Текст книги "А может?.. (СИ)"

Автор книги: atranquility

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 52 страниц)

– Видимо, врачи, которых Вы посетили ранее, Нина, были правы. Похоже на беременность, – именно такие слова гинеколога услышала девушка, одеваясь после осмотра. Брюнетка не верила своим ушам. Как? Цикл без сбоев, анализ крови ничего не показал… Да и могут ли головная боль и тошнота быть главными признаками того, что женщина ждёт ребёнка? – Но если Вы и беременны, – продолжила гинеколог, – то срок пока не очень большой. Для подтверждения я выпишу Вам направление на УЗИ. Но советую поторопиться – кабинет УЗИ сегодня работает до 16:30.

– Доктор, как это возможно? – ошеломлённо спросила Нина.

– Ну Вы же сами не можете точно сказать, были ли у Вас незащищённые половые контакты. Кроме того, ваше состояние очень похоже на токсикоз на ранних сроках. Ну, а осмотр не оставляет мне видимых причин утверждать, что это не беременность. 90% вероятности, – сказала врач, протягивая брюнетке направление на УЗИ, – что теперь Вы будете посещать этот кабинет гораздо чаще, – улыбнулась миссис Томпсон. Но всё же с результатами ультразвука зайдите ко мне.

Нина молча взяла из рук врача небольшой лист бумаги и так же молча вышла из кабинета, даже не попрощавшись. В её голове был только один вопрос: как теперь быть? Она была абсолютно спокойна за реакцию Йена: для него, кажется, исполнилась его самая заветная мечта. А вот что делать ей? Как продолжать съёмки в сериале? Каково это вообще – быть мамой? Справится ли она? Хоть мысли в голове путались, Нина отчётливо понимала: стать матерью она пока не готова. Она не могла сейчас нести ответственность за кого-то маленького и беззащитного, у кого ближе неё и Йена не было никого на свете. Кроме того, съёмки фильма «Давай быть копами» начались совсем недавно… Придётся отказаться? А значит, подвести всю съёмочную группу? Господи, почему это произошло именно сейчас? Нина никогда не была против детей, но не в её 24 года. Она представляла, как сначала они с Йеном закончат работу в «Дневниках вампира», она продолжит свою карьеру, снимаясь уже в полнометражных фильмах, а Йен уладит все дела с фондом… Кроме видимых, материальных причин, у Нины были ещё и личные: она просто была пока не готова делить Йена с кем бы то ни было. Даже с их общим малышом. В ближайшее время она хотела бы дарить всю свою любовь и заботу только ему, и получать ответные чувства, которые не распространялись бы на кого-либо ещё. Да, эгоистично. Но не так уж и предосудительно, правда?

Нина постаралась успокоиться и взять себя в руки, ведь даже гинеколог не дала стопроцентной гарантии того, что она ждёт ребёнка. Собрав волю в кулак, девушка постучала в кабинет УЗИ.

– Да-да, войдите, – приветливо отозвалась врач.

Следующие две минуты занял типичный разговор врача с пациентом: Нина уже в который раз за день рассказала о симптомах, а также о результатах осмотра у гинеколога.

– Как же это здорово! – воскликнула девушка. – Знаете, почему я люблю свою работу?

– Почему же? – спросила Нина.

– Здесь каждый день я вижу неподдельную радость, – ответила врач. – Прямо здесь начинают звонить мужьям, родителям, друзьям. Даже плачут, представляете! Это же настоящее чудо – быть мамой чудесного мальчика или девочки…

– А бывают те… – Нина запнулась. – Которые берут направление на аборт?

УЗИстка вздохнула.

– Бывают и такие, – сказала она. – Но их, к счастью, гораздо меньше. Честно, не понимаю, как можно отказаться от такого подарка небес? .. Это ведь самый близкий человечек на свете. Частичка женщины и её любимого человека, их продолжение…

С этими словами УЗИстка включила аппарат и выдавила немного геля на живот девушки. Нине показалось, что на мгновение её сердце перестало биться. Она почти не дышала. В небольшом помещении воцарилась полная тишина, которую разрезал звук, который не перепутать ни с чем иным. Нина поняла: это бьётся сердце её ребёнка.

