Текст книги "А может?.. (СИ)"

Автор книги: atranquility

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 52 страниц)

Сомерхолдер начинал понимать, о чём говорила девушка, но изо всех сил старался гнать от себя подобные мысли. Он не верил, что его любимая девушка, его Нина, в которой он души не чаял, могла убить их ребёнка.

– Йен, прости меня, прошу… Я понимаю, что поступила, как… Я не знаю, – выдохнула Нина, будучи не в силах подобрать нужные слова. – Я сделала аборт.

Последние слова Николины, хоть и были произнесены шёпотом, для Йена прозвучали громче любого крика. Он снова поднял глаза на болгарку. Нина опустила голову и закрыла лицо руками.

– Что ты сейчас сказала? .. – тихо проговорил Сомерхолдер в надежде, что, может быть, ему послышалось, или он всё неправильно понял, или что-то ещё…

– Йен, пожалуйста, – Нина положила руки на плечи мужчины. – Я – дура. Полная дура.

– Почему ты даже не сказала мне о том, что ты была… Беременна? – голос Сомерхолдера чуть было не сорвался на крик. – Кто тебя надоумил на… На это? Господи, Нина!

Добрев поднялась и отвернулась, не зная, что ответить ему. Она понимала, что только что предала двух самых близких для неё людей: любимого мужчину и своего ребёнка. Ещё несколько часов назад так боявшаяся разубедиться в своём решении сделать аборт, сейчас Нина готова была проклинать себя.

– Йен, я не знаю, как это назвать. Полное затмение разума, сердца, души. Я думала только об одном: сейчас не время для того, чтобы рожать. Начались съёмки моего нового фильма, «Дневники» продлили на 5 сезон, я бы подвела столько людей! И мы с тобой даже не женаты, и…

– Ты серьезно сделала аборт только потому, что у тебя начались съёмки и мы не женаты? – неожиданно вскрикнул Сомерхолдер, поднявшись на ноги, отчего болгарка вздрогнула. – Ты слышишь себя?! Ты убила нашего ребёнка потому, что просто испугалась менять свою жизнь?

В этот момент Нина нашла в себе силы, чтобы посмотреть возлюбленному в глаза. Она ещё никогда не видела его таким: Йен сильно покраснел от накатившего на него негодования, его зубы были стиснуты, а прекрасные голубые глаза, которые ещё недавно смотрели на неё с такой любовью и нежностью, были полны тоски и отчаяния.

– Нина, Боже мой… Ты… – мужчина не знал, какие слова подобрать. Он смотрел даже не на брюнетку, а куда-то вдаль, не желая видеть её. Когда-то он боялся даже подумать, что когда-нибудь сможет в одно мгновение так сильно возненавидеть человека, ближе и роднее которого у него не было.

– Я знаю, Йен, я знаю… – проговорила Николина. – Мне, правда, очень плохо. Я очень сожалею обо всём, но понимаю, что сейчас ты мне не поверишь. Я готова встать перед тобой на колени, но надо ли это?

Йен стоял не шелохнувшись. Нина внимательно смотрела на него, улавливая каждое едва заметное движение его тела в надежде, что он хотя бы на мгновение взглянет на её.

– Для меня нет человека ближе тебя, – прошептала она, приблизившись к нему.

– Я вижу, – горько усмехнулся брюнет. – Такая твоя любовь, Нина Добрев? – спросил он, посмотрев наконец на неё. – Даже не сказать о своей беременности.. Сразу решить всё за двоих. Браво, Николина! Я больше ничего не могу сказать.

– Йен, умоляю, попытайся хотя бы понять! – в отчаянии крикнула Нина, в глубине души осознавая, что просит о невозможном.

– Понять что? Твоё нежелание иметь от меня детей? – на лице мужчины снова появилась горькая улыбка.

– Нет же, нет! – Добрев почувствовала, как к её горлу подкатывает предательский комок, а на глазах вновь выступают слёзы. – Я очень хотела, чтобы у нас была семья и дети, правда. Но не сейчас, понимаешь? Я полная дура, я знаю. И то, что я сделала… Это не заслуживает прощения. Я не хотела сделать тебе больно.

– Нина, неужели в тебе не проснулся тогда материнский инстинкт? Неужели в тебе ничего не ёкнуло, когда ты попросила врача дать тебе направление на аборт?

