Текст книги "А может?.. (СИ)"

Автор книги: atranquility

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 52 страниц)

– Всё будет хорошо, Йен, – прошептал Пол.

Сомехолдер откинулся на спинку кресла и потёр руками глаза.

– Нина сказала, что не хочет больше детей.

Пол удивлённо посмотрел на брюнета, но в этот момент красный сигнал светофора сменился жёлтым, а затем – зелёным, и Уэсли нужно было следить за дорогой, поэтому он отвернулся.

– Йен, не переживай раньше времени. Пойми её: она пережила сильное эмоциональное потрясение. Дай ей немного времени. Ей пришлось тяжело.

– Я понимаю, – произнёс Сомерхолдер. – Вот только на то, что чувствую я, ей наплевать. И мне порой кажется, что я ей уже не нужен.

Йен никогда не жаловался друзьям на отношения или жизнь, не был сентиментальным, но теперь выносить всё происходящее ему становилось всё тяжелее, и ему хотелось поделиться с кем-то тем, что накопилось внутри.

– Перестань, – мягко сказал Пол. – Вспомни, через что вам пришлось пройти, чтобы в конечном итоге остаться вместе. Нина не отпустит всё это просто так, поверь мне.

Сомерхолдер ничего не ответил: то ли оттого, что уже и сам не очень верил в слова друга, то ли потому, что просто устал.

Йен вернулся уже через полтора часа. Нина, по всей видимости, не ожидала, что он приедет так быстро, потому что Сомерхолдер застал её какой-то растрёпанной и взволнованной.

– А ты чего так рано? – как можно более непринуждённо спросила она, но во взгляде читался необъяснимый страх. Йен насторожился.

– А чего мне там торчать, – ответил он. – Получил сценарий и вернулся, у меня дорога до офиса больше времени заняла. Тем более, что у меня встреча с партнёрами по фонду через несколько часов.

Брюнет увидел, что девушка дрожит: кажется, её знобило.

– Что с тобой? – спросил Йен.

– В-всё в порядке, – проговорила Добрев.

Сомерхолдер посмотрел ей в глаза: они были красными – видимо, полопались сосуды, – а зрачки были расширены. Он не понимал, что с ней происходит, и в какой-то миг его взгляд зацепился за руку девушки: ему показалось, что на ней было несколько синяков и следы от уколов. Мысль, которая промелькнула у Йена в сознании в этот момент, он постарался отогнать как можно скорее, но у него это не получилось. Нина словно опомнилась и поспешила опустить закатанный рукав тонкой блузки.

– Что у тебя с рукой? – спросил он, но эта фраза уже звучала не как вопрос, а, скорее, как требование снова ему её показать.

– Ничего, – проговорила девушка и уже хотела было выйти из кухни, но Йен дёрнул её за руку и не дал ей этого сделать.

Подняв рукав, он понял, что ему ничего не показалось, на запястье и ближе к сгибу локтя действительно было несколько иссиня-лиловых небольших синяков, а также красные следы от уколов.

Кажется, Йен сам начал дрожать: он просто пришёл в бешенство, догадываясь, о чём они могут свидетельствовать.

– Что это?! – взревел он и сжал запястье болгарки сильнее, отчего она вскрикнула.

– Отпусти!

– Почему у тебя на руках следы от уколов?

Нина молчала, отведя взгляд в сторону.

– Ты что творишь? – прорычал Сомерхолдер, наклонившись к ней. – Что ты себе колешь?!

– Это успокоительные, остынь, – сквозь зубы процедила Добрев.

– Покажи ампулу. Живо!

– У меня их сейчас нет. Закончились, – ответила девушка, заикаясь.

Сейчас в сознании у Йена будто бы складывался пазл: заторможенная речь, расширенные зрачки, апатичное поведение и замкнутость Нины на протяжении нескольких недель, а теперь и синяки на руках подтверждали его опасения. В этот момент он чувствовал себя будто в тумане, не совсем отдавая отчёт своим действиям. В голове пульсировала одна мысль: всё нужно проверить.

– Закончились, значит…

Йен достал из кармана ключи от машины Пола, которую он одолжил другу на вечер по его просьбе для встречи с коллегам по фонду, и схватил девушку под руку.