Примечания

*УЗДГ (ультразвуковая допплерография)  – один из самых информативных способов исследования сосудов в теле человека, с помощью которого возможно определить скорость кровотока и прочность сосудов головы и шеи.

**ЭКГ (электрокардиограмма)  – запись электрической работы сердца.

***Генри – племянник Пола Уэсли. Забавный, скажу я вам, малый: )

****Молния МакКуин – главный герой серии мультфильмов «Тачки».

====== Глава 3 ======

Нина поняла: это бьётся сердце её ребёнка.

Нина вдруг почувствовала слабость во всём теле. Она не могла сказать ни слова, даже не могла понять, что чувствует в данный момент. У неё сложилось такое впечатление, будто сознание на несколько минут покинуло её, а сама она, совершенно одинокая и беспомощная, находилась в каком-то другом измерении. Из прострации девушку вырвал голос врача.

– Девушка, с Вами всё хорошо? Вы как-то резко побледнели, – обеспокоенно спросила УЗИстка. Видимо, внешний вид болгарки на данный момент оставлял желать лучшего.

– Да… Наверное, – чуть слышно проговорила Нина и посмотрела на монитор. Маленький комочек, который она увидела в это мгновение, пока мало был похож на ребёнка: только большая голова, совсем крохотное тельце. «Он такой маленький… И похож на цыплёнка.» Забавное сравнение, предложенное воображением, заставило болгарку улыбнуться.

– Так-то лучше, – вслед за ней улыбнулась врач, – вам обоим сейчас необходимы положительные эмоции. – У вашего малыша уже начали формироваться глазки и нос, хотя сейчас этого в полной мере увидеть нельзя. Посмотрите сюда, – предложила она и указала в определённое место на экране. – Ручки и ножки уже можно разглядеть, хотя они пока не похожи на полноценные конечности.

Нине стоило немалых усилий разглядеть то, о чём говорила врач, но как только ей это удалось, девушка отчего-то почувствовала чувство облегчения. Возможно, сработал неосознанный материнский инстинкт.

– У него… Бьётся сердце? .. – по интонации Нины невозможно было понять, вопрос это или утверждение, но УЗИстка на всякий случай решила прояснить ситуацию для девушки, которая, похоже, по-прежнему была не совсем в состоянии совершенно трезво оценивать обстановку.

– Конечно, что же Вы только что слышали? 149 ударов в минуту.

На протяжении следующих тридцать секунд врач говорила исключительно медицинскими терминами, в которых Нина совершенно не разбиралась, но дальнейший вердикт УЗИстки не сулил ничего плохого.

– Всё хорошо, беременность без патологий, – заключила она. – Судя по развитию и результатам осмотра гинеколога, идёт 8 неделя. – с этими словами врач отключила аппарат, протянула Нине салфетку, чтобы стереть гель, и начала писать что-то в её карточке. Всё это время Добрев сидела, не шелохнувшись.

– Девушка, да что же с Вами такое? – врач всплеснула руками. – Тут радоваться надо, а Вы сидите, как будто на похоронах.

«Легко говорить», – пронеслось в голове у Нины. «Не врачам же думать, как быть дальше…»

– Всё нормально, просто несколько неожиданно, – ответила девушка и почувствовала, как по её телу прошёл холодок. Не зная, что сказать ещё, она машинально потёрла руки. Эта привычка у неё была от Йена: Сомерхолдер тоже часто потирал руки или складывал их как будто в молитве, когда сильно волновался.

– Это состояние пройдёт, – заверила врач. – Это типично для женщин вашего возраста, тем более если беременность первая. Главное, не давайте переживаниям одолеть Вас. – сказав это, девушка закрыла карточку и передала её Нине.

– Спасибо, – прошептала болгарка.

– Удачи Вам, – дружелюбно улыбнулась врач.