Николина отвернулась от Сомерхолдера, села на пол и, будучи не в силах больше сдерживаться, снова заплакала, потому что понимала: да, в тот момент она действительно ничего не чувствовала. А о том, что почувствует Йен, она думать не хотела.

– Понятно. – покачал головой мужчина.

– Я не думала, что ты узнаешь, – прошептала девушка.

– Какая конспирация, – в стиле Деймона съязвил Йен. – Кэндис, должно быть, разрушила все твои планы?

– Пожалуйста, перестань, – взмолилась Нина, которая не могла больше выслушивать подобные желчные высказывания от любимого человека. – Мне и так плохо.

– Плохо? Прости, Нина, но я так не думаю, – повысив голос, ответил брюнет. – Ты сделала то, что хотела. Мои поздравления.

Нина вскочила на ноги и метнулась к Йену.

– Мне самой мерзко от этого всего. О том, что я сделала, я буду жалеть, наверное, всю оставшуюся жизнь. Но я, правда, надеюсь, что ты когда-нибудь сможешь понять меня… И простить.

Сомерхолдер молчал и лишь пристально смотрел на девушку.

– Наверное, я был прав, когда тогда, три года назад думал, что ты не для меня, – наконец сказал он.

– Я догадываюсь о том, что ты сейчас чувствуешь, по отношению ко мне, – ответила Нина. – Просто знай, что я люблю тебя. Люблю тебя больше, чем кого бы то ни было в этом чертовом мире. И всегда буду любить.

– Я мечтал, чтобы ты родила мне дочь, – чуть слышно проговорил Йен. – Она обязательно была бы похожа на тебя… Жаль, что не все наши мечты исполняются.

С этими словами брюнет накинул на себя куртку и вышел из дома. Нине хотелось броситься вслед за ним, но она понимала, что делать этого не стоит: им не о чем было разговаривать сейчас. Она села на диван и взглянула на розы, принесённые Йеном. Запах свежих цветов, казалось, разнёсся по всему дому. «Кэндис пыталась опередить меня и всё исправить», – пронеслось в голове у брюнетки. – «Господи, как же она была права…» Ей казалось, что её сердце вот-вот разорвётся пополам. С одной стороны ей было страшно от одной только мысли о том, что она добровольно позволила убить своего сына или дочь. С другой, она остро чувствовала свою вину перед человеком, который подарил ей столько счастья и потерять которого она всегда очень боялась. Сейчас Нина была готова молиться любым богам о том, чтобы эта встреча с Йеном не была для неё одной из последних, хоть и понимала, что на самом деле этот вечер – начало конца. Она слишком хорошо знала Сомерхолдера. Нине он готов был простить многое: вспыльчивый характер, грандиозные ссоры, возникавшие из-за пустяков, ревность, может быть, даже измену – просто сильнее, чем её, он ещё никого и никогда не любил, хотя его признания в чувствах слышали многие девушки до неё. Но едва ли можно было поверить в то, что так давно мечтавший о детях Сомерхолдер простит любимой девушке аборт. Но в сердце людей надежда живёт всегда, и убить её не в силах ни какие-то факты, ни реальность, ни что-либо ещё. Сейчас Нина держалась только за надежду на то, что Йен вернётся. Вернётся не просто домой – вернётся к ней.

Йен изо всех сил давил на педаль газа и сам не знал, куда ехал. На часах было двенадцать. В ушах Йена раздавался бешеный стук его сердца, в висках до боли стучала кровь. Больше всего на свете ему хотелось забыть всё, что произошло с ним в последний час. Он не мог поверить в то, что Нина даже способна сделать аборт. Он знал, что она не хотела детей, но был уверен в том, что если девушка будет поставлена перед фактом, она сможет его принять, хоть Йен и не собирался как-то торопить любимую. В этот момент, мчась по абсолютно пустой и слабо освещаемой городской дороге, он думал о том, как на самом деле просто лишиться счастья. Ещё несколько часов назад он с уверенностью мог назвать себя счастливым человеком: интересная работа, деньги, девушка, которую он любил до потери сознания и новость о том, что в скором времени она подарит ему ребёнка – что ему ещё было нужно? Ничего. И в одночасье всё изменилось. Сомерходеру хотелось кричать от боли, но он знал, что это не поможет. Он до боли в пальцах сжимал руль и был совершенно растерян. Краем глаза он заметил яркую вывеску. «Должно быть, бар», – подумал брюнет и понял, что это то, что ему сейчас нужно. Виски хотя бы ненадолго поможет забыть всё это.