– Пошли, – рыкнул он и насилу протащил её к выходу.

– Что ты делаешь? – воскликнула она. – Отпусти!

– Только после того, как узнаю, какую дрянь ты себе колешь, – выплюнул Сомерхолдер.

– Это был аминазин, сильнодействующее, но всего лишь успокоительное, – попыталась объяснить Нина, но Йен ей уже не верил.

– Вот у врача и проверим, – ответил он, пытаясь блокировать её движения. – Не волнуйся, наркологический диспансер тут неподалёку.

Добрев изо всех сил старалась вырваться из цепких объятий брюнета, но, конечно, у неё ничего не вышло: едва ли она могла бы побороться с мужчиной, который весил чуть ли не вдвое больше неё и всегда занимался спортом.

– Ты придурок, – шипела Нина, пытаясь вырваться и оставляя на руках Йена следы от ногтей. – Ненавижу тебя! – прокричала она, ударив несколько раз в его грудь своими маленькими кулачками.

Кое-как Сомерхолдер вывел её из дома и снял с автомобиля сигнализацию, небрежно толкнул девушку в салон и с шумом захлопнул дверь. Болгарка хотела открыть её и выбежать, но Йен быстро сориентировался и, сев за руль, поставил все двери на блокировку.

– Ты параноик, – с ненавистью процедила Нина. – Тебе самому лечиться нужно!

– Млять, откуда я знаю, на что ты способна в таком состоянии? – с какой-то жалобностью воскликнул Йен, пытаясь отдышаться и взглянув на неё в автомобильное зеркало.

– Катись к чёртовой матери, идиот, – крикнула болгарка срывающимся голосом.

В больнице Йену пришлось выложить крупную сумму денег не только для того, чтобы их с Ниной приняли без очереди и провели экспресс-тест на наличие наркотических веществ в крови, но и чтобы весь медперсонал впоследствии держал рот на замке и нигде не упоминал о их визите. Впрочем, сейчас деньги были последним, о чём он думал.

– Доктор, это точно? – с недоверием спросил Йен, разглядывая какие-то цифры на листе А4 с результатами обследования.

– Абсолютно, – заверил врач. – Мы проверили результаты три раза. Кровь абсолютно чистая, в ней замечены только следы сильнодействующего успокоительного. Похоже на аминазин, но я могу ошибаться. Но это не наркотики, вероятность стопроцентная.

В этот момент в душе Йена мирились двоякие ощущения: с одной стороны, наступило облегчение оттого, что предположения насчёт наркотиков не оправдались, но с другой ему было ужасно стыдно перед Ниной. Для неё всё то, что он устроил, было не только стрессом, но и самым настоящим унижением.

– Спасибо, – вздохнув, проговорил Сомерхолдер, пожав мужчине руку.

– Да не за что, это наша работа. Удачи Вам.

Йен рассеянно кивнул и вышел из кабинета. Неподалёку он увидел Нину: она сидела на диванчике, опустив голову и обхватив её руками, и смотрела в пол.

– Прости меня, – чуть слышно виновато произнес брюнет. – Я… Я очень волнуюсь за тебя.

– Волнуешься? – Нина подняла на него глаза, полные слёз. – Спасибо, господин Сомерхолдер, за заботу! Лучшего я и пожелать не могла!

– Нина, пойми меня, – попросил он, – я правда боюсь, что ты можешь что-то сделать с собой.

– Не дождёшься, – фыркнула Добрев, и Йену на мгновение показалось, что это потепление.

– Давай я отвезу тебя домой, – предложил он.

– Да пошёл ты, – выплюнула девушка и, не взглянув на него, прошла по направлению к выходу из здания диспансера.

Йен кинулся вслед за ней.

– Нина! – окрикнул её он.

Болгарка обернулась, но не для того, чтобы поговорить с ним.

– Прежде чем делать какие-то выводы, научись хотя бы слушать людей, – отрезала она и, вновь отвернувшись, быстро прошагала к двери и вскоре скрылась.

– Блять, ненавижу, – сквозь зубы прошипел Сомерхолдер, понимая, что сейчас действительно, наверное, погорячился.