Нина кивнула и медленно на негнущихся ногах вышла из кабинета. У неё было несколько минут до повторного приёма у гинеколога, чтобы как-то свыкнуться с состоянием и привести мысли в порядок. Но, как ни старалась, Николина не могла осознать один-единственный факт: она носит под сердцем ребёнка. Это значит, что на свете теперь есть человек, за которого она несёт ответственность и который очень в ней нуждается. Пусть этот человечек совсем крохотный и, если верить врачу, длина его тела составляет всего 13 миллиметров, а ручки и ножки напоминают скорее небольшие отростки, чем конечности, он живой. У него бьётся сердце. 149 ударов в минуту. Но… Нине стало самой страшно от таких мыслей, но она уже не в первый раз за этот день убедилась: всё это произошло слишком не вовремя. Может быть, она была слишком молода для того, чтобы подарить кому-то новую жизнь. Она подумала:, а если бы сейчас рядом был Йен? О, всё было бы немного иначе. По крайней мере, Добрев сейчас был бы не так страшно и одиноко. Наверное, Сомерхолдер прямо там, в кабинете УЗИ, расцеловал бы врача, Нину, и всё то, что можно расцеловать, может быть, даже позвонил бы Полу с гордым заявлением: через 8 месяцев ты станешь крёстным, и это не обсуждается! Можно придумать много вариаций поведения Сомерхолдера, если бы он узнал о беременности Нины прямо сейчас, но ясно одно: он был бы счастлив. А Нина? Ей страшно было осознавать это, но радости или счастья она не чувствовала. Было лишь сильное потрясение и растерянность. Что ни говори, у девушки было два варианта развития событий: родить этого ребёнка или сделать аборт. И её сильные сомнения по поводу первого варианта неизбежно подводили её к размышлениям о втором. Болгарка никогда в жизни не могла бы подумать, что когда-то встанет – тем более осознанно! – перед таким выбором. Возможно, это была слабость характера, неопытность, что-то ещё… Убить ребёнка. Ребёнка от любимого мужчины. Малыша, которого она, определённо, хотела бы иметь, но не сейчас. Это выход? Нина не знала. И виноват ли этот кроха в том, что просто появился – пусть не в то время – до такой степени, что его возможно убить? От таких размышлений у Нины начала сильно болеть голова, а перед глазами поплыли круги. Звонить Йену и рассказывать ему обо всём ей сейчас не хотелось. Быть может, оттого, что, узнай Сомерхолдер обо всём, у девушки больше не было бы права выбора: Йен ни за что в жизни не допустил бы, чтобы его девушка сделала аборт.

Нина сама не заметила, как оказалась перед кабинетом гинеколога. В коридоре никого не было, видимо, приём заканчивался. Девушка постучала в дверь.

– Да-да, войдите, – прозвучал строгий голос миссис Томпсон. – И снова здравствуйте, – улыбнулась она, увидев болгарку. – Быстро Вы. Проходите.

Нина, поздоровавшись, бесшумно прошла в кабинет и протянула врачу карточку с результатами УЗИ.

– Ну вот, теперь всё известно наверняка, – покачала головой женщина. – Поздравляю, Нина. Вопрос наверняка не к месту, но, как говорится, по долгу службы я обязана его задать. Будете вставать на учёт или прерывать?

По выражению лица гинеколога было понятно: она думала, что знает ответ Николины наперёд. Однако ответ болгарки, которую этот опытный врач знала не первый год, поверг её в шок.

– Скажите… Какими могут быть последствия аборта? – Отчасти Нина сама не верила, что произнесла эту фразу.

Лицо врача вытянулось. Она сняла очки и внимательно посмотрела на Нину. Впервые за то время, что они были знакомы, женщина обратилась к болгарке на «ты».

– Нина, ты в своём уме?

– Миссис Томпсон, пожалуйста, ответьте на мой вопрос, – умоляющим тоном попросила болгарка. В глазах девушки читалось невыразимая мука, казалось, она вот-вот заплачет.

– Прерывание первой беременности в 80% случаев грозит бесплодием, – ответила врач. – Возможны также проблемы с гормональным фоном, циклом… Всё чаще бывают случаи перфорации – по-простому говоря, разрыва – матки. Но это физические последствия. Есть моральные – они мучительнее. Страдания от осознания того, что ты убила собственного ребёнка, невозможно сравнить с физической болью.

