем же нужно быть, чтобы оставить собственного ребёнка?» – думала Нина, укачивая девчушку и не отводя взгляд от её ангельского личика.

Из головы у болгарки не шли первые строчки записки: из них она понимала, что ребёнка, по всей видимости, оставили у их с Йеном дома намеренно. И значит, это был кто-то, кто их знает… У Нины не было знакомых с детьми такого возраста, родственников – тем более, поэтому предположение, что девочка может каким-то образом относиться к ней, она сразу отвергла. Но в записке был упомянут и Йен… Нина в уме посчитала сроки, и, словно вспышка, у неё в голове возникла мысль: а что, если это…дочь Йена?! По сухим цифрам всё сходилась: если малышка действительно родилась в декабре 2014 (а это было похоже на правду), то Йен мог запросто иметь отношения с её матерью, ведь до появления девочки на свет его не связывали отношения ни с кем (Нина напрягла память и вспомнила, что с Никки Йен начал встречаться лишь в мае 2014). Чем больше Добрев об этом думала, тем сильнее у неё начинали дрожать руки. До прихода Йена она не могла найти себе места и тщетно пыталась успокоиться. Она начала всматриваться в лицо девчушки, но никаких общих черт с Сомерхолдером не находила.

«Господи, Нина, чем ты занимаешься», – думала она. «Невозможно предугадать, чей это ребёнок и как он здесь оказался».

Однако доводы здравого смысла были слабы перед эмоциями. Нина почувствовала некоторое успокоение, когда вечером услышала звонок в дверь: вернулся Йен.

– Привет, котёнок, – улыбнулся он, проходя в дом и целуя болгарку в губы. – Знаешь, такая тёплый вечер стоит… Может быть, сходим на озеро?

– Йен, думаю, сегодня точно не получится, – рассеянно пробормотала болгарка.

– Что случилось? – насторожился Сомерхолдер, увидев беспокойство Нины и то, как у неё дрожали губы.

– Йен, мне надо тебе кое-что… Точнее, кое-кого показать, – произнесла Нина и, дождавшись, пока Йен снимет верхнюю одежду, провела его в гостиную, где стояла коляска.

Йен не верил собственным глазам. Наклонившись к коляске, он увидел посапывавшую в ней девочку.

– Кто это?.. – ошарашенно спросил брюнет.

– Я не знаю… – проговорила Нина. – Но, возможно, это твоя дочь.

====== Глава 40 ======

Последняя фраза Нины послужила для Йена чем-то наподобие холодного душа и вырвала его из забытья. До этого момента пристально смотревший на малышку, теперь он перевёл взгляд на Добрев и понял, что сама она удивлена не меньше него самого и даже напугана.

– Что? – только и смог вымолвить Йен.

– Я сама ничего не понимаю, – пробормотала Нина, опустив глаза и мотнув головой.

Болгарка взяла с журнального столика записку, которую она нашла пару часов назад, и протянула её Сомерхолдеру. Йен вчитывался в строки, выведенные не слишком аккуратным, но вполне понятным почерком, и не верил своим глазам.

– Это же бред, – проговорил он.

– Не знаю, может быть, – словно в забытьи, сказала Нина. – Только факт остаётся фактом, ребёнка подбросили почему-то именно нам.

Николина взглянула на Йена: он стоял, не шелохнувшись, жадно вглядываясь в листок и стиснув зубы. В душе у Сомерхолдера всё оборвалось. В этот момент в его сознании, словно яркая вспышка в темноте, мелькнуло имя давней знакомой, которую он уже давно не вспоминал: Эмили. Сентябрь 2013 года. Беременна.

«Это невозможно», – твердил голос его подсознания. Если считать 8 декабря 2014 датой рождения девочки, то сроки явно не сходились. Умом Йен это прекрасно понимал, но сердце у него было не на месте. Словно пьяный, он, немного шатаясь и не отводя взгляд от записки, сделал пару шагов в сторону дивана и присел на его край. Йен ничего не говорил, и лицо его выражало чувство сильнейшей тревоги и недоумения. Такая реакция возлюбленного насторожила Нину. Она присела рядом с Йеном.

– Где ты нашла ребёнка? – едва слышно спросил он.