Нина уехала домой, а Йен отправился на встречу с коллегами по ISFoundation. Его нервы были на пределе, и он понимал, что ему нужно расслабиться, поэтому после собрания он решил поехать в местный бар, чтобы немного развеяться и выпить. Ему, как и Нине, тоже необходимо было привести мысли и чувства в порядок и побыть в одиночестве, поэтому звать с собой кого-либо из друзей он не стал.

Стопка за стопкой, его сознание постепенно затуманивалось, и казалось, что все мысли куда-то уходят, полностью освобождая его, оставляя в нём только воспоминания о вкусе виски, который ещё оставался на губах. Йен ещё не был сильно пьян, поэтому, конечно, мог различать чьи-то голоса и лица.

В какой-то момент он услышал за спиной знакомый женский тембр.

– Не ожидала тебя здесь увидеть, Йен.

Мужчина обернулся.

– Никки?

Комментарий к Глава 57 Так, во-первых, конечно, хотела бы попросить прощения за задержку. На первом курсе столько интересного, что на интернет времени практически не остаётся: стараюсь привыкнуть к новому ритму жизни, к новым требованиям и новой обстановке в целом. Но это, конечно, не означает, что фикбук я забросила.

Во-вторых, до конца, по моим подсчётам, остаётся около 5-6 глав + эпилог, так что история активно движется к своему завершению. Надеюсь, вы ещё со мной:)

Ну, и в-третьих, по традиции, скажу, что буду рада комментариям)

Приятного прочтения!

====== Глава 58 ======

– Привет, Йен, – как можно более непринуждённо, стараясь скрыть все эмоции, нахлынувшие на неё при виде бывшего возлюбленного, поздоровалась Никки.

– Привет, – кивнул Сомерхолдер, которому, в отличие от девушки, скрыть искреннее изумление не удалось: едва ли он мог предположить, что когда-нибудь Никки снова вернётся в Ковингтон.

– Ты один? Не против, если я присяду? – спросила Рид, указав на стул рядом с барной стойкой.

– Садись, конечно, – кивнул Сомер, отпивая из стакана виски.

– Отлично выглядишь, – сказала Никки, улыбнувшись, имея в виду тот факт, что, когда они расстались, у Йена ещё были проблемы со здоровьем. – Румянец на щеках, как обычно… Мне нравится! Молодец! – она одобрительно подняла вверх большой палец правой руки.

– Спасибо, – ответил брюнет. – Ты тоже прекрасно выглядишь. Какими судьбами в Ковингтоне? – задал он наиболее интересующий его вопрос после того, как Никки заказала себе красное вино.

– Типичная для актёра причины: пробы, – пожала плечами она. – Очень уж заинтересовал меня один проект, предложенный агентом. Фильм о временах Великой депрессии. Всегда увлекалась этим историческим периодом: не знаю, почему, но мне нравится атмосфера 20-30х годов. Так что я решила: почему бы и не попробовать?

– Абсолютно правильный выбор, – одобрил Йен. – Роль в первую очередь должна быть интересна тебе самой. Что ж, мне остаётся только пожелать тебе удачи.

Первое время Никки чувствовала себя некомфортно рядом с Йеном: расстались они всё же не на самой приятной ноте, с тех пор больше не общались, и эта встреча в баре была для неё очень неожиданной. Однако она ошибалась, опасаясь, что Сомерхолдер до сих пор в обиде на неё или злится: о расставании со своей бывшей невестой, да и вообще о том, какие отношения их когда-то связывали, он не вспоминал – в сердце для них места не было. Поэтому спустя время Йен мог даже вот так, по-приятельски общаться с бывшей девушкой, не испытывая при этом никаких негативных эмоций. Прощаться с человеком, который не вызывает в тебе никаких чувств, всегда легко.

– Спасибо, – по губам Рид скользнула улыбка. – У тебя, наверное, работа тоже в самом разгаре: слышала, «Дневники» замахнулись аж на девятый сезон…

– Он, слава Богу, последний! – воскликнул Йен. – Ещё нескольких лет этой балалайки я бы не выдержал, – усмехнулся он, залпом выпил ещё один стакан виски и поморщившись от терпкого привкуса. – Хотя, что скрывать, я буду чертовски скучать по ребятам. Они не просто коллеги и даже друзья: они семья. Это сейчас мы все живём в одном городе, потому что съёмки этого требуют, а потом все разъедутся по разным уголкам страны, даже на Новый год вряд ли увидимся, хотя восемь лет практически не расставались. Грустно всё это.