Сомерхолдер припарковал машину недалеко от небольшого здания, из которого слышалась громкая музыка. В баре было много народу, кто-то танцевал, кто-то праздновал победу местного футбольного клуба, кто-то сидел у барной стойки и наслаждался разнообразием алкоголя, предлагаемого заведением.

– Бутылку виски, – коротко попросил Йен, устроившись у барной стойки.

– Сразу? – покосился на него бармен. – Не очень много будет, сэр? Вы с кем-то?

– Один, – угрюмо ответил Сомерхолдер. – Можно побыстрее?

Бармену ничего не оставалось сделать, кроме как выполнить заказ посетителя. Йен редко напивался до неуправляемого состояния, но чувствовал, что в эту ночь так и произойдёт. Он никого не хотел сейчас видеть, хотя, возможно, звонок Полу или встреча с ним немного смогли бы облегчить его состояние. Йен откупорил бутылку и, не став даже наливать напиток в рюмку, любезно принесённую барменом, сделал несколько глотков прямо из горла. Он почувствовал, как терпкое тепло виски обожгло горло и мгновенно разлилось внутри. Молодой паренёк, который несколько секунд назад и принёс ему этот самый виски, недоверчиво покосился на брюнета, что было вполне объяснимо: кому же захочется выносить потом из заведения абсолютно пьяного мужчину, или, что ещё хуже, разбираться с ним, если он начнёт дебоширить.

– Да не волнуйся, Джон, – обратился к нему Йен, прочитав на бейдже имя. – Я не начинаю бить посуду и стрелять в людей, даже если напиваюсь. Просто мне сегодня хреново.

– Не волнуйтесь, сэр, – ответил Джон. – Только позвольте предложить… Может быть, вам чем-нибудь закусить?

– От лимона не откажусь.

Бармен через несколько секунд исполнил заказ и, пожелав мужчине хорошего вечера, ушёл обслуживать остальных клиентов.

Йен улыбнулся и вернулся к виски. От алкоголя ему, вопреки его ожиданиям, пока легче не становилось. В его голове, пока Йен был трезв, снова и снова крутился его разговор с Ниной. «Почему она не сказала сразу? Боялась, что я буду её отговаривать от аборта…» – горько признавал в разговоре с самим собой брюнет. «Неужели дети ей действительно в такую тягость? «Я готова ради тебя на всё», – когда-то сказала она. Мы же любили друг друга… «Какая к чёрту любовь?!» – восклицала другая сторона подсознания Йена. «Она даже ребёнка от тебя не захотела оставить, а ты всё ещё разглагольствуешь про любовь, наивный романтик…» «Она так молода…», – пронеслось в голове у Йена. «Зачем нужно было всё это… Какая к чёрту свадьба… Не для меня она… Не для меня.»

Йену больно было об этом думать, но он пытался понять, почему Нина так поступила. Он чувствовал, что ещё любит её, но отчётливо понимал, что больше не сможет смотреть на неё, как раньше: в его душе росло отвращение к ней, которое ещё как-то удивительно уживалось с чувствами, но которое вот-вот грозилось стать сильнее их. Поступок Нины он считал самым настоящим предательством, которое он, может быть, и хотел бы, но не мог простить никогда.

Йен чувствовал, что его мысли становились всё спутаннее, а огни бара в глазах сливались с танцующими или разговаривающими друг с другом людьми. Желая закрепить «эффект», Йен снова потянулся к бутылке виски. В этот момент он вспомнил, что приехал в бар на Audi, но был уже в таком состоянии, в котором за руль сел бы только самоубийца. Йен насилу отыскал в кармане брюк мобильник и написал СМС Полу.

«Бар Молли-Айленд, можешь приехать сюда через три часа?» – Сомерхолдер знал, что в это время Уэсли пока не спал.

«Что случилось?» – последовало ответное СМС от Пола через несколько мгновений.

«Я в стельку… Буду», – коротко ответил Йен, чем поверг Пола на том конце провода в немалый шок.