Миссис Томпсон была уверена: ей даже не нужно было продолжать список дальше. Зная Нину, она небезосновательно могла утверждать, что той хватило бы и немногих перечисленных результатов аборта. Отчасти она была права. Николину приводила в ужас не угроза перфорации и даже бесплодия. Девушку пугали её чувства в данный момент: она понимала, что вся её сущность в данный момент противится этой новости. В голове прокручивалась масса отговорок: они с Йеном встречаются слишком мало для того, чтобы стать родителями (но разве 3 года – это такой маленький срок?), съёмки «Дневников вампира» и фильма «Давай быть копами» шли полным ходом, у них с Йеном было множество планов на ближайшее будущее, в которые дети не входили. Но если Сомерхолдер поменял бы все эти планы и с радостью послал к чёрту те из них, которые с понятием «дети» никак не вязались, то его девушка к такому повороту готова не была. Нина вроде бы и пыталась всеми силами отогнать от себя мысли о том, что она не хочет ребёнка, даже будучи поставленной перед фактом, но это у неё получалось из рук вон плохо. Нина абсолютно не представляла дальнейшую жизнь, в которой у неё будет ребёнок. Её не переубеждал даже тот факт, что отец у этого ребёнка, наверное, самый лучший на свете – он точно сделает для его благополучия всё, что будет в его силах, и даже больше. И обязательно поддержит её саму. Вместе с этими размышлениями в голове у Нины возник ещё один вопрос: даже если она сейчас примет решение о прерывании беременности, к которому была так близка, будет ли это справедливо по отношению к Йену – не сказать ему ничего? Совесть кричала во всё горло: конечно, нет! Это и его ребёнок тоже. Но в этот момент в Нине взяли вверх феминистские убеждения: не Йену рожать этого ребёнка, не ему потом восстанавливать карьеру, не ему не спать ночами. А значит, ответственность за принятие решения Нина должна была взять исключительно на себя.

– Николина? – врач тронула её за плечо.

– Беременность незапланированная, – покачала головой девушка.

– И от этого она не может быть желанной? – миссис Томпсон склонила голову набок и с недоверием посмотрела на Добрев.

«Для меня она нежеланная», – подумала болгарка.

– Выпишите мне направление на прерывание, – негромко, но уверенно проговорила девушка.

– Нина, – врач попыталась сделать свой тон как можно мягче, чтобы он звучал наиболее убедительно, – подожди, не руби с плеча. У тебя разве есть какие-то весомые причины на это?

– Того, что мы никак не ожидали стать родителями в ближайшее время, не хватает? – Нина поняла, что её слова прозвучали несколько грубо, и осеклась.

– Сначала поговорите с отцом ребёнка, а потом уже вместе решайте. Маме скажи. Обдумай всё. Нельзя принимать такие решения на эмоциях.

Отчасти Нина понимала, что врач права. Но вместе с этим она знала: переубедить её не смогут ни мама, ни Йен.

– Я никогда не лезу в личную жизнь своих пациентов, – продолжила доктор Томпсон, —, но позволь мне сказать, что по-настоящему весомых оснований делать аборт действительно нет. Ты живёшь на улице? Тебе 16 лет? Родители выгонят тебя из дома, если ты им вдруг скажешь, что ждёшь ребёнка? Может быть, здоровье не позволяет? Или отец малыша категорически против?

Всё это, конечно, было не так.

– Я сама чувствую, что не готова стать матерью. – ответила Нина.

– Господи, у тебя идёт только восьмая неделя! У тебя впереди, по меньшей мере, ещё тридцать, чтобы свыкнуться с этой мыслью и всё осознать. Если всё-таки решишься, – в этот момент голос гинеколога стал тише, – будешь ещё долго жалеть. Но тогда уже вернуть ничего будет нельзя. Подумай об этом. И о том, что Господь наградил тебя самым дорогим подарком – человеком, который будет любить вне зависимости от жизненных обстоятельств, не за красивое лицо или весёлый характер. А просто за то, что ты есть. Где ещё на земле можно повстречать такую любовь?

Николина молчала, не зная, что возразить врачу. Но её сомнения даже после таких слов никуда не ушли – наоборот, даже усилились. Нет, Нина была не готова в 24 года понести ответственность за кого-то, кроме себя самой.

– Я даю тебе на раздумья три дня, – сказала врач, увидев, что настрой девушки не изменился. – Думаю, этого времени будет достаточно, чтобы взвесить все «за» и «против».