Никки понимающе кивнула.

– Ну, наверняка у тебя не за горами новые проекты, – ободрительно сказала она.

– Вряд ли, – мотнул головой Сомерхолдер. – Хочу немного отдохнуть от кинематографа. Интересных предложений пока не поступает, а браться хоть за что-нибудь только ради того, чтобы рожа с обложек журналов не сходила, – это не для меня. Наконец-то у меня будет больше времени на фонд. Хочу сконцентрироваться на этом.

– Кстати, про фонд… Знаешь, – вдруг сказала Никки, – я долго размышляла об этом, и наконец решилась последовать твоему примеру.

– М? – Йен вопросительно изогнул бровь.

– В ближайшее время я собираюсь уладить все формальности с документами и открыть свой фонд для помощи животным, – ответила девушка. – Я думала об этом ещё задолго до знакомства с тобой, но не хватало смелости. Твой пример помог поверить в себя, – улыбнулась она.

– Это здорово, Ник, – на губах у Йена впервые за время их разговора появилась улыбка, и, хоть она была немного грустной, она была искренней, и где-то в глубине души, увидев её, Рид почувствовала успокоение. – Всё у тебя получится, я уверен, – в этот момент брюнет неожиданно даже для самой Никки по-дружески похлопал её по плечу, но вряд ли это было порывом его тёплых чувств по отношению к ней: он просто начинал пьянеть и поэтому не все свои действия и жесты не мог контролировать в полной мере.

Только сейчас Никки заметила, что бармен давно принёс заказанное ею вино.

– За встречу? – с полуулыбкой произнесла она и подмигнула Сомерхолдеру.

– Виски и красное вино… Полный разброд, – усмехнулся тот, слегка брякнув своим стаканом об её бокал.

– Это не столь важно, поверь, – ответила Никки.

На часах было двенадцать. Йен и Нина крупно поссорились днём и девушка не на шутку на него была рассержена, но по мере того, как шло время, а Сомерхолдер не возвращался, в душе у болгарки разгоралась тревога. Наконец, переборов свою гордость, она решила ему позвонить, чтобы убедиться, что всё в порядке, но в телефонной трубке услышала лишь длинные гудки: Йен поставил мобильник на беззвучный режим, чтобы этим вечером ему никто не докучал звонками, и поэтому звонка не слышал.

– Мда уж, та ещё кислятина, – поморщилась Рид, распробовав вино. – Никогда не любила «Сангрию».

– Испанцы вообще делать вино не умеют, – сказал Йен, мотнув головой. – Итальянцев им в этом не догнать. «Барбареско», «Амароне», «Бароло»… Но мне всё равно всех милее старый-добрый «Джек Дэниэлс», – усмехнулся Смолдер, сделав глоток.

– Плохие привычки Деймона? – улыбнулась Никки.

– Но-но-но, он-то пьёт бурбон! Так что, я бы сказал, плохие привычки Йена Сомерхолдера.

– Чёрт, никогда не разбиралась в виски! – рассмеявшись, воскликнула девушка.

– Я бы тебя научил, но спаивать женщин – это уже как-то слишком, – хохотнул Йен.

– Сомер, ты в своём репертуаре, – хихикнула Никки.

Алкоголь и вполне приветливость Йена помогли ей быстро расслабиться, и теперь в компании бывшего жениха она чувствовала себя более чем уверенно.

– Ну я не верю, что ты прямо такой алкоголик.

– Рассказать тебе, как мы на дне рождения Пола нагрузились так, что адрес таксисту сказать не могли?

– Я в предвкушении подробного рассказа!..

Разговор шёл в непринуждённом дружеском русла, Йен и Никки, вспоминая какие-то случаи из жизни, смеялись и чувствовали себя легко. Сомерхолдеру очень нужно было хотя бы на время забыться и абстрагироваться от того, что сейчас происходило в его жизни. Он не думал о том, чем может закончиться эта встреча, забыл даже, что перевёл телефон в беззвучный режим и его могли искать друзья и Нина. Йен просто наслаждался моментом, когда он мог ненадолго освободиться от размышлений и чувств, тяготивших его душу всё это время. Никки, никогда не интересовавшаяся новостями шоу-бизнеса, как бы удивительно это ни звучало, не была в курсе событий, происходивших сейчас в жизни Йена и Нины. Она знала лишь одно: они вместе и вроде бы собираются пожениться. Впрочем, это сейчас некогда близкую подругу Нины волновало в последнюю очередь.