«Вы с Ниной окончание сезона отмечаете, что ли?»

«Просто приедь за мной, если не будешь спать, пожалуйста. Здесь нет никакой Нины», – Йен терял терпение. «Я в таком состоянии не смогу сесть за руль.»

«Ок», – написал Пол в надежде, что хотя бы утром сможет что-нибудь узнать от Йена. Уэсли решил, что заедет за другом раньше, чем тот просил – их ждал съемочный день, и Пол понимал, что с утра отправиться на площадку Йен будет просто не в состоянии, если всю ночь будет беспробудно пить. Увидев сообщение Пола, Йен расслабился и со спокойной душой продолжил пьянство.

– Хреново? – услышал он над ухом не совсем трезвый мужской голос. Сомерхолдер обернулся и увидел перед собой полноватого мужчину лет сорока, которому держаться на ногах стоило немалых усилий.

– Как видишь, – пробормотал Йен, жестом приглашая нового собеседника сесть рядом с ним, на что тот ответил согласием.

– Давно здесь? – спросил мужчина.

Йен взглянул на мобильник. Часы показывали 1:34.

– Не меньше часа, – с трудом проговорил он.

– Что случилось? Дай угадаю – невеста бросила?

– Лучше бы бросила… – прошептал Йен. – Не совсем так. Да без разницы, в общем-то, что она сделала. Итог один – вместе нам уже не быть. У тебя что?

– Работу потерял, – пожал плечами мужчина.

– Это серьёзно, – покачал головой Сомерхолдер. – Выше нос. Жизнь дерьмова, но вечно это продолжаться не может.

– Я знаю, – улыбнулся мужчина. – Ты это… Не увлекайся. Вид у тебя приличный. Покатиться по наклонной легко, – вдруг сказал собеседник.

Йен усмехнулся.

– С чего ты вдруг взял, что у меня вид приличный? От меня виски разит уже за километр, наверно.

– Ты первый раз пьёшь, это видно. Ты даже не помятый, – засмеялся новый знакомый.

– У меня есть все шансы исправить это, – буркнул Йен. – Как тебя зовут?

– Натан, – представился мужчина. – Тебя?

– Йен. Будем знакомы, – сказал брюнет и протянул руку. Натан пожал её в ответ.

– Всё образуется, – сказал он.

«Легко говорить, если не знаешь подробностей», – подумал Йен, но в ответ вежливо поблагодарил собеседника и постарался поддержать его по поводу потери работы. Непринуждённый разговор продолжился ещё десять минут. Затем Натана позвали его друзья, и Сомерхолдер, пожелав новому знакомому удачи, снова остался в одиночестве. Он достал телефон и открыл папку «Фото». На большинстве из фотографий, хранившихся в памяти мобильника Йена, он был запечатлен с Ниной. Рио-де-Жанейро, Париж, Нью-Йорк, съёмки, Комик-Кон… Йен пристально рассматривал каждую из этих фотографий, будто бы пытаясь себя вернуть в эти счастливые мгновения, которые уходили навсегда. Он не знал, что на другом конце города Нина, которая уже больше не уснёт в эту ночь, делала то же самое. Фотографии на их телефонах были похожи. Одному небу известно, насколько они хотели бы быть близки в этот момент…

Но пропасть между ними росла с каждой секундой, и время, которое должно лечить, неумолимо приближало конец этой красивой истории.

====== Глава 7 ======

Найти бар, названный Йеном, Полу не составило труда: он сам туда наведывался пару раз, когда ссорился с женой, что в последнее время случалось всё чаще. Пол напрасно думал, что отыскать Йена среди толпы не слишком трезвых посетителей заведения ему будет сложно: его друг был одним из первых, на кого упал взгляд Уэсли, как только тот переступил порог бара. Сомерхолдер сидел не шелохнувшись, положив голову на барную стойку. Рядом стояла открытая, но недопитая бутылка виски, которую он держал одной рукой. «И зачем он сюда попёрся…» – подумал Пол, увидев друга в таком совсем непрезентабельном состоянии.

– Йен, вставай, – громко проговорил Уэсли, тряхнув Йена за плечи. Реакции не последовало: Сомерхолдер был абсолютно пьян и был уже не в состоянии реагировать на что-либо. – Я на себе тебя до машины тащить не собираюсь, – продолжил Пол, пытаясь как-то растормошить друга. Ему стоило немалых усилий получить хоть какую-то ответную реакцию.