С этими словами она написала что-то в карточке пациентки и отдала её ей.

– Можешь идти.

Нина попрощалась с врачом и на ватных негнущихся ногах вышла из кабинета. Она взяла в руки телефон: на часах было 17:00. Ей нужно было срочно ехать на съёмки, хотя ей самой было далеко не до этого…

 – Ну наконец-то, я уже себе места не находил! – такими словами Нину на съёмочной площадке встретил Йен. – Я звонил тебе три раза, почему ты не снимала трубку?

Нина взглянула на экран мобильника. И правда, 3 пропущенных от абонента «Смолдер-Холдер«… Должно быть, девушка просто не слышала надрывающийся телефон. Было не до этого.

– Что сказали врачи? – обеспокоенно спросил Йен. – У тебя весь день были обследования?

– Нет повода для серьёзного беспокойства, – как можно более будничным тоном ответила Нина. – Вегето-сосудистая дистония подтвердилась. – Это был второй раз в жизни, когда Нина солгала этому человеку. Первый был три года назад, когда она, боясь шагнуть в неизвестность, решительно сказала ему: «Я тебя не люблю.»

– Ты очень бледна, – проговорил Йен. – Лечение прописали?

– Да, всё в полном порядке! – бодрее ответила Нина и, чтобы убедить мужчину в правдивости своих слов, улыбнулась.

Йен взял лицо девушки в руки.

– Мне кажется, ты что-то от меня скрываешь.

«Не отводи глаза, не отводи глаза», – твердила себе Добрев.

– Господи, Йен, что я могу от тебя скрывать? – девушка накрыла руки брюнета своими и почувствовала его тепло. – То, что у меня гемоглобин 131? Упс, уже проговорилась, – Нина хихикнула. На Сомерхолдера это, кажется, подействовало. На мгновение он закатил глаза и улыбнулся.

– Ты неисправима. Точно можешь сниматься? Голова не болит? – поток вопросов от этого человека почему-то заставлял Нину чувствовать себя спокойнее.

– Всё правда хорошо, – заверила его брюнетка. – Сегодня начинаем снимать 23 серию? – Добрев необходимо было перевести разговор в другое русло.

– Уже начали, – улыбнулся Йен. – Плэк сказала, что было бы неплохо, если бы сцену у камина в гостиной особняка Сальваторе мы отсняли сегодня.

– Сегодня?! – ужаснулась Нина.

Да, только таких сцен ей сегодня и не хватало.Можно было говорить что угодно, но одно болгарка знала точно: сниматься в таких значимых эпизодах она сегодня не в состоянии.

– Я тоже удивился такой спешности, – сказал Йен, —, но переубедить Джули было невозможно – к ней присоединился уже и Кевин.

Мда. Если в наступление пошёл уже Уильямсон, значит время действительно не терпит. Нине ничего не оставалось, как сжать волю в кулак и уйти готовиться к съёмкам.

– Нинс, ты мрачнее тучи, – заметила Кэндис после того, как столкнулась в гримёрной с Добрев и обменялась с ней парой дружеских реплик. – Что-то случилось?

В этот момент Нина почувствовала необъяснимую необходимость с кем-то поделиться своими переживаниями. Но ни Йену, ни родителям о случившемся она рассказывать – по крайней мере, сейчас – не хотела. Но рядом с ней находился человек, которого она с лёгкостью и уверенностью могла бы назвать своей сестрой – и Нина знала, что этот человек её поймёт и поддержит. А может, даже даст ценный совет. Она взглянула на Кэндис.

– Слушай, нам с Йеном уже пора на площадку. Ты будешь здесь? Мне нужно тебе кое-что рассказать. Пожалуйста, не уходи…

Последняя фраза прозвучала с таким надрывом, что Кэндис поневоле вздрогнула – она ещё никогда не слышала в голосе Нины столько боли.

– Да, конечно, – пролепетала она. – Нина, что-то серьёзное?

– Да. – коротко ответила брюнетка.

– Нина, ты готова? – издалека послышался голос Джули.

– Уже иду, – отозвалась болгарка как можно более беспечным голосом и прошла на площадку.