Ребята разговаривали практически обо всём на свете, одна тема быстро сменяла другую, и они были так увлечены диалогом, что даже не замечали, сколько выпивают. Йен пьянел всё сильнее и уже иногда заикался, у Никки тоже начинала слегка кружиться голова от вина, но им обоим нравились эти ощущения. Сомерхолдер уже не раз клал ладонь на плечо девушки, увлечённо что-то рассказывая, а она, в свою очередь, смеясь, могла утыкаться носом в его плечо.

– Мда-а-а… И давно ты страдаешь лунатизмом, Сомер? – еле сдерживая хохот, спросила Никки, когда Йен рассказал ей один из случаев, произошедших с ним недавно на съемочной площадке. – Как ты там говорил во сне? Дупло-4271?

– Да, вроде так, – пожал плечами он. – Это тебе у Пола спросить надо, этот паршивец всё слушал. И надо же было ему потом над ухом заорать: «Дупло-4271, почему спим на посту?!» Это был первый раз, когда я во сне свалился с дивана. Думал, Полу в рожу дам, честное слово. Меня потом вся съёмочная группа ещё неделю кроме как этим шикарным прозвищем не называла, – усмехнулся Йен.

– А почему только неделю? – спросила Никки.

– А потом был как раз день рождения Пола, и после него вообще мало кто о чём-то помнил, – развёл руками Сомерхолдер.

– Весело живёте, ребят, – улыбнулась Никки, а затем, почувствовав усталость, положила голову на плечо брюнету. Так они просидели с полминуты, и Йен даже не шелохнулся, будто бы так и было нужно. – А ты всё такой же, как и три года назад, – прервав паузу, вдруг сказала девушка, посмотрев Йену в его затуманенные алкоголем, но горевшие лукавым огоньком глаза.

– Разве?

– Именно. Мистер «Влюблю-В-Себя-Любую-За-Пять-Минут».

Он улыбнулся его фирменной кривоватой улыбкой, не отводя взгляд от Никки.

– Эта стабильность радует, – не без доли самодовольства усмехнулся он.

– Что же ты творишь со мной, Сомерхолдер? – выдохнула девушка ему в губы.

Как всё произошло, Йен не понял и сам: всё было слишком быстро. Никки коснулась его губ своими, и в этот момент он почувствовал привкус испанского вина. В мыслях не было вопросов «как?» и «почему?», Йен отчасти и сам не осознавал, что делает. Сердце забилось быстрее, а щёки начали сильно гореть.

– Надо же, я уже забыла, что у твоих губ мятный привкус, – произнесла Никки, отстранившись от его губ буквально на несколько сантиметров и переведя дыхание. – Всё так же не расстаёшься с «Ментосом»?

– Ем килограммами, – усмехнулся Сомерхолдер. – А ты всё такая же чертовски сексуальная…

Никки с прищуром пристально посмотрела на него и довольно усмехнулась, отодвинувшись от него и положив ногу на ногу, будто бы бросая ему вызов, чтобы он сказал или сделал сейчас всё, что у него было в мыслях и желаниях.

– И ты всё так же хочешь меня, – сказала Никки, и её голос звучал уверенно: она уже знала, что этой ночью этот мужчина будет принадлежать только ей. Она читала это в его глазах, снова оказавшись словно раздетой под его прожигающим взглядом. Он сдавался ей без боя. И пусть в его «поражении» не было чувств – только влияние количества выпитого и физические желания, – сейчас для неё это было абсолютно неважно.

Йен и правда обладал какой-то нереальной, необъяснимой властью над ней, будоража в ней все чувства, которые её связывали с ним, одним лишь своим прикосновением. Отчасти Никки тоже не могла держать себя в руках и делала всё даже не ради того, чтобы вернуть Сомерхолдера или отомстить Нине: просто отказаться от ночи с ним она не могла, да и не хотела.