– Я возвращалась с площадки и обнаружила коляску прямо у нашей двери, – отозвалась Добрев. – Думаю, тебе несложно представить, в каком шоковом состоянии я была. В коляске я нашла эту записку. Знаю, в таких случаях нужно обращаться в полицию или в органы опеки, но… Не знаю, Йен, мне стало страшно за ребёнка. В глубине души я почувствовала, что пока, хотя бы до твоего прихода, малышку нужно оставить здесь. Я обошла всех соседей, но никто из них даже не видел, как коляска появилась около нашего дома.

Сомерхолдер озабоченно потёр глаза.

– Этого не может быть, – мотнул головой он. – Не может быть, чтобы это была моя дочь… Это было в 2013 году, ребёнку Эмили сейчас не меньше полутора лет… – шептал он.

– Какой Эмили? О чём ты? – непонимающе спросила Нина.

Йен не хотел вдаваться в подробности, его знакомство с Эмили для него было давно в прошлом, но с Ниной он хотел быть предельно откровенным, поэтому решил рассказать ей обо всём.

– Эмили – моя… Знакомая, – сказал Йен. – Я познакомился с ней два года назад, после того, как мы с тобой расстались. Я тогда был сам не свой – много пил, все вечера напролёт проводил в барах, постоянно находился в поисках досуга, который мог бы помочь мне забыться хотя бы на время. Обычная история: мы понравились друг другу, в ту же ночь переспали. Об отношениях не шло и речи, это даже был не секс по дружбе, это ещё меньшее.

Сомерхолдер потёр руками виски и продолжил.

– Мы просто хорошо друг с другом проводили время. Но вскоре мне это надоело, эта девушка не была интересна мне в силу некоторых особенностей своего характера. Спустя четыре месяца я решил порвать с ней все связи, хотя было видно, что она испытывает ко мне симпатию: очень часто инициатором встреч была она, она часто звонила мне, пыталась всеми возможными способами меня как-то удержать рядом с собой. Мы перестали общаться почти на месяц, но затем она появилась в моей жизни вновь. И сообщила, что беременна.

Нина слушая Йена, почувствовала в глубине души какой-то непонятный укол – возможно, это была ревность, хоть и всё рассказанное Сомерхолдером уже давно осталось в прошлом. Однако Нина понимала, что всё, о чём он рассказал, не было для него нетипичным: Йен никогда не был «пай-мальчиком» и старался брать от жизни всё – и в особенности это касалось отношений с противоположным полом.

– Естественно, такие новости меня насторожили, – продолжил Йен. – Я видел Эмили насквозь и понимал: её единственной целью является только одно – женить меня на себе. Банально прозвучит, но я прекрасно знал, что ко мне этот ребёнок никакого отношения не имеет. И всё же на всякий случай оставлял малую вероятность противоположного. Я поговорил с Эмили вечером того же дня и настоял на проведении ДНК-теста ещё до рождения ребёнка. И с тех пор начался настоящий цирк. Эмили вроде бы согласилась, но с тех пор начала избегать общения со мной. Я обрывал телефоны, писал смс, но всё было бесполезно. У нас были в разгаре съёмки пятого сезона, и я планировал окончательно разобраться со всем этим, когда сезон закончится. Но Эмили улетела в Австралию, видимо, не выдержав, и написав короткое смс с фразой о том, что ребёнок не от меня.

– И ты поверил? – с некоторым недоумением, но осторожно спросила Нина.

– Нина, я не буду вдаваться в подробности этих бессмысленных отношений, скажу лишь одно: в том, что её ребёнок не был моим, я уверен на 100 процентов. Это подтвердила и сама Эмили своим поведением. Если бы она была беременна действительно от меня, она бы меня ни за что так просто не отпустила, – с усмешкой ответил Йен.

– Больше вы общались?

– Нет, – мотнул головой Сомерхолдер.

– Когда это было? – переспросила Нина.

По мере того, как Йен вспоминал подробности этой истории двухлетней давности, он начинал успокаиваться, понимая, что Амели его дочерью быть никак не может.

– Эмили сказала мне, что беременна, в сентябре 2013. Значит, предположительно, родить она должна была в июне 2014. Конечно, услышав про ребёнка, я сразу вспомнил об этом всём… Но этого не может быть при любом раскладе.