В гостиной её уже ждал Йен. Его взгляд, который ощутила на себе болгарка, когда Йен увидел её в лёгком белом платье, даже заставил её покраснеть – она знала, что Сомерхолдера просто сводит с ума одежда белого цвета на ней. Сводит с ума до такой степени, что он всегда (если позволяло время и место) старался её поскорее снять с возлюбленной.

– Готовы? – обратился к паре Маркос.

Йен и Нина кивнули.

– Камера, мотор! Начали! – прозвучало в помещении.

Было видно, как камера взяла крупным планом лицо Йена, в эмоциях которого не осталось и частички Сомерхолдера – его полностью заменил Деймон Сальваторе. В гостиную быстрым шагом вошла Нина.

– Я… Хотел извиниться, – проговорил Йен, глядя куда-то вдаль и будто бы не обращая на вошедшую девушку никакого внимания.

Нина остановилась и скрестила руки на груди. И ровно в этот момент стала Еленой Гилберт.

– Хорошо, – только и успела проговорить она, как оппонент её прервал.

– Я сказал, «хотел». А потом понял, что я не сожалею. – В голосе Йена зазвучали те самые дерзкие ноты тона Деймона Сальваторе. Каждым своим словом он будто бы бросал вызов всему, что его окружало. Готов был со всем этим бороться.

– Ты скорее умрёшь, чем станешь человеком, и хочешь, чтобы я смирилась? – Нина сделала несколько шагов вперёд.

– Я не говорил, что ты не должна смириться, я просто сказал, что не сожалею, – быстро проговорил Йен. Боковым зрением Нина увидела, что Маркос улыбается – это был хороший знак. Всё шло по плану. Это понимала и она сама: зачастую запинки и неточности начинались уже со второй реплики, что значительно усложняло съёмочный процесс. Сейчас же всё шло как по маслу.

– Но ты ведь знаешь, кто я, – продолжил Йен. Нина почувствовала, как по её телу прошёл разряд электрического тока: она никогда не могла равнодушно относиться к перевоплощению Йена в Деймона. Его актёрская игра всегда завораживала её, поэтому многому она училась именно у Сомерхолдера. – Я эгоист, – продолжил Йен. – Я делаю свой выбор и причиняю тебе этим боль.

Нина не ожидала, что эти слова Деймона, произнесённые Йеном, произведут на неё такое сильное впечатление. В этот момент она спроецировала эту фразу на жизненную ситуацию, в которой оказалась сама. «Своим выбором ты тоже причинишь ему боль», – шепнул ей внутренний голос, и её сердце начало вдруг биться с такой скоростью, что Нина вынуждена была сделать большой вдох, чтобы привести сердцебиение в нормальный ритм. У Нины на мгновение потемнело в глазах, и она пошатнулась. Съёмка прекратилась, и Йен подбежал к девушке.

– Что с тобой? – Сомерхолдер обнял её за плечи.

– Что случилось? – Маркос встал и подошёл к девушке.

– Нет-нет, всё в порядке, – ответила Добрев, придя в себя. – Простите… Здесь очень душно.

– Что есть то есть, – ответил Маркос, почесав затылок. – Эй, ребята, сейчас нет никакой возможности проветрить помещение? – обратился он к съёмочной группы.

Режиссёр получил отрицательный ответ.

– Нина, выпей воды, – с этими словами Йен протянул лежавшую рядом бутылку. Болгарка сделала несколько глотков и почувствовала себя чуть лучше.

– Может, перерыв? – участливо спросила Джули.

– Нет-нет, – спешно ответила болгарка. Она знала: ещё несколько дублей с этой репликой – и она бы расплакалась. Поэтому актриса поскорее хотела отснять эту сцену.

– Отдохни пару минут, – сказал Йен. – Переведи дыхание. Давай я выведу тебя на улицу?

– Не надо! – Нина отпрянула от Сомерхолдера, чем вызвала немалое удивление не только со стороны брюнета, но всей съёмочной группы тоже. Болгарка вдруг почувствовала, что не может находиться с ним наедине. Изнутри её сгрызали непонятные чувства: своеобразная смесь стыда, страха и сомнений, которыми она не могла с ним поделиться. – Давайте продолжим. Мне и правда лучше.

Убедившись, что с девушкой всё в порядке, Йен и Маркос вернулись на исходные позиции.