– Поехали в отель, и ты убедишься в этом, – шепнул ей на ухо Йен, и его горячее влажное дыхание обожгло её кожу, что заводило только сильнее.

Сомерхолдер не помнил, как наскоро они с Никки расплатились за весь алкоголь, как поймали такси и добрались до отеля, в котором она остановилась, пока жила в Ковингтоне. Они ввалились в номер пьяные, но хотевшие всего того, что с ними сейчас происходило. Не включая света, стараясь поскорее освободиться от одежды, жадно целуя друг друга, чувствуя, что воздух в лёгких вот-вот закончится, но не отрываясь друг от друга, они не обращали никакого внимания на шум, который они создавали, сначала громко захлопнув дверь, потом уронив ключи от номера на кафель, а затем задев какой-то небольшой деревянный столик. Йен прижал девушку к стенке своим весом, одной рукой убирая непослушные путавшиеся локоны, спадавшие по её оголённым плечам, целуя её в шею, покусывая нежную кожу и оставляя на ней красные следы. Его сердце заходилось в бешеном темпе, отдаваясь стучащей кровью в висках, но в мыслях и душе не было ничего, кроме желания, которое, кажется, заполнило его всего.

– Я люблю тебя… Боже мой, как же я тебя люблю… – шептала Никки, касаясь ледяными пальцами его рук.

Но он этого даже не слышал.

Нина чувствовала себя неважно: сильно болела голова, прошибал озноб, ощущалась боль в мышцах. Сказывались переутомление и сильный стресс. Дозвониться до Йена в тот вечер она так и не смогла. Душу терзали плохие предчувствия. Поэтому Нина написала сообщение Полу с вопросом о том, не знает ли он, где может быть Сомерхолдер. Лучший друг, к радости Добрев, объяснил, что Йен собирался после встречи с коллегами пойти в местный бар. Пол догадался о причине, по которой Сомерхолдер мог не брать трубку и, разложив всё по полочкам, сумел её успокоить. В глубине души, несмотря на сохранявшуюся обиду, она надеялась, что, проснувшись, увидит Йена рядом с собой. Но проснулась она как раз оттого, что утром почувствовала вместо тепла его тела холодный шёлк на соседней подушке.

Никки проснулась рано: накануне она выпила намного меньше него, а потому утром чувствовала себя отлично. Рядом, прикрывшись мятым одеялом, спал Сомерхолдер. Рид хотела ещё понежиться некоторое время в постели, но в этот момент увидела, как на смартфоне Йена, лежавшем на тумбочке, загорелась подсветка. Девушка аккуратно, чтобы его не разбудить, потянулась к девайсу и, взяв его в руки, замерла: на экране было написано: «Французский котёнок». И в этот момент Никки накрыло волной невероятной ненависти, она так сильно захотела сделать ей больно за то, что она забрала у неё мужчину, которого она любила, что Рид, кажется, и сама не помнила, как подняла трубку.

– Йен! – на другом конце провода послышался обеспокоенный, но вместе с этим счастливый голос Нины. – Йен, где ты?

Никки неслышно встала с кровати и босиком, на носках, вышла из спальни.

– Привет, Нина, – холодным тоном произнесла она, и внутри у болгарки всё замерло.

– Ник-ки? – заикаясь, лишь спустя несколько секунд переспросила Добрев.

– Да, – непринуждённо ответила Николь. – Нин, ты чего звонила? Извини, Йен ещё спит, поэтому он не отвечал, и…

Что Никки говорила дальше, Нина не слышала. Ей показалось, что в этот момент её с головой погрузили в ледяную воду, в которой не были слышны звуки внешнего мира.

Неужели Йен… «Нет, нет, нет. Этого не может быть», – эта мысль до боли стучала кровью в висках. Они были вместе уже восемь лет, и за всё это время он ни разу не дал Нине повод для ревности. Нина была невероятно благодарна ему за то, что она могла доверять ему и почувствовать себя свободной от постоянного страха потерять мужчину. Своей верностью и честностью в их отношениях он разрушил все её стереотипы о том, что мужчины с такой внешностью, как у него, непостоянны.

И сейчас к его телефону подходила его бывшая девушка.

– Что за чертовщина? Почему телефон Йена у тебя? – наконец спросила Николина, не слушая, что ей рассказывала Никки.