– Отвали, – пробормотал Йен, с трудом приподняв голову, явно не понимая, к кому обращается.

– С радостью, – пробубнил Пол, поморщившись от терпкого запаха алкоголя. – Всё, прекращай, я спать хочу, поехали. Ты хоть оплатил заказ?

«И что я тут пытаюсь ловить? Он же в стельку», – подумал он, покачав головой. К радости Пола, возле барной стойки появился бармен.

– Простите, – обратился к нему Уэсли. – Этот мужчина заплатил за виски? Если нет, сколько он должен?

– Нет, заказ не оплачен, – отозвался парнишка. – Тридцать пять долларов.

Пол вытащил из заднего кармана брюк бумажник, который он взял с собой, предвидя такую ситуацию, и отсчитал юноше необходимую сумму и немного чаевых. В этот момент очнулся Йен и, увидев, как друг расплачивается с барменом, взял Уэсли за руку, когда тот передавал деньги Джону.

– Я сам… В состоянии заплатить за себя, – запинаясь, проговорил Йен и вытащил из брюк стодолларовую купюру. – Сд.. Сдачи не надо, – сказал он и сам попытался встать на ноги. Поняв, что это плохая затея, Пол подхватил качающегося мужчину под руки.

– Всё, пошли, пошли, – облегчённо приговаривал Уэсли, вопреки своим обещаниям, потащившем к выходу достаточно тяжёлого для него по весу Сомерхолдера на себе.

– Нахрена ты пр… Приех-х… – каждое произнесённое слово стоило Йену неимоверного труда.

– Ты сам попросил, – отозвался Пол, не дожидаясь момента, пока друг всё-таки закончит вопрос. – Машину завтра забрать не забудь.

Йен не обратил никакого внимания на напоминание Пола: все свои усилия он попытался сконцентрировать на том, чтобы удержать равновесие, потому что из-за количества выпитого спиртного ему казалось, что земля вот-вот уйдёт из-под ног, и он чувствовал это физически. Дорога в несколько метров до машины Пола показались им обоим тяжёлым испытанием, поэтому оба друга испытали неимоверное облегчение, когда оказались наконец в автомобиле.

– Понимаю, конечно, что сейчас бесполезно спрашивать, но всё же интересно, – обратился к Йену Пол, отдышавшись. – Зачем ты поехал в бар, да ещё и ночью? Вы с Ниной поссорились?

Имя болгарки, произнесённое другом, словно яркая вспышка света посреди темноты, вырвала Сомерхолдера из забытья.

– Пошла она к чёрту, – простонал Йен, и эта фраза была чуть ли не первой из произнесённых им вполне членораздельно за последние полчаса.

Пол не ожидал услышать такое от Йена и не знал, списать ли это на его нетрезвое состояние или же продолжить «допрос», пытаясь выяснить, что случилось.

– Отвези… М-м-м… Меня к с… К себе, – попросил брюнет.

– У тебя вообще-то дом есть, забыл? – отозвался Уэсли. – Напомнить тебе, каким благим матом ты орал, когда узнал, сколько тебе придётся платить за его аренду? – рассмеялся он.

– Там Добрев, – с непонятной злостью и отвращением выплюнул Йен, и Пол, впервые услышав, как друг называет девушку по фамилии, понял, что эту тему замять не удастся.

– Да что у вас там случилось такое? – изумлённо спросил Пол.

– Она уб…убила его, – пробормотал брюнет.

Уэсли не понимал, о чём говорит Йен.

– Чего? Кого убила? Йен, тебе нужно протрезветь, – ответил Пол.

Йен развёл руками и откинулся на сиденье.

– Все бабы – твари, – пьяным голосом внезапно проорал он.

Пол не знал, как реагировать на заявление Йена. Он решил ничего не говорить, а просто отвезти Сомерхолдера домой: он был очень пьян, и Пол всё равно не мог понять, является ли правдой всё то, что он ему сказал.