– Камера, мотор… Поехали, – послышался голос режиссёра.

– Я эгоист. Я делаю свой выбор и причиняю тебе этим боль. Да, я лучше бы умер, чем вновь стал человеком. Я лучше умру сейчас, чем проведу с тобой годы и потеряю, когда стану старым и беспомощным, а ты останешься собой. Лучше я умру прямо сейчас, чем проведу последние годы жизни, думая, как раньше всё было хорошо, потому что я такой, Елена! И я не изменюсь. И ни одно извинение в мире не изменит того, что я тебе совсем не подхожу.

Йен проговорил свой текст так громко и с таким надрывом, что у него на лбу, кажется, выступила испарина, а ему самому едва ли хватало дыхания, чтобы закончить говорить. В этот момент камера охватила крупным планом лицо Нины. К счастью, ей удалось совладать с собой и скрыть все свои эмоции. Йен посмотрел на неё и громко вздохнул.

– Ладно, – проговорила Нина и развела руками. – Мне тоже не жаль. Не жаль, что я встретила тебя.Не жаль, что знакомство с тобой подняло множество вопросов. И даже после смерти ты заставляешь меня чувствовать себя живой! Ты был… Просто ужасным. Ты часто делал неверный выбор. И за всю мою жизнь… Это, наверное, будет самой большой моей ошибкой… Но мне не жаль, что я люблю тебя! Я люблю тебя, Деймон! Люблю тебя…

В одно мгновение Нина преодолела расстояние между ней и Йеном и в следующую же секунду ощутила сладковатый вкус его тёплых губ. Йен и Нина не видели, как заворожённо на них смотрели Маркос и Джули в этот момент и с каким восторгом за съёмками этого эпизода наблюдали бесшумно вошедшие Пол и Кэндис. Ребята видели, как Джули что-то шепнула Маркосу, а тот вновь посмотрел на них и утвердительно кивнул в ответ. Никто, кроме него, не слышал, что Джули сказала: «Это любовь.»

– Стоп, снято! – скомандовал Маркос, прервав волшебный поцелуй, момент которого ещё долго будут пересматривать многие фанаты «Дневников вампира». – Вы, ребята, просто нереальные! Все бы сцены так отснимать. Просто супер.

Йен улыбнулся и кончиками пальцев коснулся поясницы Нины.

– Вот теперь со спокойной совестью можно сделать перерыв, – выдохнула Джули. – Перерыв 15 минут, – объявила сценарист, и все присутствовавшие поспешили разойтись.

– Выйди на улицу, – заботливо сказал Нине Сомерхолдер. – Ты очень бледная.

– Да, конечно, – кивнула Нина. Йен поцеловал её в лоб. В этот момент его позвал Мэтт Дэвис, и Сомерхолдер исчез со съёмочной площадки.

– Так… Что случилось? – спросила Кэндис, подойдя к ней.

– Пойдём, прогуляемся, – кивнула Нина, и КэндиКола послушно последовала за ней.

– Это связано с твоим сегодняшним походом по врачам? – обеспокоенно спросила блондинка.

– В общем-то да, – вздохнула Нина. – Кэндис, пожалуйста, только не говори сейчас ничего, ладно? Мне очень, очень хреново, правда.

– Добрев, да что с тобой происходит, черт возьми? – не выдержала Аккола. – Ты можешь объяснить по-человечески?

Нина убедилась, что вокруг них никого нет. Она выдохнула и чуть слышно произнесла:

– Я беременна, Кэндис. И я не вижу другого выхода, кроме как сделать аборт.

====== Глава 4 ======

Кэндис смотрела на Нину широко распахнутыми глазами. У болгарки сложилось впечатление, будто бы подруга не расслышала того, что она сказала: Кэндис стояла не шелохнувшись и, кажется, просто не знала, что сказать.

– Кэндис? – Нина тронула девушку за плечи.

– Постой-постой… Я сейчас не ослышалась? Ты беременна от Сомерхолдера и собираешься сделать аборт?

Нина, убедившись в том, что подруга правильно её расслышала и поняла, отошла на шаг.

– Да.

Ещё несколько секунд девушки провели в молчании и полной тишине. Для Нины такая атмосфера была не самой комфортной, но прервать паузу она не решалась, потому что попросту не знала, что сказать ещё. Наконец девушка услышала голос подруги.