Хотя об ответе на этот вопрос болгарка уже догадывалась.

– Наверное, будет лучше, если он сам тебе объяснит, – сказала Рид.

Больше Нина не слышала ничего. Она, не глядя на экран телефона, нажала на «отбой». Она не моргая, смотрела в одну точку и чувствовала, как по щекам текут слёзы. Ей хотелось закричать, но она не могла, будто бы её в одно мгновение лишили голоса.

В голове звучала только одна мысль: «Он же говорил, что любит…»

Когда Нина повесила трубку, Никки почувствовала удовлетворение и ей стало немного легче. Она улыбнулась и вернулась в комнату, в которой был Йен. Рид думала, что, может быть, она сможет поспать ещё несколько часов, но услышала ошарашенный и испуганный голос Сомерхолдера.

– О господи…

Никки присела на край кровати и посмотрела на брюнета, который, поднявшись на локтях, оглядывал помещение.

– Доброе утро. Я думала, ты проспишь ещё как минимум часов пять, соня, – хихикнула она.

– Что за… – Йен потёр руками глаза. – Млять, только не говори мне, что мы…

– Как в старые-добрые времена, – Рид улыбнулась наигранной приторной улыбкой и закатила глаза. – Я скучала по таким ночам, Смолдер.

Брюнет посмотрел на неё, и от осознания того, что произошло прошлой ночью, его передёрнуло. Сон как рукой сняло. По коже прошли мурашки, мышцы напряглись. Сомерхолдер глубоко вздохнул и в этот момент увидел свой телефон в руках у Никки.

– Какого чёрта ты взяла мой мобильник? – с недоумением спросил он и, встав с кровати, небрежно с силой выхватил у неё из рук смартфон.

– А, это… Звонила Нина, – как ни в чём не бывало ответила Никки.

– Что, блять? – взревел Йен. – И ты взяла трубку?

Сомерхолдер был в ярости. Щёки были пунцовыми, на лице заходили жевалки, а глаза, казалось, вот-вот потемнеют от той невероятной злобы, которая в них горела сейчас.

– Ну, она до этого звонила тебе уже четыре раза, и я решила…

С полминуты Йен молчал и просто смотрел на неё ошалевшими глазами.

– Тупая блядь, – выплюнул Сомерхолдер. – Ну ты и сука, Рид… Млять, как же я тебя ненавижу… Ты себе даже представить не можешь, что ты сделала…

Слова Йена звучали с такой ненавистью, что Никки впервые за время их разговора испугалась и вздрогнула, но постаралась побороть в себе это чувство.

– Ну хватит делать из случившегося трагедию вселенского масштаба. Между прочим, вчера ты сам предложил поехать в отель, чтобы мы могли уединиться. И что теперь?

– Я был пьяный в говно, понимаешь ты это или нет?!

Сомерхолдер так громко прокричал эту фразу, что у него от напряжения на шее в этот момент проступили вены.

Йен почувствовал, как у него похолодели руки. Внутри всё сжалось от осознания того, что он натворил. И в эту минуту он возненавидел не только Никки: больше неё он ненавидел себя, в глубине души понимая, что в первую очередь во всём, что произошло этой ночью, виноват он сам. От одной только мысли о том, что между ними было, его пробирала дрожь. В этот момент он почувствовал себя каким-то грязным, опустившимся на самое дно, совершенно жалким и беспомощным. Ему так хотелось пойти в душ и просто смыть с себя всё это, но он понимал, что ему не удастся, как бы он этого ни хотел.

Он предал Нину. Ту девушку, которой постоянно твердил: «Я всегда буду рядом». Ту, которая одной своей улыбкой могла сделать его самым счастливым человеком на земле. Ту, которую он больше жизни любил.

Каково было ей, спустя три месяца ада, который они пережили после гибели её родителей и ребёнка, ждать его весь вечер, даже несмотря на ссору, и в конечном итоге заснуть одной, а утром услышать в телефонной трубке голос его бывшей невесты? Ему было страшно представить.

«Чёртов ты мудак…»

Вдруг с кровати вскочила Рид.