– Йен, утро вечера мудренее, – рассеянно проговорил Пол. – Ты перебрал. Не знаю, тебе приснилось, наверное… Я сейчас тебя отвезу домой. Утром поговорим. – отчего-то, произнося эти слова, Пол чувствовал себя предателем, потому что оставлял друга без поддержки. Но с другой стороны, он понимал, что нормального разговора между ними сейчас всё равно не выйдет.

Брюнет закрыл глаза.

– Я её ненавижу… Пол, ты себе не представляешь…

Больше Йен ничего не говорил. Пол остался в полном недоумении и лишь надеялся, что к утру всё прояснится. Перед тем, как завести двигатель, он отправил СМС Нине.

«Нина, ты не спишь? Я не знаю, что у вас произошло, но Йен бухой, как последний сапожник. Он пил всю ночь. Я сейчас отвезу его к тебе, откроешь дверь, хорошо?» – именно такого содержания было сообщение Уэсли, отправленное им болгарке. Нина, вопреки его ожиданиям, не спала, так что ответ последовал незамедлительно.

«Боже мой! Конечно, приезжайте скорее», – пришло СМС с мобильного Добрев.

Пол, получив ответ от Николины, немного успокоился, завёл мотор, и автомобиль, бесшумно тронувшись с места, поехал по направлению к дому Нины и Йена. Сомерхолдер к тому моменту уже спал.

Был четвёртый час утра, дороги были пусты, поэтому путь занял не более сорока минут. Одному Богу известно, скольких усилий стоило бы Полу вытащить из машины Сомерхолдера, который крепко спал и не мог самостоятельно двигаться, если бы Нина не выбежала из дома, в окне увидев огни фар автомобиля друга. Добрев подбежала к Полу, и, вместе взяв Йена под руки, они кое-как протащили его в дом и уложили на диван в гостиной.

– Пол, спасибо тебе огромное, – с теплотой сказала Нина, опускаясь на кресло в гостиной.

– Да тут не меня надо благодарить, а, скорее, предупредительность Йена, – улыбнулся Уэсли. – Он сам меня попросил отвезти его домой, потому что сказал, что собирается пить и поэтому за руль не сядет. Нина, если не секрет… Что у вас произошло? Он был очень зол и даже не хотел возвращаться сюда, потому что здесь ты…

Нина опустила глаза.

– Пол, в двух словах не рассказать… Да я сама виновата. Реакция Йена вполне ожидаема и объяснима. Мне очень, очень стыдно перед ним. Предложение, наверно, бредовое, но если ты не торопишься сейчас домой, может, пойдём, попьём чаю? Я расскажу тебе вкратце.

Девушка вдруг почувствовала острую потребность в том, чтобы рассказать кому-то всё, что накопилось у неё на душе. С Полом её связывали тёплые отношения, и она очень надеялась, что он не откажет ей.

Уэсли посмотрел Нине в глаза: они были красными, и у него в голове почти сразу пронеслось: это от слёз. Ему жутко хотелось спать, к тому же, он обещал Торри вернуться как можно быстрее, но в его душе в это мгновение зародилось ощущение того, что он должен остаться в эту ночь с Ниной. Поэтому Пол улыбнулся и кивнул в знак согласия, и в следующее же мгновение увидел, как до этого момента печальные и полные тоски глаза Нины просияли. Пол отправил жене СМС с предупреждением о том, что, вероятно, задержится у Йена еще на пару часов. Она с пониманием отнеслась к сложившейся ситуации, и, пожелав друг другу спокойной ночи, супруги отправились по своим делам: Торри – спать, Пол – на кухню к Нине.

– Ты выглядишь очень грустной, – осторожно сказал Пол, отпивая из чашки горячий ароматный английский чай.

– Так заметно? – с беспокойством спросила Добрев и, получив утвердительный ответ, вздохнула. – Пол, я такая дура… Я не знаю, как мне быть дальше… – Нина закрыла глаза и потёрла виски.

– Нина, всё так серьёзно? Я думал, что Йен просто перебрал, – пробормотал Пол, – и что всё, сказанное им – не более чем последствия выпитого виски.

– Что он говорил?

– Да ерунду какую-то, – сказал Пол. – Он говорил, что ты убила кого-то, что все бабы – твари, что он видеть тебя не хочет. Я его не узнаю.

Нина, услышав эти слова, почувствовала, что на глазах у неё снова выступили слёзы.

– Он совершенно прав, – пролепетала она. – Пол, я сделала аборт.