– Добрев… Скажи мне одну вещь… Только серьёзно, ладно? ТЫ, МАТЬ ТВОЮ, СОВСЕМ С УМА СОШЛА?

Блондинка внезапно перешла на крик, который оглушил Нину. Девушка вздрогнула от неожиданности. Таких эмоций она не видела даже от лучшей подруги, которая никогда не скрывала своих чувств в разговоре с собеседником, кем бы он ни был: обычно Кэндис активно жестикулировала, улыбалась, смеялась и говорила достаточно громко.

– Тш-ш-ш, Кэндис, прошу, тише. Нас могут услышать, – попросила Нина, которая, кажется, вот-вот могла пожалеть о том, что завела этот разговор именно с Акколой.

– И пусть слышат! – не унималась блондинка, которая даже покраснела от негодования. – Пусть все знают —, а в особенности Йен – о том, какая же ты дура! Господи, Добрев, я тебя умоляю, просто скажи, что ты пошутила.

«Да какие тут могут быть шутки!» – мысленно возмутилась Нина, которая, тем не менее, наверное, была бы и сама рада, если бы всё ею сказанное действительно было какой-то странной шуткой, не более.

– Послушай, я не умалишённая, чтобы шутить с таким, – ответила болгарка. – Меня сегодня как обухом по голове… Я, правда, не знаю, что делать. Рассказать некому, а у меня голова кругом…

Кэндис изумлённо смотрела на Нину и не узнавала в этой понурой, выглядевшей совершенно отчаявшейся девушке свою обычно бойкую, жизнерадостную лучшую подругу. Но больше всего ей хотелось понять, как Николина, с одной стороны, всегда с теплом и заботой относившаяся к детям, а с другой – очень любившая человека, от которого и была беременна, пришла к такому решению?

– Нина, боже мой… – прошептала Кэндис, настроение которой изменилось в одну секунду. Теперь она не кричала, а лишь смотрела на Нину и была в полнейшем ступоре. – Кто тебя на это надоумил? Неужели Йен? ..

Блондинке самой не хотелось верить в свои предположения, но другой причины такого решения подруги она просто не видела. В следующее же мгновение Нина развеяла её негативные мысли и несколько успокоила Кэндис, боявшуюся в одно мгновение потерять всё уважение и дружескую любовь к Сомерхолдеру.

– Нет-нет, – замотала головой болгарка. – Он даже ничего не знает об этом.

Последняя фраза Добрев послужила для Кэндис своеобразным ледяным душем. В одну секунду она осознала весь масштаб произошедшего: её подруга ждёт ребёнка от бойфренда и хочет сделать аборт, не желая ему даже рассказывать об этом. Кэндис казалось, что в эти минуты, длившиеся безумно долго, она ведёт разговор с совершенно незнакомым ей человеком. Задавать последующие вопросы ей было ещё страшнее.

– За-ши-бись, – только и смогла по слогам проговорить блондинка. – Нина, у тебя всё в порядке? Откуда вдруг такие решения? И почему ты даже не сказала Йену о том, что ждёшь ребёнка?

«Господи, да как ему рассказывать!» – пронеслось в голове у Нины. «Как ему, больше всего на свете желающему иметь ребёнка от любимой девушки, объяснить, что я не хочу этого малыша?»

– Кэндис, ты правда не понимаешь?

– Нет, – решительно мотнула головой Аккола и скрестила руки на груди, посмотрев на девушку в упор и всем своим видом дав Николине понять, что ждёт от подруги немедленных и, желательно, логичных объяснений.

– Я много раз говорила Йену, что не готова стать матерью в ближайшие лет пять. Он поднимал эту тему время от времени, но в конечном итоге согласился с моим решением – мы всё обговорили и пришли к компромиссу: пока мы будем заниматься только карьерой. Кэндис, я не чувствую в себе материнского инстинкта, понимаешь? Я не хочу этого ребёнка. Даже от Йена. У меня сейчас только карьера пошла вверх – я не могу отказываться от предложений. Я не готова поменять всё, что у меня есть сейчас, на путь в никуда – на бессонные ночи, пелёнки и так далее.