– Ты жалеешь об этом? Отлично, а я – нет, – сказала она. – Чтоб ты знал, Сомерхолдер: все эти чёртовы три года я не могла тебя забыть. Мы расстались с конфликтом, а я, как дура, продолжала любить тебя. Я исчезла из твоей жизни, но это не значит, что я ничего не чувствовала. Ты был нужен мне, хоть я и была тебе всегда безразлична. Я ни на одного мужика нормально посмотреть не могла, отношения заканчивались почти сразу после того, как начинались, потому что я понимала: я не смогу жить с нелюбимым. И об этой ночи я не пожалею никогда. Просто потому, что сегодня ты принадлежал мне. Снова. Как тогда. Знаю, может быть, я опять послужила для тебя заменой Нины, как и три года назад: наверное, вы поссорились, тебе нужно было отвлечься, а тут подвернулась я. Но сегодня хотя бы ненадолго мы поменялись с ней местами, и в холодной постели спала уже она. А ты – кричал моё имя. И ты забыл о ней хотя бы в этот момент.

Йен исступлённо смотрел на девушку, тяжело дыша и стиснув зубы, и не мог сказать ни слова. В голове была только одна мысль: только бы сдержаться, чтобы не ударить её.

– Тебе самой-то не противно выступать в роли такой подстилки? – с отвращением выплюнул он.

Никки смотрела на него в упор.

– Нет.

Йен провёл руками по лицу.

– Я тебя просто ненавижу…

– Она тебя тоже.

Эта фраза, хоть и прозвучала очень тихо, но очень резала слух. Сомерхолдеру страшно было об этом думать, но он понимал: это правда.

Йен не помнил, как собирал свои вещи по всему номеру, стараясь уйти, как можно быстрее. Никки говорила ещё что-то, но он её не слушал и не слышал. Он знал только одно: ему срочно нужно домой – туда, к ней… Может быть, она найдёт в себе силы понять его… Но должна ли?

Сомерхолдеру понадобился час, чтобы привести себя в порядок и хотя бы принять душ уже в другом номере, ключ от которого он за дополнительную плату попросил на рецепции. Йен чувствовал себя побитым псом, который, поджимая хвост, признавал своё поражение. Лишь уже по пути домой Йен набрался смелости, чтобы позвонить Нине и срывающимся голосом, полным отчаяния, попросить: «Нина, пожалуйста, подожди… Я скоро буду… Я сейчас приеду…»

Он не помнил практически ничего из прошедшей ночи: только то, как в тёмном номере снимал с Никки одежду и слышал её хриплые стоны. Он бы многое отдал, чтобы забыть и это.

Йен не помнил, как добрался до дома. Ноги подкашивались, в ушах шумело, а руки были ледяными.

Первое, на что он обратил внимание, когда Нина открыла ему дверь, – это её красные глаза.

«Она плакала.»

Йен смотрел на неё, худую, бледную, совершенно обессиленную и с потухшим взглядом, и не мог найти себе места от стыда.

«Посмотри, что ты сделал. Ты воткнул ей нож прямо в спину. Она верила тебе.»

– Йен, твой телефон… Взяла Никки, – нервно сглотнув, разговор начала Нина. Её голос дрожал. – Йен, пожалуйста, ответь мне сейчас только на один вопрос. Да или нет. Только будь откровенен со мной, больше ни о чём не прошу.

Сомерхолдер обессиленно кивнул.

– Ты был сегодня у неё?

Йену не хватало смелости ответить на этот вопрос. Лично признаться в подлом, грязном предательстве. Это было выше его сил. От безысходности хотелось выть.

– Нина…

– Я просила лишь ответить на вопрос.

В этот момент голос девушки уже не дрожал; напротив, он прозвучал с таким холодом, что Йену стало страшно. Сейчас он впервые осмелился взглянуть в его любимые карие глаза.

– Да.

Такое короткое слово несло в себе слишком многое и отдавалось сильной болью в груди.

Около минуты в помещении стояла звенящая тишина. Йен опустил голову: смотреть в глаза Нине было невыносимо. Добрев же, наоборот, прожигала его взглядом, будто бы зная, что он сейчас чувствует, и желая сделать ещё больнее.

Наконец, в гостиной прозвучал голос Нины, в котором, кажется, смешалось всё: разочарование, обида, ненависть, опустошённость, невероятная горечь и отвращение, но вместе с этим – уверенность, что она хочет того, о чём говорит.