Уэсли от неожиданности чуть было не поперхнулся чаем.

– Ты серьёзно? – этот вопрос был единственным, что он нашёлся сказать. – Нина, подожди, успокойся… Ты была беременна?

Пол совершенно не знал, как построить разговор с болгаркой, как её успокоить и вообще как вести себя в данной ситуации, он понимал, что говорит что-то неправильное и глупое, но других слов подобрать не мог.

– Да. И даже не сказала об этом Йену.

– Но почему?! – изумлённо воскликнул Пол и в следующую же секунду осёкся и понял, что был излишне эмоционален. – Нина, прости, просто… Я хреновый психолог, что уж скрывать, – сказал Пол. – Я, правда, не знаю, что нужно говорить в таких ситуациях, но я очень хочу тебя поддержать.

Нина горько улыбнулась.

– Всё в порядке, Пол, – сказала она. – Просто выслушай меня, хорошо? И скажи, какая же я дура.

– Второго не дождёшься, а вот первое могу гарантировать, – ответил Пол, заставив Нину улыбнуться вновь.

Добрев продолжила.

– Ты, наверное, заметил, что в последнее время я была очень нервной и срывалась на окружающих. Причиной этому было моё внутреннее состояние. Новость о беременности меня буквально выбила из колеи, я несколько дней ходила как в воду опущенная… Я думаю, ты поймёшь, почему, ведь у тебя, по сути, похожая ситуация. Я не готова к появлению детей. Так же, как и ты.

Уэсли ничего не говорил, не желая прерывать Нину, но по его взгляду она поняла: он знает, что она чувствует.

– Я боролась с этим мерзким чувством, когда ты не хочешь ребёнка и думаешь о том, что теперь всё кончено. Но я не знала, к кому обратиться за советом: Йену я ничего говорить не хотела, мама была далеко… Но я рассказала Кэндис. Она основательно промыла мне мозги, и, чёрт возьми, как же она была права… Судя по всему, она решила взять ситуацию под свой контроль и поэтому рассказала Йену о моей беременности. Именно в тот самый день, когда мне сделали операцию… Я… Боже, как же я мечтаю о том, чтобы повернуть время вспять. Чтобы Кэндис успела и поставила меня в безвыходное положение, когда Йен узнал бы о том, что я от него беременна, и я бы поняла, как же на самом деле глупо поступаю.

– Йен всё узнал? – тихо спросил Пол.

– Да, – так же тихо проговорила Нина. – Знаешь, так смешно и горько: я боялась подумать, что могу чем-то причинить боль этому человеку, а в итоге сделала это, не задумываясь и даже не осознавая это до конца. Он возненавидел меня, и я прекрасно понимаю, что он прав. Господи, Пол, умоляю, скажи, что я бездушная тварь, дура, ещё что-то… Может быть, хоть тогда мне станет легче!

Пол присел ближе к Нине и обнял её за плечи.

– Он мечтал о детях, Пол, понимаешь? А я взяла… И просто наплевала на всё, что ему дорого. Я теперь даже не знаю, как смотреть ему в глаза… – Нина положила голову на плечо Пола.

– Я понимаю, что это очень тяжело, и давать советы проще, но прошу, не убивайся так. Я понимаю, как тебе хреново, но нужно попытаться не выпасть из жизни. Этим ты ни себе, ни Йену не поможешь. Он и правда очень вспыльчивый, но его сердце… Оно по-прежнему принадлежит тебе, Нина. Я не буду скрывать и говорить, что твой поступок – это ерунда, и что Йен вообще не должен был обижаться… Ты и сама знаешь, что это не так, – Пол постарался сказать последнюю фразу как можно мягче, чтобы не сделать Нине ещё хуже. – Но жизнь часто ставит перед нами препятствия, и если мы хотим быть счастливыми – мы должны двигаться дальше, несмотря ни на что. Выше нос, Нинс. Вы же уже столько времени вместе.

– Если бы ты знал, как я боюсь его потерять… – прошептала Нина.

– Я знаю. Прекрасно знаю. – голос Пола звучал уверенно, но не вселял в болгарку надежду. – Может быть, вам сейчас просто стоит взять тайм-аут. Просто чтобы отойти ото всего произошедшего и обоим успокоиться. Вам это нужно, согласна?

Добрев кивнула головой.

– Я не семейный психолог. И я не Йен. Но знаешь… Если бы вдруг в моей жизни сложилась подобная ситуация, в первую очередь я бы выслушал свою любимую женщину. И мы бы уже вместе искали пути разрешения вопроса.

– Он меня выслушал, – сказала Нина. – И, клянусь, я никогда не видела в его глазах столько ненависти. Это страшно, Пол. Особенно когда понимаешь, что заслуживаешь это, но всё равно так хочешь, чтобы этот человек где-то нашёл силы тебя простить.

В душе Пола в этот момент боролись противоречивые чувства. С одной стороны, ему было очень жаль друга: Уэсли тоже знал, что заветной мечтой Йена было стать отцом, и понимал, что поступок Нины причинил ему сильную боль. Полу впору было обозлиться на Нину, возненавидеть её так же, как Йен, встать из-за стола и сказать ей что-то обидное… Но он был удивлён осознать, что хрупкую брюнетку, сидевшую сейчас рядом с ним, ему жаль ещё больше. В её глазах он видел искреннее раскаяние и очень хотел помочь им с Йеном как-то понять друг друга. Он безуспешно пытался подобрать нужные слова, чтобы успокоить давнюю подругу.

– У вас не может всё закончиться вот так, – сказал Пол. – Ему больно, Нина. Но эту боль, как бы это ни было странно, можешь излечить только ты сама. Я думаю, Йен поймёт, что ты искренне сожалеешь о том, что ты сделала. Пусть и не сразу.

– Я просто не знаю, как вести себя с ним сейчас, – покачала головой Нина. – Я готова валяться у него в ногах, просить прощения… Но поможет ли это?

– Думаю, сначала надо посмотреть на его состояние с утра. А там уже будет понятно, – предположил Пол. – Думаю, сейчас не та ситуация, когда возможно предугадать ход событий далёкого будущего.

– Ты прав, – согласилась Нина. – Пол… Спасибо тебе. Правда… Мне нужно было кому-то выговориться.

– Я рядом, – сказал Пол и тронул болгарку за плечо. – Всё образуется, Нинс. Просто поверь в это.

Нина слабо улыбнулась и обняла Пола, которому и правда была очень благодарна за то, что он оказался рядом в такой момент. Добрев и Уэсли ещё долго разговаривали, не замечая ни усталости, ни хода времени. Уехал Пол только под утро, торопясь к жене, перед которой чувствовал вину за то, что оставил одну, и желая оставить Нину и Йена наедине.

Ко всем троим, в особенности, к Йену, судьба была невероятно благосклонна, потому что съёмки были назначены на вторую половину дня, так что ребята могли отдохнуть и выспаться после этой не слишком приятной ночи.

Нина была удивлена утром обнаружить, что Йен после такого возлияния проснулся самостоятельно и, судя по всему, даже от похмелья страдал не сильно. О ночи, проведённой в обнимку с бутылкой виски, говорили лишь синяки под его глазами и пока что устойчивый запах алкоголя, витавший в воздухе.

– Доброе утро, – робко проговорила она, увидев мужчину на кухне.

– Доброе, – кивнул он, немного успокоив Нину одним фактом того, что разговаривает с ней.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила болгарка.

– Отлично, – ответил Йен, и в его голосе прозвучали плохо скрываемые ноты сарказма.

– Йен, я хотела сказать… – начала было Нина.

– Не надо, – перебил Сомерхолдер. – Ты уже вчера, кажется, всё сказала. Я всё понял.

– Нет! – воскликнула Нина. – Йен, прошу, выслушай.

– Нина, вчера мы уже многое прояснили друг для друга. Не надо больше. Не режь по живому хотя бы сейчас.

– Прости меня, пожалуйста. – прошептала девушка.

Сомерхолдер ничего не ответил и демонстративно вышел из кухни, начав куда-то собираться. Нина вернулась в гостиную и молча наблюдала за этим, не зная, что сказать, чтобы задержать любимого хотя бы на мгновение. Уже надев куртку, Йен подошёл к ней и протянул ключи от особняка.

– Нина, я сегодня заеду за своими вещами. Будешь дома? – холодно спросил он. – Тогда я могу сейчас отдать тебе ключи. Если нет, я верну их вечером.